Текст книги "Всё началось со скандала"
Автор книги: Эшли Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Аппертон ткнул его локтем.
– Как по-твоему, где он возьмет столько деньжищ?
Аукционист вмешался, прежде чем Бенедикт успел ответить:
– Одна тысяча раз!
– Тысяча сто! – выкрикнул Бенедикт.
Аппертон вскинул брови.
– Если уж на то пошло, где ты возьмешь столько деньжищ?
Бенедикт как раз собирался посоветовать другу заткнуться, как Ладлоу опять повысил ставку:
– Тысяча двести!
Бенедикт стиснул зубы. Аппертон прав насчет его финансов. Отец, покойный маркиз Энфилд, завещал Бенедикту приличную сумму, а продажа патента принесла еще около двух тысяч. Когда конный завод заработает в полную силу, он сможет рассчитывать на доходы, достаточные для спокойной жизни в деревне, но у него никогда не будет денег, которыми определенно располагает Ладлоу.
– Тысяча триста! – выкрикнул Аппертон.
Бенедикт повернулся к другу.
– Что, черт тебя подери, ты творишь?
Аппертон усмехнулся.
– Подымаю цену.
– Я торгуюсь за эту кобылу!
– Но ты же не хочешь из-за куска конины попасть в богадельню?
Пожалуй, Аппертон имел общее представление о возможностях друга. Они не раз держали пари на всякие нелепые мелочи.
– Тысяча четыреста! – Последняя ставка Ладлоу. По лицу аукциониста расплылась широкая улыбка. Бывший владелец Нефертари будет очень доволен – и Таттерсолз тоже, когда получит свой процент.
– Тысяча пятьсот!
– Аппертон, – прорычал Бенедикт, – у тебя нет полутора тысяч фунтов.
Друг пожал плечами.
– Пока нет, но ты же одолжишь пару гиней старому приятелю, верно?
Чертов парень вечно впадал в безрассудство, когда дело касалось пари. Бенедикт уже намеревался отказаться из принципа, но в следующую секунду понял, что возражения не потребуются.
– Тысяча шестьсот!
– Как по-твоему, почему он так сильно хочет эту чертову лошадь? – спросил Аппертон.
– Ты его слышал. Он считает, что с ее помощью сумеет произвести впечатление на Джулию. – Бенедикт позволил себе ироничную усмешку. – Ну, или он законченный идиот.
Аппертон потер подбородок.
– Голосую за оба пункта. Кроме того, он был омерзительным еще в школе. Мне вспоминается пара-тройка случаев, за которые я бы ему с удовольствием отомстил.
Бенедикт нахмурился. Он бы тоже отомстил, и не столько за себя, сколько за других. Или, если говорить точнее, за кое-кого конкретного.
Аппертон поднял руку.
– Две тысячи!
Бенедикт обрушился на него;
– Ты рехнулся? Это в два раза больше, чем стоит кобыла!
– Может, я и рехнулся, – отмахнулся Аппертон, – но Ладлоу точно безумнее меня.
– Две тысячи сто!
– Вот, пожалуйста. – Глаза Аппертона озорно блеснули. – А теперь посмотрим, как далеко он готов зайти.
– Пять тысяч! – Аппертон стукнул пустым бокалом по полированной поверхности стола из красного дерева и плеснул себе еще порцию бренди. – Боже праведный. Хорошо, должно быть, иметь столько денег, чтобы швырять их не глядя.
Его друг мог бы и рассмеяться, но мысль о том, что они здорово облегчили кошелек Ладлоу (чего он, безусловно, заслуживал), почему-то не улучшила настроение Бенедикта.
– Тебе чертовски повезло, что ты не оказался со счетом, который не в состоянии оплатить. В пять раз больше, чем эта кляча стоит!
– Кляча. – Аппертон покачал головой. – Неплохо ты отзываешься о лошади, которую так хотел купить.
Бенедикт осушил бокал и со стуком поставил на стол.
– Мне бы она принесла больше пользы, чем Ладлоу. По крайней мере, я уверен, что Джулия никогда не сядет на нее верхом. И будем надеяться, что он не попытается впечатлить красивой кобылой другую девушку.
– Он бы не стал заключать пари, если бы собирался передумать насчет невесты. Никто не будет спорить так глупо, даже наш принц.
