Текст книги "Страж неприступных гор"

Автор книги: Феликс Крес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Символ ничего

8

Летом светало слишком рано, чтобы устраивать себе подъем на рассвете. – Китар, однако, устроил. Накануне у него состоялся важный разговор. Он любил действовать быстро, но это не означало – опрометчиво и глупо, так что он просто немного подумал, пошел пораньше спать, проснулся тоже раньше обычного и с двумя матросами в шлюпке отправился на «Труп».

Они стояли на якоре у дартанских берегов, в нескольких милях от Нин Айе. Дартан – не Барьерные острова или Гарра; пиратский корабль мог бы войти в здешний порт, но наверняка бы из него уже не вышел. Другое дело в море. Во времена Вечной империи морская стража, хоть и скверная, может, еще и подумала бы о том, чтобы сыграть шутку с пиратами, но теперь… По Закрытому морю болтались прославленные дартанские галеры, устаревшие, неуклюжие, но достаточно мощные; остальные же берега охраняло… неизвестно что. Раладан, к примеру, если бы взял свои эскадры, без труда отправил бы ко дну весь военный флот Дартана – и вовсе не благодаря числу орудий на надстройках и в корпусах новых шхун. Он сделал бы то же самое, даже ни разу не выстрелив. В силу мирного договора весь флот Дартанской морской стражи попросту забрала себе Вечная империя – кроме галер, ибо их содержание стоило баснословных денег. А богатая королева Эзена даже не особо могла купить себе корабли – слишком многое происходило в последнее время на морях Шерера, слишком много судов отправилось на дно, чтобы кто-то жаловался на избыток судов и хотел их продать. Корабли можно было в лучшем случае заказать и построить, но на это требовалось время. Так что у Золотого Дартана имелось несколько новых фрегатов и десятка полтора ужасающих плавучих фобов – приобретенных за цену древесины и именно столько стоивших морских призраков, которые не смели отойти от берега, поскольку в открытом море их мог потопить уронивший помет альбатрос (как выразился бы Броррок).

Шутки шутками… Достаточно того, что «Гнилому трупу» и «Колыбели», спокойно стоявшим на якоре в полумиле от густонаселенного побережья, нечего было опасаться. Хотя на берегу наверняка держали неплохой отряд королевской стражи, командир которого вежливо приказал бы пришельцам возвращаться в море, если бы им вдруг пришло в голову желание прогуляться по суше.

Шлюпку почти не качало. С палубы «Трупа» мочился в воду матрос – и было на что посмотреть, поскольку лентяй не особо себя утруждал, стоя в пяти шагах от фальшборта и пуская струю по огромной дуге на десять шагов за него. Если и член у него был соответствующих размеров, то… Китар решил, что своего никому и никогда больше не покажет. Поднявшись на борт, он облегченно вздохнул: источник мощи матросской струи скрывался, однако, где-то внутри. Уважительно бросив моряку монету из кошелька на поясе, капитан «Колыбели» оставил обрадованного и гордого собой верзилу на палубе и направился к двери каюты на корме. Он открыл ее, впустив внутрь свет солнечного утра, прежде же всего – чистый воздух, который был тут крайне необходим. Китар понятия не имел, как обитатели каюты попадают внутрь, но окон и дверей они точно не открывали никогда. Первым, что он увидел, оказался солидный, голый, округлый, воистину радовавший взор зад Прекрасной Риди, спавшей немного вдоль, а немного поперек на Мевеве Тихом. На койке у другой стены открыл глаза Сайл – и тут же снова зажмурился, поскольку обманул свою капитаншу; капитан «Колыбели» об этом знал, так что безопаснее было притворяться спящим, а лучше мертвым, на случай, если Китар проговорится.

