Текст книги "Обитель зла"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Корнелл Вулрич,Норберт Дэвис,Ричард Сэйл,Фредерик Небель,Карлтон Стивенс Монтеньи,Рауль Уитфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

И жертвой этой была Джин Эллери, лежавшая связанной, с кляпом во рту, и устремившая бессильный взгляд на разъяренное лицо женщины-кошки. Малышка со спокойным мужеством готовилась встретить смерть, а именно – погибнуть от удара ножа. Но я успел прервать его смертоносный маневр.

Женщина-кошка отшатнулась назад, понося меня последними словами. Ее губы дрожали, глаза горели огнем, а речь походила на жуткий рык разъяренной кошки. Нож валялся теперь на полу, почти возле моих ног. Зеленая рукоять была мне знакома: это мой собственный старинный клинок с жадеитовой рукояткой, похищенный из моей квартиры. В этот момент на пороге комнаты возникла тень, и чей то голос прокричал:

– Руки вверх, Эд Дженкинс!

Женщина-кошка издала радостное восклицание.

– Благодарение Господу, господин офицер, что вы добрались так быстро!

Послышалось шарканье множества ног, показались чьи-то пялящиеся на меня лица, сверкающие полицейские щитки, блестящие пистолеты. Я почувствовал, как меня схватило сразу несколько рук и на моих запястьях защелкнули наручники, а в шею мне уперлись пистолетные стволы. И тотчас же, толкая и лупя что есть силы, меня поволокли вниз по лестнице в библиотеку.

Женщина-кошка следовала рядом, рассыпая комплименты офицерам, восхваляя их храбрость и оперативность и изрыгая уничижительные эпитеты в мой адрес.

И тогда-то в проеме двери появился X. Ф. Мортон, одним взглядом своих серых стальных глаз оценивший всю ситуацию. Он бросил шляпу и перчатки на стул, приблизился к письменному столу и сел за него, глянув поверх очков сначала на офицеров, потом на женщину-кошку и под конец – на меня.

Один из полицейских толкнул меня в направлении открытой парадной двери.

Адвокат предостерегающе воздел руку.

– Одну минуту, – произнес он, и властность, проступившая в его голосе, заставила всех в комнате буквально застыть на месте. – Что тут происходит? – задал он вопрос, и с этими словами его пальцы опустились на стол и забарабанили: туки-тук-тук, туки-тук-тук, туки-тук-туки-тук-туки-тук-тук.

– Давай, пшел, урод! – пробурчал мне все тот же полицейский, резко выпихивая из дверей.

– Заткнись, идиот! Это же личный адвокат самого мэра! – шепотом предостерег его другой офицер, затаскивая меня обратно, так что я оказался прямо перед лицом тех, кто меня арестовал.

Слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. В комнате неистово зашептались, потом быстро возникла напряженная тишина.

– Это Эд Дженкинс, сэр, – сообщил один из полицейских, похоже, главный здесь. – Мошенник-Фантом, сэр, пойман в этом доме, откуда он ранее похитил девушку и украл ожерелье, а теперь замыслил еще и убийство.

Серые глаза адвоката остановились на мне.

– Если вам есть что сказать, Дженкинс, самое время это сделать.

Я кивнул.

– Эта девушка, ну, Джин Эллери… Она дочь Артура С. Холтона.

Пальцы разом перестали барабанить и схватились за крышку стола.

– Что?!

Я опять кивнул.

– Все были убеждены, что у него родился мальчик, который умер вскоре после рождения. В действительности же ребенок – девочка, и она выжила. Эта девочка и есть Джин Эллери. Нечистый на руку докторишка помог подменить ребенка, хорошенько нагрев на этом руки. Вся операция была задумана сиделкой, мисс Хэтти М. Хэйр. Следов умершего мальчика ни за что бы уже не нашли. В сущности, будущее ребенка оказалось всецело в руках доктора еще до рождения. Когда обстоятельства сыграли сиделке на руку, она применила свою исключительную осведомленность и все присущее ей хитроумие. Девочку она взялась воспитывать сама, назвавшись ее теткой, притом единственной родственницей. В свое время всему этому предстояло стать достоянием гласности, но главным виновником должен был оказаться доктор. Свое непосредственное участие в этом деле Хэтти М. Хэйр собиралась сохранить в секрете.

