Текст книги "Королевы-соперницы"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Фиделис Морган
Королевы-соперницы

Благодарность автора

Спасибо Джулии Уиздом и ее великолепной команде,

Клэр Александер и ее группе

и доктору Вольфгангу Уоллету за помощь

в описании симптомов третьей стадии сифилиса и «приветствия моряка».

Страсти

Усилие – это аппетит, или желание.

Быть небрежным – чувственность.

Полагать других отставшими – слава.

Полагать других опередившими – унижение.

Потерять уверенность, оглядываясь назад, – тщеславие.

Быть одержимым – ненависть.

Возвращаться – раскаяние.

Дышать – значит, надеяться.

Устать – значит, отчаяться.

Стараться догнать следующего – состязание.

Вытеснять или ниспровергать – зависть.

Решиться преодолеть известное препятствие – мужество.

Преодолеть непредвиденное препятствие – злость.

Преодолеть с легкостью – величие души.

Потерять уверенность из-за небольших помех – малодушие.

Внезапное падение – повод к слезам.

Увидеть падение другого – повод к смеху.

Увидеть побежденным человека, которого мы не победили, – жалость.

Увидеть победившим человека, которого мы не победили, – негодование.

Крепко держаться за другого – любовь.

Терпеть того, кто так держится, – милосердие.

Поранить себя из-за спешки – стыд.

Постоянно проигрывать – несчастье.

Постоянно опережать предыдущего – счастье. Сойти с круга – умереть.

Томас Гоббс. «Человеческая природа»

Глава первая
Страх

Неосознанное опасение.

Вызывается объектами, внушающими отвращение.

Брови заломлены посередине, нос и ноздри напряжены. Все резко акцентировано. Лицо бледное, глаза и рот широко открыты, волосы стоят дыбом.

– Если вы не сбавите шаг, мадам, у меня лопнет селезенка! – завопила графиня вслед своей служанке Элпью, которая убежала вперед на добрых двадцать ярдов.

– Но девушка направляется к Тауэру! – крикнула своей запыхавшейся госпоже Элпью. – Если я не потороплюсь, мы ее упустим. – Подобрав юбки, Элпью приготовилась к рывку. – Ждите меня внутри, за воротами, а я побегу за ней.

Как следует отдышавшись, когда Элпью умчалась вперед, Анастасия, леди Эшби де ла Зуш, графиня Клэпхэмская, баронесса Пендж, перешла на очень легкую рысцу. И как она до этого докатилась? В ее возрасте и при ее положении ей бы сидеть дома, пить поданный слугой горячий шоколад с печеньем и читать какой-нибудь пикантно-скандальный листок. А вместо этого она живет практически в нищете, вынуждена зарабатывать на пропитание, выискивая по всему Лондону скандалы, чтобы поставлять сплетни другим дамам, которые читают их, бездельничая в своих уютных домах и ведрами поглощая лучший китайский чай.

Она со вздохом потрусила через лужайку Тауэрского холма. Высоко над ней, на вершине склона, маячили страшные силуэты эшафота и виселицы. По счастью, в этот день казней не совершали, иначе она не смогла бы протолкнуться сквозь толпу. А вот накануне кого-то казнили, поэтому все вокруг было усеяно мусором. Графиня обошла кучу устричной скорлупы, кишевшую червями, прежде чем встать в конец очереди в лондонский Тауэр.

Этим утром они с Элпью гонялись за непредсказуемой девчонкой. Мисс Феба Джимкрэк, единственная дочь олдермена Сити, сэра Джона Джимкрэка, вознамерилась возвыситься – из Сити да ко двору. Единственное затруднение состояло в том, что, болтая направо и налево о планах заманить в свои сети богатого лорда, девица не потрудилась упомянуть в беседе его имя. И это нужно было разузнать, иначе какая же это история?

Продвигаясь вдоль деревянного забора, графиня размышляла. Довольно быстро она вошла в каменное здание, называемое Львиными воротами. Благодаря этой истории, написанной и готовой к отправке мистеру и миссис Кью (издателям «Лондонского глашатая» и ее работодателям), они с Элпью вполне смогут отдохнуть остаток недели.

