Текст книги "Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ)"

Автор книги: Евгения Сафонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 4
Imperioso

Imperioso – властно, настоятельно, повелительно (муз.)

Следующей ночью Ева впервые попыталась убежать.

Конечно, на успех она не рассчитывала. Но Дерозе и все прочие пожитки на всякий случай всё равно прихватила с собой – мало ли. В шкафу нашёлся плащ, в который она закуталась с ног до головы, дабы не смутить местных (если ей всё же удастся их встретить) странным нарядом, а людей королевы – потенциально подозрительным лицом. Там же нашлась просторная замшевая сумка на длинном ремне, куда она, недолго думая, запихнула серебряный подсвечник, который можно было бы обменять в ближайшем ломбарде (если в этом мире они существуют, что было весьма вероятно) на какие-то деньги.

Тихо спустившись на первый этаж, Ева с чистой совестью проследовала к выходу из замка. Пройдя через внутренний двор, представлявший собой брусчатую площадь с колодцем посредине, через каменную арку вышла во двор внешний, представлявший собой чрезвычайно запущенный сад.

Посмотрев на окутывавшую сад непроглядную тьму, остановилась.

– Ладно, – пробормотала Ева. – Попробуем.

Резко взмахнула правой рукой, точно отражая невидимый удар – и досадливо сжала пальцы, в которых так ничего и не возникло.

– Ну давай!

Вторая попытка призвать то, что было ей сейчас так необходимо, тоже не увенчалась успехом – и, покосившись на немногочисленные освещённые окна замка, Ева терпеливо воззрилась на свою ладонь.

– Послушай. Если ты считаешь, что сейчас мне не надо себя защищать, ты неправ, – рассудительно произнесла она, увещевая пустоту. – Я собираюсь спуститься к воротам через очень тёмное место, которое до этого видела только из окна. При таком раскладе споткнуться и свернуть себе шею – раз плюнуть. Я, конечно, и так мертва, но быть мертвецом со свёрнутой шеей определённо печальнее, чем с целой. Творить какие-нибудь волшебные фонарики, если они и есть, я пока не умею, так что ты мне очень нужен. Появись, ладно?

Зажмурилась, сосредоточилась, махнула рукой в третий раз…

И, открыв глаза, удовлетворённо воззрилась на материализовавшийся в ней предмет из прозрачной переливчатой воды, сияющей во тьме ровным голубоватым светом.

К сожалению или к счастью, но ночи предшествовал долгий день. И поскольку на дороге к желанной короне некромант не желал терять ни дня, то после завтрака немедленно приступил лепить из Евы спасительницу всея Керфи.

– Для нормального обучения магии времени слишком мало, так что придётся не учить тебя, а натаскивать, – с уже привычной брюзгливостью и брезгливостью бросил Герберт, препроводив её в огромный пустующий зал, отведённый для магических тренировок. – Освоишь владение стихийным оружием, пару щитов, несколько боевых заклинаний – тебе этого вполне хватит.

– Стихийное оружие? – уточнила Ева.

Конечно, впоследствии уроки венценосного сноба она собиралась по возможности саботировать. Но поскольку магический дар – штука, с которой сталкиваешься не каждый день, и к тому же довольно полезная, азам всё же лучше было научиться у профессионала.

– Каждый обычный маг может призывать стихийное проявление Дара, – проговорил Герберт с видом, который ясно продемонстрировал: некромант далёк от преподавания приблизительно так же, как Ева сейчас – от дома. – Он воплощается оружием, наиболее близким сути мага, и являет собой чистой сгусток маны.

– Маны? – недоверчиво переспросила Ева. – Что, как в компьютерных игрушках?

– Не знаю, о чём ты, но рад, что в вашем мире есть понятия, которые позволят мне не разжёвывать тебе самое элементарное. – Герберт воздел руки к расписному потолку, на котором вились абстрактные цветочные узоры. – Начнём.

Когда тень в углу зала шевельнулась, Ева решила, что ей мерещится.

Когда эта самая тень сгустилась, приобретя приблизительно человеческие очертания – если бы люди могли быть под три метра ростом, с руками, достающими почти до пола, и некими отростками за спиной, больше всего напоминавшими крылья из щупалец, – лишь утвердилась в этой догадке.

Но когда теневое чудище вдруг оказалось рядом, и рука, похожая на сгусток темноты, потянулась к ней, поняла: если ей и мерещится – просто стоять и ждать, пока выдуманный монстр сделает тебя ещё мертвее, чем ты есть, определённо не стоит.

