Текст книги "Гренадёры"

Автор книги: Евгения Биткова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– По мне уж лучше носить «какой-то потрепанный шарф» на шее, чем пончик на пальце, – изрек парень. Я удивленно на него посмотрела. – Ну, я заказывал кольцо для тебя и по-твоему вкусу, а не по-своему. А ты любишь еду и все неординарное.

– Да, люблю.

– И еще кое-что. Какой-то парень просил передать тебе это, – сказал Ким, вручая мне мешочек с фиолетовой лентой.

– Какой парень?

– Я столкнулся с ним у выхода из ЗОГа. Но раньше не встречал. Лет двадцати, высокий, с темными стрижеными волосами до плеч и с серыми глазами. Довольно миловидный, тем не менее сила чувствуется. Описание весьма размыто, но особых примет у него не было.

Мне было достаточно и этого. Я крепко сжала мешок. Потом быстро вытряхнула из него жемчужину, швырнув как можно дальше.

– Никогда!

Перепуганные голуби слетели с карнизов. Ким со спокойным выражением лица следил за моими странными действиями. Он ничего не спросил. Раздался бой часов. Люди на площади замерли. Когда часы пробили двенадцать, раздались радостные крики. Заиграла музыка. Мы сидели и молчали.

– Ким, как ты думаешь, что нас ждет в этом году? – первой нарушив молчание, спросила я.

– Не знаю. Я не умею предсказывать будущее.

Глаза его равнодушно скользили поверх людской толпы.

– Я думаю, – резко вставая, заговорила я, – все в наших руках!

Ким посмотрел на мою величественную фигуру.

– Возможно, ты и права. Не упади.

– За прошлый год работы в Отделе столько всего произошло. Я узнала много нового, много чему научилась, много чего добилась. И этот год, я думаю, он будет еще интересней! И все будет зависеть от нас!

– Или от начальства, – внес свой скептицизм парень. – Ладно, пойдем поедим, что ли. Я с утра ничего не ел, а ты всегда голодная. Отведешь нас в одно из твоих любимых мест.

Я долго и внимательно смотрела на Кима. Снег хлопьями налипал на его растрепанные волосы, свежеподаренный шарф.

– А я тут такое местечко знаю! Там такая отбивная! – внезапно вымолвила я, раздвигая руки показывая ее размеры.

От резких движений я чуть не слетела с крыши. Ким поспешно ухватил меня за руку.

– Уговорила, идем к твоей отбивной. Только наливать тебе даже в честь Нового года не стоит. Дури своей хватает, – критически сказал напарник, таща меня за собой.

Высоко над людскими головами в безмятежном танце кружились снежинки. Они танцевали под свою неведомую мелодию. Опускались на улицу, крыши, плечи и головы. Покрывали все вокруг. Словно вражеская армия захватывали город. Так четко, так быстро. Они таяли, погибая, и тут же ложились новые. Не продохнешь, когда идет метель. Не разомкнешь глаза. В эти зимние месяцы все принадлежало им.

Да, со временем все будет и в моих руках. Но пока в них вилка с сочным куском отбивной. Пожалуй, не так уж плохо для начала.

Отчет 4
Промысел

Авантюра – теоретически разработанный и практически реализованный обман.

Георгий Александров

– Зря вы приехали! Покуда вам жизнь дорога, лучше убирайтесь отсюда! Не хочу, чтобы на моей совести и ваша смерть была.

Ничего не скажешь, душевная приветственная речь. На дорогу до Восьмерова озера (своим названием озеро было обязано форме восьмерки) у нас ушел день на поезде и полдня в повозке, а теперь, не успев понять, что от нас, собственно, хотели (заказ пришел довольно смутный, требовали гренадеров для разбирательств с некой проблемой), посылают назад. Мы с Кимом не спешили следовать совету.

Была весна. Деревья зеленели, цвела мать-и-мачеха. Точно маленькие солнца распускалась она на земле. Животные вылезали из нор, недовольно осматривая произошедшие за зиму изменения. Летали редкие бабочки. Темная вода озера приветливо искрилась на солнце. Легкие волны выбрасывали на песочный берег опавшие ветки и прочий мусор. Трудно понять, что так напугало мужчину, стоявшего перед нами.

