Текст книги "Гренадёры"

Автор книги: Евгения Биткова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Отчет 2
Зимние полевые учения

Эксперт – это человек, который совершил все возможные ошибки в очень узкой специальности.

Нильс Бор

Утро. В лесу ярко светит солнце. Мирно. Тихо. Только редкие птички сбросят с веток елок комки снега да любопытная белка покрутит усами и нырнет обратно в дупло. Благодать.

Скрестив руки на груди, посреди изрезанной лыжней дороги, стоял в ожидании Андрон – когда-то бывший начальник стражи самого Правителя страны, а ныне один из сотрудников и инструкторов ЗОГа. «Счастливец», которому в этом году выпала честь проводить зимние полевые учения. Учения обязаны проходить все гренадеры, имевшие средний уровень выполнения заданий. А именно десять команд, двадцать человек. Всем этим средневикам было меньше тридцати лет, в то время как их инструктору уже за сорок. На своих так называемых коллег по работе (а в эти две недели и подопечных) Андрон взирал с ужасом воспитателя неуправляемого детского сада. Несомненно, многие из них способные ребята, схватывающие все на лету, но вот слово «дисциплина» было им совершенно чуждо.

Суровый мужчина с жутким шрамом, рассекающим правую щеку, за плечами которого прошла не одна смертельная битва, он знал, как заставить целое войско внимать любому его слову. Но он не имел ни малейшего понятия, как втолковать этим оболтусам, что к завтраку нужно приходить ровно в восемь, ложиться в десять, комендантский час не нарушать, в женское крыло не ходить (наоборот, тоже запрещено!), и лыжная палка не предназначена для роли копья при охоте на зайцев (даже если она хорошо справляется с этой задачей).

Мужчина тяжело вздохнул – две недели, а прошло всего три дня. Три дня, но они уже успели всё! Затопить кухню, разбить четыре окна, сломать пять стульев и один стол, засорить дымоход дохлой вороной (запах паленых перьев долго не хотел выветриваться), загнать хозяина принимающего их горного лагеря на козырек крыши, а потом несколько часов пытаться снять его по методу «попади в мишень». Попали все. Хозяина госпитализировали. Что скажет начальство? И это, казалось бы, эксперты своего дела, имеющие соответствующий документ, подтверждающий вышесказанное! А главная проблема состояла еще и в том, что половину компании представляли маги, у которых так и чесались руки продемонстрировать «новенький приемчик». Ну и демонстрировали бы свои приемчики в безлюдной чащобе леса! Так нет, им необходимо исключительно в доме устраивать пожары и наводнения! Господи, а ведь еще одиннадцать дней! Одиннадцать…

От тяжких мыслей, переходящих в извечные вопросы «за что, зачем и почему именно я?!», Андрона оторвал внезапно выехавший из-за елок лыжник и за ним пара следом. Что же, пора возвращаться к работе.

Вскоре вокруг инструктора собралась порядочная толпа народа, невесть каким чудным образом сумевшая уместиться на узкой дорожке.

– Ну что, все добрались?

Пару секунд по толпе разносилось оживленное шушуканье.

– Нет, не все. Акира и Ким пока не приехали, – сообщила Альма, двадцатилетняя девушка с рассудительным выражением лица, обрамленным длинными светлыми волосами.

По спине Андрона пробежала дрожь.

– Опять эта парочка! Почему у них все не славу Богу?!

– Кто знает? Может, они чем-то его прогневали, – пожал плечами кудрявый Май, возводя глаза к небу.

– Уж скорее я, – тихо проворчал Андрон. – Ладно, будем ждать.

Чудесное утро! Солнце светит, легкий морозец щиплет щеки, птички не поют, но пролетают желтобрюхие синички. Елочки покрыты снегом, словно сахарной глазурью. Да, глазурь… Я, поглощенная мечтами, готова была укусить ближайшую ко мне ветку, как вдруг, в который раз, прозвучал знакомый голос:

– Ты там корни пустила? Спускаться собираешься? Я, безусловно, понимаю, спешить нам некуда, нас всего лишь ждет восемнадцать и один человек, и этот один человек крайне недоволен. Но этот пустяк никоим образом нас не волнует. А вот то, что я медленно, но верно превращаюсь в сосульку, волнует. Будь так добра – пошевеливайся.

