Текст книги "Гренадёры"

Автор книги: Евгения Биткова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Перечной?

– Угу, это особая краска. Ее используют в банках при инкассации денег. Она плохо смывается, и перец сильно жжет кожу, а уж глаза…

– Ким, ты дьявол! – с ужасом сказала я.

– Ничего не знаю.

– И что же такого плохого тебе сделал тот несчастный парень?

– Мне ничего. Но я предвидел вероятность побега, поэтому приготовился. При удачном побеге шантажисты в любом случае заглянули бы в сумку. И сюрприз. Последствия «подарочка» требуют врачебного вмешательства, а стойкая ярко-красная краска легко поможет найти прокрасившегося в нее человека.

– Получается, сделай парни ноги, мы точно смогли бы найти одного по красной физиономии?

– Именно.

– Но я не понимаю, зачем ты позволил ему сбежать.

– Поймай мы его сразу, он не открыл бы сумку. Я впервые пользовался «бомбочкой», и мне было интересно посмотреть.

Он точно дьявол. Я с горечью пожалела о своем промахе. Ким успел увернуться. Стена склада – нет. Теперь в ней дополнительная вентиляция. Вдруг меня молнией пронзила внезапная мысль. По спине побежали мурашки.

– Ким, скажи-ка мне, пожалуйста, а как ты наводил справки?

– Сделал пару звонков и срочных телеграмм, – безмятежно пожал плечами напарник.

– Местных звонков или международных? – докучливо поинтересовалась я.

– И тех, и других.

Сердце остановилось.

– Ким, да ты знаешь, сколько стоят международные звонки?!

– Знаю, – кивнул парень, протягивая мне чек. Руки у меня дрожали. Цифры прыгали перед глазами. Мурашки маршировали.

– Возьми, – убитым голосом сказала я, возвращая чек Киму.

Я труп. Как только мы вернемся на Запад, Вальтер меня убьет. Нет, зловещая улыбка озарила мое лицо. Нет, он убьет сначала Кима, а я, возможно, успею убежать. В голове вновь закрутились цифры. Я никогда не была сильна в подсчетах, но благодаря неумолимому секретарю быстро научилась считать расходы и стирать лишние нолики в книге дохода-расхода. И сейчас я поняла: цифры выдачи и траты жестоко не сходились. Мурашки затанцевали канкан.

– Ким, а ты потратил конкретно свои деньги? – наивно спросила я, в глубине души зная ответ.

– Конкретно наши.

– Мои кровные?! – Я вскочила со стула. Посетители трактира «Театр» устремили на меня взгляды.

– Не кричи, опять голос сорвешь, – предупредил парень. Испугавшись, я аккуратно села обратно, уже шипя:

– С какой радости ты тратишь мои деньги без разрешения?

– Скажи я, для чего они мне, ты бы их не дала, верно?

– Верно, – хмуро подтвердила я.

– Не волнуйся. Я все отдам, как только вернемся домой.

Это точно месть. Злой человек.

– Минутку, Ким, у нас осталось хоть что-то из финансов?

– Немного осталось, и половину мы сейчас тратим на завтрак.

Убил.

– Госпожа гренадер, вы будете что-нибудь заказывать? – добродушно осведомился хозяин трактира.

– Буду. Стакан воды и корку черного хлеба.

Я обреченно плелась следом за напарником. Жизнь кончена. Все наши деньги улетели в телефонную трубу. Проклятый прогресс! Оставалась мелочь, которую и нищим стыдно подать. А я мечтала потратить сбережения и попробовать все блюда Севера. Ага, попробовала, как же! На какие шиши мы будем питаться дальше, я не представляла. Мы и до Снегиря-то не добрались. А что будем делать с ночевкой, когда уедем из Брасета? Стратег хренов об этом подумал?

«Застанет голод – съем Кима», – хмуро решила я. Поток моих «светлых» мыслей прервали.

– Акира, ты быстрее перебирать ногами не можешь? Нам еще вещи нужно успеть собрать.

– Вещи? Какие вещи?

– Наши вещи.

– Зачем их собирать?

– Затем. Мы покидаем Брасет.

Новость сразила меня наповал. Придя в себя, я ускорила шаг, чтобы догнать успевшего уйти Кима.

