Текст книги "Фактор роста (СИ)"

Автор книги: Евгений Сурмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

«Параноик» – все разом подумали товарищи командиры авиадивизий.

Через несколько минут доктор Ивлев и Тамара Лапина ушли, авиаторы заулыбались и дружно закурили. Аркадий даже позволил себе мысленно усмехнуться, всё-таки когда гражданский специалист симпатичная девушка военных это нервирует. А тут и тема серьёзнейшая, да и сама Лапина бесить умеет, уж кому-кому об этом знать, как ни ему.

И тут капитан Фомин сначала просто отказался верить услышанному.

– Коза…

Все головы моментально повернулись к командиру 9-й САД полковнику Савицкому, который, похоже, и сам не ожидал от себя подобной реплики.

– Верно, Виктор Степанович, где вы нашли такой кадр? – опять от лица лётчиков выступил генерал Захаров.

– А что, не понравилась, Георгий Нефёдович?

– Да наоборот. Бойкая. Будь эта… рыжая мужиком я б ей без раздумий эскадрилью доверил.

– Совершено с вами согласен. И руководство ВВС согласно. Не даром товарищу Лапиной доверено хранить небо на важнейшем стратегическом направлении. Уверен, если вы успеете наладить взаимодействие, ФРС сохранить сотни жизней наших лётчиков и соответственно десятки тысяч наших мирных граждан. Фашистская Германия сильный и безжалостный враг.

– Хм. Вот, Виктор Степанович, про Германию… мы собственно… по этому поводу и собрались. Узнали, что вы тут и хотели бы услышать ваше мнение по некоторым вопросам.

– Да я, вроде, обычный майор. И в Москве меня не все жалуют.

– Майор, да. Только не обычный. Земля она, знаете ли, слухами полниться. А что не все жалуют. Так и мы по зиме-то не шибко вас любили. Устроили вы встряску с Яков Владимировичем будь здоров. Товарищ Копец вот с должности вылетел. Генерал Черных опять же говорят на Дальний Восток переведён. Да и остальным досталось, мама не горюй. Так что с зимы мы в вас, Виктор Степанович, можно сказать, души не чаяли.

Опять же и товарищ Смушкевич круто за нас взялся. Многие не понимали.

– А теперь, значит, многие понимают?

– Так ведь, гудят окаянные, – генерал Захаров кивнул в сторону окна, – из Москвы может не слышно, а вот нам очень даже хорошо. То, что в марте глупостью казалось и самодурством, в июле то, Виктор Степанович, совсем по-другому видится. А если что, то мы тут неофициально, просто с новой техникой ознакомиться прилетели.

– Не официально значит. Понятно. А я-то голову ломаю почему новый командующий ВВС округа генерал Фалалеев[85]85
  Фёдор Я́ковлевич Фалале́ев (19 [31] мая 1899, Вятская губерния – 12 августа 1955, Москва) – советский военачальник, маршал авиации (1944). В РИ генерал-майор авиации Фалалеев с января 1941 года – генерал-инспектор авиации РККА (до него должность занимал Я. В. Смушкевич). С апреля 1941 года – первый заместитель начальника Главного управления ВВС Красной Армии.
  В нашей истории он с должности генерал-инспектора попал на должность командующего ВВС ЗОВО.


[Закрыть] не присутствует.

– Так мы ему всё что нужно передадим. Неофициально.

– Ясно. Не ясно только, что конкретно вы услышать от меня хотите, Георгий Нефёдович?

– Для начала, что за зверь такой – «Терминатор»?

– О! Это, можно сказать, звёздный зверь, космический. Если серьёзно, терминатор – это линия, разделяющая освещённую и неосвещённую часть небесного тела. В философском смысле та грань, что разделяет свет и тьму. Добро и зло. Эта операция разделит историю нашей Родины на «До» и «После войны». А война, мои дорогие товарищи, будет кровавая… страшная.

– Виктор Степанович, как я уже говорил, слухами земля полнится, мы знаем о вашем особом – выделил голосом последнее слово генерал Захаров, взявший на себя роль рупора авиаторов, – мнении. Но вот беда. Кто-то говорит, что вы чуть ли не пророк, – Георгий Нефёдович чуть развёл руками, мол, извиняйте, чужие слова повторяю, – и гений тактики. А кто-то что вы выскочка, неуч и паникёр.

