Текст книги "Том 4. Письма 1820-1849"
Автор книги: Федор Тютчев
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 51 страниц)
Тютчевым И. Н. и Е. Л., 14/26 апреля 1840*
55. И. Н. и Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ 14/26 апреля 1840 г. Мюнхен
Минхен. 14 апреля 1840
Je ne veux pas, chers papa et maman, laisser passer la grande fête de ce jour sans vous offrir mes félicitations… Je rentre à l’instant même de la messe où j’ai fait communier Anna à laquelle j’ai fait faire ses dévotions, la semaine dernière… Bien qu’il y ait déjà plusieurs années que je n’ai vu cette fête célébrée en Russie je n’ai jamais pu m’accoutumer à la voir revenir, sans éprouver le mal du pays et ce n’est pas la seule circonstance dans l’année où je fais l’expérience que les impressions de l’enfance rajeunissent à mesure que l’homme vieillit.
Вы где встретили праздник? С кем вы разгавливались? И вспомнили ли вы обо мне?..
Maintenant j’ai à vous annoncer une nouvelle que vous avez probablement déjà apprise par Nicolas. Ma collection de demoiselles vient de s’enrichir d’une petite fille* de plus dont ma femme est accouchée le mois dernier, l’enfant a été baptisé par le prêtre grec, sous le nom de Marie, Sévérine en a été le parrain et maman a été représentée par Clotilde dans ses fonctions de marraine. L’accouchement avait été des plus heureux. Mais ma femme s’étant obstinée, contre mon avis, à nourrir la petite, a cruellement expié cette malencontreuse tentative. Outre qu’elle s’est vue obligée à y renoncer, dès le cinquième jour, par suite d’un engorgement de lait au sein, il lui est venu, à ce malheureux sein, plusieurs abcès qui lui ont fait souffrir l’impossible pendant des semaines entières et m’ont abîmé les nerfs pour des mois. Maintenant elle est mieux. Mais il faudra beaucoup de soins et régime, pour qu’elle soit entièrement rétablie. Le médecin lui recommande avant tout le séjour de la campagne et les bains froids, et elle a pris en conséq
Le Grand-Duc Héritier est toujours à Darmstadt, et c’est le mois prochain que je compte y aller pour lui faire ma cour et lui rappeler dans l’occasion ses gracieuses promesses de l’année dernière. Je viens d’écrire à ce sujet à Joukoffsky*, par Sévérine, qui veut d’y aller et qui certainement l’emportera de son mieux en ma faveur auprès du C
Il n’y a que mes réclamations d’argent auxquelles le Ministère n’a pas fait droit jusqu’à présent. Il me doit encore cinq mois de mon traitement de ch
En attendant j’ai reçu par Constantin T
Je suppose que la lettre que je vous écris en ce moment vous trouvera déjà établis à Овстуг, et c’est pour cette raison que je vous l’adresse à Moscou. Quant à Nicolas, en dépit de la promesse et des telles que je lui écris, je n’ai pas réussi depuis des mois à obtenir un signe de vie de lui. Je m’adresse à vous pour avoir de ses nouvelles, ainsi que de Dorothée.
Mes filles se portent à charme, toutes les 4. Rien que ce soit assurément une chose affreuse que d’avoir quatre filles, elles sont, de l’avis de tout le monde, assez gentilles pour me consoler de ce malheur. En effet, elles sont très bien. Ma femme est parfaite pour les enfants et s’en occupe avec une tendresse que je ne puis assez reconnaître. Elle me charge de vous offrir ses respects et se propose de vous écrire aussitôt qu’elle aura recouru un peu plus de forces. Quant à ma santé, elle est au total beaucoup meilleure que par le passé. Cependant le retour du printemps m’a valu, ces jours derniers, comme une recrudescence de mon mal habituel.
P. S. Je ne puis terminer cette lettre sans m’acquitter de la commission dont m’a chargé auprès de vous le vieux C
Перевод
Мюнхен. 14 апреля 1840
Я не хочу, любезнейшие папинька и маминька, пропустить сегодняшний великий праздник без того, чтобы принести вам свои поздравления… Я только что вернулся от обедни, куда водил причащаться Анну, так как по моему желанию она говела на прошлой неделе… Хотя я уже несколько лет не присутствовал на праздновании этого дня в России, я никак не могу привыкнуть к тому, чтобы встретить его наступление без тоски по родине, и это не единственное обстоятельство в году, когда я познаю на опыте, что впечатления детства молодеют по мере того, как человек стареет.