Однако доктору стало известно о ее намерении выставить его козлом отпущения. Он располагал одним документом, который подписала сиделка. Документ этот мог разрушить весь план мисс Хэйр. И доктор использовал его с целью постоянного шантажа.

Хэтти М. Хэйр приняла решение заполучить этот документ и, объявив девушку истинной наследницей баснословного состояния нефтяного магната, задействовать опекунский фонд, созданный Артуром С. Холтоном для того, чтобы воспитать своего ребенка должным образом. Впоследствии девушка должна была унаследовать значительную часть состояния магната и, конечно же, непременно вспомнить о своей милой тетушке (как о ближайшей и дорогой родственнице) и щедро возместить ей расходы на оплату усилий так называемых юристов и детективов. Последние «установили» бы факт подлога, что позволило бы Джин занять подобающее ей место в свете и восстановиться в своих правах.

Однако потом произошло непредвиденное. Артур С. Холтон вдруг оказался увлечен этой сверхконспираторшей, мисс Хэтти М. Хэйр. Он предложил ей стать его женой и даже составил завещание в ее пользу, а также застраховал жизнь, вручив мисс Хэйр свой полис.

Девушка перестала быть ключом к богатству, сделалась досадной помехой. Ее следовало устранить. Сам Артур С. Холтон также должен был теперь умереть, чтобы мисс Хэтти М. Хэйр смогла незамедлительно стать обладательницей всего его состояния. Однако непреодолимым препятствием по-прежнему оставался документ, некогда подписанный самой Хэтти М. Хэйр и превращавший ее в преступницу, – документ, свидетельствовавший о ее причастности к случаю с подменой детей. Если бы доктор признался в этом на суде, ее участь была бы решена.

Доктор Дрейк потребовал немалых денег – за свое молчание и за документ. Он настаивал, чтобы всю внушительную сумму ему заплатили наличными. Мисс Хэйр с присущей ей изворотливостью решила использовать меня в качестве орудия для добывания денег, а также с целью устранения со своего пути девушки, как, по всей видимости, и человека, стоявшего меж нею и богатством. Я должен был разыграть кражу дорогостоящего колье, которое, естественно, было застраховано, а вся сумма страховки в случае кражи выплачивалась мисс Хэйр. Она также вовлекла меня в похищение девушки, которое на деле должно было стать убийством. Мне еще оставалось публично пригрозить мистеру Холтону, а потом меня обвинили бы в его убийстве – мой кинжал обнаружили бы торчащим из его груди. И таким вот образом мисс Хэйр и намеревалась расправиться с человеком, который завещал в ее пользу свое состояние, купить молчание доктора, знавшего, что она преступница, и умертвить единственную наследницу, а всю ответственность за содеянное возложить на меня, отдав в руки полиции.

У меня имеются доказательства. Я располагаю признанием, подписанным этой женщиной. Доктор Дрейк подтвердит все сказанное мной. Гарри Этмор тоже… Она убегает, хватайте ее!!!

Женщина-кошка поняла: ее игра проиграна. Она осознала, что на ее шее затягивается петля и что у меня действительно есть все доказательства, а бывшая «племянница» станет свидетельствовать против нее. Она бросилась прочь из комнаты, а дубинноголовые полицейские, висевшие на мне, лишь вытаращили на нее глаза.

Открыв рты, они тупо наблюдали, как она удирает, причем ни один из этих восьми или десяти молодцов, державших меня своими неуклюжими руками, даже не попытался кинуться вдогонку. Тем временем женщина-кошка, эта изощренная преступница, выбежала из дома и скрылась в ночи.

