Текст книги "Да забыли про овраги #play_to_return"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– Огонь!

Уже почти привычный удар по ушам, звон гильзы, пороховая вонь и надсадный вой вентилятора, стремительно засасывающего дым куда-то в тёмный угол боевого отделения.

Вражеский танк вдруг резко дёрнулся вперёд, но удрать не успел: фугасный снаряд ударил ему точно в корму и мне показалось, что я даже вижу осколки разлетающейся брони.

– Йеху-у-у! Эй, на самоходе, очнулся что-ли?! – радостно заорал союзник в наушниках.

Вражеский танк тем временем озарился новой вспышкой и внезапно его башня резко подпрыгнула, как резиновый мячик после хорошего удара, и устремилась прямо мне в лицо. Я испуганно отпрянул прежде, чем сообразил, что в танке противника сдетонировал боезапас, а моим глазам предстал вид сверху на улетающую башню.

Где-то вдалеке раздалось тяжелое “Ту-дум”, а следом, точно дразнясь, заплясало многоголосое эхо.

– Ура! – хором рявкнул мой экипаж.

– Давай ещё цель, командир!

– Я уже почти починился! – орал из рации союзник. – Ещё двадцать секунд! Сейчас мы им покажем!

Я дёрнул рукояти прицела, пытаясь быстро найти остальные два танка противника, одновременно сжимая в руке микрофон.

– Слушай меня внимательно, – сказал я, до хруста в контактах утапливая тангенту. – Мне очень нужна твоя помощь. Нужно позвонить по телефону, который я продиктую, позвать полковника Комарова и…

– Ты чего не стреляешь?! – заорала рация. – Он же  меня сейчас замочит!

– Сейчас, сейчас, – бормотал я, ловя в перекрестье лёгкую танкетку, стремительно забирающую в сторону, чтобы оказаться сбоку от моего союзника. – Я сейчас выстрелю, но ты пока запоминай…

– Командир! Дай цель!

– Ну все, тормоз, спасибо тебе, сливаемся, – неожиданно мрачным голосом сказал союзник. И замолчал.

– Эй! – крикнул я, нажав наконец кнопку, когда танкетка появилась в прицеле.

Откуда-то издалека донеслись глухие громовые раскаты.

Я быстро перевел прицел туда, где стоял мой союзник. Разбитый вдребезги танк догорал на вершине холма.

– Не понял, – сказал я растерянно, снимая наушники. – Танкетка же не стреляла!

– Значит, стрелял кто-то другой, – рассудительно отозвался Серпилин. – А новую цель я уже не достану, командир. Там склон слишком крутой. У нас же гаубица, а не миномёт.

Я снова припал к прицелу, стараясь увидеть третий танк, который, судя по всему и добил моего союзника, но карта теперь выглядела серой, словно покрытой легким туманом в сумерках.

– Почему я ничего не вижу теперь? – спросил я, надев шлемофон.

– Союзник погиб, – ответил Серпилин. – Передавать данные больше некому. Двадцать секунд – и данные считаются устаревшими, а командирский прицел переводится в пассивный режим.

Я снова посмотрел в прицел, покрутил рукояти, перемещая карту, увеличивая и уменьшая её масштаб. На ней все ещё можно было рассмотреть зелёные пятна лесов и отдельные деревья, холмы и русло реки, остовы союзника и подбитого нами танка противника. Но уцелевших вражеских танков больше видно не было.

– Досадно, конечно, – сказал я, – что так всё закончилось.

– А ещё не закончилось, – неожиданно сказал позади меня заряжающий, про существование которого я вообще уже забыл. – Они видели, едрить, что их танк подбит артиллерийским выстрелом. И они тоже смотрят на карту.

– Не понял, – сказал я, хмуря брови и в этот момент окуляры моего прицела вдруг просветлели.

– Бронебойным, – спокойно сказал наводчик, прикладываясь к своему прицелу.

– Что происходит?! – закричал я, ничего толком не понимая, и в отчаянии от того, что мой первый живой собеседник так внезапно исчез из эфира.

Заряжающий практически бросил снаряд в лоток. Завизжал на предельных оборотах мотор досылателя. Лязгнул, запирая снаряд в стволе, затвор.