Мисс Джимкрэк до полуночи танцевала на маскараде. Графиня это знала, потому что тоже была там, наблюдая, не обнаружит ли себя потенциальное высокородное средство возвышения. Но девушка ни с одним кавалером не танцевала дважды, а по ее поведению было ясно, что мистер или, скорее, лорд Тот Самый даже не присутствует на этом светском мероприятии.

Когда рано утром мисс Джимкрэк поехала домой, на пост у городского дома олдермена заступила Элпью. Вдруг повеса приедет спеть серенаду под ее окном? Но нет. Элпью впустую провела ночь, кое-как прикорнув в подворотне в неудобной позе.

С первым проблеском зари графиня готовилась покинуть свой особняк на Джермен-стрит в Сент-Джеймсском предместье, чтобы принести Элпью поесть и сменить ее. Но как только она поднялась наверх, чтобы поискать старую сумку, которую оставила в одной из обветшавших комнат второго этажа, раздался громкий стук в дверь. Наклонившись над перилами, она увидела двух судебных приставов, шествовавших на кухню. Один из них размахивал долговым обязательством.

Графиня совсем не стремилась выяснить, какая цифра значится в этой бумаге, так как свободных денег в данный момент у нее не было. Поэтому, быстро спустившись по лестнице, она выскочила на улицу. Перебежав на другую сторону тихой улицы, графиня вошла в церковь Святого Иакова, имевшую выход на Пиккадилли, которая, по счастью, в это время дня была запружена фургонами и стадами гусей и овец, которых гнали на рынок. Отсюда она двинулась, включая в свой маршрут как можно больше оживленных улиц и рынков, чтобы, смешиваясь с толпой, наверняка оторваться от дюжих приставов.

В тот самый момент, когда графиня увидела Элпью, стоявшую в дверях магазина, девица Джимкрэк, закутанная в серый плащ с капюшоном, вышла из дому и пошла по улице. По хитрому выражению ее лица было ясно, что объект их интереса недалеко.

И они повели преследование через весь Сити. Впереди гордо выступала девица Джимкрэк, за ней размашистым шагом следовала Элпью, замыкала шествие быстро отстававшая графиня.

Она ожидала, что девушка зайдет в один из особняков Сити, но удивилась, когда поняла, куда та направляется. В лондонский Тауэр! Такой поворот предполагал всего две возможности: лорд-избранник пользовался этим местом для свиданий в толпе или (и если это правда – вот так удача!) сам был заключенным.

Графиня проследовала мимо большого деревянного щита, на котором было нарисовано подобие льва, а лучше сказать – подобие человека в костюме льва, а надпись гласила: «Львы, леопард, орлы, совы, собака о двух лапах, пума и гиена с человеческим голосом».

В воротах стоял йомен – стражник, взимавший плату за вход. Графиня засунула руку глубоко в карман, надеясь, что там обнаружатся требуемые несколько пенсов. Она заплатила и, оглянувшись, не видно ли приставов, вошла в Тауэр.

Проталкиваясь сквозь праздную публику, наслаждавшуюся утренней экскурсией, графиня вставала на цыпочки, высматривая Элпью. Должно быть, та уже перешла через ров. Сжав зубы, графиня быстро зашагала по мосту. Она скрестила пальцы – хоть бы мисс Джимкрэк оказалась козырной картой, обеспечивающей пикантную историю. Графиня сделала глубокий вдох и тут же об этом пожалела. Под лучами апрельского солнца застоявшаяся вода во рву живописно плескалась о серый камень внешней стены, но источала при этом страшное зловоние.

У Сторожевой башни, под огромной железной подъемной решеткой, стояли и болтали тауэрские стражники. Графиня подавила улыбку. В своих дурацких кроваво-красных костюмах, отделанных лентами и тесьмой, и нелепых бархатных шляпах они, несмотря на всю их напыщенность, напоминали всего лишь исполнителей танца моррис, приехавших из деревни на майскую ярмарку.

– Куда это вы?

Йомен-стражник преградил ей дорогу длинной алебардой. Лезвие зловеще блеснуло на солнце.

– Мне кажется, это вполне очевидно...

Поверх его плеча графиня по-прежнему всматривалась – не мелькнет ли где Элпью. В ответ на ее улыбку стражник мрачно осклабился. О Боже! А вдруг он арестует ее и сдаст приставам? Графиня прикинула, а не стоит ли развернуться и побежать назад. Наверняка сборщики долгов йоменов не нанимают. Или все же нанимают?

