Текст книги "Всё началось со скандала"
Автор книги: Эшли Макнамара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Эшли Макнамара
Все началось со скандала
Сканирование, вычитка: titanik
Москва : Издательство ACT , 201 8 , (Шарм).
Ashlyn Macnamara «A Most Scandalous Proposal»
ISBN 978-5-17-103296-8
Перевод : Е. Максимовой
Джулия Сен т-Клер в отчаянии: родители выбрали ей в мужья богатого аристократа, покорившего сердце ее старшей сестры. Необходимо что-то придумать, чтобы избежать этого брака! А что может помочь разорвать помолвку лучше, чем безнадежно погубленная репутация невесты?
К счастью для Джулии, в Лондоне появляется ее друг детства, отважный кавалерийский офицер Б енедикт Ре в е л сток идеальный кандидат на роль «коварного соблазнителя». Но бедняжка даже не подозревает, что легкость, с которой Бенедикт принял ее скандал ь ное предложение, объя с няется очень просто: он втайне страстно влюблен в Джулию и не намерен отдавать ее другому . ..
Эшли Макнамара
Все началось со скандала
Г лава 1
Лондон,
апрель 1816 года
«Уильям Ладлоу поспорил на пять тысяч фунтов, что мисс Джулия Сент-Клер станет следующей графиней Кливден».
Бенедикт Ревслсток перечитал строки, записанные в печально знаменитой книге пари клуба «Уайтс». Что за дьявольщина? Он стиснул перо и едва не сломал. Бенедикт собирался подписаться под пари своего друга Джорджа Аппертона – несомненно, какая-нибудь глупость, не стоящая внимания.
Последняя запись в книге была сделана золотыми чернилами, чтобы уже точно все заметили. Очень символично. Золотые чернила для Ладлоу, которого многие дамы высшего общества называют «золотым мальчиком». Причем отсутствие у него титула нисколько не влияет на их мнение.
Аппертон ткнул его в бок.
– Что случилось? Ноги к полу приросли?
Скорее к ним привязали свинцовые гири, но Бенедикт не собирался в этом признаваться. Он отложил перо и ткнул пальцем в тяжелую веленевую страницу.
– Ты это видел?
На книгу упала тень – давний друг склонился над его плечом. – Кливден? Я думал, он женат, А Ладлоу – выскочка с куриными мозгами. Но какое отношение к этой парочке имеет мисс Джулия?
– Понятия не имею, но намерен выяснить. – Бенедикт выдохнул сквозь стиснутые зубы. – До чего же мерзко, когда так называемые джентльмены ставят деньги на молодых леди с хорошей репутацией.
– Молодых леди вообще или мисс Джулию в частности?
Проигнорировав подколку, Ревелсток резко повернулся и быстро спустился по ступенькам на тротуар. Бросив взгляд на карманные часы, он увидел, что времени десять минут двенадцатого – по стандартам общества еще рано. По крайней мере, он знает, где в этот час искать Джулию. Бенедикт вздохнул, вспомнив о необходимости уклоняться от множества нацеленных на замужество девиц. Но будь он проклят, если позволит этому идиоту запятнать репутацию подруги детства.
Джулия Сент-Клер сильно уперлась руками в плечи партнера, но тот намека не уловил. Ну что же такое, он слишком близко прижимает ее к себе, несмотря на правила приличия. Да какие тут приличия – на последнем повороте он так прижал Джулию, что она грудью прикоснулась к его фраку. Слишком незначительная дистанция, чтобы чувствовать себя комфортно. И тогда Джулия сделала то, что подобает любой уважающей себя молодой леди в подобной ситуации, – наступила ему на ногу.
– Прошу прощения, милорд. – Притворное извинение легко слетело с губ.
Улыбка лорда Чадли заметно увяла, хватка ослабла, а щеки обвисли.
– Ничего страшного.
К счастью, мгновением позже к высокому потолку бального зала леди Послтуэйт взлетели финальные аккорды вальса. Джулия, отступив, выскользнула из жадных объятий партнера, но тут же резко остановилась, случайно задев юбкой человека сзади.
– Прошу меня извинить.
Лорд Чадли окинул взглядом Джулию с головы до ног и уставился в точку в нескольких дюймах ниже подбородка.
