Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Эрнест Маринин

Соавторы: Андреас Дорпален
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Глава 17
ДОБРОЙ ОХОТЫ!

Ну теперь-то я уж точно успею. Эх, брат Колесников, все же надо тоньше действовать – если знаешь, что нам по пути, зачем спрашиваешь, куда ехать? Ладно, взрослые люди, всем все понятно. Назвала я адрес и теперь спокойно глазею по сторонам.

Красивый все-таки у нас город, особенно летом. Зеленый и почти чистый. Вечером гулять хорошо… Стоп. Абзац. Едешь работать – ну и думай о работе.

Такси притормозило, свернуло в арку, остановилось у восьмого подъезда. Спасибо, до свиданья – и бегом наверх.

Сережа живет в шикарном старом доме – арки, потолки под облаками и никакого лифта. Его четвертый этаж тянет на все шесть современных. Разминайся, тетка, у тебя работа сидячая.

Я, пыхтя, добралась до двери и нажала на кнопку звонка. В глубине квартиры тявкнуло.

Сережка открыл дверь:

– Чего пыхтишь, как паровоз?

– Высоко живешь…

– Вот они, жители благоустроенных районов! К твоему сведению, американцы специальный тренажер придумали, чтобы вроде как по лестницам подниматься, а ты за бесплатно тренироваться не хочешь.

Так, мило беседуя, мы прошли по бесконечно длинному, как у Булгакова, коридору в Сережин кабинет.

– Ладно, вот твое рабочее место. А я пошел с Александром Сергеевичем гулять. Закончишь рано – не жди, захлопни дверь. Но я, вообще-то, часа через полтора буду.

– А где Машка?

– Поехала работу отвозить господам студентам. А потом к теще заедет – будет поздно. Бросила нас одних на растерзание…

– …друг другу. Бедненькие!

– Ага, еще какие. Так, ты все знаешь – работай.

И Сережка с сыном удалились гулять. Александр Сергеевич, к слову, господин до невозможности спокойный и неприхотливый. Погруженный в свою коляску, он может гулять часами, созерцая окрестности. А Шварц наш ему байки травит. Машка жаловалась когда-то: про расширяющуюся Вселенную, про кристаллическую решетку и еще всякое… Что поделать, папа физикой увлекался…

В общем, удалились они, и я опять вошла в компьютер. Снова перелистала папки, хотя толком еще не знала, что ищу. Доехала до «Писем», раскрыла и…

Страшно захотелось курить. Пялилась я в компьютер, и мне становилось все страшней.

Не было там ни одного письма от Иры! Не было – и все тут. Не писала она мамочке ни разу.

Начала с ходу другие файлы сличать – на дискете и в машине. Разные, но не сильно. А вот эти письма… Вернее, их отсутствие…

Сережиной машине можно доверять – в ней хранится только натуральная информация. Шварц прямо с утра на работе копирует все содержимое буфера. И сразу в двух экземплярах – один набор дискет в сейфе хранится, а второй Сережа домой забирает.

Конечно, делать этого не положено, шефы, если б узнали, голову бы ему открутили, решили бы, что торгует нашим фондом на сторону или себе базу данных собирает, в конкуренты готовится. Не знаю, так оно или нет, но Сережка эти свои меры предосторожности не рекламирует.

В офисе об этом никто, кроме меня, не знает. Да и я, собственно говоря, узнала случайно. Вот точно так же, как сегодня, работала в выходной, готовила клиенту раннему документы. Свет мигнул, сбой при записи… И обнулила весь огромный файл «Невесты». То есть, лишила себя и хлеба, и масла. Кошмар! Копии в сейфе запечатаны, а Сережка на завтра отгул взял – целый день пропадет.

Опять же клиента обижать нельзя – он и уйти может. Конкурентов хватает.

Поэтому я сразу Сереге домой позвонила, рассказала, что и как. Он задумался, потом велел кнопки какие-то нажать. Без толку. А вот такие? Аналогично.

Скомандовал, чтобы я машину в покое оставила, все необходимые записи велел на бумаге сделать и немедля гнать к нему домой. Там все восстановил… Вот так мне его секрет стал известен.