– Мадам, – раздраженно спросил мужчина, окидывая ее взглядом, – есть ли у вас при себе оружие – мечи, кинжалы, мушкеты и так далее и тому подобное?

– А я похожа на обладательницу оружия? – все еще отдуваясь, ответила графиня, по-прежнему гадая, не арестует ли ее этот стражник в шутовском наряде.

– Тогда вы не станете возражать, если я вас обыщу?

И страж принялся за дело, обшаривая пышные формы графини, у которой сложилось убеждение, что с женщинами он проделывает данную процедуру чаще, чем с мужчинами.

– Фу, сударь! Не могли бы вы поторопиться? Я потеряла свою горничную, она убежала вперед.

– А-а, – с довольной улыбкой вздохнул стражник. – Бойкая такая, симпатичная, с золотистыми волосами?

Графиня покачала головой, а потом сообразила, что мужчина говорит об их добыче, мисс Джимкрэк.

– Да, это она. Куда она пошла?

– Как вы сами видите, мадам, с этого места в Тауэре можно пойти только двумя путями: вперед или назад. И поскольку она не встретилась вам, когда вы входили, мы можем предположить, что она пошла вперед. – Его руки блуждали в складках юбок графини.

Она отпрыгнула.

– Руки прочь, сударь! Вы едва не обесчестили меня!

– Если бы вы носили не такие пушистые юбки... – проворчал йомен.

– А в этой стране есть женщина, которая их не носит? – Графиня поправила парик, слегка съехавший назад и обнаживший ее лоб. – А слово, которое вы забыли, – пышные.

Одетый с иголочки мужчина, стоявший рядом в очереди, смотрел на нее и улыбался.

– Над чем это, – нахмурилась в его сторону графиня, – вы изволите смеяться, сударь?

– Если не ошибаюсь... – Мужчина вышел вперед. – Вы Анастасия, леди Эшби де ла Зуш...

– Баронесса Пендж, графиня Клэпхемская...

Она автоматически выпалила эти слова и тут внезапно умолкла. Ее перехитрили. Ухмыляющийся тип – это переодетый пристав. Правда, он был совершенно не похож на представителей этого племени – невысокий, хорошо выбрит, одет чисто и элегантно, даже щегольски. И как же молод! Но ведь всегда говорили – силы закона с каждым днем молодеют. А уж этот юнец – что твой чистенький розовый младенец.

Йомен толкнул ее.

– Проходите! – рявкнул он, радуясь возможности закончить, так как следом за графиней в ворота входила особенно красивая дама. – Йомен Партридж! – позвал он другого стражника в красном с лентами наряде. – Можете проводить этих леди и джентльмена.

– Все в порядке, – жеманно проговорила графиня, проворно отходя от означенного джентльмена. – Мне не нужен сопровождающий. Я здесь по делу.

Но йомен уже вел ее дальше в Тауэр.

– Сюда, пожалуйста-э! – Страж Партридж обладал напыщенной манерой речи, что выражалось в прибавлении к концу почти каждого слова продолжительного «э». – Публика-э не может следовать в этих стенах-э своим желаниям без непременного сопровождения-э джентльменом-стражником-э.

И что он хотел этим сказать? Графиня подняла брови, обращаясь к разодетому джентльмену. Тот поднял брови в ответ. Если это должно случиться, если он собирается ее арестовать, то пусть уж арестует – и делу конец. От напряженного ожидания она вспотела. Вот сейчас он налетит на нее со своим проклятым долговым обязательством и бросит во Флитскую тюрьму. Или все же он один из тех, кто за плату гуляет по Тауэру?

– Справа от нас-э печально известные Ворота изменников-э... – Йомен указал на обнесенное стеной водное пространство с большими железными решетчатыми воротами-шлюзом. – Царственные узники попадали сюда-э именно через эти ворота-э.

Графиня судорожно сглотнула, когда вода с ревом водопада хлынула в шлюз. Она невольно вздрогнула и, украдкой глянув на стоявшего рядом с ней шикарного типа, потащилась за йоменом вверх, к лужайке Тауэра.

Совершенно неожиданно молодой человек взял графиню за локоть. Она отпрянула, готовая в любую секунду броситься бежать.

– Вы писательница, миледи, насколько я помню? – произнес он, наклоняясь к ней.

