Текст книги "Вспаханное поле"

Автор книги: Эрнесто Л. Кастро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

зал:

–      Какое-нибудь должно же быть первым.

Она сунула ему письмо, будто оно жгло ей руки.

–      Открой его сам и посмотри, может, оно для какой-

нибудь другой Клотильды.

Ей хотелось верить, что это недоразумение. Никто ни¬

когда не писал ей, и, если теперь это вдруг случилось, тут

не могло быть ничего хорошего. И она оказалась права:

какой-то незнакомый человек сообщал ей, что некий Сефе-

рино Басан, больной и неспособный двигаться, находится на

постоялом дворе в Бахия-Бланка. Маноло это сообщение

взволновало, а Клотильда была просто потрясена. Она

опустилась на стул, чтобы не упасть, но тут же вскочила,

охваченная тревогой.

–      Я должна поехать к нему, и как можно скорее. Сей¬

час же оденусь и поеду.

Она уже было пошла собираться в дорогу, когда Мано¬

ло спросил ее:

–      А ты знаешь, где находится Бахия-Бланка?

–      Ничего, узнаю у людей и доберусь.

–      Да ведь это же далеко отсюда, и тебе придется

ехать на поезде.

Клотильда замерла, словно на нее вылили ушат холод¬

ной воды.

–      Так далеко?—ошеломленно проговорила она.

–      Да, а поезд пойдет только завтра.

Элена, узнав новость, попыталась утешить Клотильду,

которая и жалела Сеферино, и ругала его, охваченная про¬

тиворечивыми чувствами.

–      Так ему и надо, наука будет дураку. Он все еще

воображает себя молодым пареньком, а на самом деле ста¬

рый хрыч. Уж я его отчитаю – небу жарко станет! – вы¬

крикивала она в ярости, но глаза ее были полны слез. А то

вдруг, растрогавшись, начинала причитать:—Бедный Се¬

ферино, один в чужой стороне, да еще так далеко!

Как только пришел Панчо, Элена сообщила ему о пись¬

ме. Фермер, выслушав ее, нахмурился:

–      Значит, он болен? Плохо дело!

201

Сеферино попал в беду, и Панно, который никогда не

оставлял товарища в несчастье, забыл все прошлые обиды

и предубеждения. Он задумчиво посмотрел на Клотильду

и сказал жене:

–      Дай ей денег, пусть едет. Если хочет, может привез¬

ти его сюда, чтоб он у нас пожил, пока не поправится.

Элена ни минуты не сомневалась, что Панно так посту¬

пит, но ждала от него большего и потому спросила:

–      Неужели ты отпустишь ее одну? Ведь она никогда

не бывала нигде, кроме селения, к тому же ей придется

возвращаться с больным.

Панно, не понимая, чего она от него хочет, вопроситель¬

но посмотрел на нее. Тогда она предложила:

–      Почему бы Маноло не поехать с ней? Клотильде по¬

надобится помощь мужчины.

Еще не договорив, она поняла, что мужу не нравится

это предложение, но тем не менее не отказалась от него

и не подсказала другого решения. Панно искоса взглянул

на Клотильду и, обернувшись к Элене, неохотно согласился:

–      Как хочешь... Пусть едет.

По его тону можно было догадаться, что он не видел

особой надобности в том, чтобы Маноло сопровождал Кло¬

тильду, но все же уступал женской прихоти.

Клотильда, воспрянув духом, сказала:

–      Сердце мне говорило, что Сеферино не приезжает

потому, что с ним что-то случилось.

Ее слова усилили раздражение Панно, и он сухо заме¬

тил:

–      Да, конечно... Ведь он чистый ангелок.

И, не желая продолжать спор, повернулся и ушел.

Маноло чувствовал себя как птица, выпущенная из

клетки. Он всем телом ощущал свободу, и от пьянящей ра¬

дости у него кружилась голова, как после доброго глотка

старого вина. Сидя в вагоне поезда, который, оставив да¬

леко позади Вильялобос, полным ходом мчался по равни¬

не, он старался скрыть свое праздничное настроение, что¬

бы не обижать подавленную Клотильду, у которой к преж¬

ним тревогам прибавились новые опасения за судьбу Се¬

ферино. Напрасно Маноло с юношеским оптимизмом пы¬

тался успокоить ее. У Клотильды оказалась хорошая па¬

мять, и она повторяла письмо наизусть, толкуя его на свой

лад:

–      Раз там говорится, что он не может двигаться,

202

значит, он стал калекой. Должно, упал с лошади и раз¬

бился.

