Текст книги "Город страшных снов"

Автор книги: Ежи Тумановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

20

В прибранном кабинете практически не было заметно следов неумолимого времени, которое глодало здание без присмотра человека. Тут уже навели порядок. Судя по всему, новый хозяин кабинета озаботился тем, чтобы от налета пыли и грязи избавили не только пол и кожаную мебель, но и стены, и даже потолок. Напротив массивного стола, за которым в большом кресле расположился «господин координатор», стояли два мягких стула, куда усадили Макса и Егора.

Стас оказался некрупным мужчиной лет сорока с резкими, словно на контрастном портрете, чертами лица. Смотрел он доброжелательно и даже улыбался, но вид при этом имел отсутствующий. Слева от него, на столе, стоял большой металлический кубок, на котором виднелись выгравированные бегущие люди.

Стас выслушал короткий доклад Беса и отослал того легким взмахом руки. Барственный жест Егору не понравился, но преждевременные выводы делать он не спешил.

– Я рад, что вы хотите присоединиться к жителям Уралобурга, – проговорил координатор Стас таким равнодушным тоном, словно диктовал письмо секретарше. – Правила у нас простые. Утром дружина делится на взводы и отправляется патрулировать кварталы. Вы можете идти вместе с охраной и заниматься полезной деятельностью для нового города Уралобурга, а можете оставаться в спальных помещениях. В этом смысле, у нас полная свобода. Но рекомендую все-таки идти. Вечером ваша успешная работа превратится в еду и право ночевать в безопасном месте. Бригадир проверит объем собранного, возьмет налог и назначит паек. А также выделит место под хранение ваших вещей. Чем больше вы соберете сейчас, тем богаче станете потом, когда Уралобург поднимется и окрепнет. Свободный рынок и демократия – вот залог успеха нового города.

Егор принюхался. В кабинете едва различимо пахло какой-то курительной смесью.

– Да мы пока еще никуда не собирались присоединяться, – осторожно начал он, стараясь поймать взгляд Стаса. – Нам сперва хотелось узнать: известно ли вам, что произошло? Почему случилась катастрофа? Взамен у нас есть важная информация о тех, чьи тела сохранились.

Стас впервые осмысленно взглянул на них с Максом. На лице его проступило удивление.

– Ребята, куда вы лезете? – изумленно осведомился координатор. – Мы готовы вас принять. Какая еще информация вам понадобилась? Хотите ночью одни остаться, без охраны? Валяйте, город большой, я вас не держу. Но не советую далеко уходить. В одиночку редко кто выживает.

– Неужели трудно сказать, что известно о катастрофе? – неожиданно встрял Макс. – Мы парни не последний сорт. И в охране, между прочим, пригодились бы запросто. Но что-то же вы знаете о том, что случилось?

Стас рассеянно похлопал глазами, но ответил уже вменяемо:

– Да никто ничего толком не знает. Это произошло разом и со всеми. Мы много кого успели опросить за те пару недель, что прошли с начала пробуждения. Никто ничего особенного не помнит. Все занимались своими обычными делами и вдруг… Бум. Проснулись уже сейчас.

– Пару недель? – переспросил Егор. – Это подтверждает мою гипотезу… Я очнулся пять дней назад. Значит, люди в городе просыпаются постепенно, понимаете? Значит, можно считать практически доказанным, что все, кто не превратился в кости, еще проснутся! Все эти люди… на улицах, в домах, машинах и трамваях – они живы, понимаете!

Координатор мгновенно напрягся, внимательно посмотрел на Егора. Он больше не был похож на обкуренного чинушу.

– К сожалению, не так все просто, – сказал Стас, поднимаясь со своего кресла и делая знак приятелям, чтобы те сидели. – Лишь малая часть, те, кому очень повезло, сумела выжить. Остальные – трупы, чье отравленное мясо не едят даже дикие звери.

Стас прошелся по кабинету и остановился у Егора за спиной.

– Что с руками? – внезапно спросил он, меняя тему.

