Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Эрнест Маринин

Соавторы: Андреас Дорпален
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 35
АГЕНТУРНЫЕ ДАННЫЕ

Понедельник – день тяжелый.

Полковник милиции Гармаш, начальник областного управления ГАИ, сидел в тесном гостевом креслице перед столом начальника УВД Перепелицы и маялся. А Перепелица, тыча пальцем в рапорт командира «Кречета», простыми русскими словами объяснял, что он думает о ГАИ, о гаишниках и об их начальнике, который такую тушу нажрал, что на ней полковничьи звезды выглядят лейтенантскими – так, может, и сменить, а?

– Так, Гармаш! Снимай своих пузатых со всех хлебных постов, нацепи на каждого бронежилет и выгоняй на трассу с автоматами! Распустили шпану, уже на милицейские машины нападают! Землю носом рой, а через неделю чтоб бандюги в КПЗ сидели!

* * *

Неожиданно дарованная свобода, подкрепленная премией, настроила меня очень на веселый лад. Но Надежда-то еще на работе, поэтому я купила любимый датский рулет с абрикосами и поехала слушать сплетни, которые для меня насобирали девчонки.

По случаю похолодания меня ждал крепкий чай, к которому очень пришлось мое подношение. Надя сидела в любимом кресле и слушала доклад о моих сельскохозяйственных успехах. Потом сама рассказала об экзаменах своих дочерей.

Мы еще немного пообщались, и наконец я спросила:

– Ну, Пална, чем порадуешь?

– Много чем.

Сначала шли общелитературные сведения: учеба, жена, дембель, госпиталь… Это все я знала. Потом Надя рассказала, что Людка из «Незабудки» когда-то работала в «Крове» – той фирме, где трудился и Дима. Она вспомнила, как замечательно работал мой Колесников маклером до того самого дня, как появился растяпа-клиент. Ну, мне эта история тоже была знакома. Кроме одного: что клиент был Димин – в смысле, вел его Дима. И потому директор «Крова» вышиб моего мужика как – пробку из бутылки. А заодно снял с него, в качестве компенсации, немалую сумму. Правда, потом часть вернул… Да еще и расчет сделал, внешне на правду похожий.

Танька из «Виолы» говорила, что Колесникова не знает, но имела дело с его нынешней фирмой. СИАМИ эти для «Виолы» выясняли разные секреты у конкурентов по бизнесу – шпионили, значит. За приличное, правда, вознаграждение. А вывели «Виолу» на СИАМИ те, кто сам их услугами пользовался. Рекламы эта лавочка не дает…

Еще Надя выяснила, что и «Арахна» когда-то прибегала к помощи СНАМИ – под видом независимого аудита они просматривали конторские книги и разные бухгалтерские мелочи в «Лаборатории дизайна». Потом «Арахна» купила «Лабораторию», а документы этого аудита как-то незаметно растворились в воздухе. И сами аудиторы тоже.

Оля, Танина подружка, рассказала, что делала для СИАМИ компьютерный набор уставных документов и прочих вещей, необходимых для открытия. Так вот, человек, который ставил везде подпись как директор, скоропостижно скончался в тот самый день, когда нотариус заверил банковскую карточку фирмы. Между прочим, за последний год там еще двоих сотрудников похоронили. Молодых.

О Господи! Во что ж это он вляпался?! А может, не так уж и вляпался? Он же там не просто мальчик – завсектором, может, это он сам их… Хотя – что такое завсектором в нынешней фирме? Может, у него двое подчиненных, а может, вообще весь сектор – он один…

Надя говорила и говорила. А я уже поняла, что в любом случае Колесников-то мой разлюбезный работает в самом клоповнике. И это при всем его благородном облике борца за справедливость!

Вот тебе, Анна Георгиевна! Какой-то козел тебе лапшу на уши вешает, а ты их развесила, чтоб больше поместилось! Поверила! И кому – шпиону поганому! Хоть бы уж на свою фирму шпионил, в интересах дела, чтобы конкурентов убрать. Тоже противно, но можно понять – бизнес есть бизнес, иначе не выжить.