– Вы уже приглашены на следующий танец?
Да что он себе думает? Распутник! Во-первых, ему сорок и ни на день меньше, а во-вторых, его, как облако, окутывает сильный запах бренди.
Джулия сделала вид, что просматривает бальную карточку.
– Нет. Но, право же, я очень устала, – поскорее добавила она, прежде чем Чадли успел пригласить на очередной танец.
– Это все толпа. Ужасная толкотня, как, впрочем, каждый год. Может быть, прогуляемся по террасе?
Проклятие! От него не отвязаться. Джулия торопливо окинула взглядом бальный зал. К несчастью, ее собеседник не ошибся насчет толкотни. Множество членов высшего общества столпились на одном пятачке: джентльмены в накрахмаленных рубашках и замысловатых галстуках, дамы в бальных платьях пастельных тонов. Удивительно, как они вообще в состоянии передвигаться. Присутствующие протискиваются мимо друг друга с вежливыми улыбками и машинальными извинениями, то и дело сталкиваясь.
Впрочем, это крайне удобно для лорда Чадли, если ему требуется предлог для того, чтобы снова прижаться к ней. Не сказать, что ему приходилось сильно стараться, ведь живот-то у него заметно выпирает. По-хорошему, Джулии вообще не следовало соглашаться на танец, но на момент приглашения она сочла его достаточно безобидным. В таком возрасте и все еще холостой – Джулия даже не думала, что у лорда Чадли имелись совершенно иные представления на сей счет. Толпа ограничивала всяческую возможность для быстрого побега, а отец слишком занят в комнате для игры в карты и ничуть не интересуется, с кем танцует дочь. Бальный зал – эго брачная ярмарка, территория, где властвует исключительно магь. Глава семьи только рад переложить на супругу всю ответственность за поиски богатых титулованных мужей для Джулии и ее сестры, пока сам играет в карты, пытаясь увеличить скудные семейные доходы. Увы, мать метит слишком высоко в своих надеждах дать дочерям то, чего сама никогда не имела – социальное положение и влияние. Коротко говоря – власть. Но такая власть имеет высокую цену– приходится идти в ногу с модой и содержать дом в Лондоне.
– Я думаю, мне будет достаточно бокала лимонада, – ответила Джулия, натянуто улыбнувшись.
Лорд Чадли поджал губы, но все же кивнул.
– Никуда не уходите. Я скоро вернусь.
Едва он скрылся за ярко-оранжевым тюрбаном леди Уитби, Джулия начала проталкиваться в противоположном направлении. Она оставила свою старшую сестру с группой щебечущих, полных надежд дебютанток. Если хоть чуть-чуть повезет, можно воспользоваться ими и их мамашами как щитом от нежелательных заигрываний.
София, глубоко увлеченная разговором со вдовствующей графиней Апперли, обнаружилась рядом с большой пальмой в кадке. Сестра отлично замаскировалась между листьями пальмы и страусиным плюмажем вдовствующей графини. Заметив приближение Джулии, вдова рывком поднесла к глазам лорнет и внимательно осмотрела девушку от гладко причесанных медовых волос до кончиков шелковых туфелек. Пристальный взгляд, от которого скисло бы даже свежее молоко.
– О, сестра! – На жемчужно-белых щеках Софии появился легкий розоватый оттенок.
Джулия натянуто улыбнулась, осознавая, что обречена по меньшей мере на полчаса сентиментальных излияний, и это только на людях. В зависимости от времени возвращения домой, София в своем возбуждении может проболтать до самой зари. Если, конечно, не разразится рыданиями, как часто это случалось. Сестра так полна любви, если только бы она не отдала свое сердце мужчине, который лишь изредка будет вспоминать о ее существовании. В такие вечера желание крепко обнять Софию борется в Джулии с желанием устроить ей выволочку.
И похоже, сегодня как раз один из таких вечеров.
– Миледи, – выдохнула София, – вы просто обязаны повторить моей сестре то, что рассказали мне.
Вдовствующая графиня поджала губы и снова осмотрела Джулию, словно пыталась отыскать свидетельство того, что она недостойна услышать последнюю сплетню. Защищаясь, Джулия раскрыла веер и прикрыла им декольте, прежде чем леди Апперли придет к выводу об излишней откровенности выреза платья.
