Текст книги "Гренадёры"

Автор книги: Евгения Биткова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Отчет 8
Сказка

Ох уж эти сказочники!

В конце августа, в дни уходящего лета в Крушице начиналась неделя летнего фестиваля. Знойные, душные полдни, раскаленные мостовые, на которых запросто можно поджарить яичницу, приятная прохлада мраморных фонтанов, тенистые сады и шепчущие чарующую песню листья вековых кленов – вот-вот и они окрасятся в пурпурно-золотые цвета. Со всем этим вскоре придется проститься. А пока только радужные фонарики да воздушные ленты конфетти радуют глаз своей легкомысленной пестротой, оживляя серый город, растрескивая его каменную скорлупу. Трещинка за трещинкой.

Несомненно, лето уходит. Впереди долгие тусклые зимние месяцы. Прощальную вечеринку нужно устроить, так чтобы в следующих годах ее хотелось повторять снова и снова. До сих пор удавалось. Но что будет в этот раз? Во всяком случае, до открытия фестиваля остался один день. А сколько всего нужно еще успеть сделать!

На крупных площадях города выросли маленькие складные палатки торговцев. Тут продавалось абсолютно все, начиная с печеных яблок в красном вине, изысканное угощение представительных горожан, заканчивая жареными кузнечиками в панировке для рисковых любителей своеобразной восточной кухни. Каждый найдет себе блюда по душе и своему кошельку. Главное – иметь крепкие желудки.

Перебранки среди владельцев палаток за выгодное место под солнцем были делом нередким. То там, то сям вспыхивали скандалы и потасовки. Ничего, городская стража и гарда пресекут глупые стычки, никому не позволяя разрушить праздничную атмосферу. Гренадеры тоже не дают спуску, но, к удивлению, в этом году на улицах их встречается поразительно мало. Ходят слухи, что всему виной жеребьевка. Но что же такое могло достаться ЗОГу, что он снял большинство своих сотрудников с обычной работы? Вот вопрос, беспокоящий многих.

За эту неделю в сторону Отдела несколько раз приезжали пожарные, но наемники не пускали их за порог, утверждая, что все проблемы улажены и волноваться не о чем. Затем посреди ночи жителей Крушицы оглушил мощный взрыв, доносившийся опять же с той стороны. В ближайших домах вылетели стекла! И снова Псы Правителя убеждали городское правление в пустяковости данной проблемы. Потом затопило канализацию, и вообще произошло немало неприятных инцидентов, корни которых неизменно тянулись в сторону злополучного учреждения. Что бы наемники ни удумали, было ясно одно: этот фестиваль запомнится надолго.

В последний день перед летним фестивалем все сотрудники ЗОГа носились, словно паровые веники. По любимой человеческой прихоти самое важное было оставлено на последнюю минуту. Следствие: стружки и щепки летели в разные стороны, о разбросанные повсюду инструменты то и дело кто-то спотыкался, масляной краской и лаком безнадежно провоняло все здание Отдела; слишком поздно спохватились, что лучше всего заниматься покраской во дворе, на свежем воздухе.

Стучали молотки, жужжали швейные машинки, галдеж не замолкал ни на минуту. Солнце нещадно припекало, все обливались потом, путаясь под ногами и прилипая друг к другу, тем самым сильно играя на нервах. Нервов, как и времени, катастрофически не хватало. Озверевшие и замученные сотрудники то и дело начинали срывать злость друг на друге. В ход шло все. К сожалению, этого всего под рукой валялось непомерно много. А тех, кто случайно попадал под эти самые горячие руки, ноги, монтировки и пилы, – еще больше. Бедный Пернел, главный врач Отдела, замучился принимать покалеченных в своем кабинете. Желающих попасть на койку в лазарет было неисчерпаемое множество. Еще бы, ведь там, в палатах, стояли вентиляторы!

А весь этот сыр-бор начался лишь по простой вине случая. В этом году, кроме традиционного фейерверка и парада собак, ЗОГу выпало поставить детский спектакль…

Гренадеры, наемники, воины, убийцы (да кто у нас только не завалялся!) должны были ставить детскую сказку. Это вызвало и смех и слезы. Точнее, сначала был истерический хохот, а потом, когда пришло осознание жестокой действительности, начались слезы.

