Текст книги "Никодимово озеро"

Автор книги: Евгений Титаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Костя вытаращил на него глаза.

– Ты?! – спросил негромко, почти восторженно, с благоговением. – Ты прибрал?!. А?! Ты?!

– Нет! – Сергей мотнул головой и даже засмеялся. Перед ним был один из ночных копальщиков. Второго он должен был еще выяснить.

– Врешь! – Костя ударил кулаком по столу. – Врешь. Только ты! Тогда ясно, откуда у тебя сведения!

– Нет, – повторил Сергей. – А вообще, как знаешь. Может быть, и правда все так. Тебе-то от этого легче, что ли?

В глазах Кости появилась и теперь не угасала надежда.

– Тут вообще один я сейчас фигура – на сто километров вокруг, – похвастался Сергей. – И все вы у меня вот так! – Он показал над столом сжатый кулак. – Что захочу, то сделаю!

– Не волынь! – уже без страха, почти успокоенный, отмахнулся Костя. – Говори: что тебе от нас надо?

Сергей разжал кулак, оставив над столом вытянутую ладонь.

– Золото! – И повторил, встряхнув ладонью: – Золото надо!

– Не пори ерунды... – вяло огрызнулся Костя. – Откуда у нас золото?

– А что вам так усадьба нравилась? – вопросом на вопрос ответил Сергей. – Или в прятки с тараканами играли? Но там и тараканы повымерзли.

– Ну знаешь... – Костя ерзнул на стуле. – Даже если мы и умудрялись взять какой-нибудь рубль, к нашему разговору это не относится...

– Рубль? – переспросил Сергей. – Это не рубль, это подлинней хорошего червонца!

Костя опять нетерпеливо ерзнул на стуле.

– Давай договоримся: что касается всей этой катавасии – одно, а личных дел не будем касаться. Я же не сую нос в твои дела, не суй в наши.

Сергей вынул из кармана и положил на середину стола золотинку.

Сразу утратив речь, Костя некоторое время смотрел на эту серенькую крупицу, не двигаясь. Потом, как зачарованный, осторожно взял ее двумя пальцами и стал рассматривать со всех сторон – очень долго и пристально, как какое-нибудь волшебное зернышко.

Сергей наблюдал за ним.

– Н-да... – наконец проговорил Костя. – Лешка мне толковал: тебя не прошибешь... Чокнутый он, говорит, на праведности. А я думаю, мы договоримся!

– Через окно? – спросил Сергей.

– Что через окно? – растерялся Костя.

– К Лешке ты через окно лазил?

– А тебе это не все равно? – Костя обозлился.

– Да я так, – сказал Сергей. – Я сам через окно лазил – потому спросил. Мне-то проще лазить...

Костя нахмурился и помолчал, недовольный.

– Как ты пронюхал это?

– У меня опыт, – неопределенно объяснил Сергеи.

По лицу Кости растекалось удовлетворение. Голубые глаза смотрели дружески, почти радостно. «Может, он тоже что-нибудь капает в них, как Галка?» – ни с того ни с сего подумал Сергей.

– Если бы ты хотел продать нас, уже бы продал, конечно... – сказал Костя.

– А это я еще не решил: продавать или не надо, – возразил Сергей. – Может, продам.

– Брось! – уверенно отмахнулся Костя. – Как думаешь реализовать это?

– Найду. Знаю как, – прихвастнул Сергей.

– Не найдешь, – со знанием дела предупредил Костя. – Засыплешься на первой попытке.

– Ну, с вами это еще проще! – заметил Сергей.

– Брось! – в который раз повторил Костя. – Бывают, конечно, ошибки... Но кто не ошибается, сам знаешь...

– Знаю, – ответил Сергей. – Только я не хочу ошибиться.

Костя опять неловко поерзал на стуле.

– Как это попало к тебе? Расскажи лучше.

– Да пошел и взял. Чего проще? – ответил Сергей. – Надо было не рвать от мертвого, как вы, а шарить дальше.

Костя еще раз со всех сторон изучил золотинку.

– Ты, я вижу, – не Лешка... – медленно проговорил он. – Ты малый себе на уме... С тобой можно бы дела делать... А? Золото с собой?

– Нет. – Сергей показал головой. – Нету.

– Где? – Костя прищурился.

Сергей взял у него золотинку, спрятал в карман.