Гость обошел вокруг стола и похлопал по выставленной заднице, но мало чего добился. Окинув взглядом каюту, он покачал головой при виде следов вчерашней попойки. Вновь посмотрев на койку, он заметил, что Риди потянулась, распрямляя руки за спиной, но головы не подняла. Ленивыми, почти тюленьими движениями (его вдруг охватил страх, что именно из-за этого ее так прозвали) она поползла по Мевеву, укладываясь чуть повыше и бормоча:

– Мм… Еще раз, мм…

Мевев что-то неразборчиво промычал в ответ.

– Нет, ваше княжеское высочество, – решительно сказал Китар. – Ни раз, ни даже чуть-чуть. Вставай, Прекрасная Риди, у меня к тебе дело.

Полностью проснувшись, она огляделась и приподнялась на руках. У нее уже явно вырисовывался животик, где-то примерно на половине срока. Встав на четвереньки, она зевнула и выгнула спину, потянувшись еще раз, после чего, похоже, снова начала засыпать, поскольку у нее стала опускаться голова. Зато Мевев проснулся достаточно быстро. Он тоже потянулся, хрустнув суставами, и через открытую дверь посмотрел на низко висящее солнце.

– Тебе что, не спится? Где тебя носит по ночам? – спросил он армектанца и откашлялся.

Соски стоящей на четвереньках Риди касались его груди.

– А может, все-таки перестанешь, братец, тискать мою женщину? – спросил Китар.

– Какую еще твою женщину? – грозно спросила Риди, поднимая голову, садясь и откидывая назад волосы, и поправила повязку на глазу. – Какую еще твою женщину?

– Он прав, капитан, – примирительно, хотя и неохотно сказал Тихий, собираясь зевнуть. – Я не должен… с тобой. А ты со мной.

– Чего? Не должен?

– Мы договорились, Рида, – сказал Китар.

– О чем договорились? Что ты будешь там, а я здесь? И что мне, сидеть в бочке со связанными ногами? Или просто дырку мне зашьешь?

Сайл то ли спал, то ли умер. Мевев оперся спиной о стену, почесывая волосатый торс и зевая. Похоже, ему на все было плевать.

– Хочешь поругаться, сестрица?

– Это не я начала, а ты! «Его женщина», тра-ля-ля…

Она встала, взяла со стола кувшин и начала жадно пить. Китар мог лишь надеяться, что в кувшине вода.

Где там… По ее подбородку, на шею и ниже, стекали две красные струйки.

– Ну как, все? Прошло? – спросил он. – Только не напивайся, у меня нет времени на капризы.

Похоже, с женщинами он разговаривать не умел, хотя они всегда к нему льнули. И едва успел уклониться от кувшина, который со звоном ударился о стену, разбрызгивая последние капли благородного напитка.

– Капризы?! Это у меня капризы?! Суешь сюда свою морду с самого утра, орешь на меня на моем собственном корабле! Знаешь что? Я иду спать, а ты как хочешь! Подвинься! – рявкнула она на Мевева.

Китар понятия не имел, из-за чего весь этот шум. Какая муха ее укусила? Но и он уже начал злиться.

– Вылезай из койки, Рида. Я еду к Раладану, мне нужно решить еще несколько вопросов…

Он замолчал. Риди, разведя послюнявленным пальцем в стороны свои мясистые выдающиеся чудеса, о которых в кубрике ходили легенды, карабкалась на Тихого, который, похоже, не вполне знал, что с ней делать. Китар ощутил не столько злость, сколько внезапное и искреннее сочувствие к первому помощнику «Трупа».

– Отцепи ее от себя, братец, – сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы просьба не выглядела как угроза, ибо вовсе не хотел угрожать Тихому. Он-то в чем виноват, бедняга?

– Капитан, он прав… Отцепись, – проговорил Мевев. – Ну, отцепись же… эй! Он едет к Раладану, ты что, не слышишь?.. Уффф… Договоритесь уж как-нибудь…

Бесполезно. Тюлениха жевала ему ухо. Чуть позже она прижала его к стене так, что он стал задыхаться между ее мокрыми от вина грудями.