И тогда в шлемофоне раздался какой-то отрешенный голос водителя:

– Арта – любимая добыча любого танка.

Левая часть боевой рубки вдруг куда-то исчезла вместе с наводчиком. Долю секунды я ещё видел голубое небо и бесконечные заросли камыша, а потом страшная сила скрутила и скомкала меня в клубок бесконечной боли и непроницаемой темноты.

8. Карты вскрыты

Голова болела, как после тяжёлого похмелья. Я медленно открыл глаза и некоторое время лежал неподвижно, глядя вверх. Сосредоточиться мешали звуки гулких ударов по металлу, жужжание свёрел и треск электрических разрядов. Последняя «смерть» оказалась настолько неприятной, что меня теперь терзали самые дурные предчувствия.

С трудом преодолев нежелание двигаться, я сел на лежанке и некоторое время глядел на свою изувеченную самоходку. Заряжающий Зверев сидел на выломанном катке рядом с остатками левого борта, и подперев голову рукой, неподвижно смотрел внутрь развороченного корпуса. Механик-водитель Ложкин пытался открыть уцелевший люк, но, судя по всему, безрезультатно. Серпилин за столом мерно постукивал железной кружкой по деревянной столешнице.

Однако, стоило мне подняться на ноги, экипаж немедленно приободрился и бросился занимать места в короткой шеренге рядом с остовом самоходки. А когда я подошел поближе, наводчик, как ни в чём не бывало, вышел ко мне навстречу с докладом.

Мне показалось, что сейчас экипаж выглядел не таким бодрым и радостным, как в прошлый наш заход в ангар. Но скорее всего, на моё восприятие действовала тяжёлая головная боль.

По счастью, я точно помнил, что необходимо сделать в первую очередь. Устроившись на мятом топливном баке, лежащем почему-то рядом с самоходкой, я командирскими очками активировал меню и принялся искать то, что мне было сейчас нужнее всего.

Самая мощная рация мне была недоступна ввиду острой нехватки боевого опыта. По правде сказать, мне вообще была доступна лишь вторая от начала списка рация, получить которую я мог, только использовав весь, полученный в бою опыт и почти все, имеющиеся в наличии, деньги. Я решительно ткнул пальцем, подтверждая расход опыта на доступ к рации, но в тот момент, когда я собрался купить её, меня отвлекло деликатное покашливание. Я поднял глаза. Передо мной стоял механик-водитель, Григорий Ложкин.

– Командир, – сказал он чуть смущённым голосом, – мы не можем купить новую радиостанцию.

– Ещё, как можем, – уверенно сказал я, готовясь к покупке.

– У нас двигатель так разбит, что новый купить дешевле, чем старый ремонтировать, – тихо сказал Ложкин. И неясно зачем добавил: – Вот.

– Половина корпуса уничтожена, едрить, несущая основа сильно повреждена, – добавил, появляясь рядом с Ложкиным, заряжающий Зверев.

– Прицелы нужны новые, полный боекомплект, топливо, – наводчик Серпилин, оказывается, уже стоял позади меня.

Я оглядел их враждебным взглядом, понимая, как ускользает из рук ниточка надежды на связь с внешним миром. Вернулся к меню, быстро пощелкал по пунктам ремонта и полной замены слишком поврежденных узлов. Сумма превышала объем наличности раза в два. Тихо присвистнув, ещё раз оглядел экипаж.

– Если не укомплектуем машину до боеспособного состояния, – сказал Серпилин, – нас просто не выпустят в бой. Будем сидеть здесь до тех пор, пока в честь какой-нибудь грандиозной победы над синими, всем экипажам не выпишут премию. Но грандиозных поражений я пока видел больше, чем грандиозных побед. А последняя миссия нам в такую копеечку встала, что и без покупки рации нам вряд ли денег хватит. А если точнее, то даже базовый комплект оборудования мы купить не можем – я подсчитал.

Тирада наводчика поставила меня в тупик. Если мы не сможем выйти на поле боя, у меня не будет возможности связаться со своими. И даже заработать на новое оборудование – не получится. И что теперь, сидеть неизвестно сколько времени здесь, в ремонтном ангаре?