– Ну, я, быть может... – Графиня слабо улыбнулась. – А кто это утверждает?

– Позвольте представиться. – Мужчина протянул руку. – Колли Сиббер,[1]1
  Сиббер, Колли (1671-1757) – английский драматург и актер. Далее в романе также упоминаются реальные исторические лица – актеры, писатели, поэты, общественные и политические деятели. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть] эсквайр. Актер, писатель и бонвиван.

– Конечно, конечно... – Графиня с облегчением благосклонно улыбнулась. Она никогда о нем не слышала, но по крайней мере он не собирается ее арестовывать. – Прошу прощения, если проявила рассеянность, сэр, но я здесь по делу.

– Я тоже! – прошептал ей на ухо Колли Сиббер. – За кем вы охотитесь на сей раз?

Графиня отстранилась. Она ни с кем не собиралась делиться своей историей.

– Возможно, за Анной Болейн? – Мистер Сиббер состроил легкомысленную гримаску. – Или сэром Уолтером Рэли?

Что он несет? Ведь они оба умерли. Как можно написать скандальную историю о человеке, который мертв уже целое столетие?

– Я понимаю. – Сиббер постучал себя по ноздре. – Только приступаете. А я с радостью поделюсь с вами тайной моей нынешней работы.

Они добрались до вершины крутого склона, и йомен, остановившись, продолжил свой заученный рассказ:

– Перед нами-э возвышается внушительное здание цитадели-э, известное под историческим названием Башни Юлия Цезаря-э.

– Внутри, должно быть, очень темно, – заметил Сиббер, разглядывая огромное белое сооружение. – Потому что, посмотрите, там нет ни единого окна. Видимо, здесь хранят порох и оружие.

– Лондонский Тауэр – один из немногих оставшихся-э привилегированных районов города-э. В его пределах любой гражданин защищен от ареста-э. – Он издал смешок. – Что является слабым утешением-э для тех несчастных узников-э, которых мы по долгу службы держим здесь под стражей-э.

– Мне необходимо присесть, – объявила графиня.

Ее захлестнула волна облегчения оттого, что богато одетый мужчина оказался всего лишь актером и что внутри этих стен она может не бояться ареста. Еще она лелеяла слабую надежду, что удастся отделаться от йомена, а заодно и от надоедливого актера-писателя. Плюхнувшись на огромную медную пушку, она принялась обмахиваться веером и тут наконец-то увидела Элпью. Та тоже отдыхала от услуг йомена, сидя и обмахиваясь. Графиня переглянулась со своей помощницей, которая лишь пожала плечами в ответ. Коварная кокетка, мисс Феба, загнана в угол. Теперь, как и на ночном балу, им оставалось только ждать.

Сиббер указал на здание за холмом, на который они только что поднялись.

– Вот что меня интересует. – Он наклонился и доверительно прошептал: – Кровавая башня. Хотя я, видимо, допускаю неточность, называя «кровавой» башню, где были задушены двое детей.

Графиня рассеянно улыбнулась. О чем толкует этот человек?

– Мой прожект, – словно прочитав ее мысли, прошептал Колли Сиббер. – Ричард и принцы! А как вам это? Я собираюсь написать пьесу о горбуне Ричарде. Отличный сюжет, а?

– Уже написана, – отозвалась графиня. – Этим елизаветинским писакой, Шекспиром.

– Ах, мадам, – проговорил Сиббер с самодовольной ухмылкой. – Зато я надеюсь оживить театр новой ответственной моралью.

Графиня подавила зевок. Ей было видно, что Элпью завязала со своим молодым сопровождающим беседу.

– Йомен Партридж? – Она поднялась. – Я нашла свою служанку Элпью и больше не нуждаюсь в прогулке под присмотром.

– Я не могу, мадам-э, предоставить вас самой себе в этом месте-э. Ибо, хоть это и место отдыха-э, я должен напомнить вам-э, что оно также служит тюрьмой его величества-э. И откуда я знаю, не замышляете ли вы-э освободить одного из наших недостойных узников-э?

– Не волнуйтесь, сэр. – Графиня заковыляла прочь. – Я присоединюсь вон к тому стражнику, который разговаривает с моей Элпью, а вас оставляю в распоряжение мистера Киппера,[2]2
  Kipper – копченая селедка (англ.); здесь и далее графиня, обращаясь к Сибберу, использует названия различных рыб.


