Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Эрнест Маринин

Соавторы: Андреас Дорпален
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава 37
СЕМЕЙНАЯ СЦЕНА

Пока Надька везла меня домой, я успокоилась. Нет, где-то там, в глубине, и отчаяние имело место, и обида, горькая-прегорькая. Но слез уже не было. Наоборот, я разозлилась. И еще как!

Со злости обед приготовила – на собственный вкус, с приправами, поострее. Квартиру убрала, даже белье постельное замочила – давно уже собиралась, да все руки не доходили. Другими делами занималась, дура!

Каких-то девиц жалела, спасала. Нет чтобы себя жалеть и спасать. Глазками смотреть надо было, ушками слушать и головочкой думать, кто к тебе липнет. Хоть сейчас попытайся подумать, после драки, – на будущее. Попытайся раз в жизни о себе думать!

Я истово полоскала белье и одновременно пыталась думать о двух прошедших неделях собственной жизни… даже меньше – с того дня, когда кто-то за меня все решать начал. С той пятницы, когда прогуляться после работы пошла.

Память хорошая, никогда не жаловалась. Но даже моя добротная память не могла напомнить хоть одно слово ласковое от этого гада. Ну кроме тех моментов, когда любой мужчина что-то такое бормочет, подходящее к случаю. А вот так, на трезвую голову, в лучшем случае Лисой называл. Зато когда я о деле говорю, у моего мужчины сразу наблюдается ко мне интерес…

Использовали тебя, использовали как хотели. Ну, и чем я лучше Ирки несчастной?! Та хоть доллары какие-то получала или там фунты, пускай и с хозяином делилась. А я – за так, дура изголодавшаяся, подумаешь, деньги он давал на хозяйство! Еще и работу всю за него сделала, вот этими самыми руками, кретинка!

Допустим, «Татьяну» вонючую мне не жалко, ни Манохина, ни Валентину его двуличную. Но он мне хоть зарплату платил, мозги благородными целями запудривал, и вполне успешно, кстати. Ну и сидела бы себе спокойно – чего было Шерлока Холмса из себя разыгрывать? Девочку пожалела? Себя пожалей! Обидели маленькую, кобылу белобрысую! А тебя никто не обижал, просто заставили таскать за кого-то каштаны из огня, а теперь сиди у разбитого корыта, сегодня без мужика осталась, завтра – без работы…

И ради чего? Ради каких таких чувств? Ради любви? А никто тебя не любит, дурищу, и в твоем возрасте, красавица, пора уже это понимать. А если понималка не работает, так хоть желудком чувствовать.

Тут я вынуждена была прервать обличение собственной тупости. Вот уж не ожидала, что хватит у меня в руках сил наволочку пополам разодрать! Оказывается, есть еще порох в пороховницах! Вместе с удивлением чуть сменился настрой и появились совершенно иные мысли.

Все! Хватит с меня этого козла-сыщика. Пускай теперь другую дуру ищет, у нас все вышли! А я уж как-нибудь сама о себе позабочусь – это раз.

И решать все за себя сама буду, как-нибудь вынесу тяготу, но в калошу больше не сяду! Это два.

А три – буду делать только то, что сама хочу. Хватит с меня ваших благородных порывов, теперь я для себя живу. И плевать мне, кто кого в рабство продал или там наркоманом сделал. Хватило мне двух недель собственного рабства!

Замуж зовет, семью, понимаешь, создавать! И что с меня за такое благодеяние потребует? Грудью амбразуру закрывать?

Врун, дешевый врун! Слабак и тупица! Что ты за мужик, если сам ничего не можешь, бабьими руками дело делаешь? Кому ты нужен такой никчемный?

И тут в голове моей воспаленной возникла ценная мысль! Один черт, без работы я осталась, в гадюшнике этом сидеть больше нечего, Лорелей толстозадых азиатам поставлять, – ну так сменю квалификацию. Если все сыщики такие, как этот Колесников задрипанный, то и я сумею ничуть не хуже. Тоже мне, гений дедукции выискался!

А чего!

Следующие несколько наволочек я воображала, как буду втираться в доверие, вынюхивать и высматривать, а после небрежно швырять секреты на стол начальству за приличное вознаграждение. Мисс Марпл! Мата Хари Иващенко!

