Текст книги "Никодимово озеро"

Автор книги: Евгений Титаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Состояние Алены было таким же, но она первой нарушила непредвиденную паузу.

– Здравствуй! – Подавая руку, шагнула между кроватями.

Это разгипнотизировало Лешку. Отбросив на грудь одеяло, он вытащил из-под головы и прислонил к спинке кровати подушку, сел. Лицо его на минуту оживила всегдашняя озорная веселость. Но заговорил он и засуетился немножко больше, чем следовало.

– Здравствуй, Алена! – Тряхнул ей руку, подобрал под себя одеяло. – Садись! – Тряхнул руку Сергея. – Привет! – Оглянулся. – Ты тоже... На табурет или вот сюда! – Показал головой на койку рядом. – Располагайся! Тут я один, как министр! Садитесь кто куда!..

На койку, что рядом, отогнув одеяло и верхнюю простыню, села Алена; подобрав ноги и стиснув ладони коленями, села осторожно, чтобы не смять постели, – на самый краешек. Сергей хотел пристроиться рядом с ней, но почему-то решил, что будет нечестно сидеть вдвоем против одного Лешки. Отошел и облокотился на спинку кровати, где в жестяной рамке висела изломанная кривая чьей-то за много дней температуры.

– Я вас ждал! Как узнал, что приехали! Думал, попозже нагрянете! – продолжал между тем Лешка. – Ну да и правильно, что вы уже здесь! Плохо, что не встретил, но тут я не виноват. Надо же, какая оказия! – Глядя то на Алену, то на Сергея, он обращался к обоим сразу. – Как дошколенок сопливый! Открыл глаза: что, откуда – не пойму! Кровати, стены... Пока сообразил, что в покойницкой! – Лешка засмеялся. – Хотел через окно рвануть! Вы молодчики, что прикатили! Я это быстро – отсюда! Куда вы забрели с самого утра?..

Было стыдно смотреть на Лешку, понимая его попытку замаскировать натянутость. И не по-товарищески было молчать, когда он чешет напропалую, стараясь придать хоть видимость оживления... Но и прикидываться тоже было стыдно.

– Мы вниз ходили, к центру... – сказал Сергей.

– Валентина Макаровна с тетей Натальей занялись прическами, а нас выгнали... – соврала Алена. И слышать это от нее было тоже неприятно сейчас. Внешне Алена сохраняла обычное выражение лица. Но оно казалось остановившимся в каждой черточке, неживым.

– Мать думала, концы отдам! Ну, это рано меня!.. Я еще покуролесить собираюсь! Если б не застали с утра, я бы в окно деру дал! Нашел тут какие-то подштанники... Теперь уж ладно, до завтра...

Лешка замолчал. И стало до чертиков понятно, как необходимо было, чтобы он говорил! О чем угодно! Пока не пройдут хоть эти первые неуютные минуты. Лешка замолчал, а мгновение спустя уже поздно было начинать все сначала. Они глядели друг на друга, каждый по-своему фальшивя во взглядах, и молчание сразу затянулось. В палате воцарилась оцепенелая тишина и сделалась тревожной, как стрекот сверчка под окном. Приветливая улыбка медленно сошла с Лешкиного лица, в уголках губ затвердела жесткость.

– Вы что, тоже хоронить меня собрались?.. – спросил он. И в голосе его был вызов.

– Просто непривычно тут... – слицемерил Сергей.

– Ты похудел, – сказала Алена. – Как ты себя чувствуешь?

– Что мне сделается? – без улыбки ответил Лешка. – Я еще пятерых переживу! – И опять он сказал это вызывающе, словно перед ним были его недруги.

Держа сомкнутые ладони между колен, отчего казалась меньше и слабее, чем была на самом деле, Алена спросила, не поведя бровью в ответ на его вызов:

– Что с тобой было?.. Что там произошло ночью?

Лешка удивленно хмыкнул. Преувеличенно удивленно посмотрел на нее, подтягивая и машинально расправляя на животе простыню. В отворотах белой рубашки проглядывала ша загорелой груди тоненькая цепочка, на каких носят медальоны.

– Что там могло произойти?! Хохотнул. – И на старуху бывает проруха! Хотел ставить перемет – раздумал, решил утречком наживить. Отошел уже далеко – гляжу, светится бабкина усадьба! Ну, я и ходу! Мне, сами знаете, – заметил Лешка, – никакого смысла рядом быть! Ну а уж на что налетел, как лбом врезался – все в тумане!

