Текст книги "Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ)"

Автор книги: Евгения Сафонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 10
Scherzando

Scherzando – весело, игриво, шутя, шутливо, с юмором (муз.)

Практическая польза от демона обнаружилась уже следующим утром.

– Магия, – сказал Мэт, когда Ева сидела в своей комнате и грустно вертела в руках мобильник.

Учитывая, что голос прозвучал прежде, чем из воздуха неожиданно проявился его обладатель – это привело к тому, что телефон выпал из непроизвольно дрогнувших Евиных рук.

– Что тебе надо? – нервно осведомилась девушка.

В данный момент она мучительно размышляла, стоит ли прихватить с собой смартфон на вылазку к гномам. Конечно, сразу после попадания она выключила и его, и планшет, так что пока с батарейками всё было в относительном порядке, да ещё портативный зарядник ждал своего часа, но…

– Подсказать, как в будущем зарядить твои игрушки. Магией. – Демон непринуждённо сидел в воздухе, с комфортом устроившись в позе лотоса. – Одно из боевых заклятий здешних магов – электрический разряд. Генерировать молнии им тоже под силу. Они могут управлять электрическим полем – следовательно, могут этим же полем повлиять на движение электронов в проводнике. Правда, мощность придётся подбирать экспериментальным путём, но в теории зарядить аккумулятор возможно.

Ева поймала себя на том, что её губы изумлённо приоткрылись.

– Откуда тебе это известно? – только и смогла сказать она.

– Я говорил, златовласка. Я знаю всё. Если не всё, то очень многое. – Мэт медленно растворился в воздухе, и лишь высокий голос ещё звенел в комнате улыбкой чеширского кота. – Удачного похода… и хороших фотографий.

– Подожди! Откуда ты знаешь, как работают аккумуляторы?!

Ответа не последовало, и Ева досадливо подобрала телефон с покрывала.

Вот так новость. Впрочем, демон ведь явился из некоего Межгранья, верно? Если отталкиваться от названия – это место, расположенное между гранями. Гранями миров. И если Мэт обычно обитает где-то между этим миром и её, Евиным…

…и имеет возможность подсматривать в щёлочку за жизнью их обитателей…

Задумчиво постучав пальцем по экрану, Ева всё же нажала на кнопку включения.

Это были крайне любопытные известия. Ведущие к крайне любопытным выводам. И поскольку Ева была достаточно умна, чтобы не только сделать выводы, но и понять, какие последствия повлечёт за собой их претворение в жизнь – она предпочла выкинуть их из головы.

Сунув телефон в карман штанов, девушка поспешила вниз: во двор замка, где уже ждал Герберт.

– Долго, – сухо бросил некромант. – Идём.

И, резко отвернувшись, взметнув тяжёлым шерстяным плащом, зашагал по дороге к воротам.

Ночью наконец выпал снег – но уже таял, как и тонкая льдистая корочка, лёгшая на лужи пластинками бесцветной карамели. Впрочем, Ева всё равно не преминула достать телефон из кармана: чтобы, задержавшись на дороге, быстро сфотографировать припорошенный белизной сад.

– Что ты делаешь? – досадливо спросил Герберт, когда девушка его нагнала.

– Хочу запечатлеть твою обитель. На память, – безмятежно откликнулась та. – И встречу с гномами.

– Карты, на которые пытались нанести местоположения прохода в Потусторонье, тут же обращались в прах. Прими к сведению.

Поразмыслив, Ева разочарованно спрятала мобильник в карман:

– Тогда, пожалуй, поостерегусь. А можно я в таком случае отнесу его обрат…

– Я и так долго ждал, пока ты соберёшься. Потеряешь свою игрушку, будешь виновата сама.

Фыркнув, но признав справедливость данного высказывания, Ева последовала за ним, глядя на следы, остающиеся за некромантом на нетронутом мокром снегу.

– Это точно безопасно – брать меня туда? – помолчав, осторожно поинтересовалась она. – Я читала, что ваши маги умеют видеть ауру, и…

– Не хочу тебя разочаровывать, но если думаешь, что твоя исключительная аура воссияет для всех здешних магов путеводной звездой, как только ты покинешь мою защищённую обитель – ты прискорбно высокого мнения о себе. Даже Айрес смогла бы отследить тебя по ауре лишь в одном случае: если бы у неё в руках оказался зачарованный тобой предмет, и она задалась целью найти того, кто наложил на него заклятие. – Герберт стремительно направлялся к мосту, над которым ворочало низкие облака белёсое небо. – Аура – не маяк, чтобы подавать сигнал о тебе на расстоянии. Отследить мага постфактум по следам мощного заклятия – возможно, почувствовать выплеск энергии в момент его сотворения – нет. Никто не узнает о тебе, пока ты сама не попадёшься им на глаза. А раз меч будут делать для тебя, твоё присутствие необходимо.

