Текст книги "Город страшных снов"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

4

Несмотря на кошмары, проснулся Егор заметно посвежевшим и отдохнувшим. Даже ставшая за последнее время привычной беспричинная тревога вроде бы немного отступила.

Он сделал себе еще тушеночного бульона, а чуть погодя рискнул съесть и маленький кусочек мяса. Судя по вкусу, тушенка прекрасно сохранилась, и это означало, что в ближайшее время об источнике пропитания можно было не задумываться.

Больше всего Егора раздражала неопределенность. Он не понимал, что произошло и продолжает происходить с таким привычным когда-то городом, что случилось с его жителями, и, главное, что ему теперь делать. Странные подземные толчки, собаки-людоеды, летаргия – все это никак не связывалось в единую логическую цепь.

За окном по-прежнему царил темный, красновато-сумеречный день, и понять, сколько осталось времени до темноты, было решительно невозможно. Это означало, что еще как минимум одну ночь придется провести в квартире. А утром уже решать, как выбраться за город, избегая пристального внимания голодных собак.

Хотелось снова поесть и лечь спать, но чувство самосохранения подсказывало: для успешной эвакуации за пределы города необходимо осваиваться, привыкать к сложившимся реалиям. У собак нет рук, они не могут лазать по деревьям и не смотрели фильмы про всевозможные уловки, на которые горазд изощренный ум человека. Зато у них полно острых зубов и никаких проблем с аппетитом. Чтобы понять, где проходит граница между возможностями городского человека и одичавшими аборигенами бетонных джунглей, следовало идти на улицу. И получать любой доступный опыт.

К тому же, было бы неплохо оценить масштабы того, что он уже успел увидеть. Не мог огромный промышленный город стать в одночасье заброшенным кладбищем. Не мог в принципе. Правительство обязано было принять какие-то меры: спасти тех, кто сумел выжить, обеспечить карантинную зону.

А может быть, до ближайшей колючей проволоки и блокпостов, совсем недалеко?

Тогда не потребуется долго готовиться и запасаться в дорогу припасами…

Идти не хотелось категорически, но здравый смысл требовал: надо. Так получилось, что к двадцати четырем годам Егор успел вывести для себя несколько простых правил и старался следовать им неукоснительно. Одно из таких правил гласило: желания, продиктованные ленью или страхом, не должны принимать участия в принятии решения.

Еще раз хорошенько все взвесив и пообещав себе, что по возвращении наестся до отвала, Егор облачился в куртку, взял копье и вышел из квартиры.

На улице стояла та умеренная летняя погода, когда и в куртке не жарко, и без куртки не холодно. Егор распахнул штормовку, но снимать не стал.

Двор, поросший травой и кустарником, смотрелся теперь настолько естественно и убедительно, что поднимающиеся со всех сторон к небу многоэтажки уже не казались «хозяевами», рядом с которыми случайно выросло что-то зеленое. Скорее, уродливые коробки, окружившие зеленую поляну со всех сторон, выглядели здесь абсолютно неуместными. Словно, отдав свою территорию на несколько сотен лет в аренду, лес вернулся. И стал по-своему очищать землю от арендаторов.

В траве мелькнуло черное гибкое тело. Змей Егор не особо боялся, тем более в руке у него была длинная палка с острым наконечником, но он решил не рисковать. Отошел в сторону. Не хватало для полного счастья получить укус гадюки.

Сделав круг по двору, он убедился: здесь практически полностью повторяется та же картина, что и на улице. Помимо костей и черепов, хватало трупов, сохранившихся на удивление хорошо.

Наткнувшись на тело знакомого из соседнего подъезда, Егор некоторое время стоял, хмуро вглядываясь в иссохшее и покрытое слоем грязи, но вполне узнаваемое лицо. Впервые появилась мысль, что следовало бы похоронить умерших. Но тут же пришло понимание: ни сил, ни возможностей для этого у него все равно нет.

Казалось странным, что голодное зверье до сих пор не обглодало сохранившиеся трупы. Может быть, не тронутые разложением тела были ядовиты? Или с момента смерти прошло слишком много времени, а хищники просто брезговали падалью? Но в пустом городе некому выбрасывать съедобные объедки… Чем же тогда питалась собачья стая? Птицами? Одичавшими котами?

