Текст книги "Гренадёры"
Автор книги: Евгения Биткова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Может, ты потерпишь до утра? – с надеждой спросила я, глядя на дога. У Ландыша была такая несчастная морда, что я поняла – терпеть он не может, иначе здесь будет лужа, и лужа – это еще самый благополучный вариант. Я, издав мучительный стон, надела свой дождевик и героически ступила навстречу непогоде. Долг превыше всего.
После часа прогулки (этот несчастный блоходав никак не мог найти себе кусты по вкусу!) я вошла в номер, представляя собой жалкую пародию на невыжатую тряпку. Дождевик не пропускал воду, но порывистый ветер, который то и дело задирал его, пропуская тем самым все летящие капли, и добрая собачка, умудрившаяся, как только мы оказались в помещении, отряхнуться возле меня, будто окатив ведром воды, сделали свое черное дело. Вальтер, сидящий за письменным столом и просматривающий неизвестные мне документы, при виде нас подскочил с места.
– Гренадер номер семьдесят семь, немедленно примите горячую ванну и переоденьтесь! Только вашей простуды нам не хватало во время работы. Святые угодники, с вас вода ручьем течет, да вы еще и наследили! Собаку тоже надо немедленно вымыть! У нее на лапах грязь! Теперь все это надо убирать! Животных категорически нельзя приводить в номера!
– И что вы предлагаете? Оставить его в коридоре? Сомневаюсь, что госпожу Розу устроит подобное обращение с ее любимой собакой, – остудила я пыл Вальтера, запираясь на пару с догом в ванной комнате.
Вдоволь накупавшись в горячей воде, мы вновь почувствовали себя человеком и собакой. Хотя не знаю, может, собакам положено быть грязными? Тем не менее теперь мы сверкали и благоухали, и это не могло не радовать. Вытеревшись махровым полотенцем и развесив одежду на натянутую веревку для просушки, я, облачившись в пижаму, вышла из ванной. Вальтер лежал в постели. Грязных следов на полу не наблюдалось. Когда я плескалась в ванне, то не слышала, чтобы в комнату кто-нибудь заходил. Неужели господин секретарь соизволил вытереть пол самолично? О боже, какое святотатство и как жаль, что я все пропустила! Язвительно хихикая, я прошла на свою сторону, за ширму. Ландыш, не церемонясь, быстро запрыгнул ко мне на кровать. Ладно, во всяком случае, он чистый. Подвинув собаку, я уместилась рядом. Спать не хотелось, и я, включив ночничок, принялась изучать ранее выданный мне буклет.
Вековые традиции столярного дела
Ни с чем не сравнимое чувство восхищения красотой девственной природы вызовет у вас великолепие пейзажей, окружающих Босвелл – маленький городок, расположенный среди великих западных гор. Босвелл прославился своей знаменитой мебельной фабрикой, принадлежащей семье Соверен, чья знаменитая мебель и другие предметы столярного производства известны по всему миру, и вот уже долгие годы приносят процветание нашему городу.
Столярное дело более 600 лет передается из поколения в поколение в семье Соверен. Совершенное мастерство и преданность своей работе – вот что делает их продукцию настоящими произведениями искусства!
Творения Соверенов завораживают своей четкостью линий и продуманностью форм, которые имеет любая продукция, выпущенная их фабрикой. Будь то дорогой сервант или обычный прикроватный столик, внимание, которое было уделено при создании данного предмета, нельзя не отметить. Со всех концов страны в Босвелл приезжали люди только ради того, чтобы увидеть и приобрести продукцию фабрики.
Мебельная фабрика Соверенов, имеет всю современную технику обработки дерева. Но наряду с автоматизированными конвейерами ручной кропотливый труд остается главной основой производства.
Семья Соверен также славится своей неповторимой техникой резьбы по дереву, для которой, разумеется, подходит только данный труд. Фабрика выполняет работы любого вида резьбы. Строгой классификации нет, под заказ возможны различные комбинации резьбы, на усмотрение клиента. Примерно можно выделить три основных типа, использованных на фабрике:
1). сквозная резьба,
2). глухая резьба,
3). скульптурная резьба.