–      Дядя – прекрасный наездник,– напоминал Маноло.

–      Да, это верно. Но он уже не молод, и сила у него

не та,– отвечала она и снова погружалась в мрачные раз¬

мышления.

Маноло, несмотря на дурные предчувствия Клотильды,

не мог заглушить в себе радости, которую вызывала у него

неожиданная поездка. Во время коротких остановок поезда

он выходил из вагона и прохаживался по платформе с та¬

ким чувством, будто каждым своим шагом утверждал ка¬

кое-то новое завоевание. И если Клотильде хотелось по¬

скорее приехать, то Маноло, напротив, желал бы продлить

путешествие, чтобы опять и опять вкушать прелесть от¬

крытий. До самой ночи он не мог ни минуты усидеть на

месте.

Густо застроенная Бахия-Бланка не возбудила у Кло¬

тильды никакого интереса. Маноло же, пока они шли по

улицам, любовался городом. Наконец они добрались до

указанного в письме постоялого двора. Это было некази¬

стое заведение, где останавливались главным образом при¬

езжие крестьяне. Маноло справился о Сеферино, а Кло¬

тильда, затаив дыхание, ждала ответа, страшась услышать

подтверждение ее мрачных предчувствий. Однако незнако¬

мец лишь указал им каморку в глубине дома, и они мол¬

ча направились туда. Они собирались постучать, когда из-

за двери донесся взрыв смеха. Маноло и Клотильда

растерянно посмотрели друг на друга, но на стук отозвал¬

ся знакомый голос:

–      Войдите!

В каморке, окутанный табачным дымом, на краю кро¬

вати сидел Сеферино в окружении своих приятелей. При

виде Клотильды его смеющееся лицо вытянулось.

–      Что ты здесь делаешь? – воскликнул он, чрезвычай

но удивившись.

–      Как что? – проговорила она с обидой в голосе.—

Я приехала к тебе!

Приятели Сеферино поднялись, собираясь уйти. Он,

растерянно улыбаясь, представил им Клотильду:

–      Моя жена.

С трудом, морщась от боли, Сеферино встал. Клотиль¬

да заметила его гримасу и, снова забеспокоившись, спро¬

сила:

203

–      Что с тобой?

Он пожал плечами, давая понять, что не придает зна¬

чения своей болезни.

–      Так, ничего, малость ноги побаливают – ревматизм

скрутил.

Однако болезнь Сеферино, видно, была не такой уж

легкой, потому что через несколько минут он вынужден

был опять сесть и, опустившись на кровать, с облегчением

вздохнул. Гости начали расходиться.

–      До свиданья, Сеферино! Мы оставляем тебя в хоро¬

шей компании!

–      Да,– смеясь, согласился он.– И с бутылкой водки,

которую вы мне принесли.

Они остались втроем. Только теперь объездчик заметил

племянника.

–      Маноло!.. И ты здесь!.. Дай я тебя обниму!

Потом Сеферино опять принялся допытываться:

–      Как вы тут очутились?.. Зачем приехали?..

–      Мы получили письмо,– выпалила Клотильда.– По¬

кажи ему, Маноло!

Все разъяснилось. Один знакомый Сеферино, решив¬

ший ему помочь, выведал у него, где живут его родные, и,

ничего не сказав Сеферино, написал Клотильде. Объезд¬

чик был очень огорчен.

–      Зачем беспокоить людей, когда я сам справляюсь

со своими делами?! Я, кажется, никого не просил заботить¬

ся обо мне.

Клотильда была другого мнения. Она оправдывала того,

кто прислал ей письмо, пока Сеферино не сказал:

–      Зря ты приехала! Я уже все уладил и завтра вече¬

ром выехал бы на грузовике, который пойдет через Вилья¬

лобос. Ну, ладно, поскольку он едет порожняком, он забе¬

рет нас всех.

–      Нет, ты поедешь с нами поездом,– отрезала Кло¬

тильда.– Не то у тебя здоровье, чтоб трястись в машине.

–      А деньги у тебя есть? – улыбнувшись, спросил

объездчик и смущенно признался:—У меня – ни гроша,

даже за постой и стол нечем заплатить. Золотой человек

хозяин – верит мне на слово, а я у него в долгу как в шелку.

