Текст книги "Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
– А почему они не подожгли меня? Они сожгли своих товарищей… чтобы ты не смог их поднять, я так понимаю. А меня просто мечом пронзили…
– У «коршунов» свой кодекс чести. Они никогда не оскверняют и не уродуют тела тех, кого им заказали. Считают это дурным тоном. Свои – другой разговор. – Сухая узкая ладонь легко выскользнула из её пальцев. – Дальше я сам.
– Ну уж нет, – отрезала Ева весело и упрямо. – Иномирные девушки упорные, сам знаешь. На полпути не останавливаются. Зато перевязать можешь сам, так и быть: с этим ты вроде неплохо справляешься.
Она ожидала некоей ехидной шуточки по поводу столь великодушного разрешения, но Герберт лишь усмехнулся. Не зло, не саркастично, а как-то даже тепло.
Неожиданно тепло.
– И ты не злишься, что я снова отдал тебе приказ? – спросил он, пока взмывший со стола бинт обматывался вокруг обработанной раны.
– Это же для пользы дела, верно? Проще так, чем докрикиваться.
– А когда велел защищать меня?
Она вспомнила ощущения, которые испытала, когда убийца прорвался в каменный круг. Вспомнила свои руки, подчинявшиеся приказу: двигавшиеся куда стремительнее и увереннее, чем когда она защищала себя от каменного меча.
Даже волшебный смычок не мог так просто сделать из неё превосходного бойца. И приказ – тоже.
Но вместе они делали её куда лучшим бойцом, чем она являлась.
– Я ведь не слишком хорошо сражаюсь. Пока. Приказ помогал мне делать это лучше, правильно? Это… как будто ты мною управляешь. – Дожидаясь, пока щёлкнут ножницы и свежий бинт завяжется бантом, Ева посмотрела на тряпицу, нежившуюся в целебной ванночке. – А ты сражаешься уж точно лучше меня.
– Я думал, ты не терпишь, когда тобой управляют.
– Не когда это поможет нам обоим выжить. Или хотя бы не упокоиться окончательно, – мрачно прибавила она, перехватывая его правую руку: вспомнив, что к одному из них слово «выжить» не совсем применимо.
Герберт молча следил, как она освобождает ладонь от бинтов. И молчал, пока она терпеливо помогала затянуться последней ране, вышедшей глубже других.
– Можешь себя поздравить, – проронил он затем.
– С чем?
– Ты доказала, что я был неправ.
На миг остолбенев, Ева подняла голову.
– Я думал, ты годна лишь на то, чтобы подчиняться, – неторопливым, совершенно будничным голосом разъяснил некромант, отвечая на потрясение в её глазах. – Быть безвольной куклой. Источником помех, но не помощи. Ты убедительно продемонстрировала обратное. – Отвёл взгляд: опустив на ладонь, лежащую в её пальцах. – Если бы не ты, сегодня меня убили бы. Я жив только потому, что был там с тобой. Спасибо.
Ева не сказала ни слова. Не знала, что сказать. Просто отвернулась, чтобы снова выкупать тряпку в миске.
И, скручивая хлопок в пальцах, сквозь которые бежали струйки лазурной настойки, смогла лишь подумать, что в последние дни венценосный сноб удивляет её всё больше. Слава богу, приятно.
Эти мысли быстро привели её к другим, вовсе не таким приятным – и улыбка, просившаяся на губы, померкла, так до них и не добравшись.
– Герберт, – вновь повернувшись к нему, тихо произнесла девушка, – как я буду сражаться с королевой, если убийцы так легко смогли меня победить?
– У тебя есть преимущество.
– Что я уже мертва? – промокая на глазах бледнеющую рану, Ева досадливо мотнула головой. – Сегодня в меня вонзили меч. А если королева решит сжечь меня? Дотла? Она лучшая колдунья страны, Герберт, как я смогу её победить?
– Надеюсь, тебе не придётся сражаться с ней. Там сказано о чудище, которое ты сразишь. Не о королеве, – сухо напомнил тот. – От дракона я смогу тебя защитить. В случае Айрес, надеюсь, всё сделают за тебя.
– Кто сделает?
Он не ответил. Просто сидел, неотрывно следя за движениями её пальцев.