Алена перевела взгляд на Сергея, а тот посмотрел в сторону, на дверь. Тяжело, оказывается, когда в глаза тебе, не напрягаясь, легко, беззастенчиво лжет человек, который вчера еще был, да и остается, наверно, твоим другом.

– Чего вы какие-то?! – Лешка приподнялся на локтях. – Как будто я что украл у вас! Что вы киснете?! Виноват я в чем?.. Говорите! – Перехватил взгляд Сергея. – Это?.. – Вытащил и показал на ладони медальон. – Это подарок... От человека, который дороже всех мне. Но это не относится... ― Посмотрел исподлобья. – Ждал вас, а вы как не рады, что Лешка прочухался...

– Почему?.. – Брови Алены дрогнули к переносице. – Тебе кажется. Мы рады, что у тебя все хорошо. Правда? – спросила она у Сергея.

– Познакомились мы тут с твоими друзьями, – сказал Сергей, принципиально не смягчая Лешкину резкость.

– Ну! – сказал Лешка.

– Ничего. Выпили, поболтали. Поплакали, повеселились, – сказал Сергей. Лешка откинулся на подушки. Глядя в потолок, запахнул рубаху на медальоне.

– Галка рассказывала... Говорит, были на дне рождения... И тоже, говорит, какие-то вы... Люди к вам по-хорошему, как к моим друзьям... Что они вам плохого сделали?..

– А разве мы их обидели? – спросила Алена, одним быстрым взглядом предупредив намерение Сергея сказать что-то. – Мы в очень хороших отношениях с Галей!..

Лешка опять сел в кровати. Лицо его обмякло, растерянный взгляд скользнул по сторонам.

– Курить хочется... – виновато объяснил он Сергею, пошарив неуверенными руками сначала под подушкой, потом в тумбочке, чтобы скрыть заигравший на щеках румянец.

– Я сейчас принесу... – Сергей шагнул к выходу, чтобы не испытывать на себе деревянного спокойствия Алены, что появилось и закостенело в ее лице после того, как она сказала: «Мы в хороших отношениях с Галей», – он все толковал по-своему.

– Куда ты, Серега?! – потянулся за ним Лешка.

– Я принесу тебе закурить.

– Не надо! Галка принесет сейчас...

– Я спрошу у кого-нибудь и принесу одну сигарету, – повторил Сергей. Подумал: надо предупредить Алену, чтобы молчала... Но как это сказать взглядом?

Вышел в вестибюль, снял и скомкал в руках халат. Сестры-хозяйки в вестибюле не было. Он вышел с халатом в руках за дверь и сел на ступеньку, равнодушно думая, что в конце концов ему безразлично, какой там состоится разговор и что дальше...

Его могли видеть из окна дома Галины, но улица в один и другой конец, аж до кедровника, была до уныния пустынна, какой бывает в жаркую страдную пору лишь Никодимовка.

* *

*

Все было глупо. Он мог не уходить: впоследствии он так и так будет вынужден присутствовать почти при таком же разговоре, при тех же сценах... Когда дверь за Сергеем закрылась, Лешка опять откинулся на подушку и, неприметно усмехнувшись одним уголком рта, долго вприщур глядел на Алену.

За окном безостановочно надрывался сверчок.

– Чего он рванул? – спросил Лешка.

– Пошел за сигаретами для тебя, – сказала Алена.

Лешка отвернулся, посмотрел в потолок.

– Я сказал, что Галка принесет, он убежал не поэтому. – В отсутствие Сергея к нему возвратилось обычное самообладание. И ненадолго он стал тем Лешкой, предельно уверенным в себе, чуточку нахальным, которого знала Алена.

– Куда он пошел – это его дело. Ты не рад, что мы приехали, и потому злишься на него. Ты просто боишься нас, Лешка.

– В письмах ты называла меня – Леша...

― В письмах, за глаза я всех называю правильно, – сказала Алена.

Вытянув руки над головой и крепко захватив спинку кровати, Лешка подтянулся, напрягая мускулы.

– А мне это все равно! Как меня называют: Лешка или Леша... И с какой стати я буду бояться вас?

Алена потерла сомкнутыми пальцами правой руки пальцы левой.

– Я прочитала твой дневник, Лешка...

Он сразу вскинулся от подушек.

– Где ты нашла?! Кто тебе его дал?! Зачем ты это сделала?! – Дыхание его сорвалось.