Вывесила я белье на балкон, может, дождь ночью пойдет, пусть выполаскивает, чтоб и духу его в доме не было! Поставила чайник на огонь, подумала – и ручку на пламени прокалила, чтоб и отпечатков пальцев не осталось. Еще подумала – и налила в чайник воды.

Наконец села, руки на стол положила и уже более спокойно проанализировала все, что рассказала Надежда.

Нет, не зря я завелась, совсем не зря. Допустим даже, В.А. ни сном ни духом о подлинном лице своей фирмы – но! Все равно использовать себя втемную я больше не дам. Чего это я полетела Иру спасать? Ей что, кто-то угрожал? А теперь, под Женькиным крылышком, она вообще в полной безопасности – насколько я Батищева знаю.

А вот о себе я такого не скажу! И спасибо за это тебе, Колесников! В твоей фирме небось сразу просекли, откуда сведения, даже если ты все на себя записал. И когда они придут Манохина шантажировать, то я крайней окажусь. Это я знаю ход к секретам, это я их раскопала, а не ты. И если они между собой договорятся полюбовно, так ты – чистенький, про тебя и знать никто не будет, а я…

В дверях щелкнул ключ. Явился!

– Эй, ты где?

Невозможное дело – в громадной однокомнатной квартире крохотную женщину сыскать.

– Где положено, в кухне.

– Я сейчас, только руки вымою.

– Не трудись, не получится.

Возник в дверях.

– Аська, с чего вдруг такой тон?

– Нормальный тон. Для тебя – в самый раз.

– Слушай, какая муха тебя укусила? Случилось что-то?

– Ничего. Особенного.

Прошел к столу, сел, тоже руки на стол положил.

– Так. Ты, я вижу, не в себе. Рассказывай. Выплесни все – вместе разберемся.

– Натощак? А как же правило – никаких дел на пустой желудок?

Сидит, смотрит. Ничего, сейчас я тебя накормлю, из ушей полезет! Грохнула на стол кастрюлю, брякнула тарелки, ложки, миску с гренками. Разлила.

Сама я проголодалась жутко, сижу, ем – и молчу. Он ложку почти пустую туда-сюда таскает, будто отраву пробует. На меня посматривает – и тоже молчит. Так же без слов прошло и второе. Чеснока с перцем я через меру набухала, даже на свой вкус. Ну и плевать. Моя кухня, мое второе, сколько хочу чеснока – столько и кидаю. Мне с принцем Уэльским не целоваться. И ни с кем другим. Хватит, нацеловалась.

Дожрала, кофе налила. Вечер – не вечер, утром вставать – не вставать, а мне плевать. Хочу кофе – и буду кофе.

– Ася, я там сладкого принес.

– Ну и ешь.

– А ты?

– Не хочу.

Я из твоих рук ничего не хочу. С голоду помирать буду – а от тебя не возьму.

Так молча весь обед и проехали. Потом я взялась посуду мыть – у себя живу, моя посуда, потому должна быть чистой.

– Ася, в чем все-таки дело? Или так молча и дальше жить будем?

– Нет, не будем. Жить, в смысле. Сейчас, – я посмотрела на часы, – уже половина девятого. Тебе придется в темпе собрать вещички и уйти. Мне рано вставать, надо лечь спать пораньше.

– Ты прогоняешь меня?

– Да.

– Почему? Разлюбила?

Вовремя о любви вспомнил, главное, очень кстати.

– Да. Собирайся. У тебя мало времени.

– Да что случилось, в конце концов?!

Ого, да у нас, оказывается, и голосок прорезался! Только теперь на других дурах его пробуй!

– Вадим, ничего не случилось, просто я хочу, чтобы ты оставил меня в покое раз и навсегда. Я знаю о тебе все: и что ты использовал меня, чтобы в «Татьяну» пролезть, сведения для своей фирмы собрать, и что ты все время на работе – даже в постели, и еще много чего. И мне этого вполне достаточно. Больше я не хочу иметь никаких дел ни с твоей работой, ни с твоей жизнью, ни с тобой лично.

– Ну, тогда разреши и мне узнать то, что узнала ты!

– Зачем? Ты все это знаешь не хуже меня, а может быть, лучше, по крайней мере, подробнее.