– На чём-то можем сэкономить? – спросил я хмуро, с трудом превозмогая растерянность и уныние.

– Раму в любом случае надо чинить, – рассудительно сказал Зверев, – а вот боевую рубку можно взять облегченную, самую дешёвую. Без крыши.

– Как это без крыши? – удивился я.

– Ну, рубка будет открытой сверху. Без потолка.

– Движок можем взять от танкетки, – как ни в чём ни бывало, сказал Ложкин. – А трансмиссию отремонтировать в упрощенном порядке, лишь бы на одной передаче тянуло. Ездить будем плохо, но до поля боя доедем.

– Оптику придется брать в любом случае, – внёс свою лепту Серпилин, а вот боекомплект необязательно брать полный. Хватит и трети – все равно никогда и половину снарядов не расстреливаем. Заодно, танк легче будет – двигателю проще, расход топлива меньше.

– И топлива достаточно взять полбака, – голосом доброго волшебника сказал Ложкин и невозмутимое спокойствие его лица чуть тронула лёгкая улыбка. – Только бак выправить и дыры в нём запаять.

– Всё равно ещё полсотни гаек не хватает, – подпортил хорошие новости Серпилин.

Но я уже почувствовал надежду и заметно приободрился. Поднявшись на ноги, посмотрел в сторону разбитой самоходки и сказал:

– Так, отлично. Давайте посмотрим, что ещё можно сделать? Может, что-то можно продать? Знаете, сколько "убитый" медный радиатор на рынке вторсырья стоит? Здесь есть кому старое железо "толкнуть"?

Приёмщиков вторсырья к моему разочарованию в игре предусмотрено не было, однако решение проблемы нашлось довольно быстро и без этого. Раньше я как-то особо не разглядывал наш ангар – ну, здоровенный пустой гараж с бетонным полом, ну, какие-то инструменты и куски металла, ну, доносятся откуда-то звуки ремонта. Однако, когда механик-водитель с торжеством в глазах показал мне пальцем на закуток между двумя кирпичными колоннами в углу, я словно прозрел. Оказывается, после наших модернизаций, у нас осталось некоторое количество старых вещей, которые мы сняли с нашей самоходки, чтобы поставить вместо них новые. И эти старые вещи вполне можно было продать!

Передо мной на полу лежали какие-то трубки, несколько снарядов, командирское кресло, несколько комплектов формы, а также кривые штуковины, назначения которых я не понимал.

– Только не спеши, – сказал Серпилин, когда я собрался было продать всё это барахло разом. – Что-то можно использовать, а не продавать. А главное – нет смысла торопиться. Цены могут меняться. Посмотри, в меню продаж должны быть графики изменения цен за последние трое суток. И продай лишь необходимый минимум из числа наиболее дорогих предметов.

Я послушался своего заместителя и погрузился в изучение разделов меню купли-продажи. К моему удивлению, наиболее востребованными, из числа имевшихся у нас предметов, на рынке оказались командирские кресла. Я хотел было сразу продать, лежащий у моих ног предмет неказистой военной мебели, но потом вспомнил кое-что. Несколько скользящих движений пальцев по меню, и командирское сиденье исчезло, а на его месте появилось такое же, но повышенной комфортности. Надо же, совсем не пострадало, хоть и стояло в почти уничтоженной самоходке.

– Вот когда пригодилась моя тяга к роскоши, – пошутил я, добавляя комфортное командирское кресло к продаваемым вещам, и завершая продажу.

С приятным звоном на счет посыпались виртуальные гаечки. Можно было смело делать  покупки и возвращаться в бой.

Через несколько минут мы сидели за столом и ели тушёнку. Не знаю почему, вкус её мне нравился намного больше, чем в обычной жизни. Экипаж мой вовсю работал челюстями, делом, так сказать, поддерживая мои новые вкусовые пристрастия, но смотрел неотрывно только на отремонтированную самоходку.

Наша бронированная машина выглядела теперь довольно необычно, словно на корпус танка нерадивые гастарбайтеры вместо башни установили заборчик из металлических листов. Но самоходка считалась боеготовой, а большего и не требовалось.