– Герберт, если у тебя есть план, самое время им поделиться. Потому что пока я абсолютно не представляю, как мы свергнем королеву. А даже если свергнем, как ты будешь править. – Она опустила тряпицу в миску с чрезмерной, почти демонстративной аккуратностью. – Ты же… не обижайся, но ты не слишком-то подходишь на роль короля. Там нужно много общаться с людьми, чего ты явно не любишь, и быть хитрым, и дипломатичным, и решать множество…
– Ты можешь войти, Эльен, – бесцеремонно прерывая её, произнёс некромант.
Дверь приоткрылась, и призрак, явно деликатно ждавший в коридоре окончания разговора, заглянул в кабинет.
– Господин. – Он неуверенно посмотрел на Еву. – Прошу прощения, что прерываю, но к вам явился…
– А, он всё-таки пришёл. – Стремительно встав, некромант посмотрел на бинт, немедля торопливо взмывший в воздух. – Подожди здесь.
Последнее явно относилось к Еве, немного встревоженной неожиданностью происходящего.
– Кто-то пришёл?..
– Не волнуйся. Я скоро вернусь. Жди здесь. – Дождавшись, пока порез на правой руке тоже скроет свежая повязка, Герберт выскользнул из-за стола. – И сядь, пожалуйста, прилично.
Сумрачно проследив за его уходом, она с комфортом устроилась в освободившемся кресле. В конце концов, ей велели сесть, а других сидений в кабинете не наблюдалось.
Надо же. У Герберта всё-таки бывают гости. Правда, кем бы этот гость ни был, надолго он в замке явно не задержится. Наверняка некромант отправился встретить его лишь затем, чтобы спровадить подальше. Хотя бы потому, что вздумай гость сунуть нос, куда не надо…
Вопреки обещанию некроманта, Ева всё же успела заскучать. И к моменту, когда дверь открылась вновь, успела понять, что бумаги на столе – вовсе не магические трактаты, а экономические расчёты, черновики писем, наброски указов и доклады чиновников подконтрольных Герберту земель.
– Ладно, хотя бы часть своих слов я готова взять обратно, – завидев некроманта, сказала она. – Судя по бумагам, ты всё-таки не совсем…
Запнулась, когда следом за Гербертом в кабинет вошёл незнакомый молодой человек.
Заметив Еву, незнакомец замер. В юном красивом лице она видела то же удивление, что вынудило неподвижно застыть в кресле её саму; но ореховые глаза под тёмными кудрями, щурясь, изучали её черты пристально и цепко.
– Давно ждал подходящего момента, чтобы вас познакомить. – Глядя на девушку, Герберт отступил в сторону. Изогнул ладонь в каком-то насмешливо изящном жесте, указывающем на молодого человека. – Миракл Тибель, мой брат. Знакомься, Мирк – лиоретта Ева.
Её имя он выговорил возмутительно правильно: лишь с лёгким забавным акцентом, из-за чего оно прозвучало скорее как «Йевва».
Миракл Тибель. Тот самый Миракл «Ясамосовершенство» Тибель.
Ох…
Вспомнив уроки Эльена, Ева всё же поднялась с места. Сбоку от кресла изобразила реверанс, приличествующей для приветствия члена королевской семьи.
– Лиэр Миракл, – склонив голову, пропела она: лихорадочно соображая, что чёртов лиэр тут делает и зачем Герберт его привёл.
Не отрывая пытливого взгляда от её лица, Миракл Тибель поприветствовал девушку сдержанным поклоном. Перевёл тот же взгляд на брата.
– Уэрт, – тихим, звучным голосом произнёс он, – только не говори, что…
– Она пришла из иного мира. Она – та самая дева из пророчества Лоурэн. – Герберт помолчал – и безо всякого выражения в ровном голосе и бледном лице добавил: – Твоя суженая.
[1] От итальянского luce – свет, блеск.
ГЛАВА 16
Inversio
Inversio – инверсия, обращение (лат.). Изложение мотива или темы в обратном движении: например, вместо до-ре-ми – ми-ре-до
Незадолго до сногсшибательного заявления, лишившего Еву дара речи, Герберт встречал брата в замковом холле.
– Рад, что ты пришёл, – остановившись в пяти шагах от гостя, произнёс некромант. – И даже почти не опоздал.
– Я прочёл твою записку, – сухо откликнулся тот. – Зачем звал?