Сережку я еще с проектной конторы знаю – он тогда программистом трудился. Потом на собеседовании в «Татьяне» встретились, потом я его со своей приятельницей Машкой познакомила – теперь это его Машка…

Так что можно считать наши отношения почти родственными. Вот он и знает, что я лишнего болтать не буду. Да и зачем мне? Не думаю, чтобы Сережка готовил себе запасной выход на черный день, он молодой, и жизнь его пока не покорежила. Но, с другой стороны, та же самая жизнь так многообразна, столько в ней бывает пожаров, затоплений и грабежей, что приходится перестраховываться, – и вот такого объяснения для меня вполне достаточно.

Все это я передумала, пока папку «Письма» копировала. Потом еще раз всякие глупости посмотрела, но больше ничего странного не нашла.

Больше ничего… Куда уж больше!

Выходит, эти письма возникли из ниоткуда прямо у нас в офисе, попали в наш «Пентиум», а дальше – в дело Ирочки… Но из ниоткуда только кролик у фокусника появляется да еще дети иногда. Кто-то ведь эти письма написал и ввел в конторскую машину… Но кто? И зачем?

Или, наоборот: сперва – зачем, а потом уже – кто.

Нет, правда, как это я сразу не подумала – если девчонка и в самом деле в заведении оказалась, ей никто не разрешит письма домой писать… Или нет, разрешит, даже специально заставит, чтобы дома паника не поднялась, но только будет подвергать их цензуре и редактировать. Так что же получается, у тамошней бандерши – или как там у них эта персона именуется – есть переводчик на русский язык? Ведь письма-то по-русски написаны, только латинскими буквами – те письма, что я нашла в нашей машине, – а потом уже все это набрано кириллицей, и в папке «Ирэн» только такие, по-русски, ну, это дело обычное, это сам Серега чаще всего и делает, а иногда – кто-то из нас, кто посвободнее…

Господи, Серега?!

Затормози, дуреха, куда тебя понесло? Ну и что, что Серега? Да если б это его художества были, он бы меня в жизни не подпустил к своей машине, к оригинальным письмам из бункера электронной почты, а он подпустил, значит, ничего такого не ведает и прятать ему нечего – от меня, во всяком случае… Ну да, а сам он ни сном ни духом, он же не смотрит, что списывает, – есть копия, и ладно, никаких суток не хватит, чтобы все это еще дома читать, после двенадцати часов на работе…

Ну ладно, на чем я остановилась? Ага, у бандерши в Махдене есть русский переводчик… Бред собачий – и вообще, и потому, что из Махдена, как выяснилось, никакие письма не приходили. Значит, эту маскировку, эту видимость благополучия создает кто-то уже здесь. Здесь. В родном офисе. А нас там раз-два, и обчелся, все свои, все родненькие, даже шеф наш Виталик…

Опять бред! Ну, допустим, обдурил какой-то сукин кот азиатский Ирочку Гончарову, дурочку наивную – а зачем кому-то у нас надо его прикрывать? Да как вообще этот кто-то узнал про что-нибудь? Ну, как – пришло настоящее письмо: спасайте, мол, да попало, к примеру, непосредственно на шефа. А тот перепугался, что фирма может загреметь и письмо уничтожил.

Впрочем, нет. Настоящее письмо она послала бы домой или там в милицию, но уж никак не в нашу лавочку, разве что не по почте посылала, а по мэйлу… Ой, совсем дурость – откуда ей наш компьютерный адрес знать? А оттуда – она его сколько раз видела, когда каталоги смотрела… И запомнила? Или в нужный момент, когда чисто случайно оказалась у подключенного к электронной почте компьютера, сработали экстраординарные способности, все вспомнила, не ошиблась ни в одной буковке?.. Не верю, это уж было бы совсем по принципу: у нас тут в кустах случайно оказался рояль. За уши притянуто, за волосы и за что там еще…

Ну хорошо, ну допустим, все я правильно про Лаврука придумала – вот он запаниковал и решил прикрыть задницу. Стал, значит, писать письма, отправлять их мамашке Гончаровой… Черта с два! Сам, без нас, он такого не провернул бы, он бы ее просто не нашел. И вообще, когда мамашка прибежала и устроила скандал, а я ему доложила, он совсем не так себя вел…

А как он себя должен был вести?..

Откуда-то со двора в мои заледенелые, но все же лихорадочно работающие мозги проникло «пик-пик-пик» – кто-то там слушает «Маяк»… Я машинально глянула на часы – проверить. Так, минут через двадцать должен Сережка вернуться, сейчас мы с ним все это дело обжуем, у него с логикой нормально…

А Колесников-то не советовал, как в воду глядел… Он ведь намекал: преступление! «Кто-то сознательно поддерживает этот бизнес».