В былые времена фабрика Соверенов обеспечивала работой сотню мастеров Босвелла – плотников, резчиков, столяров, дизайнеров и текстильщиков.
Любая вещь, произведенная на фабрике Соверенов, имеет свои отличительные черты, по которым ее легко узнать: высочайшее качество работы и фирменная эмблема – цветок босвеллии. Именно в честь этого ладанного дерева, так предполагают историки, и был назван Босвелл. До сих пор остается тайной, почему для города выбрали именно это название. Босвеллия произрастает на юге, в сухих горных районах, и нигде больше. Попытки выращивания ее в теплице не увенчались успехом. Также известно, что это растение обладает рядом лечебных свойств. Но ничто не дает нам ясного объяснения загадочного именования города.
Фабрика Соверенов изготавливает мебель из местной древесины, но для более высококлассной работы и по желанию клиента используются куда более дорогостоящие материалы. Для изготовления декорирующих элементов могут использоваться различные металлы, включая золото и серебро.
Мебельная фабрика Соверенов претерпела многих хозяев. Нынешним ее владельцем стал господин Эбон Соверен, последний представитель великой ветви столярных мастеров. Под его руководством создалось много новых произведений искусства для настоящих ценителей классической качественной мебели. Творения Соверенов имеют вековую историю; надеемся, что и в будущем непревзойденные мастера своего дела будут радовать мир своими новыми шедеврами столярного производства.
Прочитав брошюру, я выяснила для себя несколько новых моментов: покойный господин Соверен был владельцем местной мебельной фабрики; Босвелл назван в честь непонятного саксаула, который даже не растет на Западе; я совершенно не смыслю в резьбе по дереву, и местная литература действует на меня умиротворяющим образом.
«Утро добрым не бывает» – как часто я слышала эту фразу от Кима и как часто не соглашалась с ней! Сейчас же я полностью разделяла мнение пессимистичного друга. Вчера вечером, зачитавшись непривычной мне литературой (привычной у меня считается только кулинарная, там такие картинки, закачаешься), я уснула, забыв погасить ночник. Из-за этого маленького инцидента Вальтер спустил с меня три шкуры, не поленившись прочитать целую лекцию об экономии электроэнергии и моем халатном расточительстве. Вследствие чего мои и без того не проснувшиеся мозги окончательно впали в ступор. Кое-как одевшись, я, пошатываясь и волоча за собой Ландыша, который, не оценив столь ранней побудки, упирался всеми четырьмя лапами, так что на полу коридора оставалась процарапанная дорожка, спускалась вниз за неуемным секретарем.
Стойка пустовала. Похоже, здесь это нормальное состояние. После четырех звонков нарисовался сонный хозяин.
– Чем могу быть полезен, господа?
– Не подскажете, где нам найти местную адвокатскую контору «Тюдор&Енвер»?
– У нас в городе только одна адвокатская контора, ее офис легко найти. Поверьте, мимо не пройдете!
– Благодарю, – откланявшись, мы отправились на поиски пресловутых адвокатов.
Я была вовсе не прочь как можно быстрее закончить работу, но меня волновало одно очень важное обстоятельство.
– Вчера я выяснила, что, по причине траура, дела с ужином обстоят ужасно грустно. Но как у нас завтрак?
– Завтрак? – переспросил секретарь, казалось, само слово было ему совершенно чуждо. – У нас нет времени на подобные мелочи. Вам следует знать, гренадер номер семьдесят семь, человеку следует употреблять пищу не только для тела, но и для разума.
– От такой пищи мой разум скоро впадет в маразм.
Мою реплику секретарь одарил молчаливым презрением. Да, я жалкая смертная, но кормить-то меня надо!