Ева отпрянула и кинулась бежать. Миг спустя ощутила, как что-то обвивает её лодыжку, заставив рухнуть на пол; заскребла ногтями по полу, тщетно пытаясь противиться щупальцу, безжалостно тащившему её за ногу обратно. Рывком перевернулась на спину, отчаянно вскинула руку… и увидела, как нависшее над ней чудище разрывает пополам вспышкой голубого света, точно по нему полоснули сияющим хлыстом.

Когда сгущённая тьма рассыпалась клочками и растаяла в воздухе, Ева увидела некроманта: сверлившего её таким взглядом, будто это она только что призвала и натравила на него тентаклевого монстра. И Еве хотелось сказать ему очень многое – но поскольку громкому бунту она предпочла тихий, она вымолвила лишь:

– За что?!

– Оружие всегда возникает, когда магу нужно защищать себя. – Герберт кивнул на её правую руку, бессильно упавшую на каменный пол. – Скажи на милость, что это?

Ева недоумённо проследила за его взглядом.

В её пальцах переливался аквамариновыми отблесками виолончельный смычок.

Он лежал в руке, как влитой. Вместо волоса – тончайшие лучики василькового света, слегка изогнутая трость казалась сотканной из мерцающего хрусталя. Секунду спустя Ева поняла: нет, не хрусталь – вода. Текучая вода, принявшая форму смычка, точно сымитировав трость и невысокую колодку. Даже обмотка под указательным пальцем присутствовала: из тонкого, как проволока, белого света.

– Смычок, – удивлённо и радостно констатировала она.

– Вижу, что смычок, – раздражённо ответил некромант. – «Сердца огнём и клинком чудище дева сразит», сказано в пророчестве. У тебя должен быть огненный меч. А это что за… ерунда?

Ева повертела смычок в руке. Баланс был идеальный. Волшебная вода – твёрдая, как стекло, несмотря на текучесть – на ощупь казалась шелковистой. Правда, Ева сильно сомневалась, что с этим смычком действительно можно было бы играть. Едва ли вода способна резонировать в ответ звуку виолончели – скорее уж служить глушителем.

Ева была не настолько глупа, чтобы вслух высказать предположение, что произошла ошибка и она вовсе не та дева. Даже если не та, королева убила её в любом случае, а Герберт оживил только из-за пророчества. И Ева не сомневалась: если надобность в ней отпадёт, некромант без особых раздумий поможет ей упокоиться окончательно, а это в её планы никак не входило.

– Там сказано, что дева сразит чудище огнём сердца. И клинком, – переведя строку с поэтического на человеческий, справедливо возразила она. – Про то, что клинок будет огненным, ни слова.

– К сожалению, не все в народе хорошо разбираются в тонкостях строения фраз. Народ ждёт спасительницу с пылающим мечом. И это в любом случае не меч. – Герберт устало прижал пальцы к вискам. – Ладно, давай проверим, на что он годен.

Следующие пару часов Ева отбивалась от теневых монстров, которых исправно призывал на её голову некромант – в процессе выяснив, что смычок, как это ни странно, и правда похож на магический хлыст. Как скупо пояснил Герберт, управление им в первую очередь завязывалось на концентрации, силе и воли и мысленном приказе. Самого «кнута» видно не было, так что к необычному оружию ещё надо было приспособиться, но по его действию Ева представила нечто вроде длинной упругой струны из чистого света.

Оказалось, что хлыст может рассекать врагов не хуже меча, просто отбрасывать и связывать – в зависимости от желания владелицы. Последнее пришлось Еве по душе больше всего: наблюдать, как чудище скрючивает невидимой верёвкой, надёжно приматывая руки-щупальца к телу, было даже забавно. Правда, удержать врага в путах требовало немалых усилий – смычок рвался из руки, точно Ева сжимала удочку, на которую подцепила акулу.

– Достаточно. – Пару минут понаблюдав, как очередной монстр тщетно корчится в волшебных путах, махнул рукой Герберт. – Я понял.

Тень растаяла в воздухе моментально – Ева, напряжённо удерживавшая смычок, чуть не упала, когда противоборствующая ей сила вдруг испарилась. Восстановив равновесие, посмотрела на некроманта.