Мне стало жутко – я передернулась и немедленно принялась самоуспокаиваться: надо меньше боевиков по ящику смотреть и книжонки эти дурацкие читать, а то лезет в голову всякая бредятина, аж сердце останавливается. Надо отвлечься и выспаться, и тогда на свежую голову придет какое-то элементарное и совершенно очевидное объяснение и все станет на свои места. Так уже сто раз бывало. Итак, сейчас вернется Серега, поблагодарю и…

Нет. Работа моя закончена, а ждать Сережку не буду – не так уж я своим языком владею, спросит что-нибудь – и посыплется из меня. А мне пока обдумать все надо и помалкивать. Пойду пройдусь до дома пешочком, в кроссовках это полчаса всего – вот и хорошо. Или что надумаю, или, если получится, отвлекусь. Все. Быстренько отсюда, пока Шварцы белобрысые не вернулись…

Я, как и было ведено, захлопнула дверь. Спустилась по бесконечным ступеням старого дома и вышла во двор.

На лавочке возле дома, где обычно старушки сидят, имели место двое – дворовая трехцветная кошка и попыхивающий сигареткой Колесников. Вот так. Похоже, надумать что-нибудь мне не удастся, а вот отвлечься есть шанс…

Я с натугой перевела стрелку своего речевого контроллера (ох, не доведут нас эти компьютеры до добра!) на обычный путь и проговорила с положенной ехидцей:

– Что, Вадим Андреич, нам опять по пути?

Он сначала встал, потом сумку у меня из рук взял, хоть и не тяжелая она совсем. Кивнул – пойдем, мол.

И только потом на мой вопрос ответил:

– Нам теперь, Ася, все время по пути будет.

Я дернулась – и застыла на месте: ничего себе заявленьице! И что же ты хочешь сказать этим, красавец?

Наконец ко мне вернулся дар речи:

– А что ж так сразу?

– Я так решил.

– С чего это вдруг?

– На том простом основании, что я мужчина.

– Как Баталов в фильме? – я постаралась влить побольше яду в вопрос.

– Приблизительно. Ну, а если серьезно… Когда-то мужчина обошел женщину и стал первым в семье, потому что сделался главным добытчиком и кормильцем. Теперь положение немного выравнивается, так что на первый план выступает другая тягота – принятие решений. Сейчас глава семьи тот, кто принимает решения. Вот так.

Ну, приехали!

– Дима, постойте, какая семья? Что вы такое несете?

Что это он толкует? С кем это он тут семью создавать собрался? Ну-ну, матушка, не строй из себя святую невинность. Это он тебе предложение делает. Ну-ну, и вправду решительный мужичок… Господи, что же ты замолчал? Говори – договори уж все до конца.

– Какая семья, спрашиваете? Может, вы и правы, Ася, пусть пока не семья. Пусть пока два человека, которые просто решили жить вместе.

– Димочка! Пока это только вы решили, что мы должны жить вместе!..

Мы шли по улице и пререкались. В смысле, я на него наскакивала, а он, как лев, только кончиком хвоста подергивал… (Где-то уже на мосту я вдруг сообразила, что бедная страдалица Ирочка у меня из головы начисто вылетела. Вот уж действительно отвлеклась!)

Давненько мне предложений не делали. Но даже на безрыбье этот разговор выглядел слишком уж нешаблонно. Ни тебе воздыханий при луне, ни робкого поцелуя в темноте подъезда… Хотя какая робость в наши-то годы? И зачем подъезд, когда две квартиры имеются?! Дурацкий возраст – и не настолько я стара, чтобы насмерть держаться за старые традиции, и не настолько молода, чтобы кинуться в свободную любовь по лучшим зарубежным образцам. Вот и живу – ни то ни се. Нерешительная… Эге, задел брат Колесников за живое! Попал в точку…

Странно я себя чувствовала – и приятно мне было, и как-то уж очень непривычно: впервые за очень долгий срок за меня все решили и теперь просто ставят перед фактом…

– Так что, Ася, нравится вам мое решение или не нравится?