Первым испытанием был выбор сказки. Методом долгих проб и ошибок, ценой отсиженной в библиотеке пятой точки, последних нервов Вальтера и печени госпожи Розы из всех возможных, более или менее приемлемых детских сказок приговор был вынесен «Колобку». Причина решения очень проста: «Колобок» оказался одной из самых немудреных и менее травматичных сказок.

Нужно признать, сначала мы выбрали историю про дракона, но так как настоящего у нас в наличии не имелось, пришлось сооружать его самим. Да, гренадеры с магическим образованием потрудились на славу. А каким натуральным вышло огненное дыхание! Высший класс! Настолько натуральное, что спалило все шторы в актовом зале. От дракона пришлось отказаться. Затем новоиспеченные сказочники направили свои взоры на восточную сказку о волшебной лампе. Лампу в ломбарде откопали, а вот джинн к ней не прилагался. Так как все дружно решили, что спектакль должен получиться как можно более реалистичным, стали думать, где бы раздобыть джинна. На Восток смотаться точно не успеем, почему бы тогда просто его не призвать? Вызовом демонов в Отделе занимались редко, но практика все же имелась, как и специально отведенная комната с литературой. Попытка не пытка, а любопытство не порок; короче, побежали вызывать джинна. Вызвали… демона разрушения. Случайно не ту руну на пентаграмме нарисовали. Демон потребовал жертвоприношений. Жертвоприношений у нас не оказалось, исполнять роль оных не хотелось. В итоге обратно в преисподнюю демона загнали с большим «бумом». Очень большим «бумом». Крышу продолжают чинить.

Но предыдущих просчетов нам показалось мало, и мы стали изгаляться дальше. Сказку-то, в конце концов, выбрать нужно! «Золотая рыбка» – звучит весьма безобидно, стоит попробовать. Попробовали – ничего смертельного не произошло, вот только у многих в городе подвалы превратились в бассейны, а из туалетов получились оригинальные фонтаны. В результате «Золотая рыбка» тоже отправилась в черный список.

Бедный Вальтер во все время наших экспериментов не расставался с пузырьком валерьянки, которую вскоре стал хлебать не разбавляя водой. Госпожа Роза держалась лучше, но чуть уловимый запах коньяка, витающий в воздухе кабинета руководителя Отдела, наводил на мысль о том, что пора отбросить тяжелую артиллерию и перейти к чему-нибудь более безобидному и минимально требующему магического вмешательства. Скачущий по лесу гигантский округлый пирожок вызвал долгие споры и опасения. Кто-то предложил оживить кучу теста, но, представив бродящего по Крушице колобка-убийцу, разрушающего все на своем пути (если еще хоть что-то осталось после наших прежних попыток), мы тут же отбросили данную затею. После длительных часов обсуждений «вердикт» наконец был вынесен. Сцену и декорации мастерим из подручных материалов своими руками (нет, не теми руками, которые создавали дракона!), роль колобкоядных зверей исполняем опять же сами, переодеваясь в костюмы. Колобка выпекаем стандартного размера (кстати, кто-нибудь вообще знает, что это за «стандартный размер»?), двигаться он у нас будет с помощью левитации, самый безобидный приемчик, а говорить за поджаренную булочку будет суфлер. Ура! Осталась самая малость. Все это сделать. За день до праздника.

Бессонная ночь и работа до седьмого пота сотворили из невозможного возможное. В шесть часов утра вся актерская труппа и работники по сцене были на Соборной площади. Собрать сцену заново оказалось нелегким мероприятием, но ребята вроде справлялись. Правда, подозрительно много лишних деталей у них оставалось после сборки. Но это ерунда, главное, сценарий написан, костюмы сшиты, декорации сделаны, оставались сущие мелочи.

– Акира?

– Ха? – откликнулась я, отрываясь от заштопывания не вовремя порвавшегося занавеса.

– Ну, во-первых, оденься, а во-вторых, сходи купи цветы, чтобы сцену украсить, а то у нас тут куча «соплей» и гвоздей торчит, прикрыть бы не мешало, – попросил Ким, опасно пошатываясь на стремянке, пытаясь подвесить картонное облачко. Облачко сопротивлялось.

– Хорошо, а какие цветы покупать? – спросила я, бросая несчастную занавеску.

– Без разницы, главное, чтобы их было много и дешево.