Они стояли, глядя друг на друга так, словно приветствуя противника перед боем; так, словно их взгляды соприкасались невидимыми лезвиями. Миракл, прямой, как струна, держал сцепленные руки за спиной – даже не думая в знак приветствия протянуть брату одну из них.
Впрочем, Герберт этого явно и не ждал.
– Хочу тебя кое с кем познакомить. И кое-что обсудить. – Рывком отвернувшись, некромант направился к лестнице, по которой только что спустился. – Идём в мой кабинет.
– Давно я здесь не был, – заметил Миракл в процессе восхождения, разглядывая лепнину, которой отделали лестничный колодец; ореховый взгляд слегка туманила не то грусть, не то досада, не то оба чувства разом.
– В какой-то момент я устал посылать приглашения, всё равно остававшиеся без ответа.
– И вдруг передал мне это. Спустя столько лет. При таких обстоятельствах. – Туман во взгляде сменила жёсткость. – Если это ловушка…
– Надеюсь, ты был достаточно осторожен. – Герберт очень убедительно изобразил, что не услышал последних слов. – Как я уже написал, Айрес не должна знать об этом визите. Наше сближение после стольких лет ссоры вызовет у неё совершенно ненужные подозрения.
– Даже у меня вызывает.
– Почему же ты всё-таки пришёл?
Не прерывая восхождения, поднимаясь всё в том же мерном и ровном ритме, Миракл положил руку на перила, позволив пальцам скользить по камню: точно вспоминая, как делал то же много лет назад.
– Ты не стал бы звать меня попусту. Не сейчас. Если это не ловушка, то нечто очень важное. Если ловушка, я смогу себя защитить. – Следом за некромантом свернув в ведущий к кабинету коридор, Миракл на миг коснулся пальцами рукояти меча: в серебре ножен, бивших его по бедру, бликами играл свет волшебных кристаллов, белевших на стенах. – И, может, я дурак, но в вероятность ловушки мне не слишком верится.
Герберт не откликнулся и не улыбнулся. Лишь довёл брата до двери, которую озаботился тщательно прикрыть перед уходом – и, почти не притормозив перед порогом, взялся за ручку.
Минутой позже Миракл созерцал новоявленную суженую: в не меньшем потрясении, чем сама Ева.
– Моя… суженая? – после долгой паузы уточнил он.
– Вы готовите переворот. В твою пользу. Ты взойдёшь на престол, – терпеливо, словно объясняя несмышлёному малышу элементарный урок, растолковал Герберт. – Она – та, на чьё чело ты должен возложить обручальный венец. Дева из иного мира, пришла в указанный Лоурэн день. Огненный меч, поверь, при ней. Красота, как видишь, тоже.
Ева наконец сумел отвести глаза от лица нежданного жениха, устремив взгляд на Герберта.
Взгляд, бывший очень злым и очень многообещающим.
Ну да. Всё как всегда. Я придумал гениальный план, дорогая Ева, только тебе о нём знать совершенно необязательно. И твоё мнение меня не интересует, ибо твоё согласие мне совершенно ни к чему.
Понять бы ещё, к чему такая секретность. И с чего всё это время её водили за нос, заставив думать, что в женихи ей предназначен один венценосный сноб.
– Не понимаю, о каком перевороте идёт речь, – после другой долгой паузы невозмутимо изрёк Миракл.
– Брось. Никто нас не подслушивает. А даже если бы подслушивали, Айрес и без того обо всём догадывается, и не говори, что вы этого не предусматривали. – Отойдя от двери, Герберт встал точно посередине между братом и Евой. – Народ тебя любит, в отличие от неё. Арестуй тебя сейчас, и восстания не миновать. Но вы хотите ударить раньше, чем она сумеет изменить расклад в свою пользу – и, по моим расчётам, ударите уже очень скоро.
Миракл вновь воззрился на девушку: в этом взоре Ева отчётливо читала подозрения по поводу своей скромной персоны. Впрочем, немудрено. Странно, как самой королеве не пришёл в голову хитрый план с ловлей врага на живца. Предложить тому, кто собирается отобрать у тебя престол, «деву из пророчества», а потом поймать его на признании в своих узурпаторских намерениях – какое искушение!
Впрочем, судя по всему, что Ева слышала о Её Величестве Айрес, для ареста признание той и правда было ни к чему. И, судя по словам Герберта, ничего не меняло.