– И почему мы не можем телепортироваться в нужное место прямо из замка?

– Мои охранные чары не позволяют. Самый надёжный запрет телепортации работает в обе стороны. Никто не может нежданно переместиться ко мне, но и я могу творить телепорт лишь там, где защита ослаблена. – Внезапно замерев перед замковыми воротами, некромант повернулся к ней. – Обними меня.

Успев затормозить прежде, чем они столкнулись лбами, Ева непроизвольно попятилась.

– Поскольку я никогда не поверю, что ты внезапно проникся ко мне сверхъестественно тёплыми чувствами или возжелал повысить себе настроение путём обнимательной терапии – позволь узнать, зачем?

– Это самый простой способ переместить тебя. Вместе со мной. И в твоих интересах держаться покрепче: потеряться в пространстве на полдороге – весьма неприятная вещь.

Угрюмо подступив ближе, Ева обвила руками талию некроманта, почти уткнувшись носом ему в плечо.

Подозрительно принюхавшись, вскинула голову.

– Нет, ты точно не романтический герой, – констатировала она с задумчивым облегчением.

Герберт непонимающе уставился на неё.

– Ты ничем не пахнешь, – невозмутимо пояснила Ева, наслаждаясь выражением его лица. – Все уважающие себя иномирные принцы, которым уготована роль романтического интереса героини, должны фантастически пахнуть. Желательно – земляникой, корицей, яблоками и другими фантазиями на тему кондитерской, но сойдут и брутальные ароматы с примесью мускуса. И если б мне суждено было в тебя влюбиться, сейчас я вдохнула бы твой соблазнительный запах, который напомнил бы мне о самых любимых вещах, и по мне пробежал бы табун мурашек, и мне смело можно было бы идти вешаться, дабы предотвратить шаблонное развитие сюжета. Пусть даже в моём случае от повешения было бы мало прока.

– Ха-ха. Умираю от смеха. Жаль, должность придворного шута давно упразднили, – сухо откликнулся Герберт. – К слову, искренне не советую проникаться ко мне какими-либо чувствами, кроме неприязни. Разве что уважением, но я не столь идеалистичен, чтобы на это рассчитывать.

– Боже упаси. Я просто решила убедиться, что не паду жертвой законов жанра. А то в книжках вынужденная помолвка, сопровождённая игрой в Бенедикта и Беатриче, прискорбно часто заканчивается «и жили они долго и счастливо», что в мои планы касательно нашей истории совершенно не вписывается.

Герберт, не ответив (вполне логично, учитывая его незнакомство с Шекспиром), вцепился пальцами в её предплечья – и их рывком закружила карусель взвихрившегося пространства.

К моменту, когда Ева поняла, что вновь чувствует землю под ногами, некромант уже отпустил её и отстранился, вынудив девушку расцепить руки.

К моменту, когда Ева, во время перемещения непроизвольно зажмурившаяся, услышала песнь близкой воды и осторожно открыла глаза – Герберт стоял у ручейка, весело журчащего по камням в низине, рассекавшей редкий хвойный лес.

Ева тихо ждала, пока некромант оглядится. Последовала за ним, когда тот, не сказав ни слова, принялся подниматься по крутому склону оврага, усыпанному длинными иглами рыжей хвои.

– Это исток реки, верно? – оглянувшись на воду, прозрачной вуалью обволакивавшую мшистые валуны, тихо уточнила Ева. – Реки Лиде… как её там?

Некромант, словно не слыша, сосредоточенно карабкался наверх; склон был так крут, что время от времени руками в перчатках Герберту приходилось касаться земли.

– Послушай, я могу отвлекать тебя вопросами до бесконечности, – заметила девушка невзначай. – И если поблизости нет затаившихся врагов, в чём я сильно сомневаюсь, проще ответить.

– Да, это исток реки Лидемаль, – нехотя бросил Герберт. – А наверху – древний храм Четверых.

– Четверых?

