Текст книги "Живой товар"

Автор книги: Эрнест Маринин

Соавторы: Андреас Дорпален
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– Нет уверенности. Придется «пятерку» бросить, идти вдвоем.

– Ладно, сообщишь, а я Гену подошлю за машиной. Главное – уследить!

Глава 43
БЕГИ, КРОЛИК, БЕГИ

Я торопливо складывался. Со мной проблем особенных не было, а вот во что Асю одеть? На крайний случай вдену ее в мой спортивный костюм, рукава – полбеды, но вот брюки как раз до подмышек придется подтягивать. А что на ноги? Мой сорок второй – и ее тридцать шестой…

Ладно, спасибо Ивану Иванычу, доллары есть, купим что-нибудь. Завтра. А сейчас?

Нарисовалась несколько отмытая Ася. Даже свой светлый пиджак чуть отчистила. Да и в глазах уже появилось более осмысленное выражение. Но тут же осмысленность потерялась: глаза уперлись в сбрую от кобуры у меня на груди.

– Господи! Что это?!

– ПМ, пистолет Макарова. Калибр – девять миллиметров, магазин на восемь патронов.

– Но… в кого ты собрался стрелять?!

– Успокойся, пока ни в кого. Максимум – отстреливаться.

– Ты думаешь?..

– И тебя уже полчаса призываю этим заняться. Ну когда ты наконец поймешь: это наркотики!

Вот теперь она перепугалась по-настоящему – побледнела и села на первый попавшийся стул. Так. Начала что-то понимать моя девочка. А ведь большая уже, могла бы и раньше сообразить.

– Соберись, Ася. Ехать пора.

– Куда?

– Сейчас – к Жеке. Утром за город.

– Но тогда надо заехать ко мне – не могу же я сразу так ехать, как стою…

– Придется. Давай свою сумку сюда, в мою. Чтобы не таскать сто мест, могут руки свободные понадобиться.

– А что с машиной будет?

Честно говоря, я и забыл, что мы на колесах. Это, конечно, облегчало вопрос о количестве мест.

Ася полезла к себе в сумку и удивленно сказала:

– Слушай, а я так бабки и не вытащила…

– У тебя независимые есть? Вот это отлично. У меня временно одна зелень, только сегодня выдушил из шефа. Если что, придется у тебя занять – стерпишь?

– Стерплю.

Сумку собрали. Пора было уезжать.

Я накинул куртку, аккуратно уложил во внутренний карман мобильник, подумал – и сунул в другой карман запасные аккумуляторы.

Мы вышли из квартиры, я опять медленно и обстоятельно запер все замки. Не знаю, когда смогу открыть их в следующий раз…

– Слушай, зачем куда-то ехать – у тебя надежней, чем в швейцарском банке…

– Если бы… Ладно, приободрись. Рыжуха. Пока все идет нормально.

Вздохнул я тихонько, про себя.

* * *

Дверь открыл Евгений лично. Одетый по-домашнему, но готовый к действию.

– Привет, ребята! Что случилось?

Мы молча вошли внутрь. Выглянула Ирина, но ни слова не сказала – очень, наверное, у нас были лица выразительные.

Я сразу закурила, пока мужчины разговаривали о чем-то. Потом пришла Ира, повела меня в кухню, чайком угощает. Чувствую, оттаивать начинаю.

Попыталась рассказать ей, что случилось, – не могу. Дрожу, слезы из глаз льются, икаю… Не знаю, что-то у меня сегодня все не туда. «Неадекватная реакция» называется – мне бы во время драки трястись со страху или сразу после, а я вся радостная, очумелая была, пока у Димки оружие не увидела. Вот и чаем облилась, дура…

Перепуганная Ирка мужиков позвала. Колесников сел рядом, оглаживает, успокаивает. Наконец стало мне чуть легче, говорить уже могу.

Рассказала я все, как было. А Дима добавил, что страшнее женской туфли он оружия не видел.

– Ты, Георгиевна, его в висок чувствительно угадала. Хорошо, что не в глаз, только трупа нам не хватало… Но щеку, по-моему, порвала…

– Ни фига себе! – Женька только головой помотал. – Чего это они на тебя взъелись?