– Как покидаем Брасет? Ты забыл – рельсы засыпало, и поезд не может двинуться с места! Последние дни снег только и валил. Завал не расчистили. И как ты собрался ехать?

– Точно не на поезде.

– Тогда на чем? На своих двоих?

– Помнишь, ты удивилась моей инициативе безвозмездной помощи госпоже Ильской?

– Помню.

– Она была не безвозмездной.

– Ким, нам заплатят! – С сияющими глазами я придвинулась к парню. Ким поспешил отойти от меня.

– Нет. Но…

– Что «но»? – с надеждой спросила я.

– Но она поможет нам выбраться отсюда.

– Как? Она что же, возьмет лопату и расчистит дороги? Или у нее есть телефон небесной канцелярии? Она позвонит им и попросит прервать снегопады? – недоуменно поинтересовалась я.

– Твоим бредовым идеям нет границ. Госпожа Ильская благородная девушка, как ты представляешь ее с совковой лопатой наперевес? Хотя ты представляешь. Верю. Насчет второго варианта ты почти угадала.

– У нее есть телефон небесной канцелярии?! – с восторгом подпрыгнула я.

– Я смотрю на тебя и думаю – ты прикалываешься или действительно веришь в свои слова? – посмотрев на меня, как на умалишенную, протянул парень. – К твоему великому сожалению, у госпожи Ильской нет телефона небесной канцелярии, зато, к моему великому счастью, у нее есть телефон других, не менее полезных людей.

На этом Ким прервал свои объяснения и больше не отвечал на мои расспросы. Сказал, сама увижу. Дуракам объяснять себе дороже. Я не обиделась. Слишком взволновала меня внезапная новость о нашем отъезде. Странно, за эти несколько дней серый и унылый Брасет успел мне порядком надоесть, но теперь мне даже жаль его покидать.

– Ой, Ким! Я не попрощалась с хозяином трактира! Нужно вернуться. – Я поспешила развернуться, но Ким ловко схватил меня за капюшон.

– Нет времени. Думаю, переживет он и без твоих прощаний.

– Невежливо получается. Господин хозяин трактира был добр с нами, кормил вкусной едой. Как мы можем уехать не попрощавшись?

– Не всегда со всеми можно проститься. Иногда нам приходится уходить, бросая все. Иногда нас бросают. Такое бывает.

Хлопья снега облепили темные ресницы друга. Взгляд из-за него казался туманным, устремленным куда-то далеко сквозь меня. Ким раздраженно протер рукой здоровый глаз. Снежинки превратились в капли. «Слезы», – почудилось мне.

– Но…

– Нет.

За свою жизнь я дважды уходила не прощаясь. Бросала некогда дорогое и знакомое. Разрушала мосты. Я не жалела о своих поступках. Ни о первом, детском и безрассудном, ни о втором, горьком и болезненном. Я не желала восстановить мосты. Зачем, потратив столько сил на побег, плакаться и мечтать вернуться? Нет. Пускай останутся лишь камни. Только бы они не тянули меня ко дну. Я знаю каждый свой булыжник. А сколько их у тебя?

– Ким? – я потянула друга за край рукава. Он остановился. Мы простояли несколько мгновений.

– Нам пора, – произнес Ким, двинувшись с места. Рукав выскользнул из моих пальцев. Эти слова решили все.

– О-хо-хо, уезжаете? Жалко, я к вам уже привык. Ну, надо так надо! Вы ведь торчали здесь не по своей воле, – добродушно сказал хозяин лавки, увидев нас с вещами.

– Вы правы, нам пора. Спасибо за ваше гостеприимство, – поклонившись, поблагодарил Ким.

– Да что за гостеприимство! Грязный чердак? Бросьте!

– Ну, мы пойдем, – напарник поправил сумку.

– Ты иди. А я на минутку задержусь, – предупредила я друга.

Ким задумчиво посмотрел на меня. С одной стороны, ему не хотелось мерзнуть на улице, а с другой, он видел мое умоляющее лицо. Друг решил поступить деликатно. Махнув рукой, что значило «Фиг с тобой, но долго ждать не буду», он вышел. Мужчина с интересом посмотрел на меня.

– Я тоже хочу поблагодарить вас за доброту и кое о чем попросить, если можно.

– О чем же?