– Нет никакой нужды для подобной радости, – запыхтела графиня. – Вы, юные леди, даже не представляете, насколько это серьезное событие.
Джулия искоса посмотрела на сестру. Такой яркий румянец на щеках Софии обычно был связан только с одним человеком.
– Тогда мне придется самой рассказать ей, – объявила София.
– Ты не сделаешь этого! – Пожилая графиня так фыркнула, что ее щеки и плюмаж затряслись. – Говорю вам, это настоящая трагедия. И сообщать о ней полагается с подобающей серьезностью. Это вам не обмен последними сплетнями.
– И что за последние сплетни? – пророкотал знакомый голос.
Джулия тепло улыбнулась другу детства.
Слава богу. Лучше Бенедикт, чем лорд Чадли с лимонадом.
Увидев подошедшего, София чуть наклонила голову.
– А, Ревелсток.
Поприветствовав Бенедикта кивком, Джулия с трудом сдержала удивленный возглас. Она так привыкла видеть его в алой униформе, что вечерний костюм и накрахмаленный галстук изумили ее. По справедливости, он должен выглядеть как любой другой джентльмен общества, но высшего качества ткань сюртука, совпадающая по цвету с черными как смоль волосами, только подчеркивала его смуглое лицо и яркие синие глаза.
Щелк! Снова возник лорнет. Вдовствующая графиня окинула новоприбывшего изучающим взглядом: резкие скулы, подбородок квадратной формы, лохматые волосы, ниспадавшие почти до плеч.
– В мое время юная леди даже помыслить не могла, чтобы столь фамильярно обратиться к джентльмену. За все годы своего брака я обращалась к супругу не иначе как по его титулу, даже в самой интимной обстановке.
Бенедикт слегка задел Джулию широким плечом, когда наклонился и прошептал:
– Это больше, чем мне хотелось бы знать о ее браке.
Джулия спряталась за веером, чтобы скрыть улыбку и внезапно покрасневшие щеки. И с чего бы ей краснеть именно в присутствии Бенедикта? Он и раньше не раз шептал ей на ухо, и давно пора привыкнуть к его колким замечаниям.
Вдова снова недовольно фыркнула, вздернула подбородок и поплыла прочь, как облако страусиных перьев и темно-фиолетового шелка.
– Кажется, она тебя услышала, – сказала Джулия.
– Даже не сомневайся. Старая брюзга только что наступила мне на ногу.
София захихикала.
Бенедикт посмотрел на Джулию, и сердце ее странно екнуло. Обычно он разыскивал ее на подобных мероприятиях по двум причинам: чтобы спасти от сверхревнивых поклонников или чтобы она помогла ему сбежать от толпы светских мамаш и их дочерей. Они с удовольствием проводили часок-другой где-нибудь в стороне, обмениваясь наблюдениями о недостатках светского общества и весело смеясь при попытках Джулии сравниться с ним в остроумии.
За долгие годы дружбы ей приходилось видеть самые разные выражения на его лице. Бенедикт редко так серьезно смотрел на нее и никогда с таким странным напряжением. У нее снова сжалось сердце.
Да что это такое?
Вместо того чтобы прижать веер к груди, Джулия постучала им по руке друга.
– Что случилось?
Он открыл рот, чтобы ответить, но София выбрала как раз этот момент, чтобы вмешаться.
– Полагаю, мне придется самой рассказать тебе новость.
Джулия повернулась к сестре и увидела, что лицо Софии внезапно расцвело от возбуждения.
Здесь происходит что-то не то. Джулия вытянула шею.
Там действительно появился Уильям Ладлоу?
– Какую новость? – Бенедикт придвинулся чуть ближе. – В чем дело?
И, словно по команде, по залу пронесся общий вздох всех присутствующих дам.
Опоздавший стоял между гипсовыми колоннами у входа. Волны золотистых волос аккуратно спадали назад, а при виде прекрасного лица сердца едва ли не всех женщин в зале пустились отбивать чечетку. Белоснежный, искусно завязанный галстук создавал резкий контраст с черным костюмом.
Дамы с элегантными прическами склонились друг к другу, снова начались разговоры и хихиканья. София широко заулыбалась, ее веер затрепетал, а румянец стал еще ярче. Бенедикт, стоявший с другой стороны от Джулии, застонал.