– Слушай, Серпилин, – сказал я, извлекая из банки последний кусочек ароматного мяса, – а почему при переходе на поле боя мы оказываемся где попало, а не рядом с танками своих союзников, "зелёных"?

– Штабные службы определяют необходимость резервов в том или ином месте глобальной карты, – ответил Серпилин и вдруг повернул голову ко мне. Глаза его прищурились, точно он думал о чём-то своем и продолжал при этом говорить. – А на более низком уровне непрерывно разрабатываются конкретные задания и, в соответствии с ними, задаются параметры подходящей машины и устанавливаются координаты заброски. Когда мы готовы к бою, нам выдают первое попавшееся подходящее задание. Для простоты, мы называем этот механизм "балансиром".

– Ну что ж, посмотрим, куда нас занесёт балансир на это раз, -сказал я поднимаясь из-за стола. – Мужики, ну сколько можно жрать?

В нетерпении снова оказаться на полебоя и попробовать установить контакт с живыми игроками, я и не заметил, как наша самоходка покинула ангар.

В открытой рубке оказалось не так уж и плохо. Над нами светило ласковое солнышко, легкий ветерок гнал по голубому небу белые тучки, и можно было наслаждаться не только свежим воздухом, но и проплывающими мимо чудесными пейзажами. Конечно, несколько раздражал дребезг в недоделанной подвеске, а скорость оставляла желать лучшего – обогнать нас сейчас можно было даже легкой трусцой, но зато наша самоходка самостоятельно перемещалась в сторону поля боя, а стартовые условия давали надежду на определённый заработок и опыта, и денег.

Внутренность рубки при дневном свете растеряла значительную часть своего загадочного очарования, но зато мне теперь было ясно, как на раме крепится пушка и почему заряжающий находится позади меня.

Поворачивая голову влево, я видел профиль Серпилина, который с момента перемещения на поле боя так ни разу и не посмотрел в мою сторону. Сперва мне даже казалось, что он обижен на меня за прошлый бой, поскольку именно из-за меня самоходка получила такие серьёзные повреждения. Пришлось напомнить себе, что мой наводчик – всего лишь бот, несколько тысяч строк программного кода, и не разговаривает он потому, что не происходит ничего, инициирующего его диалоговый блок управления.

Радиостанция при солнечном свете поблёскивала тёмным оцинкованным металлом и, казалось, только и ждала, чтобы её включили, но, помятуя о недавнем печальном опыте, я твёрдо решил, что попрошу помощи только в конце боя, когда другие игроки будут ещё рядом, но уже растеряют боевой азарт. И не стану истерично кричать "помогите, я застрял в игре!", а спокойно предложу вознаграждение за звонок по определённому номеру в реальном мире.

Несмотря на то, что крыши над головой больше не было, да и весь капитальный ремонт был сделан так, словно для его выполнения мы нанимали неопытную бригаду гастарбайтеров за еду, оба моих прицела оставались на месте и я попеременно то разглядывал в панорамную оптику приближающуюся цепочку холмов, за которой вскоре должен был развернуться бой, то изучал общую карту с высоты птичьего полёта, пытаясь сообразить, где следует поставить самоходку, чтобы не оказаться на виду у вражеской техники.

Мы ехали вдоль широкого ручья, вот-вот планировавшего превратиться в небольшую речушку, по обширной луговине, сжатой с двух сторон лесом. Двигатель, хоть и звучал теперь не так раскатисто и уверенно, как раньше, тем не менее, со своей работой справлялся, и наша 76-мм гаубица неотвратимо приближалась к тому месту, откуда можно было открыть огонь по врагу. Теперь, когда я уже постепенно начал свыкаться с окружающими реалиями, как-то само собой стало понятным, что нашей слабобронированной машине, место в боевых порядках последней линии, а лучше – вообще за пределами видимости врага. Всё равно ведь стреляем не прямой наводкой.

Где-то впереди загромыхала артиллерийская канонада, возвещая о начале сражения. Я припал к прицелу, надеясь, что расстояние уже позволяет принимать данные от союзной техники. И действительно, поле боя, ещё недавно скрытое пассивным режимом отображения карты, теперь сияло всеми красками и было доступно для тщательного изучения, словно бациллятник под микроскопом.