– Порезался, – односложно ответил Егор. – А Макса вон собака покусала. Мелочи, почти зажило. Так что со спящими?

– Мы тоже сначала думали, что все спят, но оказалось, что это не так. Мне бы очень хотелось ошибаться, но, увы, выжила лишь малая часть людей. Понимаю ваше разочарование. Не исключено, что многие близкие вам люди, которых вы считали просто спящими, на самом деле умерли. Крепитесь! Мы соберем все оставшиеся ресурсы и выживем, назло всем катастрофам и недоброжелателям!

Казалось, короткая пламенная речь истощила координатора. Он вернулся к своему креслу и опустился в него.

– Почему вы так решили? – нахмурился Егор. – На чем… на чем основаны все эти ваши выводы?

– По вечерам по бригадам ходит отец Прокопий, – ушел от ответа Стас. – Он рассказывает людям все, что они хотят знать и отвечает подробно на все вопросы. Но лучше, если вы будете задавать поменьше вопросов, а побольше работать. Хотите стать успешными и богатыми? Работайте на себя, пока предоставлена такая возможность. Обогащайтесь. И остаток жизни проведете в роскоши. В бригадах много молодых женщин – можете завести себе временных жен. Хотите иметь не одну женщину? Работайте лучше, присматривайте себе жилье, укрепляйте его как следует и берите хоть пятерых. У нас свобода. А теперь, простите, но у меня мало времени. Новый город, новые заботы, все дела.

Присказка про дела, уже неоднократно слышанная от Беса, царапнула Егору слух.

Стас взял со стола металлическую палочку и стукнул ею по кубку. Открылась дверь, и в кабинет заглянул человек в темной рубашке с длинными рукавами, кожаной жилетке и с двумя пистолетами в плечевых кобурах.

– Отведи в шестую бригаду, – распорядился Стас и уставился перед собой, словно читал какие-то невидимые документы.

– Пойдемте, – велел человек в жилетке. – На месте вам все объяснят.

Уходя по пустому коридору, Егор незаметно обернулся. Сквозь неплотно прикрытую дверь кабинета было видно, что координатор лежит на столе, уронив голову на скрещенные руки.

Судя по скучающему выражению лица, человек в жилетке ничего особенного в этом не видел.

21

Шестая бригада грабила дома. Официально это называлось «сбор ресурсов для нового города Уралобург», но фактически процесс выглядел как методичный вынос из квартир и складирование в большие кучи самых разных вещей.

Бригадир – здоровый рябой мужик с татуированными кулаками – хмуро оглядел новичков, сплюнул и указал на ближайшее пятиэтажное здание:

– Вот ваша территория. До обеда проведете сбор на двух этажах. Тогда получите полную норму питания. Проверяйте все тщательно: я знаю, чего и сколько примерно с такого дома можно собрать. Еду отдельно. Одежду и одеяла – отдельно. Золото в полиэтиленовый пакет и передавать лично мне в руки. Так проще всего потом делить будет. Охрана плату любит брать оружием, едой и патронами. Меня вполне устоит немного желтого металла. За ночлег и хранение с вас вечером возьмут отдельно – там можно и вещами расплатиться.

Центр города с мэрией остался где-то за спиной. Несмотря на то, что провожатый совсем недолго вел их по тропинкам, прорубленным в густых зарослях, заполонивших улицы, Егор никак не мог сориентироваться, где они находятся. Дома в этой части города по непонятной причине выглядели значительно хуже, чем в других местах, но, главное, когда-то здесь обрушилось высотное здание, похоронив под собой часть квартала, и засыпав улицы по соседству целыми горами полуразрушенных бетонных конструкций. Случилось это, по всей видимости, давно: руины успели покрыться травой и мелким кустарником, что окончательно изменило внешний вид городской застройки.

– Инструмент для вскрытия дверей ищите сами, железа всякого тут полно. Если встретите что-то, имеющее, на ваш взгляд, особенную ценность – можно позвать меня. За небольшой процент помогу поскорее гражданство получить.

