Текст книги "Королевы-соперницы"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– А куда помещают заключенных? Думаю, сложно обеспечить их охрану.

– Их сажают на места духовенства, как и других...

– Других?

– Йоменов, губернатора, лейтенанта и других официальных лиц его величества.

– А если узник убежит?..

– О, волноваться не о чем, графиня, потому что их пересчитывают при входе и выходе, и мы тут же видим, если кто-то отстал.

Но графиня выяснила о Рейкуэлле все, что нужно, и теперь точно знала: это он стащил с нее парик у Йорк-Билдингс в ночь, когда убили Анну Лукас.

* * *

Элпью рассматривала кровать Ребекки. Она казалась весьма удобной. Можно лечь и почитать. Когда Элпью уже присела на одеяло и принялась расшнуровывать ботинки, она вспомнила слова констебля и вскочила. «Ее тело было изъедено язвами...» Внезапно дорогая перина и мягкие шерстяные одеяла утратили все свое очарование. Элпью посмотрела на маленькую кровать Сары. Простыни казались не очень-то чистыми. Вместе взятое, это привело Элпью к решению: нужно как можно скорее перестирать все постельное белье.

Она стала осторожно снимать с кровати простыни и кидать в кучу, которой они с Годфри займутся попозже.

Когда Элпью добралась до последней простыни на Сариной кровати, на пол упал клочок бумаги, обмотанный зеленой лентой. Элпью развернула его. Там не было ничего, кроме нескольких букв:

В.В.Д.В.Д.Б.VIII.P.XX.

Она сунула бумажку в карман.

Садясь на Сарин матрас, Элпью обратила внимание, что каркас кровати украшен по центру петлями. Элпью потянула за край деревянной кровати, и он стал подниматься. Вся конструкция убиралась в квадратный ящик размером с сундук, с какими обычно путешествуют джентльмены. Элпью никогда не видела ничего подобного и понадеялась, что за мебелью никто не придет, потому что решила оставить складную кровать себе. Закрепив ее в сложенном виде, она уселась на нее и взялась за книгу. Но в этот момент внизу хлопнула дверь – пришла графиня.

Элпью поспешила на кухню.

Графиня, не снимая плаща, стояла у задней двери и в изумлении смотрела на Годфри, который подметал двор огромной метлой.

– Годфри? Что тут происходит?

С беззубой ухмылкой Годфри поднял глаза, нанося завершающий штрих веником.

– Навожу чистоту и порядок, – проворчал он.

– Наводишь чистоту и порядок? – Принюхавшись, графиня воздела руки. – Мы теперь будем жить с такой вонью, пока не выйдет солнце и не высушит все это?

– Я лишь следовал указаниям. – Годфри опорожнил ведро в яму нужника.

– Годфри, ты совсем спятил? Я не приказывала тебе мыть двор.

Пес Ребекки подпрыгнул и уперся передними лапами в юбки графини, оставляя на ткани грязные потеки.

– Тьфу! Только этого не хватало! Это животное до сих пор здесь?

– Я за ним ухаживаю. Он умный и принадлежал ей. – Годфри бросил веник, подхватил песика на руки и проследовал мимо графини в кухню. – Я выполнил всю эту работу, чтобы доставить вам удовольствие. – Он пинком опрокинул ведро. – Рыжику нужно погулять. Я пошел в парк.

Элпью подошла к ведру и увидела лежавший рядом печатный листок.

– «Как вымыть ваш двор: полфунта экстракта сарсапарели, пять унций стеблей и листьев сенны, по горсти репейника, хвоща и осота, одиннадцать соцветий гвоздики, один мускатный орех, немного жженого оленьего рога, полторы драхмы ртутной соли, пинта мальвазии и три кварты воды...»

Графиня взяла листок.

– Какая-то неподходящая смесь для наведения чистоты на мощеном дворе.

– Годфри! – Элпью помахала листком. – Кто тебе это дал?

Годфри смущенно помялся.

– Он выпал из книги.

– Из какой?

Книги валялись по всей кухне, стопками стояли у стен, подпирали всю мебель. Элпью проследила взгляд старика, устремленный на кровать графини. Там лежала книга, а страницы «Глашатая», в которые она была завернута, валялись на графининой подушке.