X. Ф. Мортон взглянул на меня и улыбнулся.

– Полиция, Дженкинс, как всегда на высоте положения, – сказал он.

Потом обернулся к полицейским:

– Отпустите его.

Офицеры неловко переминались с ноги на ногу. Тот из них, что всеми руководил, собрался с духом и, козырнув, доложил:

– Он же известный преступник, за голову которого назначена награда. Это просто сущий дьявол, сэр.

Мортон забарабанил пальцами по столу.

– Какое обвинение вы можете ему предъявить?

Офицер выпалил:

– Кража ожерелья у мистера Холтона и проникновение в его дом, сэр.

– Я снимаю эти обвинения, – категорически прозвучало из дальнего конца комнаты.

Я повернул голову и увидел Артура С. Холтона. Он уже успел одеться и теперь присоединился к нам.

Полицейский не сдавался:

– Похищение юной леди и удержание ее в качестве заложницы. Если она оставалась с ним против своей воли, то это удержание. Она ведь ни за что бы не осталась с ним по собственному желанию, не поставив при этом в известность своих родных.

Сказано было крепко. Я почти услышал, как Джин глубоко вздохнула, собираясь сказать то, что сделает меня свободным, но навсегда погубит ее репутацию в обществе. Но она и слова вымолвить не успела.

– Вы заблуждаетесь. Эту девушку никто не похищал. Дженкинс не мог видеть ее прежде.

Полицейский ухмыльнулся во весь рот.

– Тогда, надеюсь, вы не сочтете за труд сообщить мне, где же она находилась, пока происходила вся эта кутерьма и мы чуть ли с ног не сбились, разыскивая ее?

Мортон улыбнулся с подчеркнутой учтивостью.

– С удовольствием. Она находилась в моем доме, будучи гостем моей супруги. Почувствовав, что интересы девушки могут быть ущемлены, а ее жизни угрожает опасность, я предложил ей остановиться у меня инкогнито.

Возникла напряженная пауза.

Девушка вздохнула. Тикали часы. Было слышно тяжелое дыхание дюжих полицейских.

«Туки-тук-тук, туки-тук-тук, туки-туки-туки-тук-тук», – барабанил по столу адвокат.

– Офицер, отпустите же наконец этого человека. Снимите с него наручники. Снимите… с него наручники… Слышите?! В Калифорнии у вас против него ничего нет.

Словно под гипнозом, офицер извлек ключ и вставил его в замок наручников, прочие полицейские отступили в сторону, и я вновь стал свободным человеком.

– Доброй ночи, – сухо пожелал адвокат, не сводя с офицеров своих стальных глаз.

Пристыженные офицеры гурьбой вывалились из комнаты.

Джин бросилась мне в объятия.

– Эд, ты вернулся ради меня! Ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти мою, наказать злодеев и вернуть меня отцу! Эд, дорогой, таких, как ты, больше в мире нет!!!

Я похлопал ее по плечу.

– Ты была классным партнером, Джин. Говорю как есть, – сказал я. – Но сейчас тебе лучше обо всем этом забыть. Дочери знаменитого миллионера нечего делать в компании с мошенником.

Артур Холтон приблизился и протянул мне руку.

– Я был словно одурманен, эта авантюристка совсем вскружила мне голову, если не сказать хуже. Я до сих пор не могу осознать всего происшедшего. За последние несколько минут события развивались настолько стремительно, что… пожалуй, я лишь это и помню. Мне никогда не расплатиться с вами за то, что вы сделали, Эд Дженкинс. Я прослежу, чтобы ваше доброе имя было восстановлено и любые обвинения во всех штатах сняты. Теперь, когда вы свободный человек и вновь стали достойным гражданином общества, у вас есть право на полноценную жизнь, – тут он взглянул на Джин. – Вы ведь останетесь у нас, в качестве моего гостя?

