Текст книги "Да забыли про овраги #play_to_return"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Плохие новости? – осторожно спросила Оксана.

– Да нет, ничего особенного, – буркнул Комаров, убирая телефон. – Но я этому хитрожопому мозголому ещё припомню… Ладно, что там у тебя по компьютерной части расследования? Есть новости?

– Есть, – сказала Оксана и отошла от кровати Ломушкина. – Я хотела на совещании доложить, но…

– Докладывай сейчас, – закончил вместо неё Комаров и устроился в кресле перед мониторами. – Всё равно спокойный сон мне сегодня не грозит.

– Я связалась с разработчиками игры "Стальной кулак". И узнала много нового для себя. Оказывается, часть игровых функций они не просто не контролируют, но и не знают даже, как они работают.

– Как такое возможно? – удивился Комаров. – Может мутят воду? Может, их повесточкой пригласить, чтобы пообщаться душевно?

– Мне кажется, что они говорят правду. Тем более, что это легко проверить, – сказала Оксана. – Для ускорения работы и получения дополнительных возможностей в игре, они покупают дополнительные модули, расширяющие игру, у с сторонней компании. Подключают к игре и получают сразу значительные варианты усложнения и расширения геймплея. За счет большого количества компьютерных персонажей, которые в игре действуют сами по себе, преследуя непонятные для обычных игроков цели.

– Ничего не понял, – сказал озадаченный Комаров. – Игра получается навроде конструктора что-ли?

– Навроде того.

– И что же, танчики им такие же рисуют? Как у них модули то стыкуются?

– Интерфейсы унифицированы и вполне стандартны, – сказал Оксана. – Как выглядят мобы – так называются компьютерные персонажи – зависит от игры. Подключаемые модули обеспечивают лишь логику поведения, искусственный интеллект мобов, если хотите.

– Ну вот, теперь яснее. Значит, запроси информацию у разработчиков этого искусственного разума.

– Этим и занимаюсь, товарищ полковник, – сказала Оксана. – Там есть свои трудности, но думаю, что как-нибудь все проблемы решу.

– Ну, вот и молодец, – сказал Комаров. – Главное, не забывай меня постоянно держать в курсе.

21. Повеселимся?

– Всего двенадцать танков и самоходок? – спросил я самым уничижительным тоном, на какой был способен.

Мой экипаж сидел за столом и внимал мне с самым серьёзным и сосредоточенным видом. И это было так смешно, что я едва сдерживался, чтобы не заржать в голос. Но оценив возможности внезапно приобретенного оружия, я вдруг понял, что экипаж мой совсем не походит на проворную пехоту, какой её показывают в военных фильмах, а значит к гранатам надо добавить мощный воспитательный фактор.

Хотя, чего греха таить, у меня глаза на лоб полезли, когда после попадания случайного  снаряда прямо в наш бронетранспортёр, я очнулся в ангаре и обнаружил висящий в воздухе полупрозрачный золотистого цвета транспарант, вещавший о моём переходе на четвёртый уровень. C учётом, что мне до сих пор для приобретения была доступна лишь техника пятого и шестого уровней, новое достижение обещало приятные сюрпризы. Правда, браться за создание новой основы для техники, распределяя очки в разные её параметры, я не спешил. Недорогой  бронетранспортёр и так оказался весьма эффективным для моей тактики.

– Но командир, – растерянно сказал Серпилин, – обычно даже один уничтоженный танк противника считается победой. Два – большая победа. Три – настоящий триумф. А двенадцать…

– Ты что это, Серп, поучить меня решил? – нахмурился я, стараясь придать лицу самое неприятное выражение. – Это когда ты из пушки за пару километров, демонстрируя мастерство наводчика, бьёшь прямо под башню – тогда да! Это победа и триумф. А когда дистанция до танка противника исчисляется сантиметрами, никакой особой доблести в уничтожении всего одного танка нет! Число уничтоженных единиц техники врага должно начинаться с любой цифры, кроме единицы и быть при этом – двузначным!