– Вот, Аки, возьми, – Альма протянула мне выданные на расходы деньги.

– Ладненько, тогда я побежала.

– Оденься, – раздался сверху усталый голос «провидца».

– Точно! – Я принялась натягивать сарафан. – Думаешь, в одном купальнике расхаживать по городу неприлично?

– Не знаю, как в обычном купальнике, но в твоем так точно, – проворчал парень, слезая со стремянки. – Смотри, в таком виде не попадайся на глаза Вальтеру, а то его точно удар хватит.

– Не понимаю, что такого в моем купальнике. – Я задрала подол сарафана для лучшего изучения предмета спора. – А?

– Ничего, он очень миленький, – улыбнувшись, ответила девушка.

Я перевела взгляд на друга. Ким вздохнул, утомленно потирая лоб.

– Хорошо, что ты в этот раз выбрала совместную модель. Но про то, как он тебя обтягивает я лучше промолчу. Кстати, ты в нем дышать-то можешь? Я задам тебе всего один вопрос: почему именно эта расцветка?

– Расцветка? О, ну там была еще леопардовая, но я подумала, это будет выглядеть слишком вульгарно.

– Зато это выглядит слишком очевидно, – пробурчал Ким.

– Очевидно?

– Забудь. Иди уже за цветами, – махнул рукой парень, возвращаясь к работе.

Я недоуменно пожала плечами и побежала выполнять поручение. Что может быть очевидного в черно-белых пятнах коровы? Не понимаю.

В Крушице хватало цветочных магазинов, но по случаю фестиваля в большинстве из них уже закончились цветы, а в других были столь непотребные цены, что я просто не могла поверить, что какой-то плюгавый лютик может столько стоить. Безрезультатно бродя от одного магазина к другому, я начала отчаиваться. Быть может, сбегать в городской парк и там повыдирать цветочки из клумб? Пожалуй, оставлю эту затею на крайний случай. О, вот и еще один магазинчик, а вдруг здесь повезет?

Я остановилась, разглядывая витрину. Во всяком случае, товар имеется, посмотрим, какие тут цены. Стоило мне очутиться внутри, как запах цветов, земли и удобрений тут же ударил в нос. Порой запахи лучше любой визитной карточки. Я по ним даже дорогу порой нахожу быстрее. Ну как можно перепутать запах свежей выпечки, доносящийся из булочной, и дразнящий желудок аромат шашлыка в трактирчике под мостом? Правильно, никак. А карты и адреса – это уже вторично.

– Привет, девушка-ананас! – радостно поздоровались со мной, оторвав от неизменно голодных мыслей. Я посмотрела на стоящего за стойкой парня в темно-синем фартуке с вышитым на нем красным тюльпаном. Солнечный свет, пробивающийся сквозь листву цветов, коими заставлялась витрина, алмазным блеском отражался на белоснежных волосах. Таких белых и искристых, словно недавно выпавший снег. Ярко-голубые глаза и улыбка чуть ли не до ушей.

– Ты… – помедлив, начала я, – почему назвал меня ананасом?

Белые брови удивленно поднялись.

– Почему? Но ведь у тебя прическа будто хвостик ананаса.

– Ананаса? Ладно, как только мой хвост не называли. Смирилась. Пальмой – называли, фонтаном – называли, редиской – называли, – загибала я пальцы. – Но ананасом еще ни разу.

– Теперь разу! – Парень вновь улыбнулся, пристально посмотрев на меня. – Послушай, ты ведь догадалась, кто я?

– Конечно, – ответила я, тоже пристально уставившись на него. – Ты продавец в цветочном магазине! Чего тут гадать?

Последовала минутная тишина. Можно было услышать, как из глиняных горшков тоненькой струйкой сочится вода. Кап-кап, кап-кап. Затем блондинчик разразился таким диким хохотом, что рухнул под прилавок. Я лично никак не могла понять причину столь бурного веселья. У него амнезия и он сам не мог вспомнить, кто он и где? В любом случае странный он какой-то и что-то или даже кого-то мне напоминает. Но вот кого? Никак не вспомню. Задыхаясь, странный парень кое-как выбрался на свет божий.

– Ох… нет… ты меня просто уморишь… ух. – Он утер проступившие от смеха слезы. – Я скажу тебе, только по секрету. На самом деле я не продавец в цветочном магазине, – неожиданно заговорщицки произнес парень.

