Текст книги "Гренадёры"

Автор книги: Евгения Биткова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Евгения Биткова
Гренадёры

Автор сердечно благодарит:

Анну Жданникову и Викторию Халанскую – за безграничное терпение и редакторскую помощь;

Полину Алексашенко (Xiongfeng) – за волшебную обложку;

Андрея Слободчикова – первого независимого и добровольного читателя, прости, что заразила хореманией;

Ивана Жаднова – за неоценимый вклад;

Жанну Биткову – незаменимого человека, который всегда в меня верит и поддерживает, это бесценно;

Шнурика – за то, что был частицей жизни.

Отчет 1
ЗОГ

Работа – последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет.

Оскар Уайльд

Стояла зима. Небо было затянуто серыми облаками. Шел мелкий снег. Ветер задувал в узкие улочки, и белье, вывешенное из окон на просушку, покрывалось тонким слоем колючей изморози. Жизнь в городе текла тихой и спокойной чередой.

Дети играли в догонялки, скользя по покрытым корками льда булыжным мостовым, часто сталкиваясь и падая, не прекращая своего веселья. На площадях торговцы продавали свой товар. Теплые вещи и меха разбирались не хуже горячих пирожков, которыми торговали в соседней лавчонке. Пускай погода не мучила сильными холодами, люди, привыкшие не верить в постоянство природы, готовились к нежданным морозам.

На торговых площадях можно было купить все для встречи предстоящего Нового года. До него оставался месяц, но на прилавки уже начали поступать стройные елочки. Запах хвои и смолы разносился по всей площади, приманивая желанных покупателей. И, конечно же, здесь можно было приобрести незаменимое составляющее каждого Нового года – мешочек с жемчужиной.

По старинной традиции на Новый год было принято дарить друг другу маленькие мешочки с жемчугом. Его цвет зависел от чувств и пожеланий дарящего. Белый означал прощение, розовый – благодарность, фиолетовый – просьбу забыть старые обиды. Много накапливается жемчуга после каждого года. Интересно потом сидеть, перебирать его и судить, насколько удачно прошел год.

По одной из предпраздничных площадей шла молодая девушка. Она была симпатичная, с приятным круглым лицом, пухлыми щечками, придававшими ей особый шарм, и большими карими глазами. Прямые русые волосы, собранные в высокий хвост, и непослушно топырящаяся челка придавали ей легкомысленный вид. Выражение лица по-детски веселое. Девушка радостно осматривалась вокруг. Она шла безмятежной пружинистой походкой, дожевывая пирожок. На кудрявую овечью шерсть опушки сапог налипли белые комки снега, с каждым шагом они отлетали маленькими кусочками, разбиваясь о мостовую. Пожалуй, с такой милой леди многие захотели бы прогуляться в этот чудесный денек. Но стоит помнить – внешность бывает обманчива.

Девушка свернула в одну из узких улочек. Проходя мимо кучи поломанных ящиков, она случайно задела один из них сумкой. Ящик с грохотом свалился на землю, из-под завала соседних с визгом выбежала испуганная дворняжка. Не разбирая перед собой дороги, она сбила с ног стоявшего на другом конце улочки человека. Мужчина громко шлепнулся. Раздался звук бьющегося стекла. Потом мат. Кряхтя поднявшись, он отряхнул штаны и посмотрел на разбившуюся рядом бутылку. Снова мат. Подняв глаза, он увидел идущую ему навстречу девушку. Здраво рассудив, что собаку ему не поймать, он решил отыграться на девушке:

– Дура! Посмотри, что твоя шавка наделала!

Девушка прилежно посмотрела на красную растекающуюся лужу. Тянуло кислым душком. Вино, по всей видимости, было дешевым и не лучшим.

– Смотрю, – честно сказала она. – Но собака не моя.

– Да ты, мелочь, знаешь, сколько я на эту выпивку копил?! Знаешь?!

– Не знаю. Но явно немного.

Мужчина вскипел:

– Ты совсем борзая?! Эй, мымра! Да ты вообще кто такая?

