Текст книги "Смерть и прочие неприятности. Орus 1 (СИ)"
Автор книги: Евгения Сафонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
– Молчи. И слышать не хочу. – Присев на корточки, Ева оценивающе всмотрелась в чистое лицо лазутчика, созерцавшего тёмное небо над головой. – Твой господин хочет убить Герб… принца Уэрта, верно?
– Да.
– Ты знаешь что-нибудь о следующем покушении на принца?
– Господин хочет убить его прежде, чем тот призовёт Жнеца. Он нанял лучших убийц, которых смог отыскать.
– И всё?
– Это всё, что мне известно. Мне это не нравится, господин это знает, – добавил юноша даже как-то печально. – И не говорит мне лишнего.
– Что не нравится? – переспросила несколько удивлённая Ева.
– Что он хочет убить принца.
– Почему?
– Я не считаю, что Гербеуэрт достоин смерти.
– Но он стоит на пути твоего господина к престолу!
– Я думаю, пророчество сбудется и без крови на его руках. Поэтому хотел как можно скорее отыскать настоящую девушку. Чтобы убедить его, что убийства ни к чему.
Опершись локтями на колени, чтобы не терять равновесие, Ева озадаченно воззрилась на спокойный лик вражеского секретаря.
– Что значит «настоящую девушку»?..
– Господин уже подыскал подходящую актрису. На случай, если бы мы тебя не нашли, или если бы тебя убили, – безмятежно растолковал тот. – Она должна была сыграть обещанную деву, когда настанет время. Но это сильно всё усложнит. Мы верили, что найдём настоящую девушку, а если господин обручится с ней, трон будет его, и ему не придётся никого убивать. Даже королеву. Судьба сама сложит всё так, как нужно, ведь пророчества Лоурэн всегда сбываются.
Ева помолчала.
Сжав губы, крепче стиснула в пальцах волшебный смычок.
За время, проведённое в этом мире, она уяснила одно: её музыкальный гипноз представлял собой в общем-то уникальное оружие. Потому что с ментальными манипуляциями у здешних магов дела обстояли довольно туго. Можно было прочесть мысли (что являлось зачастую весьма болезненной и опасной процедурой), можно было поставить в памяти блок, можно было опоить человека зельем, рождавшим ложные воспоминания – не более. Были магические ошейники, позволявшие брать человека под свой контроль, но на них специализировались риджийские маги, и в Керфи они были не в ходу. Существовал элементарный подкуп, однако то во всех мирах был не самый надёжный метод.
И все эти вещи были слишком заметными и рискованными, чтобы Герберт мог предпочесть их убийству.
– Слушай меня, Тиммир, – решившись, тихо произнесла она. – Ты не вспомнишь обо мне. Ты будешь помнить только то, как проник в сад Рейолей, разведал обстановку и ушёл, не увидев никого и ничего подозрительного. Ты не будешь тревожиться, если осознаешь провал в памяти, и никому о нём не расскажешь. Никому, и в особенности Кейлусу Тибелю. Ты понял меня?
Конечно, можно было дождаться возвращения Герберта. Продемонстрировать ему всю силу смычка (это в любом случае стоит сделать в ближайшем времени, раз уж теперь они играют на одной стороне), убедить, что по многим соображениям лучше поступить так. Но какова вероятность, что некромант решит положиться на музыкальный гипноз вместо могилы, которая гарантированно заткнёт рот дядюшкиному секретарю? Ведь это так просто… толкнуть Тиммира Лейда в одну из ловушек, а когда его хватятся, на голубом глазу заявить, что тот сам виноват. Полез без спросу в сад, полный охранных чар, вот и поджарился. А чего ещё дорогой лиэр Кейлус ожидал, посылая секретаря шпионить за племянником?
А ведь он был секретарём. Не головорезом – просто мальчишка, возящийся с бумажками. И он был молод. И он не был убийцей.
Значит, и Ева им не станет.
– А теперь насчёт «три» ты встанешь, покинешь сад так же, как залез в него, и вернёшься обратно в город, – дождавшись, пока ей ответят «да», закончила девушка. – Ты очнёшься от наваждения на мосту, и забудешь меня сразу, как очнёшься. Раз, два…
Она следила, как молодой человек сомнамбулой поднимается с земли и бредёт к стене. Затем ловко, точно кошка, цепляется за совершенно незаметные глазу выемки, карабкаясь к вершине: наводя на интересные мысли о том, что милый мальчик-секретарь всё же умел куда больше, чем просто возиться с бумажками.