– Стихийные боги. Керфианцы верили в них, пока это верование не вытеснил культ Жнеца и прочих. Но Четверых до сих пор чтят в Риджии. И в других странах тоже. – Он пренебрежительно мотнул головой. – Глупцы.

Они наконец выбрались из оврага, и взору Евы предстал остов стен некоего здания, сложенного из грубых камней. Расцвеченные сиреневым мхом, слегка мерцавшим в лесной полутьме, камни серели среди золотистых древесных стволов: у здешних хвойников они были абсолютно гладкими, раскидывавшими ветви высоко над землёй.

– Дай-ка угадаю, – произнесла Ева. – Храм разрушили последователи вашей веры, так?

Вновь проигнорировав её слова, Герберт быстро двинулся вглубь леса вдоль одной из стен – и за развалинами храма они увидели круг.

Круг был небольшим, едва ли метров пять в диаметре. Сложенным из восьми больших, с Герберта высотой, гладко обтёсанных камней: двух красных, словно марсианские скалы, двух синих, как лазурит, двух – малахитово-зелёных, и двух – безупречно белых, не тронутых веками, не перекрашенных течением времени.

– Я чувствую… возмущения, – произнёс некромант, пройдя между ними в круг, выстланный колючим хвойным ковром. – Должно быть, жрецы Четверых тоже их чувствовали. Потому и построили здесь храм… не подозревая, что на самом деле тут расположен стык между мирами. Вопрос в том, как увидеть проход. – Он обвёл камни оценивающим взглядом: точно присматриваясь к врагу. – Ну-ка…

Ева следила, как Герберт вычерчивает руны.

Вспомнила слова демона.

– Заклинания тут не помогут, – произнесла она уверенно.

Герберт не ответил; и ещё минут пять Ева терпеливо следила, как он плетёт заклятие за заклятием. Если некромант и досадовал от того, что ни одно из них не приносит результата, то ничем этого не выдавал.

– Я же говорила, – пожала плечами девушка, когда Герберт всё же опустил руки.

– Рад, что за неполные две недели пребывания в Керфи ты успела стать экспертом в магической области, – ядовито откликнулся тот.

– «Если сумеете постучаться». Так сказал Мэт. И что нужно не принимать за истину то, что видим. И что магическое зрение здесь не пригодится. Наверняка и магия тоже. – Тихо ступая по ковру из игл, Ева подошла ближе. – Где возмущения сильнее всего?

– Наверное, я не случайно творю заклятия именно здесь?

– Значит, тут. – Встав бок о бок с некромантом, девушка прикрыла глаза. – Ладно.

Конечно, Ева не могла быть уверена в своей догадке. О том, что именно нужно делать. С другой стороны, она верила в волшебство задолго до того, как столкнулась с ним здесь – и точно знала: если ты чего-то не видишь, это вовсе не означает, что этого не существует. А глаза, навязывающие тебе исключительно материальную картинку мира, порой только мешают.

К примеру, когда ты пытаешься играть на невидимой виолончели.

Она протянула руку, но ладонь ушла в пустоту. Нет… неправильно. Она не сосредоточилась, как должно. Нужно представить дверь, перед которой она стоит, всей душой поверить в то, что она там есть, и тогда…

Ева вскинула руку. Осторожно двинула её вперёд.

Уткнулась кончиками пальцев в нечто, по ощущению очень напоминавшее шершавый холодный камень.

Улыбнувшись, Ева сжала ладонь в кулак, уверенно постучала – и, лишь тогда решившись открыть глаза, увидела высокую каменную арку, в которой темнели двустворчатые двери, украшенные затейливой растительной резьбой.

– Ты только что постучала по пустоте? – уточнил Герберт.

– По двери, – невозмутимо поправила Ева.

– Хочешь сказать, ты её видишь?

– В моём мире говорят «увидеть – значит поверить». Но иногда нужно поверить, чтобы увидеть. – Она отступила на шаг. Взяв некроманта за рукав, потянула его за собой. – Если я правильно помню инструкции Мэта, сейчас нам должны…

Двери дрогнули – и медленно, совершенно беззвучно отворились.

– …открыть, – закончила Ева.

За дверьми радужно переливалось прозрачное марево изломанного пространства. То же, что Ева уже видела в гексаграмме, из которой явился демон.

И миг спустя оттуда вышел гном.

