Текст книги "Обитель зла"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Корнелл Вулрич,Норберт Дэвис,Ричард Сэйл,Фредерик Небель,Карлтон Стивенс Монтеньи,Рауль Уитфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

9

Кардиган взобрался по кособокой скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж древнего дома на Джоки-стрит. Он понятия не имел, чего ожидать, и с минуту простоял в нерешительности, прежде чем постучать в дверь. Затем все-таки постучался. В комнате послышались быстрые шаги, затем дверь распахнулась, и на пороге появился широко ухмылявшийся Финк. Он втащил Кардигана внутрь, захлопнул дверь и запер ее на ключ.

– Приземляйся, Джек, – пригласил он радушно. – Хлебни глоток.

Кардиган прошел к столу, повалился на стул и плеснул виски в стакан. Поднял его.

– То самое, что сейчас нужно. – Выпил до дна. – Итак?

Финк энергично потер себя рукой по бедру.

– Ну, Кавалло с его бандой все полягут. Черт, вот уж нам повезло! В смысле, я подобрал Гэтса, и мы себе спокойненько двинулись на ферму. И вдруг мне стукнуло: а не висит ли у нас на хвосте один из бойцов Кавалло? Я засек спортивное купе, но сделал вид, будто вовсе его не вижу. Свернул к ферме и стал на проселке, жду. Он маленько притормозил, а затем рванул дальше.

Тогда я довез Гэтса до фермы, оставил его с ребятами, а сам вернулся и засел в зарослях у шоссе. Часа не прошло, вижу: останавливается большой спортивный автомобиль, из него вылезает человек. Не кто иной, как Бернс-Обезьяна. Я руки в ноги – и на ферму. Готовим ловушку. Я опустил на окнах шторки, а в комнате оставил свет. Затем мы с ребятами смылись и затаились в кустах с винтовками.

Чуть погодя подгребают эти уроды, Обезьяна и Кавалло, а с ними Берт Джир и еще шестеро. Тихонечко подбираются к дому, и Обезьяна ощупывает дверь. Она открыта. Он оборачивается к своим, что-то им шепчет, и они собираются в кучу. Затем вышибают дверь и вваливаются внутрь, паля что есть силы. Сообразить не успевают, что к чему, как Гэтс начинает лупить из винтовки и загоняет последнего из тех болванов в дом. Тут они видят, что попались, и хлоп дверью.

Мы окружаем дом. Я объясняю парням, что им делать. Затем уезжаю в машине, нахожу телефонную будку и звоню в полицию: мол, на ферме пальба, приезжайте. Возвращаюсь, оставляю машину чуть поодаль на шоссе. Парни мои тем временем лениво постреливали по окнам. Я им рассказал, что сделал, – и назад к шоссе. А как завидел вдалеке тучу едущих машин, я посвистел, и ребята во всю прыть пустились через лес. Мы уселись в машине и дождались выстрелов. Ну, значит, полицейские уже там, а Кавалло воображает, что это все еще мы. Тогда мы спокойно отъехали, и ребята рассыпались в городе кто куда. Только и всего.

Кардиган долго разглядывал Финка, словно видел его впервые, затем покачал головой.

– Ну, Пит, силен; я и думать не думал, что у тебя котелок так здорово варит. На ферме перебили всех до одного.

– Хм. Немало мы патронов сэкономили. Значит, полиция их таки разделала. Ну, у кого самые большие права, как не у полиции?

Кардиган вернулся в гостиницу с легким сердцем. Он отлично выспался и прочел о вчерашних событиях в экстренных выпусках утренних газет. В десять часов к нему заглянул МакБрайд. По лицу капитана было видно, что он принес ворох новостей.

– Ну что, Джек, ты уже все знаешь, а?

– Знаю.