Генерал Захаров сделал паузу и вместе с другими комдивами впился глазами в Самойлова ожидая реакции. Аркадий, сам того не осознавая, также навалился грудью на парту, не отрывая взгляда от своего начальника. Всё-таки паникёр – это тот же трус. Один раз не ответишь, потом не отмоешься.

Только вот особой реакции не последовало. Вообще никакой не последовало. Майор как сидел, чуть склонив голову на бок и поигрывая карандашом так и продолжил сидеть, не считая нужным ни отрицать, ни как-то комментировать услышанное. Даже взгляд не изменился, доброжелательная заинтересованность не более. А то, что его начальник умеет этим взглядом до печёнок прожигать, капитан Фомин уже убедился на собственном опыте.

А ведь они майора опасаются – пришла внезапная догадка к Аркадию, – опасаются и от этого нервничают.

Наверное, будь капитан Фомин чуть взрослее и чуть более опытным, он бы догадался, что нервничают лётчики не из-за страха перед Самойловым, а от предстоящего разговора. Хотя официальная риторика Кремля и сменилась с «Малой кровью…» на «Ни пяди…», все присутствующие лётчики имели богатый управленческий опыт, а большинство также принимало участие в боевых действиях. И служа буквально в десятках километрах от границы с разворачивающейся в боевое состояние армадой немецких войск не могли не задумываться о своём ближайшем будущем. Неосознанно люди ощущали мощь и опасность сосредоточенной на той стороне вражеской группировки и не могли не нервничать.

– В общем, Виктор Степанович, разобраться хотим. Мнение ваше узнать, раз вы со сроками так угадали, то и здесь может правы. Грех не послушать, – резюмировал генерал Захаров

– Точно! Если через несколько дней с этой операции начнется война, – поддержал Георгия Нефёдовича командир 11-й САД полковник Ганичев, – то мы хотим знать детали. С чем нам предстоит столкнуться и на что мы можем рассчитывать.

– Хорошо, товарищи командиры. Я расскажу вам про операцию «Терминатор». Даже, более того, я расскажу вам про первый день войны, то, что знаю сам. Но чтобы вы мне поверили придётся начать издалека.

Глава 21
Особенности национального военного строительства в межвоенный период

Аркадий резко повернулся на другой бок от чего одеяло задралось, открывая до середины икр худые капитанские ноги. Фомин попытался пальцами ног зацепить край и вернуть непослушную ткань на место, но то ли изначально одеяльце было коротким и куцым, то ли где-то сбилось в ком, ничего у капитана не получалось. Зато захотелось пить и Аркадий принял волевое решение встать и, сделав два шага, нащупать, предусмотрительно оставленную на столике кружку с водой.

От кружки воды мысль Фомина перескочила на речушку Свислочь, собственно, от которой и получил название населённый пункт их настоящей дислокации. От речки, само собой, мысль перенеслась к гидроэлектростанциям, а уж от них к майору Самойлову.

– Давайте, товарищи, парты сдвинем, – предложил майор Самойлов, – раз я в некотором роде в качестве лектора буду выступать, то, думаю, круглый стол не самый оптимальный вариант. Ставьте ближе к доске.

– Будешь, Аркадий Михалыч – закончив двигать мебель, предложил полковник Савицкий Аркадию папиросу.

– Можно, – видя, что и другие командиры собираются перекурить не стал отказываться капитан Фомин.

– А ты давно с майором служишь? – проследив за взглядом Фомина, спросил Евгений Яковлевич.

– Да тут так сразу и не скажешь. Познакомились вот вчера только и то по телефону. А увидел только сегодня.

– Понятно. Удивлён, что не курит твой начальник?

– Есть такое.

На самом деле, если лётчики и сам Аркадий встали у открытых окон, то Самойлов так и остался у доски, присев на ближайшую к ней парту.

– Не удивляйся. Есть у меня товарищ один, он на Халкин-Голе воевал. Рассказывал, что Самойлов, тогда ещё зелёный лейтенант, там особым подразделением разведчиков командовал. Отчаянной смелости командир. Сам не раз в тыл к япошкам ходил. Ранен тяжело был. Вот с тех пор у него привычка.

