Текст книги "Королевы-соперницы"

Автор книги: Фиделис Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава шестая
Ужас

Брови нахмурены больше, чем при гневе, рот приоткрыт, более по краям, чем в середине.

Ноздри раздуваются. Губы и глаза словно бы выражают Злость.

Тело явно отстранено от объекта, вызвавшего данную страсть.

На следующее утро весь дом пробудился от громкого стука в дверь. Это был Рейкуэлл. Элпью провела его в переднюю гостиную и пошла за Ребеккой.

Графиня осталась в холле, когда Ребекка, все еще в шелковом пеньюаре, вошла в гостиную одна.

– Что ему от нее нужно? – шепотом спросила графиня.

– Понятия не имею. – Наклонившись, Элпью стала подслушивать под дверью.

Они услышали тихое бормотание, потом знаменитое топанье.

– Приведи Годфри.

Услав Элпью, графиня сама прильнула к тонкой части дверной филенки.

Голоса становились все громче и настойчивее, пока Ребекка не издала пронзительный вскрик. Графиня распахнула дверь и ворвалась в комнату.

Рейкуэлл обнимал Ребекку, которая изо всех сил от него отбивалась.

– Отпустите ее, сударь, а не то мой слуга Годфри выведет вас за ухо!

– Этот престарелый олух! – засмеялся Рейкуэлл. – Да он на своих-то ногах с трудом держится, чтобы еще и меня с ног сбить.

Годфри только заглянул в гостиную и торопливо вернулся на кухню.

– О, подлый, коварный злодей! – Ребекка, плача, опустилась на пол, без конца повторяя: – Нет, нет, нет.

Рейкуэлл попытался поднять актрису.

– Убери руки, презренный, коварный подлец.

Рейкуэлл с ворчанием удвоил свои усилия.

– Это дом моей госпожи... – в комнату вошла Элпью, – и пока вы находитесь здесь, потрудитесь вести себя, как подобает джентльмену.

– Отпустите мистрис Монтегю, лорд Рейкуэлл, иначе мы поднимем шум, и вас арестуют за посягательство на честь этой особы.

– Отпустить мою собственную жену?

– Чепуха! – фыркнула графиня. – Вчерашняя церемония была игрой, милорд, и вы это знаете.

– Нет, мадам. – Рейкуэлл выпустил руки Ребекки и медленно приблизился к графине. – Вчера вечером мы не в игру играли. Я забыл сказать вам, что в отличие от меня Дики не повеса и не прожигатель жизни. Он священник в моем северном поместье, мадам, законный служитель Божий, которого я в своих целях представил в светской манере. Каждое произнесенное слово было взято из официальной церемонии венчания, как оно значится в «Книге общей молитвы».

– А оглашение? – воскликнула Элпью. – Его же не было!

– Я позаботился об этом несколько дней назад. В законе ничего не говорится о том, что я должен был сообщить мистрис Монтегю о своих намерениях.

– Как вы сумели оказаться там же, где и она?

– Я знал, что на этот вечер Анна Лукас сняла «Причуду» для праздника, и поэтому знал, что все актеры там будут... – Он посмотрел на Ребекку. – Есть еще одна причина, о которой мистрис Монтегю, я уверен, вам скажет.

Ребекка сжала губы.

– Но...

– Никаких «но», графиня. Ребекка Монтегю является моей законной венчанной женой, и все ее земные богатства принадлежат мне.

– Часы венчания! Венчание происходило после установленных церковью часов. – Графиня потерла руки. – Следовательно, оно недействительно.

– Мы находились на борту корабля, мадам, и, следовательно, подпадали под особые правила. Вы забыли?

Ребекка вскочила и набросилась на Рейкуэлла с кулаками.

– Значит, так, жена, потрудись одеться и можешь отвезти меня к своему ювелиру, чтобы мы, не откладывая, занялись твоим знаменитым состоянием.

Рейкуэлл набросил ей на запястье свою перчатку, словно наручники, и Ребекка попятилась.

– Ты не можешь жениться на даме без ее согласия, негодяй! – Графиня кинулась вперед. – Такой брак не совершается на небесах.