– Сердобольная дурочка, – голосок демона, наконец напомнившего о себе, был странно задумчивым. – Надо же. Так не хочется марать свои прелестные ручки?
– Его хозяин знал, куда он отправился. Он искал бы его. С ним не сработал бы фокус «зарыть и забыть». Так пусть лучше вернётся и доложит, что ничего не видел, – убеждённо сказала Ева, спеша к замковым воротам: пока метрами выше Тиммир Лейд, раскинув руки, с ловкостью канатоходца ступал по широкому гребню неприступного вроде бы ограждения. – Это отведёт от нас подозрения куда успешнее, чем если бы он пропал.
– Говори это себе. Думаю, малыша Уэрти очень порадует известие, что ты отпустила восвояси столь ценного врага.
Не сбавляя шага, Ева подняла на него очень злые и очень, очень холодные глаза.
– Слушай, ты, демоноидная клякса. – Достигнув ворот, она осторожно приоткрыла смотровое окошко в боковой дверце – одновременно с тем, как освобождённый пленник сел на стене, готовясь к спуску. – Скажешь Герберту хоть слово, и пулей вылетишь обратно в Межгранье.
– С чего бы это?
Прильнув глазом к образовавшейся щелке, Ева проследила, как лазутчик спрыгивает на мост. Выпрямившись, замирает там же, где спрыгнул; растерянно оглядывается – движениями, из которых вмиг пропала медлительная плавность лунатика… но Еву он увидеть уже не мог.
Она и смычок заставила исчезнуть, чтобы не выдать себя отблесками.
– Ты прав, – прошептала девушка, как только Тиммир Лейд торопливо направился прочь от замка Рейолей. – Думаю, Герберт очень разозлится. А ты клялся не настраивать нас друг против друга. Чем же будет твоя ябеда, как не разжиганием вражды? – она оглянулась на демона, вновь проявившегося в темноте, недобро сверкая синими глазищами. – Я сама ему расскажу.
– Да неужели?
– Да. – Удостоверившись, что неприятеля поглотила темнота, клубившаяся в лесу на той стороне моста, Ева захлопнула окошко и опустила задвижку. – Как только пойму, что к этому готова.
И когда секундой позже Герберт материализовался в метре от неё – в бархатном вихре, которым взметнулся выходной тяжёлый плащ – очень захотела выдохнуть от облегчения.
Заметив их, некромант обескураженно опустил руки.
– Поверить не могу, – почти простонал он. – Снова ты за своё?
– Нет. Просто гуляю, – очень мирно откликнулась Ева. – Если бы хотела сбежать, занялась бы этим с утра, не думаешь?
Герберт раздражённо указал на огни замка, недвусмысленно приказывая возвращаться под безопасную крышу обители Рейолей.
– Я же говорил тебе не выходить, – бурчал он дорогой, пока они рассекали шагами прозрачную тьму зимнего вечера. – Здесь защита слабее, тебя могут увидеть, и это было бы совсем… А ты чему смеёшься?
– Ты же знаешь этих демонов, – отозвалась девушка: под мерзкое хихиканье откровенно забавляющегося Мэта. – У них чертовски странное чувство юмора.
ГЛАВА 14
Repente
Repente – внезапно (муз.)
Ева поняла, что готова, накануне второй их вылазки за мечом.
– Я должна тебе кое-что рассказать, – начала она, когда Герберт закончил колдовать над очередной порцией драгоценных щепок. – Только пообещай, что не будешь бушевать и ничего не сделаешь Дерозе.
То был очередной вечер в гостиной: награда за спокойный день и продуктивные уроки. И пусть Еве очень хотелось отложить этот разговор (хотя бы до момента, пока у неё в руках не окажется целая виолончель), но как-никак завтра им предстояло покинуть территорию замка. А учитывая убийц, терпеливо выжидающих где-то удобный момент для нападения…
…и то, что чем больше она думала о сделанном, тем меньше ей это нравилось…
…и то, что магией она владела без году неделя, так что не могла быть уверена в абсолютном успехе операции – особенно если их могущественный враг вдруг располагал способом снять гипноз…
…и пусть очередная ночь в библиотеке немного её успокоила, а знание дядюшки Герберта о её местоположении толком ничего не меняло (жаловаться королеве он не побежит, а скрываться от одного врага или от двух – особой разницы нет), но…
– Мне есть из-за чего бушевать?