– А вот и нет. – МакБрайд уселся и снял шляпу. – У нас крупные перестановки в верхах. Кавалло со своими крысами вчера был уничтожен. Но его зять Диорио, президент Клуба стойких, сегодня с утра как с цепи сорвался. Он схватился со своим дружком Поццо, который председательствует в муниципалитете, и во всем обвинил его. Дескать, с Кавалло расправились, потому как он слишком много знал; а расправились по приказу Поццо и Малроя. Кончилось тем, что Диорио прилюдно обвинил Поццо во всех грехах. Тот переложил ответственность с себя на госпрокурора Малроя. В разгар бучи заявился наш всезнайка репортер Кеннеди и не пропустил мимо ушей ни единого слова. Ну и грязи они там наскребли! Теперь это дело уже никому не замять. Диорио был арестован и с ходу выложил все про взятки и незаконно закрытые уголовные дела. Поццо грозился упечь его на двадцать лет за решетку, но Поццо больше ничего не в силах сделать. Он сам попался в сеть, а с ним и Малрой. Губернатор уже в курсе, и вскоре у нас будет новый государственный прокурор и новый городской глава. Такой сильной встряски в Ричмонде отроду не случалось. А ты, Джек, по-своему ей способствовал, слава богу!

– Нет, Стив, – Кардиган улыбнулся, – если быть точным, это не я способствовал.

– А кто же?

Кардиган повел плечами.

– Удача… и некий мой приятель. Давай не будем вдаваться в подробности. – Он посерьезнел. – Теперь я удовлетворен. Джо Хэнли, мой друг, отомщен. Я поклялся, что это произойдет. Делал ставку на удачу, и одно время казалось, что я просчитался. Но в конце концов везение таки пришло.

МакБрайд покивал и добавил:

– Одно удивительно: банда, которая громила Кавалло с его сворой, как в воду канула. Ни следа!

Кардиган усмехнулся:

– Я очень рассчитывал, что следов не отыщется.

– М-м-м, – задумчиво протянул МакБрайд. – Ну, и что ты думаешь делать теперь?

– Это вопрос. Вообще-то я подумывал, не открыть ли детективное агентство. Я знаю все ходы и выходы, а с управлением я покончил. К тому же мне есть где взять отличного помощника.

– И кто он?

Кардиган засмеялся.

– Возможно, Стив, ты с ним однажды встретишься.

Он имел в виду Пита Финка.

Закон без закона
Law without Law

1

Кеннеди хмыкнул:

– Значит, опять на Втором, Мак?

– Ты же видишь…

– Воистину вижу.

Старое здание участка, взорванное в ходе последней выборной кампании, заново отстроено, и кабинет капитана Стивена МакБрайда, где перед ним стоял Кеннеди, прожорливая пиранья печатного пресса, пах свежей краской, известкой и штукатуркой. Безвозвратно утрачены существенные элементы старой атмосферы, выпестованной усилиями людей и времени: пыль, потертые обои, украшенные свежими фото разыскиваемых преступников, бюллетенями, оповещениями и объявлениями…

За два дня до этого МакБрайда неожиданно и необъяснимо перебросили из сонного пригородного Пятого участка на суматошный Второй. МакБрайд воспринял перевод с естественным удивлением и с преувеличенной осторожностью, высматривая скрытые мотивы в решении нового шефа полиции города.

Примерно так же воспринял эту новость и Кеннеди.

– Просто смешно, Мак.

– Не смешнее гвоздя в подошве.

– Спроси ты меня, мудрого, неделю назад, и я предрек бы, что сохнуть и вянуть тебе на Пятом до конца дней своих, то есть до пенсии. И что сказал шеф Стробл?

– Сказал, что мы поладим.

– А еще что?

– Угостил виски и спросил о семье.

– Ну и времена! – Кеннеди в комическом изумлении воздел руки к свежевыбеленному потолку. – Господь Всемогущий, что за помрачение наслал ты на власть имущих в Ричмонде, этом вертепе беззакония?

– Прекрати придуриваться.

– Мак, старый осел…

– Прекрати называть меня ослом.

– Мак, мудрейший из мудрых, в чем дело, ты не задумывался? С чего вдруг шеф вернул тебя в родной и близкий сердцу твоему Второй участок?

– По чистоте, доброте и мудрости помыслов своих.

– Аминь.