Но за деньги кого-то валить, по заказу, кто больше заплатит…

И чем ты лучше, Вадим Андреевич, чем несчастная Ирка? Ту хоть силой заставили, а ты…

Значит, и ко мне ты пришел не просто так. Я тебе только как ключ к сейфу понадобилась. Очень удобный ключ ко всем секретам моей фирмы. Удачный такой ключик, сговорчивый, легковерный…

А между делом еще и удовольствие получить можно…

Но, оказалось, еще не все гвозди забиты в крышку моего гроба. Мало того, что Колесников использовал меня, он еще и нашей связью в интересах своего поганого дела чуть ли не хвастался! Как эти сведения к подружке моей попали – не знаю, откуда – тоже. Но с Надеждой я столько лет дружу, что верю ей безоговорочно. А она знает, что мне надо выкладывать сразу и все – не барышня, в обморок падать не стану.

Интересное кино получается… Вчера мы с тобой кое-что интересное выяснили и за это ты мне предложение сделал. А если и сегодняшние новости тебе пригодятся, что тогда? В Италию в отпуск повезешь? Диадему из бриллиантов подаришь?

Положительное подкрепление рефлекса! Паши дальше, лошадка, я тебя иногда кормить буду.

Да уж, порадовала меня подружка, нечего сказать. А с другой стороны – и хорошо. Узнала бы сама об этом через год – куда хуже было бы… Еще один, как мой бывший…

– Говорила я тебе, Аська, веди его к нам. – Голос Нади звучал укоризненно. – Я бы тебе без всякой разведки сказала, что он за человек… А так – ты расстроилась, и я за тебя тоже…

– Спасибо тебе, Надюшка.

– За что? Вон глаза уже на мокром месте.

– За то, что теперь правду знаю. А глаза – ерунда. У меня тушь водостойкая. Никто и не заметит.

– Слушай, Асик, давай выпьем чуть – тебе как лекарство, а мне за компанию!

– Я тут с тобой сопьюсь!

Умеет все-таки Надежда со мной обращаться.

– Вместе сопьемся, вдвоем веселей! И еще – сегодня я тебя домой везу.

– Это в честь чего?

– А так – блажь. Возьму сейчас у директора машину и поедем.

– По делу, наверное.

– Конечно, по делу, – Надя вздохнула. – По соседству с тобой контора есть одна. Мы там оборудование выписали. Сейчас проплата пошла – я платежку им отвезу и выберу, что надо. Доверенность уже выписана. Я, честно говоря, только тебя и ждала.

– Ну ладно. Поехали.

Надя и в самом деле подбросила меня к самому дому – я даже туфель замочить не успела.

Ну, Колесников, держись! Я не люблю издеваться над людьми, но ты меня довел.

Что-то ты запоешь теперь, когда я правду знаю?!

* * *

Сергей Васильевич Пуляев был Цимбалюку земляком, кумом, а в старые времена и хорошим приятелем. Если бы из личной цистерны каждого удалось как-то выделить ту часть проклятой, что они совместно уничтожили, то на «газончик»-бензовоз хватило бы. Но то давние были времена, а с тех пор Пуляев по службе крепко вырос – командовал областным угрозыском – и был Цимбалюку в какой-то мере даже начальством.

И не стал бы Роланд Федорович злоупотреблять старой дружбой, не та у него была натура, но когда ему утром из НТО ответили по телефону, что вчерашний привоз еще не разбирали, не говоря о сегодняшнем, и его материалы пойдут в работу не раньше четверга, он гордость свою в карман спрятал и поехал к Пуляеву на поклон – за содействием.

– Значит, Федорович, – говорил Пуляев, который старого приятеля и кума вовсе не забыл и заноситься перед ним ничуть не собирался. – Правильно я понял? Горелый автомобиль, два трупа с огнестрельными ранами, калашниковские гильзы, соскобы с кровяных пятен и монтировка с пальцами.