На губах новоприбывшего играла легкая улыбка. Он кивал своим знакомым, а его взгляд скользил по залу и почти мгновенно остановился в том углу, где стоялаДжулия. София схватила сестру за руку и так сжала пальцы, что та поняла – завтра тут будут синяки.
– О, – выдохнула София. – Он идет сюда. Как я выгляжу?
Джулия даже не посмотрела на нее. С золотистыми волосами, зачесанными вверх, с прелестным личиком, в бледно-голубом платье, которое подчеркивало фигуру самым выгодным образом, София представляла собой образец красоты, о которой большинство дам высшего общества могли только мечтать. Если бы не скромное происхождение матери и намеки на скандал, связанный с женитьбой их родителей, Софию в ее первый же сезон могли провозгласить Несравненной. Впрочем, она уже успела отвергнуть достаточно брачных предложений, чтобы отец выдрал последние остатки волос.
– Выглядишь безупречно, как всегда.
Неровные края веера Софии трепетали так быстро, что ветерок охлаждал даже кожу Джулии. Бенедикт потянул ее за руку.
– Можно поговорить? Наедине?
Глаза Софии округлились.
– Только не сейчас! Вы не можете оставить меня одну! Что, если я упаду в обморок?
В обморок? Несмотря на прошедшие пять сезонов, София все еще была подвержена своему странному недомоганию.
– Не говори глупо...
– Ладлоу тебя подхватит, – ответил Бенедикт и сомкнул пальцы на запястье Джулии.
– Я в самом деле вынужден настаивать.
– Да что с тобой сегодня? – прошептала Джулия, глядя на друга. – Ты так странно себя ведешь. Не знай я тебя как следует, подумала бы, что ты пьян.
– Поверь, Джулия, лучше бы я был пьян.
Она застыла, услышав свое имя. Они знакомы так давно, что наедине обращались друг к другу по именам самым естественным образом, но так забыться посреди бального зала? Непохоже на Бенедикта.
– О, мистер Ладлоу, – выдохнула София.
Джулия перевела взгляд на остановившегося перед ней мужчину. Его улыбка могла бы ослепить вдовствующую графиню Апперли настолько, что та забыла бы про свой лорнет (иди, наоборот, выхватила бы его, чтобы лучше видеть), но на Джулию она никакого эффекта не произвела.
– Добрый вечер, дамы. Ревелсток, – добавил Ладлоу, кивнув Бенедикту. – Дорогая моя мисс Джулия, должен сказать, сегодня вы совершенно обворожительны.
На секунду Джулия застыла. Наверняка она просто его не расслышала. Но тут он потянулся к ее руке с таким видом, будто имеет на это полное право. С некоторым запозданием Джулия высвободила пальцы из мертвой хватки Софии и позволила ему прикоснуться губами к перчатке.
– Мистер Ладлоу. – Джулия намеренно придала голосу холодность; теперь он вряд ли сочтет ее тон дружелюбным.
Спустя секунду Ладлоу отпустил ее руку и обрушил все свое обаяние на Софию. Джулия буквально ощутила, как сестра запылала восторгом.
– Как всегда, рад вас видеть, мисс Сент-Клер.
Если София и заметила, что комплимента сделано не было, она хорошо это скрыла и, опустив голову, присела в реверансе.
– Милорд.
У Джулии от изумления приоткрылся рот. Милорд? Вечер с каждой минутой становился все более странным.
Смех Ладлоу, низкий и бархатистый, раскатился по их углу.
– Ну-ну, мисс Сент-Клер, давайте не будем торопиться. Еще ничего не урегулировано.
Бенедикт, стоявший рядом, внезапно замер, и в воздухе почувствовалось исходящее от него напряжение.
– Что не урегулировано? – Вопрос вырвался у Джулии, прежде чем она успела прикусить язык. Ладлоу снова повернулся к ней. Своей улыбкой он мог бы растопить масло.
– Стало быть, вы еще не слышали о моей удаче?
– Нет, не слышала.
Едва заметные морщинки у него на лбу разгладились.
– Вообще-то с моей стороны очень грубо и неучтиво называть это удачей. Прошу меня простить. Видите ли, моя удача – это трагедия для другой семьи.
