Текст книги "Повелитель Грёз (СИ)"

– И что же вы хотите мне сказать? – с трона спросил Дараган.

Он ухмыльнулся и обвел взглядом всю троицу – хранителя Кед-Феррешем, достомола благодатных и нечистого жреца. Властелин с удовольствием отметил, что рыжий халат с изысканной драпировкой определенно придает ему шарма даже в глазах этих.

– Нам бы хотелось поговорить о преданности и ее уважении, – произнес Ураш.

Элдену чудилось, что Сорочий зал темнее обычного. Он поднял голову на Гнездо: нет, пламя венчает все свечи, тысячи раскрашенных капюшонов Кед-Феррешем.

– О каком еще уважении? – Дараган взялся за подлокотники и подался вперед. Лицо властелина застыло в ожидании ответа.

– Об уважении к тем, кто служил вам тридцать пять лет, – проскрипел Сарой.

– Ах, вы об этом. – Дараган снова откинулся. Спина приятно вложилась в мягкие перья. – Ты меня подвел, достомол. Очень подвел. Тебя ждет еще большее наказание.

– Нельзя так поступать с человеком, тридцать пять лет хранившим верность! – взвизгнул Сарой.

– Ваше сияние, мне кажется, он прав, – подхватил Ураш.

– Мне плевать, что тебе там кажется. Да, помню, ты еще до того, как Сарой вылизал мне сапоги – признаюсь, замечательно вылизал, начисто, – ты еще тогда пытался возражать.

– Богоизбранные так не поступают! – Сарой указал пальцем на потолок.

– А ты чего с ними пришел? – Пронзительный взгляд сверлил Элдена. Он вспомнил свою первую встречу с властелином. Тогда Дараган был спокоен, а сейчас в голосе звучала неминуемая кара.

– Я с ними согласен.

– Плохих ты выбрал друзей. Они предадут. И тебя погубят, и сами сгинут.

– Вы не богоизбранный более, – проскрипел Сарой. – Вы не можете далее быть властелином и князем всей Ишири! Вам следует отречься! Пусть длань Чудотворца возложит корону Сафарраша и всей Ишири на достойного!

– Жрец, я даю тебе попытку. Ты видишь, они – изменники. Отступись от них, и я пощажу твою жизнь. Тебя я не хочу убивать.

– А тебе никого убить и не случится, – вымолвил Ураш.

– Да? – Желваки властелина заиграли. – Стража!

– И не утруждайся, старикан, – просто сказал Ураш. – Твоя тронная стража мертва. У дверей верные воины ордена. Если бы ты мог так далеко видеть, непременно бы заметил.

– Вот ты... – Властелин всасывал воздух, глаза выпучились. – Я знал, Ураш, что когда-нибудь ты пойдешь на Дарагана! И Дараган принимает вызов! Посмотрим, что сделает твоя стража с моей куклой!

Властелин спускался по тронной лестнице, рыжий халат скользил за ним по ступеням. В голове Элдена всплыли картины казни достопочтенного Суфира. Вдохновителя угнетаемых и раздавленных. Тогда за палачом так же скользил плащ, и маленький Элден был не в силах оторвать от него взгляда и до сих пор того стыдился. Учителя казнили, а он наслаждался алыми переливами тряпки.

Элден повернулся к Сарою, он ведь тоже участвовал в той расправе. Да, этот жалкий старик более ничем не напоминает того очаровательного гения, земного воплощения карающей длани Чудотворца. Следя за халатом властелина, Элден вспомнил и еще кое-что, о чем тоже желал бы позабыть.

– И кукла вас не защитит, – произнес Ураш, когда властелин спустился. – Да, ваше сияние. Я вот сейчас улыбаюсь, но даже этого вы не можете видеть. Где уж вам разобрать лицо куклы.

Дараган замер в десяти шагах от Кед-Феррешем.