– Не пугайся, – сказала Алена. – Там же нет ничего особенного. Я запомнила, правда, что только последняя любовь женщины может удовлетворить первую любовь мужчины... Это верно?

Белый как полотно Лешка сказал в лицо ей:

– Это по-жульнически, это нечестно, из-за спины... Это подло!

– Знаю. – Алена кивнула. – Может, ты и прав... Но нам нужно было...

Он перебил ее:

– Серега тоже читал?!

– Да, – сказала Алена. – Только он не виноват. Это я заставила его...

Лешка снова не дал ей договорить.

– Вы... предатели! – почти выкрикнул он сорвавшимся голосом. – Вы шпионы!

– Если бы мы знали, что ты скоро выздоровеешь...

Опять перебивая ее Лешка захохотал. Но не своим – искусственным смехом.

– Они надеялись, что я сдохну!

Алена повторила, шевельнув изогнутыми бровями:

– Если бы знали, что ты скоро выздоровеешь, мы бы не тронули твоей тетради. Но ты лежал без сознания, а мы хотели понять, что случилось в усадьбе.

– И вы начали шарить в чужих столах! – криво усмехнулся Лешка, снова укладываясь на подушку, и до подбородка натянул одеяло. – Им нужно было узнать! А что там могло случиться, в усадьбе?! Или я заранее мог догадаться, что она сгорит?!

– Не сердись, Лешка, Ты не мог догадаться, что она сгорит. Но ты догадывался о другом, и это мы узнали из дневника... Ты не был спокоен, когда писал его. Ты все время чего-то боялся, ты ждал неприятностей. Каких?

Лешка вернул себе некоторое самообладание, но лихорадочный блеск в глазах не угас.

– Ты плетешь такую чепуху, что не хочется говорить. Надо же! Залезать человеку в душу, а потом расспрашивать его: как да почему? Психологи! – Сверчок во дворе переместился ближе к окну, и Лешка не выдержал. Рванулся, чтобы захлопнуть раму, не дотянулся. Прикрикнул на Алену: – Закрой!

Алена встала, медленно, на обе створки запахнула окно и даже опустила шпингалет.

Голос неутомимого сверчка стих за окном. И как бы только теперь они оказались один на один, замкнутые в четырех белых стенах.

– Каждый вычитывает, что ему нравится, – сказал Лешка. – Не приписывайте мне своих бабьих слезливостей. – Передразнил: – Чего-то боялся я, чего-то беспокоился...

Алена не возвратилась на свое прежнее место, а, тоже бледная, осталась напротив, у стены.

– Я тебе, Лешка, ничего не приписываю. Но мы знаем, что ночью, когда ты... упал, в усадьбе, кроме тебя, были еще люди.

Именно в эту минуту, чтобы слова Алены остались без ответа, нужно было ворваться тетке Валентине Макаровне. Радостная, помолодевшая, что-то весело приговаривая на ходу, она пролетела от двери к тумбочке, водрузила на нее объемистую голубую авоську и принялась выгружать в тумбочку, Лешке на постель, на табурет абрикосовый компот в стеклянных банках, печенье, шоколад...

– Что же это вы Серегу-то выгнали?.. Я вот тут, сынок, что могла тебе... Сегодня как-нибудь, а завтрева... Обещала Наталья. Компот – это ты замест воды, вода тут вся ржой пропахла... Как-никак перекуси, а индюшку я взяла, мы ее тебе у Натальи...

Лешка нетерпеливо ерзнул в постели.

– Мама, ты оставь это и уйди пока.

– Я сейчас! Я только разберусь никак! – заспешила тетка Валентина Макаровна.

– Мам, у нас разговор! – нетерпеливо напомнил Лешка.

– Я духом сейчас, я знаю!.. – согласилась тетка

Валентина Макаровна, распихивая по тумбочке пакеты, банки.

– Мама, я прошу тебя, уйди! – зло повторил Лешка.

– Зачем ты повышаешь голос? – вмешалась Алена. – Пусть тетя Валя сделает, что надо.

Тетка Валентина Макаровна опалила ее быстрым выразительным взглядом.

– Разговоры можно бы на потом, конечно... Самое время, однако, говорить... – И опять стрельнула в Алену коротким, неприязненным взглядом. – Малость бы обождать – ничего б не сталось...

Минута после ее ухода прошла в молчании.

– Что ты сказала? – переспросил Лешка.