Да в чем дело? Джулия нахмурилась, прижав веер к груди.
– О боже.
– С графом Кливденом произошел несчастный случай. Собственно, совершенно ужасный.
Джулию охватило дурное предчувствие.
– Несчастный случай?
– Бедняга. Не следовало ему рисковать на тех извилистых дорогах Девоншира. Карета рухнула с утеса в Английский канал. Его сын тоже был с ним.
Джулия прижала к губам внезапно заледеневшие пальцы.
– Какой кошмар. – Она заметила, что София никак не отреагировала на слова Ладлоу. Должно быть, это и есть та самая новость, которую леди Апперли сообщила сестре, разумеется с подобающими церемониями.
Губы Бенедикта скривились.
– Не понимаю, каким образом подобная трагедия может пойти кому-то на пользу.
Ладлоу хватило совести отвести взгляд.
– В семье катастрофически не хватает мужчин. Им пришлось проследить родословную на четыре поколения назад, чтобы отыскать наследника.
– Вы меня простите, – сказал Бенедикт так резко, что это прозвучало почти грубо, – но какое отношение это имеет к вам?
Ладлоу едва заметно поклонился.
– Мой прадед был младшим братом третьего графа Кливдена.
Бенедикт дернулся вперед с такой силой и так неожиданно, что Джулия, удерживая его, положила ладонь ему на руку.
– Вы? – прорычал он. – Вы теперь Кливден?
Улыбка Ладлоу не дрогнула.
– Еще нет, но мои притязания надежны и убедительны. Осмелюсь предположить, что лорд-канцлер примет решение без раздумий.
– Вы имеете в виду, если вдова покойного графа не находится в деликатном положении. – произнес сквозь стиснутые зубы Бенедикт.
Джулия искоса посмотрела на Бенедикта. Шея над галстуком побагровела, мускулы на руке под ее ладонью сделались словно стальными. Почему он так расстроился? Случай, конечно, трагичный, но никто из них графа Кливдена толком не знал.
Улыбка Ладлоу по-прежнему не дрогнула.
– Разумеется.
Ладлоу шагнул к Джулии, и мышцы под ее ладонью дернулись.
– Я надеялся продержать свои новости в секрете чуть дольше. Сплетни могут расстроить мои планы. – Он кивнул Софии, и та засияла, прикрываясь веером. – Но что ж, c’est la vie[1], – Ладлоу пожал плечами. – Однако к вам я подошел не для обсуждения этой истории. Я хотел пригласить мисс Джулию на следующий танец, если она не против.
Не смотри он ей прямо в глаза, Джулия в жизни бы не поверила услышанному. Появляясь на балах, Ладлоу проводил время либо в комнате для игры в карты, либо где-нибудь в сторонке от бального зала. Он болтал с дамами, бесстыдно с ними флиртовал, уводил на долгие прогулки в сад, но танцевал крайне редко.
Послышались мелодичные звуки скрипки на три такта. Какое счастье. Ладлоу совершенно точно никогда не вальсировал. Когда заиграла музыка, над небольшой группой повисло выжидательное молчание. Нет, Джулия не может, только не рядом с сестрой, которая уже с каждой веселой нотой словно сдувалась, как воздушный шарик.
– Мне очень жаль...
– Но она уже пообещала следующий танец мне, – перебил Бенедикт.
– Я уверена, София будет очень рада потанцевать с вами, – торопливо добавила Джулия. – И никто не останется разочарованным.
Ладлоу колебался на секунду дольше, чем следовало, затем кивнул.
– Ваш покорный слуга. Но вынужден настаивать, чтобы вы оставили за мной какой-нибудь танец позже.
Ответа он дожидаться не стал. Предложив руку сияющей Софии, Ладлоу повел ее к остальным парам, уже вращающимся в вальсе.
Джулия повернулась к Бенедикту, приглашающе согнувшему левую руку.
– Мне кажется, это наш вальс.
Она не обратила на его слова никакого внимания.
– Ты можешь рассказать мне, что все это значит?
Бенедикт посмотрел ей в глаза. За широкими плечами не было видно мерцания света в хрустальных люстрах. В глубине его глаз по-прежнему пылало то вызывающее беспокойство напряжение. А заодно и... пожалуй, стремление защитить? Джулия крепко сжала губы и переступила с ноги на ногу.