Девушка положила в рот остаток пирожка и неспешно отряхнула руки от крошек. Ее губы вытянулись в язвительной улыбке. Детское выражение лица бесследно исчезло. В глазах блеснул опасный огонек. Недолго думая, девушка стремительным движением ноги вмазала мужчине по челюсти. Раздался хруст и стон боли. Упав на колени, мужчина сплюнул на землю кровавый сгусток вместе с двумя зубами.

– А вот кто я такая! – произнесла она, оттягивая ворот свитера. В слабом свете блеснули стальные шипы собачьего ошейника.

Хороший выдался денек! И пирожок был вкусный. С капустой. Жалко, не было сырных лепешек, м-м-м. Я почувствовала, как у меня по подбородку начинает течь слюна, быстро остывая на ветру. Так, надо прекращать такие гастрономические мечтания, а то мало ли что люди подумают. Но пирожок был и вправду вкусный. Только после пришлось встряхнуться и выбить кое-кому парочку зубов. Зря я, наверное. Теперь снова хочется есть. Может, зайти в мясную лавку? У них там должны были привезти охотничьи колбаски.

В таком благодушном расположении духа, погруженная в свои вкусные мысли, я веселым шагом прогуливалась по улице. Внезапно мои размышления прервало что-то, тянувшее меня за подол юбки. Я опустила голову и увидела черно-белую лайку. Собака в знак приветствия радостно махнула мне баранкой хвоста. Поперек ее спины были перекинуты небольшие кожаные сумки, крепящиеся по типу лошадиного седла с помощью подпруги. На сумках клеймо – ошейник с поводком.

Похоже, купить охотничьи колбаски мне сегодня не судьба. Иногда меня расстраивает ненормированный график. Собака почесала задней лапой об один из карманов сумки. Расстегнув его, я достала конверт. Плотная бумага, восковая печать все с тем же клеймом, явно не подделка, хотя с чего бы ей быть? Разорвав конверт, я прочитала содержимое письма: «Приходи немедленно!» И знакомая до боли подпись. Коротко и ясно. М-да, шеф в своем репертуаре. Собака с чувством выполненного долга побежала «осчастливливать» других.

– А я даже сумку с покупками домой не успела занести, – тяжело вздохнула я, но быстро воспрянула духом. А может, все-таки судьба?

Проскальзывая и не вписываясь в повороты улиц, я со всех ног неслась в З. О. Г. Само собой, бежала я из мясной лавки. Во рту торчала зубочистка от свежесъеденной колбаски. Мне приходилось размахивать сумкой, словно мельница, стараясь удержать равновесие. Случайные прохожие отскакивали от меня на стенки, не рискуя попасть под удар. Наконец последний рывок, и я у ступеней намеченной цели.

Здание ЗОГа представляло собой четырехэтажное сооружение, втиснутое между похожими домами, но с меньшим количеством этажей. В дополнение к главному корпусу прилагался просторный внутренний двор, куда редко пускали посторонних. Внутрь помещения вела лестница, состоящая из трех широких ступеней. С двух сторон на постаментах располагались статуи ротвейлеров. Собаки стояли широко расставив лапы, ощетинившись с оскаленными клыками. Надо признать, выглядели они весьма реалистично. Псы были высечены из черного мрамора со светившимися (благодаря особому камню) по ночам желтыми глазами. Неудивительно, что ЗОГ многие старались обходить стороной. Но работников, с позволения сказать, данного учреждения трудно напугать. На стене дома красовалась золотая табличка с надписью: «Западное отделение гренадеров».

Облокотившись на одну из собак, стоял темноволосый парень. Увидев его, я издала жизнерадостный крик, вскинув вверх руки. Сумка, описав мертвую петлю, стукнула меня по голове. Издав уже обиженный стон, я принялась тереть ушибленное место. Парень укоризненно покачал головой.

– Хорошо, отбивать нечего, – скептически заметил Ким. – Ты опоздала. Я тебя двадцать минут жду. Промерз до костей.

– Как можно опоздать, если время не назначено? И что же ты в ЗОГ не зашел, раз замерз?