Да, с Кимовой непереносимостью к холоду поездка в горы была не самой удачной затеей. Но кто нас спрашивал? Нас только поставили перед фактом, впрочем, как всегда. Я только за отдых на природе. Здесь так красиво! Но эти несчастные учения портят мне все удовольствие! Я битых полчаса стою на вершине небольшой горки в глубоких раздумьях: съезжать или не съезжать? Все мое естество категорически противилось съезду. Жгучая необходимость спуска не могла противиться инстинкту самосохранения на пару с телескопическими глазами страха. Глаза моего страха были похлеще любых окуляров. Ким же, не имеющий такого зрячего чувства, преспокойно съехал вниз, мерзнуть в ожидании меня и чуда. Советую ставить на чудо. Я предлагала ему поехать дальше, но он отказался, мотивируя это отсутствием желания объяснять Андрону, в каком овраге потерял свою напарницу.

Моя проблема состояла в следующем: до горки я ехала по заранее проложенной лыжне, которая хоть как-то удерживала меня в вертикальном положении. Но у горки лыжня на два метра заканчивалась, затем начинаясь уже на ней самой. Как одолеть два метра с разъезжающимися в разные стороны ногами и не угодить прямиком в обрыв, удачно находящийся по соседству, я не представляла.

– Ким, я не могу, мне страшно!

Снизу раздался усталый вздох.

– Сними лыжи и спустись так.

Я засияла. Ким – золотая голова! Быстро присев, я принялась разбираться с креплением. Возможно, я бы и смогла их расстегнуть, даже не сломав, но тут случилось чудо. Внезапно я почувствовала какое-то странное ощущение. Ощущение именовалось тем, что я, сидя на корточках, быстро набирая скорость, начала съезжать вниз. От испуга я невольно подскочила. Отнюдь не лучшая идея. Меня тут же начало шатать из стороны в сторону. Гордость не позволила мне закричать. Я лишь закрыла глаза. Вторая не лучшая идея. Спустя несколько секунд я почувствовала удар. Удар оказался не столь болезненным, как ожидалось. Решившись открыть глаза, я почти в упор увидела вытянувшееся от удивления лицо друга. Самое странное, что мы (я и Ким) продолжали ехать. Парень катился вперед спиной в обнимку со мной, впившейся в него мертвой хваткой. Дорога шла под углом, и, похоже, мы не собирались останавливаться. Первым, как обычно, пришел в себя Ким.

– Акира, отлипни от меня. Нам нужно развернуться.

– Не могу. У меня лыжи застряли!

– Тогда держись крепче. Торможение у нас будет немягким.

– А как мы будем тормозить?

– Лучше спроси обо что.

Прошло пятнадцать минут. Андрон начинал терять и без того небогатое терпение. Он уже отправил одну половину людей в лагерь, вторая осталась с ним на случай, если придется организовывать поиски. Тут из-за поворота послышался какой-то звук. Инструктор вышел на середину дороги и стал приглядываться. Все остальные постарались отойти поближе к обочине. Не уловив суть данного маневра, мужчина хотел потребовать объяснений, как вдруг его стремительно снесло, отбросив в сугроб. Полетели хлопья снега. Более удачные лыжники кинулись откапывать пострадавших.

Пятясь задом и отряхиваясь, я выползла из сугроба, следом высунулась обильно «припудренная» голова напарника.

– В итоге получилось об кого.

Раздался похрустывающий звук. Белый, точно снежный человек, и свирепый, словно дикий вепрь, из сугроба поднялся инструктор Андрон. Погнувшаяся лыжная палка в его руках чудным образом превращалась в замысловатый крендель. Все дружно сглотнули.

– Десять… дополнительных… кругов! Живо!!! – задыхаясь после каждого слова, проорал он.