Я покачал головой.

Вполне естественно, что сейчас они испытывают по отношению ко мне чувство благодарности, находясь в слегка приподнятом и сентиментальном настроении, так как все закончилось столь благоприятно. Однако уже завтра ими, вероятнее всего, будут руководить эмоции совершенно иного рода.

– Полагаю, что мне пора, – проговорил я, направившись к дверям.

– Эд! – раздался крик девушки, настолько пронзительный, что у меня чуть сердце не разорвалось. – Эд, ты не уйдешь!

Словно отвечая на эти слова, я топал вперед. Черт возьми, да неужели из-за скверного освещения мои глаза словно влажным туманом застилает?! Или Эд Дженкинс, Мошенник-Фантом, которого знает и боится полиция двенадцати штатов, превращается в слезливую старушенцию?

И тут две мягкие руки обвились вокруг моей шеи, и я ощутил на своей щеке нежный поцелуй; теплые губы что-то прошептали мне на ухо.

Рванувшись, я высвободился и побрел во тьму. Она еще ребенок и вдобавок дочка миллионера, нефтяного магната. Я же всего лишь мошенник. Дальнейшее развитие наших отношений не принесло бы ей ничего, кроме горя, впрочем, и так уже все слишком далеко зашло…

Я перепрыгнул через кусты, обогнул дом и зашагал прочь, удаляясь от уличных огней в обнимку с тенью, которую отбрасывала стена. Из комнаты через полуоткрытое окно до меня долетел монотонный перестук: туки-тук-тук, туки-тук-тук, туки-тук-туки, туки-тук-тук.

X. Ф. Мортон размышлял.

The Dilemma of the Dead Lady
Cornell Woolrich

Признанный мастер «чернухи» Корнелл Вулрич (1903–1968) написал сотни рассказов, но счастливых финалов в них почти нет.

Трудно было выбрать рассказ для этой антологии, ибо большинство персонажей автора – тени серого на сером фоне. Персонажи, с которыми идентифицирует себя читатель, вдруг оказываются убийцами или попадают в жизненный тупик. Служители правопорядка, полисмены – зачастую фашиствующие молодчики, садисты, с наслаждением пытающие подозреваемых. Милые девушки с ангельскими личиками полны корысти и лжи. Даже ситуации, в которых напрашивается оптимистическая концовка, Вулрич завершает тусклой пустыней, лишенной надежды, радости и любви.

История «Дилеммы мертвой леди» была непростой. Вдохновленный круизом, совершенным вместе с матерью в 1931 году, Вулрич переработал свои воспоминания в жуткое повествование. Обычно он сваливал несчастья на порядочных людей, но здесь центральный персонаж сюжета такой подонок, что читатель вправе считать, что он вполне заслуживает постигшие его беды.

Впервые опубликованный 4 июля 1936 года в «Еженедельнике детектива», рассказ затем был переименован в «Сундук» для книги «Голубая лента» (1946), а его автор взял псевдоним Вильям Айриш. Перерабатывая рассказ в радиоспектакль, Вулрич почему-то снова изменил название («Работа? Для дураков!»). Спектакль в эфир не вышел, но сценарий опубликовали в мартовском выпуске «Журнала детективов Эллери Квина» 1964 года.

Дама, валет…
Корнелл Вулрич

1

Уже давно рассвело, но странные молочно-белые уличные фонари Парижа еще светились за окном гостиничного номера Красавчика Шермана. В его комнате тоже горел свет, а сам он готовился к отъезду со скоростью курьерского поезда. Билет на пароход лежал в конверте на комоде. Выдвинутые ящики комода чудом удерживались в корпусе. В середине комнаты зиял здоровенный шкаф-сундук с откинутой крышкой. Красавчик сновал между комодом и сундуком и собирал вещи.