– С дороги, старая карга! – Рейкуэлл смерил графиню полным презрения взглядом. – Если вы хотите вызвать представителей закона, сделайте одолжение. Вы являетесь моим гарантом. Почтенная титулованная леди в качестве свидетельницы. Кто посмеет возразить против вашего слова, что венчание имело место? Может, я и молод, а вот вы – нет. – Развернувшись, он злобно уставился на Ребекку. – Что до вас, вы не святая, мадам. И если бы не ваши деньги, ни один мужчина в здравом уме к вам не прикоснулся бы. Вы настоящая мегера.

Ребекка попыталась дать ему пощечину, но он перехватил ее руку.

– Послушай, актерка! Мне все про тебя известно. Хочешь, чтобы я рассказал этим двум и они напечатали бы это в своей газетке? – Рейкуэлл притянул к себе женщину.

– Я не боюсь вас, лорд Рейкуэлл, – фыркнула Ребекка. – Весь Лондон знает, что вы гнусный развратник.

– А если я расскажу о Розамунде? – Рейкуэлл опустил руку Ребекки. – Если я скажу Джону?

Она опустила голову и судорожно вздохнула.

– И что?

– Ты меня рассердила, и я буду отомщен. – Он оттолкнул ее. – Одевайся. Я подожду тебя в карете. – Выходя из комнаты, Рейкуэлл повернулся к Элпью. – Если тебе повезет, моя невеста бросит чулок, покидая ваш дом, можешь попробовать его поймать. А иначе ты так и умрешь старой девой.

Он вышел, хлопнув дверью.

Элпью с графиней бросились наверх за Ребеккой. Актриса во весь голос закричала:

– Фиделия!

Навстречу им вниз из спальни выскочила Сара. Стоя на пороге комнаты, графиня и Элпью смотрели, как Ребекка Монтегю режет свои длинные волосы и мажет лицо темным гримом.

Через несколько минут появилась Сара, держа в руках щегольской костюм, в котором накануне вечером был Годфри.

– Помоги мне переодеться! – крикнула актриса. – И я смогу сбежать.

Ребекка скинула одежду.

– Что находится за задней стеной вашего двора, графиня?

– Если вы пройдете через парк, то окажетесь в Мавританском переулке, а потом на Сент-Джеймс-сквер.

– Спасибо, графиня, за вашу доброту. – Ребекка осмотрела себя в зеркало в поворачивающейся раме. – Когда-нибудь я вознагражу вас, обещаю. – Она бегом спустилась по лестнице, остальные следовали за ней. Рыжик, который во время происшествия внизу спал на кровати, проснулся и залаял.

Когда Элпью выскочила во двор, Ребекка уже карабкалась на крышу нужника.

– Я свяжусь с вами, как только смогу. – Ребекка побежала по верху стены. – Я бы сделала карьеру канатоходца!

Когда на улицу выбежали графиня и Сара, Годфри, сидевший в нужнике, разразился криками:

– Убийство! Убийство! – Он стал ломиться в дверь под аккомпанемент странного жестяного бренчания. – Грабеж! Разбой!

– Беги в театр, Сара. – Ребекка присела, готовясь спрыгнуть. – Расскажи Ричу, что со мной случилось. – Она послала воздушный поцелуй своему псу, который весело прыгал у стены. – Прощай, Рыжик, мой ангел. Присмотрите за ним. Я вернусь.

Не успела она исчезнуть по другую сторону стены, как дверь нужника распахнулась и оттуда вывалился Годфри, с головы до ног закованный в доспехи.

– Дайте мне добраться до этого негодяя! – вскричал он, с лязганьем передвигаясь по двору и откидывая забрало. – Я ему покажу!

Рыжик с лаем бегал вокруг него, периодически пытаясь укусить за скрытые под металлом пятки.

Сара обогнала его и выбежала из парадной двери. Выскочившая на крыльцо Элпью увидела, как девушка подобрала юбки и во весь дух припустила по улице.

Рейкуэлл, ожидавший в своей карете с ватагой юнцов, нацепивших в знак отличия розовые ленты, распахнул дверцу.

– Вижу, тут что-то произошло! – воскликнул он, спрыгнув на землю и наблюдая за исчезающей вдалеке Сарой. – Боюсь, птичка улетела.

Оттолкнув стоявшую на пороге графиню, ватага титиров ворвалась в дом с обыском. Не прошло и минуты, как все они водворились назад в карету. Следом за ними на улице показался Годфри, скрежеща белыми оскаленными челюстями.