– Понимаете, я не успела попрощаться и отблагодарить хозяина «Театра». Времени у нас не осталось. Мы уезжаем. Не передадите ли вы ему мои слова? – с надеждой спросила я. Вначале мужчина недоуменно вытаращил глаза, а потом разразился громким смехом. С потолка посыпался мусор и паутина. Я обиженно надула губы. – И вовсе не смешно.

– Нет-нет, вы неправильно поняли, ох. Госпожа гренадер обиделась? Не обижайтесь, будет вам! Что со старика взять? Вы меня в лучших чувствах удивили, правда. Такая внимательность.

– И что плохого?

– Ничего. Напротив. Госпожа гренадер, вы, я вижу, знаете важность прощаний и благодарности?

– Обыкновенная вежливость, – смутившись, буркнула я. Что его так рассмешило?

– У вас замечательная привычка, – помолчав, проговорил мужчина, положив свою мозолистую руку мне на голову. – Она может сделать счастливыми многих людей. Лучше не изменяйте ей. Не беспокойтесь, я все обязательно передам. Хо-хо, вам, госпожа гренадер, пора в путь. Вашего друга, наверное, занесло снегом. Никогда не заставляйте ждать людей, которые готовы это делать.

– А?

– Не волнуйтесь, улыбайтесь и хорошо питайтесь! Вот мои вам пожелания! – Потрепав меня по голове, мужчина рассмеялся.

– С последним, боюсь, будут проблемы, – протянула я, шмыгнув носом. – Но спасибо, до свиданья!

– До свиданья, до свиданья! И будьте осторожны! Север бывает жесток и непредсказуем.

Последние слова застали меня в дверях. Я обернулась. Лицо мужчины было серьезным. Ветер задул в дверь, взъерошив волосы. Снег, воспользовавшись замешательством, влетел внутрь. Снежинки, покружив в тихом танце, безмолвно осели на пол. В воздухе можно было ощутить зародившееся ожидание.

– Да, я уже знаю, – сказала я, сделав шаг за порог.

– Лоси?! – в который раз вопросила я, не веря своим глазам.

– Лоси, лоси, успокойся. Откуда столько удивления?

– Но ведь это лоси!

– Акира, выпей машинного масла. Ты серьезно заедаешь, – посоветовал парень.

Будешь тут заедать! Лоси в санях! Собак – видела, оленей – видела, но лосей! Я оббежала «конструкцию» со всех сторон. Не смутилась заглянуть и под низ. Животные невозмутимо жевали, меланхолично наблюдая за моими выкрутасами. Жевание подстегнуло во мне удвоенный энтузиазм, и я чуть ли не залезла лосям в рот. Ким поспешил вытащить меня и отвести подальше.

– Я понимаю, ты у нас вечно голодная, но давай не будем объедать бедных зверей. Им нас еще везти.

– Разве лоси ездовые животные?

– Обычно нет, но на Севере, где климат суров, особо выбирать не приходится. Средств передвижения немного, исключая технические новшества, которых мало, и доступны они отнюдь не всем; остается всего несколько способов. Первый – пешком. Беря во внимание низкую температуру и снежный покров в несколько метров – не самый удачный вариант. Второй – на санях или в упряжках. Куда более эффективно, но опять возникают проблемы. В упряжки можно запрячь оленей или ездовых собак. Собаки удобны. Их легко разводить, и стоят дешевле оленей. Минус – они не настолько быстры и выносливы. Хотя отдельные породы могут состязаться наравне с оленями, но их мало. И опять же вопрос в цене. Но главная сложность – в содержании собак: их нужно кормить мясом. Дефицитный продукт. Даже несмотря на богатый промысел. Олени в этом плане лучше, сами питаются подножным кормом. Лосей используют в редких случаях. Они более грузные и, честно говоря, довольно медлительные. Зато более выносливые и могут перевозить тяжелые грузы. В седле лось способен нести больше ста килограмм, а запряженный в сани – до четырехсот. Госпожа Ильская предоставила нам экипаж. Для твоего понимания: перед нами зимний вариант кареты. Видишь, у нее вместо колес лыжи, как у саней? Сама конструкция весит немало, плюс багаж и пассажиры. Для оленей тяжеловато, зато для лосей в самый раз. Поняла? Еще будут вопросы?

– Только один.

– И какой?

– Откуда ты все знаешь?!

– Откуда? Хм, о поездке на Север нас проинформировали заранее. Было время подготовиться. Я сходил в библиотеку. Почитал необходимую литературу. Я решил, подобное не будет лишним.