– Хромированная, – напомнил Цимбалюк, чтобы подчеркнуть, что отпечатки надежные.

– И ты хочешь, чтобы тебе все это криминалисты отработали вне очереди и за один день?

– Васильевич, – снова завелся Цимбалюк, – ты ж знаешь, у меня район спокойный, штат квалифицированный, с делами нашими деревенскими сами справляемся и без нужды я бы область не стал беспокоить. Но тут – дело серьезное, со стрельбой, это ж не драка в пивной. И не прошу я все сразу, мне бы хоть пальчики проверить по-быстрому. Серега, ты меня знаешь – для себя не стал бы просить, для дела прошу: помоги с пальцами!

– Эх, Роланд, до чего ж тошно – посмотришь в кино, как у них там – раз-два пощелкал на компьютере, и тут же тебе на экране, как фамилия, где сидит и рожа – анфас и профиль. А у нас дактилоскопический банк только с мая месяца формировать начали, программы распознавания толком никак не отладят, а все старое – по-прежнему на бумаге. Так что ты шибко не надейся. Хоть бы и сам Перепелица приказал, а только если хозяин монтировки за последние два месяца нигде не наследил, то искать его придется по старинке. Хорошо, если за неделю уложатся. А сказать я скажу. Будут твои материалы в первоочередных и отодвинуть не позволю – устраивает?

* * *

Мюллер уехал домой не поздно – не было еще и восьми. Зоя обрадовалась, в кои-то веки муж в нормальное время пришел, хоть двумя словами перекинуться можно.

Но тут зазвонил телефон.

– Артур Митрофанович?

– Я.

– Артур, это…

– Узнаю, узнаю, узнаю! – Кононенко громко и радостно забил Хозяйкин голос. Хоть и проверяют ребята телефон регулярно, но осторожность еще никого в тюрьму не посадила.

– Мне надо поговорить с вами. Желательно сегодня.

– Сейчас я к вам приеду.

– Не надо. Я тут недалеко от вас. Разрешите зайти?

– О чем разговор! И Зоя рада будет.

Положив трубку, он нахмурился: что-то серьезное произошло, если Хозяйке срочно понадобилось с ним посоветоваться.

Вскоре раздался звонок в дверь и Зоя впустила Валентину Дмитриевну в комнату.

– Сейчас, Валечка, я чайку принесу.

Они давно знали друг друга. А когда Кононенко до нынешнего поста добрался, Зоя очень Валентину благодарила, хоть та была совершенно ни при чем: этого кадра сам Манохин себе подобрал. Посоветовали добрые люди.

– Зоюшка, чуть попозже. Ты прости, мне с твоим мужем посоветоваться надо.

– Хорошо. Я понимаю – дело…

– После нашего разговора, – сказала Валя, когда Зоя вышла, – я решила еще раз проверить… нашу документацию. Вчера, в воскресенье, покопалась в компьютере… Нашла кое-какие мелочи, которые могли попасться на глаза и другим сотрудникам. Конечно, все привела в порядок, но беспокоилась. Вечером посоветовалась с Евгением Борисовичем – и мы сочли необходимым проверить еще и столы сотрудников. Евгений Борисович пригласил нас всех в «Татьяну» – премию получить…

– Я в курсе.

Еще бы не в курсе – сам и подсказал.

– Потом всех по домам распустили, а я в IFC вернулась…

– И, судя по всему, ничего особенного не нашли. – Да. Только у Иващенко в столе идеальный порядок. Правда, она сегодня прибиралась – я видела.

– Именно сегодня?

– У них с Кириченко пауза получилась, почти час не было клиентов.

– Она что, какая-то особая чистюля?

– Да нет, не замечала. Не больше, чем все женщины.

– А что Кириченко – тоже порядок наводила?

– Нет, она сбегала за покупками. С разрешения Лаврука.

– Та-ак, – Кононенко задумался. – Подробнее: что вы нашли в компьютере?

Валя вкратце рассказала о папке «Письма».

– А кто еще мог это найти?

– Ну, во-первых, наш гений – Шварц.