– Да. – Стараясь выглядеть не слишком несчастной, Ева указала на Дерозе, преданно ждавшего излечения. – Так ты обещаешь не трогать мой инструмент?
Помедлив, Герберт кивнул: под огласивший гостиную громкий аппетитный хруст.
– Что ещё ты натворила? – утомлённо вопросил некромант. Повернулся к демону, зависшему над столом, оставшемуся в стороне: – А ты можешь не шуметь, ради Жнеца? Что это вообще за гадость?
– О, не обращай внимания. Лакомство из мира златовласки, – откликнулся Мэт, по такому случаю сотворивший себе весьма убедительную иллюзию ведёрка с попкорном. – Вы продолжайте, продолжайте… считайте, меня здесь нет.
Стараясь не смотреть на демона, наблюдающего за действом с ехидным интересом, Ева стиснула кулаки.
Глотнув воздуха, сидя на коленях подле Герберта, почти на одном дыхании поведала обо всём. Сперва о том, как в своё время сумела сбежать, потом – о встрече с вражеским секретарём.
– …я думала ещё завербовать его в наши шпионы, загипнотизировать так, чтобы он докладывал нам о действиях Кейлуса, но не была уверена, что справлюсь, поэтому ограничилась тем, что уже делала и что точно работает, и завтра нам стоит быть осторожнее, потому что тебя ищут убийцы, а меня охотники за головами. Вот, – не глядя на Герберта, неловко закончила она.
Некоторое время тишину нарушало лишь похрустывание, с которым Мэт демонстративно уничтожал попкорн.
– Значит, ты его загипнотизировала, – проговорил Герберт затем. – И отпустила.
Абсолютная бесстрастность его голоса – какая-то отрицательная степень страсти – не предвещала ничего хорошего.
– Да, – подтвердила Ева, старательно пересчитывая ворсинки на ковре.
– И сбежала, заколдовав Эльена.
– Да.
Когда Герберт резко подался вперёд, она непроизвольно дёрнулась: заслоняя руками гриф, покоившийся на полу между ними, а телом – корпус.
Но некромант всего-навсего встал с колен.
– Жди меня здесь, – бросил он, прежде чем удалиться, хлопнув дверью.
Переборов желание убежать и забаррикадироваться в своей комнате, Ева нервно переложила разрозненные части виолончели в футляр, после чего закрыла тот на молнию.
На всякий случай.
– Я бы сказал, что вскоре кого-то будут убивать, – заметил Мэт, методично поедая один хрустящий шарик за другим: без намёка на специфический выговор, свойственный людям с набитым ртом, – но поскольку убийство с тобой уже приключилось, тебе это не грозит.
– А ты лучше молчи. Не то расскажу Герберту о твоём непристойном предложении касательно моего воскрешения.
– Уже трепещу от ужаса. Рассказывай, если хочешь, мне скрывать нечего.
– Да ну? Чего ж ты тогда ждал, пока он оставит меня одну?
Демон рассмеялся. Смех у него был раскатистый, звонкий, сумасшедший – и при некоторой противности дьявольски заразительный: он оседал где-то за барабанными перепонками, ещё долго раскатываясь в сознании многоголосным эхом.
– Не понимаю причин твоего недоверия, златовласка, – на удивление мирно заметил Мэт. – Если б не я, ты бы уже сидела в плену у человека, в сравнении с которым наш малыш – пушистый ласковый щеночек. Завтра ты получишь свой меч – благодаря мне. И пока ещё можешь получить заряженный телефон, если соизволишь воспользоваться моим советом.
– Сама я магией разве что подорвать его смогу. Никак не подзарядить, – мрачно откликнулась Ева, нехотя признав его правоту, но ни капельки не расположенная к доверию. – А Герберт, боюсь, теперь будет не в самом подходящем настроении, чтобы мне помогать.
Некромант, лёгкий на помине, вернулся секунду спустя. Подойдя к Еве, навис над ними с Дерозе: девушка так и не решилась встать, защищая собой футляр.
– Помни, что нам как-никак ещё сотрудничать. И ты обещал, так что не делай глупостей, – глядя в невыразительное лицо Герберта, торопливо напомнила она. – Давай лучше…
– Молодец.
Слово было коротким и сухим, словно шелест бумаги в миг, когда её комкают в руке.
И, услышав его, Ева неверяще моргнула.
– Это сарказм?
