Текст книги "Город страшных снов"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

18

Ближе к вечеру, отогревшаяся и осмелевшая девочка начала говорить…

Виктор поставил перед ней банку с засахарившимся медом, уцелевшую в кухонном шкафу, и стакан с горячей водой, которую Макс вскипятил на костерке. Медведь так никуда и не ушел, продолжая шариться по рюкзакам. Но на кухне у Виктора нашлась жестяная посудина с рисом, выглядящим вполне нормально, а в рюкзаке, который он по счастью снял только в своей квартире, лежали две большие бутылки с водой.

Сварив в железной кастрюле жиденькую рисовую кашу, Егор осторожно помешивал ее, остужая, перед тем, как накормить девочку. И тихим голосом уверял ребенка, что случилась, конечно, беда, но люди вокруг не умерли, а просто спят. И папа ее тоже спит, а когда проснется – все снова будет хорошо.

Девочка сначала сидела неподвижно, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону и глядя в стену немигающим взглядом, а потом вдруг заговорила. И говорила долго, взахлеб, словно хотела убедиться, что вся предыдущая жизнь ей не приснилась.

А выговорившись – снова заплакала. Но теперь уже совсем по-другому, без отчаяния, с облегчением.

Люське скоро должно было исполнится одиннадцать, и в честь этого события они с папой собирались лететь на отдых, в горы и к морю. Мама их бросила давным-давно, но Люська по ней ни капельки не скучала. Папа у нее был самый замечательный, а впереди ее ждало самое лучшее в ее жизни приключение.

Проснувшись среди ночи в странно пахнущей квартире, Люська сначала вообще не поняла, что вокруг произошли большие перемены. И лишь под утро, когда в странном красном небе появилось неестественно жирное солнце, по-настоящему испугалась. Целый день она пыталась разбудить папу, а потом наступила следующая ночь, и она слушала, как под окнами воют на разные голоса жуткие чудовища. А когда настало следующее утро, она услышала выстрелы и выбралась на балкон, в надежде позвать на помощь людей. Но увидела лишь страшного черного человека, который медленно брел по улицам и высматривал что-то в окнах домов. Она сильно испугалась и еще долго сидела неподвижно, боясь даже дышать. А потом очень долго плакала. Плакала и плакала, сколько – и сама не помнила…

– Жутко это все, – тихо сказал Виктор, когда, поклевав рисовой «размазни», Люська свернулась калачиком в большом кресле и заснула под теплым пледом. – А сколько еще детей сейчас вот так же сидит по квартирам и не знает, что делать…

– Мы этого не знаем. Поэтому давай-ка пока считать, что нисколько. – Егор взялся за кастрюлю с кашей и потянулся к стопке чистых тарелок.

– Сидят, плачут, тормошат родителей… – как заведенный, продолжил Виктор. – Или наоборот. Родители пытаются детей разбудить. Это… даже страшнее.

– Витя, я тебя сейчас тресну чем-нибудь, – резко шикнул Макс и подвинул к врачу тарелку с кашей. – Ешь давай. Нечего нагнетать, если сейчас ничего сделать мы все равно не можем.

– Да, ты прав, – согласился Виктор, тряхнув головой, словно хотел сбросить наваждение. – Нечего нагнетать.

За окном начинало темнеть. В трехкомнатной квартире Виктора можно было разместиться достаточно вольготно, но в итоге все улеглись спать в той же комнате, где уже тихонько посапывала Люська. В комнату с телом жены Виктора, по молчаливому согласию, никто вообще не заходил. А попытку выделить Люське отдельную спальню, Виктор пресек самым решительным образом.

– Совсем с ума сошли? Представьте, что вообразит девочка, когда после пережитого опять проснется одна среди ночи. Да еще и в чужом доме, – сказал он Максу и Егору. – Лучше придумайте, из чего ночник сделать.

Долго думать не пришлось: на полке с книгами Егор заметил толстую свечу. Зажгли и поставили на большой сковороде в самом дальнем углу, чтобы только чуть-чуть разгонять ночной мрак. Потом без лишних разговоров принесли все найденные одеяла, пледы, покрывала и подушки и расположились вокруг кресла со спящей девочкой.