– И сколько ты успел прочесть?

– Дай подумать. Ну, примерно штук двадцать книг и несколько стопок газетной макулатуры, – прикинув в голове, ответил парень.

– Обалдеть! Святые ватрушки, нам дали два дня! Когда ты все успел?

– Я быстро читаю, – пожал плечами Ким. Порой мне кажется, что он не человек.

– А ты, как я понимаю, не особо утруждала себя подготовкой?

– Неправда! – праведно возразила я. – Я тоже прочла кое-какую литературу.

– Что-то вроде «Традиционные блюда Севера» или «Кухня Севера»?

– Как ты догадался? – поразилась я. – Ты следил за мной?!

– Нет. Просто я знаю тебя как облупленную.

На том наш разговор прекратился. Нас стали рассаживать по местам. Госпожа Ильская с Юмой ехали в отдельном экипаже. Разумеется, столько багажа. Но я понимала – проблема в другом. Социальную лестницу никто не отменял. Безусловно, это не афишировали. И так понятно. Забавно, когда мы впервые встретились, госпожа Ильская казалась кроткой девушкой, боявшейся привлечь к себе лишнее внимание. Сейчас же она вела себя сдержанно и уверенно, соответствуя всем правилам хорошего тона. Я не перестаю удивляться, как легко и быстро могут меняться люди. Даже пугает. Думаешь, что знаешь человека сто лет, а потом за секунду все может измениться. Перед тобой вдруг возникает незнакомец. И ты его не знаешь.

Меня толкнуло вперед. Экипаж двинулся с места. Вначале совсем медленно, потом постепенно убыстряя ход. Смотреть в окно не было никакого смысла. Как я заметила раньше, пейзажи здесь не балуют своим разнообразием.

Честно говоря, я и сама не исключение. Мне не узнать себя пять лет назад. Три года. Два. Один. Человеческое тело обновляется через каждые семь лет. Я ускорила процесс. Только кажется, в голове я ничуть не выросла. Несмотря на все перемены, есть вещи, которые во мне остались без изменений: моя неловкость, мои страхи, моя привычка играть чужую роль. Жить под чужим именем. Надеяться, что не опознают. Не скажут: «Ой, а я вас знаю! В детстве вы…» Нет, не знаете. Да и не узнаете. Длинные локоны отрезаны. Платье давно выкинуто. Бледная кожа стала смуглой. Хрупкие плечи окрепли. Нет больше мозолей на пальцах. Теперь разбитые костяшки. Вам не придет в голову искать меня в журнале Отдела. Пытаться распознать среди сотни гренадеров. Звезда исчезла. Упала с небосвода. Какая жалость. Какой талант. Но как порой легче дышать на земле.

Картинки в глазах начали смазываться. Усталость накинула свои сети. А в голове продолжала жужжать навязчивая мысль. Шорох. Шкура, укрывающая мои ноги, внезапно стала тяжелее.

Сон хорошая вещь, когда необходимо скоротать время. Но он не очень хорош в сидячем положении, на жестком сиденье и с постоянно бьющейся о дверцу головой. «Скорее всего, у меня будет шишка. В лучшем случае синяк», – хмуро подумала я, потирая ушибленный сбоку лоб. Мы не можем ехать поровнее? Постоянно мотает туда-сюда! Я слегка пошевелилась. Ох, ноги затекли, и шея тоже. Блеск! Я попыталась аккуратно подвигать ногами. Нужно разогнать кровь. Получалось с трудом. Что-то давило на колени. Не помню, чтобы я клала на них сумку или переноску. Я разлепила веки. Черное и мохнатое. Хм, и что это может быть? Я осторожно потрогала рукой. Нащупалась выпуклость. Я заинтересованно потянула. Раздалось недовольное ворчание. Впоследствии черное и мохнатое оказалось головой Кима, а выпуклость его ухом. Напарник, недовольно потирая оттянутую часть тела, укоризненно посмотрел на меня. Я состроила виноватую мину. Кима не пробило. Перейдем к нападению.

– А нечего на коленях спать! Не маленький. У меня от тебя ноги затекли.

– У меня тоже, правда, почему-то одна. Кстати, на коленях спать неудобно. Жестко, – водя шеей из стороны в сторону, пожаловался парень.