В этом-то и проблема. Ладлоу принял решение, а с учетом его внешности, природного обаяния и успеха в соблазнении дам Бенедикт немного сомневался, сможет ли Джулия вечно сопротивляться его целенаправленным атакам, во всяком случае, без подкрепления. Мало кто из девушек способен на такой подвиг. Ладлоу славился количеством побед, большим, чем у Бонапарта, которыми, в отличие от корсиканца, очень гордился.
Бенедикт посмотрел на карманные часы – почти пять вечера. Времени как раз достаточно, чтобы заскочить домой и приготовиться к сегодняшнему вечеру. Он отодвинул бокал и встал.
Аппертон внимательно посмотрел на друга.
– Куда это ты собрался? Еще совсем рано.
– Джулия пригласила меня на обед.
– Ах да. Совсем забыл, что у вас с Ладлоу намечается очередной раунд, причем довольно скоро. – Аппертон опрокинул в рот остатки бренди. – Что ж, удачи тебе.
Бенедикт что-то буркнул в ответ. Его не покидало ощущение, что ему потребуется колоссальная удача.
– Не думаю, что я смогу с этим справиться.
Джулия повернулась и, невзирая на протесты горничной, пытавшейся заколоть ей волосы, посмотрела на сестру, стоявшую в дверях гардеробной.
– В таком случае зачем же ты согласилась?
София, уже одетая в обеденное платье белого цвета, опустилась на кровать.
– Когда Хайгейт делал мне предложение, это не казалось столь скверной идеей.
– Мне кажется, тебя больше беспокоит встреча с леди Уэксфорд. Но тут я тебя вовсе не виню.
– Зачем мама настояла на необходимости пригласить мистера Ладлоу?
Мистер Ладлоу? Интересно. По крайней мере, сестра перестала называть его по имени. Неужели это шаг в нужном направлении? Джулия встала.
– Мисс! – взмолилась Уоткинз. – Как я должна делать вам прическу, если вы даже посидеть не хотите?
Джулия сердито посмотрела на девушку.
– С меня достаточно.
– Но мисс, я же еще не закончила!
Джулия подавила вздох и повернулась к горничной.
– Какая разница, как выгляжу я? Сегодня обед дается в честь Софии.
София с трудом поднялась и тяжело зашагала в гардеробную, чтобы занять место Джулии.
Джулия положила ладонь на руку сестры.
– Ты будешь выглядеть просто великолепно, и мистер Ладлоу не сможет глаз от тебя оторвать.
– Это уже не имеет значения. – София плюхнулась на банкетку и отдалась в руки Уоткинз. – Ради всего святого, я же объявляю о своей помолвке с другим!
– О помолвке, которую собираешься разорвать. – Джулия взяла с полки шаль и накинула себе на плечи. – Ну, как тебе?
Уоткинз с трудом подавила вскрик. София отреагировала более откровенно.
– Просто отвратительно. Нельзя носить серебристую шаль с персиковым платьем.
– Я знаю. – Джулия усмехнулась. – Поэтому ее и выбрала.
– С ней лицо становится изможденным и бледным.
– Значит, выбор идеальный.
София сжала губы в тонкую линию.
– Какая разница? Как бы ты ни старалась, мистер Ладлоу все равно будет добиваться тебя.
Джулия замерла и перестала выбирать аксессуары. Голос сестры прозвучал почти... ревниво. Она вернула на полку желтый кружевной чепец, принадлежавший, должно быть, еще двоюродной бабушке Харриет. Пожалуй, это было бы слишком.
– Почему так пессимистично?
– Потому что так оно и есть. Ладлоу выбрал тебя еще до нелепого инцидента с лордом Хайгейтом. – В этих словах звучало уже обвинение. – И продолжает в том же духе, хотя ты то и дело отвергаешь его.
– Вот что я тебе скажу, – настоятельно произнесла Джулия. – Если он осмелится сделать предложение, я твердо откажу ему.
– Ничего подобного ты не сделаешь, – послышался голос матери. – Конечно, если к моему мнению тут еще прислушиваются.
Джулия резко повернулась. В гардеробную вошла миссис Сент-Клер и, нахмурившись, осмотрела шаль.
– И ты сейчас же снимешь это безобразие. Почему вы обе до сих пор не готовы?
Джулия плотнее закутала плечи серебристой шалью.