– Я похож на самоубийцу? Насколько я понимаю начальство, мы должны были явиться через пять минут сразу после того, как получили сообщение. Прошел час. Роза, наверное, рвет и мечет, а мне не хотелось идти на смертный эшафот в одиночку.

– Уж скорее рвать и метать будет Вальтер, – поежилась я. – Но ты мог подождать в холле, а не подыматься к тиграм в клетку.

– Между прочим, окна «клетки» выходят прямо на улицу. Я думаю, тигры нас давно заметили, – сказал Ким, поднимаясь по ступеням. Я вздохнула, предвкушая грядущую нам встречу с любимым руководителем отдела и ее секретарем.

Но вначале стоит рассказать, что такое ЗОГ и с чем его едят. ЗОГ – монограмма от Западного отделения гренадеров. Довольно молодая организация, образовавшаяся три года тому назад. На сегодняшний день Западное отделение является самым развитым и сформированным среди двух остальных. Существуют Восточное и Южное отделения, но они только на стадии разработки. Северу же данное новшество без надобности. Местная секретная служба успевает везде.

Отдел предоставляет услуги наемной рабочей силы. Сотрудниками ЗОГа являются бывшие наемные убийцы, маги, воины и прочий разношерстный люд и нелюд. Деятельность сотрудников Отдела считается законной и находится под строгим наблюдением.

ЗОГ появился благодаря стараниям влиятельных лиц, напрямую связанных с данными «отраслями». Главной идеей создания Отдела было желание снизить уровень нелегальной деятельности наемников, охотников за головами и магов без лицензии. Стража городов и гарда (полиция Запада) не могли действовать на обширных участках. Они не отличались мобильностью, и не в их компетенции было решать простые житейские трудности. А трудностей всегда хватало: будь то шайка разбойников, промышляющая по мелким селам, дикое зверье, неспокойное кладбище, угон скота, рэкет на торговых путях и т. п. Наемных воинов и магов не заботила грязнота или мелкота работы, для них главным была цена, а о ней всегда можно договориться, из-за чего данные услуги пользовались бешеным спросом.

Из-за множества возникающих проблем Правитель поддержал задумку и выделил деньги на создание ЗОГа. Сама идея оказалась для него выгодной, так как с Отдела можно официально брать налоги, а вот странствующая рабочая сила совсем не пополняла государственную казну. Так или иначе, за весьма короткие сроки появилось Западное отделение гренадеров, которое в скором времени стало иметь большой успех. Западный отдел – правительственное учреждение, и народ в шутку прозвал наемников Псами Правителя. Данная молва послужила одним из поводов создания фирменного знака Отдела – ошейника и поводка.

Поднявшись на четвертый этаж, мы направились к знакомой двери. Открытие оной всегда сопровождалось коронной фразой:

– Ноги!

Больше по привычке мы подняли повыше ноги и сделали широкий шаг вперед. Причиной маршей был дог шефа, любивший вольготно разлеживаться прямо под дверью. Такая манера послужила причиной появления многих травм наших сотрудников до тех пор, пока они не научились смотреть себе под ноги.

Мы попали в просторный кабинет, обставленный рядами шкафов и полок с книгами, многочисленными бумагами и папками, числу которых не было ни конца ни края. Посереди комнаты, напротив окон стоял большой дубовый стол. На нем громоздилось не меньшее количество макулатуры. При этом все находилось в таком идеальном порядке, что негде было плюнуть. Да и плевать было противно, ну уж очень все блестело.

Облокотившись о стол, стояла женщина средних лет, одетая в неброские теплые вещи. Рыжие кудрявые волосы были наспех прижаты заколкой. Женщина покуривала тонкую трубку. Приторный запах вишни обволакивал собой все пространство. Взгляд женщины был отстраненным и направленным в окно. Казалось, она вовсе не замечала нашего присутствия, его заметил кое-кто другой.

– Вы опоздали. Ровно на час двадцать минут и тринадцать секунд, – отчеканил Вальтер, захлопывая свои карманные часы.