Но Миракл – осторожный, как и следовало – явно брал в расчёт иной расклад.
– И вы согласились принять во всём этом участие, лиоретта? Стать женой того, кого даже не знаете? – голос и глаза одарили её колючей насмешкой. – Впрочем, для иномирных дев подобное решение не слишком удивительно. Насколько я знаю, будущие короли – ваша маленькая слабость.
Ева порадовалась, что щёки её не могут вспыхнуть.
А вы, однако, та ещё язва, лиэр Совершенство. И, похоже, ей не раз ещё будет аукаться поведение её предшественниц.
Параллельные квинты в уши этим наглым русским девицам…
– Не могу сказать, что не слышала о вас, лиэр Миракл, но о нашем предполагаемом браке я узнала только что. Как и о том, что вы соизволите нас посетить, – спрятав задетое достоинство за горделивой холодностью, откликнулась Ева. – Моего согласия на помолвку никто не спрашивал. Как и вашего, полагаю. Но да, я согласилась действовать по плану Гер… Уэрта, в чём бы он ни заключался. Видите ли, когда тебя… когда твой враг – королева, мечтающая тебя убить, и за этим врагом стоит вся мощь и все силы незнакомой тебе страны, не говоря уже о его собственной силе – тому, кто согласен укрыть тебя от него, нужно быть благодарной. – Факт её убийства этой самой королевой явно пока лучше не разглашать. – И услужить своему спасителю в качестве благодарности, если он не требует от тебя того, что тебя оскорбляет – по мне, цена вполне приемлемая.
В ответ на свою тираду она получила нескрываемое одобрение, проявившееся в глазах Герберта, и выражение уважительного удивления, проглянувшее из-за маски скептицизма на лике лиэра Совершенство.
– А брак с незнакомцем, стало быть, вас не оскорбляет? – всё же иронично осведомился он.
– Насколько я поняла, о браке и всех его… последствиях речь не идёт. Лишь о помолвке, отношение к которой для меня напрямую связано с тем, как незнакомец проявит себя после знакомства. Пока, должна сказать, он делает это не слишком блестяще.
– В чём же я провинился?
– Сходу судить человека лишь по тому, как когда-то вели себя его соотечественники, не слишком вежливо по отношению к нему и не слишком умно по отношению к себе. Можно жестоко ошибиться, а иные ошибки могут дорого тебе обойтись.
Изобразить тон и манеры обиженной ледяной принцессы удалось ей на славу, но Ева надеялась, что всё же не перегнула палку. Впрочем, взглянув на обоих представителей королевской семейки, она убедилась: вовсе нет.
– В данном случае, видимо, я и вправду ошибся. – Приложив ладонь к сердцу, Миракл учтиво склонил голову. Пусть он и проверял её, вести себя недостойно по отношению к нежным девам лиэру Совершенству явно претило. – Я оскорбил вас, лиоретта, и приношу свои извинения. Я задал недостойный вопрос и сделал недостойные выводы о вашей персоне. – Дождавшись, пока Ева милостиво кивнёт в ответ, Миракл посмотрел на брата – лицо его вновь сделалось жёстким. – Но всё же, Уэрт…
– Боги, никто не заставляет вас жить долго и счастливо, – устало проговорил некромант. – После её победы над драконом прилюдно совершите обручальный ритуал, дабы у народа не осталось никаких сомнений в том, что на троне теперь истинный король. Походите помолвленными, пока всё не успокоится. А дальше, если будете друг другу так противны, разорвёте помолвку. Всё просто.
Миракл, явно раздумывая над данным предложением и всей этой подозрительной ситуацией, с сомнением качнулся с мысков на пятки.
– И как же ты нашёл её? Неужели сумел опередить Айрес? Спрятать страшнейшую угрозу её власти прежде, чем та до неё добралась? – юноша вновь пытливо вгляделся Еве в глаза. – Ведь, зная королеву…
Вдруг оборвал фразу, – и когда лиэр Совершенство решительно направился к ней через всю комнату, Ева не сразу поняла, что он намеревается сделать.
– Простите меня за бестактность, лиоретта, если я ошибся, – произнёс юноша, быстрым жестом взяв её за руку.
Ева не успела отпрянуть прежде, чем лицо его вытянулось. В тот миг, когда он ощутил, как холодна её ладонь.
Мертвенно холодна.