– По случаю своей помолвки София хочет выглядеть наилучшим образом. Ты что, не согласна?
Мать надвинулась на нее.
– Это не значит, что в вопросах моды ты должна пользоваться советами леди Апперли. Ты еще даже не причесана!
– Я собираюсь убрать волосы под тюрбан.
– В твоем возрасте? – ахнула миссис Сент-Клер. – Хочешь, чтобы люди сочли тебя старой девой?
– Именно этого я и хочу. – В подтверждение своих слов Джулия решительно кивнула. – София подцепила себе графа. Разве этого недостаточно?
– Что это еще за разговоры? – Мать презрительно фыркнула. – Подцепила себе графа. Ты проводишь слишком много времени в компании Бенедикта и его никчемных дружков. Я не успокоюсь, пока не увижу, что обе мои дочери хорошо устроены.
Сестры переглянулись.
– О да, она увидит нас хорошо устроенных, – пробормотала младшая. – Хорошо устроенных и абсолютно несчастных.
Миссис Сент-Клер выпрямилась.
– Почему ты так решила? Если грамотно наладить отношения в семье, то никто не будет несчастным.
– А как же чувства? – спросила София.
– Это вопрос привычки, – твердо произнесла миссис Сент-Клер. – Научишься ладить с человеком, научишься ладить со своей жизнью. Так устроен мир.
– Я могу быть полностью довольна своим браком, – сказала Джулия, – если никто не будет требовать от меня любви.
София что-то протестующе пискнула, но мать не обратила на нее внимания.
– Ты всегда была разумной, моя дорогая. Найди себе мужчину приличного положения, а со временем разовьется и привязанность. Появятся дети, будешь любить их. Ты же хочешь детей?
Джулия отвела взгляд.
– Наверное. Но я хочу избежать обстоятельств, с которыми связано заведение детей.
Миссис Сент-Клер подошла ближе и ласково сняла шаль с плеч младшей дочери.
– Обстоятельства, как ты их назвала, могут оказаться самой приятной частью брака.
Она, разумеется, говорит о физической близости. Ведь последнее, о чем Джулии хотелось бы думать, это эмоциональная сторона дела.
– Не желаю этого слышать.
– Но ты должна, дорогая моя. А то забьешься под лавку и так и увянешь в уголке, никем не замеченная. Старым девам нет места в обществе.
– Именно этого я и хочу.
– Вздор, милая. Дай мистеру Ладлоу шанс очаровать тебя за ужином. Оглянуться не успеешь, как передумаешь.
София издала какой-то нечленораздельный звук, похожий на всхлип, опасно близкий к рыданиям.
Мать повернулась к ней.
– Выше голову, дорогая моя. Несмотря на неловкость произошедшего, все получилось очень удачно: ты станешь графиней еще до конца сезона. К тебе будет стоять очередь за приглашениями, вот увидишь.
Решительно кивнув, миссис Сент-Клер вышла из комнаты, абсолютно убежденная, что ее взгляды на семейное счастье универсальны.
Джулия снова взяла шаль и укутала плечи.
– Я не хочу стать такой, как она.
– В смысле? – глухо спросила София.
– Так беспокоиться из-за своего положения в обществе. Мать ставит это превыше всего. Хочет толкнуть меня в объятия Ладлоу, и пусть твои чувства к нему катятся к дьяволу.
София прижала пальцы к горлу.
– Смотри, чтобы мама не услышала, как ты выражаешься.
Джулия пожала плечами.
– Она просто скажет, что это влияние Бенедикта.
– И запретит тебе с ним общаться.
– Пусть попробует. – Джулия улыбнулась. Мать уже неоднократно пыталась это сделать, но она никогда не учитывала искушение, которое таилось во всем запретном для двух любознательных детишек. – В прошлом ей это так и не удалось.
– А мама знает, что ты пригласила Бенедикта на сегодняшний обед?
Джулия заулыбалась еще шире.
– Не думаю. Я обсудила это сразу с кухаркой и взяла с нее клятву молчать. И еще я устроила так, что Ладлоу будет сидеть рядом с тобой. Вот увидишь.
– О, Джулия, зачем! Как это будет выглядеть на обеде в честь моей помолвки?
– Но рядом со мной он точно сидеть не будет. Может, подсадить его под бочок леди Уэксфорд?