Красавчик Шерман, естественно, красавец. Если, конечно, вам такой тип красоты по душе. Женщины обычно на его внешность весьма падки. И это часто приводит к тяжкому разочарованию. В итоге они, конечно, понимают, что жестоко ошиблись, но поезд уже ушел. Унося с собой Красавчика Шермана. Однако и он от них натерпелся. Путаются в ногах, бестолочи, того и гляди, выкинут какой-нибудь финт… Вот хотя бы эта коротышка… как ее… черт… Да какая разница, как ее зовут! Он ее все равно больше не увидит. Вовремя она подвернулась – как раз, когда он освободился в отеле «Лоншан» – точнее, не она, а ее сбережения. И ее работа у ювелира на Рю-де-ла-Пэ. Красавчик криво усмехнулся, вспомнив все свои усилия: звонки утром и вечером, рестораны, всякое там донкихотство да донжуанство… Что ж, добыча того стоит. Он вытащил из нагрудного кармана небольшой сверток, развернул его и поднял к свету жемчужное ожерелье. Жемчуг был калиброван по размеру и застегивался пряжкой с бриллиантом. В Нью-Йорке он эту штуковинку пристроит, благо и каналы свои имеются.

А какую лапшу он вешал ей на уши, чтобы она показала ему эти побрякушки!

– Позволь, я лучше посмотрю на тебя, дорогая… – Этак с замиранием сердца. И не отрывая от нее взгляда. Пока наконец не почувствовал, что дело в шляпе. – Очень неплохой жемчуг. Давай прикинем на твоей милой шейке.

– Что ты, что ты, мне это запрещено! Я имею право продавать только золото: портсигары, зажигалки…

Но разве могла она устоять перед его просьбой! Бросив беглый взгляд в сторону закрытой двери кабинета мсье хозяина, она поднесла ожерелье к своей шее.

– Позволь, я застегну застежку… Повернись к зеркалу… Вот так…

– Нет-нет, не надо…

Как-то получилось, что ожерелье упало, он поднял его и вручил своей даме. Они стояли у конца длинной витрины с разных сторон. Когда ожерелье вернулось на бархатный лоток, дельце было обтяпано. Всего делов!

Красавчик уже полностью оделся, натянул даже шляпу, только башмаки не нацепил. Расхаживал в носках, стало быть, бесшумно. И вовсе не потому, что хотел смыться из этой дешевой ночлежки, не заплатив. И не из-за какой-нибудь дурацкой щепетильности. Сколько раз он удирал из гостиниц под носом у сонных тетерь, которых они называли консьержами! Но в этот раз Красавчик расплатился с улыбочками и прибауточками. Надо провернуть отъезд без сучка без задоринки. Семьдесят пять тысяч больше, чем гостиничный счет. Во франках вообще звучит как номер телефона. Кроме того, Красавчику здешние тюрьмы не приглянулись. От них за квартал разит. И еще одно. Здесь не взойдешь на борт, как в Нью-Йорке. Пять часов на поезде, не хотите? А телеграмма прибудет в Шербур намного раньше. Так что лучше расстаться друзьями. С кем можно, во всяком случае. Конечно, администрация отеля вряд ли сообразит, что его надо ловить в Шербуре, но в полиции, куда они могут обратиться, Наверняка сопоставят с его исчезновением случившуюся одновременно кражу жемчугов.

Шерман присел на край кровати и подобрал правый башмак. Вытащил из-под матраса крохотную отвертку, отвинтил каблук. Полый укрепленный каблук оказался тайником. Красавчик засунул туда ожерелье. На этом берегу таможня ему не угрожает, а до Нью-Йорка он придумает что-нибудь понадежнее.

Шерман приладил каблук, но завинтить его не успел. В дверь постучали! Красавчик замер, но тут же вспомнил, что заказал переноску сундука. Облегченно вздохнув, Шерман прошерстил свой запас французских слов и скроил фразу:

– Рано, еще десять минут!

Но стук возобновился. Не громче, но чаще, лихорадочнее.