– После этого тура. Встретимся снаружи. А сейчас лучше показать всем, что мы танцуем, чтобы никого не разочаровать.
Джулия приняла его руку, сжавшую ее ладонь с такой силой, что она, спотыкаясь, поспешила вслед за ним в толпу танцующих.
– Почему ты не расскажешь сейчас? – настаивала она. Бенедикт нахмурился, но Джулия не обратила на это внимания. В конце концов, во время вальса допускались разговоры.
Он крепко обнял ее за талию, взял за руку и закружил по залу.
– Не здесь. Только не тут, где нас могут подслушать. – Бенедикт ткнул подбородком в сторону оранжевого тюрбана, покачивающегося недалеко от них. – К примеру, леди Слабоумная.
Услышав такое прозвище, Джулия с трудом подавила смешок и постучала Бенедикта веером по плечу. Он так окрестил старую сплетницу два года назад, когда из-за своего ядовитого языка леди Уитби поссорилась с другими матронами, которые подслушали ее и «случайно» уронили в чашу с пуншем.
– Прекрати, ты ужасен. Кстати, а что ты вообще тут делаешь? Я даже не знала о твоем приезде!
– Я приехал всего пару дней назад, посмотреть на кое-каких лошадок.
– А, конечно же. Ничего удивительного, что зайти с визитом тебе даже в голову не пришло. Что может быть важнее скота?
– Оказалось, кое-что есть.
– О?
Но его взгляд скользнул куда-то вдаль. Ладно.
Это важное, чем бы оно ни было, явно имеет отношение к разговору, который он отказывается вести посреди бального зала. Бенедикт с привычной легкостью кружил ее в вальсе, и Джулии показалось, что она парит в нескольких дюймах над полом. Это не танец, а полет.
Это всего лишь ничего не значащий вальс. Жизнерадостная бодрость, которая заставляет ее каблуки при каждом шаге отрываться от пола, не имеет никакого отношения к руке, лежащей на талии, к пальцам, сжимающимся при каждом вращении. Эти сильные пальцы, покрытые мозолями из-за постоянного взаимодействия с поводьями, пальцы, которые способны справиться с самой несдержанной лошадью, прожигают даже сквозь слои бального платья. И бедра, ставшие мощными за долгие годы, проведенные в седле, прикасаются к ней сквозь нижние юбки. Нельзя позволять себе думать подобное о Бенедикте, надежном и заслуживающем доверия, ведь он не один из ее поклонников.
Подавив вздох, Джулия попыталась снова:
– Я понятия не имела, что ты так хорошо танцуешь. Почему мы никогда раньше не вальсировали?
Бенедикт поморщился.
– Ты никогда меня не просила об этом.
– А сейчас разве просила? Насколько мне помнится, это была твоя идея.
– Может быть, мне следует высказывать такие идеи немного чаще.
На какой-то момент Джулия потеряла дар речи. Его слова прозвучали довольно игриво.
– Ты для кого практикуешься?
– Прошу прощения?
– Ты учишься на мне флиртовать. – Джулия снова постучала веером по его плечу. – Но я тебе этого не позволю, пока ты не признаешься, за кем собрался ухаживать.
Бенедикт ухмыльнулся.
– Значит, как ни прискорбно, придется остаться без практики. Джентльмен в таких вещах не признается, но если я навеки останусь холостяком, виновата будешь ты.
Краем глаза Джулия заметила сестру, танцующую с Ладлоу. Все головы в зале поворачивались в их сторону, отмечая, насколько они подходят друг другу. София просто расцвела в его объятиях, представляя собой яркий образ безумно влюбленной девушки.
Влюбленной, вот именно. Джулия давно поклялась, что никогда не позволит нежным чувствам поглотить себя. Они делают человека нервным, беспокойным и уязвимым. Ее пальцы с такой силой сжали веер, что едва не переломили его изящные пластинки. Она видела слишком многих, попавшихся в ловушку любви, поэтому согласится только на рациональный союз.