На крышах окрестных домов Егор насчитал добрую дюжину людей, вооруженных автоматами и ружьями. Все они лениво поглядывали вниз и медленно бродили взад-вперед, обозревая окрестности. Судя по всему, в их задачу входило защищать сборщиков от неожиданных нападений зверей.

Из ближайшего дома высунулась грязная и лохматая голова молодого парня. Он звонко выкрикнул на всю улицу:

– Господин бригадир! Вам обязательно стоит на это посмотреть! Наверняка вам понравится!

– Сейчас приду! – громко ответил бригадир и посмотрел в упор на Макса: – Чего ты меня взглядом сверлишь, недомерок? Что-то не нравится?

Пока они петляли за охранником по уличным зарослям, Егор взял с Макса обещание, что пока они во всем не разберутся, тот будет вести себя тише самого «замороченного ботана».

– Всё нравится, – буркнул Макс. – А что считается «особой ценностью»?

– Другое дело, – подобрел бригадир. – Вот смотри, видишь колечки с камушками? Мне нравится, когда камушки зеленые и синие. И побольше.

– Зачем тебе камушки? – с неподдельным любопытством спросил Макс. – Кому они теперь нужны?

– Не твоего ума дело, – отрезал бригадир. – Жрать хочешь? Гражданство побыстрей получить хочешь? Ищи такие камни и неси мне. Тогда все у тебя будет, что мужику надо. Даже бабенку тебе хоть сегодня подгоню. А будешь много болтать…

– Господин бригадир! – Какая-то женщина неопределенного возраста в лохмотьях, очевидно бывших раньше деловым костюмом, вышла из подъезда. Едва ковыляя и переваливаясь с ноги на ногу, она несла небольшой тряпичный мешок. – Кажется, я нашла то, что вам нравится!

– Господи-и-ин бригадир! – заканючил лохматый парень в окне. – Вы мне первому обещали подойти!

– Ну всё, некогда мне, – заторопился бригадир. – Если пригодную еду найдете, можете хавать, а вот прикарманивать вещи – не советую. Можно по морде за такое схлопотать. И гражданство получить станет трудней.

– Добрый какой, – проворчал Макс по дороге к указанному дому. – Разрешил съесть, что найдем. Ты по-прежнему веришь, что мы просто чего-то немножко недопонимаем, да?

– Как-то всё неправильно здесь, – вздохнул Егор. – Что это за работа такая, квартиры обносить? Где организация нового общества? Что это за форма подачи информации: «отец Прокопий зайдет»? Почему грабеж спящих считается честным и демократическим вариантом обогащения? Где губернатор, наконец? И все его правительство?

– А тебе мало? Тебя ж высокое начальство вон в царских палатах принимало.

– Укуренный координатор и банда охранников – всё, что мы видели. Почему они считают, что большинство людей погибло?

– Это как раз легко объяснимо, – ответил Макс. – Если хозяева квартир мертвы, у них можно забирать барахло без лишних затей. Самим новым властям эти отговорки, конечно, не нужны, зато всяким дуракам вроде тебя надо объяснить, что всё, мол, законно и очень даже демократично. Вот увидишь: если даже кто-то из «мертвецов» проснется и воспрепятствует «сбору ресурсов» в своей квартире, ему быстро объяснят, что прав он больше никаких не имеет. Раньше надо было просыпаться. Кто первым встал – того и тапки.

– Ну да, – согласился Егор, – а потом он все равно вольется в такую же бригаду и будет грабить уже для себя. Потому, что все так делают.

– Я только одного не понял, – сказал Макс. – Вот нагребут они все эти горы барахла, а дальше-то что? Будут сидеть на своих кучах и хвастать, у кого выше?

– Раз объявлено о волшебной силе рынка, значит, надеются, что это всё можно будет продавать и покупать, – предположил Егор. – А дальше… Ты же слышал, что считает главной целью господин координатор? Бухать и курить до конца жизни в мягком кресле – вот что нужно венцу развития тысяч поколений хомо сапиенса. А что, тебе не нравится такая чудесная перспектива?