В собственном дворе Егор чувствовал себя гораздо спокойнее и уверенней, чем на улице. В голову одна за другой полезли жуткие догадки: раз катастрофа случилась внезапно, и никакой эвакуации не было, значит, тело матери тоже может лежать где-то… прямо на улице.

От этой простой и очевидной мысли, внутри все сжалось в болезненном спазме: до этого момента трагедия ощущалась как что-то, оставшееся в далеком прошлом, а изменившийся город воспринимался как альтернативная реальность, из которой хоть и трудно, но можно однажды выбраться. Теперь же вдруг стало предельно ясно, что прошлое никуда не ушло. Оно лишь ждало подходящего момента, чтобы напомнить о себе.

Тело матери следовало найти и похоронить, как положено. Тем более, до ночи еще наверняка много времени. Проблема заключалась в другом. Мама могла находиться где угодно: от десятков магазинов вокруг дома до любых крупных торговых центров. Покупок в тот самый день она планировала сделать много, а это значило, что найти ее останки будет невероятно сложно, если вообще возможно.

Стало заметно темнее. Егор поднял голову и замер.

По алому прямоугольнику неба, обрамленному домами, ползла тяжелая радужно-багровая туча. Двигаясь единым клубящимся сгустком, она переливалась множеством оттенков красного, серого, черного и даже синего цветов. По краям нарядной пушистой окантовкой жались молочно-белые кучевые облака. Часть общего движения в странной туче подчинялась каким-то своим законам: воздушные массы время от времени закручивались спиралью и поднимались вверх, словно перевернутое торнадо. В такие моменты в темных клубах возникала промоина, сквозь которую виднелись яркие пятна. Внутри тучи что-то непрерывно сверкало, но раскатов грома слышно не было.

С трудом оторвавшись от завораживающего зрелища, Егор обошел засыпанный мусором открытый люк канализации и направился к соседнему дому. Там через дворы можно было выйти на улицу, по которой завтра он попытается выбраться на Московский тракт.

Проход между домами густо зарос травой и кустами выше роста человека. Егор в нерешительности остановился. Поверх высоких стеблей репейника и крапивы уже легко просматривался соседний двор, но продираться сквозь зеленый «остров» было страшновато. Перед глазами снова встала пугающая картина: крупный мужчина в болотных сапогах судорожно заряжает ружье, падает на колени, а со всех сторон его рвут в клочья крепкие собачьи зубы. Собаке спрятаться в густой траве проще простого.

Издалека прикатился звук выстрела. Егор непроизвольно посмотрел в ту сторону, словно надеялся увидеть стрелка, и в этот момент в кустах за спиной громко хрустнула ветка. Резко развернувшись, Егор выставил перед собой копье и начал отступать к ближайшему подъезду. Из кустов никто не появился, но верхушки высоких стеблей травы раскачивались так, что было понятно: внизу происходит какое-то движение.

До спасительного подъезда оставалось каких-то пару десятков метров, и Егор бросился бежать. Тут же раздалось азартное рычание, и слева, отсекая дорогу, появился некрупный пес палевого окраса. Он легко обогнал тяжело бухающего кирзачами Егора и оказался перед ним.

Егор резко остановился и со всей силы врезал древком копья собаке по загривку. Ударом зверя аж распластало по земле. С обиженным визгом пес бросился обратно в кусты.

Все произошло так быстро, что Егор даже толком не сообразил, как остался единственным победителем на «поле боя». Сердце гулко стучало у самого горла, вспотели ладони, дыхание было тяжелым, словно он пробежал пару километров, но опасности как таковой больше не было. Псина, проломившись сквозь кусты, завывала уже где-то в соседнем дворе. И, судя по всему, никто не спешил ее утешать и идти разбираться с обнаглевшим двуногим.

Оставшееся расстояние до подъезда Егор прошел быстро, но уже без лишней суеты. Несмотря на бегство противника, имело смысл проявить осторожность. Кроме того, ему пришло в голову, что обзор окрестностей с высоты двенадцатого этажа может дать намного больше, чем многочасовой обход соседних дворов.