– В усадьбе, когда случился пожар, были люди, – повторила Алена.

– Откуда я знаю! Бабка была?! Об этом все говорят! А если даже там еще кто отирался – при чем мой дневник? И при чем здесь я?!

– Там были люди, которые... подожгли, и ты хотел остановить их, да?.. – с надеждой спросила Алена.

Лешка неестественно, с хрипотцой захохотал. Откашлялся.

– Ты бредишь! Или просто выдумываешь всякую чепуху! И я знаю зачем! – Он приподнялся на локтях. – Ты возненавидела Галку – вот и все! Она говорила мне: оба вы ее презираете!

– Не одну ее... – сказала Алена. – Всех.

– Кого – всех?

– Всех, кто около нее, кто с ней, – просто уточнила Алена.

Лешка ненадолго сомкнул губы, отчего в лице его опять резко проступила жесткость, которая делала его и строже, и намного взрослее сразу.

– Мне нет дела, как вы к ней относитесь, мало что взбредет вам... Ну а ты... Ты просто хочешь отомстить мне за Галку – вот и все. За то, что я не люблю тебя!

Алена хрустнула переплетенными пальцами.

– Мне, Лешка, не за что тебе мстить, поверь!.. Да я и не умею мстить. Если я когда-нибудь стану мстить за такое – я буду очень презирать себя. Но ты наш друг, и мы обязаны...

Прервав ее, он выговорил с расстановкой, будто ругнулся:

– Идите вы со своими обязательствами!.. Никто вас не сватал в мои друзья!

– Ты устал, – дрогнувшим голосом сказала Алена. – Устал и сам не знаешь, что говоришь. Тебе надо отдохнуть.

Лешка хохотнул опять.

– Они мои друзья и очень беспокоятся обо мне! Лешка устал, Лешка должен отдохнуть... Я люблю Галку! – сказал он. – Понимаешь? Люблю!

– Люби... – тихо сказала Алена. – Никто тебе не мешает... Если бы только все было хорошо... – Холодноватые, с зеленцой глаза ее заблестели откуда-то изнутри, хотя голос оставался ровным.

– Люблю! – повторил Лешка. – И кто не признает ее, кто не с ней, не с ее друзьями, тот не нужен и мне! Поняла? Кто ей враг, тот и мне враг!

– Хорошо. Как знаешь, – сказала Алена. – Но ты еще подумай... кто твои друзья... Обязательно подумай, ладно? – Она оглянулась. – Где же Сережка?!

Тяжело дыша всей грудью, Лешка молчал, глядя в потолок.

Алена отошла к окну, что-то разглядела в стекле, неуверенно поправила волосы. После того как закрыли окно, в палате стало душно и тесно.

– Я очень сожалею, Лешка, что так получилось, – сказала Алена. – Ничего я толком не умею. Я не думалa, что затрону эту тему... Я бы лучше молчала.

* *

*

Сергей сидел на крыльце, когда пришла тетка Валентина Макаровна. Встал, молча проводил ее внутрь, попросил у случайного мужчины сигарету и остался на улице, дожидаясь, чтобы Лешкина мать ушла.

Она возвратилась довольно скоро, и по взволнованному лицу ее нетрудно было догадаться, что в палате произошла ссора.

– Чего ты тут? – раздраженно спросила она.

Сергей показал ей болгарскую сигарету с фильтром.

– Лешка просил закурить.

– Два часа закурить ищут?

– Не у кого было спросить. Не было никого.

Тетка Валентина Макаровна сказала бы еще что-нибудь, но со стороны Натальиного дома показалась рыжеволосая девчонка. Сверкая голыми коленками, прокричала издалека:

– Теть Валя-а! К вам приехали-и!

– Господи! – охнула тетка Валентина Макаровна. – Анастасия никак! – И, забыв про Сергея, побежала за босоногой девчонкой.

Сергей посмотрел, как она бежит, – высокие, статные женщины бегают всегда смешно. И, расправив халат, вошел в вестибюль.

По коридору к Лешкиной палате просеменила на шпильках дежурная медсестра. Сергей вошел следом.

Сестра искала какой-то «второй» графин. Сама увидела, что в палате нет ни второго, ни первого, досадливо фыркнула, начала смотреть в тумбочках.

Алена стояла у окна. Лешка, высоко натянув простыню, сидел, откинув голову на подушки. Что между ними пробежала черная кошка – можно было понять с первого взгляда.