– А у меня вовсе нет его. Это мне, – показал на карман, – еще в Сосновске подарили.

Лицо Кости напряглось, и под глазом опять запрыгал какой-то мускул. Но теперь он не остановил его.

– Ты это... Ты что: опять кошки-мышки затеваешь?!

– Зачем? – Сергей откинулся на спинку стула и вполголоса захохотал. Ужасно фальшиво – как Лешка утром, но не скрывая нарочитости хохота. – Я просто догадался. Ведь тут больше нечем поживиться. А хотел купить тебя – и купил!

– Так... – выдохнул Костя.

Минуту или больше, напряженные, смотрели в глаза друг другу.

– Сука ты... Гад... – каким-то плачущим голосом проговорил Костя.

– Ну, до тебя-то мне еще далеко! – возразил Сергей.

– У-у... – поведя головой, простонал Костя. И лицо его исказилось, как от взаправдашней боли. – Что ты хочешь от нас?! Пусть твоя взяла, но говори, что ты хочешь!.. Деньги?! Это?! – Он показал вокруг. – Говори!

– Один вопрос, – сказал Сергей.

– Ну?!

Сергей наклонился к нему.

– Сестрой ты оптом торгуешь или в розницу?

Они оба схватились за кромки стола, и стол отлетел, ударившись о полочку под торшером. Грохот разбитой бутылки, стаканов, цветочника на секунду приостановил обоих, и они замерли друг против друга, взбешенные, напряженные, готовые предупредить любое Неосторожное движение противника. После короткого, похожего на выстрел грохота комнату заволокла тишина. И едва уловимо колыхался тюль, осыпая неосыпающиеся листья.

– Гад... Гад... – одними губами повторял Костя. Рука его потянулась к боковому карману.

– Что там у тебя? – спросил Сергей.

– Гад... – опять шевельнул губами Костя. И вдруг зло хохотнул. – Продашь, сука, да? Иди, продавай. – Он оживился. – У тебя нет никаких доказательств против нас! Понял?! Золото, если оно и у тебя, – оно у тебя, а не у нас! И я предъявлю свидетелей, что мы всегда дома! О каких трупах ты мне толкуешь, а?! Иди, провокатор! . .

– Рано, – согласился Сергей. – У меня не хватает доказательств.

– Ага! – Костя нервно осклабился. – И никогда не хватит! Хочешь действовать на свой страх и риск – действуй! Не хочешь толковать – чеши!

Сергей распахнул дверь, чтобы убедиться, что никто не торчит за ней.

– Кроме трепотни, у тебя нет доказательств! – выкрикнул, убеждая скорее себя, чем его, Костя.

– К утру у меня доказательства будут, – сказал Сергей. И, шагнув за порог, повторил: – К утру! Запомни это.

* *

*

Увидев Галину, семенящую торопливыми шажками навстречу, Сергей подумал, что она, пожалуй, не нужна ему. А когда Галина свернула в какую-то калитку по пути, решил объективности ради, что и он ей скорее всего тоже не нужен. Но Галина сразу вышла назад, что– то сказала через плечо во двор, и Сергей догадался, чьи это владения. От калитки Галина посмотрела на него, потом, опустив голову, хотела просеменить мимо, но сдержалась и, холодно оглядев его с головы до ног, надтреснутым полуофициальным тоном сообщила:

– Мы вас искали.

– Уже нашли, – ответил Сергей.

Галина посмотрела в сторону дома за его спиной.

– Вы были у Кости?..

– Только что. Он какой-то нервный у вас.

Галина потопталась на неспокойных ногах.

– Сережа... – Взяла его за руку выше локтя и придвинулась почти вплотную. – Вы хороший... Вы сильный человек, а преследуете меня!

Сергей отстранился.

– Я вовсе не преследую вас... – Он увидел Николая возле калитки, в которую ненадолго заскакивала она, и шагнул в его сторону, чтобы не тянуть с новым визитом.

– Вы умный человек, Сережа! Мне не на кого положиться, кроме вас! Будьте мужчиной!—сказала Галина.

– Я постараюсь, – пообещал Сергей.

Николаю трудно давалось неопределенное выражение лица.

– Здравствуй... – сказал он тем выгодным тоном, который при необходимости легко сменить на презрительный или, если это понадобится, на прямо противоположный – ласковый.