– Так точно, командир, – бодро ответил Серпилин. – Только разреши тогда привлекать к непосредственному огневому контакту и механика-водителя Ложкина.

– Да, командир, – степенно сказал Ложкин, – мне тоже тогда гранаты нужны.

– Не возражаю, – сказал я, – но с одним условием: ты помнишь, что твоя основная задача – это возить нас по полю боя.

– Нужен, едрить, мешок, чтобы разом больше гранат брать на руки, – деловито сказал Зверев. – Я могу взять два вещмешка и нести их на себе.

– Можно взять бушлат и нашить на него петли по кругу в два ряда.

– Движок бы нам помощнее.

– Ручки, едрить! К ящику надо просто прибить кожаные ручки!

Я внезапно обнаружил, что стал лишним на этом спонтанном мозговом штурме. Экипаж увлечённо строил планы на следующий бой, а мне вдруг стало как-то особенно спокойно и грустно, словно на сложном пульте управления настроением кто-то дёрнул вниз самый большой рубильник. Серпилин, Зверев и Ложкин словно отдалились и стали плоскими картинками на экране старенького телевизора. Их голоса становились всё глуше, а смысл произносимых ими слов терялся, точно тонул в подступающем со всех сторон мраке.

– Смотрите, командиру опять худо, – сказал вдруг Ложкин и через мгновение надо мной нависли встревоженные лица моего экипажа.

– Держись, командир, – сказал Серпилин. – Вспомни про новую тактику. Нам без тебя никак её не освоить. Вон, Гриня говорит, что если двигатель мощнее поставить, нам вообще никто страшен не будет.

– Командир, я вот думаю, едрить, что одной гранаты на танк мало. Для гарантированного поражения нужно сразу две совать.

– Командир, нужно машину к бою готовить.

А ведь и правда: я же до сих пор не починил бронетранспортёр!

Эта мысль настолько меня встревожила, что мир вокруг вновь налился объёмом и красками. Внутри словно вибрировала туго натянутая струна. Я резко сел, с недоумением озирая родной ангар и встревоженные лица экипажа.

– Что со мной? – спросил я,чувствуя, как от страха липкая испарина покрывает лоб.

– Такое иногда случается, – сказал Серпилин, подхватывая меня под руку. – Сосредоточься на ремонте бронетранспортёра, не позволяй себе становиться посторонним. Нам нужно побыстрее вернуться в бой – там подобные приступы не страшны.

С трудом подняв ослабевшие руки, я сдёрнул на лицо очки и развернул меню. Пальцы, впрочем, двигались по пунктам, разворачивая многочисленные ветки подменю, вполне уверенно – так привычно выполняются заученные до автоматизма действия. И, как ни странно, тревога начала отпускать, словно концентрация на хорошо знакомых действиях отодвинуло в сторону обострённое чувство опасности.

Теперь всё было почти как прежде, но что-то с моим восприятием всё-таки произошло. Разглядывая тёмный силуэт бронетранспортёра в двух проекциях – сверху и сбоку – я видел не просто  модель для компоновки машины упрощённым способом, а посадочные гнёзда под штифты и болты, чувствовал особый запах машинного масла и слышал как почти бесшумно снуёт где-то над головой крюк козлового крана. И стоило мне ткнуть пальцем в прямоугольник в передней части бронетранспортёра, стягивая картинку небольшого двигателя в сторону, этот невидимый и неслышимый кран моментально зацепил стальное сердце машины своим крюком и утащил куда-то вверх, в недоступные даже для мысленного взгляда, дали. Картинка снятого двигателя появилась на складе – в длинном списке самого разного барахла, накопившегося за время последних боёв и сеансов купли-продажи.