– Голова у тебя неудобная! Вся в острых углах, – проворчала я.

Отстав от друга, я, отодвинув шкуру, решила посмотреть, как дела у Шнурика. Хорек безмятежно спал. По-моему, по длительности сна зверек мог переплюнуть даже Кима. Но чему тут удивляться? Четыре часа активной деятельности и двадцать дремы для хорька норма. Жаль, в меня сон больше не лезет.

– Ким, а Ким, скоро ли мы приедем? – начала я тормошить парня.

– Не знаю, – пробурчал сонный напарник, пытаясь отмахнуться от моих вопросов. Но я не отставала.

– Врешь! Ты всегда все знаешь.

– Довольно сомнительное заявление. Знать все невозможно, – сказал он, но посмотрел в окно. Бесполезно, на улице была темень. Парень достал из кармана часы. Взглянул, сморщился. Снова порылся в кармане. Достал фонарик. Закатил глаза, прикидывая что-то в голове. – Ну, навскидку часов пять.

– Пять?! – охнула я. – Жутко много…

– Думаешь, много? А сколько, по-твоему, мы проехали?

– Много, – твердо заявила я.

– М-да, тяжелый случай, – решил Ким. – Давай разберемся. Во сколько мы выехали?

– Эм, во сколько?

– Ох, в час дня. Вспоминаем про медлительность лосей. И если вдаваться в цифры… – Ой, как не хочется, но Ким уже начал: – Когда лоси не напуганы, они идут в основном шагом со средней скоростью полтора-два километра в час. Берем в расчет и то, что на ходу они часто останавливаются, обкусывают ветки, жуют снег и тому подобное. Лоси, идущие рысью, явление редкое, это случается только тогда, когда их напугают, или во время гона. Скорость всего лишь семь-десять километров в час. Но по мелкому снегу или вытоптанной дороге преследуемый лось может бежать несколько часов без перерыва, не сбавляя скорость. Если вспугнуть лося, он может пробежать всего несколько сотен метров галопом со скоростью тридцать пять и более километров в час. Правда, после этого быстро выдыхается и переходит на шаг. Скорость плавающего лося тебя не интересует? – Я поспешно замотала головой. – Лады. Теперь представь, какова скорость лося, запряженного в килограммовую телегу с пассажирами? Что у тебя с лицом? Это ты так прикидываешь? Я-я-ясно, оставь. Ты хоть понимаешь, что быстро передвигать ногами он не сможет? И на том спасибо. От Брасета до Айсберга на поезде пара часов езды. И это прямая. Мы пехаем всего несколько километров в час по более-менее утоптанной дороге кружными путями. Как думаешь, такими темпами сколько мы будем ехать?

– Много? – грустно предположила я.

– Много, – кивнул парень. – Почти день. В лучшем случае к утру приедем. Вопросы?

Я покачала головой.

– Акира, с твоими вечными расспросами я начинаю жалеть, что сам не лишился голоса.

– Он ко мне, между прочим, вернулся.

– Поверь, я заметил.

Голова снова легла на мои колени. Я положила на нее руку, начав машинально перебирать волосы. К утру приедем. Утро, и когда оно настанет? Забыла узнать, сколько сейчас часов. Спросить? Я посмотрела на мирное лицо друга. Ладно, пусть спит. Хоть кому-то из нас сон лезет в любом количестве.

Как хорошо покинуть злосчастный ящик на санях. Разогнуться, подвигать всеми затекшими конечностями, посмотреть на мир вокруг себя. Солнце взошло и озарило своим скупым светом землю. Ощущение раннего утра приятно пронзало мое тело. Не знаю почему, но рано утром мир воспринимается совсем иначе. По-другому чувствуется воздух, слышатся звуки. Вещи вокруг становятся более четкими и открытыми. Я люблю утро. Иногда мне нравится валяться в постели допоздна, а порой – вставать раньше солнца, ожидая рассвет. Но когда бы я ни встала, утро всегда прекрасно.

– Ким, доброе утро! – радостно сообщила я стоящему рядом другу.

Само собой, сколько людей, столько и мнений. Ким был совершенно иного. Парень одарил меня взглядом, от которого все прочие радостные слова мигом застряли у меня поперек горла. Вид у напарника был, словно он страдал похмельем. Не будь я лично свидетелем его нескончаемого сна, решила бы, что он сам тащил сани.