Рейкуэлл высунулся из кареты и засмеялся:

– Стой где стоишь, выживший из ума пьяница!

Годфри опустил забрало и двинулся вперед. Рейкуэлл протянул руку и легонько ткнул Годфри.

Кучер хлестнул лошадей, и карета помчалась по Джермен-стрит вслед за Сарой.

Годфри поднял руку, зашатался и с металлическим грохотом рухнул навзничь.

– Годфри! – Элпью нагнулась над распростертой фигурой. – Помочь тебе подняться?

Понаблюдать за бесплатным представлением уже собралась небольшая толпа. Годфри застонал, перекатился на живот и на четвереньках пополз в дом.

– Извините моего слугу Годфри, – сказала графиня, обращаясь к зевакам. – Бедняга слишком много времени провел в зверинце, наблюдая за большой черепахой. – Она захлопнула дверь перед недоумевающими лицами любопытных прохожих.

– Итак? – позвала из передней гостиной Элпью. – Что теперь?

Графиня вошла и без сил опустилась в кресло.

– Первым делом мы опишем это происшествие для «Глашатая».

– Посмотрим, удастся ли упомянуть Рича и Сиббера, чтобы получить с них деньги за шумиху, – сказала Элпью и побежала за карандашом и бумагой.

В дверях появился Годфри со шлемом под мышкой и белозубой улыбкой.

– Годфри, прошу тебя, вынь эти страшные зубы или изыщи способ не улыбаться, когда они у тебя во рту. Я ослепну от их блеска.

Годфри выплюнул челюсти на ладонь, и его лицо обрело привычное мрачно-надутое выражение.

– Почему она звала Фиделию? – спросила снова занявшее свое место Элпью.

– Разве вы не знаете? – проворчал Годфри. – Это роль, которую она играла. Фиделию играют в мужской одежде.

– Ну, разумеется, она так и оделась. – Графиня пошевелила в очаге кочергой. – «Прямодушный». В этой пьесе она следует за своим возлюбленным – моряком. А откуда ты все это знаешь, Годфри? Неужели в книге мистера Колльера, которую ты все время читаешь, приведены сюжеты всех пьес, которые он хотел бы запретить?

Годфри был слишком занят процессом размещения в кресле, чтобы ответить, так как соответствующие сочленения в его древних латах, которые не надевали со времен Гражданской войны,[23]23
  Гражданская война 1648 г. между сторонниками парламента и роялистами.


[Закрыть] заржавели.

– Годфри, ты скрипишь, как немазаная телега. – Графиня поудобнее устроилась в своем кресле. – Если ты не прекратишь этот немыслимый шум, у меня разыграется мигрень.

– Пока она жила здесь, со мной хотя бы обращались чуть цивилизованней... – Он снова покачнулся и снова лязгнул доспехами, бормоча что-то себе под нос.

– Графиня... – Элпью нацарапала несколько слов, затем принялась вертеть карандаш. – Мне кажется, мы только что наблюдали побег убийцы.

– Ребекка! Совершенно верно. – Графиня еще больше откинулась в кресле. – Все указывает на это. И обвинения Рейкуэлла осложняют нашу головоломку.

– Точно. Кто такая Розамунда?

– Может, бывшая любовница Рейкуэлла?

– Но какое Ребекке до нее дело? И кто такой Джон, что он способен напугать ее?

Элпью зачитала название заметки:

– «Вечер в «Причуде», ознаменованный загадочным бракосочетанием предводителя титиров и прославленной Ребекки Монтегю».

– Чудесная история. – Графиня взглянула на бумагу. – Но мне отчего-то до странности грустно.

– Почему Ребекка согласилась участвовать в этой шутовской свадьбе? – Элпью что-то написала, потом ее карандаш замер. – На нее это не похоже.

– Вероятно, она хотела, чтобы все как следует развлеклись? Хотела помочь костюмершам заработать деньги у Рейкуэлла? А «Вопросы и приказы» более приличная игра, чем «Милашка». Кто мог знать, что для Ребекки она закончится так плохо?

– Но она прервала церемонию до того, как та закончилась. Ей самой все это не очень нравилось?

Они еще раз восстановили в памяти все случившееся: как разворачивались события в вечер убийства Анны Лукас, поведение присутствовавших в концертном зале, безумие мистера Лукаса и семейный дом, рассказ о событиях торговца имбирными коврижками, титиры и возможность того, что лорд Рейкуэлл находился одновременно в двух местах – в Тауэре и рядом с Йорк-Билдингс, события на вечере памяти Анны и ловушка, которую Рейкуэлл устроил для Ребекки.