Хозяин гостиницы нас не обманул. Контора адвокатов находилась в единственном четырехэтажном доме города. «Похоже, дом богатых гномиков», – решила я, задирая вверх голову. Внешне здание отличалось только размерами, дизайн не выбивался из общей кучи. Возле парадной лестницы висела позолоченная табличка с гравировкой: «Адвокатская контора „Тюдор&Енвер“». В приемной конторы нас встретил молодой человек, с ужасом во взгляде разбирающий ящики с документами. Видимо, он пытался навести в них порядок. Приметив нас, он отвлекся от своего гиблого дела и проводил в кабинет. Оказалось, господин Енвер давно почивал, в конторе остался только господин Тюдор. Кабинет адвоката был обставлен со всем шиком. Богатый книжный шкаф из темного дерева, причудливой формы письменный стол с кучей ящиков, два удобных стула, кожаный диван, пара непонятных картин на стенах и махровый ковер. Усевшись, – Ландыша я предусмотрительно привязала на улице к фонарному столбу (надеюсь, его не украдут), – я принялась рассматривать самого господина Тюдора. Полный мужчина лет шестидесяти, в дорогом костюме, с сияющей лысиной и умным взглядом из-за круглых очков в золотой оправе. Он вольготно расположил свое бренное тело в полустуле-полукресле, на выпирающем животе у него громоздилась ароматная чашка чая вместе с блюдцем. «Господин адвокат не бедствует… и не голодает», – с завистью подумала я.
– Думаю, вы знаете, зачем мы здесь, – начал секретарь.
– Разумеется. Боюсь, господин Рант, дела с передачей наследства покойного господина Соверена вашей организации обстоят не так просто, как нам всем хотелось бы, – ленивым голосом, растягивая слова, проговорил адвокат, прихлебывая из чашки.
– Просто превосходно! Взять во внимание то, что все условия с покойным обсуждались десять раз! У господина Соверена в последнее время имелись трудности, касающиеся работы его фабрики. Он не был в состоянии справляться со всеми проблемами самостоятельно. Так как господин Соверен долгое время спонсировал Западное отделение гренадеров, он договорился с нашим начальством о передаче прав на владение фабрики Отделу. Все было согласовано, но, к сожалению, господин Соверен не успел подписать соответствующих документов: он скончался. Отдел получил информацию, что господин Соверен, видно чувствуя свою близкую кончину, составил новое завещание, в котором оставляет ЗОГу все права на владение фабрикой. Все предельно точно и ясно. Неожиданно от вас приходит извещение о том, что с завещанием возникли какие-то проблемы; замечу, какие – вы не уточняете. Наше начальство тут же отреагировало и направило меня на разрешение данной проблемы. Теперь, беря во внимание все мною сказанное, я немедленно жду от вас точного и подробного объяснения возникшего у вас форс-мажора, – закончил Вальтер с вызовом в голосе.
– Я понимаю ваше недовольство, господин Рант, прекрасно понимаю. Поверьте, я возмущен не меньше вашего. После смерти господина Соверена мы обнаружили пропажу.
– Только не говорите, что пропало завещание.
– Нет, завещание находится у меня в целости и сохранности, – господин Тюдор похлопал по ящику стола. – Права на владение фабрикой пропали. Вы осознаете, что без этих документов, даже имея согласие господина Соверена, записанное в завещание, фабрика не может перейти к вашей… хм, фирме? Это будет незаконно.
– В высшей степени восхитительно, – едко прошипел Вальтер. Мне стало жутко. – Хочу узнать, куда же могли пропасть эти бумаги?
– Я тоже хочу. Но чего не знаю, того не знаю. Завещание – все, что передал мне покойный. В других документах, хранящихся у нас в конторе, ничего нет. Господин Соверен не отличался особой аккуратностью. Возможно, вам удастся отыскать документы в архивах фабрики или же у него дома. Не исключаю, что они могут валяться где-нибудь под диваном. Господин Соверен мог думать только о работе, забывая все на свете. Чудесный был человек, все его здесь любили. Пусть земля ему будет пухом, эх. Мой помощник выдаст вам ключи от фабрики и дома.
– Благодарю вас, – со сталью в голосе поблагодарил секретарь. От подобной благодарности лично у меня пошел мороз по коже. – Так и поступим.
Оказалось, что длинный глухой забор, тянувшийся по одной стороне улицы, был территорией фабрики. Сама фабрика брала не ввысь, а вширь, из-за забора выглядывала только макушка. Ворота, ведущие на ее территорию, оказались чугунными, массивными, с гравировкой в форме пятилистного цветка на засове. Наверное, той самой загадочной босвеллии. Вальтер дернул засов, и ворота со скрипом распахнулись, открывая перед нами проход в святая святых столярного производства.