– Зачем закрылись? – спросил Сергей. – Холодно?

– Открой, – сказал Лешка.

Алена повернулась к окну. Приподняв шпингалет, распахнула одну створку. Покосилась на Лешку и открыла вторую.

Сверчок умолк. Теперь слышно было далекое гудение машин. Возможно, тех самых – в автопарке... Сергей отдал сигарету Лешке. Тот привычным движением крутнул ее между пальцами.

– Поменьше курить! – предупредила от порога сестра и ушла, недовольная результатами поисков.

Алена, опершись о подоконник, смотрела в пол, на следы пролитого йода или крови у своих ног. Лешка медленно размял сигарету. Сергей отошел и облокотился о спинку свободной кровати у двери. Что-то здесь было уже сказано...

– Ты знаешь, когда прийти, когда уйти... Или вы договорились? – Лешка усмехнулся.

Алена подняла голову.

– Я сказала, что мы читали его дневник. И что... Ну, знаем, что кто-то был тогда в усадьбе. Потому я взяла тетрадь.

Лешка испытующе уставился на Сергея, сдерживая до подходящего момента опять заготовленную усмешку. Сергей ничего хорошего не ждал от предстоящего разговора и долго медлил. Потом сказал:

– Я толковал сегодня с Николаем. Веселый малый!

Лёшка заметно насторожился.

– О чем тебе толковать с ним?

– Лешка сказал, что это его друзья, – объяснила Алена. – Сказал: кто им враг – тот и ему враг.

– Друзья?.. – переспросил Сергей. Кровать сдвинулась под его тяжестью, он рывком поставил ее на место. – Это они, друзья, помогли тебе с Мишаней разделаться? Из-за угла, чужими руками...

Лешка сел, швырнул сигарету за окно.

– А ты не терял время! С Мишаней снюхался. С Антошкой еще потолкуй!

– Я и с Антошкой толковал, – признался Сергей.– Хороший парень. Зовет на Енисей будущим летом...

– Всё правильно! – обрадовался Лешка. Неестественно громкий голос его резал уши. – Все верно!

– Антошка не враг тебе, – упрямо сказал Сергей.– Тебе другие враги, которые Мишаню разделали.

– Теперь я обоих вас понял! – Лешка показал пальцем сначала на Алену, потом на Сергея. – Один с Мишаней, с Антошкой нюхается, другая про каких-то людёй плетет в усадьбе!

– Она сказала правильно, – вступился Сергей. – Там были люди.

– Тогда расскажи мне, что ты такое знаешь?! – демонстративно изумился Лешка. – То-то мне Галка говорит: крутят оба! А я – мимо ушей! С какими-то обормотами свел ее... Может, мне расскажешь?

– Расскажу, – согласился Сергей, стараясь не реагировать на издевку. – Но сначала ты мне расскажи, как там все было, ночью...

Лешка вздохнул. Покачал головой, перекладывая подушки, чтобы сесть удобнее. Откинулся на них.

– Вы осатанели, ребята... – Голос его звучал миролюбиво, почти просительно. – Честное слово, осатанели! Я вам рассказал, что знаю... Хотел ставить перемет, раздумал, вернулся в деревню... – устало повторил он. – Отошел от берега уже порядочно...

Сергей сделал движение, собираясь перебить его. Алена оттолкнулась от подоконника, предостерегающе напомнила:

– Сережка!

Сергей куснул губы.

– Это Галина предупредила тебя, что говорить, как? Или братец ее, друзья?.. Что порядочно отошел от берега, что увидел огонь, споткнулся, упал... Хорошая сказка! Похожая на правду. Точно, как придумала ее Валентина Макаровна со своими бабками. Даже прибавлять, оказалось, ничего не надо!

Лешка опять запрокинул голову, показывая тем самым, что не собирается больше ничего доказывать. Алена переплела пальцы, исподлобья выжидающе взглядывая то на одного, то на другого. Гул автомобильных моторов со стороны автопарка время от времени нарастал, как бы приближаясь, потом постепенно ослабевал... В палате сделалось неуютно и тоскливо, будто они провели здесь уже неделю.

– Ну, скажи тогда, какая у тебя сказка... – не изменив позы, равнодушно предложил Лешка.