– Ох, не ори. Голова чугунная. И что это за издевательские слова «доброе утро»? Как оно вообще может быть добрым? Все тело ломит, в желудке сосет, еще и мутит, – проканючил парень, ощупывая себя со всех сторон.

– Мутит? А на солененькое не тянет? – невинно поинтересовалась я. Новый «светлый» взгляд в мою сторону. – Шучу-шучу, знаешь, раз в желудке сосет, надо срочно поесть! Только деньги у нас кончились. Придется просить милостыню.

– Раз хочешь, не буду тебя останавливать. Но может, это заменит милостыню? – поинтересовался Ким, подкидывая в руках звенящий мешочек.

– Деньги!!! – с бешеным криком я кинулась на мешок. Рефлексы вновь не подвели друга. Я оказалась лицом в сугробе. Но сей маленький казус не смог унять мою просто-таки выпирающую радость. – Откуда они у тебя? Я думала, мы все потратили.

– Свое – да. Госпожа Ильская щедро наградила нас за помощь.

– И сколько там? – жадно поинтересовалась я. – У-у-у, и все? Тоже мне щедрость. По-моему, шантажистам она готова была выплатить намного больше.

– То шантажисты, – усмехнулся парень.

– Нужно было тоже подсуетиться. Отобрали бы письма и потребовали сумму в полном размере.

Ким потянул меня за руку, вытаскивая из сугроба.

– Гениальная идея. Только ты чуток забыла – мы честные и неподкупные гренадеры. А честным и неподкупным не положено промышлять шантажом и вымогательством.

– Ага, а питаются бравые герои хлебными крошками, – проговорила я, отряхиваясь от снега.

– Успокойся. Ворчать – моя прерогатива. Денег нам вполне хватит. Правильно их распределим – и нам не придется заниматься подработками. Ну, будем и дальше топтаться под воротами или войдем?

Я оторвала взгляд от одежды и посмотрела на возвышающуюся над нами стену. Мощное сооружение. Каменная стена стальным цветом переливалась на солнце. Похоже ее облили водой, впоследствии превратившейся в лед, лишая соблазна незаметно перебраться вовнутрь. Смотровые башенки стояли по двум сторонам распахнутых ворот. На их шпилях развевался голубой флаг с белым медведем – гербом города. Мы неспешно проследовали к воротам. Местные старожилы нас не сильно задержали. Посмотрев на опознавательные знаки Отдела и взглянув на документы, нас проверили на наличие контрабанды. Оной не оказалось. Только Шнурик повел себя не очень вежливо с представителями закона, чуть не укусив одного за палец. Но зачем совать их в клетку? Покончив со всеми процедурами, нас пропустили.

Айсберг оказался примечательней, чем я себе представляла. Каменные улочки выметены до блеска. Ни одной снежинки на них не было, только на крышах зданий. И по этим самым улочкам, что привело меня в полный восторг, проехало, пусть одно, но последнее чудо техники – автомобиль. Я завороженно смотрела ему вслед, пока он не скрылся за одним из домов. У нас в городе ездили лишь экипажи, да и они были предметом роскоши или жизненной необходимостью (пожарный экипаж, карета скорой помощи). Крушица – старый город с узкими улочками, по которым иногда приходится протискиваться со втянутым животом. Правительство города решило не заниматься капитальными перестройками в погоне за прогрессом. Крушица и без того претерпела серьезную реконструкцию из-за проведения электричества, телефонных проводов, систем отопления и канализации. Хорошо, в то время я там не жила, и даже не родилась. Говорили, тогда был полный бардак.

Айсберг же считался одним из самых продвинутых городов Севера, после, разумеется, самой столицы. Оторвав взгляд от автомобиля, я занялась осмотром архитектуры. Дома несильно отличались от западных, только окна заметно меньше. Должно быть, такая конструкция помогала беречь тепло. А вот улицы были действительно огромны! Не только автомобиль, по ним могла промаршировать целая конная армия! Пока вместо армии по ним суетился белобрысый народ в своих цветастых нарядах с традиционной вышивкой крестиком. Наверно, скупость цветов Севера люди компенсировали в своей одежде и убранстве. Яркие цвета грели душу, помогая забыть о бушующих морозах и вечной зимней стуже. Продвигаясь по улице с напарником, я заметила, что от недостатка внимания мы не страдаем. Дети то и дело дергали родителей за рукава, тыча в нас пальцем. Старшее поколение вело себя гораздо спокойней. Скользили по нам слегка заинтересованным взглядом, тут же отводя его в сторону. Я могла понять их интерес.