– Буррр, – не вовремя раздалось на округу, прерывая всю важность момента.
– Что это за звук?
– Какой звук? – попыталась изобразить я полное непонимание и глухоту.
– Буррр, – предательски протянул мой живот.
– Этот звук.
– Простите, я вчера не ужинала и сегодня не завтракала. Мои кишки бунтуют.
– Давайте оставим ваш ливер в покое, – морщась, попросил секретарь. – Значит, вы проголодались. Пожалуй, это моя вина. Погрузившись в работу, я совсем забыл о ваших потребностях. Прошу принять мои извинения. Думаю, на фабрике ваша помощь мне не понадобится. Вы ведь совершенно не представляете себе, как должны выглядеть эти документы?
Я отрицательно покачала головой.
– Как я и предполагал. Пока я занимаюсь делами на фабрике, можете позавтракать, да и взять на сегодня отгул. Толку от вас мне все равно не будет, – подумав, решил Вальтер.
При слове «отгул» мои глаза засияли. Неужели я дождалась от этого бюрократического бронтозавра хоть каплю понимания и человечности? Да ради такого дела я и все напасти утра перенесу!
– Тогда я побежала, а то без меня все вкусное съедят! Огромное спасибо за выходной! – Отсалютовав секретарю, я поспешно скрылась вниз по улице. Вдруг передумает.
– И все-таки это дыра, – угрюмо протянула я, засовывая одну сушку себе в рот, а другую собаке.
Ландыш с хрустом прожевал угощение, громко чихнув в подтверждение моему мнению. Так называемые питейные заведения оказались вовсе не питейными; все, что я смогла раздобыть, было пара булочек и пара бутербродов, которые мы, разделив по-братски, тут же съели вместе с собакой. Теперь, сидя на скамейке, мы давились сушками, пустыми глазами смотря на стелющийся по дороге туман. Тоска зеленая.
– Здравствуйте, милая девушка, позволите присесть с вами рядом? – спросил появившийся из тумана пожилой мужчина с палочкой в руках. – Если ваша собачка, конечно, подвинется.
Я посмотрела на «собачку», высота которой в холке составляла семьдесят два сантиметра, а вес девяносто килограммов. Ландыш одарил мужчину презрительно-равнодушным взглядом.
– Да-да, садитесь. Щас я его подвину, – с этими словами я взяла дога себе на руки. Ух, тяжелый кабанчик. По-моему, он весит больше девяноста килограммов. Все, сушками больше не кормлю. Ландыш, воспользовавшись сменой позиций, положил свою морду мне на голову. О-очень удобно. Только не слюнявь ее, ради всего святого! – Пожалуйста, присаживайтесь.
– Благодарствую. – Мужчина с кряхтением опустился на скамью. – Старые кости. Приятно увидеть среди этих развалин симпатичную девушку. Вы не против, если я посижу с вами пару минут, подышу свежим воздухом?
– Не против. Воздуха мне не жалко.
– Воздух, он здесь все еще свеж. Я хорошо помню те времена, когда улицы города были полны жизни. Нельзя было и сотни шагов пройти, не поздоровавшись с хорошим знакомым… Да. Все изменилось. Наш городок не тот, что раньше. Совсем не тот… – мужчина покачал седой головой. – Молодежь уезжает из Босвелла в более перспективные города. Нельзя их винить, каждому нужно зарабатывать себе на хлеб, правда? На фабрике Соверенов теперь нет работы; возможно, скоро и самой фабрики не будет. Быть отрезанным от большого мира не так уж и приятно, вы мне поверьте! Остается только покой, но и покой быстро надоедает. Плохо, когда он приходит раньше смерти, ведь как бы ни хотели, мы все равно к нему придем.
– Не все. Некоторые очень упертые души отказываются от вечного покоя, предпочитая волочить свое жалкое существование, пугая простых смертных, – авторитетно заверила я.
– Неправильно, никто не должен противиться неизбежному.
– Но если вы не попытаетесь ему воспротивиться, вы так и не узнаете, неизбежно оно или его все же можно избежать?
Мужчина посмотрел на меня, и на его морщинистом лице заиграла улыбка.