О, великий и ужасный Вальтер! Он представлял собой личного секретаря и помощника руководителя Отдела. Я искренне не понимала, как она его терпит. Высокий мужчина гибкого телосложения, в безупречном костюме, с безупречно зачесанными волосами и в безупречно прозрачных, сверкающих очках. Безупречный порядок в кабинете был его рук делом. Пунктуальный, щепетильный, с презрительно-высокомерным выражением лица и с полным отсутствием чувства юмора. Вальтер занимался всей той бумажной работой, которая у обычных людей вызывала незамедлительную зевоту. Если описать его одним предложением – настоящая заноза всего Отдела!

– Может, вы нам скажете причину, по которой соизволили опоздать? – докучливо спросил секретарь.

– Пробки.

– Какие еще пробки?! – негодующе взвыл Вальтер. – Гренадер номер семьдесят семь Акира, вы отдаете себе отчет, что, когда вас вызывает начальство, вы должны незамедлительно явиться на место?

– А разве вы мне начальство?

От таких слов у Вальтера чуть очки с носа не слетели. Издаваемые им глухие звуки здорово смахивали на приступ астмы, которая всенепременно должна была кончиться удушьем с летальным исходом. Вот странно, в мое присутствие она у него всегда появлялась. А в медкарточке ничего об этом не указано, я проверяла. На всякий случай.

– Да вы…

– Довольно, Вальтер. Отношения можете выяснить позже. Лучше введи их в курс дела, – произнесла женщина, не отрывая взгляда от окна.

– Слушаюсь, госпожа Роза, – поклонившись, сказал мужчина.

Госпожа Роза – глава и руководитель Западного отделения гренадеров. Неизвестно, по каким причинам именно ее удостоили сей должности. Поговаривают, раньше она была великолепным боевым магом, мастером своего дела. Даже участвовала в Семилетней войне. Не знаю, в начале, в конце или на всем ее протяжении. Знаю одно: таких выдающихся личностей хватало по всему Западу. Их было как собак нерезаных, и имена многих уже давно канули в Лету. Но для меня она всего лишь бывший учитель. Обучение у нее проходило недолго, но это знакомство сильно повлияло на мою дальнейшую жизнь. Под руководством госпожи Розы я и устроилась на работу в гренадеры год назад.

– Ваше задание на сегодня, – поправляя очки, начал зачитывать Вальтер, – отправиться в деревню Грибки. Жителей деревни терроризирует разбойничья банда, состоящая примерно из семи человек. Ваша задача – их обезвредить и отдать на поруки старосте. До Грибков идти три часа пешим шагом. Вы должны успеть вернуться к сегодняшнему вечеру, принести отчет и, если будут, чеки и расписки. Спуститесь в канцелярию, там вам выдадут деньги на дорогу. Письмо передадите старосте, – протягивая конверт Киму, закончил секретарь.

– Понятно, – кивнул Ким, кладя конверт за пазуху.

– И все? Разобраться с парочкой доисторических бандитов? Серьезно, такие еще встречаются? В наш продвинутый век механики и гуманной магии? Один смех. И зачем нас только так срочно вызвали, – проворчала я, метко бросив в мусорное ведро зубочистку.

– Но вы же все равно опоздали! – возмутился Вальтер, но дверь успела захлопнуться.

Мы направились в канцелярию. В Отделе существовала весьма интересная финансовая система. Сотрудникам никогда не выдавали зарплату на руки деньгами. Определенные суммы клали на индивидуальные счета в личном банке ЗОГа. В обиходе мы пользовались специальными чековыми книжками. Любой магазин, лавка, всевозможные питейные заведения и прочие учреждения нашего города принимали у гренадеров исключительно чеки. Они после обналичивались все в том же ЗОГе.

Но данная система работала только в нашем городе. Когда гренадеры отправлялись на выездные задания, им выдавали наличные. Если ты тратил деньги, то обязан был по возвращении предъявить в канцелярию счета. Такой порядок жутко раздражал. В особенности, когда расход не сходился с доходом, а происходило это всегда. Тогда с тебя требовали дополнительной выплаты из собственного кармана (на задание выдавали «казенные» деньги только на первостепенные нужды). Любой незапланированный расход строго учитывался. Нередко мы сами обналичивали чековые книжки, чтобы не следить за финансами и гулять как вздумается. Но потом объявлялся Вальтер и требовал чеки с этих гулянок.