– А он чем занимался сегодня?

– Машину чинил и матерился.

– Вы там не могли что-нибудь испортить?

– Нет, абсолютно. Он что-то о вчерашней грозе бурчал и о скачках напряжения.

– Вы сказали – во-первых, Шварц. А что во-вторых?

– Юля или Ася Иващенко. Скорее Ася. Она довольно большую работу по нашим базам данных сама ведет. И потом, голова у нее хорошая, времени свободного много, да и машиной она пользуется увереннее…

– А Белова?

– Теоретически могла, она на машине лихо работает, но занимается только деньгами.

– Что она сегодня делала?

– Копалась в бумажках. И Шварца ругала, что сломал машину, когда ей вот-вот отчет составлять.

– Сломал?

– Да нет, это у нее манера такая. Шварц, кстати, до обеда все сделал.

– Итак, в столах ничего, Шварц чинил машину, Иващенко наводила порядок, а остальные вели себя как обычно. Ну хорошо, Валентина Дмитриевна. Спасибо, что пришли. Буду думать.

– Хорошо, Артур, я пойду домой. А то мои мужчины сейчас появятся – а в доме ни мамы, ни обеда.

Валентина еще пощебетала в коридоре с Зоей, чмокнула ее в щечку и исчезла.

Погруженный в мысли Кононенко безмолвно ушел в свою комнату.

Опять Шварц и особенно Иващенко… Что-то часто она попадаться стала… Всех знает, везде вхожа, каждый с ней останавливается поговорить, а с Рыбальченко они даже вышли вместе. Правда, похоже, вели обычные бабьи разговоры: дети, неприятности, болячки, тряпки… Но Рыбальченко-то сегодня не просто так приезжала. И не в таком она теперь месте работает, чтобы с кем попало трепаться. Хоть и не знает об этом.

Нечего бабам вообще работать! Баба должна иметь мужа, восемь детей, сидеть дома и не соваться в дела…

Ладно, пока во всем этом ничего конкретного. Но потенциально Иващенко может оказаться опасной.

Невысокая, тоненькая, рыжая…

Все надо проверить. А для начала давай-ка, товарищ Иващенко, последим за твоими передвижениями. Поглядим, чем ты занимаешь личное время. А заодно и на твоего коллегу Шварца поглядим…

Мюллер потянулся к телефону – пусть Саша с группой с утра и займутся.

Глава 36
ЧАСТНЫЙ СЕКТОР

Не успела Аська растаять в толпе, ползущей вверх по тротуару в сторону метро, как из неприметной арки соседнего с «Татьяной» дома выполз темно-синий «БМВ». Дом был старинный, еще с конца того века, и арка старинная – низенькая, рассчитанная максимум на телегу с дровами, а не на грузовик с будкой. Тем не менее двор этого дома соединялся с двором манохинской лавочки через вполне современные железные ворота – крашеные, со смазанными петлями, надежным замком и смотровым глазком.

В «БМВ» сидели четверо крепких ребят в спортивных куртках. Ну что ж, в воскресенье прошел грозовой фронт, за ним надвинулся циклон, заметно похолодало. Я и сам в куртке. Правда, под ней у меня ничего не припрятано в плечевой кобуре – а у них? Больно уж характерные лица у ребят – охрана. Насмотрелся уже. Елки, может, и у меня такое лицо?

Минутку, а кого же это они охраняют? На командирском сиденье – такое же лицо… Кого-то сопровождать будут? Но даже Манохин на своем джипе без сопровождения катается. Груз везут? Серьезный, видать, груз… Уж не та ли это банка с поехавшей крышкой, которую доставила Асина знакомая? Внимательней, старлей!

«БМВ» торчал поперек тротуара, пропуская плотный поток машин и троллейбусов, и дожидался, пока слева переключится светофор, поток иссякнет и можно будет вывернуться на проезжую часть.

Пора вызывать Андрюшу, машине, говорят, вредно стоять, машине ездить надо… Я включил мобильник и сказал:

– К «Китежу».