– Хорошо быть молодым. Вы многого не знаете, для вас все море по колено!
– Неправда.
– А?
– Неправда, что мы многого не знаем. Считается – опыт приходит с годами, но это не всегда так. Порой один день может заменить всю жизнь. За один день узнаешь, что такое предательство. За один день почувствуешь вес одиночества. За один день поймешь цену жизни. За один день впервые ощутишь запах крови. За единственный день уже никогда не сможешь стать прежним. Станешь на порядок строже и старше. Никогда не забудешь. Не будешь доверять глупой уверенности. Сможешь различать неизбежное и то, что только им кажется, – говоря, я так сильно сжала рукой складки брюк, что костяшки пальцев побелели. Ну вот, меня опять занесло.
– Действительно, – мужчина произнес слово, будто пробуя его на вкус. – Я сейчас заметил, вы не из этих мест?
– Разве не видно? – удивилась я, выглядывая из-за собаки и демонстрируя на шее ошейник. На своей шее.
– А, так вы, как это… наемник?
– Гренадер, – поправила я. – Но не суть важно.
– Вот оно что. Такая милая девушка – и занимаетесь подобной работой. Куда катится наш мир? Так у вас из-за этого… ну, – мужчина смущенно указал на лицо. Летом моя физиономия хорошо покрывалась загаром, из-за чего белесая полоса особенно сильно становилась заметной. И не только на лице.
– Нет. Это было до того. Но, наверное, послужило поводом.
– Надо уметь забывать.
– Память коварная штука. Я превосходно забываю, куда дома кладу ключи, даже если держала их в руках минуту назад. А то, что было несколько лет… Все жду, когда ясная погода станет переменной облачностью, а потом и вовсе испарится туманом.
– В Босвелле всегда облачно. Редко здесь увидишь ясную картину. Не знаю, радоваться ли этому или грустить.
Голове стало мокро. Очень надеюсь, это пошел дождик, а не потекли слюни Ландыша. Вверх по дороге к дому с железным человечком под зонтом широким шагом шла высокая фигура мужчины с саквояжем в руках.
– Пожалуй, нам пора идти, – решила я, провожая глазами фигуру, пока она не скрылась внутри. Ландыш неохотно слез с колен. – Приятно было с вами поговорить.
– Мне тоже очень приятно. Найдете еще минутку-другую – приходите, я вам расскажу пару историй о старых временах.
– Обязательно, до свидания!
Я не стала задавать вопрос «удалось ли что-нибудь найти». По хмурому лицу секретаря все было понятно. «Дело труба», – сочувственно подумала я, разглядывая выложенные на стол бумаги. Счета, счета, опять счета. М-да, теперь понятно, о каких трудностях говорил Вальтер. Но откуда эти задолженности? Если верить буклету, мебельная фабрика Соверенов – золотой компост! А тут такое.
– Прошу, не путайте бумаги. Мне в них еще разбираться, – требовательно попросил Вальтер, садясь за стол. Я быстро отошла.
– Насколько я могу понять, это не те документы, которые нам нужны. Зачем вам в них разбираться?
– Они могут дать зацепку, – нехотя ответил мужчина, устало протирая очки. – Указать, куда могли пропасть документы на владение фабрикой. Возможно, господин Соверен, имея многочисленные финансовые проблемы, продал их какой-нибудь фирме или оставил в залог.
– Но он обещал передать фабрику Отделу, неужели он мог поступить так, как вы говорите?
– Человеческая глупость не знает границ, гренадер номер семьдесят семь. Теперь, с вашего позволения, я вернусь к работе. Мне нужно еще раз просмотреть все документы, сделать несколько звонков и отослать письма. Дел невпроворот. Если вы продолжите путаться у меня под ногами, я могу занять вас…
– Нет-нет! Я уже испаряюсь. Удачной вам работы! – С этими словами я закрыла за спиной дверь. Уф, легко отделалась, но, в самом деле, чем мне заняться в такой глухой провинции? Незадача.