– Не понимаю я нашу денежную систему. Только у нас в городе принимают эти листочки. Вечно приходится их обналичивать. Зачем лишняя головная боль?

– Все просто. Так легче отслеживать наши платежи. И следить за тем, не стал ли кто зарабатывать на стороне. Начнешь платить наличкой – все всплывет. Убийства и грабежи были раньше основным заработком многих наших коллег. Начальство боится потерять лицензию.

Получив деньги и обналичив по листу чековой книжки, мы с Кимом вышли на улицу. Подул ветер. Я радостно подставила ему лицо, Ким выше поднял воротник своей куртки.

– Ты домой заходить будешь или сразу отправимся-а-а? – спросил он, зевая. Гренадеры работали группами. Редко в одиночку. Количество человек в группе зависело от масштаба и сложности задания. Но передвигаться большим количеством народа не всегда удобно. В основном сотрудники ходят парами.

Ким стал моим напарником со дня моего поступления в Отдел. Одного со мной возраста, среднего роста, с лохматыми черными волосами и вечно устало-равнодушным выражением лица. Золотые глаза полузакрыты, под ними вырисовывались темные круги. Ким относился к тем людям, про которых говорят: «Кто понял жизнь, тот не торопится». Не знаю, насколько Ким понял жизнь, но он редко куда спешил. Спокойный и безучастный, парень предпочитал говорить прямо, отчего временами с ним было невыносимо. Жизнь редко будоражила его кровь, а вечно меланхоличный вид легко вгонял в тоску даже меня.

Достаточно одного взгляда на Кима, дабы серьезно усомниться в его способности работать гренадером. Да и вообще работать руками, ногами и прочими мышцами, которых и нет. Но не все так просто.

Черный поводок, висевший на поясе парня, мирно качался в такт его ходьбе. Когда гренадеров делят на пары, то стараются составить как можно более разнообразный дуэт, учитывая личные способности каждого, с тем чтобы недостаток одного компенсировался достоинством другого. По физическим параметрам я во всем превосходила Кима, а по умственным… В Отделе его звали гением. Я звала его невыносимым умником. Именно благодаря мозгам Кима приняли в гренадеры. Не во всяком деле требуется грубая сила. Пытливый ум и холодный расчет часто помогал выпутываться из, казалось бы, безнадежных ситуаций. Поводок на поясе Кима означал, что по званию он был выше меня и в нашем дуэте играл роль лидера. Поводки выдавали либо опытным гренадерам, за плечами которых имелся немалый боевой опыт, либо тем, у кого водились мозги и кто умел ими пользоваться. Ошейник, который носила я, вручали иному типу людей (ну те, у кого сила есть – ума не надо). Поводом для разделения послужило взаимоотношение хозяина и собаки. У человека в руках поводок – он может контролировать своего пса. Пес, возможно, и сильнее хозяина, но он целиком и полностью верен ему. Верный и беспрекословный, готовый защищать ценой собственной жизни. Главная задача обладателя поводка – не дать своему псу сорваться и перегрызть всем глотки. Надо заметить, весьма логичное разделение сил. Естественно, поводками и ошейниками в прямом смысле никто не пользовался, они лишь являлись частью униформы и показывали ранг.

– Пожалуй, зайду. Мне нужно отнести покупки и забрать снаряжение. А ты готовый пришел? – спросила я, заметив висевшую на поясе напарника походную сумку.

– Я всегда, когда в Отдел вызывают, сразу собираюсь. Затем домой не нужно тащиться. Лень.

– Еще бы! Странно, что ты вообще из дома выходишь. По-моему, у нас в городе ты знаешь всего две дороги: до дома и до Отдела.

– Пять, – поправил Ким. – До твоего дома, до выхода из города и до почты.

– Тяжело тебе, – посочувствовала я, затем, радостно оббежав друга, спросила: – Как ты думаешь, в Грибках много грибов?

