Текст книги "Королевы-соперницы"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава четырнадцатая
Смех

Есть страсть, у которой нет имени, но ее признак – искажение черт лица, называемое СМЕХОМ, который всегда – радость; что бы ни вызывало смех, это должно быть нечто новое и неожиданное.

Брови подняты, их внутренние концы опущены. Глаза почти зажмурены, рот открыт так, что видны зубы. Уголки губ растянуты и приподняты, взывая морщинки на щеках.

Лицо покрасневшее, глаза зачастую увлажнены и источают слезы – но эти слезы разительно отличаются от слез Скорби.

Дожидаясь на улице рядом с Флитской тюрьмой, пока с Верниша снимут оковы и отпустят, Ребекка рассказала своим спутникам историю Сары. Как она подобрала эту девушку на улице и попыталась спасти от гибели, научив грамоте и письму, хотя писала та всегда с чудовищными ошибками. Ребекка знала, что Сара встречается со священником, но полагала, что для духовных бесед. Она и понятия не имела, что он был ее тайным любовником.

– Это тяжело. В моей душе навсегда останется пустота, потому что я потеряла лучшую подругу. И все потому, что Сара позаимствовала у меня плащ. Когда Джемми и Валентин сказали, что видели ее в зеленом плаще, я догадалась. И подумала, что убийца принял ее за меня. Никому и в голову бы не пришло убивать Анну, потому что она была необыкновенно доброй и милой. Но что до меня... Потом пришла записка: «Это должна была быть ты», – и мои догадки переросли в уверенность.

– Но снова, – вставила Элпью, – вы ошиблись, думая, что записка предназначалась вам.

– Ее принесли ко мне домой.

– Да, но «ты» означало Сару. Графиня тоже получила записку после смерти Сары – ей советовали не лезть в это дело. Она решила, что это глупые шутки Годфри, и сожгла ее. Однако, – промолвила Элпью, глядя на черные перчатки Ребекки и ее мужской наряд, – что связывает вас с титирами?

– Но это же очевидно, – сказала графиня, поворачиваясь к Ребекке. – Вы считали себя виновной в смерти подруги. И поскольку гибель Анны оставила ее мужа и сына без помощи и денег, вы решили о них позаботиться.

– Так и получилось. Но мы с Анной наметили этот план вместе. Это было прошлым летом. Как-то вечером мы сидели на площади и пили эль с маслом, сахаром и корицей. Анна злилась, потому что Рейкуэлла только что оправдали в деле об убийстве юноши – ученика-актера в их труппе. Ей хотелось поквитаться за его смерть, раз закон этого не сделал. Вспомнив рассказы моих родителей об участии Рейкуэлла в незаконной торговле чаем, мы поняли, каким образом он купил свою неподсудность – с помощью взяток контрабандными товарами. Я предложила Анне помериться с ним силами, перехитрить его. Она пришла в восторг. И мы принялись составлять план. Обладая моей информацией и друзьями, было легко упредить любой его шаг. – Ребекка пожала плечами. – Я знала, когда прибывают грузовые суда, сколько на них товара, и была знакома с достаточным числом матросов, чтобы они помогли нам в нашем предприятии. Я выяснила, что у Рейкуэлла намечена разгрузка товаров во время лекции о Страстях, а другая – на вечер дня рождения Анны. Тогда-то она и решила снять «Причуду» для своего праздника. – У Ребекки задрожали губы. Она утерла слезы.

– Расскажите нам про вечер, когда была лекция о Страстях. В чем заключался план?

– Мы сорвали доставку.

– Как вам это удалось? – Элпью прислонилась к столбу коновязи, и жеребец Ребекки зафыркал ей в ухо.

– Мой отец переоделся работником таможни и пошел за ними вверх по течению на небольшом катере. В панике люди Рейкуэлла выбросили контрабандный чай и бренди в реку. Прилив вынес большую часть ящиков на берег рядом с Водными воротами Йорка. Задача мистера Верниша состояла в том, чтобы следить за приплывающими ящиками и вытаскивать их на берег, а затем переносить в карету.

– Но зачем вам понадобилось срывать лекцию?

– Мы прикинули, что, если на террасе будет много народу, люди Рейкуэлла в лодке не решатся пристать к северному берегу Темзы, и все, что принесет прибой, станет нашим. Кроме того, мы посчитали, что бродячий торговец и кучер, загружающие наемный экипаж на переполненной людьми улице, покажутся менее подозрительными, если это будет происходить среди ночи. Поэтому Анна вышла предупредить Джемми, чтобы тот подгонял экипаж, но еще она должна была проверить, чтобы Валентин перенес с пляжа к Водным воротам все ящики. На этом ее роль заканчивалась. Но потом... она... – Ребекка всхлипнула.