– Нет. Ты и правда молодец. – Тон некроманта ясно выдавал: признать это вслух стоило ему немалых усилий. – Я поговорил с Эльеном. Твой гипноз работает. И таким образом ты успешно снабдила врага дезинформацией.
Ева снова моргнула.
Герберт. Признал. Её. Молодцом.
Герберт. Её. После того, что она сделала.
С ума сойти.
– Ты не злишься, что я не сказала тебе?
– Злюсь. И это не отменяет того, что ты молодец.
– И ты не собираешься на меня орать? Отдавать идиотские приказы в качестве наказания? Лишать сладкого, ставить в угол?
– Чтобы в следующий раз ты молчала, когда совершишь настоящую глупость? – Герберт устало протянул ей ладонь, предлагая встать. – Ты нашла наилучший выход из ситуации. Однако впредь убедительно прошу не выходить из замка, пока меня нет, и не принимать подобные решения без меня. На самом деле это приказ, но поскольку ты не любишь приказы, считай это просьбой.
Не смея поверить приятному удивлению, Ева уставилась на линии его руки, перечёркнутые вязью старых шрамов. Белых, тонких. При ней для ритуалов он взрезал правую руку – но, видимо, порой ещё незажившие раны не оставляли места для свежих, и тогда приходилось резать левую.
О том, сколько раз Герберт резал себя за жизнь, лучше было не думать.
– И ты не злишься, что я скрывала свои возможности?
– Я не дурак. Я понимаю, почему ты их скрывала. Я сам дал тебе повод. И рад, что теперь между нами нет секретов. Если, конечно, это все твои секреты, – вкрадчиво протянул некромант, проникновенно заглянув в её глаза.
– Все, – честно ответила Ева, всё же соизволив вложить свою ладонь в его. – По крайней мере, из тех, что тебя интересуют.
Герберт рывком помог ей подняться – и тут же отдёрнул пальцы: точно Евины, неизменно холодные, могли его обжечь.
– Ты не можешь знать, что меня интересует.
Покладисто кивнув, она сцепила ладони в замок:
– А мой гипноз не могли нейтрализовать? То есть… я читала, есть предметы и заклинания, которые помогают защитить сознание, а при нашем лазутчике явно были зачарованные безделушки, но…
– Ментальные чары – одна из самых сложных и неизученных областей магии. Если на нём и была защита, тебе удалось её пробить. Постфактум блок либо спадает сам, либо разрушается ментальным взломом, что зачастую ведёт к смерти подопытного. Даже если Кейлус что-то заподозрит, менталист из него ещё хуже меня, посторонних к такому делу привлекать опасно, и рисковать жизнью своего мальчика он вряд ли решится. Так что нет.
Произнесённые слова вполне подтвердили прочитанные, – и успокоенная Ева, позволив себе скинуть с плеч камень беспокойства, разжала пальцы. Хорошо хоть всё ограничилось тревожными мыслями: никаких тебе комьев в желудке, рваного сердечного ритма и прочих прелестей волнения.
Что ни говори, в неживом состоянии порой были свои преимущества.
– К слову, – Герберт сузил глаза, – если однажды попробуешь использовать свои музыкальные трюки против меня…
– Не попробую. Если не вынудишь, – колко пообещала Ева.
– Я уже говорил. Больше никакого принуждения. – Некромант помолчал. – Хочу посмотреть, как ты это делаешь. Попробуй загипнотизировать его.
Оба посмотрели на демона, всё это время меланхолично жевавшего попкорн из радужно-полосатого ведёрка.
По-прежнему полнёхонького.
– Откровенно говоря, я рассчитывал посмотреть кровавый триллер, но у мелодрам свои прелести и поклонники, а о вкусах не спорят, – резюмировал Мэт. Шумно разжевал очередной кукурузный шарик. – Я весь внимание. Доставай смычок.
– И ты не против гипноза? – нахмурилась Ева.
– Это должно быть весело.
Стараясь не робеть под строгим надзором Герберта, она призвала смычок. И, возможно, этот самый надзор послужил причиной того, что на сей раз колдовская музыка зазвучала даже страннее обычного. Ещё более непохоже на мелодию, рождённую настоящими струнами, ещё ближе к механическому звучанию музыкальной шкатулки.
Забавно… как Ева радовалась, услышав её впервые, и как отчётливо теперь осознавала тоску по настоящим звукам.