Ростом он доходил Еве примерно до груди, а облачение его представляло собой нечто вроде бархатного зелёного камзола. Как и ожидалось. А вот отсутствие бороды и пивного животика оказалось довольно неожиданным. Гном был маленьким и щуплым, с острыми ушами под огненно-рыжими кудряшками; его вполне можно было бы принять за ребёнка, если бы не лицо: гладкое, юное, но определённо не ребяческое. Красивым назвать его было трудно – слишком острыми, необычными, неправильными были его черты.

Но странно притягательным – вполне.

– Приветствую, смертные, сумевшие узреть проход в Потусторонье, – мелодично проговорил гном; зелёные глаза, обрамлённые паутинкой морщинок, мерцали в лесной полутьме тёмными изумрудами, в гранях которых затерялись искры солнечных лучей. – Что нужно вам от маленького народа?

Голос и глаза зачаровывали. Они принадлежали очень древнему, очень нечеловеческому существу. И пугали в той же мере, что и завораживали.

Возможно, поэтому Герберт так ретиво склонил голову – и Еве не потребовалось указаний, чтобы последовать его примеру.

– Мы потревожили тебя, о обитатель Потусторонья, дабы осуществить то, что было предсказано величайшей пророчицей рода людского, – с почтительностью, которой Ева никак не ожидала услышать в его голосе, проговорил некромант. Она не знала, увидел ли Герберт в конце концов дверь – но того, кто вышел из неё, узрел определённо. – Этой деве суждено свершить то, что было предречено задолго до её рождения. Свергнуть тирана, предотвратить страшные разрушения, вернуть свет на наши земли. И дабы свершить всё эти великие деяния, ей нужен пламенеющий клинок, что могут выковать лишь ваши непревзойдённые кузнецы.

Гном смерил Еву оценивающим взглядом: от которого у неё возникло странное ощущение, что из них двоих вовсе не она смотрит на своего визави сверху вниз.

– Я сам кузнец. Но не вижу для себя интереса, – скучающе откликнулся гном, отворачиваясь.

– Мы щедро заплатим. А если вы не нуждаетесь в золоте, можешь доказать превосходство вашего народа в интеллектуальном поединке.

– Если ты о замшелой легендарной традиции под названием «игра в загадки» – нам нет нужды что-либо доказывать.

– И не хотите развеять скуку? Или просто боитесь проиграть? – невинно уточнила Ева.

Это заставило гнома, уже подступившего к самому порогу двери в Потусторонье, оглянуться.

– О, простите. Я из другого мира, а наши девушки славятся тем, что совершенно не умеют себя вести, – жизнерадостно добавила Ева: под пристальным взглядом представителя маленького народа и уничижительным – некроманта. – Так что я определённо заслужила того, чтобы меня щёлкнули по носу и поучили уважать старших. И сокрушительный проигрыш, который вынудит нас удалиться отсюда несолоно хлебавши, подходит для этого как нельзя лучше.

В долгом молчании, последовавшем за этими словами, слышны были лишь тихие отголоски журчащего вдали ручья.

– А ты забавная, девочка, – наконец задумчиво констатировал гном.

– Ага, – смиренно согласилась Ева. Кажется, здесь мне предстоит частенько это слышать, добавила она про себя.

– И не думай, что тебе удалось меня провести, изображая неразумную особу, коей ты не являешься, – добавил её собеседник. – Но сыграть с тобой и правда будет… любопытно. – Наконец развернувшись к ней лицом, он скрестил руки на груди. – Играем, пока один из нас не ошибётся с ответом. Выиграете – будет вам меч. Без платы.

– А если проиграем?

– Уйдёте несолоно хлебавши, как ты и сказала. – Зелень в его глазах сверкнула насмешливым золотом. – И я заберу рубин из твоей груди.

Ева опустила растерянный взгляд вниз: туда, где рубин надёжно прикрывало три слоя одежды.

– Нам не нужно видеть золото или камни, чтобы ощутить их близость, – безошибочно расшифровав этот жест, произнёс гном. – Мы чувствуем их. Мы слышим их, как ты слышишь человеческий голос. Камень зовёт меня. А чары, которыми он опутан, силы, которыми он напитан… делают его весьма любопытным экземпляром. – Он улыбнулся, и эта улыбка не сулила ничего хорошего. – Загадываем по одной, поочерёдно. Начинаю я.

Девушка коротко оглянулась на Герберта. Тот едва заметно кивнул, из чего Ева сделала вывод, что заменить рубин не будет такой уж проблемой.

Во всяком случае, она искренне надеялась, что не будет.