– Зачем она надела ваш плащ?

– Не знаю. Наверное, из-за теплого дня она не предполагала, что вечер окажется таким холодным. Плащ в концертный зал принесла Сара. Я помню, что он висел у входа для музыкантов.

– Сара не ожидала, что вы отошлете ее домой, – сказала Элпью, знакомая с привычками служанок. – Полагаю, она прибежала домой, побросала что-то там в кастрюлю и бегом вернулась к Йорк-Билдингс, но опоздала на свое свидание.

– В ту ночь она наверняка возвращалась, – заметила графиня, – потому что в комнате у музыкантов ваша собака была с вами.

– А вместо преподобного она нашла на земле рядом с водопроводным двором мой плащ. – Достав платок, Ребекка вытерла глаза.

– Расскажите нам о вечере в «Причуде», – попросила графиня.

– Рейкуэлл должен был совершить свой набег прямо перед швартовкой «Розамунды» у таможни. Наш план состоял в том, чтобы попасть на корабль на несколько минут раньше Рейкуэлла.

– Но почему после смерти Анны вы не отменили своего нападения?

– Ее смерть была таким ужасом. Да, я потеряла подругу, но смерть Анны грозила гибелью ее несчастной семье. Мы всегда планировали разделить доход и большую его часть пустить на помощь другим людям. Сразу после смерти Анны я поняла, что вынуждена продолжать, чтобы раздобыть достаточно денег для безопасности ее мужа и сына.

– Но как Рейкуэлл оказался на «Причуде»? Он знал, что вы замышляете?

– Полагаю, раз я смогла выяснить, чем он занимается, так и он мог сделать то же в отношении меня. Он подмазался к Ричу и получил приглашение. Увидев его на борту, я запаниковала.

– И поэтому согласились на то нелепое венчание... – Элпью вспомнила, как актриса колебалась, прежде чем вступить в игру. – Чтобы в самый ответственный момент не пустить его на палубу.

– Да. Джемми и Валентин разгружали товары. Теперь я понимаю, что Рейкуэлл был прекрасно осведомлен о нашей затее и придумал план получше. Потому что, женившись на мне, он делал все мое имущество своим.

– Нелегко будет развязать такой узел. – Графиня смотрела на Ребекку, освещаемую мечущимся пламенем факелов. – Почему схватили бедного мистера Верниша?

– Я считаю, что на Рейкуэлла работают все: констебли, приставы, судьи. Им нужно было найти человека, находившегося недалеко от места преступления, закрыть тем самым дело об убийстве и не позволить честным и неподкупным стражам закона расследовать преступление, совершенное у Водных ворот. Афера с чаем весьма прибыльное дело.

– Потянувшее за собой столько жертв. – Графиня вздохнула. – Мистер Лукас, видимо, оказался на попечении вашей семьи в Лаймхаусе?

– Ну конечно! Вы были тем юношей в Бедламе... – Элпью уставилась на Ребекку, мысленно возвращаясь к тому дню, когда они стали свидетелями похищения.

– Да. – Ребекка сорвала ленточку с рукава и бросила на землю. – И деньги на обучение Джека в приюте даю я. И прежде чем вы возразите: да, я знаю, что, пока его отец жив, мальчик не является сиротой. Но я объяснила начальникам приюта, что бедный мистер Лукас нуждается в большем уходе, чем его сын. Я считаю, маленький Джек все равно что сирота, а после того, как я пожертвовала школе крупную сумму, они со мной согласились!

Большая решетчатая дверь с грохотом открылась. Потирая запястья, на улицу вышел Валентин Верниш.

Ребекка раскинула руки, и он бросился в ее объятия.

– Ты любишь дотянуть до самого конца, девочка, – сказал он, пылко ее целуя. – Когда они сообщили мне, что ты мертва... – Он сморщился. – Я решил, что для меня все кончено. Если тебя нет, пусть вешают. Какой мне смысл жить без тебя?

Элпью и графиня переглянулись. Вот это поворот! Ребекка и Валентин Верниш явно были больше чем друзья.

– Но потом они сказали, что видели выступление Панча и Джуди. И я сообразил, что только ты знала, где я прячу кукол, а значит, должна быть жива.

