Текст книги "Пламя войны (СИ)"

Автор книги: Евгений Руд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

– Если бы он был удобным, я сумел бы вытащить тебя из него одним движением. Могли бы время сэкономить. Ммм. Получить тебя всю и сразу. Вот это было бы удобно.

Он наклонился и мимолетно коснулся губами ее щеки, а затем зарылся носом и губами в волосы.

Кэлен попыталась взять себя в руки, но она не видела Дрейка несколько недель и почти против воли почувствовала, как ее тело поддается удовольствию, сливается с его телом, она согнула ногу и прижалась щиколоткой к внутренней стороне его ноги. Он наклонился и поцеловал ее, и нарастающий жар и чувственное наслаждение, которое она испытала от прикосновения его губ, прогнали все посторонние мысли.

– Так нечестно, – прошептала она мгновение спустя, просовывая руки под его рубашку, чтобы прикоснуться к могучим, горячим мышцам его спины.

– Ничего не могу с собой поделать, – сказал он и расстегнул ее кожаную куртку, а она выгнула спину, чувствуя прикосновение холодного воздуха к тонкой льняной нижней рубашке. – Я хочу тебя. Мы слишком долго не виделись.

– Не останавливайся, – прошептала она и тихонько застонала. – Слишком долго.

И тут на лестнице послышались громкие шаги, которые направлялись в сторону кабинета Дрейка. Очень громкие. Дрейк, не открывая глаз, раздраженно вздохнул.

– Кхе-кхе, – кашлянул Джерами из-за двери. – Апчхи! Ну и простудился же я. Да, сэр, простудился. Придется сходить к лекарю.

Доейк выпрямился, и Кэлен с трудом заставила себя убрать руки с его спины. Она покачнулась и, чтобы не потерять равновесия, села на край стола. У нее пылали щеки, и она принялась быстро застегивать куртку, приводя себя в порядок.

Дрейк не слишком аккуратно заправил рубашку в штаны, в его глазах пылала с трудом сдерживаемая ярость. Он подошел к двери, и Кэлен вдруг подумала, какой он огромный, когда он остановился на пороге, глядя на солдата, стоявшего за дверью.

– Извини, Дрейк, – сказал Джерами. – Но…

Он зашептал ему что-то на ухо, но Кэлен не сумела разобрать ни слова.

– Вороны! – яростно выругался Дрейк.

Кэлен подняла голову, удивленная его тоном.

– Как давно? – спросил граф.

– Меньше часа. Общая тревога? – спросил Джерами.

Дрейк сжал зубы.

– Нет. Пусть твоя центурия соберется у стены. В парадной форме.

Джерами нахмурился и склонил голову набок.

– Мы не будем готовиться к сражению. Мы предоставим им почетную стражу. Ты меня понял?

– Прекрасно понял, ваша светлость, – мрачно ответил Джерами. – Вы хотите, чтобы у стены собралась наша лучшая центурия в полном боевом снаряжении, чтобы мы могли разбить Маратов, если они решили устроить драку, а если нет, ваш самый красивый и обаятельный центурион поприветствует их у ворот крепости, чтобы они почувствовали, что мы им рады.

– Молодец.

Улыбка Джерами погасла, и он заговорил тише, но не выказывая испуга:

– Вы думаете, нас ждет сражение?

Дрейк хлопнул старого солдата по плечу.

– Нет. Но я хочу, чтобы ты лично сказал капитану Грегору и другим центурионам, что им стоит проверить состояние оружия в их отрядах на случай, если я ошибаюсь.

– Слушаюсь, ваша светлость, – ответил Джерами, стукнул себя кулаком в грудь, салютуя, как это было принято у легионеров, кивнул Кэлен и вышел.

Дрейк повернулся к большому деревянному шкафу и открыл его. Он достал оттуда потрепанную военную куртку и уверенным, привычным движением надел ее.

– Что происходит? – спросила Кэлен.