С едой в Босвелле было действительно грустно. Но, к своему величайшему счастью, я обнаружила изумительную кондитерскую и узнала, что босвеллский шоколад – самый лучший шоколад в мире! Вот это было открытие! Там продавали все виды шоколада: черный (горький), молочный, белый (ах, как давно мне такой не попадался!), пористый и диабетический – новинка в шоколадном производстве, предназначен для больных сахарным диабетом. Вместо сахара используются подсластители. Например: сорбит, ксилит, маннит (понятия не имею, что такое, но звучит не особо вкусно). А еще в Босвелле имелся собственный музей шоколада! Такое количество сладостей мне и во сне не снилось! Чего в музее только не было! Фигуры из шоколада, фонтаны из шоколада, самая большая шоколадная плитка в мире, дворцы, леса, люди. Чтобы все описать, мне и всей жизни не хватит. Накормив свои глаза и искапав пол музея слюной, я сделала заказ в кондитерской и вприпрыжку отправилась гулять по городку. А может, Босвелл и не совсем дыра?
Нагулявшись по серым улицам, я решила вернуться в гостиницу. К моему великому удивлению, стойка не пустовала. Надо ловить момент.
– Простите, можно от вас позвонить?
– О, конечно. Сию минуту, госпожа. Пройдемте сюда.
Меня отвели в маленькую комнатку под лестницей. Дождавшись, когда мужчина уйдет, я достала смятый клочок бумажки и посмотрела на нацарапанные кривым почерком цифры с пометкой: «Да выучи ты его, наконец!» Бесполезняк, я могу запомнить только цены на отбивную. Я начала крутить колесо телефона. Пора приступать к решительным мерам. Я осторожно поднесла трубку к уху. Затаила дыхание. Один гудок, второй. А вдруг его нет дома? Что тогда? Я не успела перейти к полной панике, как в трубке раздался щелчок и затем до боли знакомый меланхоличный голос:
– Да? Слушаю.
– Привет от старых штиблет! Летом пойдет снег, ты подошел к телефону!
– Не вопи ты так. Зачем тогда звонить, заранее ожидая, что никто не подойдет? Не понимаю тебя. Ладно, говори, чего хотела?
– Почему ты сразу думаешь, что мне что-то нужно?
– Разве нет?
– Ну, может, я просто соскучилась.
– Даже когда соскучилась, ты обращаешься затем, чтобы получить внимание. Так всегда. Не мучай, говори по существу.
– Ким, ты невыносимый зануда!
– Какой есть. Так, слушаю.
– Понимаешь, тут такое дело. Мне нужна твоя консультация.
– Чтобы ее получить, нужно сначала объяснить, в чем проблема.
Я объяснила.
– Ясно, – протянул парень.
– Что ясно?
– Дело ясное, что дело темное. У Вальтера сплошная головная боль. Не завидую, но тебя-то чего беспокоит? Твоя работа – бродить за ним тенью и следить, чтоб не прирезали в темной подворотне, а судя по твоим описаниям города и обстановки в целом, короче, ее у тебя нет. Так в чем проблема?
– Ну, Ким, если бы ты знал, какая здесь тоска собачья! Вальтер все копается и копается, а мне как-то не хочется оставаться в Босвелле на зимовку.
– Ох, тебе не угодишь. Работа – плохо, нет работы – тоже. Определиться не пробовала?
– А поможет?
– Тебе? Не уверен. Дай подумать. Эй, ты куда лезешь? Какое кладбище? Вали отсюда! Хей!
– Ким, ты там с кем? – удивилась я, все сильнее и сильнее прижимаясь к трубке. На другом конце провода стала раздаваться возня, ругань и потом громкий стук. Видно, трубку уронили на пол.
– Сколько тебе лет, а ведешь себя, как ребенок. Привет, Акира!
– Эм, привет, Жюли, – опешив, поприветствовала я сестру Кима. – Стесняюсь спросить, ты сейчас у него дома?
– Да.
– М-м-м. – У меня отнялся язык. – Дом цел?
– Разумеется, цел, о чем ты таком говоришь? А! Понимаю. Не переживай, у нас с братишкой холодная война, массовых разрушений нет. Кстати, Акира, сходи на кладбище.
– На кладбище? Зачем?
– Прогуляться, свежим воздухом подышать, за компанию проведать господина, как его, а, Соверена!
– Но господина Соверена похоронили только позавчера, думаю, он еще не успел соскучиться по общению.