– Знаешь, Ким, мы тут как белые вороны, то есть черные, то есть черные среди белых, вроде так, – окончательно запуталась я.

Напарнику чужие взгляды были до фонаря. Он целеустремленно водил глазами по домам, что-то разыскивая.

– Если тебя это сильно смущает, надень капюшон. Одежда у тебя как раз традиционная, – все же обратил на меня внимание парень и, не дождавшись, сам набросил капюшон. Волосы скрылись из виду, но темные глаза закрыть было нечем. Сам Ким даже не думал убрать вызывающие смоляные лохмы, ну и убирать их, собственно, было некуда. В пальто Кима капюшон не был предусмотрен.

– Может, тебе голову платком повязать? – заботливо предложила я. Парень косо взглянул на меня:

– Зачем?

– Эм, чтобы ты не был как бельмо на глазу…

– Айсберг – портовый город.

– И?

– Сюда приходит множество кораблей. Чужестранцы нередкое явление.

– А почему на нас все смотрят?

– Смотрят? Разве только дети. И в большинстве своем из-за моего поводка. Гренадеры тут редкость. Нашел, – сообщил Ким, внезапно остановившись.

Снег на полу давно успел растаять. Оставил после себя мокрые капли, быстро просочившиеся сквозь щели в половицах. Мужчина, насвистывая себе под нос, расставлял на полке банки с консервами. Дверь отворилась бесшумно, но подувший в спину ветер заставил его обернуться. На пороге стояла высокая фигура. Серые подолы ее одежды развевались на ветру. Хозяин лавки ухмыльнулся:

– Вижу, вы не покупатель. Если вы пожаловали за моими жильцами, то опоздали. Они ушли полчаса назад.

Голубой прожигающий лед встретился с выцветшей синевой. На стенах проступил иней. Скользящими узорами он подбирался все ближе и ближе. Чуть-чуть – и он сомкнется в ледяной купол. Дверь закрылась. Хозяин лавки выдохнул. И где они только берут таких жутких типов? Уж точно не по объявлению. Что ж, если они послали за ними человека из самого… Хм, значит, у этих ребят есть что-то очень важное для них. Мужчина задумчиво поскреб подбородок. Он никак не мог понять, были ли те дети дилетантами или профессионалами. Раз они всё еще живы, значит чего-то стоят. Впрочем, дуракам, как говорится, везет. Но долго ли будет продолжаться такое везенье? Мужчина охнул и потер разболевшуюся спину. Ну и погодка. Похоже, снова будет метель. И это весна. Видимо, боги сегодня на вашей стороне. Из-за сильной метели он не сможет сразу отправиться в погоню. «Будем надеяться», – подумал хозяин лавки и снова вернулся к работе.

– Что нашел? – недоуменно спросила я у друга. Ким молча ткнул пальцем. – «ПОЧТА», – прочла я вслух. – Ты ее искал?

– Да. Хочу послать телеграмму в ЗОГ. Осчастливлю начальство нашим прибытием в Айсберг, в кои-то веки.

– Угу, не прошло и полгода. А ничего, что мы давно должны были быть в Снегире? – ехидно поинтересовалась я.

– Не трави душу. Пойдешь со мной или подождешь на улице?

– Подожду. Кажется, я успела привыкнуть к местной температуре.

– Везет же некоторым моржам, – проворчал Ким, скрываясь на почте.

– Я все слышу!

Вредный парень! Мысленно костеря Кима, я с интересом смотрела по сторонам. Путешествовать все-таки здорово. Несмотря на все трудности. Было бы их чуть меньше.

– Шнуря, ты как? – поинтересовалась я, заглядывая в переноску. Зверек недовольно дернул зубами прутья дверцы. Он явно не мог проникнуться всеми прелестями путешествия, сидя взаперти. – Не ломай зубы! Сейчас я тебя выпущу.

Я осторожно достала зверька из переноски и посадила за пазуху. Не знаю, как тут относятся к выгулу хорьков в общественных местах, пусть пока посидит так. Шнурик тут же высунул свой любопытный розовый нос с Т-образной полоской наружу. Темные глазки хищно заблестели.