Сон обрушился, словно водопад из ощущений и образов…

Егор искал выход из пещеры, в которую попал неизвестно как и непонятно когда. Он замерз, проголодался, в немеющих руках подрагивал и тускнел свет небольшого фонарика, а пещера открывала ему все новые и новые гроты, стены которых тонули во мраке, длинные ходы, нерукотворные мостики над глубокими провалами с черной водой и многочисленные обвалы породы, там и тут запечатавшие выходы. Иногда слышались странные шлепающие шаги в тех гротах, откуда он недавно вышел, и Егор чувствовал, как от ужаса шевелятся волосы на голове и покрывается испариной лоб. Он ускорял шаг, но идти быстрее почему-то не получалось, и от этого становилось еще страшнее…

Проснувшись, Егор поморгал, растер лицо ладонями и увидел Люську. Девочка неподвижно сидела в кресле и терпеливо ждала, когда кто-нибудь встанет. Она на удивление быстро оправилась и больше не выглядела жалким и потерянным существом, как вчера на балконе.

– Дядя Егор, – сказала она, заметив, что он проснулся, – мы ведь папу здесь не бросим?

– Не бросим, – успокоил Егор. – Поспи еще.

– Не хочу, – твердо решила Люська, упрямо выпятив нижнюю губу. – Лучше сами поспите, а я посторожу. Как часовой на посту.

Егор усмехнулся и отправился в подъезд, чтобы разведать обстановку во дворе. Небо оказалось затянуто сплошной темно-коричневой пеленой дождевых туч, но вместо закономерного леденящего холода, улица встретила его почти летним теплом.

Оказалось, что ночью косолапый ушел. Егор закрыл калитку и привязал ее к воротам куском проволоки. За это время сообразительная Люська вытащила из подъезда обломки мебели, заготовленные Максом накануне, старую бумагу и спички.

Вскоре во дворе весело потрескивал костер, а в хмурое небо поднимался столб сизого дыма.

– Зачетный сигнальчик, – буркнул Макс, появляясь во дворе. – Егерь, ты не боишься после всего людей к нам подманивать? Уже понятно, что народу проснулось много. И стоит ли с ними связываться – бабушка надвое сказала.

– Не утрируй. – Егор вылил последнюю воду из бутылки в закопченную кастрюлю и подвинул ее ногой на угли. – В любом случае придется идти на контакт с людьми. Чем нас меньше – тем меньше шансов на выживание.

– Ты хотел сказать «тем больше шансов»? – Макс уселся рядом и исподлобья глянул на притихшую девочку. – Люська, иди поиграй вон там, рядом с качелькой. Дядям поговорить надо.

– Нету там уже никакой качельки, палки одни остались, – надувшись, сказала Люська, но послушно отошла от костра.

– Я хотел сказать только то, что сказал. – Егор в упор посмотрел на Макса и отвернулся к костру. – Кто из нас умный? Забыл?

– Егор, это уже не смешно, – повысил голос Макс. – Каждый лишний человек – это минус к питанию, защите и отоплению. Пока у нас нет достаточного резерва – никого к себе брать больше нельзя! Плюс: больше народу, больше споров и конфликтов.

– Девчонка тебе, что ли, помешала? – с притворным равнодушием спросил Егор.

– Егерь, прикрой поддувало, – с тихой яростью прошипел Макс. – Я тебе совсем о другом говорю. Надо срочно искать место, садиться там капитально и начинать собирать всё, что уцелело. Иначе мы пропадем! Не сейчас – так через месяц. Не через месяц – так через два!

– А как тебе вариант присоединиться к тем, у кого с ресурсами уже порядок? – предложил Егор, снова поворачиваясь к приятелю.

– Мысль, может, и неплохая, но… кому мы нужны? А даже если и нужны – что с нас потребуют взамен?

– Опять спрошу: зачем гадать, когда можно узнать? Едим и отправляемся на разведку. Все равно воды не осталось и придется к реке идти.

– Есть еще полбутылки, – уже спокойнее сказал Макс. – У меня в рюкзаке, если косолапый с собой не прихватил.

– Вот и отлично. Воду оставим Вите и Люсе. Пусть врач пока думает, как спящих перевозить – тем более, что квартирка, набитая хламом, у нас на ВИЗе уже есть. А мы с тобой сходим в сторону Плотинки, благо тут не очень далеко. Это центр города во всех смыслах. Если народ кучковаться начнет – туда потянутся.

– Может, они конечно и «кучкуются», – Макс хмуро посмотрел в небо, – но патроны у меня только дробовые остались. Да и то немного.