– Так поскромничал же наш гомо цапус, – саркастически сказал Макс. – Про жратву и баб забыл.

– Про баб не забыл. А в целом ты молодец, далеко пойдешь, – усмехнулся Егор. – Ну что, давай внесем свой вклад в личное обогащение. Чтоб потом всю жизнь с бутылкой, куревом и бабами в креслах сидеть. Тьфу ты! Как, оказывается, просто оскотиниться!

– Откуда начнем?..

За пару часов они сумели вскрыть двери в квартирах на первом этаже и вынести на улицу все сохранившиеся съестные запасы, инструменты и постельные принадлежности. Оказалось, в общем-то, не так и много, но появившийся ненадолго бригадир одобрительно покивал головой и велел продолжать в том же духе. С крыши соседнего дома вниз равнодушно посматривали двое охранников с ружьями. Судя по тому, что иногда точно так же они лениво перемещались на другую сторону крыши, в соседнем дворе тоже кипела работа.

Практически в каждой квартире они находили отлично сохранившиеся тела. Они сидели и лежали в самых разнообразных позах там, где застало их явление, и походили на бесконечный музей восковых фигур. Теперь, когда приходилось смотреть на них практически вплотную, Егор подрастерял уверенность в своих первоначальных выводах. Покрытые слоем пыли, застывшие тела мало походили на готовых проснуться людей. На некоторых кожа шелушилась, и тело больше походило на высушенную рыбу, чем на человека. При этом, правда, эластичности тело не теряло. Егор убедился в этом, пока Макс выходил на улицу: попробовал согнуть в локте руку сидевшей на диване перед запыленным телевизором женщины. Рука послушно согнулась. Егор вздрогнул и отошел в сторону. Где-то в глубине души он ждал чуда, думал, что хозяйка квартиры, чей покой он нарушил, проснется… Но чуда не случилось – женщина продолжала сидеть с согнутой в локте рукой, лежащей на животе, и больше всего напоминала в этот момент втиснутый в кресло манекен.

– В тетрис играешь? – съязвил неслышно подошедший Макс. – Все еще сомневаешься?

– Не знаю, что и думать, – сказал Егор, поворачиваясь к приятелю. – Ни пульса, ни… ничего. Но ведь и не мертвые они – не разлагаются… Чтобы удостовериться, надо за кем-нибудь понаблюдать. Лучше всего за таким, который совсем безжизненно выглядит. И если однажды он проснется…

– Нет никакого «если однажды», – оборвал его Макс. – Надо решать сегодня: мы остаемся с этой новой властью строить… этот… как его… Уралобург, или как-то пытаемся сами организоваться? В частностях мне ситуация, конечно, не нравится, но общее направление у них правильное: запасов уже, поди, нагребли на несколько месяцев впрок. А мы пока туда-сюда ходим… всё проходим, как та стрекоза.

– Ты готов жить вот так? – Егор показал пальцем в окно, за которым кто-то снова заорал счастливым голосом, зовя бригадира.

– А что, это противоречит твоей тонкой натуре? – усмехнулся Макс. – Люди жрать хотят. Им плевать на то, как это выглядит с точки зрения еще не успевшего как следует оголодать эстета в кирзовых сапогах.

– Эстетство здесь ни при чем, мистер баран, – спокойно парировал Егор. – То, как это общество организовано, наводит на печальные мысли.

– И на какие же мысли это наводит того, у кого, кроме мыслей, больше и нет ни фига?

– Я же сказал: на печальные. Эти люди живут сиюминутными целями. Все поставлено так, чтобы потакать самым худшим сторонам человеческой натуры. Да, какое-то время это будет работать, но общество, где личное объявлено более важным, чем общественное – обречено. И тут дело не в том, что коммунизм рулит, нет. Здесь все совсем иначе. Слышал, как они про женщин рассуждают? Кроме того, мне очень не понравились недомолвки про ночной город.

– Что не понравилось? Чего ты панику развел? Как будто мы не ночевали в этом же самом городе, – отмахнулся Макс, собирая в охапку целую груду курток, плащей и пальто.