– Вы знаете голоса тысяч людей, всех обитателей замка, всех ваших рабов. Но вы не можете отличить одну бессловесную тварь от другой. Особенно если у ваших покорных слуг одинаковый наряд. – Оспины расползлись по крохотной щеке. – Однако у них не одинаковые лица!

– Убей! – неуверенно приказал Дараган. – Убей! – Кед-Феррешем не шелохнулся. – Убей! Убей. Убей...

Элден заметил, какой властелин все-таки уже старый.

– Ты слышал, что тебе приказали? – спросил Ураш. Помолчал немного... И спокойно добавил:

– Так убей.

Безоружная кукла двинулась на властелина. Дараган не побежал, лишь попятился, да и то медленно. Он так и продолжал глядеть на своих палачей, когда Кед-Феррешем далеко выставил ногу и, вытянувшись, сгреб повелителя в охапку.

Ураш кивнул.

Пальцы Кед-Феррешем сомкнулись в замок на пояснице Дарагана. Кукла согнула колени, прогнулась дугой назад, капюшон кончиком почти достал до пола. Прижала к себе, властелин застонал, стиснув зубы, и наконец отвернулся. Теперь он глядел поверх убийцы на барельеф, где самолично вынимал из петли покаявшихся. Кед-Феррешем обнял еще сильнее, Дараган сжал зубы крепче. Из-под рыжего халата по воздуху заводили ноги, и Элден увидел, что они очень кривые. Раньше властелин не выдавал этого, всегда надевал длиннополый наряд.

– Может, хватит? – спросил Элден.

– Нет, пусть еще помучается, – вместе ответили заговорщики.

Кед-Феррешем распрямился. Усилил хватку, властелин положил руки ему на плечи, застонал громче, но рта не открыл.

Ураш снова кивнул.

Пресс сжимался. Властелин замолотил ногами, принялся барабанить по сумрачным плечам. И заорал. Рыжие рукава метались, ладони колошматили по доспеху. Еще быстрее. Рыжие крылья бабочки. Башмаки пинали куклу, попадая то в бедра, то в колени.

Ураш кивнул последний раз.

Дараган коротко пискнул, руки Кед-Феррешем коснулись собственной груди, и властелиново содержимое вытекло и вывалилось на мрамор. Кукла силой швырнула остатки на пол, со свечей Гнезда закапал воск. Княжеский халат был брошен к ногам нового повелителя.

– Вот и закончилось твое время.

Ураш и Сарой встали на колено пред Элденом.

– Благодатная ветвь, данной ей властью, и ее достомол провозглашают тебя, Элден Фрат, регентом и властелином Сафарраша, Вашора и всей Ишири! Да поведешь ты свой народ к свету и изничтожишь тьму, великий и богоизбранный властелин!

– Орден Кед-Феррешем приветствует своего повелителя и покорно преклоняет головы. В трещины наших щитов мы пустим вашу волю.

– Я принимаю вашу верность, – ответил властелин Элден и, взглянув на рыжий халат, добавил:

– А это закопайте.

34

И все-таки ее выпороли. Хорошо хоть, не при всех. Шрай заметил на запястьях красные следы от веревки, и пришлось все рассказать, умолчав, разумеется, о некоторых подробностях. Тогда он сказал, что раз она так любит шляться по роще, то будет ей роща. Отвел туда, поставил лицом к толстому дубу, спустил ей штаны и отхлестал мокрым прутом. А потом в телеге, ухмыляясь, наблюдал, как она безуспешно пытается отыскать не слишком болезненное положение.

Шрай передумал ехать на север-темень, на границу с Вашором. Он встретился в харчевне с верным человеком из другого отряда и узнал, что часть войска Дираиша не будет возвращаться в Сафарраш, а останется на север-темени, как залог спокойствия. Шрай решил добраться до болота Шамшорх, а оттуда повернуть к побережью и выйти к морю Тысячи Огней напротив Столбов Дерзовенных, что в нескольких днях пути от Лафорта. Вся дорога займет не меньше двух недель.