Он протянул ей короткий надежный клинок в ножнах на поясе.

– Возможно, у нас проблемы.

Гладий являлся третьей рукой любого легионера и самым распространенным оружием в королевстве. Кэлен прекрасно умела с ним обращаться и не глядя надела пояс и застегнула его.

– В каком смысле?

– На равнине появился военный отряд Маратов, – ответил Доейк. – Они направляются в нашу сторону.

Глава 4

ГЛАВА 4

Кэлен почувствовала, как напряжение начинает медленно сковывать ей плечи.

– Сколько?

Дрейк надел кольчугу, застегнул и поправил ремень.

– Двести, может, больше, – ответил он.

– Это слишком маленький отряд для враждебных намерений.

– Возможно.

Она нахмурилась.

– Неужели ты думаешь, Бонуло на нас нападет, да еще с таким маленьким отрядом?

Дрейк пожал плечами, достал из шкафа тяжелый боевой топор и повесил на плечо.

– Может, это не Бонуло. Вдруг кто-то сместил его, как он сместил Налудо, тогда не следует исключать того, что они решили на нас напасть, а я не собираюсь рисковать жизнью своих людей и стедгольдеров. Мы должны быть готовы к худшему. Передай мне мой лук.

Кэлен повернулась к камину и сняла со стены лук, вырезанный из темного дерева, толщиной с ее щиколотку. Она протянула его Дрейку, и тот достал из шкафа колчан, наполненный стрелами. Затем, придерживая лук одной ногой, он соединил его концы, на что потребовались бы усилия двух мужчин, и натянул на него тетиву.

– Спасибо.

Кэлен, подняв брови, показала на согнутый лук.

– Думаешь, он понадобится?

– Нет, но, если случится беда, я хочу, чтобы ты немедленно сообщила об этом в Риву.

Кэоен нахмурилась. Ей не хотелось бросать Дрейка в такой момент, но ее долг посланника Первого лорда не оставлял ей выбора.

– Разумеется.

– Собрать тебе почту? – спросил он.

Она покачала головой.

– Я устала. Если придется лететь, не хочу брать с собой лишнего веса.

Дрейк кивнул и вышел из кабинета, Кэлен не отставала. Вместе они миновали восточный двор и направились к высокой, мощной стене, выходящей на равнину и земли, принадлежащие Маратам. Стена достигала тридцати футов в высоту и толщину, была выстроена из черного базальта и казалась монолитной. Вдоль бастионов шел ровный ряд зубцов. Ворота, достаточно высокие и широкие, чтобы пропустить внутрь самых крупных геардосов, были сделаны из единого куска темного металла, какого Кэлен никогда прежде не видела, добытого из глубин земли самим Первым лордом после сражения, которое состоялось два года назад.

Они поднялись по ступеням на бастион, где выстроились восемьдесят немало повидавших на своем веку ветеранов Джерами, тех, которые остались в живых после Второго вестландского сражения. На их форменных брюках красовалась алая лента ордена Льва, и, хотя они были в парадной форме, каждый из них держал в руках проверенное в бою оружие.

Издалека к крепости приближались двигающиеся тени, похожие на темные, едва различимые пятна.

Кэлен наклонилась между двумя каменными зубцами и подняла руки. Она призвала Бектаса, и тот заметался между ее ладонями, превратив воздух в изогнутую световую линзу, которая увеличила далеких путников.

– Это Бонуло, – доложила она Дрейку. – Если я не ошибаюсь, с ним вместе Хашат.

– Хашат? – нахмурившись, переспросил Дрейк. – Она патрулирует восточные болота и удерживает волков. Они подвергаются опасности, путешествуя таким маленьким отрядом.

Кэлен принялась разглядывать гостей.

– Дрейк, Хашат идет пешком. Ее лошадь хромает. Кроме того, многие из его клана идут пешком. А еще у них носилки. Лошади и геардосы без всадников. Раненые животные.

Дрейк снова нахмурился и быстро кивнул.