Между бровями миссис Сент-Клер образовалась морщинка в ту самую секунду, когда Биллингз объявил о приходе Бенедикта.
– Лорд Ревелсток, чем мы обязаны вашему появлению здесь сегодня?
Более чем холодное приветствие от женщины, которую он знает с детства. Конечно, будь миссис Сент-Клер в курсе всех передряг, в какие они с Джулией попадали каждое лето в Кенте, ее холодность имела бы основания. Но этого она знать не могла, иначе приняла бы куда более радикальные меры, чтобы их общение прекратилось.
– Это я его пригласила. – Джулия стояла на лестнице, не успев спуститься до низа всего несколько ступенек. Изящные пальцы лежали на перилах из красного дерева, кудри медового цвета отражали пламя свечей. Взгляд ее карих глаз встретился со взглядом Бенедикта, Джулия кивнула, и уголки ее губ слегка приподнялись.
Такая мирная красота, о которой ее владелица даже не подозревает. Осознание этого со всей тяжестью обрушилось на Бенедикта. Чтобы скрыть смущение, он прижал руку в перчатке к сердцу и поклонился в ответ. Джулия смяла пальцами нелепую серебристую шаль на плечах и спустилась еще на пару ступенек.
– Моя дорогая, – тихо пробормотала миссис Сент-Клер, – Разве ты не понимаешь, что мы ждем гостей?
– Конечно, понимаю. И решила, что Ревелсток должен присоединиться к нашему торжеству, ведь он знает Софию всю жизнь.
Миссис Сент-Клер поджала губы.
– Как поживает маркиз? Жаль, что ваш брат не смог присоединиться к сезону в городе.
Бенедикт усмехнулся при упоминании о старшем брате, унаследовавшем отцовский титул, в то время как ему досталась типичная доля второго сына – офицерский патент.
– Он предпочел остаться в деревне, поскольку его жена очень близка к разрешению от бремени.
– Уверена, это довольно предусмотрительно с его стороны. – Миссис Сент-Клер едва заметно пожала плечами.
Джулия преодолела последнюю оставшуюся ступеньку.
– Возможно, удача повернется к нему лицом, и на этот раз маркиза подарит ему сына.
– Остается только надеяться, – отозвался Бенедикт.
Морщинка между бровями миссис Сент-Клер углубилась.
– Разве вы не стремитесь однажды унаследовать титул от брата, если ему так и не посчастливится произвести на свет сына?
– И быть вынужденным терпеть светское общество на регулярной основе? Боже упаси.
Джулия взяла Бенедикта под руку, случайно задев его ногу взметнувшимися юбками. Ее длинные ухоженные пальцы сомкнулись на его локте, и он уловил легкий аромат жасмина.
Бенедикт с трудом удержался, чтобы не наклониться к ней. Он пришел сюда, желая спасти Джулию от настоящего мерзавца, а не для тою, чтобы провести вечер, наслаждаясь ароматом ее духов.
– Ну что, молодец. Вывел маму из себя, – пробормотала она и с легким напором повела друга детства наверх, в гостиную. – Еще никто не пришел. Оставайся рядом со мной, пока не нужно будет спуститься к обеду. Так я смогу держать Ладлоу на расстоянии.
– Он что, сильно тебе докучает? Только скажи, и я буду рад им заняться. – Рад. Слишком мягкое слово для обозначения удовольствия, которое он получит, хотя бы чуть-чуть поквитаться с этим мерзавцем.
Резко вскинув голову, Джулия взглянула на него.
– Ничего такого, что требовало бы от тебя защищать мою честь.
Бенедикт с наслаждением представил себе эту картину. Пожалуй, ему ничего больше не хочется с такой силой.
– Только слово, миледи, и я с радостью подниму ради вас свое копье! – Его губы изогнулись в иронической усмешке.
Джулия расхохоталась на всю комнату, и Бенедикт с удовольствием присоединился к ней, но вдруг его озарило. Если отбросить всякий пафос, он ведь и правда с готовностью возьмет оружие, чтобы защитить ее.
Джулия придвинулась к нему совсем близко,
– Если ты собираешься стать моим рыцарем, я, наверное, должна одарить тебя своей благосклонностью. Кажется, так полагается?
Бенедикт оцепенел, кровь отхлынула от лица, устремившись в пах. Черт бы ее побрал. Конечно, это Джулия, но после того вальса она то и дело появляется в его снах.