– А вдруг ты ошибаешься? Вдруг я не такой уж плохой?

– А мне все равно, хороший ты или плохой. До тебя мне больше дела нет.

– Никакого?

– Никакого.

Посуда была вымыта, я ушла в комнату, вытащила недовязанный свитер, включила телевизор и взялась за спицы.

Колесников маячил в двери. Я изо всех сил пыталась считать петли узора.

– Ася, объясни толком, что произошло? Что случилось после нашей встречи в кафе такого… радикального?

– Радикального? Да пожалуй, ничего.

– Так в чем же дело? Чего ты от меня хочешь?

– Правды.

– А я что – когда-нибудь тебе лгал?

– Нет? Никогда? Ты всегда со мной был честен? И сейчас тоже?

– Да, мне так кажется…

– Ну, тогда скажи мне честно – на кой черт ты меня снял?

– Снял?! Жениться на тебе хочу, например.

– Чудненько! И продолжать дальше использовать меня, чтобы выведать нужные тебе тайны нашей фирмы?

А личико-то изменилось. Но остановиться я уже не могла, да и не хотела.

– Ну хорошо, слушай! Я знаю, где ты работаешь. Знаю, что ты, как шпион, внедрился в нашу фирму через меня, использовал мои руки и голову, чтобы узнать необходимые тебе секреты. Жил со мной, спал со мной – только для того, чтобы выведать. И выведал! И под удар меня подставил, за мою спину спрятался, храбрец. Знаю, в чем провинился перед своей прежней фирмой – когда они выставили тебя…

– Ладно. И где я, по-твоему, работаю?

– Ты работаешь в фирме СИАМИ, которая занимается коммерческим шпионажем. По заказу.

– Дальше.

На лице какая-то усмешечка промелькнула.

– Знаю, что фирмочка твоя, тихая и незаметная, уже не один год этим промышляет. А те, кто им секреты добывает, помирают в молодом возрасте. Моей приятельницы знакомый так погиб – неудачно улицу переходил, тоже, кстати, юрист по образованию…

И бровью не повел.

– Интересно, это заведующие секторами решают, кому под машину попасть, или кто-то выше? Ты на всякий случай оглядывайся по сторонам, когда улицу переходишь.

Только желваки проступили – зубы стискивает. А если он и меня, сейчас прямо? Ну и пусть! На черта мне теперь эта жизнь, когда вокруг одна подлость?! Я еще крепче закусила удила.

– А «Кров» твой завалили специально! Тамошний шеф не захотел рэкету платить, так они подослали клиента, вроде бы дурачка, ты о нем сам рассказывал! СИАМИ наняли, те и подослали! Хозяин «Крова» теперь от милиции бегает, не знает, как откупиться, и тебя тоже на этом нагрели, между прочим! Может, они тогда тебя и заприметили – а может, ты им сам уже помогал…

Я остановилась. Мне на него и фактов хватит, нечего собственные домыслы добавлять.

– Ну как, с тебя достаточно или продолжать?

Он желваками поиграл, губами пожевал – сдерживается, гад! Ну да, нельзя же меня прямо сейчас придушить, надо следы замести!

– Значит, так. Место моей работы действительно называется СИАМИ и действительно занимается сбором информации. А в остальном твое ОБС пальцем в небо попало…

Какое, к черту, ОБС? A-а, «одна баба сказала»… Умный, сволочь!

– СИАМИ – фактически негласное подразделение МВД, хотя никаких открытых связей с милицией не имеет. Мы выполняем расследования, которыми сама милиция не может заниматься, пока нет достаточных улик для возбуждения уголовного дела. Даже в областном УВД мало кто знает о нас. Это сделано, чтобы коррумпированные работники органов не могли нас разоблачить. И рэкетом мы не занимаемся – сама видела, мы с тобой что делали? Выслеживали торговцев живым товаром и наркодельцов!

– Честные и бескорыстные борцы за справедливость!

– Да, честные, да, за справедливость.

– А как же расследования, которые вашему СИАМу другие фирмы заказывают за большие деньги?

– Полагаю, это ложные слухи. Вранье.

– Вранье? А ты спроси у своего начальника, сколько им «Арахна» за липовый аудит заплатила, после которого сожрала «Лабораторию дизайна», и где того аудитора похоронили, тоже поинтересуйся!