– Почему? Из-за ранения?

– Да нет. Выдаёт запах курева человека то.

– А «Звезда» значит оттуда?

– Может оттуда, а может и нет. Он и в Зимней участвовал. Только я уже подробностей не знаю. Слухи одни.

– А что за слухи?

– Да ерунда. Не верю я в то, что он своего взводного застрелил, когда тот в карауле закурил.

Обалдевший Фомин уставился на полковника Савицкого ожидая, что тот сейчас рассмеётся, похлопает Аркадия по плечу и скажет: «Шутка». Но Евгений Яковлевич, затушил сигарету и оставаясь таким же серьёзным, только махнул рукой – пойдём, мол, места занимать.

– Жопой чую, аукнется нам этот разговор, – сказал кто-то за спиной Аркадия, но опознать говорившего по голосу капитан не смог.

– Давайте начнём с того, что я немного расскажу о себе, – Самойлов дождался, когда командиры рассядутся и прекратят перешёптываться, – в той части, которая касается моей компетенции. Первый раз участие в боевых действиях я принял в Монголии, на берегах Халхин-Гола. Мы занимались разведкой, ходили в рейды за линию фронта. Там я и познакомился с Яковом Смушкевичем. Договорились о взаимодействии, на случай если наши лётчики попадут в тыл к японцам. По своему профилю принимал участие в финской и польской компаниях. Но там наши с ВВС тропки не пересеклись.

После Зимней некоторое время восстанавливался после ранения. Занимал должность консультанта коллегии наркомата вооружений. Параллельно, как депутат Верховного Совета СССР вхожу в комиссию по делам Красной Армии. Как следствие, исполняя свои служебные обязанности я очень плотно контактирую не только со смежными наркоматами, но и с директорами военных заводов и с конструкторами. Думаю, не для кого не секрет, что и ВВС, и производство авиатехники у товарища Сталина на особом контроле.

«Смежные наркоматы – это какие? Все? Член комиссии Верховного Совета по делам Красной Армии, наверное, может в любые кабинеты без стука заходить. За исключением совсем уж заоблачных. И что ты там с финнами вытворял, что тебя аж в Верховный Совет избрали, – подумал генерал Захаров».

– Все вы я думаю в курсе, что в начале марта, по результатам проверки, правительство сочло подготовку ВВС КА неудовлетворительной. Были сделаны некоторые кадровые перемены и товарищу Смушкевичу поручили провести ряд реформ.

Стараясь сдерживать саркастические ухмылки, лётчики закивали.

– Так получилось, что Яков Владимирович делегировал несколько направлений мне. Одно из них – это помощь полковнику Грицевцу в создании авиакорпуса нового образца. В части радиофикации корпуса и взаимодействия с РЛС. Второе – создание структуры, которая получала бы и обрабатывала сведения, поступающие напрямую из авиаполков и дивизий. Мы назвали эту структуру – Информационный центр.

Генерал Захаров опять позволил себе усмехнуться, чуть-чуть одними уголками губ. Отношение к представителям ИЦ было двоякое. Официально признавая безусловную пользу от такого канала прямой связи авиасоединений и Главного Управления ВВС, командиры всех уровней, вплоть до командующего ВВС округа, относились к новой структуре крайне настороженно. Ведь теперь приходилось докладывать наверх практически о всех авариях и ЧП. Несколько случаев, когда начальство на местах пыталось скрывать лётные инциденты или «залёты», а также надавить на представителей ИЦ (названных с чьей-то лёгкой руки, уж не знай за какие заслуги, «клювоносами») ни к чему хорошему не привели.

«Клювоносов» как правило было двое. Старший – бывший лётчик, списанный по здоровью. Второй – радист, молодой здоровый лоб, знакомый с приёмами рукопашного боя. Откуда взялись эти радисты никто доподлинно не знал, но при всём обилии слухов Георгий Нефёдович склонялся к версии, что это на самом деле бойцы специальной десантной бригады ВВС. Только вот в то, что их готовят для высадки на Варшаву ему не верилось.