– О, нет. – Миракл бесцеремонно сжал пальцами её запястье, явно пытаясь прощупать пульс. – О, боги…
– Я как раз собирался обсудить этот момент, – подал голос ничуть не смутившийся Герберт.
Ну да, подумала Ева. В конце концов, неловко как-то сразу начинать представление суженой со слов «знакомься, брат: твоя немножко мёртвая невеста».
– Так тебе удалось, – проговорил Миракл едва слышно. Разжав руку, медленно опустил её, глядя на Еву так, словно вдруг увидел привидение (хотя, учитывая, что с привидениями керфианцы были на короткой ноге, для них подобное сравнение не являлось особо актуальным). – Ты поднял её. Она умертвие.
– Да. Сохранившее душу, разум и магический дар. – Герберт неслышно подошёл ближе. – То, о чём до меня только мечтали.
– Ты поднял её, – повторил юноша. Глубоко, мерно выдохнул. – Уэрт… ты совсем рехнулся?
Некромант снова ничуть не смутился. И взгляд брата встретил совершенно спокойно.
– Айрес убила её. По-твоему, я должен был оставить её гнить в лесу? – Герберт кивнул в сторону Евы, пока не решавшейся вмешаться в разговор. – Можешь спросить у неё: она вряд ли была бы этому рада.
– Хочешь сказать, ты о её благополучии пёкся, когда её поднимал? Это можешь рассказывать кому угодно, только не мне.
– Теперь пекусь.
Кивок Миракла в сторону мёртвой невесты зеркально отразил жест Герберта.
– Посмотри на неё. Она – кукла, пляшущая по твоим приказам, обречённая выполнить задачу и упокоиться. Ты считаешь это милосердным? Ты считаешь это нормальным – мёртвая Избранная, спасительница поневоле?
– О, поверьте, лиэр Миракл, – успешно скрыв обиду за усмешкой, произнесла Ева, – моему своеволию позавидует кто угодно. Включая, возможно, вас. – Когда на неё обратили внимание, за которым не слишком хорошо прятали вновь прорезавшийся скепсис, её усмешка превратилась в обезоруживающую нежностью улыбку. – Я действую по собственному желанию. И Герберту помогаю сама. Порой даже тогда, когда он сопротивляется.
Она очень старалась, чтобы имя прозвучало вырвавшимся непроизвольно.
Судя по реакции Миракла, так оно и вышло.
– Герберту?
– Ох, простите, – очень естественно спохватилась она. – Уэрту, конечно. Я так его называю. Гербеуэрт – трудное для выговора имя, а «господином» я его именую лишь в моменты, когда хочется назвать кем похуже. И своё сокращение придумала прежде, чем узнала, как его называют… те, кто к нему близок. – Она иронично развела руками. – Хотела бы сказать «друзья», но их у него, как вы знаете лучше меня, приблизительно ноль.
Лиэр Совершенство покосился на некроманта, при этих словах убедительно изобразившего мраморную статую. Зачем-то посмотрел на стол за спиной Евы.
Потом – на её опущенные пальцы, по которым бледным лазурным кружевом вились разводы от высохшей целебной настойки.
– Трудно в это поверить. Но ещё труднее – в то, что Уэрт велит своему умертвию вести себя с собой настолько фамильярно, – хмыкнув, признал он. – Да ещё прикажет латать свои царапины. Если, конечно, за минувшие с нашей размолвки годы его не подменили. – Глаза юноши немного смягчились. – Однако если он пообещал вам жизнь в обмен на… ваши услуги – как не жаль мне вас огорчать, он лжец.
– Я собираюсь её воскресить, – прохладно сообщил Герберт.
– Мы оба знаем, что это невозможно.
– До меня и разумные умертвия считались невозможными.
Миракл помолчал – видимо, понял, что этот довод крыть ему нечем.
– Даже если бы я тебе поверил, даже если бы собирался… вдруг, чисто теоретически… провернуть то, о чём ты говорил, – произнёс он затем, – я бы поблагодарил тебя за столь щедрое предложение, как и за твои услуги. И ответил, что всё это мне ни к чему. – Слова прозвучали так безмятежно, учтиво и одновременно непреклонно, что Ева невольно восхитилась его воистину королевской манерой держаться. – Вздумай я затеять подобное, я бы опирался на тех, кого я знаю. В ком уверен. На живых, а не на мёртвых – не принимайте близко к сердцу, лиоретта, ничего личного. И следовал бы плану, который выработал со своими людьми. Надёжному, в отличие от слов человека, жившего за сотни лет до моего рождения.