– Скажу... – опять согласился Сергей. – Примерно, конечно. И пока не все, что знаю. Только ты ведь не согласишься со мной... Ты правду сказал, что бежал, что упал... Но ты не споткнулся – тебя трахнули по голове! А уж тогда ты врезался в этот камень. Тебе повезло! Потому что он, который ударил тебя, даже огонек засветил – посмотреть, что у него получилось. Я еще не знаю, кто это. Но, когда он увидел, что усадьба горит,– он ушел, между прочим, на твоей лодке. – Сергей замолчал. – Хватит?.. Или еще?

Алена смотрела на него с удивлением. Лешка, оставив свою демонстративную позу, чего-то ждал еще. Потом спохватился:

– Ложь! Ты все это придумал, пока ходил! Но твоя сказка даже неумная: про какой-то огонек, про лодку...

– Конечно, – согласился Сергей. – Огонька ты не мог видеть – ты лежал без сознания. А он думал, что убил тебя.

– Кто это – он?.. – переспросил Лешка, стиснув побелевшими пальцами простыню на груди.

– Этого я пока не знаю. Постараюсь узнать.

Лешка трудно сглотнул. Жесткость в уголках губ его теперь исчезла.

– Снова повторяю тебе: в усадьбе я не был! То, что придумал ты, – глупость. Я сказал вам, как это все было. Что вы пристали ко мне?! Какой идиотизм!

Сергей помедлил, не глядя на него.

– Ладно... Тогда мне нужно заявить, куда следует... Ведь я-то уверен, что в усадьбе были люди.

– Сережка... – прошептала Алена, поднимая к груди сомкнутые руки.

– Выйди, Алена! – прикрикнул Лешка.

Сергей остановил ее:

– Алена, к тебе, кажется, мать приехала.

Подкидыш испугалась и обрадовалась:

– Мама?! Ой... Правда? Зачем?! Сережка... – Рванулась к выходу. Сергей задержал ее.

– Подожди. Сейчас пойдем вместе. – Повернулся к Лешке. – Не хочешь, чтобы мы знали правду?

– Я сказал вам все... Могу повторить снова... Но есть другие дела, интимные! – с ударением выкрикнул Лешка. – О которых нельзя болтать! Понимаешь?! Ты хочешь, чтобы я разболтал чужую тайну?! Это мое личное дело, и вы не имеете права вмешиваться... О! Как я устал... – Распахнув рубаху, Лешка провел рукой по груди. Пальцы его застряли в цепочке. – Где Галка?! Вы хотите замучить меня?

– Извини... – сказал Сергей. – Я не знал, что здесь вон... интимные дела замешаны. Надо было предупредть.

Мучительно сдвинув брови, Алена глядела то на одного, то на другого. Вернулась к Лешке, сказала просительно:

– Ты не сердись на нас... На меня не сердись. И не волнуйся, Лешка!.. Но так нельзя, понимаешь?.. Ты подумай. Мы же друзья твои. И Сережка не о себе – о тебе думает...

– Если вы кому-нибудь что звякнете... – предупредил Лешка, – я возненавижу вас, как никого... – Наклонился к Сергею: – У меня есть о чем поговорить с тобой! Только не сейчас. Я хочу видеть Галку! Потом...– Угрожающе повторил: – Если вы... – Но задохнулся и, откинувшись на подушку, стал глядеть в потолок.

Алена вернулась к Сергею.

– Идем... – позвала упавшим голосом. – Откуда ты узнал про маму?

– За Валентиной Макаровной прибежали... А я сразу не дошурупил, – ответил Сергей, не двигаясь. – За меня ты, Лешка, не беспокойся: я не выдам. Нервы у меня крепкие. Крепче Алениных. Поговори с дружками... Только предупреди: лучше, чтоб они никаких штучек не затевали... Я не Мишаня, Мишаня простодушный и добрый. А если я толковал с тобой, так потому, что не продаю друзей...

Лешка смеялся, когда они вышли в коридор:

– Комедия! Рассказать кому – не поверят!.. Называется: прочухался... Друзья приехали!

И трудно было понять, что в его нервном смехе фальшиво, а что – хоть немножко – искренне.

* *

*

Как вскоре выяснилось, тетка Валентина Макаровна, обеспокоенная Лешкиным приключением, звонила в Сосновск, наивно полагая, что чем больше медиков будет около Лешки, тем скорее он выздоровеет, и затребовала в Ннкодимовку Аленину мать, Анастасию Владимировну. А та, между прочим, когда дело касалось родни, детей, сама сломя голову бежала за любым зачуханным фельдшером – лишь бы кто-то ее утешил.