Забавно, но несмотря на то,что всё это я видел многократно и раньше, воспринималось сейчас как-то совсем по-другому. Меня больше не терзали мысли о том, как связаться с людьми по ту сторону экрана и как противодействовать Саурону, я вдруг чуть ли не впервые ощутил себя игроком, а не жертвой и погрузился в это новое для себя состояние с полной самоотдачей.

Четвёртый игровой уровень и весьма кругленькая сумма на счету позволяли купить вполне приличный танк, но я пошёл прежним путём, решив до конца выявить всё, на что был способен обычный колёсно-гусеничный транспортёр. Новый двигатель я присмотрел сразу – в штатном режиме использования, судя по надписям, он таскал средние танки. Мощный, но компактный, он, однако, совсем чуть-чуть не влезал в габариты моторного отделения бронетранспортёра, о чём меня недвусмысленно уведомила надпись в красном ярлычке, всплывшая над картинкой двигателя, стоило попытаться пристроить его на место. Таким же красным цветом был подсвечен недостающий ряд клеточек, которыми был разлинован прямоугольник посадочного гнезда. Но если ранее мысль о напрасно приобретённой детали ввергала меня в раздражение, то теперь я интуитивно принялся искать решение возникшей проблемы. И довольно быстро нашёл.

Тюнинг корпуса включал небольшие изменения характеристик точек установки съёмных модулей. Выполнить его можно было только за наградные гайки, но их у меня накопилось уже немало, и я не раздумывая пустил их в дело. Посадочное гнездо под двигатель осветилось золотой вспышкой и увеличилось в ширину на недостающий ряд клеточек.

– Ура! – повинуясь порыву, сказал я в полный голос.

Экипаж уставился на меня и на их лицах, смутно различимых за схемой сборки и многочисленными ветками полупрозрачного меню, я отчётливо видел самое настоящие изумление. Ложкин выбрался из-за стола и подошёл к искорёженному остову бронетранспортёра, нос которого,коротко вспыхнув золотым, стал заметно шире.

Громко хмыкнув, я одним движением пальца поставил на место новый движок. Посреди чёрного от копоти моторного отсека, лишённого обшивки, он сиял точно лунный диск, осветивший тёмную ночь.

– Ого, – сказал Ложкин. – Ого-го-го!

Слева над схемой расцвёл зелёными квадратами столбчатый индикатор. Я присмотрелся и разглядел едва заметные надписи, поясняющие, что передо мной мощность двигателя с учётом его состояния в текущий момент времени, и возможность развивать скорость на разных типах грунта при имеющейся в настоящее время, загрузке десантного отсека. Все столбики, светясь ярко-зелёным, занимали предназначенный для них прямоугольник индикатора сверху и до низу.

– Теперь осталось только крылья приделать – и можно лететь, – сказал Ложкин, с благоговением  поглаживая выпуклые бока и переплетение трубок нового двигателя. – Сколько же здесь лишней мощи?

– Ты видишь характеристики машины? – озарила меня простая и очевидная мысль.

– Конечно вижу, – степенно сказал Ложкин. – Начиная с пятого уровня механики видят основные данные безо всяких приборов. А мой уровень – третий. И скоро будет второй.

– Ничего себе, – сказал я озадаченно. – У тебя Серп тоже уровень выше моего?

– Выше, командир, – спокойно ответил Серпилин. – А вот Зверь с тобой теперь как раз одного уровня. Получить достаточного опыта не успел – мы не так и много с тобой стреляли.

– Я даже как-то и не задумывался раньше, что у всех у нас есть какие-то уровни, – сказал я озадаченно, продолжая, впрочем искать в меню магазина детали для следующей задумки.

Повинуясь легким движениям пальцев, борта бронетранспортёра украсили два толстых, хорошо бронированных люка. Два дополнительных люка появились на крыше и в корме.

– Это,чтобы вылезать было удобнее, – сообщил я, продолжая накачивать полуразрушенное железо топливом, дополнительными приборами наблюдения, противоосколочной защитой гусениц и катков.