– Резюмируя всё вышесказанное, – продолжал майор Самойлов, – могу сказать, что сейчас я один из самых информированных в стране людей, касаемо происходящих в армии и военно-промышленном комплексе процессов. Разумеется, мы подаём сведения и рекомендации наверх. Но сами понимаете в очень укрупнённом виде.

Я на данный момент знаю работу и пехотных и авиационных соединений изнутри. Знаю, как работает реальное производство. И какие узкие места есть у каждого конкретного авиазавода. Знаю не только их директоров, но и всех главных конструкторов вооружения. Я разговаривал с людьми вплоть до бригадиров и слесарей опытных участков КБ.

К нам стекается информация по промышленности, по новым конструкторским разработкам, и по тому, что твориться непосредственно у вас. Как в плане выучки и дисциплины, так и в плане новой техники, начиная от качества поступающих самолётов и вплоть до обеспечения запасными частями и жилым фондом.

Представляю, например, какого взаимодействия ждут от лётчиков танкисты и на что они смогут рассчитывать в случае реальных боевых действий. Последняя полученная вами памятка по типовым тактическим приёмам немецкой авиации, так же была подготовлена при некотором моём участие.

К чему я всё это говорю?

«Да, к чему? Страсть, как хотелось бы понять, – снова мысленно прокомментировал слова Самойлова генерал Захаров, – очень уж с тобой, товарищ майор, всё туманно. И сейчас вот пятой точкой чувствую, что хорошо если половину нам рассказываешь. Нас ведь лётчиков не так и много, все мы или служили вместе, а нет, так общий знакомец сыщется. И как Смушкевич с Рычаговым схлестнулись знаем, и как лётчики Сергея Грицевца, чуть не посшибали бомберы из 140-го полка знаем. А про то, чего не знаем ты, к бабке не ходи, и под пытками вряд ли расскажешь».

– К тому, что мои прогнозы – это не голословные утверждения, а моделирование ситуации, основанное на огромном количестве данных. В том числе и по Вермахту, и по промышленному потенциалу Третьего рейха и его союзников.

– Скажите, Виктор Степанович, а как к вашему прогнозу относятся в Москве? – задал напрашивающейся вопрос командир 12-й БАД полковник Аладинский.

– Честно скажу и нарком товарищ Тимошенко, и начальник Генштаба Георгий Константинович Жуков считают мой прогноз излишне пессимистичным если не сказать паникёрским. Красная Армия сильна как никогда. Гитлер не посмеет. А немецкий пролетариат не допустит. По крайней мере до разгрома Британии. А майор Самойлов молодой дурак. Вот такова официальная позиция командования РККА.

Самое печальное, что политическое руководство страны до недавнего времени всецело эту позицию разделяло. Сами знаете, случись война – мы малой кровью, да на чужой территории.

– Но, Виктор Степанович, ведь в последнее время этот лозунг значительно потерял актуальность. Вроде бы сейчас официальная позиция звучит: «Умрём на границе, но не пяди своей земли не отдадим»? – заметил генерал Полынин, так же, как и Владимир Иванович Аладинский командующий бомбардировочной авиадивизией.

– Про то, что немецкий пролетариат нас поддержит уже не вспоминаем, да и Яков Владимирович, судя по всему, получил указания готовить ВВС к войне в этом году, – поддержал «ударную авиацию» истребитель Белов.

– Согласен. Сейчас наметились кое-какие сдвиги. Но мы всё равно не успеваем. Ни с реформами, ни с мобилизацией.

– Но почему⁈

– Увы, в реальном мире, в отличие от сказки, чтобы что-то получить надо что-то потратить.

По мобилизации, думаю есть две главных причины почему её до сих пор не объявили – политическая и экономическая.

Основная политическая. Наше правительство и наши дипломаты уже сотворили настоящее чудо. В предстоящей войне Британия и США оказываются на нашей стороне. В этой конфигурации и Япония семь раз подумает нападать ли на СССР. А ведь сговор англичан и немцев вероятен даже сегодня. Совсем недавно высокопоставленный фашистский функционер летал в Лондон с какими-то секретными предложениями от Гитлера. Что именно он предложил британскому правительству мы, к сожалению, не знаем. Но нельзя исключать, что это предложение помириться и совместно ударить по СССР. А для того, чтобы общественное мнение Англии приняло такое предложение нужен всего лишь повод объявить нас агрессорами. Например, объявление в СССР мобилизации.