– Я знаю, что ты не веришь в судьбу. Но я верю. – Вернувшись за стол, Герберт опустился в кресло; лишь по тому, как медленно и плавно он откинулся на спинку, Ева прочла, насколько же он вымотан. – Послушай, я делаю… мы с ней делаем… всё, что нужно касательно пророчества. Сами. Тебе останется лишь в должный момент красиво выйти с ней под руку и представить людям своей невестой, не более. Я не требую от тебя отказываться от своего плана, и не думаю, что тебе придётся его корректировать. Просто… учитывай это. Вот и всё. – Одними глазами он указал на девушку, неподвижно застывшую у края тёмной старой столешницы. – Народ ждёт её. Сам знаешь. Если в нужный момент она не окажется подле тебя, у людей могут возникнуть… сомнения.
– Любая смена власти влечёт за собой разочарованных. Тех, кто ждёт, что при новом короле золото рекой потечёт прямо им в карманы, а потом понимают, что лично для них либо не изменилось ничего, либо изменилось слишком мало. – Миракл отвернулся, и в голосе его прорезались утомлённые нотки. – Материи, которые меняются, международные отношения, игры в верхушках власти, о которых внизу обычно даже не имеют понятия – это для них слишком сложно и непонятно, в отличие от монет в своём кошельке и цены на хлеб в ближайшей булочной. Честная беспристрастная машина власти может напугать их больше, чем прикормленные взяточники, к которым они подобрали ключик. Свобода слова способна привести в растерянность, ведь они уже привыкли жить в клетке. – Он неторопливо прошёлся по комнате, ступая по ковру мягкой, пружинящей тигриной походкой: столь мягкой, что шагов почти не было слышно. – Этот народ готов покупаться на речи о жертвах во имя величия страны, стоя голодными по щиколотку в крови, если только эти речи будут произнесены достаточно убедительно. Уже покупался и, если Айрес не остановить, купится снова.
– И поэтому новому королю нужна она. – Опираясь на подлокотники, Герберт подался вперёд. – Люди в большинстве своём – овцы, а овцам требуется красивый символ, чтобы не взбунтоваться после смены пастуха. Народ помнит пророчество. Народ ждёт Избранную, которая их освободит, вместо того, чтоб освободиться самим. Нужно дать им то, во что они поверят безоговорочно.
– Я помню твои речи о предназначении, но…
– Вера в предназначение не утверждает, что можно просто опустить руки и ждать, пока жизнь сделает всё за тебя. – Некромант сложил забинтованные ладони на столешнице. – Кейлус верит, что пророчество решит все его проблемы. Ты веришь, что прекрасно справишься без него. Айрес верит, что его перечеркнула. А я верю, что судьбу не побороть, не подкупить и не обмануть, но можно расположить к себе, заставив богов улыбнуться.
Когда Миракл обернулся, взгляд его был задумчивым.
– Действуй сам, но подыграй судьбе. И публике, – произнёс он, будто размышляя вслух.
– Именно.
Юноша скрестил руки на груди:
– Значит, прекрасную лиоретту преподносишь мне в подарок? – он улыбнулся, но улыбка эта была холодной. – Замаливаешь вину? Не думал, как это унижает её и тебя?
Лик Герберта остался непроницаемым.
– За мной нет никакой вины. Но можешь думать что хочешь.
Лиэр Совершенство даже улыбаться не перестал. И Ева наверняка нашла бы, чем стереть эту улыбку – если бы действительно не чувствовала себя самую капельку униженной. В первую очередь тем, что её даже не ставят в известность о таких, мягко говоря, не самых незначительных нюансах замысла, воплощать который им предстоит вместе.
А ведь она только-только начала верить, что Герберт научился считать её почти равной…
– Ты ведь понимаешь, что будет, если об этом узнает Айрес, – сказал Миракл.
– Конечно.
– И не побоялся рассказать мне?
– Ты не в том положении, чтобы меня предавать. И я тебе доверяю, – просто ответил некромант. – Так что скажешь?
– Дай мне немного времени, – поразмыслив, откликнулся Миракл.
– Сколько?