– Мы много времени потратили на дорогу. Уходить, не разобравшись с делом, глупо, – устало начал объяснять Ким мужчине. – Да и вам придется платить неустойку, – цинично добавил он.

– Что там деньги?! Нужно отсюда ноги делать, пока шкура цела!

Теплая погодка действовала успокаивающе, но мне надоело слышать ни к чему не приводящие речи.

– Вы лучше, дяденька, скажите, в чем дело. А мы сами посмотрим, куда нам податься.

Мужчина обреченно махнул рукой – что с вас взять.

– Меня зовут Клемент, я хозяин небольшой охотничьей гостиницы «Сохатый», на том острове, – указав себе за спину на один из двух островов посреди озера, заговорил Клемент. – Гостиница пусть и маленькая, но пользуется спросом, особенно с наступлением теплых месяцев. Сюда приезжают городские жители отдохнуть, полюбоваться природой, поохотиться и порыбачить. И все шло прекрасно не один год. Но примерно месяц назад начались неприятности. На озере стали твориться странные вещи. За это время у меня бесследно пропали два постояльца! Ну куда они могли деться с острова, окруженного со всех сторон водой?! Их явно сожрало чудовище, живущее в нем! В самой гостинице тоже творится черт знает что! Постояльцам то и дело грозит какая-то опасность. Все рушится и валится. Одного чуть деревом не пришибло. Оно, правда, было ветхое, но могло же еще и сто лет простоять! У другого ни с того ни с сего лодка прямо посредине озера течь дала, а он плавать не умеет. Хорошо, рыбаки мимо проплывали, спасли. Лодки, бывает, дают течь. Не редкость. Только тем утром я ее сам проверял, и она была в порядке! Потом в подвале внезапно взорвались все банки с огурцами, еле отмыли (до сих пор воняет маринадом). Одна женщина чуть не угодила в волчью яму, невесть откуда взявшуюся. А волков у нас в помине нет. Они бы там все с голоду подохли. Ну и прочие мелкие недоразумения. Днем на самом озере еще тихо, спокойно. А ночью-то я за порог выходить боюсь! Воет что-то. Да так, что у меня кровь стынет в жилах! Те, пропавшие, по ночам-то догулялись, и все с концами! Из-за этого проклятья у меня все дело рушится! Клиенты не приезжают, боятся, оно и понятно.

– Что еще за проклятье? – неожиданно спросил Ким, словно очнувшись ото сна.

– А как же без него? Тут за пару недель до случившегося какой-то странник пришел ко мне на остров и начал втолковывать, мол зря я здесь построился. Видите ли, какой-то там дух недоволен будет, и если я не уберусь, то проклятье его на меня падет. Разумеется, послал я этого колдуна куда подальше, несколько лет здесь живу, и никакое чудовище мне претензий не предъявляло. Видно, зря. Вот после этого все и началось.

– Интересно, – задумчиво протянул Ким, склонив голову. – В любом случае мы остаемся.

– Ну и оставайтесь, раз вам жизнь не мила! А я на остров, пока вы там порядок не наведете, ни ногой, – твердо сказал мужчина, показательно беря свои сумки. – Только теперь вы мои новые служащие.

– Чего?! – вскрикнули мы в один голос.

– А как же? У меня на днях вся прислуга уволилась, пятеро постояльцев осталось. Больные, видно, на голову люди. Должен же кто-то о них заботиться. Будете уборщиками и поварами, ну и так, за порядком смотреть.

– А своей работой мы когда будем заниматься? – возмутилась я.

– Как с общественной справитесь! Форма висит в шкафу за стойкой, и список дел там же валяется. Лодок всего три. Вот одна из них, на ней и доберетесь. Ну, думаю, разберетесь. Удачи! – радостно пожелал нам мужчина, поспешно удаляясь с глаз подальше.

Мы с Кимом остались стоять возле печально колыхающейся на воде лодки.

– Мы на лодочке катались – золотисто-золотой! Не гребли, а…

– Акира?

– А?

– Я лично не имею ничего против народного фольклора, но только не в твоем исполнении. Не могла бы ты прекратить выступление, как бы местные чудовища не решились тебе подпеть, – попросил меня Ким, неожиданно прекращая грести.