Пораженная Клотильда обернулась к Маноло и попро¬

сила:

–      Сходи поговори с хозяином. Раз он такой добрый,

надо заплатить ему, если хватит денег.

204

Маноло пошел выполнить ее просьбу и сразу же убе¬

дился в том, насколько умеет дядя располагать к себе лю¬

дей. Хозяин отказался от платы: он верил Сеферино на

слово. Лишь после долгих уговоров он назвал сумму, кото¬

рую объездчик задолжал ему за постой. Она была умерен¬

ной, но на уплату долга ушли почти все деньги, которые

дала им на расходы Элена. Когда они рассчитывались, к

ним подошел какой-то молодой человек.

–      Простите,– обратился он к Маноло,– вы не можете

мне сказать, поедет ли дон Сеферино со мной на грузо¬

вике?

Манолр, уже подсчитавший деньги, которые у него оста¬

лись, немного подумал и ответил:

–      Знаете, я сейчас поговорю,сним и тут же сообщю вам.

–      Дело не к спеху; я не брошу больного старика, да¬

же если мне придется ждать до конца недели.

Маноло вернулся в комнату Сеферино, Клотильда с не¬

терпением ждала, что он скажет.

–      Послушай, тетя,– сказал он.– Я расплатился с хо¬

зяином, и денег осталось только на два обратных билета.

Но я сейчас видел шофера, с которым договаривался дядя,

и поеду с ним на грузовике.

Прежде чем она успела ответить, Сеферино запротесто¬

вал:

–      Ну, уж нет! Вы вернетесь на поезде. Я еще не такой

хворый, не рассыплюсь и в грузовике...

Но что-то во взгляде Маноло остановило его, и, помол¬

чав, он спросил с лукавой улыбкой:

–      Тебя все тянет к машинам?

–      К машинам и к путешествиям,– откровенно при¬

знался Маноло.

По веселому лицу Сеферино пробежала тень грусти.

–      Ну, что ж, пожалуй, и впрямь я уже стар, надо усту¬

пать место молодым,– проговорил он и, обращаясь к Кло¬

тильде, добавил: – Ладно, старуха, поеду с тобой на поез¬

де, хотя я и не думал, что когда-нибудь меня поса¬

дят в клетку и повезут, как скотину на бойню. И это в

мои-то годы!

Клотильда, смущенная странным поведением Сеферино

и не понявшая скрытого смысла разговора мужчин, попы¬

талась вмешаться:

–      Как же это он поедет на грузовике?.. А что я скажу

Панчо?

205

Но объездчик властно махнул рукой, как бы отметая

всякие возражения.

– Пусть Маноло доставит себе удовольствие. Авелино

правит хорошо, оба они молодые, им будет весело.

Он не дал ей больше рта раскрыть, и все было решено.

На следующий день Авелино и Мануэль отвезли Кло¬

тильду и Сеферино на станцию и, посадив их на поезд,

вернулись в центр города за бензином и маслом. Пока гру¬

зовик заправлялся горючим, Мануэль стоял перед книж¬

ной лавкой и блестящими глазами рассматривал разложен¬

ные на витрине томики. У него оставалось немного денег,

и. не устояв перед соблазном, он купил несколько книг.

Как только с заправкой было покончено, они тронулись и,

выехав на дорогу, стали удаляться от города. Молодые лю¬

ди прониклись симпатией друг к другу и непринужденно

беседовали, как старые друзья. Машина шла спокойно и

ровно. Для шофера это была обычная поездка, каких он

совершил немало, но Мануэлю она казалась чем-то необык¬

новенным. Он зачарованно смотрел, как автомобиль, с та¬

кой легкостью управляемый Авелино, пожирает лигу за

лигой. Водитель очень скоро обнаружил, что его спутник,

как и он, интересуется техникой, и тут же с явным удо¬

вольствием начал подробно рассказывать о главных частях

мотора и объяснять основы вождения.

Как человек, уже понаторевший в этом деле, он считал,

что управлять машиной легко и просто, и, показав Мануэ¬

лю, как действует акселератор и рычаг скоростей, передал

ему руль. Поменявшись местами с Авелино, Мануэль

осторожно, как все новички, повел грузовик. Он до боли

в пальцах сжимал баранку, и от нервного напряжения его

нога на акселераторе мелко дрожала. Широко раскрытыми

глазами он неотрывно смотрел на дорогу и старательно

объезжал все колдобины. Иногда ему хотелось повернуть

голову и поговорить с Авелино, но он никак не мог ре¬

шиться на это, хотя машина шла нормально, повинуясь

рулю. Неведомое доселе чувство овладевало им, по мере

того как грузовик продвигался вперед.