Вы где встретили праздник? С кем вы разгавливались? И вспомнили ли вы обо мне?..
Теперь я должен объявить вам новость, которую вы, вероятно, уже узнали от Николушки. Моя коллекция барышень обогатилась еще девочкой*, которую моя жена родила в прошлом месяце. Ребенок был окрещен с именем Марии греческим священником. Северин был крестным отцом, а маминьку в ее обязанностях крестной матери заменяла Клотильда. Роды были самые благополучные, но жена, вопреки моему совету, настояла на том, чтобы кормить малютку, и жестоко поплатилась за эту злосчастную попытку. Кроме того, что уже на пятый день ей пришлось отказаться от этого вследствие застоя молока в груди, на ней появилось несколько нарывов, которые причиняли жене невыносимые страдания в течение долгих недель и на месяцы расшатали мне нервы. Сейчас ей лучше, но потребуется тщательный уход и режим, чтобы она вполне поправилась. Доктор рекомендует ей прежде всего пребывание в деревне и холодные ванны, ввиду чего она наняла дом в Тегернзее*, где можно лучше, чем в другом месте, осуществить это двойное условие и где жизнь с каждым годом становится все более оживленной и блестящей. Я заранее радуюсь тому, что среди других лиц, которые должны провести там лето, снова увижу госпожу Крюденер, ее ожидают здесь ко времени прибытия императрицы в Германию, и она останется в этих краях, пока императрица будет в Эмсе.
Великий князь наследник все еще в Дармштадте, и в будущем месяце я рассчитываю поехать туда, чтобы представиться ему и при случае напомнить его милостивые обещания, данные в прошлом году. Я только что написал по этому поводу Жуковскому* через Северина, который туда поехал и который, несомненно, будет изо всех сил хлопотать за меня перед графом Орловым*, имеющим к нему большую приязнь. Заминка для меня заключается не столько в лицах, чьей поддержки я могу искать, сколько в том, что я не знаю, чего просить. Я не хочу должности секретаря миссии, а более высокий пост, как, например, советника миссии или поверенного в делах, труднее найти, чем получить. Чтобы покончить с тем, что я хочу сказать вам о себе касательно службы, я должен объявить вам, что был произведен в чин коллежского советника с двумя годами старшинства и сверх того получил наконец пресловутый значок за 15 лет*. Вот только мои ходатайства о деньгах министерство до сих пор оставляет без внимания. Оно еще не уплатило мне пятимесячного оклада за время моего пребывания в Турине. Пока я получил через Константина Толбухина* из Петербурга вексель на 2000 рублей, который вы были так добры, что послали мне, и за который я вас очень искренне благодарю. Я хотел тотчас по получении письма Толбухина ответить ему, но потерял присланный им адрес и оказался вынужденным отложить ответ на неопределенное время.
Полагаю, что письмо, которое я вам сейчас пишу, придет к вам, когда вы уже обоснуетесь в Овстуге, и потому адресую его на Москву. Что касается до Николушки, то, несмотря на его обещание и на мои письма, вот уже несколько месяцев, как я не могу добиться от него никакого признака жизни. Обращаюсь к вам, чтобы получить известия о нем, равно как и о Дашиньке.
Все мои четыре дочери чувствуют себя прекрасно. Хотя, конечно, ужасно иметь четырех дочерей, они, по общему мнению, достаточно милы, чтобы вознаградить меня за это несчастье. Они, правда, очень миленькие. Моя жена безупречна по отношению к детям и занимается ими с нежностью, за которую я ей так признателен, что трудно выразить. Она поручает мне передать вам ее почтение и собирается написать вам, как только почувствует себя получше. Что касается до моего здоровья, то в общем оно гораздо лучше, нежели прежде. Однако возвращение весны отозвалось на мне в последние дни как бы обострением моего обычного недуга.
P. S. Я не могу окончить этого письма, не исполнив поручения, данного мне старым графом Толстым. Я сейчас от него. Ходил с ним христосоваться. Он много расспрашивал меня про вас и много рассказывал про связи свои с маминькиною роднею – Львом Васильевичем, Михайлой Львовичем* и т. д. Очень вас любит и непременно хочет, чтобы я был его внуком. Каждый раз я должен обещать, что буду вам кланяться. – Простите. Целую ваши ручки и еще раз поздравляю с великим праздником.
Тютчевым И. Н. и Е. Л., 2/14 июля 1840*
56. И. Н. и Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ 2/14 июля 1840 г. Тегернзее
Tegernsee. Ce juillet 1840
J’ai reçu, chers papa et maman, la lettre que vous m’avez écrite aussitôt après votre arrivée à Ovstoug. Elle m’a fait grand plaisir. J’avais bien besoin d’avoir de vos nouvelles, car le long silence joint à l’incertitude où j’étais sur l’endroit où vous vous trouviez ne laissait pas de m’inquiéter. Merci encore une fois de votre lettre, ainsi que de l’envoi de la lettre de change y compris le cadeau de maman pour sa petite filleule qui se porte à charme ainsi que ses sœurs. Toutes les quatre, à part ce nombre, réussissent assez bien pour me faire éprouver dès à présent même beaucoup de satisfaction à les avoir.
Je reconnais bien volontiers que je dois en grande partie ce résultat à l’influence de ma femme qui a pris pour elle seule toute la partie des soins et du tracas pour ne me laisser que le plaisir de leur possession. Ce qui me rend particulièrement heureux, c’est de voir que les enfants se sont attachés à elle, plus qu’ils ne l’ont jamais été à personne.
Je voudrais bien que vous connaissiez ma femme. Vous l’aimeriez à coup sûr. On ne saurait imaginer une nature meilleure, plus affectueuse et plus vraie.
Nous sommes établis ici depuis bientôt six semaines, mais jusqu’à présent l’horrible temps qu’il n’a cessé de faire nous a singulièrement gâté l’agrément du séjour. Nous n’avons pas eu depuis notre arrivée deux jours de suite sans pluie et à l’heure qu’il est nous sommes obligés à faire du feu dans les chambres. Que cela ressemble peu à l’Italie où je me trouvai l’année dernière à pareille époque – et cependant à peine vingt heures de voyage nous séparent de cette bienheureuse Italie où l’on voit le soleil tous les jours de l’année.
A part le désagrément de la saison, on est fort bien ici en ce moment. Plusieurs familles de notre société à Munich sont établies ici à demeure et, grâce à la proximité, les visiteurs de la ville ne nous manquent guères. Ces jours-ci nous avons été dans les fêtes à cause de Mad. de Krüdener arrivée ici depuis un mois et dont nous avons célébré dernièrement la fête*. C’est le frère du Roi, le Prince Charles* qui en a fait les frais. Il a beaucoup d’amitié pour Mad. de Krüdener et comme d’ailleurs il est d’une galanterie extrême, il n’a pas manqué de venir tout exprès de Munich et lui offrir le jour de sa fête un grand dîner auquel il avait invité toutes les personnes de sa connaissance qui se trouvent à T
Vous connaissez l’attachement que je porte à Mad. de Kr<üdener> et vous pouvez facilement vous représenter le plaisir que j’ai eu à la revoir. Après la Russie c’est ma plus ancienne affection. Elle avait 14 ans quand je l’ai vue pour la première fois, et aujourd’hui, le 2/14 juillet, son fils aîné vient d’accomplir sa quatorzième année. Elle est toujours bien belle, et notre amitié heureusement n’a pas plus changé que sa personne.
Entre autres personnes de ma connaissance* à Tegernsee il y en a aussi de la vôtre. Ce sont le g<énéra>l Мансуров et sa femme, née Troubetskoy, arrivés de Berlin*. Ils ont été ici l’été dernier et ont pris ce pays en telle affection qu’ils n’ont pu résister à l’envie de le revoir. Mais jusqu’à présent la saison a été si constamment détestable qu’il peut bien se faire que leur prédilection pour T
J’ai été bien heureux de ce que vous me dites dans votre dernière lettre, chers papa et maman, au sujet de Dorothée et de son ménage. Après y avoir passé huit mois entiers vous êtes à même d’en juger en parfaite connaissance de cause, et il m’a été bien doux d’apprendre par vous-mêmes que vous êtes rassurés sur son bonheur. Nicolas que je présume toujours à Varsovie, m’a donné enfin un signe de vie. Il m’annonce la résolution qu’il vient de prendre et que j’approuve fort de se retirer du service pour s’établir auprès de vous. Peu de nouvelles auraient pu me faire autant de plaisir que celle-là, car l’idée de vous savoir seuls à votre âge me tourmente et me persécute souvent comme un remords, et sans la toute puissante tyrannie des circonstances il y a longtemps que cette idée m’aurait ramené auprès de vous.
Adieu. Que je sache au moins que vous vous portez bien.
Перевод
Тегернзее. Июль 1840
Я получил, любезнейшие папинька и маминька, письмо, которое вы написали мне тотчас по прибытии в Овстуг. Оно доставило мне большое удовольствие, мне очень не хватало известий от вас, ибо это долгое молчание, в связи с неуверенностью, в какой я находился относительно вашего местопребывания, не давало мне покоя. Еще раз благодарю за ваше письмо, также как за присылку векселя, включая и маминькин подарок ее маленькой крестнице, которая чувствует себя превосходно, равно как и ее сестры. Все четыре, невзирая на это число, уже сейчас довольно успешно добились того, что мне доставляет большое удовлетворение их иметь. Я весьма охотно признаю, что в значительной степени обязан этим результатом влиянию моей жены, которая взяла на себя одну все заботы и хлопоты о детях, предоставив мне лишь удовольствие обладать ими. Что особенно меня радует, это то, что дети привязались к ней более, нежели когда-либо были к кому-нибудь привязаны.
Я очень желал бы, чтобы вы познакомились с моей женой. Вы, конечно, полюбили бы ее. Трудно представить себе существо более достойное, более любящее и более искреннее.
Вот уже почти шесть недель, как мы здесь обосновались, но до сих пор не прекращавшаяся ужасная погода чрезвычайно портила нам приятность здешнего пребывания. Со времени нашего приезда не было двух дней сряду без дождя, и сейчас мы вынуждены топить печи. Как это мало похоже на Италию, где я находился в прошлом году об эту пору, – и однако едва лишь двадцать часов пути отделяет нас от благословенной Италии, где круглый год каждый день сияет солнце.
За исключением погоды, которая портит настроение, здесь сейчас очень хорошо. Здесь основались на жительство несколько семейств из нашего мюнхенского общества, и благодаря близости города мы не испытываем недостатка в посетителях. Эти дни мы вовсю предавались празднествам благодаря госпоже Крюденер, она приехала сюда месяц тому назад, и намедни мы справляли ее именины*. Заботу обо всем взял на себя принц Карл, брат короля*. Он очень дружески расположен к госпоже Крюденер, а так как он к тому же чрезвычайно любезен, то не упустил случая нарочно приехать из Мюнхена, чтобы в день ее именин дать в ее честь большой обед, на который пригласил всех ее знакомых, находящихся в Тегернзее. К несчастью, виновнице торжества, единственной из всех, не пришлось принять в нем участия по причине легкого нездоровья, принудившего ее не выходить в этот день из дома. Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете легко себе представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь. Ей было четырнадцать лет, когда я увидел ее впервые. А сегодня, 2/14 июля, четырнадцать лет исполнилось ее старшему сыну. Она все еще очень хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не более, чем ее внешность.
Среди других моих знакомых* в Тегернзее есть и ваши. Сюда приехали из Берлина генерал Мансуров и его жена, урожденная Трубецкая*. Они были здесь прошлым летом и так пристрастились к этой местности, что не могли устоять против желания снова увидать ее. Но до сих пор погода была столь неизменно отвратительна, что, может статься, их пристрастие к Тегернзее не переживет этого второго посещения. Госпожа Мансурова с большим участием справлялась о вас и о Дашиньке и очень просила меня передать вам поклон. Она постарела, но такая же любезная и милая, как и прежде.
Меня очень порадовало то, что вы говорите в вашем последнем письме, любезнейшие папинька и маминька, о Дашиньке и ее семейной обстановке. Проведя у нее целых восемь месяцев, вы в состоянии судить об этом вполне определенно, и мне было очень приято узнать от вас самих, что вы успокоились касательно ее счастья. Николушка, который, как я полагаю, все еще находится в Варшаве, подал наконец признак жизни; он объявляет мне о только что принятом им решении, которое я весьма одобряю, оставить службу и поселиться с вами. Мало есть известий, которые могли бы так меня обрадовать, как это, ибо мысль, что вы в вашем возрасте одни, зачастую терзает и преследует меня подобно угрызению совести, и не будь всемогущей тирании обстоятельств, эта мысль уже давно возвратила бы меня к вам. Простите. Хотя бы мне знать по крайней мере, что вы здоровы!