– Два дня. Если мой ответ будет положительным, я приду снова. Послезавтра, в то же время, что сегодня. – Поклонившись Еве, лиэр Совершенство проследовал к выходу. – Рад знакомству, лиоретта. Вне зависимости от исхода всей этой… оказии.
Ева следила за ним, пока тот не скрылся за дверью. Выждала какое-то время, словно надеясь услышать удаляющиеся шаги.
Лишь затем повернулась к некроманту: сжимая кулаки, сузив глаза, в блеклой небесности которых полыхнули гневные сполохи.
– Ты же говорил…
– Нет. Не говорил. Я никогда не говорил, что собираюсь короноваться и править сам. – Герберт потянулся за какой-то бумагой, лежавшей сверху одной из пяти аккуратных стопок, желтевших на столешнице. – Не моя вина, что ты расценила это именно так.
– Почему ты не сказал мне? Что трон тебе нужен не для себя? Почему не опровергал, когда я говорила…
– В общем и целом ты была права. О том, как именно я намерен тебя использовать. А мне не было никакого дела до того, что ты обо мне думаешь. – Перо в чернильницу он макнул так, точно намеревался проткнуть стеклянное дно. – И нет.
– И ты не счёл нужным спросить у меня, согласна ли я поддержать твоего братца?
– Ты же согласилась. Во всяком случае, не возразила открыто.
– А если бы не согласилась? – Ева шагнула вперёд, к креслу, почти угрожающе нависнув над его макушкой. – Я могла устроить сцену. Могла послать тебя к чертям.
– Почему же ты этого не сделала? – уточнил некромант, черкая что-то на мелко исписанной бумаге.
– Потому что это было бы не самым умным поступком в данной ситуации. – Она поколебалась, но всё-таки нехотя добавила: – Потому что хочу помочь тебе. И правда тебе благодарна.
– Я знаю. Потому и не спросил. – Соизволив оторваться от чернильных строк, Герберт одарил её даже несколько недоумённым взглядом. – Я составил о тебе мнение достаточно высокое, чтобы надеяться, что ты оправдаешь мои лучшие ожидания. По-моему, ты должна это ценить.
Какой же ты иногда несносный, тоскливо подумала Ева, испытывая смутное желание отвесить ему подзатыльник. Со злости – на себя: ибо после слов Герберта она с огромным изумлением поняла, что на него больше злиться не может.
Он был даже умилительным в своей абсолютно асоциальной картинке мира, выстроенной за годы одинокого взросления и полного отсутствия нормальных человеческих отношений.
– Значит, ты действуешь самостоятельно, но в интересах брата.
– Да.
– Почему?
– Кажется, совсем недавно ты сама перечислила все черты, которые воспрепятствуют моей карьере великого монарха, – прохладно напомнил Герберт, тут же возвращаясь к прерванному занятию. – Миракл этим не страдает. К тому же у меня нет ни малейшего желания садиться на престол. Управлять страной – такая скука.
– Полагаю, многие правители с тобой бы не согласились.
– Слишком много мороки, не входящей в список занятий, которые лично мне кажутся увлекательными. – Кончик пера с силой чиркнул по бумаге, вплетя в отзвуки его голоса противный шуршащий скрежет. – Пожалуйста, оставь меня. Мне очень нужно побыть одному.
Пререкаться Ева не стала. Хотя бы потому, что по лицу некроманта видела, насколько он устал за этот бесконечный и трудный день.
А такой, как он, наверняка и отдыхать нормально мог лишь наедине с собой.
– Ева, – окликнули её, когда она уже подходила к двери.
Она замерла, но не оглянулась; и лишь почувствовала взгляд, скользнувший по её затылку.
– Спасибо, что оправдала ожидания.
Махнув рукой в жесте, который вернее всего было бы истолковать как «не стоит благодарности, ибо твоей благодарностью и отравиться можно», Ева покинула кабинет.
– Любовная геометрия – это так увлекательно, – мечтательно пропел Мэт, возникая за её плечом, пока девушка брела по замковым коридорам, устремляясь к брошенному на кровати планшету.
– Не пори чушь, клякса. О любви нигде и речи не идёт.
– Правда, треугольник довольно банален. То ли дело пятиугольная пирамида. Может, познакомишься с милейшим лиэром Кейлусом? Если ещё учесть Эльена…
Разговор Ева предпочла не поддерживать.