– Не продавец? А кто тогда?

Лжепродавец сделал знак рукой, и я наклонилась к нему через прилавок.

– Тише, нас могут услышать. – Он настороженно покрутил головой. Я последовала его примеру, но кроме представителей флоры никого поблизости не обнаружила. На всякий случай я подалась еще ближе. – На самом деле я…

И тут только, наклонившись почти к самому лицу парня, я заметила рассекающий губу шрам. Зараза! Я попыталась отскочить, но жгучая боль внезапно разорвала мне рот. Знакомое чувство. А я надеялась, что смогла его позабыть. Я взвыла. Потребовалась всего доля секунды, и я оказалась на другом конце магазина. Сквозь прижатые ко рту пальцы сочилась горячая кровь. Северянин остался невозмутимо стоять за прилавком, задумчиво крутя в руках маленькую садовую лопатку. Ею он меня порезал?! Класс! Быть убитый садовым инвентарем. Не такую смерть я себе представляла.

– Ты сегодня без сторожевого хори, малышка? Жаль, – ты не представляешь, как я об этом жалею! – Эй, не обижайся! Я не собираюсь тебя убивать. Всего лишь возвращаю должок. Теперь мы квиты! – Мило улыбнувшись, парень кинул лопатку в пустой цветочный горшок.

Квиты?! Нормально! Кусал его Шнурик, а шишки мне! Но попробуй он тронуть Шнурика хоть пальцем… Моей руки легонько коснулись. Я вздрогнула. Северянин стоял рядом со мной. Я не заметила, как он подошел. Его движения совершенно бесшумны – именно так падает снег. Он осторожно отвел мою руку и приложил что-то к распоротой губе. Почувствовался приятный холод.

– Возвращаю.

Мой платок? А я и позабыла. Небрежно улыбаясь, блондин положил свою огромную руку мне на голову и дружески потрепал волосы. Хватит. Это уже перебор. Мои нервы больше не выдержат. Я быстро увернулась и занесла руку для удара. Ну, сейчас я точно снесу ему голову за все хорошее! Но он успел меня перехватить. Схватив, он закрутил меня, как юлу. Перед глазами все замелькало. Секунда карусели – и я оказалась на улице. В руках я держала огромную корзину, наполненную ромашками и голубыми колокольчиками. Вокруг, удивленно смотря, проходили люди. Какого?!

– Лучше платок еще подержи, пока кровь не остановится, – добродушно посоветовал парень, стоя в дверях цветочного магазина.

– Да ты…

– Я Хел.

– Хрен ты, а не Хел!

– А ты Арика, а не Акира. Но не суть важно, – развел руками Хел.

Я застыла. Откуда он знает?!

– Да кто ты, черт возьми, такой и что тебе на Западе нужно?!

– Мне? Я приехал на летний фестиваль, – удивленно ответил парень. – Не дуйся, малышка, у меня и соответствующие документы есть. Все законно. Можешь спросить в посольстве. Тебе пора идти, иначе ты опоздаешь. Я обязательно приду посмотреть ваш спектакль! Ты не играешь в главной роли? Нет? Жаль. Хочу сказать тебе еще кое-что на дорожку: хоть ты и не Красная Шапочка, будь осторожна. Волков всегда хватает в жизни.

Дверь закрылась. Я осталась стоять в растерянных чувствах и с рассеченной губой. А в голове крутилась одна-единственная и, как всегда, бредовая мысль: почему мы не догадались поставить «Красную Шапочку»?!

– Тебя только за смертью посылать. Неужели купить цветы – большая проблема? Погоди, что у тебя с губой? – Ким, забрав корзинку, обеспокоенно посмотрел на мое лицо.

– Я целовалась с садовой лопаткой.

– Что?

– Шутка. Просто один должок. Извини, что долго. Пришлось к госпоже Розе забежать передать кое-что. Ох, Ким, – я растерянно схватилась за голову. – Я что, проклята на сплошные недоразумения?! Ужас!

– Ты сама сплошное недоразумение, – успокоил напарник. – Так что в итоге произошло?

– Да там… – Но объясниться мне не дали. Сотрясающий воздух крик заставил нас позабыть обо всем на свете. С тарелкой в руках к нам выбежала взволнованная Альма. На самом деле «взволнованная» было еще мягко сказано. У девушки вот-вот готова была начаться истерика. Вокруг Альмы стал собираться народ.