[Закрыть] с тем чтобы вы рассказали ему все, что он пожелает узнать о Кровавой башне.

– Сиббер, – вполголоса пробормотал актер. – Но, миледи, позвольте мне пойти с вами. Я предпочел бы помочь вам.

Йомен Партридж помахал стражнику, стоявшему рядом с Элпью, и знаком объяснил, что оставляет на него двух своих подопечных, а сам пошел вниз, чтобы взять новых посетителей.

– Знаете, я его встречал, – сказал Сиббер, идя следом за графиней.

– Уильяма Шекспира? – бросила та, меряя его взглядом. – Вы, должно быть, значительно старше, чем кажетесь.

– Нет-нет, – весело рассмеялся Сиббер. – Короля.

Этот человек, несомненно, слабоумный. Ричард III умер пару веков назад.

– Я был всего лишь ребенком, но он запомнился мне таким величественным. Он гулял со своими собаками в Сент-Джеймсском парке, кормил уток.

Графиня вымученно улыбнулась расплывшемуся в улыбке типу. Он, наверное, совсем повредился умом. Ее терзали сомнения – не позвать ли на помощь?

– И с ним, между прочим, были вы.

Графиня остановилась и обернулась к молодому актеру.

– Может, я и кажусь старой каргой, но, уверяю вас, во времена горбуна Ричарда еще не родился даже мой прапрапрадед.

– О да. – Актер так и покатился со смеху. – Мне все говорили, что вы забавная. Теперь я сам это вижу.

Графиня стиснула веер, собираясь треснуть наглеца.

– Я говорил о вашем короле, мадам. – Он поднял руки вверх. – О добром старом Чарли.

– Карл![3]3
  Речь идет об английском короле Карле II (1630-1685).


[Закрыть] – Графиня мгновенно смягчилась, выражение лица ее сделалось приятным, а сама она приняла жеманную позу. – Милый, милый! Все так по нему тоскуют.

– Именно, именно, – с некоторым энтузиазмом поддержал Сиббер. – Удивительно, сколько сердец он пленил. Простой народ его обожал.

– Да, были времена, мистер Киппер... – Графиня взяла молодого человека под руку и пошла с ним в ногу. – Значит, вы, говорите, актер и писатель...

Свою добычу Элпью загнала не без труда. У мисс Джимкрэк был специальный пропуск, дававший ей право на немедленное свидание с возлюбленным. Йомен, проводивший досмотр, с особым удовольствием обыскал Элпью, ибо за ее корсажем скрывались исключительные формы. Он даже имел наглость спросить, нельзя ли пошарить в ложбинке между грудями на случай, если она там что-то спрятала. Элпью едва удержалась, чтобы не дать ему оплеуху. Вместо этого она глубоко вздохнула и, вытянув шею, увидела, что девица Джимкрэк миновала Ворота изменников и направилась на основную территорию Тауэра.

Порученная вместе с группой восторженных иностранцев своему стражнику, Элпью все время норовила отбиться от компании, чтобы понаблюдать сквозь ворота, как дерзкая мисс поднимается на холм и сворачивает направо, к Белой башне.

Пока надоедливые иностранцы забрасывали стражника невнятными вопросами о пребывании королевы Елизаветы в Тауэре в качестве узницы, Элпью решительно начала подниматься на холм впереди всех. Йомен Джонс, который был не в состоянии разобрать большую часть того, о чем его спрашивали, решил повести туристов следом за Элпью. Группа индийских мусульман в экзотических одеяниях – развевающихся шелках, атласе и перьях – побежала за ним в горку.

Элпью подоспела к башне Юлия Цезаря как раз вовремя, чтобы увидеть, как мисс Джимкрэк исчезает в низенькой двери по другую сторону лужайки, слева от нее.

– Что это за место? – спросила Элпью, указывая на девушку.

– Бошампская башня, – согнувшись пополам и дыша со свистом, ответил йомен Джонс, – место заключения благородных преступников. Здесь содержался лорд Гилфорд Дадли, муж леди Джейн Грей...

– Хватит истории, – оборвала его Элпью в тот момент, когда недоумевающие иностранцы добрались до вершины холма. Она снова пошла вперед, поманив их за собой. – Кто сейчас здесь сидит?