Вторая причина попроще. Объявить мобилизацию это значит сорвать выполнение годового производственного плана. Даже если война не начнётся мобилизация обойдется стране в миллиарды рублей.

По этим причинам мы и тянем до последнего на что-то надеясь.

Чем мы заплатили за задержку мобилизации? Тем, что Вермахт уже владеет оперативной внезапностью. Если объявят мобилизацию сегодня, а война начнётся в ночь с субботы на воскресенье, то подготовиться успеют только ВВС и части стоящие непосредственно у границы.

Это же понятно?

– Выходит, получая поддержку Британии и США мы отдаём право сделать первый ход Германии?

– Да. Моё мнение такое. Другого объяснения я не вижу.

– Хорошо. Допустим. А почему не успеваем с реформами? Почему по твоему мнению их не провели ещё в 39-м или раньше? – доставая папиросу, генерал Захаров не заметил, как перешёл на «ты».

– Не успели. А вот почему не успели, тут в двух словах то и не обскажешь.

– Так ничего, мы послушаем раз уж собрались тут. Верно я говорю, товарищи?

– Верно! – единогласно поддержали генерала Захарова остальные лётчики.

– И ещё, – продолжил Георгий Нефёдович, – мы ведь не дураки все здесь собрались. Поняли уже к чему ты клонишь. Считаешь немцы нам трёпку зададут. Так вот ни паникёром, ни трусом мы тебя, Виктор Степанович, не считаем. Не тот ты по закалке человек. Но вот ошибиться по молодости можешь. Не говорю, что ошибаешься, но можешь. Поэтому хотелось бы аргумент твой услышать не в двух словах, а так сказать, развёрнутым фронтом.

– Даже не знаю с чего начать. Хорошо. Давайте попробуем так. Я сейчас постараюсь рассказать о том, какая производственная цепочка необходима для строительства военной техники вообще. И параллельно о специфике военно-промышленного комплекса в СССР, в частности.

Постараюсь рассказать почему при том, что наша промышленность совершила поистине героический рывок, наши вооружённые силы всё ещё качественно проигрывают Вермахту.

Если коротко в общем-то всё очевидно. Время. Красной Армии не хватило буквально пару лет. А вот почему не хватило? Давайте разбираться.

В 31-м Иосиф Виссарионович Сталин сказал, что нам нужно за десять лет преодолеть отставание от ведущих стран в 50–100 лет. Но это было сказано в 31-м году. А какое отставание было на момент окончания гражданской войны и интервенции? Молодую Советскую Республику тогда грабили все, кто только смог дотянуться. Твари. Финны и поляки, которые от нас получили независимость. Французы и бриты которые только что воевали с нами против Германии. Сами немцы. Японцы. Да ещё с десяток стран.

Резюмируя, можно сказать – в начале 20-х экономика и промышленность страны находилась ниже плинтуса. Армия стремительно сокращалась так как на её содержание банально не было денег.

Вопрос, какой путь должна пройти страна, чтобы от нескольких французских «Ньюпоров» и британских «Сопвичей» перейти к тысячам отечественных ЯКов, МиГов и Су?

– Виктор Степанович, так нет вроде бы ещё этих тысяч? – заметил генерал Полянин.

– Верно. Нет, – майор Самолов повернулся к доске.

«Какой разный у меня всё-таки начальник, – подумал капитан Фомин, следя как Самойлов чертит что-то на доске, – говорят отчаянный разведчик и не верить этому оснований нет. Герой, орденоносец, да и повадки соответствующие. А сейчас вот и речь, и жесты и даже дикция изменились. Штабист, точь-в-точь как тот – ещё царский генерал, кажется Егоров[86]86
  Капитан Фомин немного неправильно запомнил фамилию. На самом деле к ним приезжал Влади́мир Никола́евич Его́рьев (3 [15] марта 1869, Москва – 20 сентября 1948, Москва) – российский и советский военачальник, командующий фронтом во время Гражданской войны. На военной службе с 30 августа 1887 года. Награждён орденами Святой Анны 2 ст. с мечами, Святого Станислава 2 ст. с мечами, Святого Владимира 3 ст. с мечами, орденом Красной Звезды. С 29.08.1915 г. генерал-майор. 9 сентября 1917 получил назначение командиром 39-го армейского корпуса. За отличие по службе Егорьеву присвоен чин генерал-лейтенанта. После Октябрьской революции в декабре 1917 избран революционным солдатским комитетом на пост командующего Особой армией Юго-Западного фронта. С января 1918 командовал войсками Юго-Западного фронта. С марта по сентябрь 1918 военный руководитель Западного участка отрядов завесы. В июле – октябре 1919 командующий войсками Южного фронта против войск Деникина. С 1934 в отставке, но продолжал преподавательскую работу. Умер в Москве в 1948 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище.