– Как видите, приятель, править – дело нехитрое,—

заметил Авелино.– Конечно, надо еще малость разбирать¬

ся в моторе, на случай если что-нибудь сломается, но

в Вильялобосе есть мастерская Эрнандеса. Это—хороший

206

механик и мой большой друг. Возможно, ему нужен уче¬

ник, и, если хотите, я за вас похлопочу.

Поборов волнение и позабыв о дороге, Мануэль обер¬

нулся.

–      Ия буду учеником в мастерской?

–      Да ведь это только на первое время, пока вы не ос¬

воите моторов. Я тоже, когда ушел с фермы, для начала

поступил к нему, а через три месяца стал шофером. Эта

работа мне по душе. По крайней мере ты ни от кого не

зависишь и не сидишь на одном месте.

Они въехали в небольшое селение и остановились, что¬

бы залить воду в радиатор и перекусить. До Вильялобоса

было уже недалеко. Шофер сел за руль, а Мануэль на свое

место, и они двинулись дальше. Маноло задумчиво молчал.

Путешествие близилось к концу.

К ночи он доберется до фермы, а с завтрашнего утра

снова заживет, как раньше. Впрочем, может быть, и не как

раньше. Обычное течение его жизни прервала эта поездка,

и ему будет трудно ее забыть. Теперь ему казалось, что

время, которое он провел вне фермы, пролетело как один

миг. Приходит конец его свободе.

Еще до наступления темноты они прибыли в Вильяло¬

бос. Авелино не дожидаясь напоминаний, заехал к Эрнан¬

десу. Радушный прием, который им был оказан, не остав¬

лял сомнения в том, что механик и шофер – действительно

добрые друзья.

Хотя Мануэль ни о чем не просил и ничего не обещал,

Эрнандес предложил ему место ученика. Потом Авелино

отвез Маноло на ферму и, только высадив его у самого

частокола, поехал дальше, в Буэнос-Айрес.

Мануэль со связкой книг в руке медленно направился

к дому. Возвращение не радовало его, им овладели скука

и равнодушие. Очертания строений расплывались в сумер¬

ках. В поле никого не было. Из трубы подымался дымок —

видно, готовили ужин. Собака с лаем выбежала навстречу

Мануэлю. Пабло показался в дверях сарая и помахал ему

рукой. Вслед за ним появилась Хулия, которая тут же

скрылась – очевидно, пошла сообщить матери о его приез¬

де. Все это нисколько не обрадовало и не взволновало Ма¬

нуэля. Он пересек двор и уже хотел было войти в кухню,

но передумал, решив сначала отнести к себе в комнату

привезенные книги. Он не видел отца, который, стоя воз¬

ле колодца, наблюдал за ним и, заметив в руке сына книги.

207

раздраженно поморщился. Маноло был всецело поглощен

мыслями о поездке; у него было такое чувство, будто

он, как птица, вырвался из клетки, а теперь его снова са¬

жают туда.

Сеферино не стал жить на ферме. Он без труда нашел

себе жилье в одном ранчо поблизости от селения. Острый

приступ ревматизма прошел, и он мог навещать старых дру¬

зей. Денег у него не было, а ему нужна была лошадь, что¬

бы ездить куда вздумается, как он привык. Но оказалось,

что не только он был на мели. Поэтому ему пришлось до¬

вольствоваться брошенной хозяином жалкой клячей, кото¬

рую он нашел на каком-то выгоне. Сеферино с редким тер¬

пением ухаживал за ней, смазывал потертости, подстригал

гриву, и вид у нее стал несколько лучше, хотя резвости не

прибавилось. Но как-никак это была лошадь, и он разъ¬

езжал на ней, когда чувствовал себя сносно. Покорившись

судьбе, он даже считал, что эта старая кляча как раз под

стать его костюму. Он уже не носил, как в былые времена,

ни сапог, ни сомбреро с заломленными полями, ни пояса,

блиставшего серебром, ни звенящих шпор. На нем был те¬

перь берет, а вместо сапог альпаргаты, и он пятками подго¬

нял лошадь, когда его отпускали ревматические боли.

И все-таки он предпочитал ездить верхом даже на такой

кляче, но не ходить пешком.