– Меня ждали? – спросил Сергей.

– Считай, что тебя, раз встретились... – вильнул Николай. – Ты сегодня ляпнул одну вещь – такими словами не бросаются. – Судя по началу, он хотел сказать это угрожающим тоном, но затем не решился или передумал, оставляя за собой возможность маневрировать. А предательской настороженности в глазах скрыть не мог. Дорого бы он дал сейчас, чтобы узнать, какой камень у Сергея за пазухой.

– Я говорил, что думал, – сдержанно ответил Сергей. Все ждали сегодня, чтобы он высказался первым.

– Ко-ля! – послышался со двора ласковый женский голос. – Кто там? – Николай оглянулся.

– Это ко мне, мама. – И, предупреждающе глянув на Сергея, показал в сторону крыльца: – Зайдем? На пару минут...

– Зайдем, – согласился Сергей. Галина, закусив палец, смотрела на него с того места, где он ее оставил. И, когда он шагнул в калитку, она, круто повернувшись, заторопилась домой.

Во дворе под круглым грибком сидела женщина лет пятидесяти, с приятным, интеллигентным лицом и красивой, интеллигентской проседью в гладко убранных на затылок волосах. Рядом на куче золотистого песка валялись игрушки: куклы, самосвалы, лопатки и прочая белиберда. Сама хозяйка игрушек в розовом платьице и с розовым бантом на голове, стиснутая между колен женщины, энергично отбрыкивалась, мешая той вытряхивать песок из ее одежды.

Женщина поздоровалась. Сергей, неуклюже шевельнув корпусом, тоже.

– Вон видишь, дядя какой чистый! – похвалила его женщина.

– Мать моей жены, теща, – объяснил Николай, поднимаясь на крыльцо.

– Дядя, вы тоже в песке ходили, когда были маленьким? – спросила женщина.

– Не помню... – честно признался «дядя».

Женщина засмеялась. И этот радостный смех ее обеспокоил Сергея. Ему вдруг показалась нелепой, противоестественной его далеко не дружественная миссия в этом обихоженном, мирном уголке. Вдруг он ошибается?.. Нелегким усилием приглушил в себе эту неожиданную слабость. А когда уловил тревожный взгляд Николая через плечо, почти утвердился в своей прежней решимости.

Через просторный коридор вошли в гостиную.

Присесть Сергей отказался и отошел к окну, которое здесь прикрывали тяжелые, в неярком рисунке гардины.

Квартира Николая, судя по обилию дверей, была намного просторней Костиной, а в расстановке мебели чувствовалась какая-то незыблемость, что ли. Эту незыблемость подчеркивали и мягкие ковры на полу, и двойные портьеры, и даже представительные тома Большой Советской Энциклопедии на книжных полках. Но и тонконогие столики, приземистые кресла—все эти комбинации воздушных линий, – там, где властвует прочный, устоявшийся быт, могут, оказывается, производить впечатление такой же тысячелетней надежности, как дедовские буфеты, диваны, бюро, что с годами прирастали к полам, обоям, стенам. А может быть, впечатление устойчивости, постоянства дополняли вещи ребенка, оставленные то там, то здесь – неожиданно среди общей строгости и порядка: обыкновенный стульчик у входа, книжка с яркими иллюстрациями на софе, голубая капроновая лента на полу под висячим кувшином с традиционной зеленью.

– Живем неплохо... – проследив за взглядом Сергея, резюмировал Николай. Блуждающая улыбка на его губах то возвращала ему обычную самоуверенность, то опять придавала лицу неопределенно-нейтральное выражение.

Преувеличенно «взрослая» снисходительность по отношению к нему со стороны хозяина и его всегдашняя самовлюбленность вызвали в памяти Сергея физиономию стоматолога, и это вернуло ему нахальство.

Николай расположился на софе. Небрежным движением пододвинул к себе пепельницу и, забросив ногу на ногу, выжидающе закурил.

Чтобы перемолчать его, нужно было время. Сергей сказал:

– Я не поинтересовался... Вы не знаете, когда у Кости день рождения?

Пустив струйку дыма в сторону, противоположную окнам, Николай удивленно поднял брови.

– Кажется, в эту среду!

– Почему же он праздновал его в субботу?

Николай удивился еще больше.