– Подожду немного на палубе. Если тебе удастся сбежать, приходи, – сказал Тихому капитан «Колыбели». – С тобой мне проще договориться, чем с ней. Я бы на твоем месте постарался смыться, – мстительно добавил он, выходя, поскольку ему тоже хотелось облегчить душу. Хотя бы немного.

Опершись о фальшборт, он кивнул своим скучавшим в шлюпке матросам, давая понять, что придется еще подождать, потом задумчиво почесал подбородок в том месте, куда ночью его укусил комар или какая-то другая дрянь. Под кормовой надстройкой продолжался скандал.

– Если уйдешь, можешь больше не возвращаться! Ну давай, уходи! Только попробуй!

– Ты что, капитан? Совсем спятила?

– Ну, давай, иди! Идешь или нет?

– Но… Сдурела, что ли?! Не царапай меня, а то…

Грохот, шум; что-то упало со стола.

– А то что?! Ну, иди же, только попробуй! Ах ты… Вернись! Вернись, а не то… Сукин сын!

Похоже, грохнулся о пол весь стол – а может быть, что-то другое, ибо стол наверняка был прибит к полу.

– Убью-у! Убью! Что ты себе…

Тихий выбрался на палубу. Прыгая на одной ноге, он пытался натянуть штаны. Риди выскочила из открытой двери каюты и обрушилась на него всем весом. Китар недоверчиво, но совершенно спокойно наблюдал за происходящим. Она била поваленного на палубу, запутавшегося в штанах офицера кувшином по рукам, которыми тот прикрывал голову. Однако прикрыл он ее не до конца; раздался такой звук, будто – по крайней мере, так показалось Китару – кувшин нанес удар по пустому внутри предмету. Из воплей Риди неопровержимо следовало, что ее заместителем на «Трупе» уже стал кто-то другой, кто угодно, но уж точно не убитый кувшином Мевев.

Из закутков корабля начата вылезать команда. Матросы со смехом обменивались дружескими замечаниями, собирались в небольшие группы, кивая и переговариваясь. Оловянный кувшин не привлек и половины того внимания, которое привлекли два других «сосуда», являвшихся составной частью тела Риди. Они действительно подпрыгивали, словно буйки на волне… В составе команды Риди имелся поэт. Китар уважительно посмотрел на автора стихов про «два буйка», но уже был сыт по горло всем тем, что увидел. Сперва следовало очень многое тщательно продумать – это он уже понял. Очень хорошо понял.

Подумать можно было и по пути к Роллайне. Сайл умер, Мевев умирал, Слепая Риди сошла с ума. Говорить было не с кем.

Перебравшись через фальшборт, он спустился в шлюпку и сказал:

– Назад на «Колыбель».

Когда они вернулись. Китар нежно погладил грот-мачту – так ему понравился собственный корабль. Он отдал первые приказы – ждать было больше нечего – и отправился на свое любимое место под фок-мачтой; на палубе изящной «Колыбели» не было надстроек, так что он мог видеть весь корабль и море вокруг. Парни уже мчались к парусам, стуча пятками. Звенела якорная цепь в клюзе, затрещал руль. Корабль аж скрипел от радости, что наконец заканчивается несносная скука, что легкий ветер сейчас мягко коснется парусов, а вода обмоет и охладит нагревшийся на солнце форштевень. Оживал такелаж, громче звенели ванты и штаги, потрескивали реи, державшие фасон благодаря крепким топенантам. Китар искренне любил этот миг, когда под его ногами пробуждался прекрасный морской зверь, готовый понести его через все моря Шерера, спасти от самого быстрого врага или дать насладиться победой над каждым настигнутым беглецом.

Первый помощник уже со вчерашнего дня знал, куда они идут, так что лишь взглядом попросил подтверждения приказа; капитан ответил кивком. Издав два свистка неравной длины («командует первый!»), он передал заместителю командование кораблем и теперь мог просто смотреть, радоваться, восхищаться парусником, морем, начинающимся летним днем и своими отдохнувшими, полными энтузиазма парнями. Бывали моменты, когда он вдыхал жизнь полной грудью и радовался ей как дурак.

Ветер был скверный, приходилось лавировать. Они пошли правым галсом, приближаясь к «Гнилому трупу»; вскоре они должны были его миновать. Стоило бы выпалить из пушки на прощание, но ему отчего-то не хотелось. Что-то там случилось, на корабле Риди… Прежде чем он разглядел, в чем дело, кто-то прыгнул в море, рассекая лазурную гладь.

Китар разозлился.

– Человек за бортом! Э-эй! Челове-ек!

Впередсмотрящий орал во все горло, ибо такова была его обязанность, но Китару хотелось дать ему в морду. Снова подняв свисток, он забрал командование у первого помощника и, приказав рифить только что поставленные паруса, просвистел команду рулевому. Погрустневший корабль замирал. Вскоре пошел вниз якорь.

Что-что, а плавать эта девушка умела. Она ровно и гладко рассекала руками воду в темпе, с которым не смог бы сравниться никто из его пловцов. Она плавала… как тюлень. Может, все же из-за этого ее так прозвали? Если так, то еще можно пережить… Облокотившись о фальшборт, он подождал, пока она подплывет к борту. Собравшаяся на «Трупе» команда радостно кричала.

– Может, вытащишь меня из воды, капитан? – радостно спросила она, слегка запыхавшись.

Он посмотрел на широко раскинувшиеся по воде волосы, расплывшиеся вокруг нее словно густые водоросли, на два самых настоящих буйка – или, скорее, шарообразных поплавка, – благодаря которым Прекрасная Риди без усилий держалась на воде. При такой плавучести утопить ее было, скорее всего, невозможно – хотя как раз сейчас ему хотелось именно этого. Он не придерживался столь же суровых принципов, как Броррок, однако подобное явление на палубе «Колыбели» не слишком его радовало. Но что было делать? Держать ее в воде или со всей серьезностью приказать команде: «Закрыть глаза! Баба-капитан на борту! Фиии-юууу-фит!» – новый сигнал свистка, еще один, который следовало запомнить.

Китар не был шутом – зато являлся женихом Прекрасной Риди. Так что, собственно, то на то и выходило.

Он дал знак сбросить веревку.

Очень довольная, она вскарабкалась на палубу, показывая себя во всей красе. Потемневшие волосы гладко облепили ее голову, прильнули к шее и спине – несмотря на беременность, она выглядела стройнее и выше обычного. Взяв невесту за локоть, Китар так же молча повел ее в каюту. Она помахала морякам.

– Ты на меня сердишься? – спросила она.

Закрыв дверь, он бросил ей покрывало. Она все еще выглядела довольной; окно пропускало не много света, но достаточно, чтобы это заметить.

Китар ударил ее по щеке – не сильно, скорее унизительно. Риди сразу же перестала радоваться и медленно поднесла руку к лицу.

– Послушай, если ты еще раз меня ударишь… Забаву себе нашел?

– Подожжешь меня, Прекрасная Риди? – спросил он, совсем как тогда, когда они поссорились в первый раз. – Ну, давай.

– Не подожгу, потому что больше не умею, а ты знаешь, что не умею.

– Так что ты сделаешь?

– Никогда к тебе больше не приплыву, – очень серьезно сказала она. – Я… не за каждым так бегаю. Как дура.

– Я не хочу тебя бить.

– Ну так не бей. Во всяком случае, без причины.

– Что ты вытворяешь? Сперва на «Трупе», теперь здесь.

– На «Трупе» ты меня разбудил, наорал, я разозлилась. Я беременна, и у меня бывает дурное настроение. Я всегда беременна, и у меня всегда бывает дурное настроение. Такую ты хотел и такую получишь. А если нет – то скажи, что нет.