Тютчевой Эрн. Ф., 19/31 августа 1840*
57. Эрн. Ф. ТЮТЧЕВОЙ 19/31 августа 1840 г. Мюнхен
Ce 31 août 1840
Merci, ma chatte, pour ta lettre que je viens de trouver, en rentrant, sur ma table et qui m’a remis de la plus sotte partie de plaisir que j’ai jamais faite et dont j’ai quelque droit de me considérer comme le principal auteur. Hier, ayant dans mes flâneries du matin aperçu un imprimé annonçant pour aujourd’hui une Extrafahrt sur le chemin de fer*, j’y ai entraîné les Maltitz et la petite bossue*.
Nous sommes partis à 4 h
Hier Mad. de Berchem (Eichthal) est accouchée d’une fille*. L’accouchement a été fort heureux. J’irai demain savoir de ses nouvelles.
Je suis bien aise que les Mentque* se plaisent à T
Je les verrai probablement ici à leur passage, car il ne me sera guères possible, malgré toute l’envie que j’en ai de revenir auprès de toi vendredi prochain, la Grande-Duchesse* arrive après-demain et étant à Munich, je ne puis décidément en repartir sans l’avoir vue. Je serai très fâché, si ce retard faisait manquer ton voyage à l’Amergau*, mais d’autre part je doute fort que tu en eusses retiré beaucoup de plaisir. Déjà la dernière fois lorsque les Maltitz y ont été, il n’y avait moyen de se procurer une chambre dans l’endroit même. On va coucher à deux postes plus loin et on est obligé de se lever à trois heures du matin pour arriver à temps pour l’ouverture du spectacle. Y a-t-il beaucoup de plaisir que tu voulusses payer de ce prix-là.
Перевод
31 августа 1840
Спасибо тебе, моя кисанька, за письмо, которое я, возвратясь домой, нашел у себя на столе; оно успокоило меня после глупейшей увеселительной поездки, какую я когда-либо совершал и виновником коей я в некоторой степени имею право считать самого себя. Прочитав вчера, во время своей утренней прогулки, объявление о назначенном на сегодня Extrafahrt[14]14
специальном рейсе (нем.)
[Закрыть] по железной дороге*, я увлек в эту поездку Мальтицев и маленькую горбунью*.
Мы уехали в 4 часа и должны были возвратиться в 6. Вместо того мы вернулись в город, когда било 10 часов. Поистине беспорядок, анархию, глупость, царящие в этом учреждении, трудно себе представить. Очевидно, Провидение, хранящее детей и пьяниц, покровительствует и этому предприятию. Только вмешательство Провидения способно оградить его от страшнейших несчастий… 4–5 тысяч человек в полнейшей тьме, у большой дороги, ожидали поезда с тем, чтобы броситься в него, как только он появится, и вынуждены были брать вагоны приступом, боясь, что в случае неудачи придется провести ночь под открытым небом, в 5 милях от Мюнхена. Вопли, толкотня, опасность упасть под колеса, какой-то дьявольский фейерверк, пущенный неизвестно для чьей забавы… все это заставило меня пережить несколько мгновений, когда я искренне порадовался твоему отсутствию. Давка была такая, что маленькая горбунья, которую я тащил на буксире, чуть было не потеряла свой горб. Несколько сот человек возвратятся в Мюнхен не ранее завтрашнего утра. Но зато – завтра, несомненно, подымется страшный ропот против дирекции. Если бы публика не была столь добродушна, ни одного стекла не уцелело бы завтра в окнах управляющего – г-на Маффе*.
Вчера госпожа Берхем (Эйхталь) родила дочь*. Роды прошли вполне благополучно. Завтра зайду справиться о ней.
Я очень рад, что Менткам* нравится в Тегернзее, а Ментку признателен, что он не встретил горы своей ужасной фразой: «Ну и что такого?» Я увижусь с ними, вероятно, здесь, когда они будут проездом, ибо мне, при всем желании, в будущую пятницу едва ли удастся приехать к тебе. Великая княгиня* прибудет послезавтра, а раз я нахожусь в Мюнхене, я не смогу выехать отсюда, не повидавшись с нею. Я буду очень раздосадован, если из-за этой задержки тебе не придется съездить в Амергау*, но, с другой стороны, сильно сомневаюсь, чтобы эта поездка доставила тебе большое удовольствие. Еще в прошлый раз, когда туда ездили Мальтицы, не было возможности достать комнату в городке. Придется ездить ночевать на два перегона дальше и вставать в три часа утра, чтобы попасть к началу представления. Найдется ли развлечение, которое ты согласилась бы оплатить такою ценою?