Привыкшая к обыденной критике напарника, я не стала обижаться.

– Ты не устал? Хочешь, я погребу? И вообще с чего вдруг ты решил сесть на весла. Ты и физическая работа – две несовместимые вещи. И вдруг сам вызвался! Да и я бы нас раза в два быстрее довезла!

– Ты права. Физическая работа не по моей части, но я исходил из умственных соображений, – изрек парень, отстегивая от пояса поводок и убирая его в сумку.

Удивившись его действиям, я решила снять ошейник.

– И в чем же они заключаются?

– В гостинице мы будем работать в качестве персонала, и лучше постояльцам пока не знать, что мы гренадеры. Тебе понадобится платок, – заметил Ким, указывая на белую, незагоревшую полоску, оставшуюся от ошейника.

Я поспешно застегнула куртку, пряча шею.

– А при чем здесь весла?

– При том. Девушка, которая гребет, в то время как рядом с ней находится кто-то противоположного пола выглядит довольно странно. В особенности если она гребет со скоростью маслобойщика.

– Ну, это смотря какой парень.

– И смотря какая девушка.

– Ладно. Но с чего ты решил вести тайную деятельность? Чтобы чудовище не догадалось? – шепотом спросила я.

– У меня есть несколько вариантов насчет происхождения этой твари и самого проклятья. В первую очередь меня беспокоят несчастные случаи. Слишком они подозрительны. Но сначала мы должны увидеть происходящее своими глазами. Там и решим, как поступить. И будет лучше не напрягать постояльцев появлением гренадеров. Неизвестно, как они отреагируют на наше участие в деле. А парочка новых работников не должна вызывать подозрений.

– Ага, парочка ненормальных работников, спешащих в злосчастную гостиницу, откуда все порядочные люди давно сделали ноги, совсем не подозрительна!

– Хочу напомнить, нам платят. А вот пятеро оставшихся самоубийц сидят там за свой счет. Так что кто тут более ненормальный, надо подумать.

Причалив к берегу, мы привязали лодку и направились по протоптанной тропинке к дому. Гостиница «Сохатый» оказалась двухэтажным бревенчатым срубом. Над крыльцом на цепях висела деревянная табличка с выжженным названием гостиницы, увенчанная лосиными рогами. Войдя внутрь, мы очутились в просторном предбаннике. Побросав на скамейку свои походные рюкзаки, я заметила висевшие на крючках две мужские куртки.

Пройдя к стойке, Ким начал разбираться с лежащими на ней бумагами. Я решила заглянуть в шкаф, в котором должна была находиться униформа. Она там и находилась. Как раз мужской и женский костюмы. Достав их из шкафа, я скептически осмотрела.

– Надеюсь, они будут нам по размеру. Ты что-нибудь нашел? – спросила я, смотря, как парень откладывает в сторону бумаги.

– Нет, обычная макулатура. Счета, подписки, увольнительные, инструкции. А это тебе должно быть интересно, – протягивая мне тонкую книжку, ответил он.

– Что это?

– Меню.

– Смеешься? Я умею готовить, но только простые блюда. Если, конечно, хочешь, чтобы они были съедобными, – предупредила я, изучая книжку.

Посмотрим: «Завтрак – каша, обед – суп или др., ужин – любое мясо». Справлюсь.

– Я думаю, травля посетителей разнообразит список несчастных случаев. Но, пожалуй, с этим не стоит торопиться, – серьезно решил напарник. – В гостинице всего восемь комнат. Пять заняты и три свободны. Можем занять любые оставшиеся. Ты какую хочешь: «Клен», «Березу» или «Дуб»? – разбирая ключи с деревянными брелоками в форме листьев, спросил он.

– Чур мне «Клен»! У него листья осенью красивые, – хватая ключ, отозвалась я. – А в «Дубе» сам живи. Название как раз для тех, кто хочет оного дать.

– Спасибо. Я пока не собираюсь, – решил Ким, на всякий случай беря ключ от «Березы».