– А почему он вдруг так захотел на ней жениться? – размышляла графиня. – Он же явно увивался за Фебой Джимкрэк.

– Только ради ее денег. Теперь у него есть значительное состояние Ребекки.

– Но у Фебы Джимкрэк две тысячи в год. Даже великая мистрис Барри не могла накопить столько, выступая на сцене.

– Отец Ребекки был адвокатом и много ей оставил... Она сама мне сказала. – Элпью забрала у графини листок, окунула перо в чернила и принялась переписывать набело для издателей. – Но, графиня, в действительности все это ничего не значит. Мы понятия не имеем, кто убил Анну Лукас. И даже если найдем убийцу, что мы с этого получим? Ничего! – Она театральным жестом воздела руки, и россыпь мелких чернильных точек украсила лоб графини.

– У нас есть пуговица, Элпью.

– Да, конечно! Пуговица. Очень хорошо и даже прекрасно... – Элпью отбросила перо и достала из кармана пуговицу. – И она может принадлежать кому угодно, кто в тот вечер прогуливался по террасе мимо водопровода.

– Все равно у нас есть пуговица. – Графиня забрала ее у Элпью и принялась рассматривать. – Деревянная, обшита позументом из коричневого шелка с серебристой витой нитью. Элегантная пуговица. Кроме того, ее оторвали от ткани, к которой она была пришита, остались нитки. Я бы сказала, что это кашемир или другая тонкая шерсть. Зеленая.

– А Джемми сказал нам, что видел, как Анна Лукас исчезает за углом, закутанная в зеленый плащ. – Элпью забрала пуговицу. – Так что вполне вероятно, что у нас пуговица от плаща Анны Лукас.

– Да, Элпью, ты права. – Графиня потянулась и зевнула. – Хотя нет, я вспомнила – когда мы увидели тело Анны Лукас, на ней не было зеленого плаща.

Элпью посыпала текст песком, маскируя кляксы.

– Она была в одном платье, в котором демонстрировала Страсти.

– Правильно! – Графиня даже хлопнула в ладоши. – Видишь, пуговица что-то значит. Теперь нам необходимо найти плащ. Полагаю, он будет у убийцы. – Она встала и направилась в буфетную. – Что-то захотелось перекусить. Будешь тминную лепешку?

– Должна признаться, я буду скучать по стряпне Ребекки. – Элпью улыбнулась и сдула песок в огонь. – Но по крайней мере дом снова в полном нашем распоряжении.

Графиня открыла дверь в буфетную и в изумлении отшатнулась, когда навстречу ей, облизываясь, вразвалочку вышел Рыжик. На полулежали крошки тминной лепешки и разбитая тарелка.

– Боюсь, не совсем в полном.

Собачонка с комфортом устроилась у огня, повернула морду к Элпью, оскалилась и негромко, ровно зарычала.

– Они схватили виновного в убийстве этой актрисы, – сказала миссис Кью, вытирая закапанные чернилами руками о совершенно грязный фартук и просматривая написанную сыщицами заметку. Они стояли во дворе дома на Шу-лейн. – Мистер Кью как раз сейчас набирает этот материал. Отличная история. Весьма скандальная. Она очень хорошо пойдет вместе с вашей. Люди любят скандалы, связанные с актерами. Им нравится думать, что все знаменитые люди ведут распутную жизнь. Это скрашивает их собственное скучное существование, я так думаю. – Она помахала листком. – Да. Хороший материал. – Она расплатилась с графиней. – Мы сейчас же отдаем его в набор, так что сегодня днем его уже будут читать.

– Кого арестовали за убийство? – спросила графиня, убирая деньги в карман.

– Какого-то человека, который все время околачивается у реки. Валентин Верниш – отличное имя. Надежно упрятан во Флитскую тюрьму.

– Значит, это не бродяга?

Из темных недр типографии донесся недовольный голос.