– Отгадывать будем вместе. И загадывать буду я, – сказал некромант.

– О, нет, мальчик. Меч нужен ей. Я принял её вызов, не твой. Я играю с ней. И только. – Глядя на Еву, гном предвкушающе качнулся с мыском на пятки; свет бликами соскользнул с острых носов его щегольских лаковых ботинок. – Я благо для тех, кто меня не познал, мученье тем, кто в мои сети попал, и если ты тот, кто мечтал обо мне, поверь, что порою блаженство – во тьме.

Не выдержав пристального взгляда искристых зелёных глаз, Ева потупилась. Ковырнула мыском сапога хвою под ногами, удерживаясь от искушения посмотреть на Герберта в поисках подсказки: в загадках она никогда не была сильна.

Ладно. Надо успокоиться и рассуждать логически. Речь явно о каком-то явлении, и вряд ли гном стал бы загадывать нечто элементарное в духе «два кольца, два конца». Значит, это нечто хорошее для тех, кто с этим незнаком, но познакомиться с ним явно несладко, и… и…

– Попытка всего одна? – не поднимая глаз, уточнила девушка.

– Да.

– А повторить загадку можно?

Гном повторил.

Ева задумалась.

Боль? Нет, едва ли в данном контексте она может быть благом. Смерть? В тему, учитывая засилье некромантов в окрестностях; но едва ли смерть может быть продолжающимся явлением, на что намекали сети, да и смысл последних строчек в таком случае не вяжется с посылом первых. Любовь? Нет, мрачновато. Даже если учесть специфическую персону того, кто задавал загадку.

Хм, к слову о персоне…

Ева искоса посмотрела на представителя маленького народца, невозмутимо наблюдавшего за ней, заложив руки за спину. Он знает, что я из другого мира, подумала она, краем глаза заметив мучительное выражение в лице Герберта. И как проще всего меня подловить? Правильно: загадать что-то, чего я просто не могу знать. Или что-то, что не столь очевидно для представителя иномирья, в отличие от аборигенов.

Впрочем, в этом он может заблуждаться. В конце концов, человеческая фантазия способна загулять в такие дали, что наши представления о некромантах, магии и прочем пока несильно отличались от настоящих фактов о некромантах, магии и прочем.

Следовательно…

– Бессмертие, – осторожно предположила она.

Шумный выдох облегчения из уст Герберта подтвердил, что она права, ещё прежде, чем гном одобрительно кивнул.

– Твой черёд, – кратко бросил он, не сочтя нужным подкреплять её правоту словами.

Её черёд. Хорошо сказано. И что загадывать? Вряд ли «зимой и летом одним цветом». С таким гном точно справится на раз; а Еве желательно одержать победу за минимальное число попыток, ибо каждая следующая загадка противника – риск проигрыша. Жаль, она не помнит каких-нибудь загадок про машины, самолёт и прочие чудеса техники! Вот уж что гном в жизни бы не…

В этот миг Ева отчётливо вспомнила кое-что. Как маленькой девочкой сидела под яблоней на даче с потрёпанной библиотечной книжкой, стараясь не заляпать страницы соком вымытых мамой персиков, которые Ева уминала за чтением.

А затем вспомнила, что Герберт так и не разрешил ей вернуться в замок и оставить там телефон.

Когда Ева вскинула голову, бледную лазурь её глаз расцветил лукавый блеск.

– Что у меня в кармане? – торжественно продекламировала она.

Гном и Герберт уставились на неё в одинаковой растерянности.

– Это что, загадка? – холодно осведомился представитель волшебного народца.

– Одна из самых легендарных загадок в моём мире. Которая однажды спасла жизнь известнейшему герою, – совершенно честно ответила Ева. – У тебя три попытки.

Гном раздражённо мотнул головой – и Ева истолковала этот жест признанием поражения.

– Ничего, – вымолвил он после недолгих раздумий.

– Неа.

– Кольцо.

Будь это другая история, тут бы меня и съели, с облегчением подумала Ева.

– Тоже неверно.

Над последним ответом гном раздумывал долго.

– Зеркало, – почти безнадёжно произнёс он.

– И снова не угадал. – Ева с готовностью запустила руку в карман штанов. Продемонстрировала оппоненту то, что и правда отдалённо могло напомнить зеркало, но вовсе им не являлось. – Мобильный телефон. – Для пущей убедительности она нажала на кнопку блокировку, высветив на дисплее картинку анимешной заставки: с неё на гнома проникновенно и повелительно взирал сиреневоглазый британский принц, коему не было равных в шахматах, стратегии и толкании пафосных речей. – Вернее, смартфон, но не суть важно.