– О, только молодой лорд, прожигающий свою совершенно никчемную жизнь. Предводитель титиров, кажется...

– Титиров! – Элпью все про них знала. Банда буйных богатых юношей, которые, напившись, каждый вечер куролесили в тавернах и на площади Ковент-Гарден. Им очень нравилось опрокидывать портшезы, в которых передвигались пожилые дамы, отрывать дверные молотки, выкрикивать непристойности в адрес красивых женщин и переворачивать будки ночных сторожей, предпочтительнее со спящим внутри стариком сторожем. Лучшей истории и пожелать нельзя. – И кто он? Как его зовут?

– Рейкуэлл, – пробормотал йомен Джонс. – Лорд Джайлз Рейкуэлл.

– Гиде тут Амбер Лейн? – Один из иностранцев дернул йомена за расшитый лентами рукав.

– Амбер Лейн? – Джонс почесал в затылке. – Никогда о таком не слышал.

– Нет, Амбер Лейн – женщина. – Посетители на свой чужестранный манер пожимали плечами.

– Анна Болейн! – К группе, переваливаясь, подошла графиня. – Они ищут голову Анны Болейн. – Она указала на спускавшегося с холма йомена Партриджа и четко произнесла, сопровождая свои слова пантомимой: – Он покажет вам голову Амбер Лейн... Туристы! – Она приветливо кивнула стражнику Джонсу, когда иностранцы, возбужденно переговариваясь, потащились прочь. – Им всегда одно подавай – кровь! – Она потерла пухлые ручки. – Итак, Элпью, йомен как будто рассказывал очень интересную историю, прежде чем его так грубо прервали наши индийские друзья.

– Он стережет лорда Рейкуэлла – предводителя титиров.

– Tityre tu patulae recubans sub tegmine fagi, – понимающе кивнув, произнесла графиня. – Виргилий, первая эклога. «Титир, ты, лежа в тени широковетвистого бука...»[4]4
  Пер. С. Шервинского.


[Закрыть]

– О, браво! – Сиббер негромко поаплодировал.

Графиня настолько воодушевилась возможной статьей, что почти забыла о восторженном молодом человеке, стоявшем рядом с ней.

– Ах да, Элпью, йомен Джонс, позвольте мне представить мистера... Хэддока? Кода?.. Ради всего святого, не напомните ли ваше имя?

– Сиббер. – Актер слегка поклонился Элпью. – Мне в свое время досталось от титиров, – с гримасой сказал он. – Как-то раз они забрались на сцену, когда я произносил монолог, и попытались стянуть с меня брюки. Вышло очень неловко.

– Беспутные шалопаи, все до единого, – выразила неодобрение графиня. – Но их предводитель... – Ее взгляд устремился на унылые стены Бошампской башни. – И часто его навещает юная мисс Джимкрэк?

– Всего два или три раза приходила. – Джонс проследил ее взгляд. – Приносит ему сладости и всякие вкусности. Она очень красивая.

– Вот, имей титул, – пожала плечами Элпью, – и весь мир у твоих ног.

– И не говорите! – кивнул йомен. – Он живет здесь в свое удовольствие. Ему присылают лучшую еду, у него там роскошная мебель. Мне такая жизнь и не снилась, а ведь я не совершал никакого убийства.

– Убийство! – в ярости вскричала графиня.

– Да, – подтвердил йомен. – В январе зарезал одного джентльмена, напав на него из засады.

– Какая мерзость, скажу я вам. – Элпью покачала головой. – Дочь городского олдермена путается с известным преступником. Куда катится мир?

– Убийца! – Графиня ухватилась за эту ниточку, по-прежнему разглядывая мрачные серые стены Бошампской башни. – И сколько ему ждать до того, как?.. – Она изобразила петлю, затягивающуюся на шее.

– Если все пойдет, как в предыдущих случаях, то через пару дней он выйдет на свободу оправданным и снова примется за свои обычные полуночные драки и жестокости. – Стражник посмотрел на бойницу второго этажа. – Не первый раз мы караулим здесь лорда Рейкуэлла, и не первый раз он попадает сюда за убийство.

– Так когда?.. – напомнила графиня, прослеживая его взгляд до оконца, за которым, как она поняла, сидит необузданный аристократ.