Джулия сосредоточилась на том, чтобы не отставать от Бенедикта. Он провел последние несколько лет в кавалерии, за исключением тех редких случаев, когда приезжал домой в отпуск, поэтому у нее не было возможности наслаждаться его обществом на светских мероприятиях. Только подумать – ей ни разу не довелось так замечательно потанцевать, она даже не знала, что это возможно.
Наконец мелодия завершилась продолжительной кодой. Бенедикт наклонился и прошептал ей на ухо:
– Я выйду на террасу через пять минут.
Чувствуя, как сильно колотится сердце, Джулия выскользнула из его объятий и тут же наткнулась на что-то мягкое.
– Осторожнее! – Лорд Чадли с энтузиазмом подхватил ее.
Проклятие! Она поискала взглядом Бенедикта, но толпа его уже поглотила. Почему он не рассказал ей все прямо сейчас вместо этих дурацких игр?
Они, конечно, могли бы найти укромный уголок подальше от жадных ушей.
Джулия прижала пальцы к вискам.
– Прошу прощения, милорд. Боюсь, мне очень нездоровится.
С этими словами она нырнула в толпу и начала пробираться в общем направлении к дамским комнатам, но, прежде чем выйти в коридор, оглянулась.
Обмахиваясь веером, порозовевшая от возбуждения, София все еще весело болтала с Ладлоу. Хвала небесам. Может быть, этот вечер все же закончится чем-нибудь хорошим.
Спустя пять минут Джулия поняла, что ошиблась в своем предсказании. Бенедикт увел ее в тихий уголок сада, подальше от любопытных глаз.
– Я хочу, чтобы ты держалась подальше от Ладлоу, – строго произнес он безо всяких предисловий.
Затылок начало покалывать. Никогда в жизни Бенедикт не отдавал ей приказов, как будто она одна из его подчиненных. Сейчас, стоя во мраке, с лицом, наполовину спрятанным в тени, он казался созданием ночи.
Джулия озадаченно нахмурилась.
– А в чем дело? Вряд ли у него войдет в привычку посещение таких балов. Ладдоу всю жизнь старался избежать женитьбы. – К несчастью для Софии и ее надежд.
– Он вот-вот унаследует графство. Его приоритеты изменились.
– Сомневаюсь, что это имеет значение. Кроме того, мы так удачно его пристроили к Софии.
Бенедикт шагнул ближе и взял Джулию за руки. Жар от его ладоней проник сквозь перчатки и обжег кожу.
– У него виды не на Софию, а на тебя.
Г лава 2
София мечтала об этом вечере со своего первого сезона. Уильям Ладлоу в действительности пригласил ее на танец. Первое приглашение не считается, пусть это и был вальс – ведь Джулия буквально столкнула их вместе.
Рил, конечно, не особенно романтичен, и разговаривать во время него практически невозможно, но это неважно, ведь на этот раз он пригласил ее сам.
Бойкая мелодия завершилась, но сердце Софии по-прежнему отчаянно колотилось. Спрятав руку в складках шелковых юбок, она в молчаливой мольбе скрестила пальцы. Пусть Ладлоу останется рядом!
София присела в реверансе, встала, улыбнулась и раскрыла веер.
– Ох, какой энергичный танец.
Если повезет, Уильям поймет намек и предложит что-нибудь прохладительное.
– Верно. – Он согнул руку в локте, и София положила на него ладонь, чувствуя, как покалывает обтянутые белыми перчатками пальцы. Ладлоу отвел ее в сторону. – Послушайте, что-то я давно не вижу вашу сестру.
Ее улыбка дрогнула. Ну почему он сейчас думает о Джулии?
– Не представляю, как можно заметить человека в такой толпе.
Кроме мамы, конечно. Она, прищурившись, внимательно наблюдала за Софией, как обычно, оценивая, высчитывая шансы и вероятный доход. Наверное, новости о Ладлоу уже достигли ушей миссис Сент-Клер.
И впервые в жизни старшая дочь была на ее стороне.
– И во время танца мы не видели Джулию, – продолжал Ладлоу. – Вы не думаете, что она связалась с кем-нибудь не тем?
София обмахнула веером разгоряченное лицо.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, с кем-нибудь, кто заманил ее в укромный уголок сада.
– У Джулии достаточно здравомыслия, чтобы не совершить ничего подобного. Она слишком высоко ценит свою репутацию.