Порешили для начала расположиться в своих комнатах и переодеться, а потом заняться «рабочими» обязанностями. Поднимаясь по лестнице в жилой отдел гостиницы, я с интересом рассматривала убранства охотничьего домика. Картины, изображающие сцены охоты, удочки, ружья, трофейные чучела рыб и черно-белые фотографии бородатых мужчин в клетчатых шапочках украшали стены. Второй этаж состоял из длинного коридора, утыканного с двух сторон дверьми номеров. На дверях висели большие копии миниатюрных ключных брелоков.

Наши с Кимом номера оказались друг напротив друга. Открыв дверь, я вошла в маленькую, но уютно обставленную комнатку. Убранство состояло из двуспальной кровати на кривых ножках, прикроватной тумбочки со стоящей на ней лампой, шкафа и пары столиков, на которые можно было разместить различные вещи. Простенько, но со вкусом. На одной из стен висела голова лося. Интересно, такая в каждой комнате висит? Если да, тогда у местной популяции явная нехватка голов. Стряхнув пыль с чучела, я повесила ему на рога рюкзак. Разувшись, я с благодушным вздохом плюхнулась на кровать. Удобно. Потягивание всех четырех конечностей сопроводилось пугающим треском. Эх, как лениво вставать! Но надо. Подняв свое бренное тело в вертикальное положение, я решила переодеться. Посмотрим, что у нас за форма. Пышная юбка коричневого цвета с белой рюшей и полосатым бантом на поясе, простая льняная рубашка с коротким рукавом и корсет. И вот с корсетом у меня как раз возникли трудности. Размерчик, прямо-таки сказать, был не мой. Шнуровка никак не хотела сходиться. Мне повезло, в этом фасоне она находилась спереди. А если бы сзади?! Смирившись с мыслью завязать ее до конца, я решила, и так сойдет для сельской местности. Что у нас осталось? Хм, непонятно, к какому месту шелковая синяя лента. Ну и куда ее? Ладно, прикрою полоску на шее.

Как только я закончила поправлять новоприобретенный наряд и думать, как в нем, собственно говоря, работать, раздался стук в дверь.

– Кто там? – невинно поинтересовалась я, прикидывая расстояние для внезапного удара. На случай, если он, конечно, понадобится.

– Я, – лаконично ответили за дверью.

– Кто «я»?

– Ты – тугодумка, а я – несчастная жертва сурового распределения, обреченный на работу с тобой.

От такого наглого заявления я быстро распахнула дверь. Разумеется, трогательные речи принадлежали Киму.

– Это кто тут несчастный и обреченный?! А как насчет меня?! Мне достался циничный, холодный и острый на слова тип! Вдобавок еще и чахоточный! Плюнуть страшно.

– А ты не плюй, – посоветовал парень, закрывая за собой дверь.

Насупившись, я стала разглядывать униформу напарника. Она была весьма проста: коричневая рубашка с воротом под горло и кожаными вставками на локтях да брюки. «Везет же некоторым», – с завистью подумала я. Ему в корсет впихиваться не надо. Ким тем временем изучал меня.

– Чего-то не хватает… – задумчиво изрек он после осмотра. – А, понял. Вот, ты забыла, – парень протянул мне белый фартук.

Я, возмущенно пыхтя, повязала его. Ну, все.

– Я в таком виде отказываюсь выходить на люди! – протестующе взвыла я.

Я понимаю, работа и все такое, но всему есть предел! Корсет ужасно жмет, не продохнуть, а с такой шуршащей юбкой вообще непонятно, как можно вести тайное наблюдение! Хорошо хоть чепчик не выдали!

– Не получится. Именно тебе придется общаться с постояльцами. Я пойду осмотрю окрестности вокруг гостиницы, а ты познакомься с жильцами и попытайся у них выяснить, что здесь происходит.

– Почему я? Давай лучше я по лесу погуляю, а ты поспрашиваешь?

– Во-первых, я иду не гулять, во-вторых, я скорее, чем ты, замечу что-либо странное, и, в-третьих, для общения с народом ты подходишь больше.

– Почему это?

– Посмотри на меня, – вздохнув, попросил Ким.

Я посмотрела. Бледное лицо, уставшие глаза с синяками и равнодушно-кислое выражение мины. М-да, в самый раз для разговоров на загробную тему. Убедившись в остывшем энтузиазме на бунт, друг продолжил:

– Теперь поняла, почему в моем случае задушевные беседы не вести? Я к ним не располагаю. А ты – другое дело. Дружелюбная и любопытная служанка не вызовет подозрений. Постарайся втереться в доверие. Думаю, у тебя получится, – обнадежил Ким, с опаской косясь на потрескивающую шнуровку.