– Ты был прав, центурион, – сказал он. – Это военный отряд.

Джерами кивнул.

– Только они не собираются с нами сражаться. Возможно, их кто-то преследует.

– Нет. Для этого они идут слишком медленно, – возразил ему Дрейк. – Если бы за ними кто-то гнался, они бы их уже догнали. Спустись вниз и позови лекарей.

– Слушаюсь, сэр.

Центурион знаком показал своим людям, чтобы они убрали оружие, и принялся выкрикивать приказы. Он распорядился наполнить ванны и призвать гарнизонных магов воды, чтобы те сразу же занялись ранеными.

Обессилевшему отряду Бонуло потребовался час, чтобы добраться до крепости. К этому времени в воздухе уже плыли ароматы жарящегося мяса и свежего хлеба, были накрыты столы, для геардосов приготовлены горы соломы, а около конюшен выставлены поилки с водой и еда для лошадей. Легионеры Джерами расчистили один из складов, где разложили тюфяки и одеяла для раненых.

Дрейк открыл ворота и вышел навстречу отряду маратов. Кэлен шагала рядом с ним. Они остановились в двадцати футах от громадного, в боевых шрамах черного геардоса Бонуло, и она почувствовала сильный земляной запах животного.

Сам марат был крупным мужчиной, высоким, могучего телосложения, слишком крупным даже для представителя своего народа, и под его рубашкой перекатывались мощные мышцы. Жесткие волосы, заплетенные в боевую косу, были откинуты назад, а на груди виднелась резаная рана с засохшей кровью. Несмотря на грубые черты лица, в глазах, смотревших на Дрейка из-под нависших бровей, светился ум. Он был в рубашке, подаренной ему гольдерами Вестланда после сражения, хотя он расстегнул ее на груди и оторвал рукава, чтобы могли поместиться руки и плечи. Казалось, холодный ветер его совершенно не беспокоит.

– Бонуло, – крикнул Дрейк.

Марат кивнул.

– Дрейк. – Он показал большим пальцем себе за спину. – Раненые.

– Мы готовы помочь. Заносите их.

Губы Бонуло искривились в улыбке, и стали видны его короткие крупные зубы. Он кивнул Дрейку в знак благодарности и отвязал большой мешок с перевязью от седла геардоса. Затем он ухватился за плетеную кожаную веревку и соскользнул со спины животного. Подойдя к Дрейку, он обменялся с ним приветствием, как это было принято у Маратов, ухватившись рукой за его предплечье.

– Я буду очень вам признателен. Мы не в силах справиться с некоторыми ранами. Я подумал, может, вы захотите нам помочь.

– Это честь для нас, – Дрейк знаком показал Джерами, чтобы тот позаботился о раненых Маратах, а конюхи занялись лошадьми, геардосами и парой покрытых кровью волков.

– Ты хорошо выглядишь, – сказал Дрейк.

– Как твой племянник? – пророкотал Бонуло.

– Уехал учиться, – ответил Доейк. – Кито?

– Уехала учиться, – сказал Бонуло и посмотрел на Кэлен. – А, девушка, которая летает. Тебе нужно больше есть, девочка.

Кэлен рассмеялась.

– Я пытаюсь, но Первый лорд постоянно меня посылает с разными поручениями.

– Да, когда слишком много бегаешь, можно легко похудеть, – согласился Бонуло. – Заведи себе мужчину. Роди парочку детишек. Это всегда помогает.

Внутри у Кэлен все сжалось от отвратительной, тошнотворной боли, но она постаралась улыбнуться.

– Я подумаю.

– Ха, – не унимался Бонуло. – Дрейк, может, у тебя в штанах кое-что испортилось?

Дрейк стал пунцовым.

– Хм. Нет.

Богуло увидел замешательство графа и громко расхохотался.

– Да, астелианцы. Все совокупляются, – заявил Бонуло. – Всем нравится. Но только твой народ делает вид, якобы это не про вас.