– А она Иришку у них из-под носа украла… Еще пару секретов узнала по дороге, тоже не очень пригодных для распространения…

– Ну, узнала. Понятно. Но красть-то ее зачем?!

– Наркотики, Жека. Встречные поставки, бартер – живой товар в обмен на героин.

У Батищева вопросы иссякли. Почему-то у мужчин вопросы кончаются, когда у нормального человека только начинаются. Хотя бывает и так, что женщине уже полчаса все ясно, а у него только глаза собрались вытаращиваться.

– Жека, я позвоню? – спросил тем временем Колесников.

– Там, в комнате, телефон.

Колесников ушел в комнату. А у меня после чая немного начали работать мозга – и мелькнула мысль, что неплохо было бы Иру к делу моему благородному подключить.

А состояло дело вот в чем. Днем, пока мы с Юлией в анкетах копались, начали сразу список составлять: предполагаемая жертва бизнеса и ее телефон. Причем список я готовила совершенно открыто, для работы – не переворачивать же каждый раз всю картотеку. Потом на списке можно и пометки какие-то сделать: отметить, кому дозвонились, когда и всякое такое. А когда домой в спешке собиралась, на минутку список в карман сунула, чтоб не потерять, пока порядок навожу, – хотела потом в папку переложить, но забыла. Так листок этот в кармане и болтался. А вот сейчас пригодился.

– Смотри, Ириша. Вот это – девочки, которые то ли уехали, то ли вот-вот уедут. Я собиралась их обзвонить и предупредить, чтобы в Махден раздумали уезжать, но, кажется, мне в ближайшее время не до того будет… Можешь ты за меня поработать?

– Могу, конечно.

– Назовись любым именем, скажи, что сотрудница новая. Тебе, мол, поручили, вот ты и звонишь.

– Да ладно, можешь не учить вранью – ученая.

– Ну хорошо, сама придумаешь.

– А чего там придумывать – скажу, что это про меня была статья в газетенке, сразу прислушаются.

– И не побоишься?

Она только плечом шевельнула.

– А откуда взяла фамилию, телефон?

– Добрые люди дали, из фирмы ИФЦ. А разве не так было?

Я только посмотрела на нее и покачала головой. Вот отчаянная!

Появился Колесников – морда довольная.

– Можем ехать, королева Анна!

– Опять ехать? Мы же тут ночевать собирались… Далеко?

– Не очень. В сад.

– Опять жука собирать?

– Если очень повезет. Поторопись.

– Слушай, Дима, мне переодеться надо. Я грязная вся – в лужу падала…

– Я тебя и такую люблю.

Я вздохнула. Первый раз услышала от него слово «люблю» – и то в такой фразе… ни к чему не обязывающей.

– Ладно, поехали. Ирочка, я на тебя надеюсь…

– Не беспокойся. Сможешь – позвони.

Ира звонко чмокнула меня в щеку. Мужики обменялись рукопожатиями – и мы спустились к машине. В руках у Колесникова теперь была пара книг и видеокассета. Я поняла, что ради нее мы и приезжали.

– Ты кому звонил? – спросила я, усаживаясь поудобнее.

– Пристегнись. Шефу своему – Ивану Иванычу.

– Господи! Да неужели же ты так ничего и не понял? Как тебе вообще такое в голову пришло?!

– После долгого размышления – ночь и день думал. Просто другой защиты у нас сейчас нет. Тем более что моя фирма меня пока еще ни в каком неверии не подозревает. Они кинутся помогать своему сотруднику, у которого в руках и в голове все результаты расследования, а рядом – главный свидетель. А разве нам сейчас помощь не нужна?

– Нужна-то нужна…

– И все. Хватит сейчас об этом. Удастся спрятаться – всю логику изложу со схемами и диаграммами, пока отсиживаться будем. Под вишнею, под черешнею…

– Ну раз хватит… Тогда скажи-ка мне, братец, куда едем-то?

– Отвечаю. Сначала я думал податься к матери моего дружка, погибшего в Чернобыле. Она живет в Корчагах – полтора часа на электричке, два на машине. Но шеф отсоветовал – связь больно плохая и далеко. Если случится что, они на помощь тоже только через два часа доедут. Существует вероятность, что спасать тогда уже будет некого…

– Какая у вас работенка все-таки гнусная – свою гибель с точки зрения вероятности рассматривать!