Каждый подъезд в таких домах имел два входа. Один из них позволял пройти к лифтам, а второй открывал путь на лестницу, по которой можно было подняться на любой этаж пешком. Между лифтами и лестницей на каждом этаже был переход, сделанный через специальный балкон. Именно с этих переходных балконов Егор и собирался осмотреться.

Тяжелая металлическая дверь открылась с протяжным скрипом. Егор вошел в темный подъезд и стал подниматься вверх по лестнице. До катастрофы на таких лестницах обычно пахло уродами, чей мочевой пузырь легко захватывал власть над головой. По прошествии многих лет все «канализационные» запахи выветрились, лестница пахла стылым бетоном и пылью. Егор медленно переставлял ноги, стараясь подняться как можно выше, но после шестого этажа устал и вышел на балкон.

В первую секунду у Егора дух захватило от мрачной картины запустения и торжества природы.

Крыши темно-серых хрущевок спального района буквально утопали в зелени огромных деревьев, раскинувших свои кроны повсюду. Небо, не заслоняемое теперь тяжелыми коробками зданий, раскрылось над головой как бесконечная зияющая рана, переливаясь всеми оттенками красного: от слепящего алого света высокого солнца, до темно-бордовых туч у горизонта. На некотором удалении посреди густых крон торчали обгоревшие местами высотки. Темными точками на фоне кровавого неба бесшумно скользили большие стаи птиц.

Передохнув, Егор собрался было подняться на этаж выше, но вдруг заметил слабое движение в квартале от себя. На какую-то секунду в поле зрения появился медленно пробирающийся между кустов человек и тут же вновь пропал из виду.

Сердце ударило в груди бешеным набатом. Позабыв об осторожности, Егор бросился бежать вниз по лестнице. Выбравшись на заросший травой тротуар, он быстрым шагом двинулся в ту сторону, где видел крадущегося человека. Может быть, тому известно, что случилось? А если повезет, он отведет Егора к другим людям…

Поднялся ветер, и на смену тишине пришел мощный шелест листвы. Этот звук заполнил все окружающее пространство, не оставив ни малейшей возможности что-либо услышать.

Егор начал оглядываться по сторонам, крепко сжимая в руках свое копье. Любой зверь мог теперь подкрасться к нему совершенно незаметно: в мелькании колышущихся повсюду листьев он вряд ли бы смог заметить даже слона.

Но вернуться назад Егор теперь не мог. Где-то там, впереди, совсем недалеко, его ждали ответы на вопросы! И шанс на спасение!

Несмотря на разрушительную мощь времени и природы, асфальтовая дорожка все еще выполняла свое основное назначение. Егор бросился бежать по ней насколько хватало сил, стремясь как можно быстрее миновать два ближайших двора и оказаться возле того дома, где он видел человека.

Сил хватило ненадолго. Уже совсем скоро Егор сипел и хватался рукой за правый бок, где противной колючкой поселилась пульсирующая боль. Еще через несколько шагов Егор опустился в густую траву. Перед глазами поплыли темные круги, на лбу выступил холодный пот. Слабость была такой, что в этот момент его можно было начать есть живьем – ничего сделать он все равно бы уже не смог.

Лежа на спине и глядя в красное небо, Егор вдруг понял, что случилось с ним на самом деле. Он просто умер, а его агонизирующий мозг рисует на прощание жуткие картины из преддверия ада. Не могло быть в реальности этого мертвого города. Не могло быть красного неба над головой, мертвецов и костей повсюду, одичавших собак-убийц. Не могло потому, что не могло быть в принципе. И это значило, что делать ничего больше не надо – достаточно лежать так до тех пор, пока мозг наконец не умрет окончательно и не отпустит своего хозяина из этого жуткого мира.

В толстой куртке и сапогах лежать на земле было вполне комфортно, и Егор сам не заметил, как сон одолел его.

Проснувшись, он однако убедился, что продолжает грезить наяву. Ничего вокруг не изменилось. Правда, Егор чувствовал себя намного лучше, хотя и ощущал острый голод.