– Между прочим, я давала два представления в день. Вставляла очень пикантные реплики об актерах из «Друри-Лейн», срывая аплодисменты, каких у меня никогда не было на сцене. И обеспечила себе великолепное убежище. – Ребекка повернулась к графине. – Он хотел, чтобы я призналась в контрабанде. Как будто это спасло бы его от обвинения в убийстве!

– Настоящий убийца что посеял, то и получил. – Графиня содрогнулась. Она едва не стала его третьей жертвой. – А благодаря вам с Элпью я жива и могу все рассказать.

– По-моему, нам всем есть о чем порадоваться. – Ребекка схватила графиню за руку. – Я знаю, что вы пережили, но давайте поедем ко мне, выпьем. Там мои родители. Они распределяли сегодняшний улов. Джемми поехал вперед и сообщит им последние новости. Готова поставить десять гиней, что моя мать приготовила огромный котел салмагунди.

– Ой! – Графиня сглотнула, Элпью скорчила гримасу. – Почему бы и нет?

Схватив графиню за локти, Джейк Суньига провел ее в комнату.

– Что это вы такое делаете, здороваясь с человеком, будто джигу отплясываете?

– У нас на море это называется «приветствием моряка», мадам. Мы делаем это по привычке. Мне-то оно ни к чему, потому что я уж столько лет счастливо женат на своей Сэл и мне не нужны прелести чужих женщин.

– А в чем тут смысл?

– Смотрите! – Джейк стал показывать. – Когда ты берешь человека за локоть, большой палец ложится на распухшие суставы – знак заражения. Вот так матросы пытаются оградить себя во время похождений в иностранных портах.

– Какая подсказка! – удивилась Элпью. – Потому что преподобный Фарквар именно так поздоровался с нами, когда Сиббер познакомил нас в тот день в Тауэре.

– Эй, на палубе! А, это две милые дамы, которых занесло в нашу гавань. – Сэл сунула в руки графине и Элпью по миске с дымящимся кушаньем. – Лучшее салмагунди, с пылу с жару. Как видите, я приспособила рецепт к прохладе лондонской ночи. Оно горячее. Хватайте ложки – и вперед!

Они взяли миски с пахучей едой и переглянулись.

– Вот когда надо... – Элпью окинула комнату взглядом, – так этой противной собаки никогда нет.

В маленькой гостиной было не протолкнуться: Суньиги, синьор Лампоне, миссис Ли с маленьким Джеком. Элпью обратила внимание, что и Годфри здесь, сидит в уголке и весело болтает с Никамом, бледным, но довольным, с большой повязкой на руке.

– Все здесь?

– Да, – сказал Джейк. – Как только мы узнали, так сразу послали нашего Джемми и малыша Тима собрать всех, кто участвовал в представлении. Ешьте, ешьте! Пока не остыло.

– Тим тоже ваш сын? – спросила графиня, пытаясь выиграть время.

– О да, – с гордостью подтвердил Джейк. – Родился во время перехода до Занзибара. Именно его неожиданное появление на свет заставило нас с Сэл на какое-то время осесть на берегу.

– А мистер Лукас был вашим «платным гостем»? – поинтересовалась она.

Джейк кивнул.

– Он сейчас здесь, спит в моей комнате, – сказала Ребекка. – Мы подыщем тихую квартиру, и миссис Ли готова снова за ним смотреть. Ой, у вас же нет ложек. Я принесу.

Миссис Ли стояла рядом, поедая дымящееся салмагунди. Она улыбнулась Элпью.

– Прошу прощения, что убежала от вас вчера утром, дорогая, но Ребекка дала мне строгие указания, чтобы никто не видел, что я везу маленького Джека повидаться с его отцом в Лаймхаусе.

Ребекка подала им ложки.

– А Сиббера нет? – спросила графиня, помешивая в миске.

– Никаких актеров! – Ребекка посмотрела на Валентина Верниша, который был поглощен беседой с Лампоне, оба энергично строили разнообразные гримасы. – Кроме Валентина.

– Валентин – актер? – Элпью дула на свою еду.

– Он играл со мной в «Друри-Лейн», но ушел из труппы в прошлом году. Нам надоел лондонский театр. Он скучен, как февральский день. Великие старые актеры так озабочены тем, чтобы не выйти из своих образов, что стали посмешищем, а молодые воюют против подобных Кентскому Силачу. Если Рич добьется своего, любой псих, который сможет прыгать сквозь горящий обруч или ходить по канату с обезьяной на руках, станет следующим Беттертоном или Брейсгирдл. А обезьяна сделается новой мистрис Барри!