– У некоторых работенка еще чище…

Сил обижаться или выяснять отношения у меня не было, я просто махнула рукой. Да и какое мне дело, в конце концов, что он думает о моей работе? Тем более что с сегодняшнего вечера я уже, считай, безработная… Ничего, найду что-нибудь…

Невозмутимый Колесников продолжал:

– …например, у тех, кто нам с тобой эту гибель готовит. Вот поэтому шеф мне велел ехать в его садовый домик. Знаешь Сады у Химтеха?

Кто же их не знает? Десять лет назад сразу за Химтехом – НИИ тонкой химической технологии – город кончался. Дальше шла широкая балка, а за ней – поля. Вот на склоне этой балки и устроили когда-то первый в городе садовый кооператив. С тех пор место так и называлось – Сады. Это потом уже протянули через овраг этот дамбу с мостом посредине для пропуска ливневых и паводковых вод, а на месте полей вырос очередной жилой массив – Новоалексеевка, и Сады оказались посреди города…

– У старика садик самый крайний, уже почти в овраге. Первые дома Новоалексеевки в добрых двух километрах от него, и в стороне. Место тихое.

Вдруг раздался странный приглушенный звук. Я думала, это что-то в машине, но он полез во внутренний карман куртки и вытащил телефон.

– Да, я… Угу… Длинный?.. Понятно… Спасибо, старик. С меня бутылка. А пока добрый совет – забирай гостью и мотайте куда подальше… Не шути с этим! Ну, смотри… Ладно, что-то прояснится – перезвоню.

Покачал головой. Помолчал. Решал, наверное, доводить до меня информацию или не бабьего это ума дело.

– Вот, Асенька, свежие новости у нас.

– Приятные?

– Увы…

Кажется, последней приятной новостью в моей жизни была премия в понедельник. А потом жизнь пошла как в сказке – чем дальше, тем страшней…

– Хвост за нами. Женька с балкона увидал – «Жигули». Ему показалось, вишневая «пятерка»…

– Откуда?! Как они могли нас найти?

– Сам думаю – и самому не нравится. Если они нас засекли возле Женьки, значит, его квартира им известна и ребята под угрозой. Если раньше – значит, мы их вывели на Женькин дом, а может, и на мой… Все плохо.

– Так что делать? Опять будем драться?

– Ну, они не нападают пока. Ждут, наверное, пока куда-то приедем, еще что-нибудь выследить надеются, а потом уж брать.

– Так, может, бросим машину и уйдем через дворы и подъезды?

– Нет, мы сделаем иначе…

Ах, какой тон! Ну просто Наполеон планирует сражение при Аустерлице! Или князь Голенищев-Кутузов Смоленский со своими приближенными в Филях…

А Дима, пока я ему всякие прозвища придумывала, начал странные маневры: то разгонялся, то притормаживал – и все косился в зеркало. Наконец остановился у какого-то кафе – не прямо, а чуть дальше, уже в тени, – и набрал номер на мобильнике:

– Иван Иваныч? Рад, что застал вас. Да, я… Обнаружили слежку – «ВАЗ-2105» вишневого цвета. Два человека… Нет, номер не разглядел, далеко держатся… Понятно… Вроде… Хорошо. До связи. Ася, так сколько, говоришь, у тебя с собой денег?

– Достаточно. Если на доллары – сто двадцать где-то. А что?

– Надо по городу покататься, купить кое-что. Тебе колготки нужны, а если найдем в такое время – и кроссовки. У меня сигареты почти на нуле, да и заправиться пора… И перекусить не помешает.

– На такое хватит. Только давай и в самом деле с колготок начнем. Терпеть не могу в рваных ходить.

* * *

«Лучше перебдеть, чем недобдеть», – в который раз повторил про себя Кононенко старую истину. Ведь собирался же за Иващенко послать только одну машину, но в последнюю минуту решил перестраховаться – и правильно сделал. Самое страшное – недооценить противника. Вот тебе и маленькая, вот тебе и тоненькая! Отбиться смогла, мужик какой-то влез в драку – и он же ее увез. Отделал ребят и на их машине уехал! И откуда только взялся?!