Искать виденного ранее человека было уже поздно. Егор решил совершить еще одну вылазку к магазину. Теперь, когда сил было достаточно, можно было попытаться найти что-нибудь еще, кроме тушенки.

При мысли о банке тушеного мяса есть захотелось просто нестерпимо, и Егор, размявшись, бодро зашагал в сторону магазина.

Завернув за угол, он увидел закопченную стену и выгоревшее окно на первом этаже. Очевидно, когда-то здесь произошел пожар, а тушить его оказалось просто некому, поэтому горело до тех пор, пока было чему гореть. Другие квартиры, правда, огонь не задел. И, судя по всему, это было редкой удачей: девятиэтажка рядом с магазином выгорела практически целиком – слой сажи на стенах и полностью сгоревшие окна красноречиво свидетельствовали о буйстве разыгравшейся здесь некогда стихии.

С этой точки улица еще больше походила на узкий каньон. С одной стороны «каньон» задирался вверх, достигая наивысшей точки где-то в районе моста над Московским трактом. С другой – упирался в жилые многоэтажные здания, выстроенные между поворотом дороги и пляжем Визовского пруда. На столбах уныло висели обрывки проводов. Высоко в небе продолжали кружить птицы.

В магазине Егор первым делом напился воды, вскрыл банку тушенки и наконец-то достаточно плотно поел. Сыто отдуваясь, обошел магазин по периметру, заглянул в подсобные помещения, проверил кабинеты. Везде было одно и то же: масса костей, ветошь и хорошо сохранившиеся трупы. Это уже почти не пугало, стало привычным в новом мире.

Набив карманы куртки тушенкой и положив за пазуху две бутылки с водой, Егор решительно вышел из магазина. Страх перед собаками отступил на задний план. Появилась уверенность, что даже от стаи он успеет убежать или спрятаться. В крайнем случае, пустит в ход свое копье… Хотя – лучше убежать, учитывая случай с загрызенным мужчиной.

План действий на ближайшее время оформился словно бы сам собой. Первым делом – занести припасы домой, потом начать целенаправленно искать выживших. А заодно и мать. Вдруг она тоже уцелела?..

Но не успел Егор отойти от магазина, как увидел давешнего человека. Тот медленно шел по улице, постоянно оглядываясь по сторонам. Это был коренастый, абсолютно лысый мужчина, лет тридцати пяти от роду. Одет он был в клетчатую рубаху с длинными рукавами, джинсы и тяжелые ботинки.

Егор замер и несколько секунд не мог сдвинуться с места. От радости перехватило дыхание. Наконец-то все его злоключения подошли к закономерному концу!

Егор сорвался с места и со всех ног побежал навстречу лысому.

– Эй! – кричал он на ходу. – Я здесь! Эй! Подождите меня!

Незнакомец повел себя странно. Услышав человеческий голос, он сунул руку за пояс и вытащил короткий топорик, после чего прижался к стене дома и подозрительно уставился на Егора.

– Я спал… каким-то… летаргическим сном! – продолжал кричать Егор. – Помогите мне выбраться отсюда!

Незнакомец расслабился. Убрал топорик за спину и двинулся навстречу Егору.

– Не ори, – сказал он неожиданно грубым голосом, буквально ощупывая Егора взглядом с ног до головы. – Собак привлечешь. Тогда худо будет.

– Хорошо, – с готовностью сказал Егор, останавливаясь в паре шагов от незнакомца. – Вы знаете, что случилось? Знаете, как отсюда выбраться?

– Недавно, говоришь, проснулся? – вместо ответа спросил незнакомец, оценивающе разглядывая копье Егора. – Еду какую-нибудь нашел?

– Да, вон в том магазине было немного тушенки, – смущенный страной реакцией первого обнаруженного живого человека, сказал Егор. – Я почти все оттуда забрал, но если хотите, могу поделиться.

– Да зачем делиться, – легкомысленно сказал незнакомец, – не надо.

Он протянул руку, взял Егора за отворот куртки и неожиданно дернул к себе. А потом сильно ударил головой в лицо.