– Вряд ли нас стали бы пугать обычными собаками, – терпеливо пояснил Егор. – Мне кажется, они знают что-то такое, чего мы еще не знаем. И хорошо бы выяснить, что именно.

– Вот и хватит болтать! – бодро сказал Макс и потащил добычу на улицу…

До обеда они выгребли на улицу такое количество вещей, что удивили даже бригадира.

– Молодцы, – одобрительно покивал он, лизнув свежую ссадину на костяшке правого кулака. – Хорошо у вас получается. Думаю, если будете вовремя с нужными людьми делиться, далеко пойдете. Камушков-то правильных не нашли?

Он пытливым взглядом впился в Макса, видимо, посчитав, что в столь деликатном деле от Егора все равно пользы не будет. Егор, предвидя ответ приятеля, уже начал поворачиваться, но в этот момент Макс, не меняя выражения лица, потянул из кармана проволочку, на которой плотным золотистым рядком висело не меньше десятка колец. Причем, каждое с зеленым, синим или красным камнем.

– От это я понимаю! – обрадовался бригадир. – Парень, да у тебя талант! Сегодня обедаешь со мной. Как звать?

– Максим, – не без позерства сказал Макс.

Егор, выпучив глаза, смотрел на приятеля, как на привидение. Такого Макса он еще никогда в жизни не видел.

– Что за имя? И как я тебя от других максимов отличать должен…

Сообразив, что нужно бригадиру, Егор кашлянул, привлекая внимание, и выдал:

– Мой кореш хотел сказать, что его зовут Обрез.

Макс с сомнением посмотрел на него, зато бригадир подобрел:

– Отличное погоняло. Пойдем проверим, как дела в соседнем доме – и на обед. А ты… Как тебя там…

– Егерь, – подсказал Егор.

– А ты, Егерь, шуруй вон туда. Видишь дым? Там на перекрестке готовят. И едят там сразу три бригады, работающие в этом районе. Так что опаздывать не рекомендую. Будем считать, что дружок твой и тебе немного счастья заработал: скажешь на раздаче, чтоб двойную порцию выдали, сошлешься на меня. Понял? А после обеда возвращаешься сюда и продолжаешь работать.

22

Немного растерянный, Егор побрел в сторону перекрестка, очищенного от растительности. Открытая со всех сторон площадка была превращена в кухню: в большом котле по центру варилось что-то кашеобразное, распространяющее специфический запах. Возле котла суетился долговязый мужчина, а вокруг уже собирались люди. Тут же стоял большой бак, из которого несколько человек черпали воду большими кружками и разливали толпящимся сборщикам в протянутую посуду.

Впервые с того момента, как проснулся, Егор увидел в одном месте столько людей сразу. Десятка три-четыре. Все они выглядели изможденными, их одежда больше походила на лохмотья, чем на вещи. Особенно неприятно это выглядело на контрасте с отлично одетыми охранниками, часть которых продолжала обозревать окрестности с крыш, а остальные сели обособленной группой вокруг большого стола, установленного на ровном пятачке асфальта.

С перекрестка был неплохой обзор во все стороны. Несколько ржавых машин были развернуты поперек проезжей части. Судя по россыпи гильз рядом с ними, иногда их использовали как укрытие во время обороны от собак. Или перестрелок. Одна из улиц, уходящая в южном направлении, обильно заросла молодыми березками в рост человека. Посреди нее шла широкая вырубка, а вдали виднелся мерно двигающийся человек – Егор даже не сразу сообразил, что он продолжает делать просеку.

А в красном небе привычно кружили черные точки птиц.

На Егора никто не обращал внимания, и он встал в хвост выстроившейся перед котлом очереди. Только теперь он обратил внимание на сильный неприятный запах, исходивший от стоящих рядом людей. Видимо, несмотря на доступность с плотины, вода в новом городе Уралобурге все-таки была дефицитом.