Через несколько секунд из-за угла высунулся нос нашей «девятки». Я, не проявляя торопливости, сел рядом с Андрюшей, он лихо развернул машину и втиснулся в поток.

– Не спеши.

Постояли у светофора, тронулись на зеленый, держась в среднем ряду. Я наклонился и глянул в боковое зеркало. Синий «БМВ» догонял нас по правому ряду.

– Чуть быстрее и выходи в правый ряд.

Андрюша включил правый поворот и втиснулся прямо перед носом у «БМВ». Тот тоже мигал.

– Сворачивай на Кобзаря по зеленому.

Улица Кобзаря ведет на Черногузовский склон, один из последних оплотов частного сектора в центральной части города. На самом склоне современные дома не строят – опасаются оползней, а внизу, вдоль реки, слишком близко грунтовые воды, плывунов хватает – намучились, когда метро тянули. Вот и держатся пока одноэтажные домишки с садочками и огородиками…

«БМВ», грохотнув на трамвайных рельсах, обогнал нас и резво побежал вперед.

– За ним, но незаметно, обгоняй только грузовики и «запорожцы».

Андрюша покосился на меня – не учи, мол, ученого, – но промолчал. Видно, пока я все командовал правильно.

Мы держались среднего ряда: впереди был оживленный перекресток, там ребята в куртках могли свернуть налево, наверх, и из правого ряда нам бы за ними не поспеть незаметно. Но нет, вон они вынырнули впереди из-за мебельного фургона, вправо выходят. Андрюше их сейчас не видно.

– Прямо идут, – сообщил я.

Зеленый. Поехали.

Не будь трамвая, можно бы подумать, что мы оказались в деревне, выстроенной вдоль шоссе: дома отодвинуты подальше от дороги, лениво так сидят за палисадниками, широкая свободная полоса поросла травой, козы бродят вокруг колышков, спотыкаясь задней ногой о веревку, на каком-то заборе заорал дурным голосом петух. Идиллия!

Татьянская машина неожиданно притормозила и свернула на мост – на той стороне Казачки частный сектор продолжается, только там берег плоский, а потому собственно Черногузонка раскинулась куда шире, постепенно поднимаясь к Каганову. За «БМВ» свернуло такси, потом пара «жигулят», за ними и мы пристроились. Дорога здесь пошире, машины разгоняются и увеличивают дистанцию. Следить легче, но и нас заметить проще…

Андрюша без команды прижался вправо.

– На случай, если свернут, – объяснил. – А если на Каганово пойдут, их на подъеме долго видно будет, я достану.

Если на Каганово – плохо. Там сплошь «китайские стены» по двенадцать этажей да башни-шестнадцатиэтажки. Станут около подъезда, двое наверх поедут, двое внизу – попробуй вычисли, в какую из полусотни квартир они направились…

Свернули!

– Медленней…

В переулке «БМВ» притормозил у второго дома от угла и ткнулся носом влево, в зеленые железные ворота.

– Вперед, за первым кустом меня высади!

Он понял – уверенно проехал перекресток, тормознул под какими-то деревьями: тут нас не увидят, даже если в том доме на чердаке наблюдатель сидит.

Я схватил с заднего сиденья большой пластиковый кулек, разрисованный кошками, натянул на голову плебейскую полотняную кепочку.

– Объезжай квартал, поставь машину где-нибудь за углом, чтобы тот дом видеть – заметил дом?

– Ну.

Я быстренько проскочил до угла, прижимаясь к заборам, а там свернул налево и неторопливо двинулся по переулку. Чуть ссутулился и дал ноге волю – как начала в воскресенье с утра на грозу ныть, до сих пор не успокоилась. Вот и похромаю малость самым натуральным образом, убедительный штришок.