– Возможно, ты права, – задумалась Жюли. – Но с другой стороны, такая симпатичная девушка решила уделить ему свое внимание, он будет польщен.
– Ну, если ты настаиваешь, я схожу на кладбище.
– Замечательно, как только оттуда вернешься, позвони нам. Пока!
– П-пока. – Я повесила трубку. А если не вернусь? Так, глупые мысли прочь! – На кладбище! – бойко заявила, распахивая дверь комнатки и тут же с грохотом падая на пол. А какой был выход. – Ландыш, престань разлеживаться под дверьми!
Кладбище, кладбище, и где оно может быть? Нет чтобы спросить у хозяина гостиницы, я как ошпаренная вылетела на улицу и понеслась в неизвестном направлении. Хорошо, хоть тормоза сработали раньше, чем направление стало окончательно неизвестным. «Ничего, город маленький, обязательно наткнусь», – успокаивала я себя. Ага, маленький, но ведь можно и в трех соснах блуждать.
Я печально свесилась через перила моста. Нет, топиться я не собиралась. Я всего лишь бросала еловые шишки в темную воду. Шишки плюхались, всплывали и отправлялись в путешествие вниз по каналу. Дог, просунув свою морду между перилами, периодически капал тягучей слюной, словно по ниточке спускающейся к воде, оставляя круги.
– О-хо-хо-хо, – протянула я, кладя голову на руки. Одна я совершенно бесполезна. Глупая собака, гуляющая без хозяина. Я знаю, где мой дом, но где все остальное? И спросить-то не у кого. Улицы безмолвствуют. А может, и нет.
Словно из ниоткуда на мосту возникла черная кошка. Не спеша она прошла к нам. Села. Склонила голову. В ее янтарных глазах мелькнула насмешка. Приехали, теперь и кошки надо мной насмехаются. Кошка издала невнятное фырканье, ассоциирующееся лично у меня со вздохом (не знаю, разве кошки умеют вздыхать?), встала, занесла когтистую лапку и дала ею Ландышу по заднице. Пес взвизгнул, подскочил и кинулся на мерзавку. Кошка оказалась проворнее (чего еще ожидать от кошки). Ловко увернувшись от пасти Ландыша, она ринулась прочь. Ландыш за ней. Я за Ландышем. Я и представить себе не могла, что этот ленивый блоходав может так бегать! Чувство было, словно я воздушный змей, парящий на веревочке. Не знаю, сколько могла продолжаться погоня. Казалось, ни у кошки, ни у собаки не кончались силы. И почему эта глупая Мурка не запрыгнет на ближайшее дерево! Ей так нравится сдавать кросс?! И вот перед нами возникла каменная стена с большими коваными воротами. В последнюю секунду кошка свернула и вспрыгнула на стену. Ландыш остановился, а вот я по инерции продолжала лететь. Будь прокляты законы физики!
Гул чугунных ворот вышел звонким. Оу, мой нос. Почему снова он?! Хоть не сломался? Я с хрустом подергала сей орган. Теперь вроде нормально. Посмотрим, во что я влетела. За воротами проглядывались холмики, каменные плиты, засохшие деревья и загадочного вида здание.
– Бом-бом!
Я задрала голову. Высокая башня с колоколами, увенчанная крестом, на котором примостилась здоровая черная птица. Птицу я опознать не могла. Я же не антрополог… или орнитолог? Вечно их путаю! Столь изысканный антураж мог принадлежать только одному месту.
– Кладбище! – радостно вскричала я, обнимая собаку. – Мы нашли кладбище! Ура!
За долгие годы своего существования кладбище никогда не видело таких посетителей. Выпустив из объятий слабо дрыгающего пса, я потянула за ворота. Ворота отказались открываться. Как так? Неужели у них выходной?
– Эй, живые здесь есть?
Глупый вопрос на кладбище, но мало ли, вдруг кому не спится, может, заодно ворота откроет. Но нет, все жильцы оказались порядочными покойниками спокойно почивающими в своих могилах. Может, махнуть через забор? С Ландышем на руках опасно, да и меня могут принять за расхитителя могил. Я пригорюнилась. Достав купленный в кондитерской леденец, я засунула его в рот. Как быть? Как быть? Сбоку раздались чьи-то шаги. Неужели живые? Я обернулась. Шаги принадлежали мужчине с метлой в руках. Хоть кто-то, уже прогресс.