Машина основательно потяжелела и столбчатый индикатор распался на пики и впадины, но продолжал радовать ярко-зелёным цветом.

– Скорость наше всё, – сказал я, закупая большую партию противотанковых – как теперь только заметил – гранат.

– Возьми ещё "зажигалочек", командир, – сказал Зверев.

– И такие есть? – удивился я.

– Да каких только нет, – радостно сказал Зверев. – Ты в спецразделе смотри. А я помогу разобраться.

Ну я и посмотрел.

После этого ящиков в чёрном от копоти десантном отсеке бронетранспортёра заметно прибавилось.

– Нам бы ещё гусеницы пошире, – сказал Ложкин. – Движок-то позволяет.

– Противогазы, аптечку, огнетушитель, – поднял руку Серпилин.

– Бушлаты и два десятка ремней, – добавил Зверев.

К тому моменту, когда все запросы были удовлетворены, а гаек на счету изрядно поубавилось, я уже почти и забыл, что со мной только что было что-то не так. Готовясь завершить восстановление бронетранспортёра окончательной починкой рамы и корпуса, я вдруг замер, сообразив, что со мной произошло нечто слишком серьёзное, чтобы просто покатиться дальше по цепочке боёв. Что там говорил Серпилин? Такое бывает?

– А что, Серп, где ты уже раньше видел такие приступы, как у меня сейчас был? – спросил я, поднимая очки на лоб, и наливая себе в кружку чай из вечно горячего чайника.

– А у прежнего командира, – охотно сказал Серпилин, чем и поставил меня в тупик.

– У вас раньше был другой командир? – спросил я медленно, пытаясь осознать совершенно неожиданную для себя информацию.

– Был, – подтвердил Серпилин.

– А у вас такие приступы бывают? – спросил я, безуспешно пытаясь унять учащённое сердцебиение. – У тебя, Зверя и Грини?

– Нет, – пожал плечами Серпилин. – Это командирская болезнь. Всем известно. Правда, говорят, не так давно она появилась.

Я боялся верить в услышанное, поскольку это могло означать, что до меня мой экипаж уже имел дело с человеком, точно так же насильно погруженном в игровую реальность.

– И что случилось с прежним командиром? – спросил я с замиранием сердца.

– Тот, кого ты всё время зовёшь Сауроном, увёл его куда-то, – спокойно сказал Серпилин, как о чём-то само собой разумеющемся.

– Что? Увёл? Как это увёл? – поразился я, чувствуя, как сердце бешено колотится уже где-то у горла.

– Ну, приступы у него становились всё чаще и он однажды сказал по рации, что сдаётся. Потом выбрался из танка, а нам приказал выходить из боя самостоятельно. Но мы же не можем выйти, пока один из членов экипажа жив, но не находится на своём месте. И поэтому…

– Погоди! – оборвал я его. – Ты же сказал, что Саурон забрал вашего командира!

– Ну да, – подтвердил Серпилин. – Мы наблюдали, как он уходит, а потом из леса выехала машина этого Саурона.  Остановилась рядом, оттуда вылез мужик, поговорил о чём-то с нашим бывшим командиром и потом они вместе залезли к Саурону этому в самоходку. И уехали.

– Ну ничего себе, – сказал я ошеломлённо. – И что же вы молчали до сих пор?!

Ответом мне были недоумённые взгляды. Ах да, я же ни о чём таком не спрашивал.

Почувствовав, что ещё минута и начну сходить с ума, я одним движением пальца отремонтировал повреждённые части бронетранспортёра. И мгновенно мир вокруг перевернулся с ног на голову, постоял так несколько мгновений и перевернулся обратно.

Я сидел в командирском кресле, буквально сложившись пополам и обхватив голову руками. Подивившись диковинности положения, медленно разогнулся и обнаружил, что остальной мой экипаж сидит в точно таких же позах: Ложкин за штурвалом, а Зверев и Серпилин – сзади, на скамье в десантном отсеке.