Когда стихла завершающая нота и она открыла глаза – на мальчишеском личике Мэта стыла завороженная отстранённость.
– Да ладно, – недоверчиво протянула Ева. – Не может быть.
Тот не шевельнулся. Отсутствующий взгляд слегка пульсировал васильковым мерцанием.
– Хорошо. Когда я досчитаю до трёх, ты сотворишь иллюзию, которая заставит меня на секунду испытать мучительную боль. После чего тут же её развеешь и отбудешь в Межгранье по причине нарушения условий контракта. – Ева театрально скрестила руки на груди. – Раз, два…
– Ну а если бы я не притворялся? – укоризненно поинтересовался Мэт, скосив глаза.
– Невелика потеря. Демон сделал своё дело, демон может уходить.
– Вот и верь после этого женщинам. – Мэт без особого огорчения отправил в рот ещё кусок попкорна. – Как я и думал, ничего не вышло.
– И, как я и думал, ничего не слышно, – добавил Герберт, направившись к своему креслу.
Ева растерянно воззрилась на смычок, который по-прежнему сжимала в руке.
– Как не слышно?..
– Эта музыка звучит только для тебя. И для того, кого ты хочешь заколдовать, полагаю. – Некромант сел: привычную безэмоциональность его лица сменила тень удовлетворённой улыбки. – Наверняка можно воздействовать и на нескольких противников разом, но это требует тренировок. Странно, что ты и это освоила так быстро… хотя нет. Стихийный дар и предназначен для того, чтобы владелец легко освоил его интуитивно. У тебя всё в порядке не только с интуицией, но и с интеллектом. – Он расслабленно откинулся на спинку. – А, и не огорчайся, что сейчас не сработало. На тварей из Межгранья людская магия не действует… пока они нематериальны, по крайней мере.
Его внезапное благодушие Еву несколько смущало. Но и радовало, конечно.
Всё лучше того, к чему она уже успела привыкнуть.
– Мэт слышал меня, – сказала она недоверчиво, будто оправдываясь. – Когда я гипнотизировала лазутчика в саду. – Она подозрительно посмотрела на демона. – Слышал же?
– Он слышал не музыку, а её проекцию в твоём сознании. Демоны умеют читают мысли. Полагаю, это основное объяснение их хвалёного всеведения.
– Если не учитывать советы по нахождению гномов и магической подзарядке, которые этим вряд ли объяснишь, – парировал Мэт.
– Какой-какой зарядке?
Пользуясь тем, что Герберт проявил несвойственное ему любопытство, Ева поспешно изложила суть проблемы. Как могла и запомнила.
Учитывая, что мобильник благополучно разрядился ещё позавчера, а завтра ему предстояло сменить владельца, экспериментировать можно было безнаказанно.
Вскоре, снабжённая инструкциями Мэта, Ева уже бежала в свою комнату – за мобильником и проводом зарядки.
Ещё чуть позже наблюдала, как Герберт, разворошив провод и добыв оттуда тонкую стальную проволочку, присоединяет её к клеммам извлечённого аккумулятора.
– Таким образом у нас есть электрическая цепь. Осталось намагичить электрическое поле, которое создаст в цепи ток, – продолжил инструктаж Мэт: отставивший попкорн, зато обзаведшийся очками и указкой. – С вольтами и амперами ты незнаком, так что мощность поля подбирай экспериментально. Постепенно усиливай от меньшего к большему.
– А если переборщу, что случится? – осведомился некромант, вновь устроившийся на полу подле Евы.
– Эта штука взорвётся, конечно. Не волнуйся, замок не рухнет, но в руках её лучше не держать. И провода, естественно, не касаться. – Демон указал девушке на парившее рядом ведёрко. – Угощайся.
– Мне нельзя есть.
– Это иллюзия, тебе можно.
– А когда я это съем, оно прорастёт у меня из желудка кукурузным стеблем?
– Отличная идея. Я до такого не додумался. – Мэт поправил очки краем указки, с насмешливой строгостью глядя на неё поверх стёкол-половинок: ни дать ни взять профессор с полувековым стажем обучения нерадивых студентов. – В Межгранье ты бы прижилась.
– А до чего додумался? Хотя нет, – Ева решительно отодвинув ведёрко в сторону. – Даже знать не хочу.
Воззрилась на батарейку, теперь висевшую в метре над ковром, на проволочку, невесть каким образом прилипшую к клеммам – и на Герберта, терпеливо ждавшего, пока они с демоном закончат препираться.