– Мне пришлось развернуть, потому что пес ее скреб, а мне не хотелось, чтобы Рыжик попортил книгу, прежде чем ее светлость вернется домой. Я пытался убрать книгу на каминную полку, но малыш Рыжик так игриво шнырял у меня под ногами, что я уронил книгу и эта страница выпала. Я прочел, что там написано, и подумал, что ее светлость, должно быть, принесла эту книгу для меня, а я вот не обратил на нее внимания, потому что побоялся, вы рассердитесь из-за собаки и не разрешите мне ее оставить. Поэтому я решил сделать что-нибудь хорошее, чтобы ее светлость была хотя бы довольна мной. – И Годфри с Рыжиком на руках вышел в коридор.

Элпью открыла книгу на титульном листе. Это оказалась брошюра, которую графиня купила не глядя, чтобы задобрить книготорговца из магазина под квартирой Ребекки:

«Тайный недуг. Включает доступное описание каждой стадии и симптомов. Абсолютно новая метода и практический подход, следуя которому особы обоего пола могут частным образом и при малых затратах, не прибегая к другим лекарствам или услугам шарлатанов, излечиться от данного расстройства, которое при небрежении столь же опасно, сколь и постыдно».

Элпью снова посмотрела на рецепт, с помощью которого Годфри приготовил свое чистящее средство.

Крошечными буковками внизу страницы было припечатано: «Ошибка: страница 49». Элпью раскрыла книгу на указанной странице. Она была пуста. Элпью расхохоталась.

Графиня, все еще отчищавшая следы собачьих лап со своей юбки, подняла глаза.

– Может, поделишься шуткой, Элпью?

Та подала книгу своей госпоже.

– Тайный недуг... – Графиня с отвращением перелистала страницы. – Зачем Годфри эта книжонка? – Она прочла: – «Сифилисом можно заразиться через совокупление, взаимное сосание, нескромные поцелуи, флирт, пот, дыхание или полежав на простынях больной особы». О Боже, Элпью! Что за гадость! Годфри развращен и заразен! Я никогда не считала его дамским угодником. – Она стала читать дальше: – «Инфекция проявляет себя болью в интимных местах, хроническим уретритом и гнойной чесоткой». Ох, какая мерзость! «Со временем появляется головокружение, шум в ушах, ослабление слуха, портится кожа, наблюдается хрипота, покраснение век, и в конце концов, если ее не остановить, болезнь поражает голову...» – Графиня ахнула и положила книгу. – Этот недуг, как видно, поразил мозги Годфри. Иначе с какой стати мыть двор этим сиропом?

– Его действия доказывают его чистоту, миледи. Книга ваша, и он не понял в ней даже той малости, которую прочел.

– Элпью, перестань говорить загадками, прошу тебя.

– Он принял одно слово за другое. – Элпью взяла книгу и нашла нужную страницу. – Послушайте! «Сифилисом также можно заразиться через содомию и поцелуи, если у кого-либо из партнеров имеется язва в горле или во рту, из которой выделяется вязкая слизь...»

– Поторопись, Элпью. – Графиня обмахивалась с устрашающей скоростью. – Пока меня не вырвало.

Элпью продолжила:

– «...но главным признаком инфекции является воспаление хозяйства».

– Хозяйства? – Графиня устремила взор вниз, а затем указала себе между ног. – Ты хочешь сказать, что Годфри подумал?..

– Бедный Годфри! – Элпью покачала головой и посмотрела на блестящие, липкие каменные плиты, которыми был замощен двор. – Годфри принял свой член за задний двор.

Глава девятая
Отвращение

Неприязнь к объекту, вызывающему презрение.

Брови сведены, глаза горят, взгляд пристальный.

Нос напряжен, ноздри раздуты. Уголки плотно сжатых губ опущены.

– Как вы думаете, мы можем зажечь свечу? – Элпью остановилась на лестнице, прежде чем открыть дверь в комнаты Ребекки. – Признаюсь, миледи, мне очень страшно находиться в темном месте в компании с мертвой головой.

Графиня шикнула на нее, и они на цыпочках переступили через порог. Было всего одиннадцать, но темно, как глубокой ночью.