– Рота, подъем, – буркнул на автомате и выглянул в окно.

Я бы удивился, обнаружив за бортом безбрежную океанскую равнину в барашках волн или утыканную булавочными уколами звёзд черноту открытого космоса, но геймдизайнеры "Стального кулака" ещё не настолько преуспели в развлечении капризных игроков и густой лес из  самых обычных сосен, вызвал у меня только лёгкую озабоченность. Лес означал необходимость искать противника, вместо того, чтобы сразу показать ему, где раки зимуют. Хотя, сперва, видимо, следовало определиться: кто именно сейчас наш противник?

– Хорошо быть богатым и здоровым, – глубокомысленно изрёк я, выбирая, каким из трёх приборов для обзора местности, воспользоваться. – Начнём с панорамы. Посмотрим, стоит ли она затраченных на неё гаек.

Панорамный прицел оказался удобен тем, что в сложенном состоянии помещался под потолком кабины, и можно было не бояться случайно разбить о него лицо во время боя. Я осторожно взялся за удобную металлическую скобу и потянул её на себя. Вниз послушно скользнула раздвижная штанга с окулярами. Справа и слева от общей трубы штанги отложились прорезиненные рукояти.

– Вот это техника, – сказал я уважительно и приложился лицом к мягким наглазникам окуляров.

Широкое поле зрения и светлая резкая "картинка" пригодились бы в любом месте, кроме густого леса, в котором мы оказались. Нащупав пальцами кнопки, я настроил резкость в окулярах и повернул поле зрения на сто восемьдесят градусов, но помимо сплошной стены высоких сосен, так ничего больше и не увидел.

– Что ж, – сказал я, отрываясь от панорамы и поворачиваясь к экипажу, – думаю, что прицел прямой наводки мне тоже вряд ли поможет. Остаётся командирский прицел.

– Прямо перед нами дорога, командир, – сказал Ложкин. – Может, просто поедем?

– Поезжай, – легко согласился я, скрывая смущение. – А я уже по ходу дела ситуацию разведаю.

Двигатель зарокотал мягко, но мощно и бронетранспортёр плавно тронулся с места. На лице Ложкина расцвела счастливая улыбка. Как же мало боту для счастья надо. Я покачал головой, развернулся корпусом вправо и приник лицом к резиновой маске командирского прицела.

Увиденное как-бы с высоты птичьего полёта, повергло меня в ступор. Наш бронетранспортёр медленно ехал по извилистой лесной дороге, а за нами, в каком-то километре – не больше – двигалась колонна бронетехники "синих". Причём, сколько я не сдвигал камеру всё дальше и дальше вглубь карты, ничего, кроме густого леса и этой узкой дороги, там так и не увидел. Чем в таком странном месте должна была заняться внушительная колонна танков и самоходной артиллерии, оставалось загадкой.

Впрочем, загадка быстро разрешилась, стоило мне двинуть камеру прицела в другую сторону. Впереди нас ждал перекресток с точно такой же лесной дорогой, идеальным перпендикуляром перечеркнувшей нашу, за которым начиналась целая система просек, расположенных равномерно на одинаковом расстоянии друг от друга, с интервалом метров в триста, не больше. Причём просеки отходили от основной дороги "ёлочкой", то есть под углом градусов в шестьдесят, тянулись вглубь леса на несколько километров и заканчивались неглубокими карьерами с пологими склонами. Каждый карьер представлял собой идеальную площадку для размещения артиллерии. Поэтому ничего удивительного не было в том, что некоторые и оказались заняты артиллерийскими батареями "зелёных".

Хватало вокруг также и другой техники, либо защищавшей артиллерию, либо явно подготовленной к удару из засады. Расстановка танков и антитанков "зелёных" показалась мне сперва беспорядочной и случайной, но присмотревшись, я вдруг понял, что в глубине многочисленных просек выстроена хорошо продуманная эшелонированная оборона. Ну, или засада.