Ее губы оказались всего в нескольких дюймах, пухлые и соблазнительные. В снах он уже знаком с их вкусом и податливостью. Там он уже познал райское блаженство ее тела, содрогавшегося от удовольствия.
Его дыхание прервалось, и он резко втянул в себя воздух. А что, если сократить эти оставшиеся несколько дюймов, что, если попытаться воплотить свои фантазии в реальность – отвесит ли она ему пощечину? Или откликнется с таким же восторгом и энтузиазмом, что и Джулия из его снов?
Какая-то суета внизу, в фойе, прервала его размышления. Слава богу, пришел кто-то еще. Учитывая репутацию Джулии и то, как она избавляется от ухажеров, его лицо, пожалуй, пылало бы еще долго.
Бенедикт повернулся и застонал, увидев, как по лестнице поднимается Ладлоу, сияющий так, словно сегодняшний обед дается в его честь, точнее, его и Джулии. Высоко подняв голову, мерзавец пристроил свою прогулочную трость в углу.
Бенедикт скрипнул зубами. С каким же удовольствием он разломал бы эту сверкающую дубовую трость о череп Ладлоу!
В довершение всего будущий граф перевел взгляд в их сторону и торопливо вошел в гостиную.
– А, мисс Джулия! – Его улыбка слегка увяла. – Ревелсток. Какое совпадение – увидеть вас тут. Кажется, что в последнее время всякий раз, как я встречаю мисс Джулию, вы тоже оказываетесь рядом, не так ли?
Джулия предостерегающе сжала локоть друга, и Бенедикт, не отрывая взгляда от Ладлоу, накрыл ее пальцы ладонью.
– Я здесь по приглашению.
Она кивнула и лишь слегка прислонилась к нему, но по плечу Бенедикта пробежали приятные мурашки, а ощущение ее близости усилилось.
– Ну да. Что ж. – Ладлоу переступил с ноги на ногу, словно впервые в жизни не знал, что сказать. – Погода ужасна. Совсем не похоже на весну.
– Действительно. – В свой односложный ответ Джулия вложила весь холод вечернего ветра.
Бенедикт с трудом подавил усмешку.
София уставилась на бокал, который лакей сунул ей в руку. Темно-красная жидкость плескалась в нем от края до края, источая сладкий, насыщенный аромат, от которого крутило в желудке. Когда они спустятся вниз, к обеду, она не сможет проглотить ни кусочка.
Мистер Сент-Клер поднял бокал, другой рукой разглаживал бордовую парчу жилета на животе.
– Тост. За счастливую чету.
Все остальные в гостиной последовали его примеру. София попыталась улыбнуться, но побоялась, что у нее не получилось. Ее взгляд метался от лица к лицу. Леди Уэксфорд, поднося бокал к губам, нахмурилась еще сильнее, чем раньше.
Ладлоу улыбнулся ей. Да как ом смеет поощрять все это? Еще недели не прошло, как он обвинил Хайгейта в причастности к смерти первой жены, а теперь пьет за счастье Софии.
И зачем только мама пригласила его в свидетели ее унижения? Спрашивать бессмысленно. Она отлично знает – мать рассчитывает, что Ладлоу сделает предложение Джулии.
Подумав об этом. София опрокинула в рот весь бокал хереса. Жидкость обожгла желудок и неприятно в нем заплескалась. Остается лишь надеяться, что Джулия откажет ему. Она весь вечер держится так близко к Бенедикту, что их можно принять за обрученную пару.
В дверях появился Биллингз.
– Обед подан.
Мистер Сент-Клер предложил супруге руку и повел ее к лестнице. Сильно выпрямив спину, он зашагал вниз с таким видом, словно направляется в тюрьму, а не в столовую. Джулия последовала за родителями с Бенедиктом, предоставив Ладлоу сопровождать леди Уэксфорд.
София с силой выдохнула. Еще несколько часов, и этот фарс закончится. Она поставила пустой бокал на столик и повернулась к Хайгейту, внимательно смотревшему на нее.
– Вы что, не собираетесь сопроводить меня на обед?
– Пока нет. С вашего позволения, мне хотелось бы вам кое-что сказать.
В ответ София только вскинула брови.