Удар оглушил Егора. Он упал на землю. От боли перед глазами поплыли темные пятна, а незнакомец тем временем стал деловито шарить у него по карманам и за пазухой, вытаскивая воду и тушенку.

– За что? – простонал Егор корчась от боли и прижимая ладони к разбитому лицу. – Я бы и так все отдал, только помогите мне…

– Дурак, что ли? – насмешливо донеслось уже откуда-то издалека. – Не те времена. Сейчас каждый за себя.

– Какие времена? – закричал Егор, отнимая мокрые руки от лица и стараясь разглядеть незнакомца, но того уже и след простыл.

Не обращая внимания на кровь, капающую из разбитой брови и сочащуюся из носа, Егор пошарил руками в поисках своего оружия. Копье пропало вместе с незнакомцем.

– Вот гад! – в сердцах сказал Егор, сжимая рукой дубинку, которой грабитель, видимо, побрезговал.

Сохранился и нож, заткнутый сзади за пояс. Но дубинкой и ножом даже от одного пса непросто отбиться.

Яростный собачий лай, донесшийся издалека, заставил Егора подняться на ноги. Возвращаться домой без воды не хотелось: наверняка скоро снова замучает жажда. Да и еду теперь следовало поискать заново. Поэтому Егор насколько мог быстро пошел обратно в магазин.

В голове царил сумбур. Болел разбитый нос и рассеченная бровь. На душе было мерзко и тоскливо. Человек, которому он так обрадовался, даже не пытался с ним ни о чем говорить. Он ударил и ограбил просто так, без причины. А точнее, по причине, о которой Егор даже не хотел думать. Но настырные мысли не давали шанса уклониться от неизбежных выводов.

Человек появлению Егора не удивился. Значит они примерно в равных положениях: он не спасатель и не представитель властей. Человек не побрезговал едой и примитивным оружием. Значит, с ресурсами у него те же проблемы, что и у самого Егора. А это, в свою очередь, означало, что ничем помочь он Егору все равно бы не смог, даже если бы захотел. Человек вел себя как зверь в лесу. А закон джунглей одинаков что в уральских лесах, что в африканской пустыне. Поскольку теперь выживают сильнейшие, то следовало либо стать одним из них, либо готовиться к тому, что в следующий раз за банку тушенки можно получить не удар в голову, а нож в живот. И если вся предыдущая жизнь требовала контактности, вежливости и умения находить общий язык, то теперь следовало в первую очередь стать осторожным и недоверчивым. А при необходимости – суметь нанести удар.

Короткий порыв ветра принес запах тухлятины. Собачий лай приблизился. Егор проворно поднялся на низенькое крыльцо и нырнул в сумрак торгового зала. От входа он приметил на верхних стеллажах знакомые пластиковые коробки – сухую лапшу быстрого приготовления Егор узнал бы даже на ощупь. Подойдя вплотную к стеллажам, он легко дотянулся до верхней полки и снял пару коробок. Бросив дубинку на нижнюю полку, покрутил коробку в руках, прислушиваясь к пересыпанию сухих лапшинок внутри. Горячей воды у него не было, но, если не торопиться, для замачивания сойдет и холодная.

В этот момент на улице, совсем рядом с магазином, послышался шорох лап и озлобленное рычание. От страха Егор выронил коробки, судорожно огляделся по сторонам. Заметив полупустой шкаф с прозрачной дверцей, он рывком открыл его, выгреб какой-то мусор и залез внутрь. Скрючившись, закрыл за собой дверцу. И буквально через пару секунд в дверном проеме магазина появился собачий силуэт.

Егор замер, боясь неосторожным движением привлечь внимание зверя. Пес принюхался и вошел в магазин. Егор прикрыл глаза и наблюдал за животным из-под полуопущенных ресниц. Внутри медленно, но мучительно копилось желание сделать глубокий вдох.

Шорох собачьей свары, приглушенный дверцей шкафа, становился все тише, удалялся, но пес не спешил вернуться на улицу. Опустив морду к полу, он начал сосредоточенно вынюхивать что-то, медленно двигаясь к стеллажу, откуда Егор только что доставал лапшу. Судя по всему, зверь чуял запах человека и пытался теперь его найти. Делая мелкие вдохи, Егор старался оттянуть тот момент, когда удушье заставит его пошевелиться. Собака медленно приближалась к его укрытию.