– Господи, уже сразу похоронили! В бабьих сплетнях всегда горы трупов и море крови.

– А еще пойди к начальнику и узнай про свой «Кров» и где он взял дурачка-клиента, который вас завалил! Попросись в отдел кадров, посмотри фотографии в личных делах – может, найдешь знакомое личико?

– Ася, я тебя не узнаю. Ты же умная – а тут натрепали тебе подружки с три короба, ты во все сразу и поверила. А я там работаю, я тебе говорю все как есть – но мне ты не веришь!

– Хватит, наверилась уже! Это ты сейчас говоришь, когда я тебя к стенке приперла.

– Да, раньше не говорил – потому что это служебная тайна. Ну неужели ты меня за эти дни не поняла? Неужели не видишь, что я ни в каком подлом деле участвовать не стал бы и вообще вранья не терплю?

– И где бы я могла такое увидеть? На лбу у тебя написано, да? Мне-то ты врал за милую душу! Ах, не врал, а скрывал. «Не умер Данила – болячка задавила!» Даже если ты сейчас ни звучка мне не соврал – значит, ты сам последний олух, дурак легковерный!

– Даже если человек дурак, так это не вина его, а беда – за что же тогда на него кидаться?

– А за то, что ты начал ко мне клеиться, лишь бы я тебя в «Татьяну» впустила, и в постель ко мне залез, чтоб раньше времени с крючка не сорвалась, и голову морочил предложениями руки и сердца для того же!

– Ну, положим, предложение я тебе делал абсолютно серьезно и готов повторить его сию секунду, Я своих слов на ветер не бросаю. И двойное преступление мы с тобой вместе раскрыли тоже на полном серьезе. Да-да, полностью раскрыли, ты мне просто не дала рассказать – а ведь я сегодня выяснил, куда из «Татьяны» повезли наркотики, которые доставила твоя приятельница в бракованной банке, и кто оттуда расфасованные дозы забрал!

– Все раскрыли? Ну тогда тебе тем более делать здесь нечего, и предложение свое можешь не повторять – мало ли, вдруг на следующем задании опять чистый паспорт понадобится, другой дуре одинокой голову морочить. Короче – я все сказала. Забирай свое барахло – и пошел вон, видеть мне тебя тошно!

Я проскочила через комнату на балкон и захлопнула за собой дверь. Пускай собирается, пускай забирает что хочет. Все! Есть предложение подвести черту. Эпизод завершился.

Я чувствовала, как постепенно успокаиваюсь. Я ему все высказала, не унизилась до слез и не простила. Горе и отчаяние словно вылетели вместе со словами, осталось только презрение и брезгливость. А ведь еще вчера собиралась принять предложение! Уж лучше змею мужем иметь, чем этого… Меня передернуло. Теперь я и его терпеть не могла, как всех змей, – до мурашек по коже. Ладно. Не пропаду. И работу найду, и мужа. Стольких баб пристроила, как-нибудь и сама не засохну на корню.

Щелкнул замок. Все. Ушел.

Я знала, что впереди меня ждет долгая бессонная ночь. Ну и плевать. Пусто и спокойно. Заварила очередной кофе – не знаю уж какой по счету за этот вечер. Подумала: надо бы Иру предупредить, пусть знает, чего ждать. И передумала: а какое мне дело? Взрослая уже. Смогла из Махдена выбраться – и тут выкрутится.

Осточертело мне чужими делами заниматься. Все. Ни в чью жизнь больше лезть не желаю. И в свою никакого вмешательства не потерплю.

Глава 38
ДОЛГОТА НОЧИ 7 ЧАСОВ 39 МИНУТ

Все мои вещи поместились и кейс и пластиковый пакет, украшенный кошками, – лето, я даже и плащ сюда не приносил. Аккуратно притворил за собой дверь, хлопать не стал – я сюда еще вернусь. Еще не вечер. Пока что – только конец первого тайма.

Лифт вызывать не стал, сразу начал спускаться по лестнице. Нечего торчать под дверью. Уходя – уходи. Где-то на уровне четвертого этажа через обиду и холодное бешенство робко протиснулась трезвая мыслишка. Остановился, полез в бумажник – ладно, на четыре дня как-то растяну, в пятницу должны зарплату дать. Вечерком в конвертике под дверью обнаружу.