Клотильда вернулась работать на ферму. Однако и те¬

перь она не знала покоя. Она была рада, что Сеферино при

ней, но радость эта не была безмятежной. Клотильда стра¬

дала, когда Сеферино мучил ревматизм и он не мог дви¬

гаться, но, когда ему становилось легче и он ездил с ран¬

чо на ранчо, возобновляя старые знакомства, она тоже не

находила себе места. Как это ни странно, теперь, в старо¬

сти, ее терзала ревность – ревность к прошлому. В былые

времена до нее доходили слухи о любовных похождениях

Сеферино, а память у нее была по-прежнему ясной, и,

когда объездчик в конце недели приезжал на ферму сме¬

нить белье или дать ей починить одежду, она подвергала

его строгому допросу:

–      Где ты шатался?

Сеферино, ни о чем не подозревая, откровенно призна¬

вался:

–      Где я только не был! В понедельник ездил к Бар-

рейро, в четверг – к Кардосо. Вчера сидел дома – кости

ломило, а сегодня вот приехал сюда.

208

–      Говоришь, ездил к Кардосо? А не врешь? —вспы¬

хивала она.– Может, это он к тебе приезжал? Может, его

послала эта сука, его жена?

–      Да нет же, я сам их навестил,– отвечал он, удив¬

ленный ее тоном.

–      Думаешь, я не знаю, что раньше Кардосо не гну¬

шался быть сводником для собственной жены и, привозя

тебя на свое ранчо, оставлял с ней наедине?

Сеферино от души смеялся над давно забытым приклю¬

чением, о котором она напомнила ему, и над ее запоздалой

ревностью.

–      Какая муха тебя укусила?.. Нашла о чем говорить,

ведь ты уже старуха, а я совсем развалина! Теперь для

меня нет других женщин, кроме тебя.

Но ему не удавалось отогнать от нее отравленные рев¬

ностью воспоминания и смягчить пробудившуюся с новой

силой обиду.

–      Когда ты забывал про меня и путался с этими сука¬

ми, им доставались сливки,– как-то раз сказала она с го¬

речью,– а теперь, когда ты угомонился, я должна доволь¬

ствоваться объедками.

Этот упрек, в котором было много справедливого, задел

за живое Сеферино. Он не стал оправдываться, а признал¬

ся с грубоватой откровенностью:

–      Что было, то прошло!.. Все они приходили и ухо¬

дили – полакомился и бросил, а ты для меня всю жизнь

была как хлеб для голодного. Хлеб никогда не приедается,

и, если падает, его подымают и целуют.

Слова мужа смягчили Клотильду, и она сказала более

спокойно:

–      Я молила бога, чтоб жизнь у меня была такая же

долгая, как мое терпение: думала, хоть состарившись, ты

приедешь ко мне, и никуда тебя больше не потянет. Но

вышло не так: я сама за тобой приехала, да и теперь не

знаю, навсегда ли ты остался со мной или опять ускачешь.

–      Теперь уж навсегда, старуха,– ответил Сеферино с

грустной улыбкой.– Огонь потух, даже и дыма нет, одна

зола осталась.

–      Дай бог, чтоб это было так,– усомнилась Кло¬

тильда.

Она с минуту помолчала, потом, чтобы разрядить ат¬

мосферу, заговорила о другом:

–      Донья Элена и Панчо ждут свояка, он собирается

14 Э, л. Кастро      209

приехать с дочерью на каникулы. Когда они вернутся в го¬

род, я уйду с фермы, чтобы быть возле тебя и ухаживать

за тобой.

– Зачем торопиться? – возразил Сеферино.– Ты же

знаешь, что у меня нет денег.

Клотильда знала это как нельзя лучше, потому что ей

не раз случалось совать ему в руку монету на мелкие

расходы.

Каждый раз, когда Мануэль ездил в селение, он наве¬

щал объездчика то по поручению Клотильды, посылавшей

ему что-нибудь, то просто для того, чтобы поболтать. На

этот раз он рано утром заехал к нему на тарантасе по до¬

роге на станцию, куда отправился встречать дядю Эмилио

и Лауру. Сеферино было нечего делать, и он вызвался по¬

ехать с ним. И вот они стояли на перроне и смотрели, как

маневрирует состав со скотом, который перегоняли на за¬

пасной путь, чтобы пропустить прибывающий пассажирский

поезд. Буфера платформ громко стукались, и сбившиеся в

кучу телки испуганно мычали. Это зрелище произвело тя¬

желое впечатление на Сеферино, и он печально проговорил:

–      Когда здесь было поле, молодняк не возили в клет¬

ках, а перегоняли гуртами.