Мы с Кимом обреченно переглянулись. Докатались!

– А солнце, кажется, садится, – заметила я, поглядывая на небо.

Мы с напарником доплетали наш десятый круг. Ноги от усталости не чувствовались, и процесс катания стал состоять больше в отталкивании палками, чем в перебирании лыжами.

– Похоже на то. А еще мы заблудились, – спокойно оповестил парень.

– С чего ты взял? – обеспокоенно спросила я, оборачиваясь. Ким шел сзади.

– С того. Вместо поворота направо ты повернула налево.

– Почему же ты меня не остановил?!

– Я хотел, но ты так быстро слетела вниз с горы. Пока я тебя догнал, было поздно что-либо менять.

И ничего удивительного. Раз я летела, мне было не до выбора поворотов. Куда лыжи – туда и я.

– Думаешь, мы безнадежно потерялись? – скисая, поинтересовалась я.

– Думаю, нет. Эту дорогу мы знаем.

– Знаем?

– Мы проезжали мимо этого пня три раза. Теперь четыре.

– Так, все, – останавливаясь, решила я. – Теперь ты будешь ехать впереди и, надеюсь, выведешь нас отсюда.

– Я не слишком хорошо ориентируюсь в данной местности.

– Ну, уж точно лучше, чем я!

– С этим не поспоришь, – согласился Ким, меняясь со мной местами.

Порой спокойствие и невозмутимость друга меня убивали. Хорошо, что он не теряет самообладания, но мог хоть как-то отреагировать на наше положение, а не спокойно сообщать мне об этом, словно мы ведем речь о погоде. Иногда так и тянет устроить истерику.

Проехав пару километров, я начала всматриваться в окружающую нас природу. Был полумрак, но пока окончательно не стемнело, я могла что-то разобрать.

– Ой, Ким, смотри! Там в дупле, кажется, белочка сидит! А под тем кустом чьи-то следы, по-моему лосиные, – всматриваясь в снег, поделилась я своим предположением.

– А вот под той сосной волки пытаются загрызть ребенка.

– Где?! – подскочив на месте, вскричала я, вертя головой.

И правда, под одной из высоких сосен, прижавшись к стволу дерева, стояла до смерти напуганная пятилетняя девочка, ее окружили три волка.

– Так, – протянула я, снимая лыжи. – Каков план действий?

– Я хватаю ребенка, а ты разбираешься с волками, – скомандовал Ким, тоже разуваясь. – Возражения есть?

– Какие могут быть возражения при твоем равном разделении обязанностей? – усмехнулась я, но возражать не стала. У Кима не было ни малейшего шанса справиться с волками.

Как ни странно, на наше присутствие волки никак не отреагировали. Недолго думая (не люблю этот процесс), я слепила снежок и бросила в одного из серых. Подействовало, волк недовольно обернулся, оскалив пасть.

– Хорошие собачки, ну же, идите к Акире, я вас не обижу, – проворковала я, приманивая волков.

Волки никогда раньше не встречали такой дурной девушки и, решив полюбопытствовать, направились ко мне. Тем временем Ким, осторожно обойдя животных, взял на руки плачущего ребенка и начал ретироваться к дороге. Но звери заметили его маневр, недовольно обернулись.

– Эй! А про меня вы что, забыли? – обиженно вопросила я и с боевым рыком накинулась на одного из них.

Очутившись у него на спине, я вцепилась зубами в ухо. Волк пронзительно взвизгнул, начав крутиться на месте, безнадежно пытаясь сбросить меня. Но я держалась похлеще любого клеща. Остальные двое, не понимая, что происходит, постарались отойти подальше, дабы ненароком не угодить под наши пируэты. Девочка, ошеломленно смотря на потасовку, осторожно спросила Кима:

– А что она делает?

– Это у нее такой особый подход к животным, – ответил находчивый парень.

Постепенно мне надоело крутиться на одном месте, да и волчье ухо на вкус оказалось не самым вкусным. Я решила отцепиться от бедного животного. Не поверив своему счастью, волк без оглядки понесся в глубь леса, остальные, быстро смекнув, последовали его примеру.