– Рида… – начал он и замолчал. Задумчиво причмокнув, он продолжил: – Нет, попробуем по-другому. Делай что хочешь, сестрица. Устраивает? Правь на своем корабле. Спи с Тихим, с Глухим или кем угодно, если не можешь выдержать; мне ведь за тобой все равно не уследить, а впрочем, и не хочется. Каждый знает, чем занимается жена или муж, когда другой далеко, – добавил он очень по-армектански. – Я женюсь на тебе. И что? Перейдешь на «Колыбель», в мое подчинение? Вряд ли. Я в твое подчинение тоже не перейду. Но если мы составим эскадру, командовать буду я. Ибо я отличаю юго-восток от запада.

– Ну а если даже так, то…

– То тогда, сто тысяч шлюх, как сказал бы покойный Броррок…

Слепая Риди, ходившая на корабле под названием «Гнилой труп», постучала по крышке стола.

– …будешь оказывать мне уважение. Ибо капитана, а к тому же мужа следует уважать. Скажешь своим морским конькам: «Там мой муж, и с вами я больше кувыркаться не буду. Он не дурак и знает, чем я занимаюсь, но если увидит, то шкуру спустит за наглость. И буду ходить с синей рожей». Так им скажешь. Если же муж все-таки прихватит тебя с кем-нибудь, то скажешь: «Прости меня, Китар».

Она молчала.

– Договорились? – спросил он.

– Нет. То есть – не знаю.

– А почему?

– Потому что ты еще не мой муж, – надувшись, ответила она.

– Все знают, что я твой жених. Кто-то из нас двоих не удержал язык за зубами, но уж точно не Раладан – он такой же болтун, как и твой Тихий.

– Это ты не удержал.

– Бывает, я напиваюсь. Может, и я. Наверняка хотел похвастаться.

– Гм?

– Что «гм»?

– Ты хвастаешься? Что ты мой…

– Хвастаюсь. Не стыжусь, а хвастаюсь. Что буду твоим мужем, а пока… жених – это тоже кое-что. Договорились, Рида?

– Ну ладно, – с неохотой ответила она.

Он хвастался, что он ее жених.

– Если так, то я слушаю. Начинай прямо сейчас.

Она не поняла, что он имеет в виду.

– Что начинать? Сказать что-нибудь?

– Именно.

Наконец она поняла и судорожно сглотнула, уставившись в пол.

– Хорошо. Прости меня, Китар…

– Ничего страшного, Прекрасная Риди. Я не знал, что ты отлично плаваешь. А что касается остального – может, это и неплохо, что мои парни увидели, кого я, собственно, беру в жены. Пусть оценят вкус капитана.

Она обрадовалась.

– Ну да! Только…

Он поднял руку:

– Только. И вполне достаточно. Здесь я на берег высаживаться не стану, поскольку мы слишком долго стоим на якоре, – сменил он тему, – и там наверняка уже полно королевских. Даже дартанцы не слепые и видят, какие корабли бросили здесь якорь. Возьму несколько парней, сойду на берег подальше, найду лошадей и вскоре буду в Роллайне. Я предпочел бы морем, но при таком ветре, прежде чем я обойду Малый Дартан… Все равно придется по суше. Снова привыкну к седлу, уже много лет в нем не сидел.

– Почему, собственно, Раладану нужен ты, а не я?

– Сайл тебе не говорил? Значит, забыл, – пожал плечами армектанец. – Спроси его, он скажет.

Они с Сайлом уже условились, что тому говорить.

– Раладану ты можешь потребоваться на море, – солгал он, даже не моргнув глазом. – Ты должна стоять на якоре там, где его высадила. Не знаю, что ему нужно, но Раладан человек неглупый, и если он говорит, что надо куда-то идти, значит, надо идти. Присмотри за моей «Колыбелью», ибо эскадра перейдет в твое подчинение, – приказал он.

– Присмотрю, конечно.

Этого он немного опасался.

– Собственно, все.

– Угу. Возьми с собой Сайла.

– Стоит ли? – Он задумался. – А может, и да.