– Если Сара увидит свет, я очень сомневаюсь, что она захочет сюда подняться, а нам непременно нужно с ней поговорить.

Сыщицы решились прийти сюда, так как квартира была единственным местом, откуда можно было выследить Сару. Элпью заметила, что, будучи служанкой Ребекки, Сара должна знать обо всех гостях в постели Ребекки, а благодаря близкому знакомству с бельем хозяйки и многое другое. Поэтому было крайне важно отыскать девчонку, и откуда лучше всего было начать поиски, как не с квартиры ее госпожи.

Элпью замерла и тихонько вскрикнула, увидев собственное отражение в одном из зеркал в холле. Она схватила графиню за руку и указала на полоску света, пробивавшуюся из-под дальней двери, которая, насколько помнила Элпью, вела в маленькую кухню, кладовую и комнату для умывания.

– Она здесь, – одними губами проговорила графиня, покачиваясь на одном месте из страха, что скрипнувшая половица выдаст их присутствие. – Что будем делать?

– Я таких, как она, не боюсь, миледи.

Элпью засучила рукава и направилась к светящемуся дверному проему. В ту же секунду свет погас.

Элпью подбежала к двери и распахнула ее. Из мрака на нее бросился закутанный в плащ человек, в поднятой руке он сжимал большой нож, который сверкал, отражаясь в зеркалах.

– Берегитесь, графиня! – закричала Элпью. – Я с этим справлюсь.

Нож упал на пол, когда человек попытался уклониться от столкновения с Элпью. Та ткнула ему в лицо кулаком. Шатаясь, жертва сделала несколько шагов вперед, затем, поплотнее завернувшись в толстый черный дорожный плащ, метнулась через холл и побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Элпью бросилась в погоню.

Графиня прислушалась к их топоту, разносившемуся по мощенной булыжником улице. Они направлялись к площади, где толпы гуляющих обеспечат таинственному незнакомцу великолепную возможность скрыться.

Когда все стихло, она тихонько подошла к кухонной двери и открыла ее. В комнате было тепло. В камине горел небольшой огонь. Графиня пошарила по столу, нашла свечу, которую совсем недавно задули, и зажгла ее от полена в камине.

На полу стояла фарфоровая ванна, полная теплой мыльной воды. На спинке ближайшего стула висело влажное полотенце.

Графиня заглянула в кастрюлю, висевшую над очагом. В ней тушилось, булькая и исходя умопомрачительным запахом, мясо. Самая что ни на есть домашняя картина.

Только одно нарушало гармонию – на столе рядом с пустой миской, наверняка приготовленной для мясной похлебки, лежали пистолет и розовая ленточка – знаменитый символ титиров.

Элпью оказалось не так уж сложно не отставать от беглеца. Сильный удар в физиономию злодея, без сомнения, мешал ему развить достаточную скорость. Но потом Элпью стали мешать обычные вечерние гуляки на площади. Она видела короткие черные волосы мужчины, мелькавшие впереди в свете высоко поднятых факелов, и шляпы и накидки вышедших развлечься людей, но, когда она миновала центральную колонну, беглец внезапно исчез. Она остановилась около палатки Панча и Джуди и огляделась. Мошенник растворился в толпе. Пьяная компания выкрикивала непристойности в адрес кукол, которые вопили вступительную песню к грубому представлению Панча.

Отвернувшись, Элпью сделала несколько шагов, и тут ее осенило. Это же куклы Валентина Верниша, а ведь его посадили во Флитскую тюрьму. Почему же представление все равно показывают? Она постояла минуту, наблюдая. Панч, как обычно, пел высоким гнусавым голосом:

 
Лежу, отдыхаю
И горя не знаю.
Приберег дубину
По дьяволову спину,
Если зайти пожелает.
 

Элпью зашагала прочь. Конечно, актерам это не нравится, но правда заключается в том, что незаменимых нет. А уж чего проще – найти замену кукловоду?

– О Господи, о Боже! – пронзительно кричал Панч, когда Элпью, все еще выискивавшая в толпе высокого темноволосого парня, заметила за колонной плотную группу титиров, которые прыгали и вопили. – Помяни нечистого, и он тут как тут...