Судя по всему, колонну "синих" планировалось пропустить как можно дальше по дороге, прежде, чем ударить  сразу со всех сторон. Поэтому на самой дороге крутилось лишь несколько танкеток, а все ударные силы прятались в глубине просек. При этом, что будут делать "зелёные", если "синие" тоже пошлют вперёд разведку, я так и не понял. Но мне это было абсолютно безразлично.

Высмотрев в третьей слева просеке несколько лёгких танков, рассредоточившихся достаточно далеко друг от друга, а за ними, в карьере, закрытую огневую позицию на два самоходных артиллерийских орудия большого калибра, я немедленно приказал Ложкину вести наш бронетранспортёр туда.

– Пока тут серьёзная стрельба не началась, самое наше время, – прокомментировал я своё решение по внутренней связи. – Готовьте гранаты к бою.

Мотор зарокотал мощно и уверенно, машина легко набрала скорость. Серпилин и Зверев деловито обвязывали себя ремнями. Мне хотелось посмотреть, что они такое придумали, но ситуация требовала срочно определиться с первой жертвой.

– Гриня, – сказал я, разглядывая просеку, на которую мы должны были свернуть в командирский прицел. Слева танкетку пропускаем. И начинай прижиматься вправо. Там в небольшой ямке ещё одна удачно спряталась. Вот с неё и начнём.

Поворачивая с дороги на просеку, Ложкин даже не потрудился сбавить скорость. Бронетранспортёр несильно "клюнул" носом, мягко подпрыгнул, с ходу преодолевая придорожную канаву и легко помчался по бездорожью, лишь покачиваясь, когда гусеница крошила случайный трухлявый пенёк.

– Гриня, вот так курс и держи, – сказал я, открыл над головой люк и высунулся из него по пояс, встав на кресло ногами.

Холодный свежий воздух ударил в лицо. Солнце как раз спряталось за небольшое облако, но всё равно после полусумрака кабины глаза заломило от слишком яркого света.

Слева показалась танкетка "зелёных". При виде нашей машины она остановилась и проводила нас поворотом башни, но стрелять не стала. Я приветственно помахал в её сторону рукой. Интересно, игрок у компьютера видит человечка, высунувшегося из люка бронетранспортёра-моба? Навряд ли. В игре нет пехоты, а значит отрисовку человеческой фигуры в игровом клиенте никто делать не станет. Да и Саурон о чём-то похожем кажется говорил. Что ж, тем хуже для игроков.

Ширина просеки позволяла ездить по ней даже поперек, но вся техника жалась к лесу – какая-никакая маскировка, да и защита. И это тоже меня устраивало.

Бронетранспортёр притормозил на краю пологого склона русла ручья. Танкетка "зелёных" стояла почти под нами,  прямо в воде. Если бы склон оказался более отвесным, можно было бы даже попробовать спрыгнуть на неё, благо перепад высоты не превышал и метра. Я приказал Ложкину глушить мотор и выбрался на крышу своей машины.

В наступившей вдруг тишине было отчётливо слышно, как возятся и брякают чем-то в десантном отсеке Зверев и Серпилин. От ручья тянуло запахом воды и тины, перебиваемого вонью солярного выхлопа и горячего машинного масла. Машина "зелёных" признаков жизни не подавала. Интересно, если ей сейчас управляет живой игрок, что он думает о невооружённом сером бронетранспортёре, вставшим зачем-то прямо над его танкеткой?

– Серпилин, к машине! – громко сказал я, наклонившись к люку. – И гранату не забудь.

Сказал и сам же заржал в полный голос: наводчик, равно как и заряжающий, был буквально  увешан грантами с головы до пят.