Я поспешила ее немного ослабить. Трещать перестало. Подумав, я стянула с пальца подаренное напарником кольцо и положила в карман рюкзака. Здесь оно не к месту. Выйдя в коридор, мы прошли мимо дверей, на одной из них висела табличка с надписью «Не беспокоить». Не очень-то и хотелось. Мне скоро убирать комнаты, и у меня на поясе висит связка всех ключей, не спрячетесь, ха-ха.

Оказавшись внизу, Ким, как и обещал, отправился на улицу. Я решила осмотреть общую комнату. Интерьер был таким же, как и во всем доме. Множество картин и фотографий, самодельная деревянная мебель, чучела разнообразных животных, один книжный стеллаж и огромный камин, напротив которого расположилась пара кресел и диван. В таком камине можно целого кабана запечь! Я почувствовала, как у меня начинается обильное слюновыделение от представления крутящегося на вертеле кабанчика. Я даже запах жареного мяса почувствовала. Так, все! Надо взять себя в руки. Я на работе. Пройдя дальше в комнату, я заметила сидящего возле окна мужчину, который читал книгу. Склонив голову, я прочла название: «Рыболовство: как это делается».

– Ну и как это делается? – заинтересованно спросила я.

Мужчина поднял глаза – лет сорока, усатый, с седеющими волосами. Проследив мой взгляд, он усмехнулся.

– Я пока сам не до конца понял. А вы, судя по форме, новая служанка? – изучая меня, спросил он. Я кивнула. – Смелая вы девушка! Здесь такие вещи происходят!

– Вам тоже в храбрости не откажешь, раз все еще здесь живете. А что за вещи такие?

– Как?! Вам не рассказали?

– Рассказывали, что по ночам кто-то воет, но и от волков столько же шума бывает, – небрежно отмахнулась я.

– Это не волки. Да на острове их и нет. Это нечто другое, и звук как будто из воды исходит, – зловеще проговорил мужчина.

– И вам не страшно? – недоверчиво спросила я.

– А чего бояться? Такое только по ночам творится. Ночью я сплю, мне все равно. А днем здесь тишь, красота! – уже веселым тоном добавил он.

– Мне говорили, одного постояльца чуть деревом не убило, а у другого лодка прохудилась. И все днем было.

– Обычное невезение! – махнул рукой рыболов. – Дерево старое было, а лодка и в любое другое время течь могла дать. Между прочим, со мной за всю неделю ничего плохого не случилось, жить можно! – преувеличенно бодро заключил он.

Странный человек. Сначала удивляется тому, как у меня хватило духу устроиться сюда работать, а потом нарочито радостно заявляет, что все это «семечки»! Семечки. Я завтракала четыре часа назад. Все! Я начала быстро мотать головой из стороны в сторону, пытаясь вытряхнуть навязчивые голодные мысли. Мужчина удивленно посмотрел на мои действия.

– А меня Акирой зовут, – успокоившись, улыбнулась я, протянув руку.

Рыболов радостно ее пожал.

– Интересное у вас имя. Какое-то восточное. Но вы похожи на уроженку этих мест. Я Фросий Бритвар.

– Это от бритвы?

– Мой прадедушка был брадобреем. Так что я не исключаю такой возможности, – рассмеялся усач.

Да, его усам бритва не помешала бы. Не люблю растительность на лице. В ней часто застревает еда, а такого перевода продуктов я не могла пережить.

– Простите, я только приехала, вы не подскажете, кто еще проживает в «Сохатом»? – решив исполнить роль любопытной служанки, спросила я.

– Конечно! Тут не так много людей, вы легко всех запомните. Один хмурый и здоровый мужчина – это охотник; кажется, сейчас он отдыхает в своей комнате. Потом один молодой человек, он любит наблюдать за птицами и часто пропадает в лесу, из-за чего у него нередко происходят стычки с охотником. Понимаете, у них разные взгляды на жизнь. Они оба любят животных, но один предпочитает их в жареном виде под соусом. Вот и проблема, да. Потом в гостинице проживают две дамы. Одна не старше вас – музыкантша, постоянно носит с собой контрабас, как у нее только руки не устают? А вторая уже в возрасте, и, судя по всему, она принадлежит к людям «высокого искусства». Любит поэмы и любовную лирику. Лично я не понимаю, что их привело на этот остров. Но кто знает? – пожал плечами Фросий.