Кэлен с удовольствием смотрела на пунцового Дрейка, хотя боль, которую ей причинили слова Марата, не позволила ей самой покраснеть. Дрейк, наверное, подумает, что она слишком искушена, чтобы так легко смущаться.

– Бонуло, как ты получил свою рану? – спросила она, чтобы сменить тему разговора и спасти Дрейка. – И что случилось с твоими людьми?

Улыбка вождя Маратов погасла, и он с мрачным видом оглянулся на равнину.

– Я получил свою рану из-за собственной глупости, – ответил он. – Остальное предназначено только для твоих ушей. Давай куда-нибудь отойдем.

Дрейк нахмурился, кивнул Бонуло и позвал его за собой. Они вместе вошли на территорию гарнизона и направились в кабинет Дрейка.

– Хочешь чего-нибудь поесть? – спросил Дрейк.

– После того как поедят мои люди, – ответил Бонуло. – И их чала. Животные.

– Я понимаю. Садись, если хочешь.

Бонуло тряхнул головой и принялся молча расхаживать по кабинету, взял несколько книг с маленькой полки и внимательно посмотрел на страницы.

– Ваш народ, – сказал он. – Он так сильно отличается от нашего.

– Кое в чем отличается, – не стал спорить Дрейк. – Но во многом мы похожи.

– Да. – Бонуло пролистал «Хроники Гая», помедлил, разглядывая иллюстрацию в одной из них. – Мой народ почти ничего не знает из того, что известно твоему народу, Дрейк. У нас нет этих… как вы их называете?

– Книги.

– Книги, – повторил Бонуло. – И рисунков-слов, которые ваш народ использует в них. Но мы старый народ, и у нас тоже есть знание. – Он показал на свою рану. – Порошок из черного корня и песчаной травы снял боль, высушил кровь и закрыл рану. А вам бы пришлось ее зашивать или воспользоваться колдовством.

– Я не сомневаюсь в знаниях и умениях твоего народа, Бонуло, – сказал Дрейк. – Вы другие. Но это не делает вас хуже нас.

– Не все астелианцы так думают, – улыбнувшись, сказал Бонуло.

– Не все.

– У нас есть собственная мудрость, – сказал он, – которая передается из поколения в поколение со времен первого рассвета. Мы поем нашим детям, а они своим, и так мы помним то, что было.

Он подошел к камину и поворошил угли кочергой. Оранжевый свет отбрасывал на его могучее тело тени, казавшиеся живыми, и придавал лицу мрачное выражение.

– Я совершил великую глупость. Наша мудрость меня предупреждала, но мне не хватило ума правильно оценить опасность.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Кэлен.

Бонуло сделал глубокий вдох.

– Восковой лес. Ты о нем слышал, Дрейк?

– Да, – ответил тот. – Даже бывал около него пару раз. Но никогда не заходил вглубь.

– Ты поступил мудро, – похвалил его Бонуло. – Он был смертельно опасным местом.

– Был?

Марат кивнул.

– Теперь это не так. Существа, которые там жили, ушли.

Дрейк удивленно заморгал.

– Ушли? Куда? Бонуло покачал головой.

– Я не уверен. Пока. Но наша мудрость говорит нам о них и предупреждает о том, что они сделают.

– Ты хочешь сказать, что твой народ уже видел такое раньше?

Бонуло кивнул.

– В далеком прошлом наш народ жил не там, где мы живем сейчас. Мы пришли сюда из другого места.

– Из-за моря? – спросила Кэлен.

– Из-за моря. Из-за неба, – пожав плечами, ответил Бонуло. – Мы были в другом месте, а потом пришли сюда. Наш народ жил в самых разных землях. Мы часто перебираемся на новое место. Устанавливаем связи с теми, кто его населяет. Мы учимся. Мы растем. Мы поем песни мудрости нашим детям.

Кэлен нахмурилась.