Кеннеди молитвенно поднял руки и тут же опустил их.

– Ты, конечно, не хуже меня знаешь эту старую хитрую ливерную колбасу.

– Ну, так чего зря спрашивать?

– Тренирую тебя, натаскиваю.

– Ох, отстань. Тоже мне, тренер.

– У меня такие шутки.

– Но не круглые же сутки?

– Ха-ха-ха, – держась за щеку, как будто мучимый зубною болью, проскрипел Кеннеди. Он влез на стол, свесив ноги, и мрачно проверещал: – Мак, тебя хотят подставить. Не иначе.

– С чего ты взял?

– У меня такие подозрения, мудрейший. Только подозрения. Уж слишком вдруг, внезапно. Явно с какой-то целью.

– Как ты думаешь, насколько он крупный вор?

– Достаточно крупный.

– Достаточно, чтобы оказаться Большим Дядей?

– Знаешь… пожалуй, почти. И только почти. Все-таки не совсем.

– А кто тогда номер один?

– У меня вырисовывается идея. Если я прав, то Большой Дядя стоит за всем с самого начала. Банды сменяют одна другую, а Большой Дядя сидит себе, никому не представляется. Если он тот, о ком я думаю…

– Ну?

– Тебе его не взять.

– Да пошел ты к дьяволу, Кеннеди! Я возьму и его. Не могу отступать. У меня это уже в крови. Должен сделать – и сделаю.

– Ты, Мак, не перестаешь меня удивлять. Ума не приложу, почему ты еще не отдыхаешь в какой-нибудь уютной могилке, не обязательно своей. Но у тебя еще есть шансы последовать за Джеком Кардиганом, бедным олухом.

– Он мученик, Кеннеди.

– Что ж, почтим его светлую память… – Кеннеди надел пальто. – Я гулять иду, Мак. Счастливо оставаться.

Он вышел, оставив за собой хвост сигаретного дыма.

МакБрайд поскрипел новым креслом, зажег сигару, снова заскрипел. Чертова новая мебель, как скрипит!

Вся комната кажется какой-то странной, неестественной. Не такая, как старая. Пыли нет, но и души не чувствуется. Слишком парадная, начищенная. Даже часы стучат каким-то барабанщиком. То ли дело те, старые, спокойные… Всегда отставали, как ни подводи.

В дежурной послышался шум. МакБрайд поднял взгляд. Дверь открылась, вошли Доран и Ригалло. С ними какой-то парень скандинавского типа, на голову выше каждого из его детективов. Ступал он будто по-обезьяньи, шел свесив руки и ссутулившись. Штаны вельветовые, синяя куртка.

– Что случилось?

– Знаешь его? – спросил Ригалло.

– Впервые вижу.

Детективы пихнули парня на один из трех стульев у стены. Сидя, он еще больше походил на обезьяну – на пойманную обезьяну: согнулся, выставил вперед челюсть, руки свесил с колен.

– Кто такой? – спросил МакБрайд.

– Говорит, что Альф Нельсон, – ответил Ригалло. – Мы с Тимом сунулись в доки и застукали этого парнишку у причала «Тэйт энд Тэйт». Хотел сплавить баржу. Носовой швартов уже скинул и направился к кормовому.

– Гм… – хмыкнул МакБрайд. – Все так, Нельсон?

– Нет-т, не так.

– Врет, – комментировал Ригалло.

– Мы сами видели, – добавил Доран.

– Нельсон, лучше скажи зачем? – спросил задержанного МакБрайд. – Зачем ты это сделал?

– Я сказал, ничего я не делал. – Парень ответил довольно чисто и бегло, скандинавский акцент его был почти не заметен. – Эт-ти ребята хотят меня подставить.

– Во паразит! – рассердился Ригалло. – Нам, значит, больше заняться нечем, только таких обалдуев подставлять!

– Послушай, Нельсон, ведь это серьезное дело. – МакБрайд поднялся и подошел к Нельсону. – На воде нынче неспокойно, ты понимаешь, что мог натворить? Ригги, на барже кто-нибудь был?