На второй день они проезжали по широкому тракту, и вдоль, через каждые сто шагов, в петлях на влажном ветерке покачивались висельники. У каждого на столбе была закреплена табличка, вещающая, какие именно немыслимые прегрешения совершили заблудшие души. Рисунок – для не умеющих читать, и надпись – для грамотных. Вот грабитель на ярмарке выхватывает из кармана кошель, вот изо рта злословного клеветника льется понос, вот крестьянин отказывается отдавать сына в Дараганово войско. А этот не уважал властелина и не пал ниц пред его посланником, тот – обратился к нечистым и сглазил баронского сына, из-за чего бедняга скончался в липком поту и помрачнении разума.

Ками старалась не смотреть в лица несчастных, лишь читала таблички. Однако нашлась пара виселиц, которую она долго провожала взглядом. Корчмаря и его сына казнили за то, что они помогали им, помогали мятежникам. Тела еще не истлели, похоже, злостных изменников Дараган покарал всего несколько дней назад. Может, и сегодня утром. Ками глядела на сына корчмаря, рыжий и веснушчатый, совсем мальчик. Лет четырнадцать. Неужели, они и правда помогали им? Она отвернулась, только когда виселицы скрылись в сероватой пелене. На привале Ками пошла к Сеймуру и сказала, что им нужно позаниматься чтением. Сеймур возразил, что сегодня они уже вообще-то занимались, на что она ответила, что не уйдет, пока он не выучит новые семь буквиц и не прочтет триста пятьдесят слов.

Чем ближе они подъезжали к Шамшорху, тем более странным становилось поведение местных. На них косились в харчевнях, пару раз отказались обслужить, неохотно отвечали на расспросы, вели недобрым взглядом. Если бы не оружие в руках мятежников, то наверняка бы и набросились.

– Мне удалось кое-что выяснить, – сообщил Илмар. – Они считают, что мы похищаем у них мужей и сыновей, заставляем сражаться за нас.

– Что за глупость! – подернула носом Пенни.

– Мы уже недалеко от Сафарраша, может, это козни Дарагана? – предположила Ками.

– Честно говоря, – ответил Илмар, – некоторые из них уверены, что их мужчин похищает как раз таки Дараган для своего войска. Точнее, Дираиш по приказу властелина.

– Или просто Дираиш. – Ками хлебнула горохового супа. – Не для Дарагана, а для себя. Дираиш мне сказал, что он один из тех, кто еще может вести собственную игру.

– Сказал ей, – фыркнул Шрай. – Он тебе наплел, а ты и веришь.

– Мне кажется, он сказал правду. – Рот Ками был набит разваренным горохом. – Я так считаю.

– Считает она... Прожевала бы хоть сначала.

– В любом случае, они нас боятся и настроены враждебно, – вымолвил Илмар. – Надо поскорей уезжать отсюда.

– Да, – согласился Шрай. – Кто-нибудь из них наверняка уже сообщил о нас лазучарам Эр-Вейна, этого колдуна. Видели этих повешенных? Вот Дараган с нами так же поступит.

– Я убью Дарагана. – Ками постучала ложкой по миске. – За всех салирцев убью. И за корчмаря и его сына, они ведь мятежникам помогали. А если даже и не помогали, все равно за них тоже убью.

Посланные Шраем разведчики доложили, что на всех трех дорогах через болота Шамшорх выставлена орденская стража. Командующий решил пробираться прямо по рудникам сумрачной стали.

– Там же Кед-Феррешем! – воскликнул Сеймур.

– Мы пойдем не основным ходом. Я так уже делал, миновал рудники насквозь по заброшенным тоннелям. Там нет ничего страшного, выработанные участки даже не охраняются. Есть удобный вход в лесу, часа за три дойдем. На телегах оставлю по одному человеку, так они проедут по дороге, не вызвав у стражи подозрений. После болот воссоединимся и двинемся дальше.