Сразу за грядой холмов, до которых мы не доехали буквально пару километров, виднелась  мелководная, изрезанная отмелями, река с пологими песчаными берегами. Оба её берега были уже буквально изрыты чёрными оспинами воронок, а поверхность воды тут и там вспухала стремительно распускающимися цветами разрывов. Из-за того, что оба берега реки выглядели кипящим варевом, я не сразу заметил массу самых разных танков, расцвеченных синим и зелёным.

По реке проходил разграничительный рубеж, и, согласно вводной информации, полученной при чтении задачи, обе враждующие стороны надеялись нанести здесь противнику сокрушительное поражение. Несмотря на то, что сами берега были пологими, подъезды к ним изобиловали пригорками и лощинами, и практически каждое место, где можно было укрыться, было занято с обеих сторон бронированной машиной. Сверху все эти танчики казались одинаковыми, но стоило мне покрутить ручку, как в поле зрения осталось всего три вражеских танка, и вот тут стало понятно, что над каждым из них потрудился заботливый игрок-человек.

У них были разные корпуса, разные башни, совершенно несоразмерно разные стволы пушек, не говоря уже про внешние модули и окраску. Разумеется, ни одна армия в реальном мире не смогла бы содержать подобный зоопарк, но игра в этом плане предоставляла воистину неограниченные возможности. Словно зачарованный, я разглядывал чужие машины, начиная даже ощущать определённую зависть человека, всю жизнь проездившего на мопеде и вдруг узнавшего, что существуют спортивные мотоциклы.

Вражеские танки время от времени резко дергались, слегка сдавая назад, беззвучно изрыгая из пушек длинные шнуры огня и клубы дыма.

– Ну что там, командир, не достаём ещё? – спросил у меня в наушниках голос Серпилина.

Я спохватился и принялся крутить ручки, подводя перекрестье прицела командира к ближайшей вражеской машине. Несколько вражеских танков оказались в наших пределах досягаемости, а вот дальше перекрестье целеуказателя почти замерло, двигаясь в сторону техники синих крохотными рывками.

– Серпилин, какова дальность стрельбы нашей пушки? – громко спросил я, одновременно отыскивая глазами на карте обозначения масштаба.

– Технически, можем произвести выстрел на восемь километров, – сказал Серпилин.

По моим прикидкам получилось, что целеуказатель как раз и замер примерно на этом  удалении от нашей машины. Осталось сказать "спасибо", что я нахожусь в игре, а не командую реальной самоходкой.

– Механик, стой, – скомандовал я, понимая, что стрелять на ходу никакого смысла нет.

Самоходка дёрнулась и встала. Я приподнялся и завертел головой. Впереди поднимался  кверху зелёный склон холма, справа и слева раскинулся заливной луг, ограниченный вдалеке тёмно-зелёной древесной массой, а позади виднелись самые настоящие скалы, с узким проходом, из которого, мы, видимо, по вводной игры, и выехали.

Мы что, одна-единственная гаубица на такой превосходной позиции? Отлично!

Быстро наведя целеуказатель на ближайший вражеский танк, я нажал на кнопку. Вокруг танка появилось легкое серебристое свечение в форме звезды. И как это я раньше такое изменение не замечал?

– Цель вижу, – тут же сказал Серпилин. – Бронебойным!

Я буквально спиной ощутил, как здоровяк-заряжающий взмахнул позади меня весьма немаленьким бронебойным снарядом. Лязгнул досылатель. Я быстро перевел целеуказатель и ещё дважды нажал на кнопку в рукояти прицела. Два вражеских танка обзавелись серебристыми маркерами цели, а значит, появились в прицеле наводчика. И пока Серпилин по ним работает, я мог позволить себе отвлечься.

Это открытие меня вдохновило.