– Выстрелов с той стороны вроде бы не было слышно.

– Конечно. Нас ждут.

– Обещаю: если ничего полезного не разведаем – сразу домой, на ВИЗ, к воде поближе, – успокоил приятеля Егор. – И будем обустраиваться, как ты предлагаешь. Потерпи еще пару часов.

Егор предложил было оставить карабин Виктору, но оказалось, что врач никогда толком не стрелял, да и вообще не понимает, от кого ему в закрытом дворе отбиваться. Животные внутрь не попадут, а людям нет смысла штурмовать чей-то дом, когда вокруг сотни точно таких же пустых.

– Когда планируете вернуться? – взволнованно поинтересовался доктор у Егора. – И что нам делать, если вас долго не будет?

– Вить, ты взрослый мужик и должен понимать, что случиться может всякое. Мы тоже не идиоты, на рожон без надобности не полезем. Ты хорони родителей, собирай вещи, придумай как жену отсюда вывезти. Люське тоже дай какое-нибудь задание – нечего ей киснуть. Работы прорва, хватит до вечера. В крайнем случае, если мы задержимся, переночуете одни, ничего страшного. Тогда завтра вернемся.

Узнав, что Егор с Максом уходят на разведку, Люська накуксилась, хотя ничего не сказала. Судя по всему, Виктор мало походил на ее представления о надежном защитнике, но девочка постаралась не подать виду, что боится. Она даже внесла свою лепту в общее дело: заявила, что, мол, раз они идут искать незнакомых людей, им нужны другие имена.

– Дядя Егор, – проговорила она, – ты не обижайся, но имя у тебя ни капельки не страшное. А поцен… потенциального противника надо сразу пугать, чтобы у него даже мыслей плохих не возникало!

– Ух ты, какая опасная! Это кто ж тебя такому научил? – засмеялся Макс, но удостоился лишь хмурого взгляда.

– Имя должно быть крутое, – надавила Люська. – Встретите бандитов, и что вы им скажете? «Меня зовут дядя Егор»? И как они на вас после этого смотреть будут?

– А у дяди Егора уже есть крутое имя, – продолжил ёрничать Макс, подыгрывая девочке. – Его давно уже Егерем зовут. Ну а для тебя будет «дядя Егерь». Покатит?

– Покатит, – серьезно кивнула Люська. – А у тебя какой позывной?

– У него тоже есть, – усмехнулся Егор. – Его в школе то Обрезком, то Огрызком звали.

– Все, кто так звал, – насупился Макс, – давно уже морде получили. Некоторые не по одному разу. А особо непонятливые – до полного просветления.

Егор с веселым удивлением уставился на друга. Ему и в голову не приходило, что приятель может до сих пор комплексовать из-за дурацкого школьного прозвища.

– Молодец, – неожиданно похвалила Макса Люська. – Обрезок, кстати, не обязательно обидное имя. Обрезок может быть разный. Например, обрезок ружья – это обрез. И ничего смешного уже нет. Особенно, если у него два ствола, и ты их бандиту между глаз тычешь.

Теперь с удивлением все смотрели уже на Люську. Чем она немедленно и возгордилась:

– Так и говори теперь всем, кто обзываться будет: «Эй, придурок, не обрезок, а Обрез». И сразу – бац по морде!

– Люська, – строго сказал Егор, – это что за дела? Нельзя так грубо говорить, ты же маленькая леди. Придумай лучше крутое имя для дяди Вити.

– Дяде Вите бесполезно имя придумывать, – надула губы Люська. – Все равно никто не поверит, что он крутой.

Егор с Максом почти синхронно посмотрели на Виктора и заржали. Врача действительно было сложно представить грозой Дикого Ёбурга.

– Сейчас возьму ремень, – обиженно пообещал Виктор Люське, – и выпорю. Сразу поймешь, что по заднице можно получить и от самого нестрашного дяди.

Заявление вызвало новую волну смеха. Теперь уже громче всех заливалась сама Люська, и даже сам доктор через несколько секунд сдался – расправил брови и улыбнулся…

А через час, провожая Егора и Макса, Люська крепко вцепилась Виктору в руку, словно боялась, что и он сейчас развернется, помашет ей на прощание и тоже скроется в заброшенных городских кварталах.