Мистер Панч принялся колошматить дьявола, а Элпью ускорила шаги – кто-то попал в лапы титиров. Она попыталась протиснуться сквозь окружавшую их толпу, но жирный смуглый парень оттолкнул ее.

– Это не женское дело, птичка. Не суй сюда свой нос.

Работая локтями, Элпью продиралась вперед.

Молодчики пленили друга Сиббера – капеллана из Тауэра, его преподобие Фарквара, и толкали из стороны в сторону. Шляпу с него стащили, и теперь один из юнцов добрался до парика.

– Убивают! – кричал священник. – На помощь! На помощь!

– Он у меня! – провозгласил рыжий парень. – Кто-нибудь возьмите его церковную шляпу, она полетит как птица!

Как только один из нападавших заполучил шляпу, они, не церемонясь, отпустили священника и кинулись прочь. Они добыли что хотели.

Элпью стала помогать капеллану подняться. У нее за спиной юнцы бросали парик и шляпу преподобного Фарквара, стараясь надеть их на шар, венчавший колонну.

– Сегодня вечером вы не демонстрируете свои прелести джентльменам в партере, мистрис Элпью?

По своему обыкновению, Сиббер появился как из-под земли и тоже стал помогать священнику.

– Спасибо вам, сударыня. – Преподобный Фарквар отряхнул одежду, оглянулся. – Большинство людей слишком запугано этими хулиганами, чтобы прийти на помощь. – Он ощупал свою лысую голову. – Без парика я похож на монаха. Надеюсь, меня не растерзают какие-нибудь другие фанатики, приняв за католика!

– О нет, ваше преподобие! – ахнул Сиббер. – Ваша сумка, ваша сумка. Что они с ней сделали?

– Мои книги! – Священник поискал взглядом. – Эти паршивцы унесли мою сумку с книгами.

– Причем новую, – заметил Сиббер. – Этот рассеянный человек потерял прежнюю не далее, как на прошлой неделе!

Элпью огляделась. Сумки нигде не было.

– Сдается мне, ваше преподобие, что кто-то стащил ее под шумок. Возможно, даже не титиры, а какой-то мелкий воришка.

– Что ж, – продолжал священник, отряхиваясь, – не очень-то он с нее разбогатеет. – Он немного подумал, потом пожал плечами. – Она была набита книгами по истории, может, они принесут какую-то пользу тому, кто их украл. – Он улыбнулся. – Надеюсь, когда-нибудь я смогу отблагодарить вас, мадам.

– От Ребекки по-прежнему ни слуху ни духу? – поинтересовался Сиббер.

– Нет, – ответила Элпью. – Как и от ее угрюмой служанки Сары. Кажется, они обе исчезли. Вы их тоже не видели?

– Нам предстоит много работы, Колли, – сказал священник, одновременно сердечно пожимая Элпью руку. – Я уверен, что и мистрис Элпью есть чем заняться, кроме как стоять здесь и сплетничать о сбежавших актрисах. – Он взял Сиббера под руку, и мужчины направились в сторону театра.

Элпью сообразила, что надолго оставила графиню в темной и страшной комнате всего в нескольких шагах от отрубленной головы. Подобрав юбки, она бросилась бежать. Наверх Элпью поднялась через две ступеньки. Распахнула дверь на кухню и обнаружила свою госпожу сидящей за кухонным столом Ребекки. На коленях та держала ящик с бумагами и перебирала их, попутно прихлебывая теплый суп.

– Ты поймала его, Элпью, дорогая? – Графиня пошуршала в ящике, вытащив очередную пачку бумаг. – Ничего особенного. В основном рецепты тех дивных кушаний, которые она для нас готовила. Меня так и подмывает переписать их. Угощайся супом. Он восхитителен. – Графиня съела еще ложку.

– Вы не можете это есть, – в изумлении уставилась на нее Элпью.

– Почему нет? Вот он, горячий, а тот, кто его сварил, вообще не имел права здесь находиться. Мы хоть были друзьями бедной умершей женщины. – Она зачерпнула супу, подула на ложку, проглотила. – Этот юноша, наверное, из титиров. Посмотри. – Она взяла розовую ленточку. – И одет во все черное.