Макса, как и бригадира, нигде видно не было. По всей видимости, для них накрывали где-то в другом месте. Впрочем, судя по неподдельной радости непосредственного начальства, за Макса можно было не переживать, поэтому Егор сосредоточился на ближайшем окружении.

Прямо перед ним стоял невысокий мужчина в потрепанной джинсовой курточке и совсем новых штанах. Он несколько раз тревожно оглянулся, словно подозревал, что его вот-вот саданут по затылку. Потом осмелел и, встретившись с Егором взглядом, осторожно спросил:

– Вы новенький?

– Новенький, – подтвердил Егор, разглядывая русые усы, бородку клинышком, резко очерченное лицо с крупным носом и прядь седых волос, торчащую из-под застиранной оранжевой банданы.

Мужчина был немолод, но из-под густых бровей смотрели живые и внимательные, больше подошедшие бы подростку глаза.

– Тогда вы напрасно с пустыми руками, – понизив голос, сказал мужчина и покосился на охранников. – Скорее идите в любой дом и возьмите посуду. Лучше металл – легко хранить, легко вытирать.

– Вытирать? – удивился Егор. – А вон же у охраны – обычные тарелки.

– Охрана обслуживается особым персоналом, – негромко объяснил мужчина. – Им каждый раз чистые тарелки приносят. Нам так нельзя. Нас слишком много.

– Не понимаю, – признался Егор. – В чем разница? Почему нельзя?

– Вы идите за посудой скорей, – посоветовал мужчина, – а то еды может не хватить. Будете тогда до вечера без горячего ходить. Вон в том подъезде, на первом этаже, квартира справа. Зайдете – и на балкон. Я там припрятал пару кастрюлек, на всякий случай. И ложки.

Егор решил отложить все вопросы на потом и быстро направился к указанному дому. Охранники, рассаживающиеся за столом, проводили его подозрительными взглядами, но окликать не стали.

Получив в эмалированную кастрюльку большой черпак серой каши неизвестного происхождения, Егор поискал глазами, куда бы пристроиться. Большинство людей, получив обеденную порцию, разбрелось по всей площадке. Многие уселись прямо на землю. Мало кто собирался в группы, в основном все сидели по одиночке и быстро поглощали полученный паек.

Егор заметил, что мужчина, подсказавший, где искать посуду, машет ему рукой…

Вскоре они сидели рядом на старых автомобильных покрышках за столиком из пластиковых ящиков, связанных капроновой веревкой.

– Не могу я вот так, по-звериному, – пожаловался мужчина, опуская ложку в кашу. – И хотел бы, чтоб силы не тратить, но не могу. Все время, как меняем место, сразу стараюсь себе стол и стул сделать. Выносить для себя уцелевшую мебель охрана не разрешает.

– Красиво, – похвалил Егор, с удивлением обнаружив, что ящики не просто связаны и придвинуты к покрышкам, а составлены в целостную изящную конструкцию. – И удобно.

– Спасибо. Хотя, по нынешним меркам, я бесполезный человек, – с печальной улыбкой сказал мужчина. – Дизайнер. Всё, что могу – красиво сидушки расставить, чтоб самому не противно было. Давайте знакомиться, что ли. Меня зовут Ярослав. Можно Ярик. А вас?

– Егор. Предпочитаю на «ты».

Ярославу было далеко за сорок, но даже на первый взгляд он выглядел таким дружелюбным и беззащитным, что, казалось, обидеть его можно даже грубым взглядом.

– Ешь, Егор, пока не остыло, ешь. Раз ты здесь, значит, горячей пищи давно не видел.

Егор не стал разубеждать нового знакомого, просто отправил ложку еды в рот. Каша оказалась смесью перловой, ячневой и пшенной круп, сваренных в подсоленной воде. Несмотря на странный вкус, горячая густая жижа показалась Егору невероятно вкусной. Желудок довольно заурчал, по телу пошла приятная теплая волна.

– Я совсем недавно проснулся, – поделился Егор, опустошив кастрюлю наполовину. – Много людей в этой общине? Где будем ночевать? Что говорят про дальние планы? Мне ж ничего толком не рассказали – сразу отправили работать.