– Это нечто, свойственное лишь твоему миру. Я не мог этого знать. Ты сжульничала.

– Ты не ставил ограничений «загадки лишь о местных предметах и явлениях», – парировала Ева. – Что не запрещено, то разрешено.

Донельзя коварная усмешка, миг спустя исказившая лицо побеждённого соперника, очень её встревожила.

– Хорошо, – на удивление легко согласился гном. – Будет тебе меч. – И отвернулся. – Возвращайтесь лет через пятьдесят. Как раз к тому времени управлюсь.

– Пятьдесят?!

– О сроках мы не договаривались. А, как ты сама подметила с поразительной точностью – что не запрещено, то разрешено. – Сделав шаг к открытой двери, гном лениво обернулся. – Впрочем, я мог бы управиться за вашу неделю… в обмен на плату.

– Рубин? – безнадёжно вымолвила Ева.

– Нет, теперь мне интереснее другое. Отдашь ту самую штучку, что лежала у тебя в кармане – получишь меч через неделю.

Мстительная и непреклонная любезность его голоса вынудила Еву обескураженно опустить руки.

– Мы согласны, – быстро произнёс Герберт.

– Говори за себя, – прошипела девушка.

– Что тебе важнее – твоя игрушка или твоя жизнь?

Вспомнив свою основную мотивацию в нелёгком деле свержения королевы, Ева, скрепя сердце и скрипя зубами, решительно вернула мобильник в карман:

– Я заплачу, когда получу меч. Не раньше.

– Меня это устраивает, – равнодушно откликнулся гном. – Через семь дней, здесь же, в это же время.

И, наконец переступив порог прохода в Потусторонье, исчез. Как и дверь – миг спустя.

– Ты была неплоха, – снисходительно заметил некромант, тут же устремившись обратно к оврагу.

– Не могу вернуть комплимент при всём желании, – буркнула Ева, угрюмо плетясь за ним: мысленно уже прощаясь с любимым телефоном. – Даже интересно, как ты собираешься управлять страной, если дипломат из тебя никакой. Когда король только и может, что королить путём красивого сидения на троне – ничем хорошим это обычно не заканчивается.

Герберт высказывание проигнорировал, и оставшуюся часть пути проделали молча.

Почему они не телепортировались сразу от храма, Ева спрашивать не стала. Решила, что возмущения, окружавшие проход в Потусторонье, порождают побочные эффекты, которые могут пагубно отразиться на телепортирующихся. Поэтому просто добрела вместе с Гербертом до ручья; а когда тот замер, выжидающе глядя на неё – прежде чем вцепиться в некроманта, вдохнула полной грудью, напоследок желая ощутить аромат воды и хвойного леса.

Однако вместе с ожидаемым результатом получила примесь кое-чего неожиданного.

– Мне кажется, или здесь правда пахнет корицей? – удивлённо осведомилась Ева.

Сомнение, высветившееся во взгляде Герберта – сомнение в здравости её рассудка – послужило ей ответом.

– Откуда-то точно пахнет корицей, – принюхавшись, добавила она в своё оправдание. – Я чувствую.

Сомнение в глазах Герберта сменилось озабоченностью.

– Дома проведу кое-какие процедуры. Проверим, всё ли с тобой в порядке. Вдруг обонятельные нервы начали отказывать… или один из центров в мозгу. – Пробившееся в его голосе беспокойство было почти трогательным. – Давай, не стоит тут задерживаться.

Пытаясь не думать о перспективах отказа стазиса, тонкой гранью отделяющего её нежизнь от настоящей смерти, Ева шагнула к нему. Обняв Герберта за пояс, коротко вдохнула снова: надеясь, что ей действительно померещилось, и привкус навязчивого аромата уже исчез.

Охнула от концентрации пряности, ударившей в нос.

– Ты, – невольно отшатнувшись, под недоумённым взглядом некроманта выдавила она. – Это ты! Ты пахнешь корицей! Но почему… как…

Осеклась: вдруг вспомнив, кто всё это время мог незримо следовать за ними по пятам.

Одновременно с Гербертом подозрительно огляделась вокруг.

Следующее – два коротких возмущённых слога – они тоже выпалили вместе.

– Мэтласс?!