–      Как, а разве теперь нет поля? – спросил Маноло.

Старик презрительно усмехнулся.

–      Какое там!.. Это же пашня! Вот раньше здесь было

хорошо! Тогда еще не перевелись такие люди, как Пераль¬

та, Нуньес, Суарес, Эченагусиа – настоящие объездчики и

погонщики. Теперь поле отступает все дальше – железная

дорога теснит.

В его словах звучала грусть о невозвратном прошлом.

–      Да,– вздохнул он,– нынче люди уже не те, я среди

них вроде выродок.

Маноло вдруг решился высказать то, что уже не раз

приходило ему в голову:

–      Скажите, дядя, почему все, даже те, кто плохо о вас

отзывается, уважают вас и хотят быть вашими друзьями?

Сеферино не удивил вопрос юноши, и он, не задумы¬

ваясь, ответил, словно уже размышлял над этим:

–      Должно, потому, что каждый в глубине души хотел

бы жить, как я, только у других не хватает смелости по¬

рвать путы. То, что для меня легко, для них трудно, по-

210

тему что у меня крылья, как говорил твой дедушка, а у

них нет.

Мануэль с жаром воскликнул:

–      Я постараюсь быть таким, как вы.

Сеферино пристально посмотрел на него и сказал, ла¬

сково улыбнувшись:

–      У каждого своя судьба?.. Если человек такой, а не

этакий, то не потому, что он этого хочет, а потому, что та¬

ким родился... Но... чтобы узнать, остер ли нож, надо по¬

пробовать, как он режет.

Раздался пронзительный свисток: к платформе подхо¬

дил пассажирский поезд.

–      Ну, вот и приехала твоя родня, – сказал Сефери¬

но. – Я помогу тебе уложить вещи в тарантас и пойду.

Несколько пассажиров вышли из вагонов. Маноло за¬

метил пожилого человека с девушкой, который смотрел по

сторонам, словно кого-то искал. Он подошел к нему и

спросил:

–      Дон Эмилио?

–      Он самый, – сказал пассажир и в свою очередь

спросил:—А ты Мануэль?

–      Да, дядя.

Эмилио крепко обнял его. Потом, указав на улыбав¬

шуюся девушку, представил ее:

–      Твоя кузина Лаура.

Молодые люди поздоровались. Сеферино тем време¬

нем взял чемоданы и понес их к тарантасу, за ним после¬

довали приезжие и Маноло. Лаура вежливо справи¬

лась:

–      Как поживают тетя Элена, дядя Панчо и Хулия?

–      Хорошо. Они уже давно ждут вас.

Эмилио нахмурил лоб, словно вспомнил о чем-то не¬

приятном, и сказал:

–      У меня много срочной работы в Буэнос-Айресе, но

я все же приехал, потому что больше откладывать было

нельзя.

Они уселись в тарантас, и Мануэль тронул лошадей.

По обе стороны проселочной дороги потянулись прово¬

лочные ограды ферм. Эмилио, осмотревшись по сторонам,

произнес:

–      По совести сказать, здесь мало что изменилось.

Лаура, усмехнувшись, сказала:

–      Опять ты начинаешь ворчать.

211

14

–      Я никогда не ворчу, во всяком случае без причины.

В этих местах я бывал, когда тебя еще на свете не было.

Маноло правил лошадьми, и казалось, только это его

и занимало. На самом деле он думал о родственниках.

Дядю Эмилио по рассказам матери он представлял себе

совсем другим: лысый, в очках в толстой оправе, он по¬

ходил скорее на мелкого сельского торговца, чем на го¬

сударственного служащего. В его голосе слышались

раздраженные нотки, говорившие о том, что он постоян¬

но не ладит с самим собой и с другими. Лаура действи¬

тельно оказалась миловидной, и ее мягкость контрасти¬

ровала с суровостью отца, которым она, видимо, верхово¬

дила. Однако ворчанье дяди для Мануэля было приятнее,

чем ласковый голосок двоюродной сестры.

–      Мне не очень-то весело ехать к твоему отцу с дур¬

ными вестями насчет этого запутанного процесса, который

и так чертовски затянулся, – сказал дон Эмилио. – Если

бы Панчо не был таким упрямым!