– Ну, теперь, я думаю, они больше не захотят нападать на людей, – гордо заявила я, сплевывая клок шерсти.

– Бедный волк, – покачал головой Ким.

– А что такое? – встревожилась я. – Я старалась ему не навредить.

– Да, старалась. Только вряд ли передача бешенства и нанесение психологической травмы можно отнести к гуманному обращению с животными, – с серьезным видом заявил парень. Оскорбленно хмыкнув, я повернулась к другу спиной.

– Нужно подумать, что теперь делать с этим ребенком, – вернулся к насущной теме друг. – Ты почему здесь одна?

Девочка захлопала глазами, в которых грозовыми тучками стали собираться слезы.

– Я заблудилась.

– Это мы поняли, а конкретнее?

– Я… я не знаю, где мой папа-а-а! – выдавила она, разразившись слезами.

– Понятно, – уныло заключил Ким. – Пока мы мало что сможем от нее узнать. Проще отвести ее на базу и там уже пусть местные разбираются сами.

– Хороший план, но есть маленькая загвоздка. Мы сами понятия не имеем, где наш лагерь, и, ко всему прочему, уже стемнело!

– Сегодня до лагеря мы не дойдем, ориентироваться в темноте на незнакомой местности – чистый идиотизм. Придется ночевать в лесу. Но не здесь, пройдем немного и поищем более подходящее место, – предложил напарник, передавая мне ребенка и надевая лыжи.

Ночевка зимой в лесу не вызывала у меня бешеной радости, но нет другого выхода. По лыжам.

Дороги как час не было видно. Мы шли на ощупь, не очень полагаясь на зрение. Ким ступал впереди, а я с ребенком, сидевшим у меня на спине, следом. Дул сильный ветер, и я искренне радовалась нашим трехслойным комбинезонам и коротким, но теплым лыжным курткам. Правда, сейчас жутко хотелось их удлинить, скажем, до пят. Мы шли, а подходящего места все не попадалось. Я стала переживать за Кима. За время нашего шествия он начал кашлять. Из носа у него потекло, и друг попросил платок. Платка не оказалось. Сообразительный парень предложил мне его наколдовать. Вовремя он вспомнил, что я как бы маг! Во всяком случае, когда-то в незапамятные (ну, для моей памяти) времена я пыталась освоить данное искусство. Скажу сразу – напрасно. Маг из меня вышел весть знает… куда и, похоже, возвращаться не собирался. Но я честно попыталась.

Создаем материальный предмет – создаем материальный предмет. Чувствуем его в руке – чувствуем. Видим – видим… Мы с Кимом уставились на кружевные трусы на моей ладони. Черные. Танго. Я смущенно предложила их другу, он вежливо отказался. Я расстроенно положила трусы в карман (не выкидывать же).

Пройдя пару шагов, я увидела, как напарник подозрительно зашатался. Прекратив шатание, Ким упал лицом вниз. Я еле успела поймать его за капюшон. У парня был жар. Я простонала, опустила девочку на землю и принялась снимать свои и Кимовы лыжи.

Ночь. Непроглядная тьма и лес окружали меня со всех сторон. Я шла в неизвестном направлении, с бессознательным телом напарника на спине, ребенком под правой мышкой и двумя парами лыж под левой. Шла, скрипя зубами и мысленно проклиная чахоточного парня, начальство, учения, погоду и того умника, который изобрел лыжи. После всех проклятий в голове крутилось лишь одно: ну за что мне все это?!

До слуха донеслось легкое шуршание, я повернула голову и увидела, как из-под двух пар пледов вылез взлохмаченный Ким. Я облегченно вздохнула.

– Очухался? – радостно спросила я, трогая рукой лоб друга. – Жар спал, хорошо!

К лицу парня снова стала возвращаться его естественная бледность.

– Что случилось? – немного хрипловатым голосом спросил он.