Глядя на меня со своего места снизу вверх, неуверенно хихикнул Ложкин. А через секунду следом жизнерадостно загоготал Зверев и беззвучно прыснул в кулак Серпилин. Шутка удалась. Шутку поняли все. Однако!

– Разреши, приступать, командир? – задрал голову в шлемофоне Серпилин, оказавшись на земле. В руке у него уже была зажата граната с длинной ручкой.

– Жги, – сказал я, с интересом разглядывая бронированную добычу, которая в обычном бою была бы нам просто "не по зубам".

Серпилин ловко спустился по склону и, приблизившись к танкетке, постучал в люк механика водителя, извлечённым из-за пояса красным цилиндром, на котором, впрочем, хорошо виднелось кольцо, как у обычной гранаты.

Люк приоткрылся, Серпилин сунул цилиндр в образовавшуюся щель и тут же резво помчался обратно, вверх по склону. А я с изумлением смотрел, как танкетка вдруг окуталась густым чёрным дымом, который повалил буквально изо всех щелей, словно по периметру машины включили дымогенераторы. Затем над моторным отсеком мелькнул красный всполох и тут же весёлое пламя рвануло вверх, моментально поднявшись даже выше меня. Жаром мне чуть не опалило лицо и я в страхе полез обратно в кабину бронетранспортёра.

– А ну, Гриня, сдай назад, – сказал я прозорливо Ложкину, как только Серпилин ввалился в десантный отсек через боковой люк.

Мы успели отъехать всего на десяток метров, как вдруг над обрывом мелькнула, улетающая в сторону башня, подсвеченная яркой вспышкой взрыва, а мгновением позже раздался жуткий грохот, бронетранспортёр ощутимо качнуло, а по броне застучали осколки.

– Серп, это чем же ты его угостил? – спросил я, любуясь произведённым эффектом сверху через командирский прицел.

– Зажигательной, – сказал Серпилин. – Как ты и приказал.

– Я приказал? – спросил и осёкся, поскольку вспомнил, как Серпилин убирал гранату на длинной ручке после… правильно, моей команды "жги". – Ну да, приказал. Отлично. Надеюсь только, что чёрный дым над лесом мало кого взволнует.

Надежды оказались напрасными. Стоило мне заглянуть в командирский прицел, как тут же стало ясно, что товарищам по команде, внезапно сгоревшей танкетки, оказалось весьма интересным разобраться с причинами случившегося. Два лёгких танка "зелёных" приближались к нам на весьма приличной скорости.

– Гриня, глуши мотор, – сказал я, поднимая голову от командирского прицела и хватаясь за ручки панорамного. – Нам сейчас себя надо вести как с чужой собакой: стоит побежать – нас тут же заподозрят в нехорошем и просто расстреляют из пушек. Поэтому, стоим себе тихо и не отсвечиваем. Что с тупого моба взять? Но гранаты к бою – готовим.

– Так точно, командир.

– К бою готовы, командир.

– Ну и отлично, – сказал я, поворачивая панорамный прицел влево.

Легкие танки, идущие к нам на полной скорости, выглядели потрясающе. Я любовался их элегантными силуэтами, лёгкостью, с которой многотонные машины преодолевают бугры и ямы, а уж когда, выглянувшее из-за тучи солнце заиграло сверкающими зайчиками на металлических бортах, вовсе не выдержал и сказал вслух:

– Какие красавцы!

– Кто? – тут же спросил Ложкин.

– Танки. Подумай сам, как странно: ведь это не явление природы, не цветочки и не котики. Машины, созданные для уничтожения, настоящие ангелы смерти! Но сколько в них стремительной мощи, сколько эстетики!

– Ты очень странно говоришь, командир, – констатировал очевидный факт Серпилин. – Но иногда мне кажется, что ты как раз нормально говоришь, а вот я – очень странно понимаю.

– И мне так всё время кажется, – встрял Зверев.

– Доступно, – важным голосом сказал ни с того, ни с сего, Ложкин.