[Закрыть], который к нам в училище приезжал с циклом лекций по тактике».

– Итак. Приступим. У кого будут вопросы поднимайте руку. Но лучше не поднимайте. Тема многогранная, отвечая на вопросы я буду рассказывать неделю. И да, рассказывать буду очень упрощённо, и схема создания самолёта будет тоже очень упрощённая, можно сказать примитивная.

Первичные необходимые составляющие любого конечного продукта. Энергия. Сырьё. Кадры. Пища. Логистика. Сооружения.

Энергия. Говоря по-простому, чтобы что-то сделать нужно приложить усилия. Или руками, используя мускулы, тогда энергия это потребляемая человеком или животным пища. Или механизмом. Сейчас мы используем энергию паровых машин, двигателей внутреннего сгорания и электричество. Львиная доля в промышленности именно электроэнергия. Соответственно – уголь, торф, нефть и гидроэлектростанции.

Что у нас было по окончанию Гражданской? Да ни хрена не было. По некоторым оценкам промышленное производство в 1920-х по отношению к 1913 году упало в семь раз. Производство электроэнергии в пять. Не даром первым перспективным планом развития страны был план ГОЭРЛО. «Коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны» – сказал Владимир Ильич Ленин. И он был тысячу раз прав! И повторюсь. В 31-м по словам Иосифа Виссарионовича мы всё ещё отставали от империалистов на 100 лет. А ведь с окончания Гражданской до 31-го года была проделана колоссальная работа. Без преувеличения трудовой подвиг советского народа под руководством гения Ленина.

Почему с начала 30-х началась форсированная накачка фашистской Германии? Не потому ли, что буржуи не ожидали от нас такой скорости роста промышленности, а на рубеже 20−30-х годов спохватились?

Но это я отвлёкся. Продолжим.

Шахты и лесопилка, железные дороги и порты, сельское хозяйство и рыболовство, строительная отрасль – всё было в упадке. Частично разграблено и разрушено. Думаю, подробно об этом смысла нет говорить. Не хуже меня знаете.

Особо нужно раскрыть кадровый вопрос. Далеко не каждого человека можно прировнять к «кадру». А с кадрами у нас, увы, было ещё хуже, чем со всеми остальными ресурсами. Даже без череды войн кадровая база, доставшаяся нам от Российском Империи, была бы очень узкой по причине слаборазвитой промышленности и крестьянской безграмотности. Но война сделала её ещё уже. Гибли офицеры, гибли мобилизованные мещане и рабочие, гибли, ушедшие защищать Отечество добровольцами, недоучившиеся студенты. Самые способные призванные на войну крестьяне становились унтерами и погибали. Самые из самых заканчивали школу прапорщиков и тоже погибали.

Гражданская война и Интервенция продолжили разгром кадров. Кроме потерь с обеих сторон убитыми и покалеченными, страна лишилась и всех уехавших за границу, всех кто остался, но не принял Советскую власть. Лишилась иностранных специалистов.

Советская власть начала бороться с безграмотностью с первых дней своего существования. Владимир Ильич Ленин в приветственной речи перед делегатами I Всероссийского съезда по внешкольному образованию сказал: «Я уверен, что едва ли найдется такая область советской деятельности, как внешкольное образование и просвещение, где бы за полтора года были достигнуты столь громадные успехи». Но это был только первый шаг в борьбе с безграмотностью. В той же речи Владимир Ильич добавил: «Мы должны взяться за простое, насущное дело мобилизации грамотных и борьбы с неграмотностью. Создать единую планомерную организацию. В этом малом деле отражается основная задача нашей революции».