Мануэль, по-прежнему глядя на дорогу, проговорил

не без сарказма:

–      Только упрямым?

Не уловив иронии, Эмилио повторил:

–      Да, упрямым. Он прекрасный человек, но, уж если

заберет себе что-нибудь в голову, его невозможно пере¬

убедить.

Маноло пожал плечами и отвернулся. Эмилио, оши¬

бочно истолковав его жест, стал доказывать справедли¬

вость своего мнения.

–      Когда твои родители еще не были женаты, он из

упрямства заставил Элену бросить институт и поехать

с ним на ферму. Если бы он немного подождал, она по¬

лучила бы диплом учительницы. А у Элены было такое

призвание к этой профессии!

Маноло крепко сжал вожжи и смежил веки, словно

солнце слепило ему глаза. Мерный стук копыт громко

отдавался у него в ушах.

Когда они проезжали мимо поля, оставленного под

паром, вспугнутая тарантасом, взлетела большая стая

дроздов. Лауру это восхитило.

–      Папа, посмотри, какая прелесть!—крикнула она.

Маноло обернулся и с раздражением спросил:

–      Прелесть?.. Интересно, что здесь может быть пре¬

лестного?

212

–      Птицы!.. Поле!.. Все вокруг!.. – ответила Лаура,

сияя от восторга.

Глядя широко открытыми главами на улетевшую

стаю, она не заметила презрительной гримасы Маноло,

который, едва удержавшись от грубости, с силой тряхнул

вожжами.

Приезд Эмилио и Лауры нарушил монотонное течение

жизни на ферме. Встреча Хулии с Лаурой упрочила их

взаимную симпатию, возникшую при переписке. Панчо

встретил Эмилио сдержанно, словно все еще не расстался

с давним предубеждением против него. Элена была искрен¬

не рада зятю. Они с улыбкой смотрели друг на друга,

убеждаясь, что для них обоих годы не прошли бесследно,

и с грустью говорили о былом, вспоминая близких, кото¬

рых уже не было в живых.

Их беседу прервала Клотильда, позвав всех завтра¬

кать. Панчо всегда требовал, чтобы за стол садились в

определенное время, и приезд родственников не был осно¬

ванием для того, чтобы изменить заведенный порядок

или отложить работу. Маноло, уже переодевшийся в та¬

кую же, как у Пабло, рабочую одежду, ел, слушал осталь¬

ных, но в разговор не вступал. Он лишь обменялся не¬

сколькими словами с Клотильдой, которая, поставив

блюдо на стол, села возле него и тихо спросила о Сефе-

рино. Панчо тоже был не особенно разговорчив. Кто не¬

принужденно болтал, так это Хулия и Лаура, собирав¬

шиеся погулять во время сьесты. Когда с завтраком было

покончено, Элена посоветовала Эмилио поспать, чтобы от¬

дохнуть с дороги, и он согласился прилечь на раскладной

кровати, которую заметил под навесом. Маноло и Пабло

вышли и направились к сараю. Девушки помогли Кло¬

тильде убрать со стола и оставили Эмилио и Панчо од¬

них. Эмилио приехал не ради развлечения. У него была

на то важная причина, и он ждал удобного момента,

чтобы заговорить о деле, потому что не желал ставить

себя в положение непрошеного советчика, явившегося

накликать беду. Он, правда, мало знал Панчо, но письма

Элены были достаточно красноречивы, чтобы заставить

его действовать с максимальной осторожностью.

–      Я знаю, что здесь было раньше, – сказал он, – и

понимаю, что тебе пришлось немало поработать, чтобы пре¬

вратить эту пустошь в плодородное поле.

213

Панчо бросил взгляд на зеленя, расстилавшиеся за

окном, и наставительно проговорил:

–      Чтобы добиться того, что ты здесь видишь, надо

гнуть горб изо дня в день, печет ли солнце или стужа на

дворе, льет ли дождь или ветер пробирает до костей...

Это не то что царапать перышком по бумаге.

От Эмилио не укрылись ни откровенная гордость,

с которой это было сказано, ни едва уловимая насмешка,

проскользнувшая в последних словах фермера. Он сни¬

сходительно улыбнулся и ответил:

–      Всякая работа – работа и требует физических или

умственных сил. Одна работа приносит больше удовле¬

творения, другая – меньше. Но как я не мог бы делать

то, что делаешь ты, так и ты не мог бы делать то, что

делаю я.