Дошел до метро. Все-таки гуманистка Анна Георгиевна, могла и до двенадцати базарить, топал бы тогда через весь город ножками и отводил душу цитатами из писателей-классиков и народного творчества. Начитался книжек по госпиталям, на каждый случай жизни цитатку имеешь, что самому думать, люди поумнее тебя все сформулировали давным-давно, вставляй себе точный тезис по ситуации…

А может, сию минуту самый точный тезис будет «что ни делается, все к лучшему»? В конце концов, разве не так и было задумано? Надо сделать дело, брачная контора – хороший ход в фирму, завести знакомство, а там – как вывезет кривая. Ну и вывезла – дело сделано, а без вас, Анна Георгиевна, проживем как-нибудь…

– Двери закрываются, следующая станция – «Площадь космонавтов», – объявил неутомимый магнитофонный голос дикторши.

Елки-палки!.. Чуть не проехал пересадку!

Отдышался, провожая взглядом всосанный туннелем поезд, потер бок – успело хлопнуть дверью. Реальность поспешила напомнить, что она – объективная, то есть существует независимо от наших чувств и настроений. А в мысли с ушами погружаться надо в личной постельке, там уж никто не помешает…

Да, теперь уже никто. Хватит. Получил девять ночей в подарок за усердную беспорочную службу – хорошенького понемножку, Вадим Андреич. И, промежду прочим, двигай на переход, хватит стоять соляным столбом, как жена Лота… Нет, это только в нашем родном жлобском Чураеве народ в переходе прет против шерсти. Правила для них – по х… Вольнолюбивые натуры… Вот и ты, Андреич, теперь вольный казак… Только с платформы не свались, жизнь еще не кончена.

Да сажусь я, сажусь, дамочка, не суй ты мне под ребра свой мольберт. Развелось их, вольных художников, сообразили торгаши, что этюдник с ножками – вещь практичная… Все вольные – птицы, художники, казаки, и ты вольный, наслаждайся. Вот завтра сдашь рапорт Ивану Иванычу, глядишь, по доброте душевной кинет тебе денек-другой передышки перед новым заданием – и двигай себе к девочкам… Если ветра не будет, как сказал один пенсионер… Да выхожу я, выхожу!

Время – десятый час, а лоточников еще до черта. И гармонист перед последним эскалатором на месте, даже репертуар обновил: «Ах какая женщина, какая женщина, мне б такую»… Тебе б такую, как та стерва с этюдником. А тебе какую, Колесников? Была у тебя вчера женщина – дай Бог всякому, а сегодня?

– Ну чего в дверях застрял, или туда давай, или сюда, козел! – И ящиком своим по ноге. – Наширялся, говнюк, так не путайся под ногами!

Вот это тебе теперь и осталось. Была у тебя женщина – и вся вышла, и не строй из себя циника, не все тебе по барабану. Старомодный ты человек, Колесников, слова «любовь» еще не забыл и одного секса тебе мало. И, между прочим, никто из тебя не выдаивал предложения руки и сердца, сам надумал, от души…

Стоп. Не надо сегодня под лесами шнырять – обойди крутом, пока не свалилось на тебя ничего, ты свое везение сегодня днем все исчерпал, обойди, обойди и по сторонам посматривай, сегодня не надо жить на автопилоте, давай-ка головой работай, обдумывай каждый шаг. Остановись. Проверь: ключи при тебе? На Черную гору возвращаться не надо? Погляди налево, потом направо. Это ничего, что здесь движение одностороннее, тут упакованные на иномарках к гостинице сворачивают, несмотря на знак. Вот так, а теперь двигай неспешно.

Посмотри: твой подъезд? Не соседний? Теперь поднимайся. Нет, сюда ключ желтый. Вот так, молодец. Ну, думай, думай, проговаривай все мысли словами. Тапочки где? А, ну да, в пакете твои тапочки. И штаны любимые тренировочные там.

Вот так, разложи все по местам. И сопли не распускай, погулял – и хватит, ты вернулся домой, никто теперь за тебя ничего не сделает, делай сам. Да-да, и чайник сам ставь. Спусти воду из крана, могла застояться, заржаветь, видишь, рыжая какая?..