– Они, как обычно, бесчинствуют на площади, – сказала Элпью, наливая себе супу. – Однако его среди них я не видела. Он от меня ускользнул.

Элпью покопалась в ящике с той стороны, что была ближе к ней.

– Счета, списки белья, отданного в стирку, и рецепты. Я поняла, что вы имели в виду. – Она обвела взглядом комнату. – А хлеб здесь есть?

– Ты полагаешь, Элпью, – надула губки и нахмурилась графиня, – что, будь он здесь, он не лежал бы у меня в тарелке? Эй, а это что такое? – Она достала из ящика записку. – Дуй, ветер, дуй! Взгляни-ка, Элпью. – Она положила клочок бумаги на стол. – Это ее почерк... по крайней мере тот же, который Годфри опознал как ее, не так ли?

– Но, мадам, – удивилась Элпью, – что в этом такого странного? Это же ее квартира.

Графиня разгладила бумажку и прочла:

– «Сегодня вечером. Д.В., герцог Бэкингем».

Элпью наклонила голову набок.

– Это он написал?

– Кто?

– Герцог Бэкингем.

– Не говори глупостей, Элпью, эта записка написана той же рукой, что и записка, вызвавшая Годфри в парк, то есть рукой Ребекки.

– Рукой Ребекки? Тогда почему Ребекка выдает себя за герцога Бэкингема?

– Не знаю, Элпью, но мы обе об этом сегодня подумаем. – Графиня вытерла рот рукавом и поднялась. – Идем...

Торопливо прихлебывая суп, Элпью одновременно попробовала вставить ящик на место, но неловко повернулась, потеряла равновесие и вывернула содержимое ящика на пол.

– Элпью, какая ты неловкая! – Встав на четвереньки, графиня стала собирать бумаги. Она провела рукой под комодом на случай, если что-то залетело туда, вытащила целую кипу и собралась уже бросить их в ящик, как вдруг сказала: – А это что такое? – В руках у нее был небольшой пакет, перевязанный зеленой лентой.

– Господи, мадам. В приличном обществе такие вещи не показывают.

Графиня вытащила из связки один предмет, всего в пакете их было восемь. Она развернула длинный конус из тонких бараньих кишок. Внимательно осмотрев его изнутри и снаружи, графиня озадачилась, предмет повис в ее пухлой ручке.

– Это перчатка с одним пальцем? Возможно, для пересчета денег. Или для варки на пару морковки? Не представляю, что бы это могло быть.

Элпью попробовала выхватить у нее вещицу.

– Правда, мадам, это не предмет для обсуждения.

– Если знаешь, так скажи! – Графиня отдернула конус и снова принялась рассматривать, поднеся поближе к свету. – Что это?

– Это называют «защитником», мадам. – Элпью положила пакет на стол.

– «Защитником»? От чего может защитить такая тонкая штука?

– Это французский футляр, мадам. Кондом.

– Фу! – Графиня выронила его, и он, упав на угли, в мгновение ока превратился в пепел. – Удивительно, что Ребекка держит подобную гадость на кухне.

– Леди редко хранят у себя подобные вещи, мадам. Кроме женщин определенного рода, которые промышляют своим ремеслом неподалеку отсюда. Думаю, надо зайти в магазин к старой матушке Блэкем, рядом с турецкими банями на площади, и спросить, не у нее ли это покупали.

Элпью убрала пакет в карман, а взамен достала другую записку и зеленую ленточку, в которую была эта записка завернута, найденные в комнате Ребекки в Энглси-хаусе.

– Я чувствовала, что где-то уже видела это!

– Ленту или почерк? – Графиня ознакомилась с посланием. – Почти то же самое сообщение, смотри, в середине те же буквы: «Г.Б.» – герцог Бэкингем.

– Я нашла ее среди постельного белья в их комнате в вашем доме.

Графиня перевернула записку.

– «Энглси-хаус». – Перевернула назад. – «В.В.Д.В.Д.Б.VIII.Р.XX». – Графиня разглядывала записку. – И совершенно определенно та же рука! «Р.XX». Тот, кто это написал, подписывается буквой «Р».

– P.XX... – произнесла Элпью. – Может, это так называют королей: Роджер Двадцатый?