Атаку тот отразил без малейшего труда. Невидимая струна с негромким, бархатистым и очень мелодичным «дзинь» (на высоте ля малой октавы, как машинально определил Евин абсолютный слух) отскочила от прозрачного купола, накрывшего Герберта с головой огромным пузырём из преломляющегося воздуха. От отдачи, порождённой столкновением с преградой, смычок возмущённо завибрировал в пальцах.

– И что это было? – прохладно поинтересовался оппонент.

– Тренировка, – невинно откликнулась Ева, скромно сложив руки за спиной. – Мне же надо знать, как эта штука сработает на людях.

Герберт отвернулся с видом, ясно говорившим «будем считать, я тебе поверил».

– За мной, – велел он, устремляясь к выходу из зала. «Пузырь» исчез, стоило некроманту сделать шаг – но Ева не сомневалась, что при необходимости так же быстро появится снова. – У тебя на сегодня есть формулы, которые надо выучить. Потом урок с Эльеном и со мной.

От одного слова «формулы» Еве сделалось тоскливо. Физику и математику она ненавидела со школы. Вернее, не ненавидела: просто считала невероятно скучными.

С другой стороны, речь явно о какой-то боевой магии. И если это поможет в один прекрасный момент приструнить – в самом прямом смысле этого слова – венценосного сноба…

Она воззрилась на смычок, мирно мерцавший в ладони.

– А что делать…

– Разожми пальцы и отпусти его. Исчезнет сам, – не останавливаясь, бросил Герберт через плечо. – Призывать по собственному желанию будешь учиться завтра.

Ева послушалась. С некоторым сожалением пронаблюдав, как смычок мгновенно тает в воздухе, поторопилась за новообретённым учителем.

– А у тебя какое магическое оружие? – невзначай поинтересовалась она, шествуя за хозяином замка по коридорам, в которых она ещё толком не ориентировалась, озарённым просеянным сквозь витражи пёстрым светом.

– Некромантия. Либо некромантия, либо стихийный Дар. Вместе они не уживаются.

– Вот как. – Ева не особо надеялась услышать ответ, так что сильно удивилась, всё же услышав его. – И поэтому вместо волшебного меча ты призываешь местного Слендера?

На сей раз Герберт ответом её уже не удостоили; так что до знакомой библиотеки, посреди которой высился знакомый алтарь, они дошли уже молча.

Разглядывая её сейчас, будучи уже не в столь ошеломлённом состоянии, девушка признала, что библиотека весьма впечатляет. Даже если не учитывать алтарь, явно украшавший далеко не все библиотеки, и разлёгшегося на нём кота. Книжные шкафы пестрели по всем четырём стенам и высились до потолка, который был примерно в три Евы высотой. К одному из шкафов прислонили передвижную деревянную лестницу, скользившую по приделанной над полками рельсе; стремительно вскарабкавшись по ступенькам, некромант ловко проехался вдоль всей стены, позволил лестнице переехать по изогнутой направляющей на следующую. Резко затормозив у шкафа прямо напротив входа, вытащил с полки почти под потолком толстый том в кожаном переплёте.

– Выучишь это. – Открыв книгу где-то в начале, Герберт бесцеремонно загнул уголок страницы. Кинул талмуд в направлении Евы, застывшей на противоположном конце просторной комнаты: плавно спланировав вниз, тот перелетел через всю библиотеку прямо девушке в руки. – Последовательность слов и рун. Нужное место я пометил.

Ева с любопытством открыла ветхий фолиант, прямо-таки кричавший «я магическая книга». Помимо строчек на керфианском, который она прекрасно понимала, вещавших что-то о сотворении магического щита, там обнаружились строки, которых она уже не понимала, но откуда-то знала, как их читать. Должно быть, заклятие. За ним следовала череда символов, больше всего смахивающих на плод греховного союза скандинавских рун и японских иероглифов.

– Это самый простой защитный купол. А это, – Герберт послал в полёт ещё одну книгу, – усыпляющее заклятие. Чертить руны без меня не пробуй. Вечером покажу, как надо.

– Это ведь заклятия, да? – поймав второй магический кирпич, понимающе уточнила Ева. – Что они значат? Все эти слова и символы? Как переводятся?

– За такое короткое время ты всё равно не разберёшься. – Поразмыслив, некромант неохотно проехался до соседнего шкафа. – Если тебе интересно, можешь прочесть это. Но лучше просто заучи формулы наизусть.

Ещё два талмуда девушка перехватила уже с трудом.