Элпью вспомнила, как Рич предлагал ей работу, и, поняла, что Ребекка со своей фигурой в его труппу не попадет. Графиня поставила нетронутое салмагунди на стол.

– Вы уходите со сцены?

– По крайней мере в Англии. Когда такая зараза набирает силу, кто знает, когда все кончится. Поэтому мы собираемся начать с нуля.

– Она плывет с нами в Новый Свет, – сказал Джейк. – Она и Валентин.

– Мы хотим создать театр в Америке. – Ребекка огляделась. – Мы уплываем с первым же кораблем.

Из-под стула Годфри вылез Рыжик и затрусил к Ребекке. Элпью попыталась столкнуть свою миску на пол. Пес оскалил зубы и зарычал.

– Хорошая собачка, – засюсюкала Элпью.

– Берегись, Элпью, – засмеялась Ребекка. – Он охотится за твоим салмагунди. Фу, Рыжик. Дай бедной женщине спокойно поесть. – Увидев полные миски, она усмехнулась. – Не нравится, да? Согласна, к этому надо привыкнуть.

Она сунула обе миски под стол и улыбнулась, глядя, как песик с готовностью принялся за еду.

– А теперь пойдемте со мной. – Ребекка взяла графиню и Элпью за руки и прошептала: – У меня не хватит слов, чтобы выразить вам свою признательность. Я никогда не смогу расплатиться с вами сполна.

Сыщицы следом за Ребеккой вошли в ее комнату.

Мистер Лукас крепко спал, свернувшись калачиком на большой кровати с пуховой периной. Тим сидел на подоконнике и, болтая ногами, перешептывался с Джеком, устроившимся в кресле рядом с кроватью и игравшим восковой головой.

– Помоги мне, Тим, и можешь идти.

Мальчик приподнял полог, Ребекка вытащила из-под кровати сундучок и повернулась к графине.

– Это вам.

– Снова чай?

– Все продано. – Ребекка засмеялась. – Старина Тим пришел сюда как-то поздно вечером и очистил мою квартиру от контрабанды. Рейкуэлл наведался сюда на следующее утро, когда я еще находилась в Лаймхаусе, но опоздал. Распорол мои перины и подушки и ушел.

– И напугал нас до полусмерти, – сказала графиня, посмотрев на восковую голову.

– Кто уж там обыскивал ваш дом, графиня, это были не люди Рейкуэлла, – сказал Тим, передавая голову Ребекке, – потому что, когда они ушли, чай остался на месте. Я проверил. – Мальчики неторопливо покинули спальню.

– Наверное, это был его преподобие, – поведала Элпью. – Вспомните, миледи, вы сказали Сибберу, что знаете про Сару. А он, должно быть, поделился со священником, который и без того уже тревожился, чего это мы вынюхиваем, и послал на Джермен-стрит йомена с запиской, чтобы заманить вас в Тауэр.

Ребекка поставила восковую голову на каминную полку.

– Почему вы сказали Сибберу?

Она достала из кармана ключ.

– Я его подозревала, – ответила графиня. – Он мне солгал.

– Как вы узнали, что он лжет?

– Он сказал, что одолжил Саре денег, – объяснила Элпью. – Все знают, что он прижимист.

– Он не сказал «деньги», Элпью. Он сказал «кое-что».

– Готова поспорить, что это он дал ей «защитников», – сказала Элпью.

– У Сары были «защитники»? – Ребекка скривилась. – Я знаю, что Сиббер держит их в мужской гримуборной. Он постоянно их предлагает ради приличного барыша.

– Вот вам и новая мораль, которую он надеется привнести в драму, – фыркнула графиня. – Предвкушаю, как я спрошу его об этом, когда мы придем требовать деньги за шумиху.

– Колли попросил вас пошуметь для него? – Ребекка усмехнулась. – А вы знаете, что он никогда вам не заплатит?

– Ну, нам и мистер Рич должен.

– Если он заплатит, я удивлюсь еще больше.

Графиня и Элпью переглянулись. Столько бегать – и все задаром!

Ребекка открыла сундучок.

Половина его была наполнена косметическими средствами: гримом, карандашами, пудрой и испанскими румянами. Вторая половина – бутылками бренди. Сверху лежал кошелек. Графиня взяла его, и на пол к ее ногам посыпались монеты. Элпью упала на колени.

– Мадам, но здесь же, наверное, пятьдесят гиней.