Правда, такого варианта не просчитал – думал о милиции и Ашоту велел не ввязываться, только наблюдать и информировать. Может, и промахнулся: если бы вовремя вмешались ребята, возможно, сейчас уже беседовали бы с этой рыжей и ее защитничком. С другой стороны, пару точек уже засекли, а там, глядишь, и на главное укрытие выйдем, где она Гончарову прячет. Это же не профессионалы, где они безопасных баз наберутся…

Точно, дилетанты, и не самые умные. Только что Ашот опять на связь выходил – катаются по городу на угнанной машине как ни в чем не бывало. И рыжая, похоже, добровольно за ним следом ходит. Знакомый?.. Может, тот, о котором Хозяйка говорила. Тогда, выходит, не поссорились они. Потому и возле дома оказался – встречал после работы. Это немного меняет дело. Вдвоем могут надумать что-то осмысленное.

Сейчас парочка уехала, забрав с собой какие-то книги, от старого дома на углу Киевского проспекта и улицы Болотникова. Зачем им в такой момент книги? Или совсем успокоились и расслабились? Ашот с Виктором не видели, куда именно заходили эти двое. Но вышли они через полчаса, не больше…

Размышления прервал новый звонок.

– Артур Митрофанович, они заправляются возле нового цирка.

– Понял, продолжайте наблюдение…

Выходит, собираются уезжать. Хоть у «Алеко» бак и небольшой, но километров на четыреста им бензина хватит.

Далековато собрались, господа! Останавливать вас пора. Может, задействовать ГАИ через Манохина? Тормознут как миленьких на любом выезде, нечего машины угонять… Нет, нельзя: ментам они тут же все выложат, пойдет волна. Нет. Если хочешь, чтоб дело было сделано толком, – делай сам.

А ребятки пусть понаблюдают, покуда дежурная группа соберется. Сам вместе с группой отправлюсь. Очень мне с тобой, госпожа Иващенко, поговорить хочется!

Глава 44
ЕСТЬ ВРЕМЯ ЗАВЯЗЫВАТЬ ОТНОШЕНИЯ И ВРЕМЯ ИХ ВЫЯСНЯТЬ

Пока мальчишки на заправке вокруг машины суетились, Дима сходил к киоску. Принес сигареты, какой-то напиток и колготки. Почти приличного качества.

Наконец-то я смогла избавиться от рванья и влезть в целое и сухое. А он еще вытащил из сумки какой-то спортивный костюм, свой собственный, судя по размеру, и велел надеть. Я, конечно, в этих гулливеровских брюках утонула, но после элегантной светлой юбки с мокрой и грязной кормовой частью перемена была разительная. В комплекте все это произвело воистину волшебный эффект – я сразу почувствовала себя лучше. Сейчас бы еще махровые носочки и кроссовки!.. Но и так жизнь посветлела.

Правда, играло свою роль и присутствие рядом В. Колесникова. Как всегда собранного, деловитого, молчаливого. И, как никогда прежде, он мне вдруг представился абсолютно надежным и несокрушимым – как египетские пирамиды, например.

Только сейчас я сообразила, из какой неприятности он меня вытащил! И как вовремя подоспел!

Нельзя, наверное, испытывать такую чудовищную благодарность к человеку, которого только вчера поклялась больше никогда в жизни не видеть, – но вот испытываю же! Наверное, это те самые «психологические качели», о которых нам толковали на курсах: чем сильнее отклонится настроение в одну сторону, тем дальше потом качнется в обратную. А может, просто очень не хотелось, чтобы он исчез навсегда?..

– Эй, Георгиевна, о чем мечтаешь?

– Так, о разном…

– Я тоже об этом мечтаю. Смотри, что я нашел вчера.

Дима вытащил из кармана и протянул мне облатку аспирина. Нашего, татьянинского. Я повертела ее перед глазами, но ничего интересного не заметила. Мне такой когда-то предлагали, как и всем сотрудникам, с хорошей скидкой, но я аспирина не люблю – какие-то глупости с кислотностью…

– Ну? Наш аспирин, видела я его, и не раз.

– А теперь инструкцию посмотри.

– Смотрю.