– Ты хочешь сказать… именно по этой причине у вас разные племена?

Он удивленно посмотрел на нее, как смотрели бы ее наставники в Академии на слишком тупого студента, и кивнул.

– Чала. Тотемы. Наша мудрость говорит нам, что много лет назад в другом месте мы встретились с чудовищем, которое украло сердца и разум наших людей. Что оно и его выводок расплодились и дюжины превратились в миллионы. Они нас поглотили. Уничтожили земли и дома. Это чудовище уводило наших детей, а женщины производили на свет его детенышей.

Дрейк опустился на стул, стоящий у камина, и нахмурился.

– Это демон, который может принимать самые разные обличья, – продолжал марат. – Ему достаточно испробовать чьей-нибудь крови, и он обретает внешний вид своей жертвы. Он производит на свет потомство. Он превращает своих врагов… в существа, которые сражаются за него. Он забирает к себе людей. Убивает. Плодится. Пока не останется ничего, что могло бы ему противостоять.

Дрейк прищурился и внимательно посмотрел на Бонуло. Кэлен подошла к нему и встала у него за спиной, положив руку на плечо.

– Это не сказочка, которую вечером после трудного дня рассказывают солдаты, сидя вокруг костра, астелианец, – тихо сказал Бонуло. – И я не ошибаюсь. Чудовище, о котором я рассказал тебе, настоящее. – Могучий марат с трудом сглотнул, и его лицо приобрело пепельный оттенок. – Оно может принимать самые разные обличья, и наша мудрость предупреждает нас, что мы не должны полагаться только на то, что мы видим, чтобы узнать о его присутствии. В этом и заключалась моя ошибка. Я не распознал демона, пока не было слишком поздно.

– Восковой лес, – сказал Дрейк.

Бонуло кивнул.

– Когда твой племянник и Кито вернулись после Испытания, кое-кто за ними последовал.

– Ты имеешь в виду восковых пауков? – спросил Дрейк.

Бонуло покачал головой.

– Кое-что побольше. Нечто другое.

– Подожди, – вмешалась Кэлен. – Ты говоришь об одном существе или о нескольких?

– Именно, – сказал Бонуло. – Это и делает его скверной в глазах Единственного.

Кэлен с трудом сдержала раздражение. Марат использовал язык не так, как это делали астелианцы, даже когда говорил на их наречии.

– Не думаю, что я когда-нибудь слышала о таком существе, живущем здесь, Бонуло.

Марат пожал плечами.

– Ты не слышала. Именно поэтому я и пришел. Чтобы вас предупредить. – Он сделал шаг в их сторону, наклонился и прошептал. – Сюда пришла скверна. Мудрость назвала нам имена его слуг. Их зовут зорду-ха. – Его передернуло, словно даже от одного слова ему стало не по себе. – А еще она назвала нам имя самого существа. Зорд.

На мгновение в комнате повисло напряженное молчание, а затем Дрейк спросил:

– Откуда ты знаешь, что он пришел?

Бонуло кивком показал на двор.

– Вчера, на рассвете, я сразился с гнездом зорда. У меня было две тысячи воинов.

– И где они сейчас? – спросила Кэлен.

Марат не сводил взгляда с огня в камине.

– Здесь.

Кэлен от удивления открыла рот.

– Но у тебя всего двести…

– На лице Бонуло застыло мрачное, каменное выражение, когда она не договорила.

– Мы заплатили своей кровью, чтобы уничтожить зорда в его гнезде. Но мудрость говорит нам, что, когда зорд покидает гнездо, он разделяется на три группы и создает новые гнезда. Чтобы размножаться. Мы выследили и уничтожили одну такую группу. Осталось еще две. Я думаю, одна из них находится здесь, в вашей долине, прячется на склонах горы, которая называется Гард.

– А где другая? – хмуро спросил Дрейк.

В ответ Бонуло засунул руку в свою сумку и достал оттуда потрепанный кожаный рюкзак, который бросил на колени Дрейку.