Перед тем, как оторваться от прицела, я решил дождаться первых результатов. Наводчик сам себе скомандовал "Огонь!". Я вздрогнул, и даже перестал на мгновение дышать от жуткого грохота выстрела – оказалось, что в открытой рубке он звучал для экипажа совсем по-другому, чем в закрытой. Мне показалось даже, что я оглох, но желание удостовериться, что всё идет по плану, отодвинуло прочие переживания в сторону. Я успел насчитать шестнадцать ударов пульса в ушах, прежде, чем вражеский танк вдруг дёрнулся, и на его башне появилась хорошо заметная пробоина.

– А ведь мы подбили его, парни, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– Ура! – рявкнул экипаж.

Вражеский танк не задымился и не взорвался, но замер неподвижно и признаков жизни больше не подавал.

– Бронебойным! – скомандовал Серпилин.

Я спокойно стащил с головы шлемофон, нацепил наушники и включил рацию.

Суматошная скороговорка боя оглушила и ошеломила. Сразу десяток наверное игроков орали на одной частоте, требуя помощи, ругаясь или выкрикивая координаты какой-то цели.

– Эй! – крикнул я на всякий случай, в надежде привлечь внимание. Да куда там.

– Левее брода заходи, левее!

– Я горю, прикройте!

– А нас вообще арта здесь есть?

– Блииииин, у меня снаряды кончились!

Перебросив переключатель в положение "слушать всех", я убедился, что в общем эфире обстановка ещё хуже. Тут уже противники в открытую ругались друг на друга, и орали при этом так, словно по-настоящему гибли в горящих танках.

Тем неожиданнее было увидеть, как на корпусе рации зажглась невидимая до того зелёная лампочка, подсветившая переключатель "Личный канал связи". Я быстро протянул руку и перебросил маленький рычажок вверх.

– Привет, Лом, – раздался в наушниках спокойный дружелюбный голос. – Вижу, один здесь бегаешь – вот, решил прикрыть. Работай спокойно.

Грохнул выстрел. казённик пушки прыгнул назад, выбрасывая гильзу, но я даже не посмотрел на него, соображая: что же такое я только что услышал? Потом до меня дошло, и я резко поднялся со своего сидения. Справа от меня из лесу выехал танк, причем, судя по зелёному контуру, это был союзник. Союзник! Который сам заговорил со мной!

Сердце бухнуло в груди и зачастило. Я вцепился в микрофон и чуть возбуждённее, чем следовало, заорал:

– Да, привет, слышу тебя, алё!

– Ну, молодец, – хмыкнул игрок, сидящий сейчас наверняка у обычного компа.

Я сделал несколько глубоких вдохов: теперь главное всё не запороть. Развернул панорамный прицел, разглядывая увеличенное изображение дружественного танка. Приземистый корпус, прямоугольная башня, длинный ствол. Антитанк?

Информационный ярлык гласил, что союзника зовут "Андер".

– Да, конечно, спасибо, – заторопился я. – Вовсю работаю и место здесь удобное.

В прицел было видно, как союзный антитанк развернулся в мою сторону, словно игроку было недостаточно видеть меня на мониторе, а захотелось ещё и разглядеть в прицел.

– Понимаешь, я – обычный человек…, – начал я, и в этот момент пушка за моей спиной снова грохнула, оглушая и обдавая пороховой гарью.

– Прикольно, – с иронией в голосе сказал союзник. – Я тоже.

– Но я оказался в сложной ситуации. И мне очень нужна твоя помощь! Можешь позвонить…

– Ура! – рявкнул мой экипаж, видимо отмечая очередную победу.

– Чего? – удивился в наушниках голос союзника.

– Слушай, это очень важно, – горячо сказал я, одной рукой отбиваясь от, дёргающего меня за комбинезон, заряжающего. – Вопрос жизни и смерти. Дело в том, что я застрял в игре. Я словно бы целиком нахожусь здесь, а это значит, что тело мое возле компьютера, лежит в коме. Надо известить одного человека о том, что я нашел Саурона…

Союзный антитанк вдруг превратился в огненный шар и спустя миг на его месте остался лишь обугленный дымящийся остов. Ещё через секунду нашу самоходку накрыл жуткий грохот, а в лицо ударила волна тёплого воздуха.

Я растерянно таращился на остатки союзной машины. Что случилось? Что, чёрт побери, произошло?!

– Не так быстро, – сказал вдруг в наушниках мягкий, слегка картавящий голос.