– Вот тут, справа…

Инструкцию я раньше не видала. По-английски, хоть бы перевод сделали, только удосужились резинкой свой штамп пришлепнуть: «MADE IN» здесь, сделано родной «Татьяной-фарм». А справа – поставщик… Ого! А поставщик-то «Махд-фармация», отделение компании «Бадр и сыновья». Ирина же говорила – Бадр! Бадр – фамилия жениха ее липового, бордельных дел мастера… Ни фига себе открытие!

– Слушай, а где ты взял эту штуку?

– В киоске купил, аптечном. Возле Водобуда.

– Там филиал, где Ленка работает. Аптечный…

– Да, ты говорила. И киоск у них фирменный.

Киоск, может, и фирменный. А может, и нет. А вот я точно дура фирменная! Ведь сама Димке все факты назвала, а без его подсказки картину сложить так и не сумела. Вот кретинка…

– Дим, это получается, что…

– Именно так и получается. Двусторонний обмен. Зелье на девочек. Бартер.

– Ира о семейном бизнесе говорила.

– Значит, бизнес более широкой. Многоотраслевой. Как у вашей «Татьяны».

– И ты все время это с собой таскаешь?

– А что тут такого – обычное лекарство. Если не знать всего остального, конечно…

– Именно. Ну что, ты сразу сбегал начальничку своему доложить?

– Погодил пока. Пусть сперва из этой истории нас вытянет, вот тогда и поторгуемся. А пока его из кресла выдергивать пора – уж слишком настойчиво за нами «пятерка» эта едет.

Дима пару раз щелкнул кнопкой – раздался еще более отвратительный звук.

– Иван Иваныч? Да, я. Преследователи становятся все наглое… Понял… Понял… До связи…

Повернулся ко мне:

– Мадам, какое вино вы предпочитаете в это время суток?

Все, ребята, съехал мой Колесников!

– Ты что? Какое вино?

– Я хочу есть. И тебе давно пора. Поедем в «Три банана». Там прилично кормят и совсем недорого. И подать могут прямо в машину.

В «Трех бананах» нас действительно обслужили и быстро, и вежливо, и недорого. Несколько минут мы просто ели, потом я вышла из машины, выбросила разовую посуду, и мы уже неторопливо и спокойно принялись за кофе – крепкий, сладкий и обжигающе горячий. А под него уже и поговорить можно было.

Первым начал Дима.

– Так, Ася. Сейчас у нас пауза. Мы на людях, тут нас не тронут, будут ждать удобного случая. Иван Иваныч велел тянуть время, пока он примет меры. Что будет через полчаса – не знаю. Не знаю, сможем ли еще нормально поговорить. Так я уж сейчас скажу, хоть момент не самый подходящий. Я после вчерашнего много думал и не смог вычислить, где правда, – в том, что тебе рассказали, или в том, что Иван Иваныч говорит. Только для нашей с тобой безопасности выгоднее, как ни странно, чтобы ты оказалась права, тогда нас защищать будет не милиция с папой Кучумовым, которому мы как кость в горле, а жулики, которым мы с нашими открытиями очень даже нужны…

Он начал закуривать и покосился влево. Я автоматически повернута голову туда же, он рявкнул:

– На меня смотри! А за ними я сам пригляжу осторожненько. Они сидят в машине, нас не слышат, но видят. Тут довольно светло от фонарей. Ты смотри на меня и улыбайся иногда.

Я вспыхнула как спичка. Орет еще!

– За какие такие заслуги тебе улыбаться?!

– Да не за заслуги, для чужих глаз улыбайся! Пусть думают, что мы спокойные, слепые и лопоухие, их не видим и удирать не собираемся.

И сам оскалился. Та еще улыбочка, видел бы он себя в зеркале. Я ухмыльнулась.

– И вот что: кончай на меня злиться, а? Ты уж прости меня за всю эту историю. Пойми, сам-то я такими категориями свои поступки не оценивал, я делом занимался, а со стороны получается – действительно врал тебе и использовал… Но поначалу я ничего особенного не планировал, так просто, думал познакомиться, ходить в вашу фирму, мне тогда казалось, что это самый легкий и простой способ задание выполнить… А дальше все само собой покатилось… Ну кто же мог знать, что привяжусь я к тебе? Что ты для меня станешь важнее любого задания? Важнее всего?