– Вот глупая! – Графиня хихикнула. – Письмо подписано инициалом и двумя поцелуями, Элпью, дорогая. Ты никогда не получала любовных писем?

Элпью покраснела. Как же она сама не догадалась?

– Так, значит, это любовное письмо кому-то от Ребекки. Но зачем Ребекке самой посылать себе любовное письмо? Или, если на то пошло, своей служанке?

– Подумай о возможных «Р», присутствующих в этой головоломке, Элпью. У нас есть лорд Рейкуэлл, мистер Рич, Никам Роупер... – Графиня перечитала записку вслух. – А эта галочка с палочками! Тут ты, я думаю, права. Это цифра.

– Восемь. Что – восемь? – Элпью вперилась в записку. – Может, восемь часов?

– Должно быть, так. – Графиня положила обе записки рядом. – Итак, по крайней мере одна из них – это любовное письмо, присланное в Энглси-хаус и приглашающее Ребекку на свидание в восемь часов. Другая, как мы можем предположить, была доставлена сюда. Возможно, в них говорится об одном и том же рандеву, возможно, это похожие встречи, но по разным поводам.

Элпью тем временем сравнивала ленту от записки с лентой на пакете. Они оказались одинаковыми.

– Но зачем «защитники» понадобились Ребекке в Энглси-хаусе? – Элпью схватила графиню за локоть. – Вы же не думаете, что она занималась этим с Годфри?

– Соблюдай приличия, Элпью, – поперхнулась графиня. – А то у меня весь суп выйдет обратно.

Хотя было поздно, лавчонка с определенного рода товарами, естественно, работала. Ночь была самым горячим временем.

– Элпью, дорогая, мне кажется, вам с подругой лучше пройти в заднюю часть магазина. – Откинув штору, мамаша Блэкем вошла в маленькую темную комнату. – Прошу прощения, я зажгу свет.

Пока она зажигала свечи, графиня в изумлении озиралась.

Вдоль стен стояли витрины, заполненные предметами, каких графиня в жизни не видела.

– А это что за штука? – спросила она, беря длинный черный кожаный предмет с полотняными завязками.

– Это, мадам, дилдо.

– Дилдо? Как необычно, а для чего оно?

– Это заменитель пениса, мадам, для мужчин, которые не могут или хотят такой.

– Простите... – Графиня, прищурившись, разглядывала огромную штуковину. – Я не совсем понимаю.

– Мужчины, у которых не стоит, применяют это... – Мамаша Блэкем схватила его и приставила к лобку. – Мужчины, которые хотят позабавиться с таким орудием, привязывают его к стулу вот так... – Она поставила предмет на стул. – Затем они прыгают на нем, пока... – она сделала выразительный жест, – готово!

Как графиня ни пыталась сохранить невозмутимость, на ее лице все же отразилось отвращение.

– Разумеется, – бросила она, мысленно велев себе больше не проявлять ненужного любопытства.

– Вот что мы нашли, – сказала Элпью, предъявляя пакет.

Мамаша Блэкем взглянула на него.

– Да-да, «Фаллопиевы защитники». Высший сорт.

– По сравнению с чем? – спросила графиня.

– С «Саксонским Геркулесом» или «Капот Англез», разумеется! – вскричала мамаша Блэкем. – Их делают из лучших овечьих кишок, тогда как все остальные – из полотна, вымоченного в соляном растворе. Их нужно промывать перед новым употреблением, как вы понимаете, но полотняные с каждой стиркой теряют свои защитные свойства. – Она посмотрела на пакет Элпью. – Средний размер.

– Средний?

– Да. Огромный спрос на большой размер, значительный – на средний. Очень немногие покупают маленький, хотя, по моему опыту, большинству мужчин требуется именно он, и я считаю, что большие лучше послужили бы колпаками тем тщеславным дуракам, которые их покупают.

– А эти мужчины, они пользуются ими, чтобы предотвратить беременность?