Рыжая…

За что? А вот сядь и обдумай. И не охами-ахами пробавляйся, а логикой, как будто количественный анализ делаешь, – заодно и успокоишься.

Итак, дано: женщина, которая тебе нужна и на которой ты хочешь жениться, тебя выгнала. Найти: в чем причина и как все наладить.

С чего это она так завелась? Слова – ладно, отнесем на обиду, чего только женщина с обиды не наговорит. Мужчина, допустим, тоже – не все такие молчуны, как ты, есть запальчивые… Стоп, не отвлекайся. Итак, вылущим из слов суть. А по сути – три слоя; использовал, врал и вовлек в грязные делишки своей фирмы.

Что можно возразить?

Использовал – да, использовал, но лишь поначалу, пока она была посторонним человеком, а дальше все усложнилось, завязалось, и было уже это просто наше общее дело. История с Гончаровой ее саму завела, и раскопки в машине она по собственной инициативе делала… А ты их результаты использовал. Хм… использовал-таки.

Так, под такое открытие надо бы закурить. А, черт, три штуки всего осталось. А надежда заснуть через полчаса слабовата – и настроение не то, и додумать надо бы. Ладно, валяется с зимы на полочке пачка «Полета» какой-то тмутараканской фабрики – горлодер жуткий. Ничего, стерпим. И не надо в доме накуривать, утром самому противно будет, балкон есть…

Сверху базарчик немного импрессионистский, еще бы мостовые мокрые, чтоб в них огни отражались. Э-э, минутку! Так они тут ночной рынок устроили! Можно купить нормальных сигарет. Нет, прямо в тапочках не стоит. И вообще – стоп. Ключи – где ключи? Неужто в дверях оставил? Нет, на месте, на крючке. Все-таки автопилот работает. Деньги? Вот они деньги. Вода, газ, свет? Ой! Чайник! У Аськи удобно – свистит, а этот гудит себе, ну да, накипь уже от дна отскакивает. Ладно, браток, остынь…

К хорошему привыкаешь быстро: вот уже и мне не хватает свистка в чайнике. Ой, да не свистка – Аськи мне не хватает! Стоп. Спокойно. Ты спускаешься по лестнице – ну и смотри под ноги. И вообще – не распускай сопли. О чем ты там думал? Да, о пунктах: использовал, врал, грязные делишки фирмы.

Ладно, использовал. Но не врал, а скрывал: во-первых, не мои секреты, а служебные, во-вторых, иначе она подвергалась бы опасности – не всякий может вести себя естественно на шпионской работе. Осторожность она и без того соблюдала, сам предупредил, да и у нее голова на плечах своя имеется…

А ловко мозги работают, когда надо себе оправдания находить! А как же, для себя, любимого, как не постараться!

А вот и ларек с сигаретами. Сколько-сколько?! Ни фига себе! Отскочил, как ошпаренный. Да, с такими ценами и до получки не дотянуть.

– Что, мужчина, круто?

Цветочница. Ну, эти давно вечернюю торговлю освоили.

– Да уж…

– Дойди сто метров до стоянки, – махнула рукой, – там круглосуточный ларек, у них чуть дешевле.

– Спасибо, ласточка!

Действительно, возле стоянки оказалось подешевле. Но все равно взял «Ту» – болгарские все-таки не до такого безобразия вздорожали. Да и покрепче они, под сегодняшнее настроение пустой дым мне не подмога…

Так, никаких настроений. Неспешно домой – и только логика. Анализ. В общем, по первым двум пунктам есть, что сказать, да и не в них беда: не было бы обвинения в грязных делах фирмы, не было бы и таких обид… Стоп! Переходя улицу…

Ну как ей доказать, что фирма у меня чистая? Сказал ведь – но без толку. Почему она верит слухам и сплетням, а не верит мне? Потому что слухи и сплетни идут вроде бы от лиц незаинтересованных… Черта с два они незаинтересованные, каждому трепачу охота историю пострашней выложить, чем больше кошмаров, тем значительнее рассказчик, вот и плетут языками. А если еще сведения от старых подружек, проверенных…

Так, Колесников, умерь-ка мужской шовинизм. Убедился уже за последние дни, не такие они дуры, бабы. Когда до живого допечет, умеют правду выискать…

Опять не тот ключ, олух!