– Никто не запретит ему праздновать, когда захочется! Мне это, во всяком случае, все равно: кто когда празднует! А вот что ты со своим мальчишеством болтаешь про меня направо-налево всякие гадости, мне небезразлично!

– Я, может, и мальчишка для вас, – нахально согласился Сергей, – но я знаю, о чем говорю. А вот у вас с Костей какая-то несогласованность получается.

Николай подавил раздражение и голосом доброжелателя строго сказал:

– Прекрати разыгрывать меня.

Кстати! – обрадовался Сергей, в свою очередь, раздраженный тем, что ему навязывали иную роль, чем та, в которой он собирался выступить здесь. – Взрослый вы человек! Не вы ли с Костей так разделывали Мишаню, моего одногодка?!

– Какого Мишаню?

– Такого! – Сергей показал. – Толстого, добродушного. Ногами били?

Он угадал.

– Знаешь что... – Николай поджал губы. Жестко, с достоинством проговорил: – Когда оскорбляют девушку...

– Это Галину? – насмешливо перебил Сергей.

– Она что – недостойна уважения?

– Недостоин уважения тот, кто нападает подло, из– за угла! – сказал Сергей. Ему никак не удавалось вывести Николая из равновесия. Сдержался тот и сейчас. Выпрямился, опустил ногу на пол.

– Так ты из-за него собираешь про меня сплетни? За него хлопочешь?

Ну конечно, ему хотелось бы свести разговор к чему-нибудь такому...

– Нет, – сказал Сергей, – не за него, за себя. Мишаня – парень прямолинейный, еще обидится на меня: он свои долги сам платит.

Николай не выдержал наконец:

– Перестань тогда выщупывать меня! То у тебя один друг, то другой! Какие-то намеки непонятные! Угрожаешь мне за глаза, знакомства какие-то подсовываешь!

– Меня интересует сейчас только одно из них, – сказал Сергей. – С Галиной...

– Ты играешь на том, что я женат... – Николай потушил и смял в пепельнице сигарету. – Хочешь зачем-то припугнуть, да? Ну что тебе: рубль заплатить или десять, чтобы ты отвязался?!

– Деньги мне сейчас уже предлагали, – сказал Сергей. – Не подойдет.

– Ради истины! – воскликнул Николай с явно театральным смешком – не мог же он позволить себе исповедоваться перед мальчишкой. – Галю я знаю совсем недавно, а в субботу мы впервые познакомились немного ближе!

– И вы сразу стали своим человеком в доме? – спросил Сергей.

– То есть?

– Ну, чтобы можно было хозяйничать в кухне, например... Брать вино, разливать...

– Мы работаем вместе с Костей? – почти выкрикнул Николай.

Сергей и сам начал терять терпение-

– А жениться вы ей в пятницу или в субботу обещали? – нахально поинтересовался он. – В таких случаях, говорят, обязательно обещают... – Прошла уже не одна минута, как, вытащив из кармана золотинку, он любовался ею, небрежно играя на ладони. Но взгляд хозяина скользил мимо волшебной крупицы. А с последними словами Сергея он вскочил на ноги, цепкими пальцами стиснул тяжелую фарфоровую пепельницу на столе. Крылья носа его (очень красиво, между прочим) то раздувались, то опадали.

– Ты склочник! Ты шантажист! Но те понятно хоть чего добиваются! А ты... – Он задохнулся, не находя слов.

– Успокойтесь, – сказал Сергей. – Не надо хвататься за оружие. Один на один вам не стоит рисковать. Да и что теща скажет?

Николай убрал руку с пепельницы, загнанно посмотрел на дверь.

– Давайте говорить серьезно, – попросил Сергей, – чтобы нам обоим было все ясно. Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?

Николай сел, достал новую сигарету, покачав головой, опять демонстративно хохотнул, не глядя на золотинку, которую Сергей держал теперь в двух пальцах перед собой.

– У Кости!

– Ну допустим, Лешке вы можете сказать, что ненадолго уходили домой, – заметил Сергей, – а мне...

– Никуда я не уходил! – возмутился Николай. – Пьянствовали всю ночь!

Сефгей растерялся. Костя и его сестра не обговорили с Николаем даже таких мелочей? Лешке Галина втолковывала, что этот субъект исчезал на время...

– И вы будете утверждать это, кто бы вас ни спросил?

– Я поклянусь! – изумился Николай. – Вдобавок есть кому подтвердить это!

– А если я расскажу, что творилось ночью?..

– Тебе нечего рассказывать! – Николай опять закинул ногу за ногу и сделал вид, что утерял интерес к разговору. – Ты, наверное, ненормальный, – сказал он, играя сигаретой. – Начинаешь про своих дружков, потом грозишь чем-то. Что такое ты там знаешь?..

Сергей долго внимательно смотрел на него. И вдруг присвистнул от неожиданности, торопливо засовывая в карман золотинку, так что Николай даже испуганно посмотрел на дверь. Неужели этому типу выделили более мелкую и грязную роль, чем Сергей предполагал?

– Слушайте меня, Николай Егорович! Ведь так вас зовут? Ночью, когда, вы говорите, пьянствовали в доме Кости, из этого дома на полтора-два часа выходил человек, чтобы... – Сергей запнулся. Но говорил он с яростью и тем решительным упорством в голосе, которое не оставляло сомнений в его искренности. – Одним словом, этот человек был гад, преступник! Вернее даже, не один, а двое. И я могу доказать это!

Николай смотрел на него, как загипнотизированный.

– Провоцируешь?.. Я тысячу раз поклянусь, что никуда не выходил той ночью! Меня предупреждали, что ты будешь нести всякую околесицу.

Сергей засмеялся. Как все просто и как хитро! Вот почему Галине важно было убедить Лешку, что около двенадцати ночи Николай уходил домой.

– Я могу поверить, что вы были там всю ночь. Но тогда вы были не в той комнате, где оставались мужчины, а в другой, дальней, где была женщина! Вас разбудили около шести часов похмелиться, – этому я уже сам свидетель! – Он ткнул себя кулаком в грудь.

Николай давно жестами пытался утихомирить его.

– Замолчи! Тише!.. Прошу тебя! – яростно выкрикнул он. – Ну заходил я к ней в комнату! Мужик ты или не мужик?!

– Мужик... – устало подтвердил Сергей. – Я из– за угла не набрасываюсь. И ваши шашни меня интересуют так-сяк.

– Что ж тогда тебе надо? – громким шепотом спросил Николай. – Раза два я проведывал ее. За Лешку опять хлопочешь?

– Нет, – возразил Сергей. – Но, видите ли, могут быть только два варианта: либо вы оставались вместе с мужчинами и вместе орудовали ночью, – тогда я продам вас! Либо вы всю ночь провели в другой комнате, всю! – подчеркнул он. – И не можете знать, кто был или не был в соседней, – тогда скорее всего они продадут вас, ну... когда их прижмут...

Ошарашенный Николай был совсем не представительным: губа отвисла, а взгляд из-под светлых бровей сделался туповатым, ничего не соображающим.

– Я до последней минуты сомневался, – разоткровенничался Сергей, – сколько человек выходило из этого дома: один, два или три? А мне это надо было для уверенности. Значит, вы оставались в комнате Галины, так? А уходили скорее всего двое... Копальщики... Здорово! – не удержался Сергей, ибо все действительно здорово придумывалось и оформлялось той ночью Анатолием Леонидовичем и Костей. Но чтобы не иметь никаких сомнений, он продолжал бить в одну точку: – Вы же, как черт ладана, боитесь своей жены, я понял это еще вчера – все-таки она за границу ездит, а не вы! И вы на самом деле будете клясться, что сидели в одной с ними комнате – с этими двумя, а им ничего другого не надо! Им нужен такой свидетель! Подождите! – остановил, он Николая, который хотел перебить его. – Ваши дела с женой меня не касаются. Но куда вас затянет Костя со своим другом, если вы не откреститесь от них, вам не только жена, а еще кое-кто не простит!

Николай утер ладонью сухие губы. Неряшливо утер, куда и лоск подевался!

– Стой! Замолчи! Галина спала всю ночь! Я заходил к ней, пока мы пили, раз или два – проведать! Что ты плетешь?! Я сейчас схожу за Галей!

Именно об этом, видимо, она предупреждала его: просила или приказывала – не говорить без нее.

Галина сейчас была лишней, и Сергей, шагнув от окна, стал на его пути.

– Я читал где-то, что подлость начинается с маленького. Для первого раза можно, к примеру, избить постороннего человека – просто так, неизвестно за что! Потом, например, предать жену, друга... А потом уж смело двигать дальше! Но я теперь не сомневаюсь, что и вчера вы были там! С кем: с ними или с ней? Я узнаю это от вас или буду писать вашей жене, чтобы она помогла мне это выяснить! – Он понимал, что использует нечестный прием, но у него не было другого выхода.

– Я был у нее... – глухо сказал Николай. Эх вы!.. – перебил его Сергей, делая шаг к выходу.

Но в это время послышались шаги за дверью и первой в комнату вбежала девочка, за ней – мать жены, теща.

– Наташа, спроси у папы и дяди, почему они так громко разговаривают! – весело проворковала женщина.

Сергей должен был что-то сказать ребенку, но у него никогда не получалось правдоподобного сюсюканья с детьми, он с надеждой поглядел на Николая. Сказал:

– Я пойду... Я тебе игрушку потом принесу... – добавил он для девочки. А когда вышел на улицу, испытал примерно то же ощущение, какое бывает у ныряльщика, если он слишком долго выбирается на поверхность. Глотнул воздуха. И некоторое время постоял рядом с калиткой. Ни Галины, ни Кости на улице не было. Они прибегут сюда через минуту.

– Ты провокатор! – начал Николай еще со двора, выскочив за ним следом. – Мы с тобой пили вместе, как с человеком, а ты – шантажист!

– Я знал, что ты выйдешь, – не глядя на него, сказал Сергей. – Если ты с ними, – вам, конечно, лучше держаться вместе... Я не буду мешать вам договориться обо всем. Но я буду знать утром всю правду! – Он увидел Алену, идущую к нему от Натальиного дома, и нетерпеливо заключил: – Если есть хоть один шанс откреститься от них – открестись, потом будет поздно... На тебя мне лично плевать, но ради... – Он запнулся... – Ради дочки! Завтра я никого не пожалею!

* *

*

Алена, видимо, давно высматривала его от калитки. Желтое солнце провисло низко над горизонтом и поливало мягким, обволакивающим светом шиферные крыши Южного, над которым то там, то здесь стояли неподвижные вечерние дымы.

Сергей думал, что Алена смотрит на него, но, когда шагнул ей навстречу, понял, что внимание ее привлекла дорога за его спиной. Этот день был днем запланированных и незапланированных свиданий. По противоположному тротуару со стороны кедровника шел Павел. Встреча с ним не входила в планы Сергея и потому была нежелательной. А в центре Южного, как уголком глаза успел заметить Сергей, мелькнула по направлению улицы Космонавтов вишневая «Волга».

Подняв над головой руку, Павел издалека громко поприветствовал:

– Очаровательной цыганке, веселому лодочнику мое почтение!

Бежать от него Сергей не собирался.

– Я ждала тебя, – сказала Алена. – Куда ты ходил?.. – Вид у нее был утомленный, грустный.

– Я ездил в Никодимовку, – сказал Сергей.

– Я догадалась, я хотела ехать за тобой, – сказала Алена. – Сережка, ты не должен был так...

Он прервал ее:

– Подожди у дома, Алена, ладно?

«Как куры на пшено», – подумал он, следя за «Волгой», вылетевшей на улицу Космонавтов.

– Хорошо, я подожду, – обиделась, а может, поняла его Алена.

– Задержи там этого... – Он показал головой в сторону дома. – Я сейчас! – И, легонько подтолкнув ее за локоть, он шагнул через улицу, навстречу Павлу.

Тротуаров как таковых не существовало в Южном, их успешно заменяли обыкновенные тропинки вдоль оград. А Павел шел даже не по тропинке, а прямо по дороге, с видимым наслаждением ступая толстокожими, с высокой шнуровкой ботинками по обочине колеи, мягкой и ровной от слежавшейся пыли. При каждом шаге из-под ботинок тонкими струйками расплескивалось быстро оседающее серое облачко.

– Цыганка не желает знаться со мной! – весело-трагически воскликнул он, кивнув на противоположную сторону, где оставалась Алена. Лакированный козырек его фуражки переливался на солнце, а глаза из-под козырька сверкали со всегдашней озорной и неуемной энергией. Подбитая мехом куртка была распахнута и с рассчитанной небрежностью обвисала на обтянутых зеленой фланелью плечах.

– Ей нужно домой, – сказал Сергей, убедившись, что Алена уходит.

– Не заливай мне, Серега-лодочник! – возразил Павел, останавливаясь, чтобы закурить. – Ты просто-напросто спровадил ее, потому что боишься знакомить ее с другими мужчинами!

– Я, может, и боюсь, она-то не боится! – в свою очередь, возразил Сергей.

Павлу его ответ понравился.

– Женщины, друг Сергей, черта лысого не боятся! – одобрил он. – Поверь моему опыту: уж если они друг с другом совладают, с нашим сильным полом они расправляются как со слепыми котятами! Так и учти: есть не сильный и слабый пол, а слабый и беспомощный! Куда спешил? Или куда не спешил?

– Никуда, – ответил Сергей. – А вы? Лодку нужно?

– Лодку? – Павел затряс головой. – Не-ет! Я больше не охотник, Серега. Ухи, жареной дичи и свежего воздуха мне уже достаточно! Тем более что ружье мне дорого и отдавать его охотинспекторам я не хочу! Глухомань, Серега, стала призраком – кругом до тошноты пахнет цивилизацией! К счастью, впрочем, – оговорился он. – А значит – до сладкой тошноты. Иду посмотреть, с какой скоростью летают местные автобусы, а заодно облюбую себе какой-нибудь!

– Вы уезжаете сегодня?.. ― недоверчиво спросил Сергей.

Павел не нашел ни одной целой сигареты в пачке, несколько штук выбросил на дорогу, одну выпотрошил, чтобы как-никак заклеить другую.

– Сегодня, боюсь, уже поздновато, но утречком – к богу в рай!

– Я думал, вы еще побудете... – заметил Сергей, стараясь поймать в его хитрых глазах насмешку, если он издевается. А если говорит правду – угадать, что кроется за этой неожиданной спешкой.

Но тот привел в объяснение те же неопределенные домыслы:

– Природа, сельская идиллия – все это чепуха, старик! – Зализывая кончик папиросной бумаги, он весело прищурился из-под козырька. – Тайга, ароматы хвои, белые ромашки «любит – не любит» – все это хорошо в юности! А потом только издалека, старик! Километров так за пару тысяч, чтобы вздыхать: ах, запах костра! Ах, кедровая хвоя! Годы, друг Серега, сказываются, и хочется добрать от жизни то, чего нет в тайге! Без костра я уж как-нибудь перемаюсь! Ну, всплакну над газовой плитой, потому что газ, конечно, пахнет не так приятно, как древесный уголь. Ну, погрущу над свежими простынями, что никакие букашки там не ползут... А все же перемаюсь!

Они шли рядом: Павел по одну сторону колеи, Сергей – по другую.

– Ружье на заимке оставили? – будто между прочим поинтересовался Сергей.

Вишневая «Волга» уже стояла возле дома Натальи. Стоматолог, о чем-то переговариваясь с Аленой, доставал из багажника скрученный в бухту шланг.

– Нет, старик, я свое ружье лесному богу доверил! Если хочешь найти дупло, могу рассказать, как: пойдешь прямо, повернешь направо, потом два раза влево – и оно тут как тут! Не пойдешь? Ладно! А мне его, честно говоря, таскать надоело. В этакую жару – лишних полпуда! Лучше я буду разгуливать в легкой рубашке... И вообще. – Он круто повернулся к Сергею, поскольку тот напротив дома тетки Натальи остановился. – Мой тебе совет, Серега-лодочник: вали-ка и ты отсюда поближе к цивилизации! Ничего тут интересного нет, старик! Совершенно ничего! – повторил он и, хлопнув Сергея по плечу, зашагал дальше.

Зашагал, оставив Сергея на пыльной дороге встревоженным и озадаченным... Однако через несколько шагов Павел, привлеченный видом шикарной «Волги», остановился.

– Богатые знакомые у цыганки!

– У нее всякие... – буркнул Сергей.

Алена, поджидая его, стояла возле калитки. Андрей Борисович успел подсоединить резиновый шланг к водопроводной колонке и щедро полоскал решетку радиатора, скаты, сверкающий кузов.

– М-да!.. – хмыкнул осененный какой-то идеей Павел и двинулся наискосок через улицу, к «Волге».

Сергей тоже.