От неожиданности я вздрогнул и посмотрел почему-то на микрофон. Голос явно принадлежал молодому мужчине, и, судя по неприятному металлическому дребезжанию, был изменён с помощью какой-то программы.

– Что случилось? – наконец спросил я, пытаясь подавить нарастающее внутри раздражение. – Ты кто такой? Что с моим союзником?

– Я его подбил, – спокойно ответил мой новый собеседник. – Или ты думал, что раз позиция удобна для стрельбы, то её кроме тебя никто не видит?

Я чуть было не обругал его, но вовремя одумался. Какая разница, в конце концов, кто позвонит от моего имени полковнику Комарову: представитель "зелёных" или член команды "синих"?

– Ладно, только погоди, не убивай меня сразу, – сказал я ему миролюбиво. – Мы даже стрелять больше не будем. Выслушай меня и потом подобьёшь.

– Ну, валяй, – развеселился он. – Только дай команду экипажу прекратить огонь.

– Так, экипаж, больше не стрелять! – сказал я, поворачиваясь к наводчику.

– Надо сказать "Экипаж, стой", – подсказал Серпилин.

– Экипаж, стой!

– Молодец, – похвалил меня новый собеседник. – Ну, так что?

Пока я взахлёб рассказывал ему свою историю, руки словно сами собой нашли панорамный прицел, и медленно поворачивали его – мне хотелось увидеть нового собеседника. Точнее, его танк. А ещё, мне не давала покоя смутная мысль, что в его обращении ко мне проскочила какая-то странность. Но что именно "царапнуло" ухо, я сообразить не мог, тем более, что торопился закончить свой рассказ. Собеседник меня не прерывал, не стрелял и всё это давало надежду, что на этот раз всё закончится благополучно.

– Вижу цель, – сказал Серпилин.

Но я и сам заметил высокий чёрный корпус, торчащий наполовину из густой травы далеко позади, на границе луга, леса и скал.

– Так ты поможешь мне? – спросил я, закончив как раз излагать свою историю.

Руки продолжали подкручивать рукояти прицела, увеличивая изображение чужой машины. Явно самоходная гаубица большого калибра. Такая даже тяжелый танк может "обнулить" с одного выстрела. Как же это мой союзник её прошляпил?

– А чем ты можешь за такую услугу заплатить? – спросил внезапно собеседник.

Я опешил. Он что, не поверил мне? Или действительно решил нажиться на моей беде?

Я навёл прицел на информационный ярлык, прочёл имя игрока. "Рон".

– Слушай, вопрос совсем не так стоит, Рон, – сказал я ему самым проникновенным голосом. – На кону жизнь десятков людей, понимаешь?

– Понимаю, – весело сказал Рон. – Это значит, что моя услуга будет стоить ещё дороже?

Я слышал откровенную насмешку в его голосе и не понимал, почему этот человек надо мной издевается. Может, он думает, что я пытаюсь его разыграть?

– Полковник Комаров, которому ты будешь звонить, передаст тебе любую необходимую сумму денег, – сказал я терпеливо.

– Не, не катит, – хамовато сказал Рон. – Значит, смотри. Покупаешь снаряды калибра двести три миллиметра, полный боекомплект. Где-то мы с тобой встречаемся, и в этот момент они автоматически передаются мне. Даже делать спецом ничего не надо. И вот тогда я с тобой буду говорить о том, что тебе интересно. Вот целую минуту обещаю стоять и слушать тебя. И если ты меня убедишь, тогда, быть может, позвоню, куда тебе требуется. И даже тайну тебе открою.

И сразу же перед глазами поплыли черные буквы:

Вами получен персональный квест: "Снаряды в обмен на тайну".

Подсказка системы: Вами получено задание от посредника между миром танков и миром людей. Посредники редко выдают персональные задания и всегда хорошо за них награждают. Цените свою удачу.

Описание задания: Привезите посреднику три снаряда калибра 203 мм, не принадлежащие Вам. И посредник обязуется открыть вам какую-то важную тайну.