– Бебе, это я, открой!

Красавчик похолодел и мгновенно взмок. Если б он промолчал, она помолотила бы в дверь да ушла. Черт его дернул за язык!.. Теперь попался. Если не открыть, она, чего доброго, поднимет на ноги весь отель. Ни к чему Красавчику такая реклама. А эта девка, даже если бы Шерман не стибрил жемчуга, все равно могла стать опасной. Он ведь прикарманил ее денежки.

Что же делать? Надо как-то от нее отмазаться, протянуть время… Красавчик спрятал отвертку, сунул ноги в башмаки и, не зашнуровав их, подошел к двери. Открыв ее, он встал в дверях так, чтобы загородить комнату.

Конечно, она в истерике, в глазах слезы.

– Бебе, почему ты не пришел, что случилось? Я чем-то провинилась перед тобой?

– Зачем ты сюда приперлась? – зло зашипел Красавчик. – Я говорил тебе – в гостиницу не заявляться!

– Меня никто не видел, консьерж спит. Я по лестнице поднялась… – Она смолкла. – Ты одет? В такой час? Куда ты собираешься?

– Я только что вошел, – попытался сблефовать Шерман, но она уже заглянула в комнату, возможно, в поисках подлой разлучницы. Вместо женщины увидела сундук и тихо ахнула. Красавчик мгновенно зажал ей рот и втащил в номер, захлопнув за собой дверь.

Тут он ее выпустил и спокойно произнес:

– И не с чего паниковать. Небольшая деловая поездка. Послезавтра вернусь.

Но она уже прыгнула к комоду и схватила конверт. Он выдернул конверт из ее руки, но девушка уже поняла, что к чему.

– Послезавтра? Из Нью-Йорка?

Другой на месте Красавчика Шермана, возможно, смутился бы. Но не Красавчик.

– Нью-Йорк. Ну и что? Может, ты думала, что я на тебе женюсь? Мы даже разговариваем на разных языках.

Она покачнулась, но тут же пришла в себя.

– Чтобы выкачать мои деньги, тебе хватило французских слов. Вернешь до последнего су! Какой подлец! Я иду в полицию!

Она бросилась к двери. Он кинулся за ней, споткнулся о ковер, но все же догнал и схватил. Из ее руки выпал ключ, и Красавчик пнул его под кровать.

– Иди, иди… – прошипел он.

Он снова отпустил ее, но она, казалось, примерзла к месту. Проследив за ее взглядом, Красавчик увидел, что каблук отскочил, и жемчуг предательски вывалился на пол. Женщина быстро нагнулась, но он и тут ее опередил, отбросив ожерелье ногой. Все же она успела заметить что-то для него неприятное.

– Номер двадцать девять, тот, что я тебе показала! Боже мой, когда тебя поймают, меня обвинят в соучастии! Меня посадят в Сен-Дазар!

Красавчик в жизни никого не убивал. Но куда тут денешься? Может быть, она еще спасла бы свою жизнь, притворившись послушным барашком. Может быть, он сумел бы выпутаться, будь он спокойнее и рассудительнее. Но они оба обезумели, попав в эту непредвиденную ситуацию. Она сделала то, что решило ее судьбу: рванулась к двери с криком о помощи. И он сделал то, чем легче всего можно было оборвать ее вопль. Взмахнув ожерельем, он накинул его на ее шею и сдавил. Нанизанные на прочную платиновую проволоку жемчужины вдавились в шею. Она задергалась, принялась дико извиваться, размахивать руками, пытаясь оторвать от шеи смертную удавку… Жемчужины так глубоко вдавились в горло, что стали размером с булавочную головку. Он опомнился, стал разжимать пальцы. Поздно. Она рухнула к его ногам. Лицо черное, глаза выпучены, язык вывалился… Зрелище не для слабонервных. Готова. Убита предметом роскоши, украшением, предназначенным для того, чтобы доставлять радость.