Понятно, следует поглядеть на этих сожителей.

– Спасибо, приятно было с вами поговорить. Мне пора приступать к своим обязанностям, – поклонившись, поблагодарила я.

– Всегда пожалуйста! А что у нас сегодня на ужин? – задал весьма щекотливый вопрос мужчина.

Не напоминайте мне о еде!

– Что-то под маринадом, – туманно ответила я, выходя из комнаты.

Чтобы приготовить «что-то под маринадом», надо сначала найти это «что-то». Я отправилась на поиски. Заглянув на кухню, я отыскала мешки с овощами, все возможные крупы и прочие съестные запасы, больше подходящие для гарнира, чем на роль главного блюда. А как у нас обстоят дела с мясом? С мясом было грустно. Меня не радовала мысль ужинать тушеной морковкой с картошкой. Я, несомненно, всеядная и вечно голодная, но всему есть предел. Пошарив по всем полкам, я заглянула в холодильный шкаф. Для полного антуража там не хватало повешенной мыши. Ничего, еще чуть-чуть, и я займу ее место. Как тут люди выживают без еды? В расстроенных чувствах, но греясь последней надеждой, я дернула люк, ведущий в погреб. Темновато. Включив свет, я начала спускаться вниз. Погреб был заставлен стеллажами с бутылками вина и пива. Нет, ну что за жизнь?! Выпить есть, а закусить? Закусь где, я вас спрашиваю? Обведя стеллажи мрачным взглядом, у меня родилось дикое желание напиться с горя. Проблема в одном – я не особо любила спиртное. И если уж приходилось пить эту гадость, то остановиться мне было трудно (гулять так гулять). Тяжело вздохнув, я присела на бочку позади себя. Минутку. Что еще за бочка? Вскочив, я резким движением сдернула крышку. Повеяло маринадом.

– Лучшая рыба – это колбаса. Но за неимением колбасы селедка может именоваться лучшей.

Когда я закончила перетаскивать мешок с картошкой, мне понадобилась вода. Я прошлась по кухне. Воды, пригодной для готовки, не оказалось. Та, что лилась из крана, меня не устроила из-за насыщенного цвета ржавчины. «На улице должен быть колодец», – подумала я, беря ведро. Колодец я нашла быстро, и, к счастью, вода в нем оказалась намного чище. Собираясь повернуть назад, я неожиданно услышала звуки музыки. Классическая музыка вызвала во мне смешанные чувства, нечто среднее между отчаянием и рвотным рефлексом (не судите строго, у меня есть на то причины). Но мне стало интересно. Поставив ведро, я направилась на доносящиеся из леса звуки.

Тропинка вскоре вывела меня на небольшую полянку. Поляна была вся в зелени, и на ней россыпью сухого гороха цвели желтоватые морозники, перемешивающиеся с кровавыми пятнами неизвестных мне цветов. Но самое завораживающее было не в цветах, а в девушке, играющей на контрабасе. Она играла сидя на пне, в шелковом изумрудном платье, с колыхающимся на ветру водопадом медных волос. Играла на инструменте, который был почти с нее ростом. Мне тут же вспомнились слова рыболова о том, что она таскает его повсюду. И откуда силы в столь хрупком теле? Изящные пальцы перебирали струны, смычок двигался плавными и точными движениями. Тонкие черты лица девушки были расслаблены, но в глазах виднелось полное сосредоточение. Солнечные лучи, пробившиеся сквозь кроны деревьев, блестели на лаковой поверхности контрабаса. Музыка растекалась по всему лесу, создавая спокойную и умиротворенную атмосферу. Меня даже не сильно подташнивало. Но я выдала себя с потрохами, наступив на сухую ветку. Раздался треск. Струны пронзительно взвыли. Девушка вздрогнула так, словно ее неожиданно встряхнули за плечи, выдернув из крепкого сна. Она бросила на меня отнюдь не ласковый взгляд.