19

Шагая вслед за Максом по заросшим, похожим на горные ущелья, улочкам, щедро обваленным осколками битого кирпича и грудами штукатурки, Егор вдруг понял, что не может вспомнить, как эти места выглядели раньше. Целые кварталы выглядели музейными экспонатами, сохранившимися намного хуже, чем бетонные высотки на ВИЗе. И без того далеко не новые дома за годы без человеческой заботы пришли в окончательный упадок и больше походили на скелеты доисторических животных, чем на жилища людей. Заросшие травой, а кое-где даже мхом, развалины выглядели так, словно существовали в таком виде от начала времен.

Вскоре, правда, очередное «ущелье» стало расширяться, и совсем недалеко заблестели купола Храма-на-Крови. С близкой уже реки потянуло сыростью. Сквозь молодую березовую рощицу проглядывало открытое пространство, и Егор невольно ускорил шаг, рассчитывая побыстрее выйти к берегу: хотелось не только набрать воды для питья, но и как следует умыться.

– Далеко ли путь держите, братья мои? – Низкий, хорошо поставленный мужской голос донесся откуда-то справа.

Макс мгновенно развернулся, присел и прицелился в ближайший куст. Егор поискал глазами обладателя голоса, но никого не увидел и беспомощно посмотрел на Макса. Тот, в свою очередь, короткими, рыскающими движениями переводил свое оружие с темного провала окна в доме, рядом с которым они остановились, на большую кучу штукатурки. И снова на куст.

– Опусти смешное орудие свое, – с насмешкой в голосе сказал невидимый мужчина, – а не то я тебя познакомлю с кое-чем посерьезней.

Металлический лязг произвел на Макса впечатление: он перестал целиться куда попало, выпрямился и с независимым видом повесил карабин на плечо.

– Так-то лучше, – одобрительно сказал мужчина, появляясь из-за угла дома с помповым ружьем наперевес.

Был он не стар и дороден телом, хотя и выглядел уставшим. Самое удивительное заключалось в том, что мужчина был облачен в рясу, грязную и сплошь покрытую мелкими дырами. Непокрытая голова с аккуратной короткой стрижкой оттенялась пышной бородой. Впрочем, для полноты образа священнику не хватало креста на груди.

– Красиво ты нас обманул, святой отец, – бодро сказал Макс, стараясь не делать резких движений. – Кричал через окна угловой квартиры, да?

– Это православный поп, – шепнул Егор Максу, но так, чтобы их слышал и священник. – Его святым отцом звать не положено. Не католик. Скажи ему «батюшка» – глядишь, сменит гнев на милость.

– А что, батюшка, разве бог велит направлять на людей пушку такого калибра? – послушно переключился Макс.

– На людей – нет. На врагов и нелюдей – можно, – рассудительно ответил священник.

– Так мы не враги, батюшка, – подмигнул Макс, – а самые что ни на есть пострадавшие от зеленых чертей с Марса. Опусти пушку, давай поговорим!

– Вижу, что не враги, – кивнул священник, отступая обратно за угол. – Потому и говорю вам: бегите отсюда скорее. Прислужники антихристовы скоро появятся. Молитесь и бегите.

– Погоди, отец! – крикнул Макс, но священник больше не отзывался.

Постояв немного в растерянности, друзья обошли здание вокруг, но никого не обнаружили.

– Вот шизанутый поп, – с раздражением сказал Макс.

– Думаю, на психов мы еще насмотримся, – вздохнул Егор. – Пошли. Сейчас к воде, потом вдоль набережной до Плотинки. Надеюсь, не опасно там – тогда попробуем по мосту пройти к площади. Если нет никого – сразу обратно.

– Знаешь что, – предложил Макс, – давай-ка сделаем всё по науке. Я останусь в зарослях, а ты осторожно выйдешь к воде. Если что подозрительное – сразу рвешь когти обратно. Я прикрою.

– Хорошо, – согласился Егор, – только не пали без крайней необходимости.

Через несколько минут Егор, с пустой бутылкой в одной руке и копьем в другой, тихонько выбрался на более-менее свободную от растительности набережную. Несмотря на близость воды, камень, бетон и асфальт достойно держали оборону, хотя трава уже вовсю вела диверсионную работу, прорастая сквозь малейшие трещины и швы.