«БМВ» перед воротами уже не было, но след от шин на бетонной подъездной дорожке уходил внутрь. Я машинально засек время – пятнадцать сорок шесть – и побрел дальше. Очки от солнца у меня тоже плебейские, старые, совкового еще производства, зато в них стекла плоские и, если глаз скосить, все видно за спиной – как в зеркале. Погода, правда, неподходящая для солнцезащитных очков…

На улице пусто – ни одной бабки на скамеечке у ворот, даже странно. Но удобно, а то бы так и пялились, здесь небось чужак – событие… Не иначе они «Элен и ребята» смотрят! Слава Богу, над каждым домом антенна до небес торчит… Ага, а вон и Андрюша. Хорошо встал, за деревом его почти не видно. Я пересек поперечную улицу, присмотрел скамеечку у калитки углового дома, устроился с газеткой и сигареткой. Обзор полный, лавочка не слишком сырая – будем ждать.

Но долго ждать не пришлось: без минуты четыре железные ворота раскрылись и из них выкатился знакомый синий автомобиль. Со всеми четырьмя пассажирами. Вот так так – всего тринадцать минут! Стоило ли на такой срок во двор въезжать? Стоило – если надо не выставлять перед всеми соседями, кто приехал… э, нет, стекла в машине не затемненные, вон они, пассажиры, как на ладони… значит, надо спрятать, что привезли!

«БМВ» остановился перед выездом на главную улицу и замигал левым поворотом.

Я быстро принял решение и вызвал напарника:

– Андрюша, мне тут задержаться надо, езжай сам, а если быстро освободишься – возвращайся за мной.

Чем плох мобильник – что времени на вызов больше уходит, чем у рации, чем хорош – что нынче человек с мобильником на улице никого не удивит. Плюс радиус действия больше.

Итак, приехали ребята, товар сдали, денежки забрали – и домой. Если так, Андрюша быстро вернется, а мне надо хорошо смотреть, кто сюда в гости заявится сегодня: не тот товар, который долго лежать будет.

Хотя, может, все это мои домыслы бредовые, а привезли ребята сюда, к примеру, холодильник, потому и вчетвером, чтоб выгрузить спокойно и быстро, потому и во двор заехали. И никаких пушек у них под куртками нету, и вообще все мои подозрения из пальца высосаны, а «Татьяна» – заведение невинное, слово «героин» только в словаре иностранных слов видела и Аське моей ничем не угрожает…

Тут рядом скрипнула калитка. Все в порядке, вот и бабуся. Ну точно, шестнадцать десять. Кончилась Элен.

– Кого-то ищешь, хлопче?

– Да вот, бабушка, гулял-гулял по вашей Черногузовке, приморился, сел отдохнуть да покурить – вы не возражаете?

– А что мне возражать, лавку не просидишь…

Устроилась тоже, вытащила из кармана прозрачный кулек-шуршунчик с семечками.

– Угощайтесь.

– С удовольствием!

Повертел головой, куда окурок кинуть, добежал до урны на углу – ворота закрыты, на лавочке никого. Значит, не бабуськи там проживают, да оно и по дому видно: два этажа плюс мансарда, свежей постройки, красный кирпич облицовочный, глянцевый.

Вернулся я к бабке, присел, семечек деликатно взял, попробовал.

– О, вкусные-то какие! Наверное, секрет особый знаете, как жарить?

– Ой, какой там секрет! Первое, чтоб семечки были хорошие – полные и не прелые, а второе – в сковородку немного насыпать, да помешивать, да не начинать жарить, когда кино в телевизоре.

Я вежливо посмеялся.

– Да, – говорю, – секреты простые, только не всем понятные. Особенно молодым.

После такого замечания последовал пятнадцатиминутный монолог о нынешней некондиционной молодежи, о невестке, о внучке, вышедшей замуж аж в Грай-ворон, о сыне, болеющем после Чернобыля до сих пор…

Я упомянул, что тоже болел после Чернобыля, и поинтересовался именем и фамилией сына. Нет, не встречал. Но для собеседницы я стал уже вроде родственника, и разговор продлился.

За это время и на других лавочках появился народ – но не возле дома с мансардой.