– Что случилось?

– Да не толпитесь!

– Что происходит?

– Ау! Отойди, ты мне ногу отдавил!

Когда шум слегка ослаб, девушка возбужденно затараторила:

– Я хотела наложить грим на колобка, чтобы он был готов к выходу, прихожу в гримерку, а там вот! – Альма продемонстрировала пустую тарелку, на которой осталась всего пара крошек, напоминающих о недавнем присутствии пропавшей булочки. – Куда он мог деться? Мы не успеем испечь другой!

Шум в толпе вновь возрос. Все плевались, матерились, хватались за голову, не зная, куда бежать. Ведь как возможна сказка про «колобка» без самого колобка? Нереально! И только я одна стояла, мявшись с ноги на ногу. Во мне возрастали смутные сомнения.

– Альма, прости, а колобок находился в крайней правой гримерке?

– Да.

– Лежал на стуле?

– Да.

– Коричневый, сплющенной формы?

– Да! У нас не получился круглый, – вытирая слезы, ответила девушка и тут внезапно прекратила плакать. – А ты откуда знаешь?

– Ой-ой, – только и смогла протянуть я.

– Акира, что значит «ой-ой»?

– Понимаешь, я не знала, как выглядел ваш колобок. Я думала, это каравай… притом не очень вкусный.

– Ты съела колобка?! – в ужасе вскричала Альма.

– Каравай! Каравай! Я думала, что это каравай!

Десятки глаз впились в мою сторону. Ох, как мне не нравится выражение их лиц. Я непроизвольно начала ретироваться спиной к стене. Кольцо вокруг меня становилось все плотнее и плотнее. «Без боя не сдамся», – отчаянно решила я.

– Знаете, что я подумала, – пусть тот, кто съел колобка, и будет колобком.

– Что?! Нет, нет, какой из меня колобок? У меня ноги, руки и вообще тело имеется, а не только голова!

– А мы сейчас все лишнее быстренько уберем.

В толпе блеснул нож.

– Нет! Да вы чего?! Помогите!!!

– Вот так. Теперь ты настоящий колобок. – Альма отошла в сторону, любовно изучая свое творение.

– М-да, хорошо хоть налысо не побрили, – проворчала я, разглядывая себя в зеркале. Желтая гладкая голова с ярко-красными щеками удивленно смотрела на меня.

– Да, удачно мы нашли подходящую шапочку для плавания, – согласилась девушка. – Только не вовремя ты губу разбила. И как ты только умудрилась?

– Да как обычно, – хмуро проворчала я.

– Ничего, красоту ничем не испортишь! Ну что, идем смотреть, как переоборудовали сцену?

К моей великой радости, во время расчлененки вмешался один здравомыслящий человек – Ким. Отговорив народ от головотяпства, он предложил идею переоборудовать сцену. Теперь в полу имелась «траншея», из которой должна была торчать моя голова, вся остальная часть находилась под, мне оставалось только ползать на коленях. Для прикрытия дырки вокруг была выстроена бумажная трава, доходящая чуть ли не до самой моей макушки.

Я с сомнением осматривала сию конструкцию. Уж очень сильную ассоциацию с гильотиной она у меня вызывала.

– О, Ким, смотри! Как тебе наш колобок? – спросила Альма у проходящего мимо парня. Ким остановился, присмотрелся, закатил глаза и начал хмурить лоб.

– Ты чего делаешь? – удивились мы.

– Пытаюсь вспомнить.

– Что?

– Заразная ли желтуха.

– Тьфу на тебя! – обиделась девушка, но я лично была в чем-то солидарна с другом. – Колобок должен быть румяным! Ничего вы не понимаете.

– В колобках? – уточнила я.

– В красоте, – возвышенно произнесла она. – А ты, – палец уткнулся в Кима, – критик, иди в гримерную, через полчаса выступаем. – Дав распоряжения, Альма удалилась.

– Ух ты, Ким, ты тоже будешь выступать! А кого играешь?

– Волка. Серого, – угрюмо ответил напарник.

– Тогда уж черного, – заметила я. – Но как ты позволил себя уговорить? Я ни за что не поверю, что ты согласился на добровольной основе.

– Шантаж.