Дурачок, мы еще даже на «ты» не перешли! А что до решения… Я задумалась. Честно говоря, легко мне было с ним, хорошо и спокойно. Но ведь для совместной жизни легко и спокойно вроде маловато? Может, трепета какого-то не хватало, ощущения, что земля под ногами сорвалась с орбиты и несется по небу, сшибая звезды… Может, слишком быстро все происходило, и я пока просто не успела пройти свою половину пути… Хотя, что греха таить, на эту тропочку поглядывала…

Пока что я еще пыталась отбиваться, сама не зная, от этой кандидатуры, от сути предложения или от необходимости принять решение. Ох, Колесников, сумел же ты найти ключевое слово!

– Дима, вам не кажется, что, прежде чем решение принимать, недурно было бы и у меня поинтересоваться – хочу ли я жить с вами?

Он сделал паузу – то ли честно задумался, то ли давал мне время дозреть.

А мне вдруг ужасно захотелось с кем-то жить вместе – и ужинать вдвоем, и бегать по базарам за вкусненьким – для кого-то, и иметь с кем вечером неприятностями поделиться, на кого свое плохое настроение выплеснуть, и хорошее – тоже. Да ладно, чего там, и спать вместе! Мой бывший, конечно, много мне крови попортил, но было это столько лет назад, что иммунитет мой стал уже проходить…

Жить с кем-то… Но с этим ли?

– Да, Ася, я понял, что ты мне нужна, и видел, что в конце концов ты не откажешься. Вот я и принял решение. А отступать от своих решений не приучен – придется тебе к этому привыкать…

Хочу ли я жить вместе с этим человеком? Не знаю.

Я остановилась и повернулась к нему. Не знаю… Столько их прошло у меня перед глазами за последние два года, и подкатывался не один. Просто этот… тут все как-то по-другому. Он тоже смотрел на меня – спокойно ждал. И не было в его лице ни щенячьей мольбы, ни наглой победоносной снисходительности. Была уверенность – в себе и… во мне!

Я не сказала ничего. Просто повернулась и пошла дальше. Он ровно шагал рядом. Тоже молчал. Остановились перед светофором. Загорелся зеленый.

Он легко взял меня за руку и повел через улицу.

Глава 18
ЗВЕРЕЙ ПОСМОТРЕТЬ, СЕБЯ ПОКАЗАТЬ

Давненько уже на моей кровати две подушки не лежали! И надо сказать, ни малейших угрызений совести я от этого не испытывала.

Сладко потянулась под одеялом, посмотрела в окно – погода приличная, солнышко. Из кухни доносились какие-то стуки, потом заверещал чайник, взревела кофемолка. Начинался новый день, но я пока не принимала в этом никакого участия. Просто валялась, как кошка, и мне, надо признаться, было очень и очень хорошо.

Запах кофе разбудил меня окончательно. Я встала, набросила халат и села перед зеркалом расчесаться. Присмотрелась к себе внимательно – неплохо, для утра вид вполне приличный.

Из кухни раздался Димин голос:

– Вставай, соня! Завтрак готов.

– Иду.

Хорошо хоть в наших квартирах кричать не надо – все рядом…

Вошла в кухню и остолбенела. Да, ребята! Высший класс! Здесь вам не тут – как говорил один военный.

Во-первых, Дима – при полном параде, даже побрит. А щетина у него – ой-ой-ой… Так что разница здорово заметна. Во-вторых, цветы. Розы! Белые! И не голландские – обыкновенные. Запах – даже кофе перешибает.

Тарелочки, вилочки – все разложено. Салатики, бутерброды. Кофе чуть ли не литр… Да, бывают и в нашей жизни приятные сюрпризы.

– Дима, да ты просто волшебник! И как тебя бабы раньше не подобрали – ты же идеал мужчины!

– Меня, Лиса Алиса, подобрать невозможно. Я сам решаю.

Ой, знакомая складочка. Надо срочно спасать положение – с утра серьезные разговоры ни к чему. Поэтому я рассмеялась, чмокнула его в щеку и села за стол.

– Ну, чем кормить будешь?

– По воскресеньям мы с тобой будем есть на завтрак овощи, бутерброды и рагу. На сладкое – тортик. Сегодня у нас твой любимый наполеон. А потом, я надеюсь, ты что-нибудь испечешь… Так, а сначала – стаканчик апельсинового сока. Сплошные витамины. Тебе необходимо, вон бледненькая какая…

Да, мамочка моя ему и в подметки не годится.