– Простите, я безутешная родственница, и мне позарез нужно попасть на кладбище. Вы не знаете, как можно туда войти?
Мужчина критически посмотрел на «безутешную родню» в лице и морде меня с собакой. Ландышевая морда несла в себе куда больше скорби, чем моя сияющая физиономия с леденцом во рту. Но я надеялась, что все прокатит.
– На кладбище, значит, хотите попасть? Я тоже хочу. Я тут местный смотритель. Только, эх, зараза, ключ от ворот уронил в канализационную решетку. Начальство все никак новый не смастерит. Второй день без дела слоняюсь.
– И в какую же решетку вы его уронили?
– Да вы на ней стоите!
Я удивленно посмотрела себе под ноги. И правда, решетка.
– Знаете, приходите в другой раз. Может, начальство и пошевелится. Через недельку.
– А если кто помирать соберется?
– Подождет. Ему уже будет не к спеху, – пожал плечами мужчина, удаляясь вместе с метлой.
Действительно, куда спешить? Я нагнулась. На дне канализационной решетки помимо прелой листвы и прочего мусора блестел серебристый ключ. Я поскребла решетку ногтем. Хм, может, выломить ее, и дело с концом? Я могу, но как бы не пришли жалобы на порчу городского имущества, а если еще про это прознает Вальтер… Я сглотнула. Нет, лучше не рисковать. В задумчивости я вытащила леденец изо рта. Покрутила, осмотрев со всех сторон. Разноцветная спираль радугой переливалась в свете скудного солнца. Хм, а леденец-то длинный, может сработать. Конфета идеально прошла сквозь решетку. Чуть-чуть…
– Есть!
Ключ ловко приклеился к самому кончику. Главное, теперь его осторожно поднять. Поднятие оказалось намного труднее, несколько раз я чуть не уронила ключ обратно. Но вот долгожданная минута – он у меня в руках. Отодрав ключ, я внимательно посмотрела на леденец. Безусловно, я непривередливая, но не до такой степени.
– Ландыш, хочешь конфетку? – Пес оживился. Клацнув челюстью, он аккуратно стянул конфету с палочки, сразу же проглотив. – Жевать не пробовал? – критически поинтересовалась я, гладя собаку по голове. Ландыш лишь облизнулся. Помнится мне, собакам нельзя давать сладкое. Ладно, от одного леденца ничего не будет, особенно этому троглодиту.
Открыв ворота, мы очутились на территории кладбища. Я посмотрела из стороны в сторону. Вот нам и вторая задача: отыскать, где похоронен господин Соверен. Кладбище маленькое, и если мыслить логически (можно ведь, во всяком случае, попытаться?), семья Соверен как бы знатного рода, значит, у нее должен быть свой личный склеп. Отлично, будем искать склеп. Интересно, как он выглядит? Я пропетляла мимо надгробий. Говорят, если не можешь найти нужную тебе могилу, позови ее хозяина по имени, тогда она сразу отыщется. Попробовать, что ли.
– Господин Соверен! Господин Соверен! Ау! Отзовитесь! Ух! – Я споткнулась о торчащий из тропинки камень и бухнулась на землю. Моей неуклюжести нет предела. Равно как и глупости. Но дуракам везет. Я оторвала голову от земли. Перед моим носом расстилалась каменная дорожка с двух сторон обсаженная стройными осинками, печально шелестящими на ветру. Дорожка переходила в пару широких ступенек, ведущих к маленькому домику из серого камня. На вершине постройки сидела статуя ангела со скорбным выражением лица и почему-то держала в руках рубанок. Над входом в «домик» с железными прутьями была выгравирована надпись: «Склеп семьи Соверен». – Бинго! – радостно воскликнула я, быстро вскакивая на ноги и отряхивая испачкавшуюся рубашку. Надо же, сработало, да как быстро! Я мигом оказалась при входе в склеп. – Опять закрыто! У них что, день закрытых дверей? Честные люди пройти не могут!