–      Я не рожден быть писарем! – хмуро отрезал Пан¬

чо, и Эмилио понял, что задел его своим замечанием.

–      А я фермером, – мягко ответил он и, сообразив, что

упустил удобный случай сообщить Панчо, с чем он при¬

ехал, решил прекратить разговор, чтобы не обострять

отношений.

–      Последую-ка я совету Элены – пойду вздрем¬

нуть, – сказал он. – У нас еще будет время потолковать.

–      Потолковать? – переспросил Панчо, настороженно,

почти подозрительно посмотрев на него. – Что ж... можно

и потолковать. Времени хватит.

Эмилио лег на раскладную кровать, стоявшую под

навесом, оттуда ему видны были всходы. Он был доста¬

точно сведущ, чтобы понять, сколько упорного труда надо

было затратить, чтобы добиться процветания фермы. Но

не только об этом думал Эмилио, он вспоминал свою

юность, Эстер, дона Томаса, донью Энкарнасьон. Мало-

помалу глаза у него стали слипаться, и наконец он заснул

таким глубоким сном, что не услышал, как к нему подо¬

шли Элена, Хулия и Лаура. Убедившись, что отец спит,

Лаура попросила Элену:

–      Тетя, когда он проснется, скажите ему, что мы с

Хулией пошли на речку. Не давайте ему долго спать,

разбудите его через час, а если он не проснется, шепните

ему на ухо, что пора вставать. Увидите, как он вскочит и

спросит свой портфель.

Элена засмеялась и сказала, чтобы она не беспокои¬

лась, и девушки, взявшись под руки, ушли. Проходя мимо

214

сарая, они окликнули Маноло и Пабло, которые что-то

клепали. Маноло едва поднял голову, но Пабло выглянул

из сарая и помахал им рукой.

Река тоже привела в восторг Лауру, и, не устояв пе¬

ред соблазном, она мигом разулась и зашлепала по воде

босыми ногами, призывая Хулию последовать ее примеру.

Птицы, гнездившиеся на прибрежных деревьях и в жнивье,

вспорхнули, вспугнутые шумом, который подняли девуш¬

ки, и, покружив над ними, улетели. Девушки засмеялись

и побежали по илистой отмели, а устав, сели на берегу

под ивой. Скоро Лаура заметила на чистом небе плотное

белое облако, и у нее заблестели глаза от восхищения.

–      Какое красивое облако!

Но, вспомнив ироническое замечание, которое ей уже

пришлось выслушать от Маноло, когда они ехали в та¬

рантасе, Лаура умерила свой пыл.

–      Не понимаю, как твой брат может оставаться рав¬

нодушным к такой красоте. Неужели вам не нравится то,

что вы видете вокруг?

Хулия улыбнулась, но в ее улыбке сквозила легкая

грусть.

–      Мне нравится. Да и Маноло тоже. Но мы оба

здесь родились и выросли и всегда только это и видели,

а больше нигде не бывали и ничего не знаем.

–      Как, ты не была в Буэнос-Айресе?– спросила Лау¬

ра и с удивлением посмотрела на Хулию, которая отри¬

цательно покачала головой, но тут же лукаво сказала: —

Когда вы с Пабло поженитесь, то сможете приехать к нам,

и я покажу тебе город.

В том, что Пабло женится на ней, Хулия не сомнева¬

лась, но она не была уверена, что они поедут в столицу.

–      Пабло это было бы не по нраву, а, когда мы по¬

женимся, я не стану его принуждать ни к чему такому,

что ему неприятно.

Это не обескуражило Лауру, и она предложила другой

план:

–      Раз так, ты могла бы теперь же, пока ты еще не

замужем, поехать с нами и погостить у нас.

Это предложение показалось Хулии соблазнительным,

но она усомнилась:

–      Кто знает, позволит ли папа.

–      Если ты хочешь поехать, я обещаю тебе вырвать

у него согласие, – заявила Лаура, и глаза ее заискрились

215

лукавством. – Предоставь это мне, и увидишь, что все

будет в порядке. – И она засмеялась так радостно, что

ее веселье передалось Хулии.

Тем временем Эмилио продолжал спать под навесом,

несмотря на мух, которые его осаждали. Элена подошла

к нему с чашкой мате.

–      Эмилио! – позвала она.

Он, не просыпаясь, повернулся на другой бок.

–      Эмилио! Эмилио!