– Угу, много. Особенно зимой, – скептически заметил Ким, с опаской смотря на мою скачущую фигуру.

– Ну, если осенью много было, тогда на зиму должны быть запасы, – поучительно заговорила я, – сушеные грибы на суп и маринованные. Было бы здорово, если опята! Все, решено! Я там обязательно прикуплю парочку банок маринованных грибов.

– И какого ты их оттуда будешь переть? Не проще купить грибы здесь?

– Ничего ты не понимаешь, Ким! В этом же вся соль – привести грибки из Грибков!

– Я думаю, если эта деревня и правда соответствует своему названию, она может поставлять грибы в Крушицу.

– Может, и поставляет, – согласилась я. – Но откуда мне знать, что грибы из Грибков? Вдруг они вообще из каких-нибудь Огурцов! А продавцам на слово верить нельзя!

Ким покачал головой.

– Я с тобой согласен.

– Насчет продавцов?

– Нет. Насчет того, что я ничего не понимаю.

Поднявшись к моей квартире, мы остановились, и я лихорадочно принялась искать ключи. Нащупав на самом дне сумки когтистую кроличью лапку (я считала – лапка на удачу, но Ким утверждал, что кролику она ее явно не принесла), к которой были прикреплены ключи, извлекла их наружу. Открывать дверь сразу я не спешила. Приложив ухо к замочной скважине, стала прислушиваться. Тихо. Медленно повернув ключ, я приоткрыла дверь и осторожно просунула голову.

– На горизонте все чисто. Можно проходить, – доложила я, заходя внутрь.

Ким, давно переставший удивляться моим причудам, спокойно зашел следом. Шторы были задернуты. В комнате царил полумрак, но хаотично раскинутые по всему полу вещи все равно бросались в глаза. Я вздохнула, равнодушно переступила через скомканные на полу штаны и прошла к себе в комнату.

– Слушай, если ты его так не выносишь, почему не съедешь? – стоя в дверях, спросил Ким.

– Пока от моего переезда или его убийства спасает только отдельная комната, запирающаяся на замок, и его ночной образ жизни. Днем я на работе или в городе, а ночью, когда его нет, могу спокойно здесь спать. Знаешь, квартира нужна мне больше для сна и хранения барахла. Но нам повезло, сейчас его нет дома. Хм, кстати, интересно, где он шляется?

– Ну, если только для сна, тем более съехала бы.

– Дело принципа, – возясь в комнате, толкала я речь. – Квартира так же моя, как и его. Когда я накоплю достаточно денег, смогу ее выкупить, а его выселить. Но съехать самой равно капитуляции! Да и оставить квартиру ему на разорение! Сейчас только в одной комнате бедлам, а так будет везде! Нет уж, пусть обломится и мучается со мной по соседству!

– По-моему, больше мучаешься ты. Ты долго?

– Секунду! Только в штаны впихнусь.

– А что делать с этим?

– С чем «этим»? – удивилась я, высовывая взлохмаченную голову из комнаты. На вытянутой руке напарник держал за шкирку хорька. Хорек крутился, стараясь вырваться и цапнуть парня за руку. Столь неблагородное обращение Шнурику явно не пришлось по вкусу.

– Ты как из клетки выбрался? – спотыкаясь в запутавшихся штанах, доскакала я до друга. На вопрос хорек ответил недовольным шипением. Забрав у Кима Шнурика, я отнесла его в комнату и посадила в клетку, заперев уже на два замка. Но с него станется выломать и их.

Покончив со штанами (счастливым образом я их победила), я пристегнула к поясу походную сумку. Подобная сумка входила в обязательное снаряжение всех гренадеров. В ней находились метательные ножи, пара дымовых бомб, спички, «кошка», фонарик, фляжка с водой и коробочка с медикаментами. К сумке также прикреплялся свернутый в рулон плед. Несмотря на внушительный арсенал, ноша была весьма компактной и не затрудняла движения.

– Я готова!