– Если вы не потрудитесь хотя бы притворяться и подыгрывать, то ничего не выйдет.
– Правда? А я-то думала, что, когда пойду на попятную, все сразу станет очевидным.
Хайгейт подошел ближе, не отводя oт нее взгляда.
– Глядя на ваше поведение, никто не поймет, почему вы вообще приняли мое предложение.
– Можно распустить слух, что меня заставил отец. – Как будто бы папа на такое способен. Все, что касается замужества, он предоставляет решать супруге, а сам занимается более мужскими делами.
Хайгейт скрестил на груди руки, задев Софию локтем.
– Никто в это не поверит, ведь вы уже совершеннолетняя.
Она презрительно хмыкнула.
– У вас ко всему такой логический подход?
Хайгейт кивнул.
– Логика никогда не подводила меня, а если я отказывался ей подчиняться, впоследствии мне приходилось сильно сожалеть об этом.
Пламя свечей, мерцая, подчеркивало его морщины у глаз и на лбу. И в точности, как на том балу у Послтуэйтов, у Софии заныли пальцы от желания разгладить эти морщины. Она сжала руку в кулак, мысленно обругав себя за полный бокал хереса, выпитый на голодный желудок.
Хайгейт не проявлял никаких эмоций, но что-то промелькнуло в его взгляде. На секунду-другую тени в его глазах сделались глубже, и у Софии возникло ощущение, что он думает о своем первом браке. Его жена умерла, и сомневаться в этом бессмысленно. Но София не могла поверить, что общество могло бы принять убийцу. Любил ли Хайгейт свою жену когда-нибудь или их брак был пустой договоренностью во имя соблюдения приличий?
Договоренностью, о которой он просит ее сейчас. Фасад, притворство, необходимое для сохранения их репутаций.
– Мы должны спуститься в столовую до того, как ваша мать пришлет за нами поисковый отряд. – Его губы иронично изогнулись в улыбке. – Если она повторно застанет нас наедине, то запросто потребует специальную лицензию.
– Я не думаю, что при сложившихся обстоятельствах будет приличным устраивать бал для объявления о помолвке. – Леди Уэксфорд поставила на стол бокал и промокнула губы льняной салфеткой.
Такое случалось не часто, но на этот раз Руфус, граф Хайгейт, мысленно согласился с сестрой. Чем больше замысловатых светских ловушек удастся избежать, тем лучше. Он совсем не хотел привлекать к себе внимание общества. Этот путь ведет лишь к горьким воспоминаниям о том, когда он уже был объектом сплетен.
Сейчас у него только одна цель – найти себе новую жену, которая будет отвечать всем требованиям, соответствующим его титулу. На этот раз он не желает никаких эмоциональных затруднений. Холодная логика, как он и сказал мисс Софии Сент-Клер. Принимая во внимание ее сдержанность и чувства к другому мужчине, она является идеальной кандидатурой. А юность, красота и фигура – всего лишь дополнительные преимущества. С каким удовольствием он будет обучать ее в супружеской постели! Если, конечно, вообще сумеет убедить выйти за него замуж.
Миссис Сент-Клер положила вилку для рыбы.
– О, я столько лет ждала, когда, наконец, у меня появится возможность дать бал в честь помолвки!
София с громким стуком уронила ложку на свою по-прежнему полную тарелку и бросила на мать красноречивый взгляд. Руфус под столом ткнул ее ногой. Она повернулась и сердито сверкнула на него глазами.
– Улыбайтесь, – уголком рта произнес он.
София взяла салфетку и начала старательно вытирать губы, пробормотав из-под прикрытия:
– Легко вам говорить! Они же обсуждают все это так, словно нас тут и вовсе нет. Да еще и прямо перед мистером Ладлоу.
От обиды ее голос задрожал. Улыбка Хайгейта пропала, и, чтобы сгладить момент, он сделал глоток кларета. Ладлоу, вечно этот Ладлоу. Придется серьезно поговорить с ней о мужчине, на которого она возложила все свои надежды. Потребуется долгий и приватный разговор, чтобы перечислить ей весь список грехов Ладлоу, во всяком случае тех, о которых ему известно, – список, безусловно расширившийся за годы после смерти леди Хайгейт. За эти десять лет негодяй имел множество возможностей неоднократно приумножить число любовных интрижек.