– Кто вы? – звонким голосом спросила она.

– Здрасте, меня зовут Акира. Я новая служанка, – глупо указывая на фартук, ответила я.

Музыкантша обвела меня высокомерным взглядом с ног до головы. Мне сразу захотелось провалиться сквозь землю.

– Понятно, – медленно протянула она, кладя контрабас в футляр. – Значит, в дурдоме прибыло. А я надеялась, мне удастся уединиться. Не судьба. Прошу не беспокоить меня по пустякам и очень аккуратно убираться в моей комнате. АККУРАТНО. Надеюсь, вы меня поняли? – поравнявшись со мной, спросила девушка.

– Разумеется, госпожа. Все будет в лучшем виде! А как вас зовут? – запоздало спохватилась я.

– Гортензия, – не оборачиваясь, ответила она.

Любопытно, всех рыжих и кудрявых называют цветочными именами? И у всех них такой гадкий характер?

Странное расписание в «Сохатом»: завтрак в девять, обед в час, а ужин аж в семь! До ужина времени много, но стоит поторопиться. Интересно, где шляется Ким? Хочется верить, он и правда занимается делами, а не дрыхнет где-нибудь в кустах. С него станется.

Поглощенная мыслями, я вышла к парадному входу в гостиницу. Блин, ведро у меня стоит возле черного! Придется обходить. Я готова была направить свои стопы за угол, но заметила на причале лежащую фигуру. Подумав, решила пообщаться и с ней. До ужина я сегодня точно не доберусь.

На деревянных мостках лежала дама лет шестидесяти. Весьма помпезного вида. В серебристом купальнике, с накинутой на плечи цветастой шалью и непонятным абажуром на голове. Между пальцами у нее была зажата тонкая сигарета. Заметив меня, она театрально закатила глаза и произнесла речь:

– Дитя! Ты только посмотри, какой чудесный вид! Словно раскаленное золото зеркальная гладь воды трепещет в объятиях бархатного ветра! Диск солнца скрывается за горизонтом, как блудная девушка, возвращающаяся, домой после свидания с возлюбленным! Вы не находите это чудесным? – спросила она меня, окидывая рукой заход солнца на озере.

Я не сразу нашлась что ответить. Мозг закипел. Наконец я сообразила, о чем речь.

– Нахожу. Это очень красиво!

Дама осталась довольной. Видимо, ей польстил произведенный на меня эффект.

– Вы, должно быть, новая служащая? – смотря на меня более дружелюбным взглядом, чем музыкантша, спросила она.

– Да. Я и мой друг устроились сюда на работу.

– Молодой человек? Он ваш парень?

– Нет же. Друг. Просто друг, – удивилась и смутилась я.

– Просто друзей противоположного пола не бывает, моя дорогая. Вы так молоды. Сейчас он друг, а вот потом… – многообещающе протянула она.

Представить это «потом» я при всем желании не смогла. Я знала Кима второй год. С этим человеком я проводила больше всего времени, да и то только благодаря работе. Не спорю, для меня он не просто друг. Он первый человек, пробивший мою стену. Стену, которую я когда-то считала неприступной, но она оказалась сплошь пронизана дырами. Именно Ким указал мне на них. Глупо иметь такую защиту. И я от нее избавилась. Он помог. Ким всегда мне помогал. Но представить его чьим-нибудь парнем выше сил моего воображения! Если не обращать внимания на синяки под глазами и неизменно утомленный вид, его можно считать симпатичным, но характер! Характер ничем не сгладить.

Вероятно, на моем лице живописно выразились все сомнения. Дама улыбнулась.

– Неужели все так плохо?

– Нет, что вы. Ким хороший друг, но парень – эта роль совсем не для него. Когда увидите, сами поймете.

– Понятно. Но под ласковой, заботливой женской рукой любой мужчина откроет свои лучшие стороны, – выпуская дым, проговорила женщина.

Я невольно посмотрела на свои руки. Бесспорно женственные, тонкие. Потом вспомнила, как недавно «ласковым» рукопожатием сломала одному верзиле четыре пальца и вывихнула плечо. Но он сам виноват. Как можно в пьяном виде так настойчиво приглашать девушку потанцевать, когда она не доела свой десерт? Никакого воспитания. Да, бедный Ким. Лучше ему смириться со своими худшими сторонами, чем я помогу ему открыть лучшие.