Снег давно прекратился, и лишь редкие порывы ветра, заставляющие меня радостно вздыхать, а Кима вздрагивать, сопровождали нас в походе. В отличие от города, проселочные дороги редко чистились, но мы смогли одолеть наш путь точно за три часа, как и предсказывал Вальтер.

Перед нашими глазами предстали Грибки. Надо признать, деревня не выглядела заброшенной трущобой, напротив, была весьма добротной. Аккуратные деревянные домики в количестве тридцати штук со всех сторон окружал густой лес. В деревне имелся один постоялый двор, но мы не собирались надолго задерживаться и сразу устремились на поиски старосты. Мероприятие непростое. Несмотря на благодатный вид, люди, казалось, вымерли. Только из труб избушек клубился дымок, да выглядывали настороженные лица. Снаружи не было ни души.

– В заявлении говорилось, что им разбойники докучают, а складывается впечатление, будто мор прошел, – осматриваясь по сторонам, поделилась я своим недоумением с другом.

– Видимо, сильно докучают.

Внезапно за нашими спинами раздался хруст снега. Мы обернулись. Захваченный врасплох мужчина с дубиной в руках смущенно потупился.

– Эй, добрый человек! – окликнула я его. – Ты случайно не разбойник?

– Как это разбойники добрыми людьми могут быть?! – негодующе прогремел мужчина, от возмущения чуть не уронив себе на ногу дубину. – Я, между прочим, честный труженик этой деревни!

– Допустим, – уступчиво согласился Ким. – Раз вы честный труженик этой деревни, не подскажете, где нам найти старосту?

– Так я и есть староста! А что вам нужно? И кто вы вообще такие? – недоверчиво спросил он, покрепче прижимая дубину.

Я оттянула ворот свитера и показала ошейник.

– Мы гренадеры из Западного отделения. Пришли по вашу душу, в смысле по душу разбойников, которые вам докучают.

Истолкование старосту, бесспорно, приободрило, он даже соизволил опустить свое грозное оружие.

– Что-то вы не похожи на наемников. Молодые и щуплые, а ты вообще баба, – ткнув в меня в нос пальцем, критически проговорил он. Я звонко щелкнула зубами. Мужчина ошарашенно отпрянул назад, прижав к груди руку. Нашелся тут критик! Бери, чего дают и пока дают!

– Какие есть, – мирно пожал плечами Ким, протягивая конверт. – Вы лучше скажите, где разбойники, нам назад до темноты хотелось вернуться.

– Эх, ребятки, размажут они вас по стеночке ровным слоем. Всей деревне, проклятые, покоя не дают. Заняли постоялый двор, гуляют там с утра до вечера. Платить не собираются, к женщинам пристают, почти всем мужикам лица разукрасили да носы разбили. Все пожрали, так теперь, гады, до личных запасов на зиму добрались! А наша деревня только торговлей и живет. Вот сожрут они все, окаянные, и на что же мы жить будем?! Тут уже полдеревни разбежалось, у кого какие знакомые в городах есть, а тем, у кого ничего кроме дома-то нет, и идти некуда!

– Да вы, дяденька, не горюйте. Мы с этими варварами разберемся, и вы быстро поставите деревню на ноги. Где у вас тут постоялый двор? – деловито спросила я, ободряюще похлопывая мужчину по плечу. Староста попытался нас отговорить, но мы оказались непоколебимы.

Очутившись перед постоялым двором, я быстрым взглядом обежала двухэтажный терем. Тишь да гладь. Ненадолго. Староста стоял в стороне рядом с Кимом, в его глазах читалось дикое желание дать деру, но он никак не мог на это решиться. В конце концов, позорно было взрослому мужику сбежать, оставив на растерзание разбойникам семнадцатилетних детей. Я прислушалась и различила чуть уловимый храп.

– Значит, спим, – заключила я. – Ну-ну.

– Акира, сама справишься?

– Думаю, да. Сейчас узнаем, – ответила я. – Одолжите?

Размахнувшись, я начала колотить отобранной у старосты дубиной по двери.

– Эй! Выходите, подлые трусы! Пришел ваш смертный час! – заорала я, припомнив, что так когда-то кричали рыцари, вызывая на смертный бой дракона.