– Ты отключился. Мне пришлось тащить на себе тебя, ребенка и лыжи. Знаешь, когда мы вернемся в ЗОГ, я потребую себе нового напарника, поздоровее некоторых!

– Рациональная мысль, – мирно согласился Ким. – А чего ты лыжи не бросила?

– Ага, бросишь их! Потом Вальтеру пиши объяснительную, куда дели казенные лыжи, и выплачивай стоимость с неустойкой! Нет уж! Мне дешевле и гораздо спокойнее для нервов было бы бросить вас двоих.

Ким усмехнулся.

– А где ребенок?

– Да вон! За тобой лежит.

Девочка спала, мирно посапывая, прижавшись к спине парня.

– Где мы сейчас? – спросил друг, осматриваясь. – Похоже на шалаш, сооруженный из еловых веток.

Шалаш был небольшой, но в нем умещались трое. Посредине горел маленький костер.

– Так и есть. Мне надоело тащить вас, и я решила организовать место для ночевки или похорон. Подумала, определюсь по ходу. Вышла ночевка. В принципе неплохо, только есть хочется! К сожалению, в темноте я не смогла никого поймать. Придется ложиться спать на голодный желудок. А ты спи давай, нужно набираться сил. Температура спала, будем надеяться, завтра ты сможешь идти сам. И я отказываюсь тебя на себе тащить, если что.

Парень осмотрел меня.

– А тебе не холодно без пледа?

– Нет. Я вон твоей курткой ноги укрыла!

– Моей? – возмутился напарник.

– Ну зачем тебе куртка? И так вон со спины живое тепло греет! – сказала я, указывая на ребенка.

Ким смолчал.

– О, знаешь, что я узнала от девочки? Оказывается, они с отцом ехали по лесу в собачьей упряжке, но волки испугали собак, и они дали деру. А девочка вывалилась.

– Ясно, есть шанс, что отца уже незачем иска-а-а-ть, – прозевал Ким, перевернувшись на бок.

– Почему?

– Волки в это время года голодные.

Утром, первым делом выйдя на улицу, Ким принялся внимательно осматривать конструкцию шалаша. Его она явно воодушевила.

– Что это? – спросил он, указывая на мое сооружение.

Шалаш был смастерен из наломанных сосновых веток, скрепленных вверху знакомыми кружевными трусами.

– Понимаешь, ночью мне было тяжело и лениво нормально соображать, что да как делать, и веревки с собой не оказалось. Я решила сымпровизировать. А трусы хорошие наколдовала, крепкие.

Ким еще раз обошел шалаш.

– Знаешь, я всегда удивлялся твоему неординарному подходу к самым обыкновенным вещам, – честно признался он.

Я зарделась, сочтя это за комплимент.

– Ладно, как мы пойдем? Твоя пошатывающая походка не внушает мне доверия, – откровенно призналась я, с опаской смотря на друга.

– Сам не внушаюсь, но идти надо. Буду опираться на лыжные палки.

Приняв решение, мы отправились в путь. Честно сказать, после вчерашнего усиленного дня лыжной ходьбы меня начинало нехорошо трясти при виде лыж. Как оказалось, Ким тоже был подвержен этому странному заболеванию. Он посмотрел на них таким полным отвращения взглядом, что лыжи были просто обязаны пристыженно извиниться и удалиться с глаз долой и из сердца вон. Но, похоже, они не понимали прозрачных намеков, и нам пришлось обуться.

Сегодняшний поход протекал еще медленнее, чем вчерашний. Ким чувствовал себя неважно и еле перебирал ногами. У меня возникло жгучее желание поставить его в «хвост», но тогда была опасность просто-напросто потерять отставшего позади напарника. Но судьба решила нам улыбнуться. Жаль, тогда мы не знали, что на самом деле это был оскал. Из-за поворота дороги послышался лай. Мы напряглись.

– Это волки! – испуганно вскричала девочка, еще крепче сжав меня.

– Нет, волки так не лают, – прислушавшись, не согласилась я.

Вскоре мое предположение подтвердилось. Навстречу нам выбежала пустая собачья упряжка, возничего не было. Ким преградил дорогу собакам, и они остановились.