– Чтобы избежать появления нежеланных детей, да... – Мамаша Блэкем указала на верхние полки, уставленные непонятными металлическими инструментами. – В противном случае последствиями приходится заниматься мне. Ко мне приходят женщины, и я делаю им аборты. Мужчины по большей части платят за операцию, потому что они обычно женаты и, можно не уточнять, не на тех женщинах, которых обрюхатили. Однако в наши дни презервативы часто используют для того, чтобы уберечь джентльменов от венерических заболеваний.

Графиня издала звук, похожий на кудахтанье.

– Сифилис и гонорея расцвели пышным цветом, и если вам не повезло и вы заразились, то это смертный приговор. Мало кто из мужчин готов полностью отказаться от плотских утех, и перед лицом этой опасности они удовлетворяют свое сладострастие в местах и с женщинами, которые легко...

– Вы продаете много «Фаллопиевых защитников»?

– Зависит от того, что в данном случае понимать под словом «много». Мужчины в основном покупают более дешевые.

– А Ребекка Монтегю никогда их у вас не покупала?

– Мистрис Монтегю, актриса? Роксана? Нет.

– А ее служанка Сара?

– Я ее не знаю, поэтому и сказать не могу. Но женщины крайне редко покупают эти вещи.

– А лорд Рейкуэлл? – поинтересовалась графиня.

– О, этот! О его амурах осведомлен весь город. И – да, он действительно покупает фаллопиевы. Хотя, если мне не изменяет память, он брал большой размер...

– Само собой. – Графиня разглядывала странный ком чего-то похожего на мясо. – А это что?

– Ах, дамы, это мужское орудие, пораженное сифилисом.

Графиня всматривалась в темную витрину.

– А как вы его получили? Отрезали у кого-то?

– Он сделан из воска. – Мамаша Блэкем рассмеялась. – Его мне оставил местный хирург, который изучал эту страшную болезнь и располагал множеством образцов как внешних, так и внутренних проявлений сифилиса. Естественно, он и сам от него умер.

– Вероятно, слишком тщательно проводил свои исследования, – заметила графиня, прищуриваясь на ужасающий предмет.

– Он также оставил мне и все выставленные здесь бумаги.

– Боже, сохрани нас! – Графиня присмотрелась к содержимому других витрин. В одних помещались муляжи младенцев, покрытых струпьями, в других – различные части тела взрослых, покрытые мокнущими язвами. – Какая отвратительная вещь этот сифилис.

– Да, мадам, это коварный пришелец, ниспосланный Всемогущим, чтобы обуздать нашу непомерную похоть. Его так легко подхватить от нескромного прикосновения, особенно во время совокупления или при содомском грехе.

– Мне повезло, – сказала графиня. – За всю жизнь я спала только с двумя мужчинами. С королем и со своим мужем.

Мамаша Блэкем усмехнулась:

– Многие женщины, сами того не зная, заражаются от своих мужей. А мужчины делают вид, что ничего не произошло. Бедные жены считают, что страдают от кори или ветряной оспы, и так не узнают правды даже на смертном одре.

– Какими же негодяями могут быть мужчины. – Графиня медленно переходила от одной жуткой витрины к другой. – Если бы жены узнали, они наверняка погнались бы с ножом или пистолетом за теми, кто их заразил, и отомстили бы, потому что, занимаясь с ними любовью, их мужья практически убивали их.

– А узнать, заражен ли мужчина, можно, только обследовав его орудие? – спросила Элпью, лихорадочно перебирая в памяти всех своих любовников.

– Ах, если бы жизнь была такой легкой, – вздохнула мамаша Блэкем. – Многие зараженные выглядят цветущими и здоровыми, никаких внешних признаков, кроме зеленоватых выделений. Но как раз в этот период эти люди наиболее заразны. Только с приближением смерти проявляются признаки, которые выдают эту болезнь. Язвы на лице, тело покрывается сыпью, фурункулами, бубонами и язвами, затем начинает разрушаться нёбо...

– Что? – Графиня снова развернула свой веер.

– Нёбо разъедается изнутри, начиная с язычка, пока не проваливается нос. Иногда сифилитик пьет, а через нос у него все выливается. Затем он лишается и самого носа.

– Миледи! – Элпью схватила графиню за руку. – Вы думаете о том же, о чем и я?

– Синьор Руджеро Лампоне! Еще один «Р». – Графиня скривилась и сложила веер. – У него вообще нет носа.