Внутри терема раздались недовольные звуки. Староста сделался белее снега.

– Вы что там, оглохли?! – разозлилась я, пнув ногой дверь.

Не выдержав моей молодецкой силушки, она слетела с петель и, судя по благому мату, пришибла желающего ее открыть. М-да, нехорошо получилось. На улицу тотчас повыскакивало несколько малопривлекательных типов. Один из них потирал кровоточащий нос. Из всех собравшихся взгляд у него был самый «добрый».

– Ну и кто тут очумел?! Какого… ты разоралась?!

Будем до неприличия честными. Честность – лучшая политика. Или я опять напутала?

– Я разоралась с благой целью, дабы вызвать вас на честный бой, намылить шеи и спасти Опята, тьфу ты, Грибки. Долой террор! Защиту мирным гражданам! Ура! – триумфально снимая пальто, победно заявила я.

Раздался дикий хохот. Надо же, как моя честность людей веселит. Не ожидала.

– Ты чего, девка, белены объелась?! Как ты справишься с семерыми? Да хоть с одним?

– А слабо проверить?

Один из бандитов усмехнулся и, не церемонясь, занес над моею головой меч.

– Убегай, дура! – Староста хотел было кинуться на помощь, но Ким его остановил:

– Все в порядке. Она профессионал. Просто смотрите.

Мужчине напротив вовсе не хотелось смотреть на убийство девушки, поэтому он мудро решил закрыть глаза.

Раздался звон мечей, топот, ругань, звуки ударов, стоны. Тишина. «Все», – подумал староста. Его трясло от мысли открыть глаза и увидеть у своих ног окровавленное тело. Кровь. Много крови. Но тишина убивала больше, и он их открыл. От увиденного у него перехватило дыхание.

Девушка как ни в чем не бывало мирно стояла, деловито поправляя растрепанные волосы. На ней не было ни единой царапины, ни единого алого пятна. Вокруг лежали бессознательные тела бандитов.

– Ты справилась за три минуты, – безмятежно сообщил Ким.

– Ой, только не надо мне тут Вальтера пародировать, – поморщилась я, надевая пальто.

– Я не пародирую, говорю результат, и неплохой.

– Благодари не меня. Противники достались слабые. Мышцы есть, а драться не умеют.

– Как?! – раздался изумленный голос старосты.

– Ну, вот так. Накачались, а технику боя не отработали. Они даже мечами махали криво!

– Я думаю, он не об этом, – остановил меня Ким. – Принимайте работу. Ровно семь разбойников обезврежено. Пятеро валяются тут, шестой вниз головой висит в колодце, а седьмой вон в том сугробе, – кивнул головой парень в сторону торчащих ног.

– Как же мне вас отблагодарить? – со слезами на глазах спросил мужчина.

– Вы уже заплатили Отделу, так что… – заговорил Ким, но я его прервала:

– Пара банок маринованных грибов, желательно опят, и мы квиты!

Было шесть часов вечера, темнело. Мы неспешным шагом плелись домой. Ким шел впереди, засунув руки в карманы, сутулясь от холода, а я, дожевывая медовый пряник, тащила за веревочку санки, на которых разместились две пузатые банки с грибами.

– Я, безусловно, ожидал, что он даст тебе эти несчастные грибы, но не в таком же количестве.

– Староста оказался щедрым человеком, – проглатывая пряник, благодушно отозвалась я.

– Да, но дать тебе две десятилитровые банки опят… Что ты с ними делать будешь?

– Как что? Съем, – важно заявила я.

Ким скосил на меня взгляд.

– Верю. У тебя не желудок, а бездонный колодец, и непонятно, как туда столько влезает и куда пропадает. В фигуру, похоже, не откладывается, разве что в грудь.

Я посмотрела на свой бюст. Признаю, немаленький, но ко мне какие претензии?

– Да ладно тебе! Слушай, я у старосты узнала, неподалеку располагается деревня Коптюшка. Так там такое копченое мясо! Давай заскочим?

– Чувствую, нам понадобятся сани побольше, – обреченно вздохнул друг.