– О Боже, у мистера Кью опять заело пресс. – Миссис Кью улыбнулась. – Нет, он бродячий актер: дает представления с Панчем и Джуди в Ковент-Гардене. А вечером продает имбирные коврижки везде, где бывает толпа. В тот вечер он был у реки, продавал свои коврижки. История – лучше не бывает. – Она посмотрела в сторону типографской комнаты. – Мой муж хочет дать заголовок «Уотергейтский скандал»,[24]24
  От англ. «Water gate» – Водные ворота; автор намекает на «Уотергейтское дело» в США, в результате которого в августе 1974 г. президент Р. Никсон подал в отставку.


[Закрыть]но я считаю – это глупость. Кто купит газету с таким заголовком? Должна бежать. – И она исчезла в типографии.

Графиня и Элпью молча прошагали по Шу-лейн и вышли на Флит-стрит.

– Значит, вот как... – Элпью пнула камень, который чуть не попал в собаку, обнюхивавшую кучу мусора. – Конец истории.

– Я так не думаю. – Графиня немного поразмыслила. – Этот арест убеждает меня, что мы не должны оставлять наше расследование.

– Но как?

– Не имею ни малейшего понятия.

Графиня остановилась, пропуская стадо гусей, подгоняемое фермером в белой куртке. Женщины двинулись дальше, пробираясь среди уличных торговцев, громкие крики которых: «Ягнята на продажу, молоденькие ягнята на продажу», – по иронии судьбы сочетались с призывами лоточников через дорогу: «Точим ножи, вострим шпаги!»

Сквозь толпу Элпью проложила себе путь к Темплу, где расхваливали свой товар продавцы памфлетов.

– Простые и десятичные дроби, удобно излагаемые как для использования их в налоговом ведомстве его величества, на таможне и тому подобном, так и для развлечения джентльменов, купцов, ювелиров...

Графиня остановилась.

– Мы должны найти ювелира Анны Лукас. Заказать траурные кольца для своих друзей – в этом нет ничего необычного, это первый пункт в большинстве завещаний. Мы видели эти кольца. Следовательно, или Анна Лукас оставила достаточно денег, чтобы их купить, либо кто-то другой обеспечил требуемую сумму.

– И еще: откуда ювелир знал, кто должен был получить кольцо, а кто – нет?

– Как же туго я соображаю... – Графиня стукнула себя по лбу. – Ювелир – ключ ко всему. Он должен знать о ее завещании и... – Она повернулась к Элпью. – Где люди хранят свои сбережения?

– За вырезом корсажа? – Элпью пожала плечами. – Под полом?

– Нет, девочка, думай. Если у тебя есть сбережения, ты не станешь держать их дома, чтобы не стать жертвой ограбления. И ни один разумный человек не доверит свои деньги этим новым банковским конторам. – Она схватила Элпью за руку. – Люди с деньгами хранят их в сейфе у ювелира. – Она решительно двинулась вперед.

– Но, графиня, миссис Ли дала понять, что там нет денег.

– Да, но на кольца деньги были. Анна Лукас должна была бы отказаться от расходов на кольца и оставить деньги для заботы о ребенке и муже, если только...

– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Элпью прикусила губу. – Если только там нет других денег.

– Достаточных, чтобы ради них убить ее. Отправимся на Райскую дорогу – вдруг миссис Ли известно имя ювелира Лукас. Но честно говоря, Элпью, у меня нет никакого желания снова идти пешком по этой жуткой Тоттнем-Корт-роуд, так что я побалую нас наемным экипажем.

– Но, графиня, ведь какого-то человека арестовали за убийство.

– Элпью! Я его знаю. – Графиня обошла кучку конского навоза. – Этот торговец коврижками никакой не убийца. Скажи мне, стал бы человек, перепачканный кровью женщины, которую он только что убил, останавливаться, чтобы помочь попавшей в беду леди и предлагать ей свою шляпу? А потом побежал бы за стражей, чтобы та помогла ему достать парик этой леди? – Она пригнулась, чтобы избежать мощной струи воды, бившей из прорвавшейся трубы. – Жена пристава и ее дружок сделали, как договаривались. И теперь несчастного честного человека повесят за преступление, которого он не совершал. Мы должны найти настоящего убийцу Анны Лукас. Если все же убийцей окажется Ребекка, это здорово ударит по нашему карману, но мы спасем человеку жизнь. И, заходя с этого конца, мы первым делом должны найти ювелира Лукас, а потом выследить ужасную мистрис Ребекку Монтегю, теперь леди Рейкуэлл. Потому что я чую, ее тайна – ключ ко всему делу.