Эти слова были сказаны в мае 19-го, а уже в декабре того же года СНК издаёт декрет «О ликвидации безграмотности в РСФСР».

Строительство производственной базы и подготовка кадров. Уже две труднейшие колоссальные задачи, без решения которых невозможно существование государства, даже если у него нет таких агрессивных соседей, как Япония и Польша. Которых безусловно и с радостью поддержат все остальные страны «эксплуататоры».

Но перед большевиками стояла ещё одна не менее, а, скорее даже, более острая проблема.

"Вот что значит депутат, – капитан Фомин отложил в сторону карандаш, понимая, что всё равно не успевает конспектировать, – вроде бы про всем известные вещи говорит, но вон как интересно всё скручено. И Ленина цитирует, не всякий политрук так сможет. Правильно, кому попало ФРС разве доверят.

Так, а как же я? Случайно ведь попал. С другой стороны, справляюсь же! Вот и перед товарищем Мехлисом меня Виктор Степанович хвалил. М-да с Козой надо подружиться и выспросить её хорошенько про всё".

Самойлов обвёл мелом слово «КАДРЫ» заключив его в неровный овал.

– Итак. Для начала хочу сразу пояснить, «кадры» в нашей схеме – это не только рабочие занятые непосредственно на производстве. Это и служащие, и творческая интеллигенция и даже служители культа.

– А попы то нам зачем?

– Григорий Нефёдович, ну а как же? Верующие такие же граждане, как и остальные. Но давайте не будем отвлекаться на священнослужителей, на самом деле их значение в индустриализации ничтожное.

Но моя мысль в том, что «кадры» – это учителя и врачи, милиционеры и пожарные, оперные певцы и парикмахеры. Все они и многие другие, тех кого раньше называли мещане, необходимы для нормальной работы производства.

«Самый ценный капитал – это люди. Кадры решают всё!» – сказал Иосиф Виссарионович.

И как нам получить этот ценный кадр? Первый путь, так сказать, естественный. Родить и обучить. И лет так примерно через пятнадцать этот «кадр» уже можно использовать на некоторых подсобных работах. Второй пусть, повышение производительности труда и как следствие высвобождение части кадров на новые задачи. Пусть малограмотных и даже совсем безграмотных. Будет человек, а обучить его профессии – это, всё-таки, дело от нескольких месяцев до нескольких лет, но никак не 15–20 лет, если ждать пока «кадр» вырастит с младенчества.

И это всё, убирая за скобки армию. Организацию в мирное время, прямо скажем, для государства не нужную, но потребляющую кучу ресурсов, в том числе и кадровых.

Думаю, можно сразу сказать, первый путь нам не подходит, и мы не будем тратить время на его рассмотрение. Давайте рассмотрим ситуацию по «кадрам» в разрезе второго пути, повышения производительности труда.

Очень грубо и схематично, не вдаваясь в подробности, оставляя за кадром армию, экспорт сельхоз продукции, международные конфликты и локальный голод получаем следующее очень приблизительное соотношение.

На 1913 год 85 крестьян кормили 15 городских жителей. Это те, кого я обозвал «кадры» индустриализации. Но помним, что тут не только рабочие, но и, например, экономисты, юристы, библиотекари. Также эти крестьяне кормили одного помещика и одного иностранного магната.

На момент окончания гражданской войны и интервенции те же 85 крестьян кормили примерно те же 15 «кадров». Но перестали кормить помещика и магната. Казалось бы, вот оно, живи и радуйся. С десяток крестьян можно пустить на «кадры». Но!

Как говориться, гладко было на бумаге, да забыли про долговременные огневые точки. Доля рабочих упала примерно вдвое. Промышленность от уровня 13-го года не превышала двадцати процентов. Вы не ослышались. Двадцати процентов! Можно сказать, из пяти заводов четыре не работали. Да и сами крестьяне нуждались в гораздо большем уровне удовлетворения своих потребностей, чем было при царизме. Советская власть не могла позволить дальше жить своим гражданам голодными, забитыми, необразованными, без элементарной медицинской помощи. Советские дети не должны в младенчестве умирать от голода.