– Как я люблю учителей, которые вместо объяснений предлагают почитать учебник и заняться зубрёжкой, – кое-как сложив книги в оттянувшую руки стопку, заметила Ева с нестарательно скрываемым сарказмом. – Лучшие учителя в мире.

Не утруждая себя спуском, Герберт спрыгнул вниз: легко приземлившись ногами на каменный пол, тут же выпрямившись. Правда, Еве показалось, что непосредственно перед приземлением некромант притормозил, будто его встретила воздушная подушка.

– Будь в своей комнате, – коротко приказал он. – Урок с Эльеном через два часа. Он сам к тебе придёт.

И, скрепя небьющееся сердце, Ева безмолвно выполнила приказ: до уже намеченного времени бунта она решила вести себя паинькой.

По пути она чуть не заблудилась, но кое-как всё же вспомнила маршрут – и следующие два часа пыталась самостоятельно разобраться в местной системе магии. Поскольку память у неё была, откровенно говоря, не самая лучшая, о тупой зубрёжке не могло быть и речи: только системный подход.

Две дарованные некромантом книги оказались чем-то вроде словарей, озаглавленными «Ансиентские руны» и «Язык Изнанки». Страницы первой были сплошь исписаны рунными иероглифами с переводом их значения на керфианском. Страницы второй – словами на неведомом Еве языке. Слова были самыми простыми, всегда односложными: «Пламя», «Тишина», «Свет», «Сон», «Падение» et cetera. Ни предисловий, ни каких-либо пояснений не прилагалось, но, судя по примерам в книгах заклинаний, на языке Изнанки творили заклятия, которые подкрепляли цепочкой рун. Цепочку, видимо, нужно было выписывать в воздухе то ли пальцами, то ли смычком, и пока Ева не совсем представляла, как при таком раскладе маги вообще выживали – проткнуть тебя мечом или подстрелить, пока ты старательно вырисовываешь витиеватые вензеля, было проще простого. То ли дело смычок, который будто сам знал, что надо делать. За минувшую тренировку Ева не раз замечала, что смычок мягко тянет её руку в нужном направлении, и сделала вывод: им следовало не столько управлять, сколько не мешать ему управлять тобой.

С другой стороны, Герберт призвал щит почти мгновенно. А человек, впервые взявший в руки виолончель, тоже вряд ли поймёт, как можно сыграть на ней «Танец эльфов» Поппера…

Тяжело вздохнув, Ева достала нотную тетрадку и карандаш.

К моменту, как в комнату постучался Эльен (Ева отметила деликатность призрака, который наверняка мог просто проплыть сквозь дверь), она худо-бедно расшифровала две заданные последовательности и теперь старательно их заучивала. Заклятие – выписав возникшую в голове транскрипцию на манер стишка, рунную формулу – расположив на нотных строчках, попытавшись представить извращённой формой музыкальной нотации, и повторяя снова и снова, как пропись. Первую руну карандашом на бумаге она вырисовывала с большой опаской, но та явно не возымела никакой силы, и Ева успокоилась.

– Тэкми франаллэ хелл хёлден, – расхаживая взад-вперёд по спальне, нараспев повторяла она, словно заучивая номер по сольфеджио. – Свет, воздух, помощь, щи-ит… Войдите!

– Как вы прилежны! – с уже привычной восторженностью воскликнул призрак, заходя внутрь, из приличия даже открыв дверь. – Господин не мог заполучить более старательную ученицу.

Ева промолчала. Тоскливо покосилась на окно, за которым к мощным крепостным стенам ярусами спускался облезлый осенний сад.

Вид из её окна открывался воистину потрясающий. А ещё этот вид открывал, что обитель некроманта расположилась на вершине невысокой горы, высившейся посреди леса, обвитой серебряной ленточкой узкой извилистой реки. Замок представлял собой самую настоящую крепость: подобраться к нему можно было либо по единственному мосту, перекинутому над рекой, либо по крутому склону лесистой горы, где в конце концов тебя встречали отвесные каменные стены и высоченные башни.

Пробраться в это место было очень непросто. Сбежать, как Ева подозревала, тоже.

– Эльен, – бросив тетрадь на кровать, всё же решилась спросить она, – с чего ваш господин вообще взял, что это я – дева из пророчества? Там было сказано, когда я приду, но не было сказано, где я появляюсь. И даже дату указали весьма расплывчатую.

Мягко прикрыв дверь, призрак прошёл к постели. Жестом предложив ей сесть, опустился рядом: покрывало под ним ожидаемо не промялось.