– И к тому же она нам должна... мы несколько раз упомянули ее имя в сегодняшнем «Глашатае».

– Не думай о деньгах, Элпью, и помни: я тоже ей должна. Но речь больше не идет о наших доходах. На карту поставлена жизнь человека.

Обшарпанный экипаж остановился рядом с домом Лукасов.

Из коттеджа доносились крики. Элпью выпрыгнула из наемного экипажа и вбежала в дом через распахнутую парадную дверь.

В передней гостиной с двумя представителями власти боролась женщина. В углу позади нее сидел, сжавшись в комочек, мальчик.

– Говорю вам, – кричала женщина, – если вы дадите ребенку отсрочку на один день, у меня будут деньги, чтобы содержать его.

– Но вчера вы говорили то же самое, миссис Ли.

– Да, но, наверное, что-то случилось. Доверенное лицо должно быть здесь с минуты на минуту. Видимо, они опаздывают. Прошу вас, сэр, оставьте мальчика со мной еще на один день.

– Что происходит? – В дверях появилась графиня.

Миссис Ли умоляюще протянула к ней руки.

– У нас нет денег, чтобы платить за жилье, а ребенок не хочет отправляться в работный дом.

– Но вы же сказали мне...

– Да. – Миссис Ли тяжело дышала после схватки. – Но с тех пор нам ясно дали понять, что Анна Лукас оставила достаточно денег, чтобы обеспечить проживание здесь своего сына и мужа и оплачивать мои услуги. – Элпью и графиня переглянулись. – Душеприказчик прислал записку, что деньги доставят сегодня.

Графиня выступила вперед.

– В таком случае могу я просить вас отпустить эту даму, сударь? Миссис Ли, кто прислал письмо с обещанием средств для содержания мистера Лукаса и мальчика? Возможно, мы съездим к ним и узнаем, что их задерживает.

Не выпуская руки миссис Ли, один из представителей власти повернулся к сыщицам.

– Мы не можем отпустить ее, если только вы не имеете достаточной суммы на оплату аренды дома и на жизнь этой женщины и ребенка.

– Бедного безумного мистера Лукаса уже увезли в бедламовской повозке. И я боюсь, что, если увезут Джека, я уже никогда его не найду. Вы же знаете лондонские работные дома...

– Элпью, задержи карету, если еще успеешь. – Графиня бросила на мужчин испепеляющий взгляд. – Миссис Ли приготовит вам перекусить, а мы с мистрис Элпью тем временем съездим к ювелиру и привезем вам доказательство, что ребенок имеет средства.

– Вы сделаете это для нас, графиня? Это мистер Орчард на Лиденхолл-стрит, между Блэк-Рейвен и Эйнджел-эли, под вывеской «Попугай и жемчужина».

– Дайте нам час, господа.

Пожав плечами, представители закона сели, готовые ждать, особенно если их покормят.

– По-видимому, произошло небольшое недоразумение. – Мистер Орчард был невысоким, заросшим волосами человечком. Он сидел за большим столом, заваленным бумагами, и чистил ногти серым пером. – У меня нет клиента по имени Лукас. Ни мистера, ни миссис.

– Но миссис Ли, на Пэрэдайз-роу, это по Тоттнем-Корт-роуд, сказала нам, что вы ее душеприказчик...

– Я ювелир, мадам. – Мужчина выдвинул ящик стола, в котором спал кот. – Я держу деньги и ценности разных людей у себя в сейфе под охраной. Но у меня нет никого по имени Лукас.

– И вы не знаете никого под этим именем?

– Мне известно о семье Лукасов. – Орчард достал из бумажного пакета сардинку и помахал ею перед котом, который вяло принюхался. – Один из моих клиентов состоит с ними в некоторых отношениях, о которых я не вправе вам сообщать.

– Вы можете хотя бы назвать имя этого клиента? – Элпью хотелось потрясти человечка и придушить кота. – От этого зависит жизнь людей.

Кот зацепил и потянул рыбку из волосатой руки Орчарда не менее волосатой лапой.

– Ни под каким видом. Но я могу сказать вам, что он должен был прийти сюда сегодня, чтобы внести кое-какие средства и сделать некоторые распоряжения. Однако он не отдал никаких распоряжений, а до тех пор я не могу выделить обещанные деньги, чтобы облегчить положение Лукасов.