– И этого недостаточно. – Ребекка кивнула, утирая слезы. – Я никогда не смогу расплатиться с вами за все, что вы для меня сделали. Вы и дорогой Шалтай-Болтай. Знаете, он так ухаживал за моей собачкой. И подружился с этим странным фанатиком, который везде за мной таскался. Мне сказали, что они вдвоем сражались с Рейкуэллом. А теперь собираются создать общество фанатиков. Под присмотром Годфри Никам кажется почти нормальным.

– Клуб фанатиков? – переспросила Элпью, восхищенная этой идеей.

Ребекка покопалась в сундучке.

– Я купила старику новые вставные зубы.

– Умоляю, – зашептала графиня, хватая ее за руку, – подарите их кому-нибудь другому. Мне и одного раза за завтраком хватило этого жуткого зрелища. Иначе я больше никогда не смогу есть!

Глава пятнадцатая
Радость

Приятное состояние души, проистекающее из наслаждения добром, которое мозг в своем восприятии считает собственным, что выражается в чудесном расположении духа.

Лоб гладкий, дуги бровей неподвижны. Глаза открыты, и улыбаются, и ярко сияют. Уголки рта немного подняты, лицо просветленное, губы и щеки красные.

Графиня и Элпью сидели в своих постелях, роясь в сундучке с сокровищами, который дала им Ребекка. Уже занималась заря, но они так и не заснули. Годфри пошел к Никаму «познакомиться с его женой».

– Я рада, что Годфри нашел себе друга, – заметила графиня, глядя в зеркальце и доставая из сундучка маленькую баночку и кисточку.

– Когда я отозвала его в сторонку, чтобы объяснить, что его там ожидает, – сказала Элпью, рассматривая коробочку с подводкой для глаз, – он только пожал плечами и заявил, что жизнь с одной женщиной-чучелом имеет свои преимущества перед жизнью с двумя живыми.

– Я тут думала об этом итальянском ловкаче... ты знаешь, как его имя переводится на английский?

– Синьор Руджеро Лампоне? Понятия не имею, мадам. Я не знаю языков.

– Оно означает мистер Роджер Малина. – Графиня замахала руками, чтобы высушить наложенную основу под грим, и спрятала лицо за поднятой крышкой сундучка. – По-моему, неплохое имя.

– Пожалуйста, миледи, – вздохнула Элпью, не отрывая взгляда от сундучка с добром, – можно я еще раз на себя взгляну?

– Через минуту, дорогая. Мне только надо... – Графиня прищелкнула языком и еще глубже зарылась в сундучок. Потом села. – Эврика!

Элпью с тревогой воззрилась на нее.

– Вы хорошо себя чувствуете, мадам?

На лице графини сохранялось удивленное выражение.

– Ваше лицо представляет собой точный образец одной из Страстей – вылитое Изумление, – сказала Элпью. – Рот слегка приоткрыт, глаза раскрыты чуть больше, чем обычно, а брови...

Она умолкла, потому что внезапно заметила, что как раз с бровями не все в порядке. Графиня очень высоко приклеила новые брови из мышиных шкурок, в результате чего выглядела так, будто пережила страшный шок.

– Тебе не нравится? – Графиня обворожительно улыбнулась, выставив пожелтевшие зубы. – А я думала, они придают мне девическое очарование.

– Уверена, – стараясь быть тактичной, проговорила Элпью, – что, если я пороюсь в ящике, мы сможем подобрать вам что-нибудь более подходящее. Ну, дайте же мне еще посмотреть.

– Элпью, вечно ты со своими взглядами! – Ни с того ни с сего графиня вдруг откинула одеяло, вскочила и вскинула руки, на ее лице было написано идеальное выражение Ужаса. – Пипс! – вскричала она. – Пипс! Я снова это сделала! Забыла пойти к нему на свидание.

– Ну что ж, – вздохнула Элпью. – Это даст ему пищу для нескольких строчек в его дневнике.

– Ты совсем спятила, Элпью? – взвыла графиня. – Сэмюэл Пипс ведет дневник! Да жизнь этого человека – монотонное повторение одних и тех же пустяков. О чем ему писать в дневнике? «Утром встал. Пошел в Адмиралтейство. Поговорил о кораблях. Сходил в театр. Поглазел на актрис. Вернулся домой. Поужинал. Лег спать».

– Миледи, Пипс может подождать, – возразила Элпью, делая глоток французского бренди и откидываясь на мягкие подушки. – Давайте поговорим о более важных вещах.

– Например? – Графиня медленно забралась обратно в постель.

– Например, что нам делать с этими деньгами?

– О, Элпью... – Графиня натянула одеяло до подбородка. – Давай подумаем об этом завтра.