– Веди себя прилично, мы за границей. Не позорь западных хорьков, – принялась я читать лекции Шнурику. Хорек чихать на меня хотел, заинтересованно крутя головой. – Шнурберт ван Хорь, ты меня слушаешь? Будешь себя плохо вести или попытаешься опять удрать, я тебя…

Закончить угрозу мне не удалось. Нечто неопознанное чуть не снесло меня с ног. Да что за страна такая?! Вечно кто-то или что-то налетает! Я отшатнулась, едва устояв на ногах. Инстинктивно прижала руку к груди, но кроме своего пышного бюста ничего не нащупала. В глазах на секунду потемнело. Только не снова. Захотелось закричать и начать отдирать мостовую по кирпичикам, лишь бы… Но прежде чем я приступила к акту оправданного вандализма, зрение ко мне вернулось и глаза смогли сфокусироваться на стоящей передо мной фигуре. Человек. Мужского пола. Вроде. Точнее сказать не могу. Для меня он сливался с общим фоном. Единственное, что я видела четко, – Шнурик, висевший на губе незнакомца.

– Шнурик, отцепись!!!

Я схватила хорька и дернула на себя, запоздало вспомнив о последствиях подобных действий. Губа незнакомца могла с легкостью оторваться. Повезло. Шнурик сам разжал пасть, не забыв обшипеть и меня, и случайно попавшуюся на клык жертву. Я крепко стиснула хорька, не зная, то ли обнимать, то ли душить мелкого гада. Я скоро с ним седой стану. Все, в переноску, на замок и в воду. Нет, в воду уже лишнее. Хотя… С запозданием я вспомнила про жертву хорячьего нападения.

– Эм, простите… Вы как? Целы? Ну, хотя бы местами? – Незнакомец аккуратно убрал окровавленную руку ото рта. М-да, а Шнурик-то знатно вспорол ему губу. Заживать будет долго. И рубец, скорее всего, останется на всю жизнь. Кровь не думала прекращать течь. Раны на лице самые подлые. Кровотечение всегда сложно остановить. Уж я помню, как долго у меня хлестало из щеки. – Не убирайте руку! Вам нужно прижать рану. Подождите.

Я нервно пошарила у себя в кармане. Где же этот платок? Ага, нашла! Вроде даже чистый. Отломав от ближайшей сосульки кончик и завернув его в платок, я протянула сверток укушенному.

– Благодарю, – улыбнулся незнакомец здоровым краем губы и приложил компресс к ране. Мало чем поможет, но за первую помощь сойдет. – Какой у вас сторожевой хорек.

– Эм, да… – смущенно протянула я, критически смотря на Шнурика. Хорек кусался не из чувства защиты, а из-за вредности характера. Щенком он впивался мне в руку с такой силой, что казалось, разжать его челюсть можно только ломом. Пришлось потратить много сил и крови для укрощения строптивого зверя. Теперь Шнурик контролировал свою кусачесть (сытное питание и вовремя проведенная кастрация также внесли свою лепту). Я могла с ним спокойно играть и даже при необходимости залезть в пасть, зная, что все мои пальцы останутся при мне. Единственные предметы тела, которые все еще оставались в зоне риска, были голые ноги и лицо. Тут по необъяснимым причинам (мне не дано понять хорячий мозг) Шнурик не поддавался воспитанию. И главное, он прекрасно знал, что получит, но все равно норовил укусить. – Извините, пожалуйста. Но не переживайте, он у меня привит, если что.

– Это радует. Ну, я пойду. Приятно было познакомиться с вами и вашим хорьком, – поклонившись, проговорил незнакомец и, обойдя меня, пошел вниз по улице, бодро напевая себе под нос.

– А, да, нам тоже… Вы там осторожно и сходите к врачу! – прокричала я, ошарашенно смотря вслед скрывающейся фигуре. Во дает. Северяне – загадочный народ. Такие, эм, отмороженные, что ли.

Наверное, я бы долго стояла в состоянии медитации, не выйди Ким из почты. Парень подошел ко мне, толкая какую-то, несомненно, умную речь. Не дождавшись ответа, напарник внимательно посмотрел на меня. Помахал перед глазами рукой. Реакция – ноль. Ким задумчиво почесал нос и решил обратиться: