Текст книги "Никодимово озеро"

Автор книги: Евгений Титаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– А кроме того, у нас на завтрак жаркое, – добавил Владислав, самодовольно пощипывая бородку. – Дичь с гарниром!

В двух котелках над костром тушилась птица, на крохотной сковородке Владислава аппетитно шипели грибы. Павел одним движением расстелил у костра свою подбитую мехом куртку.

– Прошу!

Алена взяла Сергея под руку.

– Спасибо... Мы завтракали. – Заглянула в глаза Сергею. – Пойдем?

Растопырив длинные руки, Владислав перекрыл им дорогу к отступлению.

– Нет, нет! Вы наши гости!

Сергей демонстративно помялся.

– Отдохнем?..

Шевельнув своими изогнутыми бровями, Алена капризно отстранилась.

– Только мы недолго, – сказала Владиславу. И – для Сергея: – Пять минут. – А подошла и села на подбитую мехом куртку довольно бесцеремонно. Положила рядом цветы.

Павлу ее непосредственность, пришлась по душе.

– Все васильки, васильки, много мелькает их в поле... – продекламировал он. – Грустно признаться, но мне еще в жизни никто не дарил цветов! И я – никому. Оля, подарите мне один, хотя бы символически! Взаимообразно. Я когда-нибудь верну.

Алена протянула ему одну кувшинку. И Сергей готов был поклясться, что в лице ее появилось даже что-то похожее на смущение. Владислав, как подголосок, тоже захотел кувшинку:

– Это дискриминация, Оля! Вы посеете вражду между нами.

Алена выбрала два цветка посвежей и протянула один ему, другой – Гене.

Странную реакцию вызвало это у Гены. Из всех он, может быть, единственный по-настоящему растерялся, хотел что-то сказать, но, глянув на Сергея, больше прежнего помрачнел и повернулся к огню, не зная, куда приткнуть злосчастную кувшинку.

Сергей окинул взглядом поляну, сумеречное нутро избушки за открытой дверью. Заметили его пребывание здесь или нет?

В корявых лапах ели за Желтым родником мелькнул рыжий хвост. А в следующую секунду из-за обомшелого ствола вырисовалась любопытная мордашка. И хотя белка была, конечно, другая – не та, которую он пугнул, – забавно было представить себе, что глупый зверек последовал за ними на поляну, выяснить отношения.

Тени деревьев еще лежали возле костра, но сквозь макушку лиственницы брызгало ослепительное солнце, и начинало припекать.

– Вам не страшно здесь ночью? – лицемерно побеспокоилась Алена.

Павел оскорбился:

– Вы нас принимаете за хлюпиков, Оля! Здесь лучшие представители мужской половины: самые бес страшные, самые мужественные. Правда, спать у нас времени сегодня не было. Лично я до двух часов проблуждал в ваших джунглях из-за каких-то жалких чирков! А удовлетвориться пришлось голубями. – Он кивнул на костер. – Нужно расставить в камышах дорожные указатели или завести регулировщика. А Владик явился домой еще позже. По секрету, Оля: девушка его останется сиротинкой. Он пропадает чуть не до зари!

– Не обращайте внимания, Оля! – заметно польщенный, отозвался Владислав. – Эти людоеды просто угнали лодку, а я должен был тащиться пешком. – Он что-то пошевелил в котелках, потом, сбросив миску со сковороды, тщательно помешал грибы. Видимо, Гена был отстранен от должности кашевара, когда дело коснулось не примитивной ухи, а деликатесных грибов и птицы.

– Один Гена, – продолжал Павел, – утверждает, что был всю ночь дома. Но кто его знает! Кирасировка близко, а если учесть, что одной пустой бутылкой за наше отсутствие стало больше, – у Гены имелась причина выпить!

Сергей посмотрел на бутылку у родника. Всегда неприятно почему-то видеть в лесу консервные банки, яичную скорлупу, бутылки... В самом глухом урмане эти отбросы цивилизации кажутся мусором – хочется их прибрать. Сергею уже не было надобности расспрашивать или уточнять что-нибудь: обитатели заимки могли быть вчера вечером где угодно и, если верить Павлу, – каждый сам по себе.

– В темную вы компанию попали, Оля! – привычно балагурил Павел. – Но за собственное благородство я ручаюсь, вы не зря мне первому поднесли цветок! – Веселье так и искрилось в нем. А сверкающие из-под лакированного козырька глаза и белая кувшинка в петле фланелевой рубахи придавали ему прямо-таки праздничный вид.

Владислав прибавил громкость транзистора.

– Персонально для вас, Оля!

Он угадал: «Хорошо, что так велик и так прекрасен свет, хорошо, что мне всего шестнадцать лет...»

Павел опустился на траву рядом с Аленой.

– Давайте, я вам погадаю, Оля! Я старый хиромант! – Алена протянула ему руку ладошкой вверх. Лицо ее не -отражало никаких эмоций. – Итак: вы отличница, активная комсомолка и самая красивая девушка в городе, вы мечтаете стать актрисой, играть в кино или уж на худой конец в театре. По утрам, вы крутите хула-хуп, а вечером ничего не едите, чтобы сохранить форму. Линия судьбы ваша гарантирует, что все, о чем вы мечтаете, сбудется. Есть тут небольшой обрыв... Но это вроде разминки, потому что дальше дет сплошное счастье – аж страшно сказать – до гробовой доски!

Алена забрала у него руку.

– Я ошибся?!

– С самого начала, – ответила Алена. – Вы плохой хиромант. Сережа свидетель. Я всю жизнь кое-как выбираюсь из двоек, действительно комсомолка, но совсем не активная, а в седьмом классе имела даже выговор, актрисой быть никогда не мечтала – хочу стать медиком, носить белый халат и шапочку. Раз вы ошиблись в прошлом, – значит, и счастья мне не видать до гробовой доски, – заключила Алена. И неожиданно предложила: – Хотите, лучше я вам всем погадаю?

Даже Гена в ответ на это предложение удивленно поднял голову. Кувшинку свою он так и держал на коленях, теперь сунул в карман.

Павел с готовностью протянул руку:

– Я первый!

Нет, – сказала Алена, – я не умею по руке. Я так угадываю. – Она по очереди оглядела каждого.

Владислав, самозабвенно прищурив левый глаз, пробовал грибы.

– Ну, про Сережу я без гаданья все знаю, ему не интересно, – начала Алена.—У всех у вас по камню на сердце: у кого маленький камушек, а у кого – большой! Все вы были счастливы, но не всегда. Надежды наши сбудутся только наполовину: кто ждет исполнения желаний скоро, должен повременить. Но когда-нибудь что-нибудь обязательно исполняется. Каждому из вас предстоит дальняя дорога и казенный дом. Потому что собственных никто не имеет...

– Я протестую! – остановил ее Павел.

Владислав поддержал его:

– Категорически! Особенно против камушка на сердце.

– А я против казенного дома! – заметил Павел.

Гена отвернулся.

– Я же только начала еще гадать, – возразила Алена, – и сказала только, что у всех общее. А каждому отдельно – я читала черную магию – гадать нельзя, там написано: «Бойся сказать человеку все, что ты о нем знаешь», – это первый закон. – Алена повернулась к Сергею. – Нам, Сережа, пора.

Сергей не успел ответить.

– Минуточку, Оля! – Павел вскочил на ноги. – Дорога нам действительно предстоит, вы угадали! Но дальняя, может быть, завтра... А кто нас сегодня на тот берег перебросит? Ты, Владик, собираешься?.. А ты, Гена?

– Лодка не выдержит... – буркнул Гена.

– Выдержит? – уточнил Павел.

– Если осторожно... – неуверенно ответил Сергей. Глянул на Алену, заранее прикидывая, как разместить всех, чтобы гарантировать себя от неожиданностей: Алена сядет одна в носу лодки, сам он – на корме, Владислав – на веслах, Гена пусть устраивается на дне, за его спиной, а Павла придется посадить рядом...

– Можно звать к столу! – заспешил Владислав.

Газеты, несмотря на протест Алены, расстелили в непосредственной близости от нее. Пока Владислав резал хлеб, лук, сало, Гена приспособил на камушках сковородку, котелки.

Один Павел на правах иждивенца не участвовал в приготовлениях, тем более что дичь была его. Подсев на корточках рядом с Аленой, рассказывал ей, как ходил однажды с геодезической партией, не сошелся характером с начальником и целый месяц блуждал в тайге в июне, когда ни птицы, ни зверя днем с огнем не сыщешь. Полдня варил в котелке для последнего ужина брючный ремень, а когда сварил – оказалось, что находился в двухстах шагах от оленеводческой бригады...

Подобрав сухую кедровую ветвь, Сергей сел у костра напротив Алены и стал подкармливать хворостом разворошенный огонь.

Взгляд Алены остановился на кувшинке в петлице Павла, и левая бровь ее нервно приподнялась. Сергей заметил это, хотя следил за ложкой, протерев которую, Гена передал Павлу. Это была Ваньшина ложка: с цветочками, с лепестками.

Алена вслед за Сергеем решительно отказалась от хрусткой даже на вид, хорошо поджаренной тушки, что пытался вручить ей в дюралевой миске Владислав.

Гена помедлил в раздумье, когда приятели его уже приступили к трапезе, ушел в избушку, вернулся, держа в руке откупоренную четвертинку. Единственная кружка оказалась наполненной грибами. Гена помрачнел и, не глядя ни на кого, немножко рисуясь, опорожнил четвертинку прямо из горлышка.

– Может, останешься в Кирасировке... у дяди Василия? – спросил Сергей.

– Я обещала тете Вале вернуться, – холодно возразила Алена.

Владислав опять настырно стал потчевать ее тушеным голубем. Алена даже рукой по животу провела, чтобы показать, как наелась.

– Насчет дороги вы действительно угадали, Оля! – Разглагольствовал, обсасывая косточки, Владислав. – Не сегодня-завтра нам всем пора потихоньку собираться!

– Хорошо везде, пока хорошо! – глубокомысленно разюмировал Павел. – А когда становится плохо– надо уматывать. – И повторил: – На меня эта экзотика почему-то уже не производит впечатления.

* *

*

Переправа вопреки опасениям прошла удачно. Только один раз черпнули воды, когда Алена перегнулась через борт. Сергей думал, она хотела что-нибудь поймать, но увидел плывущие вдоль борта кувшинки и смолчал.

– Это я нечаянно, – объяснила Алена остальным.

– Ничего страшного! Лично я не против окунуться, – бодро заверил Владислав. Он, как и предполагал Сергей, оказался на веслах. Гена сидел на дне лодки между гребцом и кормой, молчаливо дымил сигаретой. Павел удобно восседал рядом с Сергеем.

На подходе к Никодимовке Сергей решил, что весел в лодке больше не оставит... Но об этой проблеме все как-то забыли.

Павел сошел на берег последним.

– Вы в Южный, Оля? – Они адресовались, как правило, к Алене.

– Нам надо еще домой зайти, – ответил за нее Сергей.

– А мне не к спеху... – мрачно объявил Гена, поправляя ружье за спиной. И когда Павел с Владиславом направились к деревне, он пошел сзади. Случайно или умышленно между Владиславом и Павлом до самого кедровника сохранялась дистанция, так что втроем они обозначали правильный треугольник, где каждый был сам по себе и все связаны.

– Пойдешь переодеваться? – спросил Сергей.

Алена оправила куртку, подняла и приспустила молнию на груди.

– Я не буду переодеваться.

Сергей не стал высказываться по этому поводу, молча взял на плечо весла.

– Зайдем, оставим...

Они шли через кедровник, когда впереди, за деревьями, показалась фланирующая фигура в тенниске. Человек должен был повстречаться с ними, но круто повернул вправо.

Недолго думая, Сергей сунул весла Алене («Подожди меня!») и бросился догонять тенниску:

– Мишаня!.. Подожди, Мишаня!..

Мишаня нехотя остановился. Розовощекий и широкоплечий, с большими детскими глазами на добродушном лице, он, казался гарантированным от всех невзгод и болезней. Какую там чепуху нашли в его легких медики?

– Чего ты убегаешь от нас? – спросил Сергей.

Мишаня посмотрел через его плечо в сторону Алены.

– Я не убегаю, я просто не хочу разговаривать. Ты приехал к Лешке? А рядом с Лешкой я чихать не стану. Понял? Мне противно с ним рядом.

– Ну с Лешкой ты как хочешь, – миролюбиво сказал Сергей. – Лешка, может, погорячился или там еще что. Лешку я знаю...

– А знаешь, так что нам базарить? – Мишаня повернулся и хотел уйти.

Сергей удержал его за плечо.

– Подожди! В своих делах вы сами разбирайтесь. Я-то здесь при чем? Да и Лешка, сам знаешь... Что сейчас зло на него таить?

Мишаня убрал с плеча его руку.

– Зла у меня нет, а что было – помню. И ты бы запомнил! – Мишаня разволновался. А глаза его становились при этом жалобными, как у теленка. – С месяц никак!.. Иду бережком, темнело. Глядь: Лешка со своей шлюхой с Татьяниного чердака...

– Откуда? – уточнил Сергей.

– Ну, может, с крыши! В общем, спускаются по кедру. Лешка первым, она – за ним. Я и присвистни Лешке: мол, голову подними! Не крикнул, конечно, потому что далеко, а свистнул – и пошел. А он догоняет: «Я тебя, сука, если кому...» И пошел, пошел... Что я, доносчик? «Иди ты», – говорю. Он за грудки, ну я честно дал ему в зубы.

– Зачем же при девке? – заметил Сергей.

– Девка не видела, девка на берегу осталась! Так он мне: «Появись, – говорит, – в Южном!» Я думал – сгоряча. А меня подловили двое: один братан этой – знаю, другой фифа такая – не видел раньше. Во – ряху размолотили! – Мишаня показал. – «Леху, – говорят, – не трожь!» Понял? Как это? Если бы с тобой так – что бы ты?

Сергей куснул губы.

– Если все так – подло. Но на меня ты зря крысишься, я ваших дел не знал.

Мишаня смягчился.

– К тебе я ничего, ты сам по себе. Антошка вон за тебя... Надолго?

– Что? – переспросил Сергей. – А! Нет. Есть тут одно дело... Потом, наверно, уеду.

– Я тебя еще, как приехал, видел. На пожарище. С этим, с милицейским. Знакомый, что ли?

Сергей пропустил было его реплику мимо ушей. С охватился:

– Где? С каким милицейским?

– На пожарище! – повторил Мишаня. – Девки были: твоя, Лешкина и этот с каким-то. Ну, фуражка такая моднячая у него, с козырьком!

Сергей ошарашенно поморгал на него.

– Ты что-то путаешь, Мишаня...

– Да нет же! Глаз у меня – на всю жизнь! – обиделся Мишаня. Я в то утро из Сосновска ехал первым автобусам. Они откуда-то отсюда – навстречу. Дождичек брызнул, дорожка там – не разъехаться. А они на своей красной вместо того, чтобы вправо свернуть из-под фар, влево съехали в кювет. А я возле водителя стоял. Тот еще матюкнулся на них... Этот, в фуражке, сидел. Машинка у них что надо! А минутка – и мы бы жулькнули ее!

– Когда это, говоришь, было? – переспросил Сергей.

– Ну, не вчера, когда я вас видел, а за сутки! Утром, когда пожар здесь!.. – Мишаня распрощался и, медлительный, неуклюжий, уплыл своей дорогой. А Сергей остался на том же месте и не заметил, как подошла к нему с веслами Алена.

– Ты чего, Сережа?

– Позавчера утром Мишаня видел Павла в милицейской машине... Он ехал со стороны Южного...

Алена закусила указательный палец.

– Как же мы теперь...

– Надо торопиться, Алена! – ответил Сергей. И не так убедительно повторил еще раз: – Надо торопиться...

Алена обошла его, чтобы разговаривать лицом к лицу. Сергей упредил ее вопрос:

– Никто не знает, что золото у меня. Поняла? Ты тоже не знаешь!

– Я знаю... – сказала Алена.

– Ничего ты не знаешь! – обозлился Сергей. – Мы оба ничего не знаем: ни ты, ни я! – Успокоил ее:– Считай хотя бы, что ты не видела Мишаню, – вот и все, Алена. Мог же он не попасться нам? Черт его дернул... Не видела, да и только. Все остается по-старому.

Алена неуверенно кивнула.

– У тебя есть какие-нибудь планы? Ты что-нибудь понял?

– В том-то и дело, Алена, что ни-че-го! – удивив своей неожиданной веселостью, заверил ее Сергей. – Совсем ничего. Но это даже в тысячу раз лучше: если б не золото... Идем, бросим через забор весла.

...На проселок, где шли вчера с Галиной и Николаем, повернули в молчании. Вынужденный теперь действовать со всей возможной энергией, Сергей утратил недавнюю веселость и, уже не замечая коршуна, плывущего над ними в синеве, как накануне, думал, что Алена озабочена тем же. И вздрогнул, когда она, тронув его за локоть, тревожно позвала:

– Сережка!..

Он круто повернулся к ней.

Алена задержала его на изгибе проселка, в клубках безлистого шиповника по сторонам. За спиной у нее, как опора, возвышался кедровый ствол. А солнце брызжущими огоньками падало сквозь хвою в лицо Сергею.

И когда Сергей увидел, как исподволь опять завлажнели глаза Алены, его охватило какое-то нехорошее чувство разочарования, обиды, тоски. Будто и не ходили они к старушке Федоровне, не пробирались едва приметной тропинкой через тайгу, не сидели рядом с обитателями заимки у костра: будто время Алены и мысли ее остановились в то недоброе мгновение утра в летнике, когда он спросил ее про Лешку, – остановились, чтобы продолжиться лишь теперь.

А она тревожно и яростно, потому что тихо, спросила:

– А разве ты меня, Сережка, не любишь?..

Кажется, он побледнел, настолько неожиданно и нечестно было это с ее стороны.

– Почему ты не отвечаешь?! – еще тише и яростнее потребовала она.

Сергей шагнул прочь от нее. Сорвавшимся голосом ответил через плечо:

– Какое это имеет значение?!

Она прокричала вдогонку после паузы:

– А может быть, мне это важно, Сережка!.. – И повторила, не двигаясь: – Любишь, а?!

Он остановился в обманчивой уверенности, что овладел собой. И ответил негромко, но страшно глупо, совсем не то:

– Алена, я тебе этого никогда не прощу...

Сделал еще несколько быстрых шагов, потом пошел медленней...

Через минуту она догнала его, взяла под руку. Виноватым голосом сказала:

– Дурной, Сережка...

Он осторожно высвободил руку, не глянул на нее.

И только еще минуту спустя, глухо проговорил в землю:

– Я чепуху сказал, Алена... Не обращай внимания...

Она опять легонько дотронулась до его локтя и, шмурыгнув носом, ответила:

– Я не сержусь на тебя, Сережка... Только ты, пожалуйста, тоже на меня не сердись. Ладно?.. – Потом добавила: – Ведь я не хотела тебя обидеть... Просто какая-то невезучая я, Сережка...

Он не ответил.

В молчании стало слышно, как вскрикивают, перелетая через дорогу, тонкоголосые пичуги, время от времени то там, то здесь потрескивают кедры, а где-то в глубине бора – то словно бы впереди, то за спиной у них – равнодушно вещает кукушка.

А когда подошли к повороту на Южный, посмотрели друг на друга... и стали ждать попутную машину, как будто ничего не случилось между ними на старом-старом проселке. Потому что так было надо.

* *

*

В Южном недалеко от больницы, встретили Галину.

– От Валентины Макаровны? – осторожно спросила Алена.

– Да, на минутку зашла. Она же не ест ничего. Думала угостить завтраком! – заботливо проговорила Галина. Сегодня она была похожа на Золушку, каких демонстрируют в театре: белая нейлоновая блузка, скромные туфельки, мини-сарафанчик. Маникюр розовый, почти бесцветный, а губы и без помады хорошо смотрелись на загорелом лице. – И вам не до отдыха? – посочувствовала она.

– Были на озере, – сказала Алена.

– Ружье подводное пробовали... – уточнил Сергей. – Теперь завалим вас рыбой.

Галина недоверчиво покосилась на него,

– Вы шутник, Сережа... Пойду, надо Косте приготовить что-нибудь.

– Костя на работе? – спросила Алена.

– Конечно! – Галина страдальчески приоткрыла губы. – Это уж только я, пока все кончится...

– А Николай? – спросил Сергей.

– Что? – удивилась Галина. – Наверное, тоже работает! Николай перед нами не отчитывается.

Тетка Валентина Макаровна встретила их с прохладцей в глазах, но упрекать не стала. Пожаловалась:

– Хоть бы уж к завтрему все... Вроде не было трех ден этих... – И добавила для Алены: – Своих детей будешь иметь – поймешь.

– А я задержалась немножко. Сережу покормила... – Галининым голосом соврала Алена. Тетка Валентина Макаровна посмотрела на Сергея, как ему показалось, осуждающе.

– Явилась наша пропащая! – сообщила она, адресуясь уже не к Сергею и Алене, а в дверь, на пороге которой появилась хозяйка.

Тетка Наталья была примерно одного с нею возраста, но пышнотелая, белокожая, про каких говорят: «кровь с молоком». Через плечо на груди ее лежала коса. В уголках губ играли две улыбчивые ямочки.

– Как твое платье, Олюшка? Это, не боись, отстирается. Давай, Валя, головами займемся. Вторые сутки не чесаны!

Сергей и Алена вышли на улицу.

Зеленая трава вдоль забора пожухла от солнца и пыли. Даже теперь, после дождей, она уныло сгибалась под собственной тяжестью, вся в коричневых и грязно-синих прожилках.

Завидев на противоположной стороне улицы мужчину в шахтерской робе, Сергей перебежал через дорогу. Тот объяснил, как попасть в автопарк: спуститься по улице Космонавтов до Геологической, а там свернуть на Парковую... Алена слышала их разговор и подошла, когда Сергей остался один.

–Я с тобой. – Предупреждая бесполезные возражения, оглянулась на окна и потянула его за руку. – Идем! Мы же здесь, не уезжаем?

* *

*

В проходной автопарка Сергей уговорил ее подождать. Сам беспрепятственно прошагал через ворота и, лавируя между ревущими на холостых оборотах. МАЗами, к мастерским.

Здесь было тише, просторней. Под высокими, в два ряда навесами сиротливо горбились несколько раскуроченных машин. Николая Сергей нашел у самой последней, из-под которой высовывались чьи-то малоподвижные сапоги и время от времени слышался ворчливый голос. Николай был, как и слесаря, в комбинезоне; но, свежевыстиранный, без лишней складки комбинезон его можно было выставлять как образец в магазине «Рабочая одежда».

Заложив руки за спину и слегка расставив ноги, он флегматично покачивался над кирзовыми сапогами, и Сергею захотелось потревожить его негромким, сонным бормотанием лягушки... Но в деловом шуме работ голоса Никодимова озера не звучали.

Когда Николай увидел Сергея, короткое недоумение в лице его сменилось всегдашней маской умника-интеллигента.

– Бензин понадобился для зажигалки или серьезней что?

– Нет, ничего. Ходил рядом, заглянул... – Сергей не утруждал себя поисками объяснения. У него была пока единственная задача – любыми средствами лишить их равновесия, заставить бояться его... Спросил: – Костя на работе?.. А Галина ваша?

Маска благородного высокомерия упала с лица Николая: взгляд его заострился, на скулах обозначились напряженные желваки.

– Знаешь что! Я еще вчера заметил: косишься на меня... Давай напрямую! Если ты за своего дружка хлопочешь, так зря тратишь энергию: у меня с Галиной ничего нет. У меня жена и дочка; в доме Кости я третий или четвертый раз. Не знаю, что вам с Лешкой снится, но, если услышу сплетню, когда приедет жена...

От неожиданности Сергей даже растерялся.

– Смотрите, чтоб жена не приехала последним автобусом. А то узнает, где вы ночуете. Не путайте комнаты, когда будете там в пятый или шестой раз! – посоветовал он уже со значительного расстояния и поспешил затеряться в лабиринте машин.

Испуганная, с отвисшей челюстью физиономия Николая была его единственным утешением.

Заглянул в низенькое, похожее на щель окошко проходной. Смазливая, лет семнадцати-восемнадцати девчонка, морщась от боли, старалась уложить две черные пряди на висках, чтобы они торчали серпами как можно дальше вперед.

– Простите... – Сергей постучал ногой в стенку.– Скажите, пожалуйста, фамилию Николая.

Девчонка вполне симпатично растерялась.

– Какого Николая?..

Сергей объяснил ей, как мог.

– A-а! Николая Егоровича! – обрадовалась девчонка. – Что вас интересует?

– Меня интересует его семейное положение.

Девчонка долго хохотала, потом строго заметила:

– Его жена – начальник технического отдела в правлении. И она сейчас в Монголии.

– Ну вот... – сказал Сергей. Она скоро приезжает, а вы заигрываете с ним! – И, уходя, слышал заливистый смех девчонки. Ошибся. Надо бы сказать: «Он заигрывает с вами...» – оно б вернее.

– Веселенькая история, – сообщил он Алене, выйдя за проходную.

– Ты знаешь, я вспомнила: в Кирасировке дядька есть, кузнец, хромой и рыжий, – сказала Алена.

– Да?.. – рассеянно переспросил Сергей. – Ладно, посмотрим. Зайдем еще в одно место. Тут у меня получилось не совсем лады...

* *

*

Гостиница рудника представляла собой крохотный домик на отшибе со скворечником, телеантенной и высокой печной трубой на крыше.

Три глухие двери с лестничной площадки, судя по всему, вели в номера. Четвертую скрывала тонкая ситцевая простыня со смазанным гостиничным штемпелем. Сергей отодвинул ее и, поманив за собой Алену, через небольшой коридорчик попал в кубовую. Справа над цинковым корытом сверкали корабельной медью краны для умывания, в углу жарко пыхтел титан. Какая-то бабка в платке и черном дерматиновом фартуке поверх белого халата подметала шваброй цементный пол.

Сергей поздоровался.

– Нам бы начальника – кто заведует гостиницей.

– Хозяйку? – переспросила бабка, тыльной стороной ладони утирая лоб и собирая веселые морщины в уголках глаз. – Я хозяйка и есть! Никак на постой хотите?

– Нет, спасибо... – растерянно поблагодарил Сергей. – Нам об одном человеке справиться. Анатолием Леонидовичем его зовут.

– Фамилия как? – уточнила бабка, с готовностью отставляя швабру, и, открыв похожий на аптечку шкафчик в стене, извлекла амбарную книгу. Помимо книги, там были еще пузырек с чернилами и деревянная, в фиолетовых разводах ручка. Тумбочка у стены, под шкафчиком, служила хозяйке столом. Здесь был, судя по всему, не только умывальник, но и ее рабочий кабинет.

– Фамилию мы не знаем, – вмешалась Алена. – Зовут Анатолием Леонидовичем. Посмотрите, пожалуйста.

– Посмотрим... – деловито ответила хозяйка, близоруко листая книгу. – Тут у меня все, как в бухгалтерии. А-лэ, значит? А-лэ, А-лэ... Ага! Фамилия – Рагозин... Откедова? Из Байдука...

– Далеко это от Свинуш? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Байдук-то? Да нет! Байдук, Свинуши, Белогорск – это все одно, рядом здесь. А Рагозину-то передать хочете что-нибудь или сказать: мол, были? Сказать, что ль?

– Как хотите, – ответил Сергей. – Ему это не интересно.

– Ай-яй! – воскликнула бабка. – Сказать-то уж я ничего не скажу: это я завтревом отметила ему, а уехал он сегодня небось. С этими командированными беда: тому назад отметь, тому – вперед, мое дело – пиши знай!

– А приехал он когда? – спросил Сергей.

Бабка задумалась.

– Приехал... Да в субботу никак. – Заглянула в книгу. – Ну да, позавчера!

– Он же у вас не ночевал, – заметил Сергей. – Он у нас ночевал.

– Сегодня?! – удивилась бабка. – С вечера был, утром был... – И махнула рукой. – А кто их знает: ночами шлендают, может!

– Да нет, не сегодня – вчера, – успокоил ее Сергей.

– Вчерась? Вчерась-то да! – согласилась бабка. – Веселенький пришел! Сродственник никак?

– Родственник, – сказала Алена. – Спасибо вам. Мы думали, он еще не уехал.

На улице, отойдя на приличное расстояние от гостиницы, Сергей неожиданно захохотал.

– Ты что? – испугалась Алена.

– Психоз... А что делать? – объяснил Сергей. – Ведь чокнуться можно. Новости у нас каждый час, а интересных нет.

Алена, сдвинув брови, ничего не сказала на это.

* *

*

Дальнейшие события развивались гораздо быстрее, чем даже хотел бы Сергей. Он соврал Алене, когда говорил, что никаких планов у него нет. Какая-никакая программа была у него. Но теперь уже не он, а обстоятельства начали диктовать ему свои условия.

Лешка очнулся, пока они ходили в гостиницу, в автопарк. Потом выяснилось, что он еще накануне пришел в себя, но врачи, сбивая нервное напряжение, вводили ему наркотик. Так что последние сутки Лешка, по существу, спал.

На подходе к дому тетки Натальи Сергей и Алена приубавили шаг. И оба, едва войдя в калитку, догадались, что произошло.

Тетки Валентины Макаровны дома не было. Хозяйка встретила их, умытая, причесанная, заулыбалась, перебирая на груди тугую девчоночью косу.

– Давно? – только и спросил Сергей.

– Да никак минут пятнадцать-двадцать! – весело пропела тетка Наталья, не удивляясь его сообразительности. – В аккурат попадете! Валюшка тама, однако. Бегите!

Но Сергей и Алена не побежали, а, угнетенные чувством непоправимой ошибки, подошли и остановились на больничном крыльце, как бедные родственники, – чужие, необязательные Лешке.

Пока напяливали халаты в вестибюле, из коридора выпорхнула Галина, легкая, сияющая.

– Ой, наконец-то вы! Куда вы пропали, Оля?! – Влажные глаза ее лучились в солнечном свете и казались прозрачными, словно бы голубизна окрашивала их не снаружи, а откуда-то изнутри. Умела она – ничего не скажешь – следить за собой и даже халат с чужого плеча умудрилась обернуть вокруг себя так, что он лишь подчеркивал изящество фигуры. – До чего я рада!

– Как он там?.. – спросила Алена, чтобы не молчать в ответ.

– Чудесно, Оленька! Все обошлось как нельзя хорошо! На днях, а может, даже завтра его выпишут!

– Тетя Валя у него?

– Нет, там сейчас никого! – радостно сообщила Галина, раздергивая обеими руками поясок за спиной. – Тетя Валя побежала к знакомым в магазин – он же ничего не ел все дни! Я пойду посмотрю дома! Хоть пару лимонов! А вы побудьте, – он ждет вас!

– Мы побудем, – сказала Алена.

– Ну, конечно, Оленька! Спасибо тебе!

Передав халат сестре-хозяйке, Галина умчалась, расточая энергию каждым взглядом, каждым движением, почти счастливая.

От вестибюля до Лешкиной палаты двадцать шагов. Сергей и Алена задержались, прежде чем сделать их. На полу в солнечном квадрате окна грелась неведомо как залетевшая в коридор бабочка. Алена машинально оправила халат за спиной, глянула на Сергея.

– Я боялась, они ему что-нибудь сделают...

Сергей пожал плечами. Это ему не приходило в голову, хотя он должен был предусмотреть и такую возможность. Алена договорила, будто оправдываясь:

– Сама боялась – и сама же сотворила глупость...

Сергей знал, какую глупость она имеет в виду: не нужно было сводить Галину с теткой Валентиной Макаровной. Успокоил:

– Так и так они успели бы раньше. – Вспугнув бабочку, он первым ступил в солнечный квадрат на полу. Но, перехватив испытующий взгляд Алены, задержался. И в который уже раз повторил с ударением: – Твое дело сторона, Алена. Поняла?

Она кивнула. Но поняла или не поняла – трудно сказать.

* *

*

Если раньше при входе в палату подавляла заупокойная белизна простыней, стен, салфеток, теперь сразу приковывали к себе внимание живые карие глаза Лешки. Повязка на голове его была аккуратнее прежней, и густая, модно-живописная челка лежала поверх бинта. Волосы у Лешки, как у всей родни, кроме Алены, были светлые, немножко волнистые, и он сумел отпустить себе прическу под битлза, как у Владислава. Сергей пытался отрастить такую же, но в сосновских школах длинные волосы были пока вне закона.

Лешка ждал их. И взгляд его был обращен к двери. Но что-то в этом его открытом, всегда бесшабашном взгляде настораживало, как бы предупреждая или предостерегая от чего-нибудь. Он ждал их, но рад был, что они здесь, или прикидывался обрадованным?.. И улыбка его была неопределенной.

Через приоткрытое окно свободно входил запах кедров, полыни, свежего сена, и палата перестала быть замкнутым миром, какой воспринималась накануне.

Всего на одну секунду замешкались у дверей Сергей и Алена. Но в эту короткую секунду уже что-то было сделано не так. Сергей поймал себя на мысли, до чего просто началась бы их встреча в любое другое время... Он влетел бы и, еще не закрыв за. собой двери, поприветствовал: «Салют!» – «Салют!» ― ухмыльнулся бы в ответ Лешка. А потом... Какие бы слова ни шли на ум – все были бы к месту, какие бы жесты ни прорывались – все кстати. А на этот раз он готовился войти именно так: легко, непринужденно, и потому, наверное, ничего не получилось.