На улице после умиротворяющей больничной белизны все казалось неправдоподобно пестрым и ярким: зеленые кедры, небо над Южным, кирпич в стенах новостроек и солнечные блики в глаза из окон...

Сдерживаясь, чтобы сразу от больничного крыльца не побежать, Алена взяла Сергея за руку.

– Как ты думаешь, зачем приехала мама?

А он истолковал ее жест как благодарность за его выдержку в разговоре с Лешкой и, высвободив руку, отстранился.

– Приехала, да и все...

Алена поняла его.

– Сережка... Может, тебе правда сказать кому-нибудь?.. Ведь ты теперь... – Поправилась: – Мы оба – я не знаю, как это называется... Пособники? Или соучастники?.. Все очень серьезно...

– Себя ты не вмешивай в это дело! Поняла? – с ударением прикрикнул Сергей. – А что я там ляпнул, у Лешки – это я так, для него, ты не обижайся. Никуда я звякать не собираюсь.

Алена промолчала, наклонила голову. Потом заметно прибавила шаг.

Первое, что увидели они возле дома тетки Натальи, – это знакомая обоим вишневая «Волга», на которой одно время с шиком раскатывала по охотничьим угодьям близ города Сосновска Алена.

Сергей многозначительно хмыкнул и откровенно убавил скорость.

– Чего ты хмыкаешь? – лицемерно спросила Алена.

Ну конечно, Анастасия Владимировна уговорила этого «самостоятельного» типа подбросить ее в Никодимовку.

Запыленная «Волга» красовалась против Натальиных окон с поднятым вверх капотом. А «самостоятельный» – некурящий и непьющий – стоматолог рылся в моторе. Пиджак задрался на его спине, и, к неведению двадцативосьмилетнего зава, из-под брюк торчал наружу какой-то хлястик.

– И что вы с Надькой нашли в нем? – спросил Сергей.

– Машину!.. – высокомерно ответила Алена. – Купи себе машину – и за тобой все будут бегать.

Сергей пнул кедом ржавую консервную банку из под ног.

– Я так, дешево не покупаю авторитет...

Алена не ответила, потому что из калитки Натальиного дома вышла ее мать. А заведующий отделением доброжелательно улыбался ей навстречу и даже захлопнул капот, чтобы предстать во всем блеске рядом с машиной.

Издав какой-то невразумительный возглас, Алена бросилась вперед и повисла на шее Анастасии Владимировны, хотя была с матерью одного роста, если не выше ее.

Стоматолог неуверенно ухмыльнулся Сергею. А тот скользнул взглядом по вишневой «Волге» и, отбросив ногой булыжник с дороги, стал наблюдать за встречей подкидыша с матерью.

– Чего ты, мам, прискакала?!

– Да ведь перепугалась! Лешка-то, слава богу... Как ты тут?

– Все в ладах, как говорит Сережка! Зря ты летелa. Как там наши?

– Да у нас все по-спокойному. Папа в командировке. Надя зубрит, Лиза ходит на плавание...

Анастасия Владимировна выглядела старше матерей Сергея и Лешки из-за морщин, которые нажила благодаря своей невозможной мягкости: лицо ее прямо-таки светилось непротивленческой добротой, а покорные, какие-то мученические глаза постоянно выискивали, что бы сделать приятное людям. Мол: «Вас ничто не беспокоит? Вам ничего не надо?» Если бы оказалось однажды, что никому на земле действительно ничего не надо от Анастасии Владимировны, она бы умерла с горя. Одни зеленоватые глаза ее только и напоминали чуть-чуть Аленины. Да и то по цвету – не по выражению, конечно.

– Сидела бы дома! – возмутилась Алена. – Хотя, в общем-то, это и хорошо, что ты приехала, хоть и не ко времени.

Мать за руку подтянула ее ближе к машине.

– Спасибо Андрею Борисовичу – подвез меня, а то бы тряслась в автобусе.

Стоматолог наклонил голову, как бы открещиваясь от похвал. Внешне он, конечно, производил впечатление.

– Анастасия Владимировна убедила себя, что обязательно произошло что-нибудь с вами, Оля!

Все-таки женщины – спекулятивный народ. Все без исключения. Алена стрельнула взглядом куда-то мимо Сергея и быстренько – то ли кокетливо, то ли жеманно (как это называется?) – подогнула одно колено.

– Здравствуйте! Спасибо вам за маму!