Кот облизнулся и решил вернуться ко сну.

– Вы не предоставляли кольца для похорон Анны Лукас?

– Нет. Как я сказал, другой мой клиент пожелал сделать благотворительное пожертвование для семьи по фамилии Лукас. Это все, что мне известно. – Мужчина покачал головой. – Мне жаль, если это стало причиной чьих-то огорчений. Я всего лишь исполнитель воли других людей.

– Мы не нуждаемся в извинениях, – сказала графиня. – В ожидании весточки от вас несчастная семья внезапно оказалась разлучена без всякой надежды на воссоединение. Самое меньшее, что вы можете сделать, – это дать им знать, что вы не собираетесь их спасать.

– Хорошо. Я пошлю нарочного. – Он задвинул ящик с котом и поднялся проводить графиню до двери. – Мне очень жаль, что вы напрасно потратили время.

И деньги, подумала Элпью, подсчитывая огромную сумму, которую им пришлось выложить за проезд до Пэрэдайз-роу и обратно, возраставшую шиллинг за шиллингом, пока они то и дело застревали на улицах города позади повозок, разгружавшихся рядом с зеленным рынком на Лиденхолл-стрит, рядом с рыбным, мясным и наконец кожевенным рынком.

Безутешные, они вышли на улицу.

– И что теперь?

– Давай узнаем, что известно в театре.

На ступенях театра стояла группа мрачного вида протестующих, повторявших свои антитеатральные призывы.

– Безопасность – улицам! – голосила угрюмая женщина в блеклой одежде. – Насилие – прочь со сцены!

– Ей надо определиться, где она хочет его иметь, – фыркнула графиня. – На улице или на сцене, потому что в конце концов оно где-нибудь да вылезет.

Они пробрались сквозь толпу и вошли в здание через черный ход. В артистическом фойе сидели и попивали пиво актеры.

– Итак, дамы! – провозгласил Сиббер, поднимаясь и оставляя на скамье экземпляр вышедшего в этот день «Глашатая». – Ребекка похищена со сцены.

– Похищена? – переспросила Элпью.

– Украдена от нас, соблазнена титулом.

– Нам удалось упомянуть там и о вас... – Графиня не закончила предложение, надеясь, что актер полезет в карман и расплатится с ними.

– В четыре у нас спектакль, а Роксаны нет. Что нам делать? – Сиббер посмотрел в угол, где пышная блондинка, выступавшая в предыдущем спектакле, повторяла свою роль вместе с Джорджем, бросавшим на нее плотоядные взгляды. – Мы только что подготовили Статиру, и она произносит свои реплики не лучше месопотамской обезьяны. Теперь мы потеряли и Роксану. Рич послал в труппу «Линкольнз-Инн», не найдется ли у них подающей надежды молоденькой актрисы, умеющей читать. Но беда не приходит одна. Понимаете, без Ребекки мы еще на шаг приблизились к тому, чтобы Рич настоял на своем и превратил это место в балаган, в котором будут выступать обезьяны, визжать кастраты и кривляться канатные плясуны. Я слышал, он пытается договориться и нанять королевских львов из Тауэра для представления «Императрица Марокко».

– И вы совсем не переживаете за Ребекку?

– А почему я должен за нее переживать? Ей все нипочем. Да и случилось с ней не то, что с Анной, верно? – Сиббер зашелестел листками своего экземпляра пьесы. – Хорошо хоть схватили бандита, который ее убил.

– Дама присоединится к нам только на сегодня. – В дверях возник Рич. – Она скоро здесь будет. Если вы возьмете на себя труд подготовиться, пока мы ждем, я переговорю с вами через несколько минут. – Его лицо внезапно осветила улыбка. – Мистрис Элпью, именно вас я и хотел увидеть! Мы можем поговорить наедине? – Он поздоровался с графиней за руку, незаметно передав при этом две гинеи. – Я скоро вернусь...

Он провел Элпью в темную кулису.

– У меня есть для вас предложение. Я бы хотел, чтобы вы присоединились к нашей труппе как полноправная актриса.

Элпью сглотнула.