Кэлен почувствовала, как он напрягся, увидев рюкзак.

– Великие астелы, – прошептал Дрейк. – Джефф.

Глава 5

Тучи пыли наполнили конюшни Беллы, и лучи солнца пробились сквозь крышу мягкими золотыми полосами света. Белла смотрела на огромную упавшую балку. Она сломалась и рухнула вниз, в конюшню, без всякого предупреждения в тот момент, когда она вошла сюда, чтобы задать корм животным. Если бы она смотрела в другую сторону или немного помедлила, она лежала бы под ней мертвая вместе с окровавленными телами нескольких несчастных куриц, а не дрожала бы от удивления и ужаса.

Ее первая мысль была о гольдерах. Находился ли кто-нибудь из них в сарае или на сеновале? И, великие астелы, не играл ли здесь кто-нибудь из детей? Белла позвала своего астела Джил и с ее помощью создала заклинание, чтобы проверить сарай. В нем было пусто.

Так, скорее всего, и было задумано, решила она. Белла выпрямилась, продолжая дрожать, и подошла к упавшей балке, чтобы ее рассмотреть.

Один конец был сломан, его края были неровными и острыми, другой оказался гладким и чистым. Здесь явно поработали топором или еще чем-то в таком же роде. Дерево, пыльное и рассыпающееся от прикосновения, выглядело так, будто его атаковала огромная стая термитов. Магия, подумала Белла. Причем целенаправленная.

Не случайность. Ни в коей мере.

Кто-то пытался ее убить.

Неожиданно Белла остро ощутила, что она здесь одна. Большинство гольдеров уже в поле – осталось всего несколько дней, чтобы вспахать и засеять землю, а гольдерам хватало забот со спариванием животных, кроме того, они присматривали за появлением на свет телят, ягнят, детей и парочки детенышей геардосов. Сейчас даже кухня, ближайшее строение к сараю, пустовала, поскольку работающие там женщины отправились перекусить и отдохнуть в центральный зал.

Короче говоря, вряд ли кто-нибудь слышал, как рухнула балка, и, уж конечно, никто бы не пришел, если бы она позвала на помощь. На миг Белла пожалела, что ее брат больше не живет в стедгольде. Но его тут нет, и ей придется самой о себе позаботиться.

Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и подошла к стене, где на крюке, вбитом в балку, висели вилы. Она сняла их, стараясь не шуметь, и поручила Джил еще раз проверить, есть ли кто-нибудь внутри. На магию в данном случае особенно надеяться не следовало – даже если где-то неподалеку прячется убийца, он может держать свои чувства под контролем и тогда Джил не уловит его присутствия. Но это все же лучше, чем ничего.

Маги дерева могли в случае необходимости пользоваться помощью своих астелов, чтобы скрыть от других людей свое присутствие, если поблизости достаточно растительности. По просьбе такого мага деревья могут спрятать его в тени, трава скроет его, а едва различимая игра света и тени сделает его незаметным даже для очень внимательных глаз. А пол в сарае был почти по колено выложен тростником, чтобы сберечь тепло зимой.

Белла замерла на месте на несколько мгновений, пытаясь уловить хоть какой-то звук, который выдал бы присутствие врага. Терпение и выдержка должны были стать ее помощниками – скоро здесь начнут собираться на обед гольдеры, возвращающиеся с полей. Если тот, кто собирался ее убить, здесь, он уже напал бы на нее, считая, что она бессильна ему помешать. Худшее, что она сейчас может сделать, – это потерять голову и броситься бежать, тогда она обязательно угодит в какую-нибудь ловушку.

Снаружи донесся стук копыт, который приближался к стедгольду, кто-то въехал в ворота. Животное фыркнуло и остановилось, и Белла услышала молодой мужской голос:

– Эй, стедгольдер! Гольдер Белла!