– Так, говоруны, – добродушно сказал я. – Если гранаты готовы, выбирайтесь наружу и ждите, пока "зелёные" остановятся. А потом, они – ваши.

В панорамный прицел было отлично видно, как танки осторожно объехали догорающую машину. Лязгнул наш бортовой люк, и было слышно, как затопали по земле ботинки. Но, несмотря на явно удаляющийся звук, в прицел я никого не видел. Получалось, что не только игроки у своих компьютеров, но и те, кто, находясь в игре, ориентировался по оптическим приборам, людей не видели! Ни боты, ни… правильно, бедолаги, вроде меня. И хотя я не знал точно, сколько ещё человек сейчас находилось в игровой реальности "Стального кулака", новое открытие заставило сердце стучать быстрее. Словно, я узнал что-то очень важное, но просто пока не понял этого, а только почувствовал.

Бросив прицел, открыл люк и снова выбрался на крышу бронетранспортёра. Серпилин и Зверев уже добежали до вражеских танков, но те и не думали останавливаться, продолжая медленно нарезать круги вокруг догорающей танкетки. Серпилин попытался на ходу стукнуть в борт проезжающей мимо машины, но то ли не был услышан, то ли экипаж не открывал люки во время движения. Весь мой блестящий план вдруг оказался под угрозой срыва из-за непредвиденной  мелочи.

– Серп! – заорал я изо всех сил, рискуя сорвать голос. – Не надо в люк! Бей в движок!

Серпилин немного постоял, точно обдумывая мои слова, а потом повернулся к проезжающему мимо танку и ловко забросил гранату прямо ему на корму.

– Ложись! – заорал я, понимая, что оба моих человека находятся слишком близко к такой большой гранате..

Но Серпилин и Зверев, видимо, и сами сообразили, что к чему. И когда над танком "зелёных" громко хлопнуло, оба члена моего экипажа уже спрятались за небольшой кучкой земли. Танк остановился и через секунду над его моторным отделением поднялось ярко-красное пламя.

– Ай, да Серп, – сказал я одобрительно.

Второй танк быстро повернул пушку в сторону первого и начал медленно объезжать его по кругу, как до этого объезжал сгоревшую танкетку. Когда он подъехал совсем близко, из-за кучи земли вылетела граната, стукнулась о скулу башни и упала под правую гусеницу.

– Не иначе, Зверь, размялся – весело комментировал я вслух. – Вот мазила.

С резким грохотом и звоном металла, граната разорвала гусеницу и выбила передний опорный каток. Танк по инерции проехал ещё несколько метров, оставив позади себя блестящую дорожку гусеницы, и остановился. Люк механика-водителя приподнялся, но в этот момент рядом с бортом появился Серпилин, рывком открыл люк, затолкал туда гранату и таким же рывком люк закрыл.

– Настоящий профи уже, – восхитился я.

Залегать перед новым взрывом Зверев и Серпилин не стали, а просто неторопливой рысцой потрусили в сторону бронетранспортёра. Я тоже потерял интерес к танку, и не стал его разглядывать, даже когда в нём начали рваться снаряды. Ну, подумаешь, дохлый танк. Что там интересного?

Запыхавшиеся, но довольные, члены моего экипажа забрались в бронетранспортёр. Я спустился в кабину, но не стал садиться на сиденье, а перебрался в десантный отсек. Серпилин и Зверев попытались выпрямиться в тесном пространстве, чтобы сделать доклад, но я махнул рукой, показывая, что уставщину сейчас разводить – не лучшее время.

– Молодцы! – сказал я с чувством, пожимая им руки. – С первого раза – как по маслу! Благодарю за службу!

– Ура! – рявкнул хором экипаж.

– Ну, а теперь съездим за большой добычей, – сказал я, перебираясь на своё место и подключая шлемофон к бортовой сети. – Гриня, дуй вперёд. До упора.