– Как вас зовут, дитя?

– Акира. А вас?

– Луиза Гренколив.

– От гренок? – с надеждой спросила я.

– Как можно! От знатного и многовекового рода Гренколив. Фамилия не склоняется, – пояснила высокочтимая дама.

Я разочарованно отвернулась. Знаем мы этих знатных. От гренок больше пользы. Ой, мой ужин!

– Извините, но мне нужно готовить ужин.

– Разумеется, дитя мое. Лети же навстречу со сковородками и кастрюлями! И пусть огонь плиты освещает тебе дорогу в этом нелегком деле!

Дожили.

– Чем это пахнет? – спросил Ким, заходя на кухню.

– Афтофкой.

– Знаешь, ты должна готовить еду, а не есть ее.

– Я не ем! Я снимаю пробу.

– И сколько картошек вошло в пробу? – с опаской спросил парень, заглядывая мне через плечо.

– Три штуки, – смущенно ответила я.

– Значит, я пришел вовремя.

– Еще как! Вот, держи, – протягивая напарнику миску картошки и толкушку, сказала я. – Кувшин молока на столе позади тебя, масло в холодильном шкафу.

– Это еще зачем?

– Как зачем? Ты же умный! Знаешь, как готовить пюре?

– Знаю, – обреченно кивнул парень. – А может, пусть будет просто вареная картошка?

– Нет. Селедка с пюре естся лучше, – наставительно объяснила я.

– У нас на ужин селедка?

– Можешь предложить другое? Эта гостиница действительно проклята! В ней нет никакой нормальной еды! Хорошо, бочку селедки отыскала. Завтра нужно сплавать на «большую землю» и купить в ближайшем поселке мясо. Не знаю, как постояльцы, но я точно завою от одной картошки! Слушай, а может, в этом весь секрет? Постояльцы звереют от неполноценного питания?

– Сомневаюсь, но прибережем твою версию на крайний случай, – ответил парень, критически разглядывая налипшую к толкушке картошку. – Ты в нее клей добавила?

– Нет, это от крахмала. Этим картофелем можно отлично отбеливать простыни!

– А также заклеивать щели. Что еще в меню?

– Компот. Нашла в закромах мешок сушеных яблок. Только он должен настояться, но с голодухи сойдет, – ответила я, отхлебывая питье из половника. – Ким?

– Что? – отстраненно отозвался напарник, активно тряся толкушку.

Пюре доблестно держалось.

– Чем ты занимался сегодня целый день?

– Шлялся по острову.

– И?

– Что «и»?

– Что-нибудь обнаружил?

– В целом, ничего. Правда, кое-что меня заинтересовало. Мне понадобится твоя помощь. Упс…

Я обернулась. Парень стоял запрокинув голову кверху. Я последовала его примеру. На потолке живописной кляксой приклеилось желтоватое пятно недодавленной картошки.

– Ночью выйдем на разведку.

– Ночью?

– А когда? Днем, как и говорил Клемент, все тихо. Выть начинает с темнотой. Посмотрим, кому там не спится. Я исполосовал добрую половину острова вдоль и поперек, пусть и хуже, но в темноте смогу сориентироваться. Где здесь вилки? – оглядываясь, неожиданно спросил Ким.

– Тебе зачем? – раскладывая селедки по тарелкам, поинтересовалась я.

– Есть жутко хочется. От клея… в смысле пюре я воздержусь, а селедку, пожалуй, съем.

– Тем более зачем тебе вилка?

– Предлагаешь есть руками?

– Эх, мой милый и недалекий друг. Сейчас я покажу тебе, как правильно нужно есть правильную селедку, – доставая одну рыбу, начала рассказывать я. – Вот, это правильная селедка. У нее нет головы, и из нее вытащены все кости. Даже самые мелкие. Берем селедку за хвост, запрокидываем голову, открываем рот и отпускаем. М-м-м-м, – я заглотила рыбу целиком. – Вот так! Готов попробовать? Эй, Ким, рот ты открыл правильно, но нужно запрокинуть голову, и где же сама селедка?