Белла на мгновение затаила дыхание, затем медленно выдохнула и немного расслабилась. Она опустила вилы и сделала шаг в сторону двери, через которую вошла сюда.

Сзади раздался короткий стук, круглый камешек подскочил и упал в солому. Джил неожиданно предупредила Беллу о волне паники прямо у нее за спиной.

Белла повернулась, инстинктивно схватив вилы, и лишь мимолетом заметила смутные очертания человека в полутени сарая. На стальном клинке вспыхнуло солнце, она почувствовала обжигающую боль в бедре. Она подавила крик ужаса, бросилась вперед и, вложив всю силу в удар, выбросила в сторону своего врага вилы. Она прижала его к двери в стойло и ощутила в мельчайших, восхитительных подробностях вспышку боли, удивления и неприкрытого страха.

Вилы с силой воткнулись в деревянную дверь, и магия ее врага рассыпалась в прах – теперь она его прекрасно видела.

Он был не настолько молодым, чтобы считаться юношей, но и не старым, чтобы называться мужчиной. Казалось, он находился в таком опасном возрасте, когда сила, опыт и уверенность сталкиваются с наивностью и идеализмом, когда молодого человека, обладающего магией насилия, можно обманом заставить ее использовать без лишних вопросов.

Убийца смотрел на нее пару мгновений широко раскрытыми глазами. Он уже начал бледнеть, рука, держащая меч, задрожала. Это было необычное, слегка закругленное оружие, а не привычный для астелианца гладий. Он попытался оттолкнуть от себя вилы, но в его руках уже не осталось силы. Один из зубцов разорвал сосуд в животе, с холодным спокойствием подумала Белла. Только это и могло вывести его из строя так быстро. В противном случае, даже несмотря на свою рану, он бы нанес ей еще один удар своим мечом.

Но остальная часть ее существа была переполнена чистой и всепоглощающей болью. Ее связь с Джил была такой сильной, что она не могла не обращать на нее внимания. Все, что чувствовал враг, проникало в ее мысли, не оставляя места для сомнений и раздумий. Белла ощущала его ужасную боль от раны, дикий страх и отчаяние, когда он понял, что произошло и что его ждет.

Она почувствовала, когда его страх и боль превратились в тусклое, озадаченное удивление, безмолвное сожаление и жуткую, навалившуюся на него усталость. Белла в ужасе попыталась отделить свои ощущения от ощущений молодого человека, мысленно приказав Джил разорвать связь с юным убийцей. Она чуть не расплакалась от облегчения, когда перестала его чувствовать и смогла взглянуть ему в лицо.

Молодой человек поднял голову и посмотрел на нее. У него были карие глаза и маленький шрам над левой бровью.

Его тело безвольно повалилось на пол, выдернув вилы из деревянной двери. Потом у него опустилась и чуть склонилась набок голова. Глаза стали безжизненными. Белла дрожала, наблюдая за тем, как он умирает. Когда все было кончено, она потянула на себя вилы, но они не желали выходить, и ей пришлось упереться одной ногой в грудь молодого убийцы, чтобы их вытащить. Когда ей это удалось, из отверстий в животе на пол медленно потекла кровь, тело завалилось на бок и мертвые, остекленевшие глаза уставились на Беллу.

Она убила молодого человека. Она его убила. Он был не старше Джеффа.

Это было уже слишком. Белла упала на колени, и ее вырвало. Она обнаружила, что смотрит на пол сарая и дрожит, а все ее существо охвачено отвращением, ненавистью и страхом.

В конюшне раздались шаги, но она не обратила на них никакого внимания. Когда ее желудок немного успокоился, она легла на бок и лежала с закрытыми глазами. Она была уверена только в одном: если бы она не убила молодого человека, он бы убил ее.

Кто-то, имеющий возможность нанять профессионального убийцу, желает ей смерти.

Она закрыла глаза, слишком измученная, чтобы сделать что-то другое, и, не обращая внимания на суматоху вокруг, позволила забытью унести ее боль и страх.