– А?

– Обыкновенный шантаж.

– И чем же тебя шантажировали?

– Неважно, – встряхнул головой парень. – Кажется, перед твоим дележом ты хотела рассказать о своем свидании с садовой лопатой. Я слушаю.

– Ах, да! Знаешь… – Внезапно я запнулась. У меня не было особенного желания рассказывать другу о недавнем инциденте. Слишком свежим он был и вызывал чувство собственной ущербности. Я снова проиграла этому типу. Не понимаю, я точно сильнее его. Но мне явно не хватает опыта. Бесполезно иметь силу, когда твой противник всегда на шаг впереди тебя. Все равно что стрелять из пушки по комарам. Шуму много, толку мало. Я рассказала обо всем госпоже Розе. Она обещала проверить информацию. Но что-то мне подсказывает, что и тут северянин обошел нас. Ничего они не найдут, и не к чему будет подкопаться. – Ничего особенного. Забудь.

Ким внимательно всмотрелся мне в лицо. Раскаленное золото прожигало насквозь. Пресвятая ватрушка, как я не люблю врать Киму, особенно зная то, что он всегда знает, когда я вру. Так и хочется провалиться сквозь землю.

– Ну-у-у, ладно. Забуду, раз ничего особенного, так?

– Да, – торопливо подтвердила я. – Абсолютно ничего!

– Тогда я пошел переодеваться. Встретимся на сцене.

– Ага, давай. – Я помахала другу вслед.

Уф, пронесло. Но в голосе Кима так и читалось: я все равно все узнаю. Пускай узнает, лишь бы мне не говорить.

– Эй, колобок, иди на сцену! Нужно отрепетировать выход.

Правильно, сейчас эти проблемы неважны. Главное – войти в роль. Я говорящая булочка, я говорящая булочка, я – булочка.

Жили-были старик со старухой. Вот и говорит один раз старик старухе:

– Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети, не наскребешь ли муки на колобок.

Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две. Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила (очень, очень безрассудный поступок). Колобок полежал, полежал, взял да и покатился (это из чего у них там мука была? С алхимическим порошком случайно не перепутали?) – с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог – да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше.

Катится Колобок по дороге, навстречу ему Заяц.

На сцену вышла Альма. Я поперхнулась – кхе-кхе, с таким зайцем нашей сказке ограничение нужно давать плюс восемнадцать. Зато у мужской половины зрителей сразу же проснулся интерес. Главное, чтобы только он один…

– Колобок, Колобок, я тебя съем! – кокетливо произнес зайчишка.

Обтягивающие лосины, жесткий корсет, пикантно перекосившийся бантик на шее и игривые заячьи ушки с хвостиком. И где они только таких зайцев видели?! Но больше всего меня убивала метровая мягкая игрушка в виде морковки, которую Альма держала под мышкой. Спрашивается – зачем зайцу есть колобка, если у него имеется при себе такая морковка! Радиоактивная. А бог с ней, с морковкой! Пора свою речь вспоминать.

– Не ешь меня, Заяц, я тебе песенку спою:

 
Я Колобок, Колобок,
Я по коробу скребен,
По сусеку метен,
На сметане мешон
Да в масле пряжон,
На окошке стужон.
Я от дедушки ушел,
Я от бабушки ушел,
От тебя, зайца, подавно уйду!
 

Показав зайцу язык, я «покатилась» дальше.

И покатился по дороге – только Заяц его и видел! Катится Колобок, навстречу ему Волк.

Волк подплелся ко мне походкой умирающего лебедя. Хвост умудрился зацепиться за торчащий из пола гвоздь. Попытки Кима освободить его не увенчались успехом. Теперь создавалось впечатление, будто его купировали чуть ли не под самый корень. Правое ухо так и норовило сползти с макушки на подбородок. Парень был вынужден постоянно его поправлять, дабы окончательно не растерять вид страшного серого волка.

– Колобок, Колобок, я тебя съе-е-ем! – прозевал волк, клацнув не особо устрашающими белыми зубами. Я критически смерила волка взглядом.

– Уж скорее я тя съем, – пообещала я волку, более эффектно щелкнув челюстью. Дети рассмеялись, внизу меня усиленно стали пихать в бок.

– Не отходи от текста, – шептали из подсобки.