– Нисколько, – лишь тогда спокойно откликнулся Эльен. – Год двух лун случается раз в столетие. Сейчас – именно он. День, предшествующий смерти осени – последний день осени, как легко догадаться. Сегодня наступил первый день зимы. Пусть отсутствие снега вас не смущает: он уже выпадал пару недель назад, но весь растаял. Думаю, вскоре он выпадет снова, чтобы на сей раз остаться с нами до весны.

– Но у меня нет волшебного клинка, – грызя карандаш, озадаченно произнесла Ева. – Вдруг вчера где-то вывалилась ещё одна девушка, и она-то вам и нужна? И… как королева вообще знала, где меня найти?

– Прорехи между мирами – таинственная и плохо изученная область магии, и ваш покорный слуга слишком несведущ в ней, чтобы дать точный ответ. Но поверьте: прореха всегда открывает лишь одна, – убеждённо произнёс призрак. – А самые могущественные и сведущие колдуны, ориентируясь на возмущения магического поля, способны производить вычисления, которые укажут им время и место открытия следующей прорехи.

– А королева, значит, могущественная колдунья?

– Наверное, самая могущественная в Керфи. Колдунья, но не некромант, – добавил Эльен.

Ева мрачно добавила к портрету своего врага ещё один немаловажный штришок: делавший потенциальное сражение с королевой ещё менее приятной перспективой.

– И откуда вообще взялось это пророчество?

– Из Книги Лоурэн. – Глаза призрака воодушевлённо заблестели. – Это предсказательница… служила придворным астрономом в Айдоне, столице Керфи, чуть больше трёх веков назад. Помимо четырёх сборников стихов и шести поэм, послуживших её литературным наследием, Лоурэн вела дневник, в который за свою жизнь успела записать восемьсот шестьдесят три предсказания. Ещё пару она изрекла посмертно, выйдя на связь с некромантами, но не суть важно. Пророчества эти всегда сбывались. Быть упомянутым в них – великая честь. – Эльен мечтательно воззрился куда-то в окно. – Маги озаглавили дневник «Книгой Лоурэн». Она традиционно хранится в королевской сокровищнице, ибо пророчества – великая тайна, ведомая лишь самой верхушке власти. Видимо, господин как-то получил к нему доступ… хотя учитывая, что он наследник престола и племянник королевы, это немудрено.

– Судя по тому, что народ, как он утверждает, ждёт спасительницу с огненным мечом – не только он.

– Возможно, кто-то из политических оппонентов Её Величества постарался, – предположил Эльен. – Достаточно пустить слух, и он разойдётся очень быстро… Впрочем, довольно лирики. Уверен, вам не терпится приступить к обучению.

Ева не решилась разочаровывать того единственного, к кому в этом мире испытывала искреннюю симпатию – и урок начался.

За следующие несколько часов ей сжато поведали историю Керфи и прояснили его роль на мировой политической арене, изложили нормы поведения в различных слоях общества и научили исполнять весьма сносные реверансы различной степени раболепства. У Эльена, в отличие от его господина, задатки преподавателя явно были в крови – так что обучение проходило в непринуждённой разговорной форме, с шутками и неизменными словесными поощрениями после успеха (и даже после неудачи).

Как выяснилось, давным-давно Керфи была завоёвана императором воинственной страны Ильден, расположенной на соседнем континенте. Страна вошла в состав Великой Ильденской Империи и пробыла в ней двести лет; однако в конце концов некоему великому некроманту по имени Берндетт удалось сплотить народ и сбросить пяту захватчиков. Вскоре Ильденская Империя и вовсе развалилась, и сейчас Ильден – скромная маленькая страна, тогда как Керфи – процветающее просвещённое государство, сила, с которой считаются… и немного опасаются. Внешняя политика королевы Айрес была довольно агрессивной, внутренняя – жёсткой, с опорой на армию и аристократию, чей список привилегий был серьёзно расширен. За последние годы королева провела множество экономических и военных реформ, и всё указывало на то, что страну готовят к войне. Видимо, завоевательной.

Урок прервало появление Герберта. Тот всё же соизволил постучаться, но вступил в комнату миг спустя, не дожидаясь ответа – и, бесцеремонно выставив Эльена за дверь, принялся учить Еву чертить руны. А именно – один раз продемонстрировал, как надо, после чего потребовал повторить.