Я обомлел и сидел неподвижно, беззвучно открывая и закрывая рот. А в голове всё время крутилось "дай команду экипажу прекратить огонь". Разве сказал бы такое человек, уверенный, что с ним разговаривает обычный игрок? Разве стал бы он говорить со мной так долго и так странно, если бы думал, что перед ним бот? А это значит… Это значит, что он сразу знал, что я игрок, застрявший внутри игры! А эта его самоходка. Если произнести подряд два слова – САУ и Рон, то получится…

– Ах ты урод! – выдохнул я, глядя на черный корпус, бок которого был украшен оранжевым вертикальным овалом. – Это же ты!

– Глубокомысленно, – засмеялся он.

– Зачем тебе это? – спросил я звенящим голосом, чувствуя как всё переворачивается внутри.

– Как это зачем? – удивился он. – Знаешь, какие дорогие снаряды для гаубицы калибра двести три миллиметра?

– Зачем ты меня сюда притащил? – спросил я тихо, пытаясь собрать воедино ускользающие мысли. – Я не спрашиваю "как", скажи лишь – зачем?

– Да просто так, – беспечно отозвался он. – Могу, вот и притащил. Вы ж там, в ментуре, на меня охоту устроили, да? Ну а я устроил охоту на вас. Всё по-честному.

– Ну хорошо, – повысил я голос, – поиграли и достаточно. Вытаскивай меня отсюда!

– Вытаскивать? – весело удивился Саурон. – И не подумаю. Мне в этой игре слуги нужны.

– Что? Слуги? Ты чего, совсем сбрендил со своими игрушками? – я понимал, что в моей ситуации грубить как-то не с руки, но остановиться не мог: – Я же живой человек, а ты меня в какого-то долбаного зомби превратить решил?

– Ну, хорошо, пусть не слуги. Пусть рабы. Смирись, несчастный, – захихикал Саурон.

– Ну пожалуйста, прошу тебя, – сменил я тон, чувствуя, как меня накрывают отчаяние и паника, – вытащи меня отсюда. Прошу! Я тебе денег дам! Сколько ты хочешь?

– Ну вот сперва снаряды мне раздобудешь, – сказал Саурон посмеиваясь, – а там поговорим. Но ты не бойся, пожизненно держать тебя здесь не стану. Ну, лет пять-десять, и отработаешь себе свободу.

– Сколько?! – заорал я, теряя контроль над собой. – Ты, козёл, понимаешь, чем это для тебя кончится?!

– Кажется, это ты не понимаешь, где оказался, и чем это может окончиться для тебя, – засмеялся он. – Передумал я тебя лет через пять освобождать. Будешь здесь сидеть, пока там, на воле, твоё тело от искусственной вентиляции не отключат.

И почти сразу же ствол чёрной гаубицы расцвёл огненным цветком. А я ещё несколько секунд не понимал, по какой цели внезапно открыл огонь Саурон. И только тупо смотрел, как величественно покачивается тяжёлая гаубица, а ветер сносит в сторону облако дыма.

Жуткий треск, грохот и частая дробь осколков по броне окончательно повергли меня в шок. Потом сверху посыпались комья земли, и Зверев начал нудно повторять:

– Едрить. Едрить. Едрить.

Серпилин по-собачьи отряхнулся и выжидательно посмотрел на меня.

– Командир, нас накрыли!

– И что делать? – спросил я растерянно.

– Позицию менять!

– Меняем!

– Механик! Врубай на полную!

– Едрить, – продолжало доносится из-за спины.

– Ложкин! Ложкин?

Наводчик толкнул водителя в спину ногой и тот повалился лицом вперёд. Я растерянно посмотрел на Серпилина. Лицо его было спокойным и мрачным.

– Что  с ним? – спросил я, кивая на водителя.

– Готов, – ответил тот лаконично.

До меня ещё не дошел весь ужас того, что он только что сказал, как вдруг по левому борту полыхнула огненная вспышка и меня впечатало в борт. От страшного удара в голове все помутилось, но через мгновение я вообще оглох и словно погрузился целиком в грязную булькающую воду. Под ногами что-то вибрировало, я наобум размахивал руками, пока не попал ладонью во что-то тёплое и липкое. Попытался рассмотреть ладонь, мазнул себя по лицу, проморгался…