– Это наши собаки! – радостно вскричала девочка, спрыгнув с моей спины и побежав обниматься. Собаки счастливо завиляли хвостами, облизывая ей лицо.

– Но где же папа?

– Наверное, волки съели, – цинично предположил Ким.

– Или же он свалился в какой-нибудь обрыв и свернул себе шею, – не подумав, еще радостней предположила я.

Бедный ребенок! С такими «добрыми» людьми, как мы, у нее есть все шансы приобрести расстройство психики. Девочка готова была зарыдать, и я поспешно добавила:

– Также есть вероятность, что с твоим папой все хорошо, и вы с ним обязательно встретитесь.

Девочка с надеждой посмотрела на меня.

– Вероятность двадцать процентов, – безжалостно добавил Ким. Я бросила на него укоризненный взгляд. – Во всяком случае, мы можем воспользоваться упряжкой. Кто будет за рулем?

– Ой! А можно я? – оживленно заскакала я.

– Можно, – согласился парень, укладывая лыжи и садясь в упряжку.

На колени другу села девочка. Я весело оббежала сани и подошла к тому месту, где теоретически должен быть руль. Все, что я увидела, – выступающие лыжи, на которые, наверное, ставили ноги, а между ними какую-то железную штуку, похожую на педаль с шипами, опущенными к земле, и ручку, чтобы держаться.

– Ким, а как ею управлять? – запоздало поинтересовалась я, изучая механизм.

– Понятия не имею, – честно признался парень. – Ты сама вызвалась, разбирайся.

Я надула губы. Разбирайся, а как тут разобраться? У лошадей хотя бы есть поводья, за которые можно тянуть. А тут? За что тянуть-то, как поворачивать? И для чего эта железяка?

– Собачкам нужно просто давать команды: направо, налево, быстрее. А та железная штучка – чтобы тормозить и замедлять бег. Вы просто должны на нее нажимать одной ногой, чтобы притормаживать, и прыгнуть на нее двумя ногами, если хотите совсем остановиться, – растолковала мне девочка. Хм, может, посадить за руль ее?

– Понятно! – обрадовалась я. – Ну, поехали! Вперед, мои блохастые! Вперед!

Собаки развернулись на месте и быстро побежали по дороге. Мы пустились в новый путь.

– А куда нам ехать-то? – поинтересовалась я после получаса езды.

– Вовремя ты решила узнать маршрут, – усмехнулся Ким. – Но сейчас мы едем по единственной дороге, и она идет в одном направлении. По ней и будем ехать, а там уже разберемся.

Управлять собачей упряжкой оказалось не таким уж сложным занятием. Собаки спокойно бежали по дороге, не пытаясь никуда свернуть, мне даже не приходилось отдавать команды.

Я принялась было любоваться утренним пейзажем и думать, что все не так плохо, как вдруг «плохо» появилось у первой попавшейся нам развилки. На дорогу выскочил снежный барс. И почему нам достались такие пугливые шавки?! Кошка даже ничего не успела предпринять, как блоходавы с визгом бросились на противоположную от нее дорогу. Какое-то смутное чувство мне подсказывало, что именно та, другая, развилка была нашей. Но собак невозможно было остановить. Какие там команды?! О чем вы? Они не слышали и не видели ничего вокруг себя! Псы, следуя неизвестно какой логике, свернули с проложенной дороги и стали бежать по лесу, умудряясь огибать деревья. Я всем своим весом «легла» на тормоз, но он не помог, позади нас оставалась рыхлая колея. Тут краем глаза я заметила, что мы проехали мимо какого-то деревянного указателя.

– Хочу вас обрадовать! – прокричала я, стараясь переглушить ветер. – Я знаю, где мы находимся! Я заметила надпись на указателе, мы подъезжаем к Хребту барса!

– Но ведь там обрыв! – испуганно сообщила девочка.

– Значит, табличку с надписью: «Осторожно, опасно!» – ты не заметила, – подытожил Ким.