Да у нее и выбора нет. Как, впрочем, и у Софии. Только не тогда, когда мать постоянно напоминает им, что семейство Сент-Клеров много лет добивалось нынешнего положения и все равно остается на периферии светского общества. Титул весьма поможет укрепить их позиции.
В глазах Ладлоу появился странный блеск.
– Да, она свою репутацию ценит?
София продолжала обмахиваться веером, рука ее, слава богу, почти не дрогнула. Но она боялась, что улыбка может показаться слишком натянутой. Даже щеки заболели от усилий скрыть разочарование под маской веселья. Неужели она так ничему и не научилась?
– Если вы, Ладлоу, и в самом деле так беспокоитесь, можем выйти на террасу и посмотреть, нет ли ее в саду.
В надежде, что это зрелище помешает ей покраснеть, София упорно смотрела в угол, где в кружке прочих светских матрон стояла и ее мать. Такое дерзкое предложение после пяти сезонов безответной любви к Ладлоу... но отчаяние достигло своего предела.
Уильям напрягся.
– Моя дорогая мисс Сент-Клер.
– Да? – Пожалуйста, согласись. Пожалуйста! София повернулась к нему, осторожно выглядывая поверх обтрепавшихся кружев веера.
– Моя дорогая, – повторил Ладлоу, и сердце Софии вновь заколотилось, заглушая все разумные доводы. – Мне бы и в голову не пришло поставить леди вашего происхождения в подобное положение!
Она опустила глаза, стыд окрасил щеки багрянцем.
– Простите. Мое предложение было слишком нескромным. Не знаю, что на меня нашло.
София снова взглянула в сторону матери. Изящная, с кожей, до сих пор напоминающей безупречный фарфор, миссис Сент-Клер передала красоту старшей дочери. На ее губах играла улыбка. Чудесно. Вот теперь мать поверила, что кое-что назревает и это кое-что наконец-то подтолкнет упирающуюся Софию к замужеству.
Ах, если бы. София бы душу продала за возможность выйти замуж за Уильяма Ладлоу. Он пришел ей на помощь во время первого сезона, когда несколько других девушек пренебрежительно высказались насчет скромного происхождения ее матери. Ладлоу не посмотрел ни на одну из них, а сопроводил к обеду Софию. Софию! Она заметила зависть и недоверие на лицах этих девушек и поняла, что ради таких гримас стоило вытерпеть все их насмешки. Уже позже, на нескольких других приемах, он улыбался ей, подмигивал и шутил. Казалось, у него особый дар – знать, когда ей нужно поднять настроение.
За пять лет чувства Софии не изменились, она даже отвергла несколько выгодных предложений о замужестве.
Его взгляд смягчился.
– София, ваше предложение было вполне разумным, но думаю, вам не следует выходить на террасу со мной.
После этих слов лихорадочно бьющееся сердце Софии налилось свинцом и рухнуло вниз.
– О, конечно.
Губы Ладлоу растянулись в ослепительной улыбке, демонстрирующей ряд ровных белых зубов. От этой улыбки содрогались сердца многих дам, а сердце Софии затрепетало. Он взял ее за руку, и трепет усилился.
Склонившись, Ладлоу прикоснулся губами к перчатке. Счастливая, счастливая перчатка!
– Не беспокойтесь. Я позабочусь о том, чтобы ваша сестра благополучно вернулась.
Но не успел он даже отвернуться, как кто-то прижался к Софии и локтем оттолкнул ее от Уильяма.
– Боже мой, какая толкучка!
И темноволосая красотка, ослепительно улыбнулась ему. Белое платье облегало ее щедрые округлости, а в нос Софии ударила тяжелая волна приторно-сладких духов.
Ладлоу ответил на улыбку девицы, лениво изогнув губы.
София нахмурилась. Раньше такая улыбка предназначалась и ей.
– Да уж, – произнес он. – Ну что, нравится вам сегодняшний прием?
Девица махнула веером и отправила в сторону Софии еще одно облако духов.
– Я бы сочла его куда занимательнее, будь моя бальная карточка заполнена больше.
Господи, какой бесстыжий намек. Но что еще хуже, Ладлоу, похоже, не заметил ничего неприличного в ее поведении. София внимательно пригляделась к темным кудрям и большим карим глазам.