Мятежники разделились на несколько отрядов, каждый повел человек, знакомый с рудниками подобно Шраю. Спуск в заброшенную шахту даже не замаскировали: каменные блоки, поросшие мхом, и низкая дыра, как раз по росту Ками.

Она насчитала вместе с собой пятнадцать мятежников, вступивших под сырые своды.

Вместо лестницы пол поперек хода покрывали скользкие подгнившие доски. Пока спускалась, Ками чуть пару раз не свалилась, ловя равновесие и размахивая руками, едва не подожгла сзади идущего Илмара.

– Осторожней, милая, тут очень скользко!

Они спустились и шли по тоннелю шириной шагов в семь. Десять огней впереди и четыре за ней. Пламя ее факела особенно хорошо освещало правое предплечье, от пореза хвостовиком стрелы остался длинный и неровный шрам розоватого цвета. Как у какого-нибудь каторжника или раба. Недостойно некняжны. К тому же, наверное, он станет еще ужаснее, когда Ками вырастет.

– Ай!

– Смотри под ноги, милая.

Внизу валялись тяжелые камни, такие, что не отлетают, когда спотыкаешься. Сверху через каждые шагов двадцать были деревянные перекрытия, но за ними требовалось следить только остальным мятежникам, Ками до них не доставала.

– Стойте, – тихо сказал Шрай.

Все остановились, и Ками услышала всплески капель. Пока шли, их заглушал топот сапог и башмаков.

– Что такое? – спросила Пенни. – Что-то не так?

– Вдалеке какой-то гул.

– Может, вода шумит? Тут есть подземные реки?

– Есть, но это не вода. Ладно, идем дальше, мало ли, что за звуки могут быть в подземелье.

Ками уже давно истерла ноги, а когда оступилась на спуске, нога резко поехала, и некоторые мозоли вскрылись. На поверхности надо будет приложить листья. Хотелось бы выяснить, как долго им еще идти по шахте, но она боялась, что вопрос сочтут за нытье.

– Стойте, – вновь приказал Шрай.

Ноги Ками промокли и все равно пылали.

– Да, сейчас и я слышу, – проговорила Пенни. Все подтвердили то же.

– Это не у нас, – предположил Шрай. – Похоже, будто в соседней штольне, параллельной нашей.

– Ну, не знаю, – засомневался Эшван. Свет огня играл с горицветами в его волосах. – Мне кажется, звук у нас. Вдалеке.

– Пошли дальше.

Теперь ноги потухли, но стало резать при каждом шаге. Ками даже начала прихрамывать, но, конечно, с походкой Шрая не сравнишь.

– Стойте!

Ками чуть не врезалась в Эшвана.

– Чуете?

Все переглянулись.

– Чуете?

– Дух сумрачной стали...

Далеко впереди начинались настенные факелы, и Ками в их свете различила капюшоны Кед-Феррешем. Куклы стояли вдоль стен тоннеля по одной, напротив друг друга.

Илмар посмотрел на Шрая:

– Ты же говорил, не охраняется!

– Это и не охрана, это новые Кед-Феррешем, еще не обретшие хозяина и потому безопасные. Вот мы и узнали, куда пропадают мужи и сыновья крестьян. – Шрай усмехнулся. – Пошли дальше, они не тронут.

– Может, не пойдем?! – Ками не сдержалась. – Ты уверен?!

– Милая, ты же уже двоих убила!

– Не двоих, Илмар, а троих! У Брунха еще, не забывай!

А Шрай даже отвечать не стал, лишь отмахнулся от нее.

Ками проходила меж кукол, факел освещал безучастные лица. Она видела, как они встречают и провожают ее взглядом, долго следят. И бессмысленно. Застывшие выражения, плотно сжатые губы, немного заострившиеся носы. Печать успокоения. А, может, мучений, о которых они не могут рассказать.