Руны действительно требовалось вырисовывать кончиками пальцев, точно на сенсорном экране невидимого планшета. Левой рукой – в правой надлежало держать смычок. К счастью, сама по себе рунная цепочка не имела силы, только подкреплённая заклятием, произнесённым вслух; так что Ева могла тренироваться без опасения что-нибудь взорвать. Но поскольку некромант потребовал, чтобы тренировалась она при нём, и висел у неё над душой, пока девушка не выдала обе цепочки без ошибок и в более-менее удовлетворительном темпе…

В общем, когда Герберт милостиво оставил её в покое, Ева поняла, что за сегодняшний день по горло насытилась подготовкой к роли Избранной, и решила прогуляться, попутно предприняв попытку бегства. Так что теперь, озаряя себе дорогу смычком, она пробиралась по тёмному саду, меряя шагами ровную брусчатую дорогу, окружённую облетелыми деревьями, тянувшими к гостье тощие ветви и неприятно напоминавшими о скелетах. Дорога довольно круто спускалась к мосту через реку – и перегораживавшим его воротам. Которые, естественно, оказались заперты, как и врезанная в одну из створок небольшая дверь.

Глядя на тяжёлый засов, Ева заподозрила неладное. Осторожно коснулась его смычком, но никакими подозрительными чарами его не отбросило. Тогда Ева протянула к засову руку…

И услышала голос.

«Ко мне».

Он раздался прямо в её голове, зазвенев где-то в сознании колокольчиком из бархатистого льда. Голос, в котором без труда узнавался голос Герберта – подчиняясь которому, её ноги тут же развернулись и торопливо понесли свою владелицу обратно в обитель некроманта. Попытки сопротивляться приказу оказались тщетными: её тело будто сделалось шарнирной куклой, которую кто-то волочёт за ниточку. Вскоре Ева уже поднималась по той самой лестнице, по которой совсем недавно спускалась – и, войдя в библиотеку, беспомощно приблизилась к столу неподалёку от алтаря.

Герберт сидел там. В удобном мягком кресле, бесцеремонно закинув ноги на стол, с книгой в руках, закрывавшей его лицо. Он опустил её лишь тогда, когда Ева замерла напротив стола – чувствуя, как наконец ослабевают сковавшие её по рукам и ногам колдовские ниточки, проникшие под кожу, распоряжавшиеся её телом вместо неё.

– И куда это мы собрались? – вперившись в её глаза своими, сейчас ещё больше походившими на голубые льдинки, вкрадчиво осведомился некромант.

В ответ Ева невозмутимо и широко улыбнулась.

– Прогуляться.

Герберт всмотрелся в её улыбку. И, похоже, его немножко озадачило, что за этой улыбкой он не различил ни злости, ни раздражения.

Всё дело было в том, что Ева ни капли не рассчитывала на успех. Ибо чему-чему, а одному годы обучения её научили железно: на пути к одной-единственной удаче нужно перешагнуть через сотни неудач. Изо дня в день отрабатывать один и тот же не дающийся пассаж – часами, плавно переходящими в сутки, – чтобы однажды, порой лишь непосредственно перед зачётом или концертом, он всё же тебе дался – занятие не для тех, кто не готов к неудачам.

Чтобы в один прекрасный день побег всё-таки увенчался успехом, для начала она просто обязана была предпринять его провальную попытку. Показавшую очень многое.

– Ты всерьёз считаешь, что избегнешь предназначения, если сбежишь? – после долгого молчания спросил некромант пренебрежительно. – Что сможешь обойтись без меня?

– Попытаться стоило, – колко парировала Ева. – Ты же сходу определил меня в безнадёжные идиотки. Неужели моя глупость ещё может тебя удивить?

Судя по лицу Герберта, цитату из себя-любимого тот вспомнил.

– Любишь эксперименты, я вижу. Ну-ну, – мягко проговорил он. – Иди в свою комнату. В наказание не выйдешь оттуда, пока я не скажу. Это приказ.

Прежде, чем ноги понесли её прочь из библиотеки, Ева всё же успела отвесить некроманту поклон: со всей иронией, какую только можно было выразить в одном изящном, годами натренированном движении. И пристальность взгляда, которым проводили её поверх потрёпанного книжного корешка, её здорово повеселила.

Ничего, женишок, думала Ева, безмятежно возвращаясь в спальню: по приказу, полностью согласовывавшемуся с её намерениями. Мы ещё посмотрим, кто кого.