– Вы уже думали о том, как организовать свадьбу? – порвался в размышления Руфуса Хайгейта голос мистера Сент-Клера. Пожилой мужчина заморгал из-под очков в золоченой оправе. – Можно получить специальную лицензию и пожениться до конца недели.
Судя по интонации, ему не терпелось сбыть с рук старшую дочь. Пожалуй, это даже можно понять, учитывая, сколько предложений руки и сердца София уже отвергла. Руфус узнал об этом от своей сестры – только за первый сезон четыре! Удивительно, какие сильные чувства девушка питает к недостойному ублюдку.
Руфус погладил пальцами бокал.
– Разве в этом случае мы не предоставим пищу для сплетен – дескать, для такой спешки была причина? Пусть лучше оглашение пройдет, как положено.
Так у него появится больше времени, чтобы убедить мисс Сент-Клер – она не пожалеет, если выйдет за него замуж.
Лакей убрал со стола белый суп и рыбу. Руфус сделал еще глоток кларета, определенно кислого, да еще с металлическим привкусом. Он скорчил гримасу и поставил бокал. Если Сент-Клер не может позволить себе ничего лучше, не удивительно, что ему так не терпится выдать дочь замуж. Должно быть, финансовое бремя светских сезонов значительно опустошило его запасы.
Ладлоу, сидевший напротив Джулии, подался вперед, едва не ударив Бенедикта локтем в ребра, и еще раз попытался вовлечь девушку в разговор.
– Вы знаете, я ведь учился с Ревелстоком в школе.
Услышав это, София немного выпрямилась.
– Лорд Бенедикт, почему вы никогда об этом не упоминали?
Бенедикт поставил бокал.
– Наши пути пересеклись всего на год. Ладлоу закончил учебу после летнего семестра. – Он произнес это скованно и резко, как будто тема его раздражала.
– Ой, да перестаньте, – сказала София. – Разумеется, у вас имеются какие-нибудь забавные истории об этом периоде. Обычно вас просто распирает от желания рассказывать подобное.
Бенедикт помотал головой.
– Боюсь, память меня подводит.
Мясистые щеки мистера Сент-Клера сморщились в широкой улыбке.
– Исходя из вашей реакции можно подумать, что вы были у Ладлоу мальчиком на побегушках.
Ладлоу коротко хохотнул.
– О нет. Им был Амхерст. Низкорослый парнишка, и такое неуклюжее ничтожество, в жизни больше подобных не встречал. Он даже не мог налить мне чашку чая, не расплескав половину на себя. – Ладлоу пожал плечами. – Интересно, что из нею вышло.
Бенедикт мрачно посмотрел на говорящего.
– Он погиб в битве у Корунны.
Джулия ахнула.
– Если вы учились вместе в школе, он не мог быть старше...
– Ему было восемнадцать. Отец забрал его из школы и купил патент. Он думал, что так сделает из сына мужчину.
– За столько лет вы ни разу не обмолвились о нем, – слабым голосом произнесла София.
Бенедикт жестко уставился на нее.
– Нечем хвастаться, когда ты бездействуешь в стороне, пока старшие мальчики вынуждают Амхерста становиться еще более неуклюжим.
– Старшие мальчики? – переспросила София. – Но что...
Бенедикт оборвал ее, махнув рукой.
– Это уже не имеет значения.
Руфус искоса посмотрел на Ладлоу, который внезапно очень заинтересовался своим бокалом. Если интонации Ревелстока хоть что-то значат, Ладлоу был предводителем тех самых старших мальчишек, что издевались над младшими. Или же он просто отмалчивался, да еще пользуясь случаем, осыпал парнишку оскорбительной бранью в качестве наказания. Ничего удивительного, что Ладлоу в школе отличался подобным поведением.
Леди Уэксфорд, сидевшая справа от брата, вежливо пререкалась с миссис Сент-Клер, не обращая внимания на прочие разговоры.
– Разумеется, моей Софии потребуется полностью заменить приданое, прежде чем мы задумаемся о свадьбе, – проскрипела мать семейства с натянутой улыбкой. – Поход на Бонд-стрит будет очень занимательным, правда, дорогая?
София не отрывала глаз от своей тарелки.
– Да, еще каким.
Мистер Сент-Клер пробормотал:
– Бонд-стрит, вечно этот Бонд-стрит, – и, поморщившись, осушил свой бокал.