Вид разлива реки перед плотиной ошеломил Егора. Даже окончательно оцивилизованное в последние годы побережье центрального городского пруда, окруженное красивыми современными зданиями и старинной, бережно отреставрированной архитектурой, никогда особо не трогало вечно спешащего по своим делам программиста. Но теперь, когда особо спешить было некуда и незачем, пришедший в запустение и медленно деградирующий пруд под пламенеющим всеми оттенками красного небом поразил Егора.

Он понял, что они с Максом вышли к воде в районе стадиона «Динамо», там, где река, передумав когда-то течь с запада на восток, сделала крутой поворот к югу. Вдалеке, по левую руку, от Егора водную гладь преграждала плотина с проложенной поверх нее центральной улицей города. Множество темных пятнышек, видимо, когда-то были автомобилями, автобусами и трамваями. Справа виднелся тот мост, по которому они вчера с таким трудом перебрались на этот берег.

Егор пошел дальше.

Как и накануне, с каждым шагом, приближавшим его к воде, идти становилось все труднее. Ноги налились тяжестью, создалось ощущение, что он бредет по колено в густом киселе. Грудь сдавило спазмом. В голове появился легкий звон.

– Да что же это такое? – растерянно пробормотал Егор, упорно продолжая переставлять ноги. Он все отчетливей ощущал себя мухой, попавшей в банку с вареньем. – То на мосту, то здесь… Как заколдовали реку…

Часть набережной впереди оказалась разрушенной, образуя пологий спуск к воде. Однако, Егору уже было понятно, что до воды ему просто не дойти.

Он остановился, с трудом переводя дыхание и вытирая рукавом пот, выступивший на лбу. Стоя неподвижно, он не ощущал ничего необычного, но стоило даже наклониться в сторону реки – по телу начинала разливаться неприятная тяжесть.

– Бред, не бывает такого, – раздраженно сказал Егор, делая еще один шаг…

– Молодец! – крикнули откуда-то сзади. – Первый раз вижу, чтоб так далеко кто-то зашел!

Егор резко обернулся. Из молодой березовой рощицы понуро выходил Макс с поднятыми руками. Сзади ему в спину тыкал стволом автомата небритый мужчина, одетый в черную кожаную куртку и черные же, перепачканные брюки, заправленные в резиновые сапоги. Слева от него шел еще один, в армейском бушлате и кепке, с обрезом в руках и карабином Макса на плече. А ближе всех к Егору стоял молодой – вряд ли старше двадцати – черноволосый парень, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом. Его прикид на фоне остальных выглядел совершенно неуместно: новенькие джинсы, кроссовки, белая футболка, а поверх нее – пятнистый разгрузочный жилет с оттопыренными карманами.

– Давай обратно! – позвал молодой, совершив приглашающее движение стволом винтовки. – Здесь все равно не сможешь воды взять. Только с плотины получится.

– У нас ничего нет! – крикнул ему Егор, медленно двигаясь в обратном направлении и ощущая, как его словно бы даже что-то подталкивает в спину. – В карабине дробь, чтобы от собак отстреливаться. Ни еды, ни других припасов!

– Да мы не грабители, – успокоил молодой. – Мы представители власти. Переходный период, новый город, все дела.

– Какой город? – не понял Егор.

– Уралобург.

И тут до Егора дошло.

– Городские власти? – обрадовался он. – Ну наконец-то! Мы же как раз вас ищем!

– Власти. И вполне официальные, – важно кивнул молодой. – Людей выжило немало, в том числе и некоторые члены областного правительства. Город возрождать надо, работать. А пока нет возможности выборы провести, руководит правительство переходного периода. Новый город, все дела.

Двигаться от реки ничто не мешало. Егор быстро дошел до молодого, но тут в грудь ему уперся ствол обреза.

– Мы народная дружина. А вот вы кто такие – еще разобраться надо.

Егор в недоумении посмотрел на хозяина обреза, перевел взгляд на молодого и наткнулся на оценивающий прищур. Оглянулся на Макса. Тот был чернее тучи.

– Да вы чего, мужики! – возмутился Егор. – Мы ж к вам, по сути, и шли. Искали, кто сможет людей организовать, информацию соберет, жизнь начнет налаживать. Хотели присоединиться… А вы в нас стволами тычете!

– Пока к вам лично – никаких претензий, – пояснил молодой. – Но общий порядок, он для всех установлен. Каждого, кто впервые контактирует с представителями власти, требуется опросить, оценить его возможности, все дела. И только после этого решать, считать ли претендентом на право стать горожанином.