– Я расскажу. Я ведь даже обязан это сделать, согласно правилам проживания в Уралобурге. И мне даже дополнительный паек за это положен.

Егор так и не понял, иронизировал мужчина или всерьез гордился своими правами и обязанностями.

Так или иначе Ярослав оказался отличным рассказчиком. Не забывая ловко работать ложкой, он обрушил на Егора такое количество информации, что впору было начинать записывать. Было б чем…

Чуть больше недели назад несколько человек, едва проснувшись, сориентировались в новых правилах игры, предложенной неведомо кем и неизвестно по какой причине. Вооружившись, они быстро собрали вокруг себя группу бесцельно слоняющихся или мародерствующих горожан, объяснили, что готовы защищать их от всех опасностей, но взамен придется хорошенько поработать. Отчаявшиеся, дезориентированные люди стали охотно выполнять всё, что от них требовалось, и в считанные дни получили взамен регулярное питание, относительную безопасность и хоть какую-то цель дальнейшего существования. Для многих, чьи родные и близкие погибли или лежали бездыханными, идея создания Уралобурга вообще стала единственно понятной идеей в абсолютном мраке новой жизни.

Основой для рождения нового демократического города Уралобурга должны были стать серьезные материальные запасы, которые следовало собрать со всей подконтрольной общине территории. Безопасность сборщикам обеспечивали физически крепкие мужчины, вооруженные ружьями и автоматами. Специально отобранные люди с утра до вечера набирали в реке воду и возили ее в здание, отведенное для ночлега. Поскольку подойти к реке получалось только в центральной части плотины, с водой возникли определенные трудности, решить которые планировалось сооружением в скором времени дизельной насосной станции. Для разъяснения новой картины мира перед сном к людям приходил священник, которому можно было задать любой вопрос. Через него же полагалось отправлять жалобу или предложение властям.

В принципе, со слов Ярослава, все выглядело относительно неплохо.

– Что-то все равно не так, – с сомнением сказал Егор. – Рассказываешь красиво, но вокруг я что-то не вижу счастливых людей, занятых возрождением города.

– Как объясняет отец Прокопий, – с грустной улыбкой ответил Ярослав, – так и рассказываю. На самом деле, разумеется, есть масса нюансов.

Одичавших собак, медведей и волков бродящих по городу охрана худо-бедно отгоняла. Хуже обстояло дело с людьми, не желавшими присоединяться к Уралобургу и выносившими съестные припасы и ценные вещи из магазинов и домов, которые власти нового города уже считали своими. Несколько стычек привели к тому, что на улицах стали появляться первые баррикады и блокпосты, а возле каждого ценного объекта помещалась охрана. Число любителей поживиться уралобуржским добром быстро пошло на убыль, зато в окрестностях завелось несколько наглых банд, как правило, оккупировавших крупные торговые центры и державших свои территории. Банды не желали подчиняться властям и даже имели наглость оспаривать право занимать центр города и строить новое общество. Одиночек, не согласных вставать под знамя Уралобурга, вокруг тоже хватало. Для борьбы с ними была создана «народная дружина». Ее патрули стали все чаще заходить на улицы, прилегающие к официальным территориям Уралобурга.

Но главное, заключалось не в этом.

И без того непростую ситуацию усугубили странные создания, которые вскоре стали появляться из стены света, перегородившей центральный проспект города.

– Так эта желтая мембрана все-таки есть! – удивился Егор. – Я думал, она уже исчезла. Не видел от Плотинки.

– А издалека ее и не видно, – объяснил Ярослав. – Только когда поближе подходишь, начинаешь замечать свечение.

– О как. А эти… странные создания – кто они такие?

– Трудно объяснить, – замялся Ярослав. – Не увидишь – не поймешь. А то и не поверишь… Что-то вроде собаки, но черные, будто сажей их обмазали. И мерцает желтым. А сзади еще шлейф светящийся тянется. Я один раз видел, издалека. Это… – он поискал слово, – это жутко.