Думаю, многие из вас, товарищи, сами родом из деревни и у многих были братья и сёстры, которым повезло меньше, чем нам.

Лётчики, встретившие революцию хоть и молодыми, но уже вполне осознающими окружающую действительность, парнями согласно закивали.

– «Кадров» требовали такие общесоюзные проекты, как упомянутые «ликбез» и ГОЭРЛО. Борьба с беспризорничеством. Ликвидация басмачества. В общем, сами знаете, делать надо было всё и сразу.

Плюс потери. Империалистическая война – до 1 миллиона погибших и пропавших без вести. Более двух миллионов попавших в плен. Гражданская и интервенция. Боевые потери, террор, тиф, эмиграция. Точных цифр наверно никто уже никогда не узнает. Но совокупно, можно назвать число близкое к 10 миллионам. С Польшей мы потеряли порядка 27 миллионов. С Финляндией 3 миллиона. Выходит 43 миллиона плюс-минус, как говориться, лапоть. Вот такие пироги. Вот с такими стартовыми возможностями мы начали строить наш самолёт.

– Степан Викторович, товарищи! Давайте перекурим.

Курили молча, наверно, каждый думал о чём-то своём. О чём думали комдивы, капитан Фомин мог только догадываться, сам он пытался осмыслить колоссальность происходящего в стране буквально каких-то двадцать лет назад. Вроде бы никто эти сведения и не скрывал, наоборот. Но вот так структурировать, разложить по полочкам.

В общем, докурили в молчание и так же молча расселись по местам слушать дальше.

– Энергия… Сырьё… Кадры… Пища… Логистика… Сооружения… – майор Самойлов с паузами постучал указкой по каждому написанному на доске слову, – это 1-й уровень, можно сказать, сырые ресурсы. Необходимые, но совершенно недостаточные для любого этапа строительства.

Нужно отметить, этот первый уровень тоже даётся отнюдь не просто. Чтобы получить любой ресурс из этих шести мы опять же должны вложить все шесть. Я уже не говорю про строительство, например, ДнепроГЭС или Магнитки. Даже поддержание функционирования избы-читальни в какой-нибудь Николаевке или Елизаветовке требует всех шести ресурсов. Энергии для обогрева в виде дров и для освещения в виде керосина. Кадры, пусть это и будет в одном лице заведующий, истопник, библиотекарь и сторож. Кадры должны иметь хоть какую-то крышу над головой и питание. Должна быть дорога, хоть какая-никакая лесная тропка или катер, проплывающий мимо раз в неделю, по которой будут поступать книги и свежие газеты. Бумага и краски, чтобы печатать эти газеты.

В общем, думаю, уровень взаимосвязанности всего со всем ясен. Недаром экономику порой сравнивают с живым организмом. Хиреет один орган, загибается вся система.

По окончанию гражданской наше молодое Советское государство, можно сказать, стартовало имея за душой этот самый 1-й уровень индустриализации. Если с сырьём, дорогами и пищей дела у нас были ещё относительно нормально. То главными болячками советского организма можно смело назвать недостаток энергии и кадров.

Были ли у нас элементы 2-го уровня? Были. Но их еле хватало на обеспечение функционирования государства. Советский Союз не распался, госорганы функционировали, заводы работали, и крестьяне по весне сеяли хлеб. Но вот армию пришлось в срочном порядке распускать. К 1924 году РККА сократилась с 3 – 5 миллионов до 500 тысяч человек. И ещё долгое время формировалась по территориально-милицейскому принципу.

Были какие-то плюсы? Резервы? Да были. Огромные! Советские люди освободились от ярма помещиков и магнатов. Это были годы высочайшего духовного подъёма. Народ видел, как на глазах меняется жизнь и был готов на всё, чтобы отстоять идеи коммунизма, чтобы дети и внуки росли в ещё более красивой и могущественной стране. И у нас был план! То есть правительство имело чёткое понимания того, чего мы хотим добиться и того, как именно мы этого добьемся. И электрификация страны, и ликвидация безграмотности были одними из первых этапов этого плана.

В итоге, несмотря на все трудности мы сделали такой рывок, что к 28-му году практически все показатели и в промышленности, и в сельском хозяйстве по отношению к окончанию гражданской войны и интервенции были перекрыты в пять и более раз.