– Погодите, – совсем растерялся Егор, – а те, кого вы еще не нашли, они что, уже перестали быть горожанами?

– Они еще не успели стать ими, – терпеливо сказал молодой. – И потому не имеют право на первичное обогащение, а также на защиту народной дружины.

– Хватит уже трепаться, – раздраженно вмешался небритый, обращаясь к молодому и подталкивая Макса в сторону Плотинки. – Любишь ты, Бес, базарить без дела. Поп вон сбежал уже. Давай этих отведем к Стасу и получим хотя бы за них.

Егор вспомнил священника. Уж не его ли ловила «народная дружина»? И что за странное имя у молодого – Бес? Кажется, поп говорил что-то про прислужников антихриста…

– Пойдемте, – велел Бес пленникам. – Только без глупостей. Время тревожное, будем стрелять без предупреждения.

– Да не собираемся мы бежать, – возмутился Егор. – С ума вы тут все посходили, что ли…

– Ладно, двигаем, – примирительно сказал Бес. – Со Стасом пообщаетесь, он ваш статус определит, тогда все узнаете.

– Еще раз меня в спину ткнешь, – впервые подал голос Макс, обращаясь к небритому, – я тебе нос сломаю.

– Повякай тут еще, – оскорбился небритый.

– Хватит, – пресек пререкания Бес. – Забыли, где находитесь? Новички, идете первыми. Мы охраняем, все дела.

– Кто такой Стас? – поинтересовался Егор.

– Координатор новых горожан, – ответил тот, что нес карабин Макса. – Не врите, отвечайте по существу и, возможно, станете одними из нас. Парни вы вроде не пугливые…

– Ну всё, хватит рассуждать, – повысил голос Бес. – К воде близко не подходить. Шагайте!

Мрачный Макс и растерянный Егор отошли метров на пять, и только после этого их сопровождающие – или все-таки конвоиры? – тронулись следом.

– Вот видишь, – сказал Егор, – я же говорил, что власть обязательно возьмется за организацию нормальной жизни.

– Что-то мне пока не нравится эта «нормальная жизнь», – буркнул Макс. – А дружина их больше напоминает обычных бандитских шестерок.

– Да ладно тебе параноить. – Егор посмотрел на большое алое облако, наплывающее с юга, и добавил уверенным тоном: – Члены правительства, координатор, звание горожанина, суточные нормы питания. Ну почему бы просто не поверить, что все начинает налаживаться?

– Ты, главное, им про Витька с Люськой пока не говори, – шепотом посоветовал Макс. – У них, видать, есть что попить и поесть. Давай-ка для начала повнимательней приглядимся к этой новой власти, прежде чем секреты выдавать.

– Хорошо, – немного подумав, кивнул Егор. – Ты прав. Если честно, мне тоже не все пока понятно.

Чем ближе они подходили к Плотинке, тем больше попадалось на дороге человеческих костей. В одном месте, возле гранитного парапета, они вообще лежали большой грудой, странным образом ассоциируясь с поленницей.

Вскоре их с Максом вывели на проспект Ленина. На некотором удалении от моста целая бригада перегораживала улицу, возводя баррикаду из старых автомобилей, битого камня и многочисленных обломков мебели. Рядом дежурили двое вооруженных автоматами мужчин.

Завидев новеньких, бригада дружно бросила работать. Все с интересом уставились на новеньких. Правда, как только сзади появился «конвой», зеваки враз потеряли интерес к прибывшим и вернулись к своей баррикаде.

– Поворачивай, – скомандовал Бес, нагоняя Егора и Макса. – На ту сторону перейдем. Стас в мэрии сидит.

Егор послушно повернул на плотину. Уже знакомо нахлынула тревога, заставив ускориться сердце, но тут же отступила, хотя он продолжал идти к реке. Люди Беса легко догнали их и теперь шли компактной группой.

– Что случилось с рекой? – спросил Егор у Беса. – Почему к ней стало трудно подходить?

– Да кто же его знает, – отозвался тот. – У всех мандраж начинается. Чем ближе к воде, тем суровей колотит, все дела. Только по плотине можно нормально ходить с берега на берег. И почему-то к воде с плотины тоже можно спуститься без проблем. Правда, только там, где середка самая. А с берега – разве что ведро на веревке кидать, чтоб воды набрать.

– Вот вам всем Стас языки-то открутит, – хмуро бросил небритый. – Будете знать, как болтать лишнее при посторонних.