– Нет, не перебивайте меня. Видите ли, у меня есть план. Я предоставлю вам любую роль, какую захотите, в любой пьесе, и вместе с костюмершей мы соорудим небольшое приспособление в ваших платьях. Она пришьет тесемки таким образом, чтобы в нужный момент вы дергали за них на каждом выступлении и ваши восхитительные белоснежные груди освобождались из заточения, к восторгу публики. Зрителям это очень понравилось. Они прекрасно приняли это в прошлый раз!

У Элпью отвисла челюсть.

– Нет-нет, мистрис Элпью. Позвольте мне продолжить. Дело в том, что реакция на вашу проделку на нашей сцене превзошла все ожидания. Эти жалкие актеры-позеры понятия не имеют, что на самом деле нужно публике. Части зрителей, может, и нравится строптивая женщина, подобная Ребекке, но это в основном высохшие старые девы. Их доля в моей аудитории погоды не делает. И ни одна из этих умничающих актрис никогда не могла похвастаться хорошим задом. Следовательно, если популярность можно завоевать с помощью выставления на всеобщее обозрение ваших... как же мы их назовем?.. прелестных округлостей... Что ж, тогда каждый день у нас будет полный сбор!

Элпью со всего маху врезала Ричу коленом между ног.

– Чтоб вам пусто было, сэр, и всем вашим округлостям – задним, передним и средним!

Она вернулась в фойе и по пути к выходу прихватила графиню.

Дорогу им преградил Сиббер.

– А где Рич? Мне нужно с ним поговорить.

– Мистер Рич за сценой. – Элпью толкнула дверь. – Готовится к новой карьере в качестве сопрано.

Годфри разжег огонь и небрежно листал книгу. Данный фолиант был тоньше, чем его обычное чтение. Подойдя сзади, графиня заглянула через плечо слуги. К ее изумлению, это оказалась пьеса.

– Годфри! Что за перемены? Неужели ты предал огню сочинение мистера Колльера?

– Она великолепно смотрелась бы в этой роли. – Не обращая внимания на ее замечание, Годфри посмотрел на графиню. – Мне жаль, что я этого не видел.

– Я собираюсь записать все сведения, которые мы собрали. – Элпью уселась за стол и принялась строчить на обрывках бумаги. – И все имена, которые нам встречаются.

– Начни с Анны Лукас. – Графиня придвинула стул.

– Анна Лукас. – Элпью отложила листок в сторону и передала графине следующий. – Мистер Лукас.

– Недееспособен по причине безумия. – Графиня положила листок с его именем рядом с первой бумажкой. – Теперь находится в Вифлеемской больнице, благослови, Господи, его бедную безумную душу.

– Младший Лукас... всего лишь ребенок, которого из-за смерти матери отправили теперь в работный дом. – Элпью положила бумажку поверх первых двух. – Как вы думаете, не попытаться ли нам найти мальчика и как-нибудь помочь ему?

– Элпью, ты знаешь, сколько в Лондоне домов для бедных и работных домов? Легче найти иголку в стоге сена.

– Это да. – На новом листочке Элпью написала еще одно имя. – Миссис Ли, сиделка-служанка мистера Лукаса. Теперь бездомная и безработная.

– Таким образом, в этой стопке значатся люди, на кого подозрение не падает, потому что смерть Анны Лукас не принесла им никакой выгоды. Напротив, разрушила их жизни.

– Сиббер слишком занят собой и своей карьерой, так что, на мой взгляд, ему совершенно ни к чему вызванные смертью Анны неурядицы. – Элпью положила листок в центре стола. – Тогда как мистер Рич доволен потерей профессиональных актрис, потому что может заменить их... – Она умолкла, не желая включать себя в число его пристрастий.

– А что этот забавный итальянец? Куда его определим?

Элпью написала имя Лампоне и поместила бумажку в центральную стопку, потом отложила перо.

– Какой в этом смысл, мадам? Мы можем продолжать так до бесконечности. Но мы нисколько не продвигаемся вперед. Более того, всякий раз, когда мы покидаем дом, наши поиски как будто все больше и больше превращаются в охоту за призраками.

– Мы должны найти Ребекку, чтобы она нам помогла.

– Годфри, Сара приходила сюда?

– Да. – Годфри утробно рыгнул. – Собрала вещи. Правда, Рыжика оставила.

Песик, свернувшись, лежал у ног Годфри.

– Куда она ушла?

– Откуда я знаю?

– Полагаю, она все время провела здесь в молчании? – Графиня вздохнула. – Должна же была она что-то сказать.