– А вот теперь я вижу это «опасно»! – «обрадовала» я, обнаружив, что земля вот-вот кончится. Но я-то увидела обрыв, а собаки нет. Останавливаться они не собирались.

– Держитесь как можно крепче!

Упряжка стремительно полетела вниз. Точнее, полетела бы, если бы у самого края я не успела подпрыгнуть и ухватиться за ветку дерева. Теперь перед глазами предстала весьма занимательная картина. Вися над обрывом, я старательно сжимала ногами упряжку, за которую держались Ким с ребенком, а на привязанных к упряжке ремнях вниз головами висели, неуверенно перебирая в воздухе лапами, шесть собак. Возможно, с виду картина и казалась забавной, но лично мне было не до веселья. Ветка начинала нехорошо потрескивать.

– Ребята, вы там долго собираетесь болтаться? Я вас не тороплю, но ветка скоро сломается.

Раскачавшись, Ким с девочкой приземлился на землю. Остались собаки.

– Может, их бросить? – предложил парень.

– Жалко, – протянула я.

Пусть собаки и дурные, но бросить их на смерть я не могла. Вздохнув, Ким снял с моих ног сани и, кряхтя, осторожно затащил их на твердую землю. Собаки бессильно вытянули лапы. Раскачавшись и перекувыркнувшись в воздухе, я приземлилась рядом с другом.

– Приземление на шестерку.

– Зануда! Ну что, едем дальше?

Ким лишь зевнул, девочка с ужасом покосилась на своих четвероногих друзей. Но, несмотря на наш боевой настрой (во всяком случае, мой), продолжить поездку оказалось непросто. Собаки ни в какую не хотели двинуться с места, они даже вставать отказывались.

– И что будем делать? – огорченно спросила я у напарника, требовательно дергая за хвост одну из кабыздох.

– У меня есть идея. Правда, не знаю, насколько она тебе понравится, – подумав, загадочно протянул Ким.

Андрон не находил себе места. Акира и Ким, которые вчера отправились на дополнительные круги, так и не вернулись. Поисковая группа искала весь вечер и утро – безрезультатно. Единственный кого они нашли, был замерзший мужчина со слезами на глазах, рассказывающий, что от него сбежала упряжка и он потерял свою маленькую дочь.

Инструктор успокаивал себя мыслью, что это не просто потерявшиеся дети, а гренадеры – эксперты в своей области, которые прошли полугодовое обучение и целый год самостоятельной работы в Отделе. Но легче ему не становилось. В конце концов, это он отправил их на эти проклятые круги, и он нес за них ответственность! Мужчина в сотый раз проклял полевые учения и себя в роли инструктора. Неожиданно ему сообщили, что по дороге к лагерю что-то движется. Андрон взволнованно выбежал на улицу. Встав посредине двора, он начал всматриваться в заснеженную даль. Сначала мужчина сумел рассмотреть лишь разлетающиеся во все стороны хлопья снега. Судя по всему, что-то ехало с большой скоростью. Затем… От того, что в следующую секунду увидел мужчина, волосы встали дыбом. Навстречу ему с бешеной скоростью неслась собачья упряжка, но вместо собак в нее была запряжена Акира. Девушка мчалась с быстротой чистокровного скакуна, энергично размахивая руками. В упряжке сидел Ким, окруженный шестью собаками со странно вытянувшимися мордами, с ребенком на руках. Внезапно Акира закричала:

– Посторонись!!!

Предусмотрительные подопечные давно попрятались за деревьями, но бедный Андрон, опешивший от увиденного, просто не мог успеть уйти с дороги несущейся упряжки. Столкновение было неизбежно.

После двух плодотворных недель, проведенных в горах, зимние полевые учения сотрудников ЗОГа закончились. Один из главных инструкторов – Андрон стоял перед руководителем Отдела и сдавал отчет о поездке. Левая рука мужчины была в гипсе, шея заключена в корсет, также он заметно хромал.

– Так как, по вашему мнению, прошли учения? – пробежав беглым взглядом по отчету, спросила Роза.

– Отлично!