Полуживой от страха второй заместитель Риди мог не выдержать груза тайны и все разболтать – разумнее было взять его с собой, особенно если она сама предлагала. Впрочем, прохвост знал армектанский, гаррийский и дартанский, к тому же умел писать и читать. Чем ему могло помешать присутствие такого помощника?

А кстати – что она такое с ними делала, кроме того что била кувшином? Ведь этот самый Сайл готов был штаны намочить, стоило ему вспомнить, что он обманул свою капитаншу. Китар решил выяснить этот секрет, как-нибудь деликатно спросить, нет ли у Риды, скажем, обычая кастрировать лжецов, когда они сладко спят? Знание ее системы наказаний и поощрений могло оказаться весьма полезным.

– Он тебе пригодится? – спросила она, довольная, что ей пришла в голову хорошая мысль.

– Сайл? Конечно.

Дело решилось быстрее и легче, чем думал. Может, весь этот утренний скандал, по сути, пошел ему на пользу?

– Что это?

Так всегда бывало с подарками-сюрпризами… Он купил его еще в Таланте, повесил на гвоздь и забыл.

– Это я купил тебе, наверняка понравится.

Оставив покрывало, она сняла подвешенную за ремешки на гвоздь сногсшибательную обувь, которая в забитой досками Таланте стоила, пожалуй, дороже, чем в Дартане. Котурны из легкого дерева возносили пятки на небывалую высоту, а пальцы опирались о землю. Кроме котурн, больше не было почти ничего, только придерживавшие ступню полоски и завязывавшиеся на лодыжках ремешки.

Он начал объясняться как мальчишка, как почти любой мужчина, пойманный с подарком в руках.

– Ты бегаешь босиком, но… у тебя есть и прекрасные платья… Я подумал, что иногда… Может, глупо…

Она завязала все ремешки, прежде чем он успел оглянуться. Увиденное не умещалось в голове – ноги у нее стали высотой с грот-мачту. К тому же что-то сделалось со всей ее фигурой – напряглись мышцы ляжек, выдвинулись вперед бедра… Даже растущий животик не мешал, словно вписавшись во все остальное.

– Может, если… ты научишься в них ходить… – пробормотал он, но тут же замолчал: она сделала несколько шагов назад, машинально оглядываясь в поисках зеркала.

Ног она не переломала, лишь рассмеялась:

– И что тогда?

Она шагнула влево, потом снова назад, сошла на кусочек открытого пола и как ни в чем не бывало начала танцевать на месте набайду, напевая под нос мелодию, попеременно крутя бедрами или отстукивая на досках ритм. Китар вспомнил, что эта девушка выросла в доме, в который подсотника морской стражи, скорее всего, бы не пустили, разве что по служебной надобности. Собственно, он даже помнил, где она выросла, забыл лишь, что это означает. Прекрасные платья, обувь на таких же котурнах, танцы (правда, скорее всего, не набайда)… Чему ей оставалось учиться?

– Я люблю платья, – сказала она. – В самом деле люблю, только… А, ладно. Здесь, у тебя, я всегда буду ходить в платьях, хочешь? Или так, как сейчас. Только в твоей каюте, не на палубе! – быстро предупредила она. – А это чудо… – Она посмотрела вниз. – Как тебе пришла такая мысль? Где ты их нашел? Они изящные, легкие и удобные. – Она качнула грудью, наклоняясь к ремешкам. – И пусть ждут меня здесь.

Он готов был жениться прямо сейчас. Вместе со всеми ее беременностями, Рубинами, дурными настроениями… И аппетитным Мевевом в грязной койке. Ибо, увы, если она не убила его кувшином, он там ее ждал.

Поцеловав жениха – а это она умела – и забрав покрывало, она вместе с Китаром вышла на палубу. Лишь у самого борта она сбросила покрывало и скользнула в море. На поверхности она не появлялась очень долго; в прозрачной воде, на глубине нескольких локтей, он видел кремовую фигуру, частично скрытую под волной длинных волос, быстро и легко скользившую под водной гладью.