Наконец молодежная тема иссякла, и Даниловна вернулась к не освещенному доселе вопросу:

– Так чего же ты по Черногузовке гуляешь, сынку? Лучше бы уж в парк пошел, там девчата молодые, интересней, чем с бабкой старой на лавочке.

– Да вот, – объясняю, – думаю здесь домик купить. Место хорошее, от центра не так далеко, троллейбус рядом, а сносить скоро вряд ли будут. Вот и хожу, на дома смотрю, с людьми разговариваю.

– А тут и смотреть нечего, тут никто не продает. Наглюки – Петро с Людмилой – в Крым перебрались, продали два года назад. Видел, какой дворец на ихнем месте выстроили?

Так и есть, на тот самый дом показывает.

Я туда таращиться не стал, признался, что уже дворец заметил, но мне такой не по зубам, так, облизнуться только, это, наверное, «новые русские».

– Ну не знаю, – говорит Даниловна, – русские они или какие, фамилия им Михайленки, люди вежливые, на улице здороваются, но живут сами по себе, забором вон каким отгородились… Соседей на помощь не звали, когда строились, наемные у них все делали, а ходить к ним люди ходят, видать, со старого места знакомые, потому что одни и те же, а может, с работы… Не бедные, мало что построились так, еще и телефон в дом провели, а сейчас вроде о канализации хлопочут…

Я с разрешения Даниловны покурил, снова сходил на угол к урне бычок выбросить. Андрюша уже вернулся. Заметив меня, опустил стекло, показал фотоаппарат с телеобъективом, я кивнул чуть-чуть. Молодец, сообразительный парень, сам-то я и не напомнил.

Вернулся на лавочку, еще семечками угостился.

– А что, Даниловна, может, на соседней улице кто продает?

– Ну, разве что Иванючка, идем покажу…

Дошли до угла, вытянула коричневую узловатую руку:

– Во-он тот дом под шифером. Она-то сама с места сниматься не хочет, да сын зовет к себе в Лебедин. Теперь, когда Иванюк помер, ей одной с такими хоромами не справиться. Правда, не такая она старая, может, еще найдет себе кого-то.

– А что ж сын сюда не переезжает?

– О-о, у него там бизнес! Взял в аренду пасеку, мед и в Полтаву возит, и в Сумы, сюда даже, Иванючка и торгует понемножку, дороговато берет с соседей – по базарной цене, но хоть знаешь, что товар натуральный. Вот липовый созреет, я у нее литровую банку возьму, это кило четыреста будет, я уже с двух пенсий отложила. А что делать – пойдет осень, зима, простуды, как без липового меда?

– А сколько она за дом хочет, не слышали?

– А не слышала, и разговоры про продажу так пока, вообще. Да ты подойди, спроси, она баба безвредная, самой скучно – поговорит.

– Только я еще вот что думаю: а может, лучше домик чуть в глубине поискать? Может, дальше от троллейбуса дешевле спросят?

– А чего ж, там и спокойней, и воздух чище, и Водобуд ближе – это если ты рыбку ловить любишь. Но, конечно, комаров больше и погреба у них мокрые. Раньше погреба сухие были, но как на Казачке плотину поставили и вода поднялась, стали сырые…

Вот так мы с ней проводили время в любезной и познавательной беседе, а тут в очередной раз прозвучали позывные «Маяка». Ого! Полшестого уже. Если все как я думаю, пора гостям к панам Михайленкам заявиться… Надо бы мне к Андрюше присоединиться, но от доброжелательной собеседницы так просто не отделаешься…

– Даниловна, – говорю, – я у вас столько времени отнял, полшестого уже, может, вам цыплят кормить пора, а вы за разговором и забыли?

– Ой, мамочки! Полшестого! Это ж «Секрет тропиканки», а у меня телевизор не включен, это ж пока нагреется! Дай вам Бог здоровья, что напомнили!

Только и рыпнула калитка, только и брякнула железная щеколда.

Я огляделся – и с других лавочек людей как ветром сдуло. Двинулся неспешно за угол, прошелся до конца квартала, повертел головой. Перешел через дорогу, иду обратно, возле домов останавливаюсь. На улице пусто.