Предположим на минуту – только на минуту, – что не все в этих рассказах треп. Возможно ли такое? Возможно, если что-то делалось для прикрытия. Но не прямое ведь правонарушение! А расследование без санкции – не нарушение? Де-юре – да. А де-факто… Собственно, для органов – это дело простое и привычное. Значит, и для СИАМИ, она ведь работает по их заданиям, и люди, насколько можно догадаться, бывшие менты. Иван Иваныч-то – наверняка. Или, может, из КГБ, те больше в конспирацию играли, судя по нынешней изобильной информации… Короче, не смутило бы их тайное расследование. Тем более если сам Перепелица дал санкцию или хоть Кучумов, как первый зам…

Елки-палки, дал санкцию копать фирму собственной дочери и зятя? Выходит, Кучумов ничего про их дела не знает? Так зачем тогда расследование? А если знает, что – возмущается и борется за справедливость? Ну да, тоже мне Павлик Морозов выискался! Или хочет откреститься? Тогда куда проще потихоньку их прижать, чтоб не играли с огнем. А если поздно узнал, когда уже копать начали без него? А если он сам замешан – тогда кто дал задание?

Опять стоп. Так запутаться – плевое дело. Во-первых, попьем-ка чайку. Способствует. Во-вторых, как делал Штирлиц, надо спокойненько, систематически и на бумажке. Портретов рисовать не будем, не приучены, а вот без квадратиков со стрелками не обойтись.

Итак, главный тезис: Ася не права, фирма создана милицией. Обведем рамочкой. А дальше – двойная раскладка, вот так, две стрелочки, одна влево, другая вправо. И, соответственно, два квадратика: «Кучумов знает о существовании СИАМИ» и «Кучумов не знает о СИАМИ».

Продолжаем слева направо. Снова два варианта: «Знает, что СИАМИ копает «Татьяну» и «Не знает». Если знает и молчит, не говорит дочери – это уже упомянутый вариант Павлика Морозова. В жизни не поверю! Не те времена, нет оголтелой преданности идее, да и не щенок он, терзаемый комплексами против зверюги-отца. Нормальный отец испытывает нормальные родительские чувства, уж он-то постарается вытащить своих из беды. Даже если не в восторге от зятя – но дочку не бросит. А вдруг он ненормальный отец? Да нет, малость я его все же знаю – нормальный мужик.

Возможно ли другое объяснение? Пожалуй, еще чайку… Возможно: осуществляет контроль и прикрытие «Татьяны». По сути – маловероятно, как-то оно напоминает чесание левого уха правой рукой. Но психологически, по-моему, куда реальнее. И что же в этом случае? А то, что все мои данные лягут под сукно, а я сам – под могильный холмик. И не один я. Но даже если нас с Аськой уложат там рядышком, это будет малоутешительно.

Вывод: в этом раскладе, во-первых, нельзя докладывать Ивану Иванычу результаты расследования, во-вторых, нельзя адресовать милиции видеокассету, нашу палочку-выручалочку. Ой. Одно утешение: сам признал, что вариант не особенно-то реальный.

Так. Не покурить ли? Спать пока не тянет, можно даже сказать, занятие это сон прогоняет – не столь увлекательностью, сколь многозначительными выводами…

Трамвай катит, дуга из провода искры выскребает. И откуда он среди ночи взялся? Раньше в это время вторую смену с заводов развозили. А сейчас? Интересно, инерция срабатывает или же есть еще капля человеколюбия в руководителях ТТУ? Конечно, десятку пассажиров – счастье и радость, но трамвайщикам-то голый убыток! А может, еще не все потеряно, может, сохраняется еще какой-то здравый смысл в людях?..

Ладно, приложим сохранившийся здравый смысл к своим делам. Итак, возвращаемся наверх, к квадратику «Не знает». В смысле, вообще-то о СИАМИ Кучумов-папа знает, но не знает, что ковыряют «Татьяну». Кто же тогда дал приказ на это конкретное расследование? И тут опять два варианта: либо его друзья, либо враги.