– Без твоего нудежа как-нибудь разберусь, – ответил Бес, но замолчал.

Дорога привычно топорщилась вспучившимся асфальтом и ржавыми машинами. На рельсах замерли два трамвая, из окон которых незряче смотрели на улицу уснувшие сидя люди.

Вспомнив про желтую стену света, перекрывшую проспект рядом с площадью Коммунаров, Егор посмотрел вперед. Ни малейших признаков странного свечения заметно не было. Это казалось странным, если учесть, что еще вчера он с другого берега Исети приметил сразу две полупрозрачные завесы, упершиеся в урез воды.

Каких-то пятнадцать минут неспешной ходьбы по проспекту, и они смогут вернуться к площади Коммунаров, откуда до ВИЗа и Верх-Исетского водохранилища рукой подать. А там воды – хоть весь город залей. И никаких проблем с головой и ногами при подходе к берегу.

Пройдя сотню метров, они оказались практически на середине плотины. Справа гримасничала небу легкой рябью поверхность старейшего городского пруда. Слева, забитое в камень набережной, русло принимало, как и три последние века, низвергающийся поток проходящей под плотиной воды. Егор обратил внимание, что река стала шире и полноводнее: нижний ярус набережной полностью ушел под воду. Исторический сквер превратился в сплошные заросли. Чуть дальше виднелся еще один мост, пересекавший реку ниже по течению, а вдали темной горой на фоне алого неба возвышался купол цирка. Рядом, словно назидательно поднятый палец, в небо упиралась так и недостроенная еще со времен СССР телевышка.

– Нам бы воды набрать, – обернулся к сопровождающим Егор.

– Еще не факт, что она тебе понадобится, – с гнусной ухмылкой сказал небритый.

– Ну что ты новичков пугаешь, – скривился Бес и добавил, обращаясь к Егору: – Конечно, набирайте. А Гнуса не слушайте, все нормально будет.

Макс мрачно посмотрел на Егора и первым зашагал вправо. Продравшись сквозь промятую в густом кустарнике тропу, Егор оказался рядом с тем местом, где вода из пруда уходила под плотину. Снова появилось легкое ощущение тревоги и желание повернуть обратно, но ни в какое сравнение с тем, что он испытывал на берегу, это не шло.

Макс уже присел на краю каменного парапета и засучивал рукава куртки, чтобы умыться. Было видно, что на встречу с координатором Стасом он совершенно не торопится.

Егор устроился рядом, набрал воды в бутылку, умылся и осмотрел городской пруд еще раз, словно надеялся увидеть что-то упущенное ранее, что может изменить его представление о происходящем.

Запустение с этой точки было видно даже лучше, чем раньше. Вдалеке, над заросшими жилыми кварталами, за стадионом «Динамо», в небо поднимался едва различимый столб белого дыма…

Егор напрягся, оглянулся на дружинников. Но те либо не видели дыма, либо не придавали ему значения. Рядом выразительно кашлянул Макс. Видимо, он тоже заметил дым и пришел к тому же выводу, что и Егор: гроза Дикого Ёбурга дядя Витя продолжал жечь костер.

Площадь 1905 года оказалась почти очищенной от растительности. Несколько человек на дальнем ее краю размеренно рубили остатки кустов. Возле памятника Ленину была навалена огромная груда зеленых веток. Ржавые машины, занимавшие когда-то все пространство перед мэрией, включая большую стоянку, стояли теперь поперек улиц, выходящих на площадь, полностью блокируя проезды. На крышах зданий виднелись вооруженные люди.

Здание мэрии практически не изменилось и выглядело довольно бодро по сравнению с полуразрушенными домами вокруг. Перед входом были сделаны заграждения из бревен и самого разного металлолома. Вряд ли конструкция предназначалась для обороны, скорее, просто обозначала, что кто попало в этом месте не пройдет. Правда, никто вход не охранял, поэтому Егор с Максом в сопровождении дружинников спокойно подошли к самым дверям здания.

Егор все оглядывался, пытаясь разглядеть стену янтарного света, на которую они наткнулись в районе площади Коммунаров, но так ничего похожего и не заметил. Проспект слегка зарос травой и кустами, сверху нависали кроны деревьев. Легкая дымка мешала разглядеть далекие детали, но и так было понятно: никаких следов загадочного свечения здесь нет.