Я прикинула, что все это великолепие потребовало у него немало времени. Значит, встал пораньше, на рынок поехал… А тортик откуда? Может, и домой к себе съездил – забрал что-то…

Клад, а не мужчина… Он, а не я суетится у плиты. То еще сока нальет, то кофе. Рагу в тарелку положил – а ведь его и приготовить надо было…

– Знаешь, Дима, я себя просто королевой чувствую.

– А ты и есть королева.

И – представить только! – опустился на колено и на полном серьезе руку мне поцеловал!

– Спасибо тебе.

– За что? – его серые глаза как-то очень пристально посмотрели на меня.

– За то, что заметил это…

Я не люблю сентиментальничать. То, что двое говорят друг другу в постели, там и должно оставаться…

– Итак, Вадим Андреич, жду от вас дальнейших распоряжений, – сказала я, приступая ко второй чашке кофе.

– Сейчас мы с тобой тут по-быстрому все уберем. Потом одеваемся – и гулять. Воскресенье для того и существует, чтобы отдохнуть от всего.

Ох, боюсь, не придется погулять – еще и постирать надо, и убрать в доме. Наверное, это на лице у меня было написано.

– Стирать-убирать будем вечером. Если успеем. А пока – марш в душ!

Какой душ? Горячей воды-то нет!

Оказалось, есть – он что, и коммунхозом командует? Голову я мыть не стала – если гулять идти… Вышла из-под душа, накрасилась.

– Аська, не возись, у тебя всего двадцать минут.

– Нас кто-то ждет?

– Нет.

Так чего же торопиться? – буркнула я про себя. И только потом отметила это «нас». Само с языка сорвалось!

Я надела джинсы, удобную блузку – тепло вроде. Ноги сунула в босоножки. Собрала гриву свою, чтобы ветер не растрепал.

– Эй, ты где?

В моей квартире заблудиться! Я вошла в кухню как раз в тот момент, когда в сушку отправилась последняя чашка.

– Я готова!

– Тогда порядок. Значит, так; сейчас у нас почти полдень. В доме, – он огляделся, – относительный порядок. Ты готова. Да, возьми пакет – батонов купим.

Я эти батоны турецкие терпеть не могу.

– Зачем?

– Мы идем зверей кормить. А потом себе можем купить пива или вина какого-нибудь легкого… На все у нас – часа четыре. Потом домой – обедать. А потом уже хозяйством займемся, если ничего более интересного не придумаем…

– Тогда пошли, – я старательно не реагировала на намеки.

Возле выхода из метро нашлись свежие батоны, а рядом на лотках – пиво в банках. Я вообще-то пиво люблю, но моей фигуре оно явно противопоказано. Она, фигура то есть, от него растет, и не во все стороны равномерно… Но иногда ведь себя побаловать можно, правда?..

Вместе с детишками мы фланировали от одной клетки к другой. Благородный олень воспитанно и деликатно ел батон из Диминых рук. В благодарность кивал царственной головой.

– Смотри, Аська, какие у него глаза чудесные… как у тебя.

После оленя был пруд с утками и лебедями, потом вольера с кенгуру. Они смешно, как кролики-переростки, жевали батон, зажав его в когтистой ручке.

А гвоздем программы оказался бизон. Дима вручил мне горбушку:

– На, покорми моего дружка любезного. А потом можешь лобик ему почесать.

Лобик? Чемодан!

Я попробовала – и в самом деле, пока этот броневик, чавкая и капая слюнями, жевал кусок батона, несколько раз провела рукой по его шерстяному лбу – как будто новую сапожную щетку погладила. А он мне еще покивал!

Я стала понимать Диму – в этом пункте.

Теперь пришла моя очередь – мы вошли в львятник, он у нас «Дом хищников» называется.

Я еще с детства каким-то кошачьим диалектом владею – меня все кошки понимают. И теперь решила попробовать, не осталось ли хоть что-то от того детского умения.

Через минуту мне начал отвечать амурский тигр. А черный пантер – у нас в зоопарке это мужик – долгим таким взглядом посмотрел на меня и ушел, презрительно подергивая хвостом.

Дима хохотал так, что никак не мог остановиться.

– А ты, Аська, совсем еще девчонка!

– Да, конечно: девочка, девушка, молодая женщина, померла старушка…

– Не морочь голову… Ну что, еще погуляем или посидим, старушка?

– Давай посидим.