Зачем оно друзьям? А чтобы держать руку на пульсе, любимого друга в случае чего своевременно предупредить и оградить от огорчений по службе и в личной жизни. И тогда, как говорят математики, задача сводится к предыдущей со всеми для меня нежелательными последствиями.

Альтернатива – враги. А откуда у такого приятного человека враги? А нечего приятному человеку кресло занимать, на него хватит других приятных желающих. И если у фирмы кучумовского зятька задница в дерьме, то тестюшка либо соучастник, либо олух царя небесного, лопоухий и близорукий, которому никак не место в таком кресле.

Н-да. В прежние времена закон джунглей царил на самом дне общества и, как свидетельствует современная документальная литература, на самом верху. Средний же слой руководствовался моральным кодексом строителя коммунизма. А теперь, с развертыванием строительства светлого капиталистического будущего, жизнь быстренько сокращает численность среднего слоя, переправляя основную его часть все ближе к самому дну, и ведущая идея закона джунглей все полнее овладевает массами, превращаясь тем самым в материальную силу. Нет, ну конечно, освобожденная от цепей религия начинает пробуждать в людях растоптанную духовность… Ну-ка угадайте, что сработает быстрее: христианская мораль или голодное брюхо?..

Кстати, о голодном брюхе – чай чаем, но не повредило бы и чего посущественнее. «И безнадежно лезет в холодильник, а там зима, пустынная зима…» Колесников, а ты ведешь себя не по правилам: страдающий влюбленный об еде не думает, он слезы льет и воет на луну. Или ты не такой уж влюбленный?!

А вот это сейчас не так уж и важно, влюбленный или нет, но при рассматриваемом варианте (враги копают под Кучумова через «Татьяну») живо окажусь между молотом и наковальней. Этим гипотетическим врагам я, конечно, близок и дорог, зато совсем не близок полковнику милиции Кучумову. А ФБР и программы защиты свидетелей у нас пока не наблюдается. Сумеет ли Иван Иваныч меня прикрыть, когда молот грохнет по наковальне? И захочет ли? Бывает, что война кончается мирным договором. Боюсь, единственный для меня безопасный выход – ничего не обнаружить.

Уж не слишком ли поздно я начал задумываться?

Как гласит зарубежный юмор, «если бы я всегда был такой умный, как моя жена потом».

Ладно. Все эти страхи нагнал на меня левый вариант – «Кучумов знает о существовании СИАМИ». Перейдем к правому – «Не знает». Как и почему первый зам может не знать о создании такой фирмы? А так (опять два варианта): если ему не доверяет Перепелица или если это вообще создано в абсолютной тайне, для выполнения функций отдела внутренних расследований. Нарисуем оба квадратика и обдумаем.

Кучумову не доверяют лично: то ли потому, что он слишком честный, а его шеф – напротив, и тогда мы моментально выезжаем в уже рассмотренный вариант «враги», то ли наоборот – Кучумов продался, а Перепелица его разоблачает. Тут есть тонкости, нюансы количественного плана, но я все равно оказываюсь между молотом и наковальней. В любом случае у первого зама хватает в УВД своих людей, и без боя он не сдастся, в любом случае разоблачение «Татьяны» ему что нож острый.

Вариант с и.о. службы внутренних расследований – это практически то же самое, только на Кучумова вышли не целенаправленно, а более или менее случайно – опять же я – ключевая пешка в самой середке доски, которая в ферзи не пройдет, но рано или поздно будет сбита.

И, наконец, третий подвариант, о котором я и забыл или упорно не хотел рисовать на своей схеме: Кучумов не знает о существовании СИАМИ, потому что о ней не знает в УВД вообще никто, потому что создали ее без ведома милиции. И тогда все, что с улыбкой излагал мне Иван Иваныч, – стопроцентная брехня, а правду сказала Ася: я работаю на преступников и втравил в это дело любимую женщину…

Где-то во дворе за домом заквакал резко и часто автомобильный сигнал – похоже, какая-нибудь собачка решила пометить колесо как часть своей территории и включила противоугонную систему. Я поднял голову.

Что-то изменилось. Стало здорово прохладно, в пепельнице на столе – гора окурков (вроде же выходил на балкон курить – откуда они взялись?), на столе – исчирканные и исписанные листки, а окно уже не черное.