– Они точно на нас не набросятся? – Ками было неуютно от следящих за ней зрачков.

– Нет.

А ей мерещились перемены в лицах Кед-Феррешем, мимолетные, но заметные, если приглядеться. Вот-вот накинутся и всех перебьют. Или хуже – превратят в таких же кукол. Она остановилось у одного, осветила его физиономию. Зрачки смотрели вниз, прямо в нее. Так и будут, пока она не отойдет. Ками заглянула в изумленные глаза и увидела маленькую девочку с факелом. Светлые волосы – пламя словно счистило грязь и вернуло цвет – исхудавшее от семимесячного голода лицо и казавшиеся на нем огромными глаза. Похоже, и глаза куклы ей улыбнулись, приняв за свою. Сейчас либо в будущем. Той девочке стало страшно, и ее глаза увеличились еще.

– Что ты там встала? Иди давай.

– Я сейчас. Я вас догоню.

Подмывало ударить первой, поджечь капюшон. Тогда точно придет в действие. Они не нападают, пока не трогаешь их. Вскоре Кед-Феррешем обретут хозяина и тогда будут безвольно подчиняться любым приказам.

Они уперлись в затворенную решетку ворот. Шрай посетовал, что раньше тут никогда не было заперто, впрочем, никто уже не удивился. Все становилась не так, как раньше. По тесному проходу, где пришлось идти боком, они пробрались в параллельную штольню, откуда слышался гул. По тоннелю пролегали рельсы, Илмар заявил, что они совершенно не похожи на заброшенные. Все поняли это и без его пояснений – металл, как кривое зеркало, отражал пламя факелов и лица, сжимал и растягивал. Песок бы не просыпался и трех раз, как впереди послышался грохот.

– К оружию! – скомандовал Шрай.

В тоннеле негде было укрыться. Достали топоры и вынули из ножен короткие мечи, Илмар передал Ками ее легкий арбалет.

– Без приказа не стреляй!

Из мрака проявилась груженая вагонетка, а тягали ее два человека. Шрай приказал подпустить ближе, а потом выстрелить всем трем арбалетчикам. Должно быть достаточно.

Стрелять не потребовалось. Грохот усиливался, упряженная двумя рабами вагонетка приближалась, и Ками бросила нервный взгляд на Шрая. Почему он не еще не командует? Отсюда она попадет уверенно! Ками снова повернулась к мишени и все поняла.

Из вагонетки возвышалась горка руды, и тянули столь ценный груз вовсе не люди, а те, чью роль Ками когда-то отыграла.

– Там сумрачная сталь, – произнес Сеймур.

– Не будем в них стрелять, – вымолвил Шрай. – У них приказ тащить вагонетку, а не сражаться. Их хозяева и представить не могут, что в этих подземных дебрях очутится кто-то посторонний. Пропустим мертвяков, нельзя выдавать себя убийством.

Мятежники расступились по обе стороны полотна. Шпалы утапливались в пыльный грунт, удары железных колес, словно бой сердца, заменяющий потухший стук в грудях мертвецов. Один – лысый, с острыми скулами и глубокой раной на виске, видимо, от нее и погиб, второй – лохматый, как мочалка, с выпученными глазами, пухлыми губами и приоткрытым ртом. Оба глядели вперед, головы раскачивались, будто в шее тонкая проволока.

Их пропустили и, обернувшись, проводили взглядом. Теперь нужно идти дальше в ту сторону, откуда ехала вагонетка. Шрай заявил, что они пойдут, несмотря ни на что. Возвращаться – значит, так и не воссоединиться с остальными мятежниками и лишиться всех переправленных по дорогам через Шамшорх повозок и лошадей.

– А ты говорил, что месторождение в этой части рудника давно выработано, – упрекнул Илмар. – Мы же отчетливо видели у них сумрачную сталь.