– Суд состоится послезавтра. В Большом зале Вестминстера. Но по какой-то причине их светлости пэры, похоже, любят этого парня. Они уже дважды оправдывали его после убийства человека,

Графиня широко улыбнулась Элпью. Невероятно скандальный материал для газеты. Дочь уважаемого лондонского олдермена, девица на выданье, бросается в объятия известного убийцы. Мистер и миссис Кью будут очень ими довольны. С такой отличной историей они даже могут попросить у них небольшую премию, чтобы заплатить долги графини и отделаться от приставов.

– Такое отношение вызывает желание появиться на свет в этом уютном клубе хлещущих портвейн паразитов, не так ли? – Сиббер скорбно улыбнулся графине. – Высокое происхождение дает право вести себя низко.

Графиня слегка содрогнулась от чудовищно составленного афоризма и улыбнулась:

– Мистер Киппер тоже писатель, Элпью. – Графиня похлопала его по руке. – Он пишет для театра. И даже в эту минуту он улучшает произведение третьесортного варвара-елизаветинца по имени Шекспир для... – Она посмотрела на Сиббера. – Для какого театра?

– Моя последняя работа, «Ксеркс», – переступил с ноги на ногу Сиббер, – была поставлена в театре «Линкольнз-Инн», но в настоящее время я играю в труппе «Друри-Лейн».

Графиня украдкой бросила на него взгляд. «Ксеркс»! Он написал эту напыщенную, иссушающую мозги дребедень? Пожалуй, лучше обходить этого человека стороной.

– Я только что говорил вашей хозяйке, как однажды видел ее гуляющей в Сент-Джеймсском парке с королем Карлом. Какой очаровательной она тогда была... и, разумеется, остается такой и сейчас...

Графиня моментально смягчилась.

Но на Элпью Сиббер не произвел никакого впечатления. Театр был ей безразличен, да и актеры тоже, если уж на то пошло. Она поработала за кулисами и насмотрелась на жизнь за сценой.

– Итак, дамы. – Сиббер хлопнул в ладоши. – Я вижу, что у вас удачный день... Поэтому могу ли я просить вас присоединиться ко мне этим вечером? Я устраиваю лекцию. Билетов не достать ни за какие деньги, но вас я проведу бесплатно.

– А что за лекция? – спросила Элпью, представляя двухчасовую пытку, пока этот разодетый коротышка будет болтать о себе, как часто делали, по опыту Элпью, актеры.

– О Страстях.

– Ах, сударь, – проговорила графиня, легонько ударив Сиббера веером по запястьям. – Будь я помоложе, возможно...

– Нет, мадам, это не те страсти. – Элпью посмотрела на Сиббера, ожидая подтверждения. – Насколько я понимаю, этот джентльмен имеет в виду Страсти, как они описаны в философских трактатах мистера Томаса Гоббса. Я права?

– Я не совсем уверен... – Сиббер неловко переступил с ноги на ногу. – Лекцию проводит синьор Руджеро Лампоне. Мне сказали, что она как-то связана с физиогномикой, философией, живописью, актерской игрой и так далее.

– Вы согласны, мистер Сиббер, что Страсти – это система, которая заменит настроение? – Элпью всегда была готова подискутировать на научные темы. – Классификация внутренних начал произвольных движений.[5]5
  Гоббс Т. Левиафан. – М.: Соцэкгиз, 1936. С. 64.


[Закрыть]

– У моей горничной свои небольшие причуды. – Графиня слушала Элпью с открытым ртом. Где она набралась этих никому не нужных сведений? – Ей нравится читать огромные философские труды, разбросанные у меня по дому.

Слово «разбросанные» отражало истинное положение вещей. Ибо ее книги не покоились на полках, а были для равновесия подложены под ножки стола и кроватей. Однако Элпью ничего так не любила, как погрузиться в один из этих кажущихся непостижимыми трактатов, оставив мебель скособоченной.

– Если вы жаждете философии, то вы ее нашли! – Перед ними возник дородный священник. – Мистер Сиббер, ваш слуга. А вы, дамы, должно быть, тоже служительницы сцены?

В отличие от Элпью графиня восприняла это как комплимент.

– Позвольте представиться, преподобный Патрик Фарквар. – Священник говорил с сильным ирландским акцентом. – Изгнанный с изумрудных берегов Эрин и лучший исполнитель бискайской джиги на этом берегу Ирландского моря. – Священник протянул руку.