Нырнул в «девятку», перевел дух.

– Андрюша, кто в калитку зашел, рассмотрел?

Сам я далековато был. Андрюша похлопал пальцами по телеобъективу.

– С такой аппаратурой? А как же! Лицо неизвестное, но запечатлел. Андреич, посиди за рулем, а я у тебя за спиной со своим телескопом буду прятаться.

Неизвестное лицо вынырнуло минут через десять, прижимая левой рукой что-то под курткой.

Через несколько минут возле зеленых ворот тормознул изрядно побитый «фольксваген» (у меня над ухом клацнуло), оттуда с показной небрежностью вышел человек, двинул к калитке. Андрюша щелкнул и его пару раз. «Фольксваген» удалился, но через десять минут вынырнул снова, теперь уже у нас из-за спины, подобрал синхронно вышедшего из калитки небрежного человека и умчался.

Третий гость пришел скромненько, пешком, с авоськой в руке – две литровые картонки молока и пара батонов в прозрачном кульке. Ну, это нам знакомо, в следующий раз к Ивану Иванычу сам так пойду, а то все капуста да картошка… Андрюша щелкнул.

– Не жалей пленки, Андрюшенька, – пробормотал я. – Это же лично Кормилец!

Кормилец, как и остальные, вышел через десять минут – с той же авоськой. Только вместо одного молока в ней оказался кефир – с зелеными надписями.

– Снимай, старик, снимай! – азартно скомандовал я.

После Кормильца гостей не было. Но мне и этого хватило.

Итак, картина ясна. Банка с бракованной крышкой – просто и наглядно, а обнаруживается только на месте, при распаковке контейнера. Небось упрятана в самой середочке. Тут же ее с криками негодования увозят в «Татьяну», сдают по акту «юристам» Мюллера, через сорок минут товар прибывает на дозировку и расфасовку, а через два часа он уже в руках у мелкооптовиков – небольшие аккуратно запаянные полиэтиленовые пакетики.

Будь на нашем месте милиция, подхватила бы сейчас Кормильца под белы рученьки и повлекла с вежливыми извинениями и подзатыльниками кефирчик его дегустировать. Но это – не наши функции. Да не больно и хотелось.

«Таким образом, товарищи, бумеранг замкнулся», как говаривал некий сугубый интеллектуал. Для прокуратуры маловато, зато для Ивана Иваныча – в самый раз. Можно писать победный рапорт. Но хорошо бы известить его прямо сейчас – глядишь, другие бригады успеют отследить работу того же Кормильца с мелкими толкачами.

Андрюша тормознул у ближайшего автомата (мобильник – мобильником, но так естественней, да и дешевле). Однако Ивана Иваныча не было. Впрочем, он ведь предупреждал, что может задержаться в столице и на понедельник. Я сообщил автоответчику, что Маугли заглянет завтра в четыре, как договаривались, и повесил трубку.

Настроение у меня было, что называется, пасхальное – как после тринадцатой зарплаты. Расследование по обеим линиям практически завершено. Завтра сдам заключительный отчет – и останется только подождать пару недель или месяц, пока манохинская лавочка загремит под фанфары.

Интересно, папа Кучумов потонет вместе с нею или выплывет? Я вдруг понял, что мне будет приятнее, если Дмитрий Николаевич окажется невиновен – лекции читал он интересно, с тонким знанием дела, и на экзамене не зверствовал. Но в любом случае завидовать ему не приходится… Как-то неуютно мне стало, и мой миг торжества начал на глазах тускнеть.

Не позволю! Я только что успешно выполнил первое задание и не засветился, меня ждет моя женщина, скоро мы поженимся – так что имею право ощутить праздник!

Я пересел на командирское место, дождался, пока Андрюша вернется за руль, и, вяло шевельнув пальцами левой руки, проговорил, грассируя по-графски:

– Че-а-эк! Пошел на Че’ную го’у!

Андрюша хмыкнул, качнул головой и включил зажигание.