– Да-да, – закивала я. – Не ешь меня, Серый Волк, я тебе песенку спою…

Поползла я от волка дальше. Ким лишь пожал плечами, лениво удалившись со сцены.

И покатился по дороге – только Волк его и видел! Катится Колобок, навстречу ему Медведь.

Ой, мамочка! Медведь в образе Моэги вышел крайне брутальным. Я даже струхнула. Оскалившись, девушка заговорила басом:

– Колобок, Колобок, я тебя съем!

– Верю, – сглотнув, согласилась я. – То есть где тебе, косолапому, съесть меня!

Снова бессмертный хит сегодняшнего дня.

И опять покатился Колобок – только Медведь его и видел! Катится Колобок, навстречу ему Лиса.

Дождалась, вот и эпический конец подходит. Все коленки уже стерлись. О, а я и не знала, что Май у нас лису играет… трансвестита. Куда катится этот спектакль? Явно не туда же, куда Колобок. Действительно, как в сказке – чем дальше, тем страшнее.

Закинув на плечо шикарный лисий хвост, Май откашлялся и попытался заговорить фальцетом. Вышел писк комара.

– Колобок, Колобок, куда катишься?

А черт его знает!

– Качусь по дорожке. – Логика у Колобка напрочь отсутствует: спросили «куда», а «не по чему».

– Колобок, Колобок, спой мне песенку!

Я вновь завела знакомую пластинку. Подумав, Май произнес:

– Ах, песенка хороша, да слышу я плохо. Колобок, Колобок, сядь ко мне на носок да спой еще разок, погромче.

Я уже начала лихорадочно вспоминать, что я там делала на репетиции, как вдруг из толпы раздались детские крики:

– Нет, Колобок! Не слушай Лису!

– Она тебя съест!

– Не садись к ней на нос!

– Убегай!

Такого поворота событий мы не ожидали. Май растерялся, да и я тоже, но ненадолго. Нас учили: клиент всегда прав, следовательно, зритель тоже. А детей расстраивать тем более нельзя, себе дороже. Раз народ требует триумфа Колобка – будет им триумф Колобка!

– Не бойтесь! Я не простой Колобок! На самом деле каждый третий… сейчас что?

– Э, понедельник, – оторопело ответил Май.

– Да, так вот, каждый третий понедельник месяца, при новолунии, и то если оно выпадает на двадцатое число, я спонтанно эволюционирую, отращивая ноги, руки, и становлюсь… – Я выдержала эффектную паузу. Дети в ожидании зачарованно поддались вперед. – Колобком – воином справедливости, защитником, сирых, убогих и обделенных хлебобулочных изделий!!!

У Мая отпала челюсть. В подсобке, кажись, все попадали.

– Коварная Лиса! Узри же кару Колобка – воина справедливости! – с этими словами я выскочила из пола. Щепки и доски полетели в разные стороны. – Смертельный прием: пендель правосудия! – Я с разворота заехала ногой Маю по челюсти.

Парня снесло со сцены. Тишина и… бурные аплодисменты. Ничего не скажешь, а роль Колобка мне явно удалась на славу!

После спектакля все пошло своим чередом. Была музыка, танцы, игры и какие душе угодно развлечения. Вечером весь свободный коллектив ЗОГа бух… отмечал первый день летнего фестиваля и дебют поставленной сказки. Маю бы тоже налили, но он, к сожалению, все еще лежал в отключке. Но уже не на дороге, а в лазарете. Не знаю, как долго мы праздновали и как много я выпила, однако домой Ким провожал меня, придерживая за талию. А я все удивлялась, почему так петляет дорога.

– Не, ну че мы так рано ушли? – не унималась я, споткнувшись уже, наверное, в сотый раз. – Я еще очень даже могу!

– Не сомневаюсь, – кивнул Ким. – Это и пугает.

– Не, ну че? Я трезва, да! Я трезв, как стеклышко; стекл, как трезвышко, о-о…

– Ого, – передразнил друг. – Хватит с тебя, Колобок – воин справедливости. Боже, только ты могла такое выдумать.

– Точно! Я же герой! Эй, мужчина! Да, вы самый! Куда это вы рогалик потащили? Съесть хотите?!! Да я вас щас! Пендель правосудия, уху!

– Акира, уймись! Бегите, мужчина, бегите… А-а, поздно. Лежите.