Графиня не знала, то ли пожать ее, то ли поцеловать кольцо, то ли пуститься в пляс – их было четверо, как раз для рила. Она остановилась на рукопожатии. Священник с силой сжал локоть графини, надавив на внутренний сгиб большим пальцем. Казалось, он готовится к состязанию по борьбе, но графиня продолжала натянуто улыбаться, пока он не отпустил ее и не взялся за Элпью.

– Эти две восхитительные дамы – мои новые друзья, достопочтенный Фарквар. Его преподобие – капеллан королевской часовни, здесь в Тауэре.

– Вон там, вон там, – сказал священник, указывая на строгое кирпичное сооружение. – Моему попечению вверены, – объявил он, – кости трех королев – Джейн Грей, Катрин Ховард и Анны Болейн, а также двух героев – Деверо, графа Эссекского, и Уолтера Рэли. Хотя в последнем случае имеются только кости туловища. Череп находится в другом месте.

– Как же так? – поежилась графиня.

– Его вдова была несколько эксцентричной особой. Она забрала голову своего мужа, когда ее достали из гробницы, и возила с собой в красном кожаном мешке.

– Любезный капеллан, дамы, собирается показать мне тайные уголки Тауэра, куда не дерзают заходить даже дворцовые стражники. – Сиббер потер руки. – Не желаете ли присоединиться?

Графиня энергично кивнула, но Элпью потянула ее за руку.

– У нас же работа, миледи, вы не забыли? Хотя мы с радостью к вам присоединились бы, – добавила Элпью.

– Но вы придете на лекцию?

Худшего способа провести вечер графиня не представляла.

– А капеллан тоже придет?

– Служба, мадам. Церемония передачи ключей. – Священник ослепительно улыбнулся. – Но уверен, что Колли устроит отличное представление. Я очень вам завидую.

– Придут ведущие актеры из обеих трупп, – уговаривал Сиббер. – И писатели... Конгрив, Ванбру, даже Драйден, если здоровье позволит...

Элпью хотелось философии, графиня была падка до знаменитостей. Поэтому обе с готовностью приняли приглашение.

– Тогда мы расстаемся до вечера, дамы. Начало ровно в восемь часов в концертном зале в Йорк-Билдингс.

Йомен был рад проводить их к выходу. Он вызубрил свой рассказ и предпочитал придерживаться привычных кровавых историй, до которых были охочи нормальные посетители. Пока графиня с горничной, опережая его, спускались с холма, Элпью в подробностях поведала своей госпоже о кровожадном лорде Рейкуэлле:

– В первый раз он убил в прошлом году, когда ему было всего пятнадцать.

– Пятнадцать! – Графиня потерла пухлые ручки. Какой материал! – Он же совсем мальчишка.

– Да, миледи, напал на человека у таверны средь бела дня. Нанес ему рану глубиной двенадцать дюймов. – Когда они свернули к Воротам изменников, Элпью обернулась и увидела, что мистер Сиббер уходит со священником-ирландцем. – Не хотелось говорить в присутствии этого щеголя, но первой жертвой лорда Рейкуэлла был как раз актер.

– Актер? Известный?

– Нет, начинающий.

Графиня хранила молчание, пока под железной решеткой они не расстались с йоменом.

– Подожди, Элпью. – Со своего места на мосту, перекинутом через ров, графиня ясно видела фигуру давешнего пристава, который стоял на лужайке сразу за главными воротами. – Сегодня утром нам нанесли визит. – Она кивком указала в ту сторону. – Должно быть, он проследил за мной до Тауэра.

Элпью сразу же узнала знакомый силуэт. В конце концов, большую часть своей взрослой жизни она провела, спасаясь от приставов.

– На лужайку, мадам! Что же нам делать?

– Тот йомен сказал мне, что, пока мы находимся в Тауэре, арест нам не грозит. Так что ничего не поделаешь, – сказала графиня, вдыхая спертый воздух, идущий из королевского зверинца. – Уф, ну и вонь, однако, знакомясь с дикими зверями, можно неплохо провести время... – Она указала на афишу. – Мне всегда хотелось увидеть пуму.

– Мне тоже. – Элпью достала деньги заплатить за вход. – Я слышала, что они ужасно милые. А у сов, я слышала, глаза, как выпуклые стекла.