Сначала роль желтой стены в происходящем была неясна. Несколько человек, решившихся пройти сквозь нее, назад не вернулись. Веревка, которой обвязался последний доброволец перед тем, как шагнуть в мерцающую пелену, вспыхнула желтым огнем и превратилась в облачко легкой пыли в руках тех, кто ее держал. Через пару дней из стены выбрался слепой сумасшедший. Он что-то несвязно выкрикивал, проклинал всех на свете, громко плакал, а на все попытки завязать с ним беседу, сыпал проклятиями и пытался достать собеседника длинной суковатой палкой. Ночью его растерзали звери.

И все бы ничего, но стена отсекала власти Уралобурга от значительной части города. Попытки обойти ее с юга успеха не принесли: вскоре разведчики-добровольцы наткнулись на сильную банду, обосновавшуюся в крупном торговом центре рядом с цирком, и едва унесли оттуда ноги. Обход с севера был невозможен, поскольку стена упиралась в Исеть. Можно было попробовать обойти преграду по другому берегу, но если по плотине на ту сторону удавалось перебраться без проблем, то вернуться на этот берег через мост на Челюскинцев, чтобы оказаться по другую сторону стены, мешала все та же странная сила, что не подпускала людей к реке.

Увлекшись рассказом Ярослава, Егор чуть было не сболтнул, что сумел пересечь этот мост, но вовремя прикусил язык: любая информация могла теперь стать козырем, а козыри следовало держать про запас.

В итоге, власти Уралобурга решили оставить пресловутую стену в покое и заняться более насущными вопросами. Словно оценив этот факт, стена следующей ночью ярко вспыхнула желтым, напугав наблюдателей, сидевших обычно допоздна на крыше мэрии. А потом по темным улицам хлынул целый поток каких-то светящихся существ. Судя по яростному рычанию, звери были схожи с собаками или волками, но кровавую бойню, что они устроили той ночью, вряд ли смогли бы учинить и десяток обезумевших стай.

Часть охранников и рабочих заперлись в одном из домов. Утром выяснилось: двери выломаны, всё внутри забрызгано кровью, а от двух десятков людей остались лишь воспоминания. С того момента ситуация лучше не стала. Время от времени пропадали люди, и уже дважды те, кто понадеялся лишь на крепкие засовы, исчезали вместе с дверями.

– До сих пор толком неизвестно, что за существа нападают на нас ночью, – передернув плечами, сказал Ярослав. – Несколько рабочих групп, задержавшихся до темноты, не вернулись. И следов не осталось. Это можно было бы списать на происки соседних банд, но у тех тоже стали пропадать люди, из-за чего они предъявляли претензии нам. Координатор с ними разбирался.

– Да уж, тут кипит жизнь, – пробормотал Егор, вспомнив, как всего несколько дней назад был абсолютно уверен, что остался один в огромном мертвом городе.

– Кипит. И жизнь кипит, и смерть, – грустно улыбнулся Ярослав и продолжил свой рассказ.

Единственный способ защиты от неведомой опасности заключался в готовности открыть ураганный огонь при первых признаках того, что за дверью в темное время суток кто-то есть. Огромное здание, тщательно закупоренное со всех сторон, служило укрытием для всех членов общины Уралобурга. В нем оставили один рабочий вход, перед которым располагался закрытый дворик. Как только в этом дворике однажды послышались подозрительные звуки, караульные разбудили охрану, и десяток человек разом дали во двор залп из всех имеющихся на тот момент стволов через смотровые окна и предусмотрительно оставленные бойницы.

До утра люди просидели в страхе, но никто больше не пытался проникнуть внутрь. На рассвете охрана обнаружила, что весь двор заляпан черными пятнами. Никаких других следов обнаружено не было.

– Ничего себе мистика, – с содроганием сказал Егор, представив, как нечто приходит из темноты и остановить его не может даже толстая дверь. – Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно. А почему люди ходят в таком рванье? Ведь одежды полно. Даже если не в магазинах, то в квартирах уж точно.