– Точно готова рискнуть? – спросил некромант.
– Всё ценное на карте памяти. Карту я вытащила. Если сейчас спалим батарейку, но поймём принцип, потом хотя бы сможем заряжать планшет. – Ева страдальчески повертела телефон в руках. – И раз это всё равно уже не моё…
Герберт без лишних слов направил расправленные ладони на стальной проводок.
Ева ожидала сияния, вспышек и треска воздуха, но по серебристой проволоке лишь пробежала пара искр, тут же исчезнувших. С минуту в гостиной не происходило ничего: некромант напряжённо смотрел на батарейку, Ева – на него, Мэт – на них обоих.
Потом аккумулятор издал громкий треск, зашипел белым дымом – и выплюнул длинный язык пламени, лизнувший Герберту лоб.
– Что ж, вот и предел, – заключил тот, затушив огонь резким движением пальцев. – Занятный вышел эксперимент.
Ева угрюмо глядела на печально дымящуюся батарейку.
– Надеюсь, хоть не напрасный.
– Я знаю границу допустимой мощности. В следующий раз я её не превышу. – Некромант деловито ощупывал свои слегка подкопченные, но не пострадавшие брови. – Если хочешь, можем хоть сейчас попробовать зарядить твой… что там тебе нужно зарядить.
– Пока планшет у меня должен быть живой, так что с риском повременю. Но спасибо.
– Живой?
Глядя в его непонимающее лицо, Ева невольно улыбнулась.
– Не волнуйся, он не дышит и не бегает. Это просто… выражение. Означает, что он ещё работает. – Закрыв крышку полегчавшего мобильника, Ева кивнула на остывающий аккумулятор. – А с этим что будем делать?
– Я уберу. – Наконец уверившись в целостности своей драгоценной персоны, Герберт встал. – Тебе пора спать. Завтра важный день, восстановиться перед ним не помешает.
На этом Мэт, явно огорчённый столь стремительным завершением игры в сапёров, откланялся и удалился в невидимость, а призадумавшаяся Ева проследовала за некромантом в ванную.
– Когда ты такой, с тобой куда приятнее иметь дело, – всё-таки изрекла она, когда Герберт закончил возиться с волшебным раствором.
– Не понимаю, о чём ты.
Убедившись, что некромант неотрывно смотрит в маленькое окошко, темневшее подле зеркала на стене, Ева через голову стянула рубашку. Очень желая прервать этот разговор – и понимая, что прервать его будет глупо.
Рано или поздно им придётся об этом поговорить. И лучше рано.
– Мне хочется поднимать этот вопрос не больше твоего, – сосредоточенно стягивая штаны, признала она, – но если дело всё-таки дойдёт до помолвки, сделай мне подарок: будь человечным почаще. – Ева сложила одежду на стуле, давно занявшем место в углу ванной. – И нет, не беспокойся. Капелька человечности с твоей стороны не заставит меня проникнуться к тебе ужасными человеческими чувствами, которых ты так боишься. Это в любом случае будет исключительно деловой союз, но отношениям между деловыми партнёрами вовсе необязательно быть такими… никакими.
Герберт молчал. Казалось, слушал, как она заходит в воду, с негромким всплеском погружаясь в прозрачную жидкую вуаль. Надо сказать, теперь это давалось Еве куда легче, чем в первый раз: и вправду превратилось в обычную лечебную процедуру.
Впрочем, ей всё равно не хотелось, чтобы Герберт на неё смотрел.
– Вопрос о помолвке мы поднимем завтра. Вечером, – произнёс он неожиданно. – Надеюсь.
Вытянувшись в искристой воде, мерцающей золотом и перламутром, Ева недоумённым взглядом изучала его спину.
– А почему не сейчас? Раз уж ты собираешься…
– Завтра, – непреклонно повторил Герберт. – После того, как получим меч. – И странно, шумно, тяжело выдохнул. – А теперь ныряй.
Подавив желание подискутировать, Ева выпустила воздух из лёгких. Опустилась на дно.
В окутавшей её гулкой тишине ощутила прикосновение чужой ладони: в тот же миг, как перед закрытыми веками заплясали алые отблески.
Будь по-твоему, смирилась она, прежде чем тихий приказ погрузил её в черноту, что была куда глубже и глуше воды. Может, ты и прав. Пока тебе нужно пережить грядущий день.
Иначе мы оба станем несколько мертвее, чем нам хотелось бы.