– Не знаю. Наверное, обнаружили новые запасы.

По пути они встретили еще штук десять вагонеток, так же тащимых двумя мертвецами. Добрались до развилки, от тоннеля вправо вел ход поуже, туда же и сворачивали рельсы. Шрай оставил половину людей ждать на месте, а сам во главе второй группы, где пожелала оказаться и Ками, отправился вдоль полотна, выяснить, куда оно тянется. Долго шагать не пришлось – рельсы обрывались у сквозной вертикальной шахты, сверху свешивались четыре толстых каната и уходили вниз, как в колодец. Ками осторожно высунула над провалом голову, глубоко на дне среди всполохов оранжевого пламени и столбов черного дыма копошились мертвецы. Кирками вырубали породу, заполняли вагонетки, привязывали четыре каната и поднимали из шахты, ставя в тоннеле на рельсы. Мятежники проследили пять или шесть таких циклов. Приводила в движение этот лифт, вероятно, лебедка, установленная в верхней части вертикального хода. Кто ее вращал, живые или мертвые, разобрать не удалось, уж слишком далеко и высоко.

– Все ясно, – покачал головой Шрай. – Они действительно выработали всю руду. Но то – руда, доступная человеку. А мертвяки достают из таких глубин, где люди задохнутся в ядовитом чаде или сварятся живьем. Там явно жара, способная вскипятить воду или даже расплавить олово. Ты говорила, в замке есть нечистый жрец, поднимающий трупы? Так вот – твой жрец помогает Урашу. Орден резко увеличил выработку сумрачной стали и теперь может создать гораздо больше Кед-Феррешем.

– Жрец мне говорил, что ненавидит Дарагана. И меня он все-таки спас.

– А Ураш тоже Дарагану не друг. Вот они и нашли друг друга, два естественных союзника. Крестьяне твердили о пропадающих людях еще за день пути до рудников. Стало быть, размах ордена велик, раз им уже мало людей поблизости от болот. Крупное войско строят из кукол. И мертвецов в рудниках, думаю, уже поболее, чем живых. Тысяча или уже несколько тысяч.

– Да уж, – кивнул Эшван.

– Таких выработанных шахт сотни, – сказал Шрай. – Выкопают до предела человеческого выживания, опустошат и бросят, начнут копать следующую. Верхних слоев становилось все меньше и меньше, плодить Кед-Феррешем было все сложнее. А теперь им доступна глубинная руда и тысячи непритязательных рабов, легко переносящих самые дикие условия и способных работать без отдыха.

Ками еще раз заглянула вниз – мертвецы грузили очередную вагонетку, огибали оранжевые всполохи, проходили сквозь черные столбы дыма. Воздух дрожал, размазывая очертания, вся картина напоминала ей пестрые мозаики Ветреного замка. Только они украшают прохладные залы, а не дно чадящего котла.

Они возвратились к развилке и вместе с остальными продолжили путь по широкому тоннелю. Рельсы свернули, и теперь ничто не отвлекало, гул оставался позади. Пологий подъем выводил на поверхность, пелена в просвете выглядела необыкновенно яркой. Снаружи моросило, и Ками вдохнула полной грудью сырой воздух.

Ками сосчитала: из рудников вышло пятнадцать мятежников.

Они взобрались на выступ, балконом высившийся над карьером. Внизу, казалось, неведомая ворожба заставила застыть сотни обычно снующих муравьев. Пока высший разум и высшая воля, которых они сами лишены, не позволят, они не тронутся с места. Сотни Кед-Феррешем замерли в ожидании. Ками подняла глаза, обратив взор за границы карьера, – тысячи Кед-Феррешем уже шли по жухлому полю, влекомые желанием повелителя. Выстроенные в пять колонн, держали путь в Сафарраш, бездвижно свесив капюшоны и тая в режущей глаза пелене.