Солнце, большое, яркое, светило точно вдоль улицы Космонавтов – из одного ее конца в другой, и яркими цветными огнями: желтым, оранжевым, красным – полыхали оконные стекла. Где-то в нижней части поселка уже наступал вечер, а здесь еще царил устоявшийся, неторопливый день.

Алена смотрела на Сергея, и потому Андрей Борисович оглянулся.

– Знакомство с окрестностями Никодимовки откладывается, выходит? – спросил он.

Сергей недоуменно пожал плечами.

– Кто сказал?..

Отводя струю от ветрового стекла, чтобы уменьшить треск, Андрей Борисович кивнул в сторону калитки.

– Оля говорит: будете ночевать здесь!

Сергей остановился, не доходя до калитки. Обстоятельства неожиданно складывались в его пользу...

– Они, может быть, – уточнил он. – А я пойду в Никодимовку. У меня персональный флигель.

– Тетя Валя не хочет сегодня возвращаться, – сказала Алена. – И маму не отпускает. У Леши что-то... Я не знаю, она очень расстроена. Думает утром забрать его с собой... Это еще не точно! – добавила она, адресуясь уже не к Сергею, а к Андрею Борисовичу.

Павел остановился в четырех-пяти метрах от багажника «Волги», чтобы его не окатывало водой, и переводил насмешливый взгляд с одного на другого. Заметив, что хозяин машины обратил на него внимание, подошел ближе.

– Спорю на что угодно: такие грибы не растут в Никодимовке! – Он шлепнул рукой по багажнику. – А в Южном руда гораздо хуже!

Андрей Борисович направил струю воды в траву рядом с машиной, чтобы не забрызгать странного гостя.

– Здравствуйте, товарищ нездешний! – поприветствовал его Павел, ущипнув двумя пальцами козырек.

– Здравствуйте... – без энтузиазма ответил стоматолог, не зная, как ему реагировать на шутки гостя.

– Из Москвы? Парижа? Одессы?.. – не тая обычной усмешки, поинтересовался Павел.

– Ближе!.. – наконец-то улыбнулся Андрей Борисович.

– Все равно! – Обойдя машину, Павел остановился около радиатора в шаге от хозяина «Волги». – Если даже это Сосновск, о чем нетрудно догадаться,– это тоже почти рай, если вспомнить, что там есть ресторан «Сосновск» и одноименный аэропорт, откуда уходят самые скорые в мире самолеты!.. Кстати, меня зовут Павел. – Он кивнул через плечо стоматолога Алене. Алена шевельнула пальцами опущенных рук и посмотрела на Сергея. Андрей Борисович старательно переломил шланг – то ли для того, чтобы укротить струю, то ли чтобы не называть себя в ответ на представление Павла.

– Я вторгся в вашу приятную беседу? – невозмутимо продолжал тот. – Но я уже так или иначе подслушал и хочу спросить: когда вы собираетесь ехать?

– В Никодимовку? – удивился Андрей Борисович.

– Нет, что вы! Я про тот самый рай!..

– Ах, Сосновск... – Андрей Борисович помялся. – Сегодня, безусловно, нет. А завтра... Как вы думаете, Оля? – Он оглянулся на нее.

– Не знаю... Наверное, утром, – сказала Алена.

– Слушайте! – Павел бесцеремонно хлопнул стоматолога по плечу. – Почему бы вам не прихватить с собой меня?! Я заплачу.

Стоматолог несколько отстранился. Выпустил конец шланга и пристроил его на буфер, так что вода ударила по касательной вдоль кузова.

– О деньгах речи быть не может... – Он оскорбился. – Это во-первых. А во-вторых, я здесь всего-навсего за шофера. Спрашивайте Олю: если она согласится, место в машине, наверное, будет.

– Олю?! – обрадовался Павел. И успокоил стоматолога: – Вы не обижайтесь, о деньгах я заговорил, чтобы не было недомолвок. А Оля, я почти уверен, согласна прихватить меня! Она сама нагадала мне дальнюю дорогу! Имейте мужество отвечать за свои слова, Оля!

– Но дальняя дорога может быть и в автобусе... – заметила находчивая Алена.

– Вы хотите засунуть меня в эту колымагу? Я по дороге сюда растряс килограммов десять!

Алена осторожно улыбнулась.

– Я тут совсем ни при чем, Андрей Борисович шутит. Машина его, если он не против – вы едете.