Стоматолог опять слегка наклонил голову, пропуская мимо ушей благодарность.

– Мы думали, что вы здесь переполошили всю-деревню.

– Ну что вы! – сказала Алена. – Я веду себя тихо. – Протянула руку Сергею. – Сережа, познакомьтесь! Вы незнакомы?

Анастасия Владимировна опередила ее. (И как это она раньше не заметила его среди нуждающихся в помощи?)

– Здравствуй, Сережа! – Чмокнула его. – Прости, я от радости... Дома у тебя все хорошо, не волнуйся.

Сергей промямлил ей «здравствуйте» и протянул руку стоматологу.

– Сергей.

– Андрей Борисович, – сказал зав и, шаркнув ножкой, добавил с той подчеркнутой серьезностью, за которой кончается вежливость и начинается издевка: – Очень приятно!..

– Ну пошли в дом! – засуетилась Анастасия Владимировна. – Передохнем с дороги, а уж располагаться поедем в Никодимовку.

– Я подожду здесь, Анастасия Владимировна, – отказался стоматолог. Сергей промолчал, поскольку приглашение к нему не относилось.

– Ну почему же?! – растерялась Анастасия Владимировна. – На одну минутку! А уж ночевать поедем! Ольга, ты за эти дни похудела! Хватит нам в Никодимовке места расположиться?

– Конечно, – заверила Алена. – Я переберусь к Сережке во флигель!

Рука Анастасии Владимировны невольно потянулась, чтобы из-за спины согнутым пальцем ткнуть в бок дочери.

– Оль-га!.. – прошипела она одной стороной рта.

– Я, Анастасия Владимировна, буду ночевать в гостинице, – сказал зав, будто ничего не заметив. – Здесь должны, быть отдельные номера. А я люблю вечерами чтобы сам себе хозяин...

Галину первым заметил Сергей. Она шла со стороны автопарка, и это подтвердило его догадку относительно ее ничем не объяснимой задержки. Он думал – она остановится при виде незнакомых людей. А та взволнованно просияла и, радостная, смущенная, вдруг заспешила к общему кругу:

– Андрей Борисович! Какими судьбами?!

«Сколько же у нее знакомых?..» – изумился Сергей.

Анастасия Владимировна встретила Галину с неизменной приветливостью, Алена – с любопытством.

А преуспевающий зав, как успел заметить Сергей, был попросту не рад встрече. Однако Досада лишь мелькнула в его глазах, чтобы тут же смениться трафаретным восторгом. Но и секунды было достаточно, чтобы возбудить подозрение Сергея.

– Галя! – воскликнул стоматолог. И обернулся к Анастасии Владимировне. – Ну вот! Оказывается, и тут у меня есть знакомые! – Шагнул навстречу Галине.– Здравствуйте! – Обеими руками потряс ее расслабленную ладонь. – Ехал в глухомань, а оказался среди своих!

Это энергичное приветствие заставило Галину покраснеть. Сергей подумал, что взгляд стоматолога, адресованный Галине, мог быть не столь радушным, как слова.

– Андрей Борисович – Костин товарищ! – сообщила Галина для присутствующих и смутилась еще больше.

– Мы вместе отдыхали в Евпатории, – уточнил стоматолог.

– Костя будет очень рад... – пробормотала Галина, с недоумением разглядывая Анастасию Владимировну.

– Это моя мама! – гордо объяснила подкидыш.

– Очень приятно!.. – сказала Галина, одаривая Анастасию Владимировну одной из своих очаровательных улыбок.

– Здравствуйте... – Аленина мать как-то неловко переступила с ноги на ногу. – Мир тесен, выходит! – На руке ее сверкнул перстенек, который она завещала однажды подкидышу.

– Да уж кого не думала увидеть – Андрея Борисовича! – подтвердила Галина.

– Ну конечно! – поддержал ее стоматолог. – Андрей Борисович – гость незваный! А у меня в Сосновске двери для вас открыты настежь! Учтите это.

– Как и наши тоже, – вставила Анастасия Владимировна.

При этом извержении любезностей один Сергей оставался в стороне и мог строить всевозможные домыслы по поводу неожиданного знакомства Галины с этим давно неприятным ему субъектом.

– Мама, мы собирались в дом? – напомнила Алена.

– Андрей Борисович, заедете к нам, – сказала Галина, не то спрашивая, не то утверждая. – Скоро у Кости перерыв, он обидится.