У нас в зоопарке наличествует огороженная территория непонятного назначения; здесь задуман был детский городок, но успели поставить только лавочки. Все заросло травкой, детки там почти не играют. А вот с этих лавочек на мою Черную гору такой потрясающий вид открывается…

Присели, пиво открыли, сидим. Хорошо…

– Ну как ты, Ась?

– Да нормально. Жалко только, что ты меня от тигра увел…

– Если бы я тебя не увел, он бы тебя от меня увел, а этого я допустить не могу: ты моя добыча, никому не отдам.

Я улыбнулась и оперлась спиной на его руку, устроилась поудобнее.

– Давай, Асик, я тебе чуть-чуть о себе расскажу.

– Да чуть-чуть я вроде знаю.

– Ты знаешь анкетные факты – да и то не все. К примеру, где я работаю?

– Не знаю. Если хочешь – расскажи…

– Очень хочу. Понимаешь, я считаю, что у нас не должно быть секретов друг от друга.

Тут он прав, секретов не должно быть. В идеале, конечно. Или – в разумных пределах.

– Я работаю в фирмочке, которая занимается разными секретами, а заодно сопутствующими пустяками: охрана при транспортировке, например, личные телохранители…

– И кто же ты в таком серьезном заведении?

– Да все понемножку, в первую голову – охрана секретов, заодно грузов, помещений… И всякое такое…

– Выходит, у тебя и подчиненные есть?

– Есть.

– Здорово! Значит, ты шеф?

– Ма-а-аленький такой…

И опять эта двойная складка между бровей. И в голосе железо…

– Скажи-ка мне, Ася, как там в фирме у вас? Уладили тот скандал? С той горластой бабой? Что-то меня эта история беспокоит, нутром чую – нечистое дело.

Может, и в самом деле с ним посоветоваться? Все равно больше не с кем.

– Не знаю я, Дима, что тебе и сказать… Начальство велело этим не заниматься. Но… – я помедлила, не зная, как рассказать… – В общем, нашла я материалы по этой девочке. Странные они какие-то…

И рассказала все про эти письма.

– Похоже, что пишут за нее прямо здесь. У нас. Сразу распечатывают и мамочке отдают. А на самом-то деле девчонка за год ни словечка не отправила. Значит, действительно, влипла она.

– Повтори-ка еще раз…

Я еще раз – от первого слова до последнего – повторила все, что знала.

Профессионал был за работой – сигарета, догорев, обожгла пальцы, и он досадливо отбросил окурок. Молчал минуты три, думал, потом сказал:

– Прошло пять дней… Она во вторник звонила?

Я кивнула.

– Девочка вот-вот должна домой попасть. Если то, что ты в письмах заметила, не объясняется как-то совсем просто, если твои мрачные предположения – правда, то ее здесь обязательно найдут и заставят молчать. И тебя, кстати, тоже.

– Что значит «заставят молчать»?

– В лучшем случае, ее оглаской напугают. А в худшем…

– Дима, ну зачем такие ужасы? Откуда в наше время?

– Именно, – отчеканил он. – Именно в наше время – уж поверь специалисту.

Я поверила – таким тоном это было сказано.

– Так. И еще одно: никому не говори об этом ни слова. Девочку надо будет прикрыть. Я через свою фирму попробую это сделать.

– А как? Я поняла из твоих слов, что фирма частная. И кто будет за это платить?

– О плате не беспокойся. Твое дело – быть осторожной, самой не высунуться. А о безопасности уж я позабочусь – в конце концов, это моя работа.

От всех этих разговоров праздничное настроение пропало окончательно.

Дима сразу это заметил, обнял меня за плечи:

– Ну, чего нахмурилась?

– Так…

– Что, расстроил я тебя такими разговорами? Ну, прости…

– Расстроил – не то слово! Да и не ты… Просто вдруг страшно стало, и настроение испортилось.

– Да? Значит, пора его, настроение то есть, чинить. Поехали домой. Обедать пора. После еды жизнь розовеет и на душе веселее становится.

И мы поехали домой. Наверное, у моего Колесникова какой-то дар – все время правым оказываться. Обед частично вернул хорошее настроение. А вечер убедил, что не все еще в нашей жизни так беспросветно.

Вот только квартира так и осталась неубранной. Нашлись более интересные дела…

* * *

Среди ночи я проснулась с чувством вины: совсем забыла о Танюшкиной свадьбе! Неудобно как! Ничего, не обидится – у нее тоже найдутся более интересные дела, чем гостей по головам считать.