Несмотря на прикрытые глаза, Егор хорошо разглядел зверя. Черный в рыжих подпалинах пес, судя по форме туловища и морде, явно вел свою родословную от добермана, хотя и выглядел более массивным. Больше всего пугало выражение собачьей морды: не было заметно ничего даже близко похожего на одомашненного «друга человека» – по магазину бродил самый настоящий дикий зверь.

Чуткий нос привел пса к шкафу с прозрачной дверцей. Егор застыл, боясь сделать даже маленький вздох. Пес поднял узкую морду и внимательно посмотрел на тело внутри шкафа. Нож находился за поясом, поэтому быстро вытащить его, резко открыв дверь, было невозможно. Дубинка осталась лежать на полке стеллажа. А если животное решит подождать? Скоро в шкафу будет просто нечем дышать…

В груди гулко бухало сердце. Измученные удушьем легкие все сильнее требовали плюнуть на опасность и сделать глубокий вдох. Егор понял: еще несколько секунд и он не выдержит! Ощутив, как на смену тяжелому страху надвигается слепая паника, он постарался представить, что не сидит в стеклянном шкафу, готовясь стать обедом для дикого пса, а ныряет с друзьями на дно бассейна на спор: кто дольше продержится под водой.

Страх отступил, боль в груди хоть и не уменьшилась, но казалась вполне терпимой, и даже сердце слегка угомонилось…

Внезапно что-то изменилось.

Странное ощущение на коже, словно кто-то вдруг протащил Егора сквозь шелковую простыню, заставило его вздрогнуть и открыть глаза. Жалобно поскуливая и нелепо суча лапами, собака валялась на полу. Секунда-другая, и ощущение прошло. А зверь с обиженным рычанием поднялся на ноги и стремглав выбежал из магазина.

Егор позволил себе несколько раз глубоко вдохнуть, но еще несколько минут не решался открыть дверь. С улицы больше не доносилось ни звука.

Нежданное спасение могло нести куда большую угрозу, чем собачьи зубы. Ничего подобного Егору раньше ни чувствовать, ни видеть не приходилось. Поэтому, лишь слегка приоткрыв дверь, чтобы впустить свежего воздуха, он продолжал сидеть, готовый при первых признаках опасности немедленно закрыться изнутри.

Но больше ничего особенного не происходило. Странное ощущение не повторялось, собак не было слышно.

Мысли Егора сами собой вернулись к лысому мужчине в клетчатой рубашке. Лицо болело уже значительно меньше. Гораздо мучительнее оказалось ощущение обманутых надежд и обида. Человек, от которого Егор ждал помощи, повел себя как обыкновенный грабитель.

Еще один проснувшийся? Сильно оголодал, не сумев добыть пропитание? Верилось слабо, тем более, что изможденным мужчина совсем не выглядел. Его жесты и движения были настолько уверенными, словно лысый проделывал эту операцию регулярно. И это означало: как минимум для одного человека в мертвом городе не действовали никакие законы, кроме закона джунглей.

Немного подождав, Егор осторожно выбрался наружу, забрал несколько коробок с лапшой, единственную оставшуюся банку с тушенкой и бутылку воды. Потом взял в руки дубинку и вышел на улицу. Хотелось все тщательно обдумать, но погружаться в мысли в незащищенном месте было опасно.

Кровь на лице успела засохнуть и теперь неприятно стягивала кожу. Умываться прямо на улице Егор не рискнул и решительно направился к дому. Но, сделав несколько шагов, остановился.

Собачья стая расположилась на отдых рядом с аркой, через которую он собирался пройти. Можно было попытаться проскользнуть обратно дворами, но здравый смысл подсказывал, что так тоже лучше пока не делать. Ведь пустующих квартир вокруг полно…

До ближайшего высотного дома было рукой подать. Егор просто вошел в подъезд и поплотнее прикрыл за собой металлическую дверь.