– Понятно. А если бы не привязался, все нормально и совесть тебя бы совсем не мучила?

– Если бы не привязался, остались бы мы просто деловыми знакомыми и не за что было бы совеститься. Не пытками же я из тебя сведения добывал, сама говорила что хотела. Ладно, как говорится, история не знает сослагательного наклонения. Вышло вот так – и я был счастлив по-настоящему. И мне не приходило в голову, что можно на это так посмотреть, мы ведь были вместе и делали общее дело, ты же первая из-за Иры взвилась… А сейчас тошно мне, очень плохо и одиноко. Не могу я без тебя, Рыжая.

– Ну, это не смертельно… Пройдет.

– А я не хочу, чтобы проходило. Я понимаю, с твоей точки зрения – я скотина. Но попробуй и ты меня понять. Я считал, что правильно поступаю, справедливое дело делаю…

Я чуть не вылила на себя кофе.

– Правильно?! Справедливо?! Ты хоть раз попытался соразмерить эти вещи: чувства, привязанность, долг – и какие-то там интересы каких-то фирм?!

– Но я-то не интересы фирм отстаивал, я преступников разоблачал!

– Неправедными путями праведное дело делать?! Цель оправдывает средства?

– Ну, знаешь! Ты очень быстро стала для меня самоцелью, независимо от всего прочего. И потом – не было у меня никаких оснований не верить этим людям. А ты завелась, потому что наслушалась всяких слухов…

– Слухов, да? А вот тебе еще слух: твою СИАМИ Арсланов финансирует!

– Вот как? Ну тогда все сомнения отпадают. Но я и без этой информации после вчерашнего… разговора… к тому же почти пришел. По всему получилось, что они жулики, а ты правду говорила.

– А я, должна тебе заметить, всегда говорю правду. Особенно если это моих внутренних проблем касается… И что же произошло такого экстраординарного, что ты смог мою правоту признать?

– Просто попробовал как следует поработать собственной головой.

– По твоему виду судя, для тебя это нечастое и непривычное занятие…

– Не надо ехидничать. Я ведь признал, что был неправ, прощения попросил – думаешь, легко это, когда никакой сознательной полости за собой не чувствуешь? Не надо меня ногами топтать.

– А меня, значит, можно?!

Дорогие мужики, какие же вы все одинаковые! Как вам хочется только одного: чтобы мне, любимому, было хорошо. Всегда только «мне» и никогда «тебе». Легко жить, когда больше всего себя любишь, о себе одном думаешь. Удобная позиция, что и говорить…

Ладно, смиримся и с этим. Закончим сегодняшние дела, и хватит. Пусть считает, что я его простила.

Я допила кофе, поставила пустой стаканчик на приборную доску, обернулась назад, вытащила свою сумку. Подкрасилась.

– Дима, вот, – я протянула ему пресловутый конверт с премией. – Думаю, тебе должно хватить. Себе я тоже взяла немного. Как сможешь, отдашь. Пока.

И потянулась к дверям.

– Немедленно сядь! Не смей шевелиться, дура! Тебя и так на мушке держат!

И совершенно железные пальцы вцепились в мою левую руку.

– Эй, полегче! Мне больно!

– Я отпущу тебя. Пообещай только, что будешь сидеть спокойно, пока мы до места не доберемся.

– Пусти! И не хочу я ни в какое место, вези меня домой!

Мы еще толком не отъехали от кафе, когда мявкнул мобильник.

– Да! Хорошо. Еду.

Лаконично, ничего не скажешь. Но больше я ничего не узнала. Ехали мы явно не ко мне, но выскакивать на ходу почему-то желания не возникало. Успею еще.

Дима присвистнул. Пару раз лихо повернул, по-моему, не совсем по правилам. И лицо у него оживилось – не так уж, значит, я ею ногами истоптала. Ну погоди, открой только рот!

– Анна Георгиевна! Ты что, украла у них «Кохинор»?

– Терпеть не могу чертить.

– Я имею в виду алмаз.

– С чего это ты такое интересное заключение сделал?

– А с того, что теперь нас преследуют две машины.