Леди Уэксфорд фыркнула.
– Я настоятельно советую вам обратиться к моей модистке. Она сошьет со вкусом и в кратчайший срок. Не будет ничего прозрачного и вульгарного, что сейчас в моде. В мое время, знаете ли, дамам хватало приличия прикрываться.
В ее время. Можно подумать, ей за шестьдесят, а ведь она старше брата всего на пять лет. Хотя, конечно, с фигурой, как у леди Уэксфорд, только и остается, что прикрываться, остальное будет выглядеть неприлично. Хайгейт посмотрел на бокал с вином, но решил, что не стоит еще больше вредить желудку.
– Меня вполне устраивает модистка, у которой мы шьем сейчас. – Щеки миссис Сент-Клер порозовели. – Она совершает настоящие чудеса с нарядами моих дочерей.
Мария многозначительно посмотрела на Джулию.
– То-то я и вижу.
Мистер Сент-Клер негромко кашлянул и повернулся к Руфусу Хайгейту.
– Достаточно, чтобы вы все-таки подумали о специальной лицензии, а?
– Достаточно, чтобы пересмотреть все дело целиком, – ответил Хайгейт, понизив голос, – да только обстоятельства против меня.
Сент-Клер откинулся на спинку стула, позволив лакею наполнить бокал.
– Я слышал, у вас в Дорсете имеется поместье?
– Да, – согласился Хайгейт. – И большую часть времени я провожу именно там.
– Молодец. Полагаю, ваши усилия основательно управлять имением вознаграждаются увеличением дохода?
– Конечно.
Появились лакеи с серебряными блюдами под крышками, расставив их на стол, они одновременно сняли крышки. Руфус подавил усмешку. Ровно между Ладлоу и Марией оказалось блюдо с рубцом. Судя по отвращению, на мгновение возникшему на лице Ладлоу, он ненавидел рубец так же сильно, как и Мария.
Поймав взгляд Ладлоу, Хайгейт поднял свой бокал. Ладлоу с безмятежной улыбкой отсалютовал ему в ответ, но глаза его сверкали злобой.
Да, именно злобой, которой оказалось достаточно, чтобы Ладлоу воспользовался неожиданно выпавшим случаем на балу у Послтуэйтов, шансом сыграть злую шутку над старым соперником, а заодно избавиться от без памяти влюбленной Софии.
Г лава 8
София поковыряла вилкой перепелку, которую Хайгейт положил ей в тарелку. Единственный кусочек, который ей удалось проглотить, по вкусу напоминал опилки.
Вечер протекал даже хуже, чем она боялась. За столом царила напряженная атмосфера, все делали вид, что не замечают чопорно любезных выпадов, которыми обменивались и леди Уэксфорд, обсуждая свадебные планы. Впрочем, каждой удавалось вовремя сжать губы и не перейти к настоящим оскорблениям.
Ладлоу, сидевший напротив, залился пронзительным фальшивым смехом над чем-то, только что сказанным Джулией. Она обращалась к Бенедикту, но для Ладлоу это, вероятно, не имело значения. Он весь вечер безуспешно пытался привлечь внимание Джулии, и этот необычайно громкий смех только подчеркивал степень его отчаяния.
На Софию Ладлоу сегодня даже не взглянул.
Сглотнув, она отодвинула стул, Хайгейт мгновенно повернулся к ней и внимательно посмотрел. Помимо пары фраз, которыми он чуть раньше обменялся с ее отцом, он не произнес ни слова, но все это время его присутствие давило на Софию, как тяжелый груз. Ему не нужно было ничего говорить, София и так знала, что он улавливает каждый мельчайший нюанс происходящего. И вот теперь он буквально пригвоздил ее взглядом к месту.
– Разве вам следует покидать нас, ведь обед дается и в вашу честь в том числе? – пробормотал он.
– Я больше не в состоянии выдержать ни минуты этого фарса.
– Вам нездоровится, мисс Сент-Клер? – Ладлоу. Потребовалось несколько часов, чтобы он наконец-то снизошел и соизволил уделить ей внимание.
– Простите меня, боюсь, я совсем расхворалась.
Леди Уэксфорд громко фыркнула.
– Еще бы. Того, что вы съели, и птичке не хватит. Сядьте, поужинайте как следует и сразу же почувствуете себя лучше.