– Да, спал один. Скоггинс. Мы его разбудили. Струхнул он здорово. Теперь уж ему не до сна будет.

– Значит, тебе Скоггинс чем-то насолил? – снова взялся за Нельсона МакБрайд.

– Нет. Говорю вам, я ничего не сделал. Я обнаружил, что концы ослабли, и решил подтянуть.

– Черта с два! – Ригалло стукнул кулаком по столу.

– На кого он работает, Ригги?

– Не знаю. Не спрашивали. Толком не обыскали, обхлопали только. Вот. Пистолет. Тридцать восьмой калибр.

– На кого работаешь, Нельсон? – спросил шведа МакБрайд, подходя вплотную и протягивая руку к его карману.

Тот вздернул руку, но Доран мгновенно отбил ее в сторону. МакБрайд прошелся по карманам.

– Гм… Бляха Портовой буксирной. Капитан баржи. Профсоюзный билет. Имя не соврал. Тридцать пять. Неженат, гражданство есть. Слушай, Нельсон, не тяни резину. Зачем баржу срезал?

– Не было этого, – проворчал Нельсон.

МакБрайд повернулся к Ригалло:

– Ригги, вы уверены?

– Спроси Тима.

– Уверены, уверены, кэп.

МакБрайд спрятал обнаруженные вещи в стол.

– Тим, сунь его в камеру, пусть отдохнет. Ригги, пройдемся к реке. Может, ничего в этом и нет, а может…

2

У реки было холодно, ветрено. Ангары на пирсах мрачные, громадные, а небо еще обширнее и мрачнее. И ни звезды, ни лучика во всей этой опрокинутой кастрюле неба. Река беспокойно проталкивалась к морю, поблескивая волнами в свете редких фонарей на причалах. Кое-где во тьме реки мерцали красные, зеленые, белые огоньки, доносились звуковые сигналы: колокола, гудки. Движение судов, товаров, людей, их судеб…

МакБрайд и Ригалло подошли к пятому причалу и по нему направились к барже, пришвартованной у самого его конца. Вода плескалась о сваи пирса, баржа глухо терлась о кранцы, ухала, поднималась и опускалась на волне. Прилив дал полицейским возможность без труда перепрыгнуть на борт.

В двери освещенной надстройки стоял человек и курил трубку.

– Скоггинс, – подсказал Ригалло.

– Привет, Скоггинс, – поздоровался МакБрайд. – Пригласишь?

Они зашли в каюту, Скоггинс закрыл дверь и прислонился к ней. Роста он оказался небольшого, но сам крепкий, узловатый, обветренный.

– Знаешь Нельсона? – спросил его МакБрайд.

– Да, давно знаю. В доках встречаемся, в столовке иногда. Он на Портовую буксирную работает.

– Собачился с ним когда-нибудь?

– Ни разу.

– Точно?

– Никогда. Но сегодня напугался я, это точно.

– Вот, говорят, он пытался твою баржу отпихнуть.

– Так он говорит, что нет… Хотя у меня в жизни такого не случалось, чтобы швартов ослаб. А я на реке уж два десятка лет.

– Но что могло заставить его это сделать?

Скоггинс нахмурился, потер челюсть.

– Черт, не знаю… «Тэйт энд Тэйт», компания, на которую я работаю, с Союзом рассобачилась и не принимает членов Союза. Портовая буксирная вся в Союзе. Так что без склок не обходится. Вчера Билл Кемп с нашей третьей баржи подрался с парнем из Портовой. Тот Билла штрейкбрехером обозвал. Ну, Билл ему врезал…

– А из-за чего разрыв с Союзом?

– Да черт его знает. Это их дела, хозяйские. Молодой мистер Тэйт на что-то здорово разозлился.

– Где баржа Нельсона, знаешь?

– Третий номер, у двенадцатого причала.

– Ну, пойдем поразнюхаем, – повернулся МакБрайд к Ригалло.

Они оставили пятый пирс и повернули на север. Через четверть часа дошли до крытого причала, охраняемого сторожем, сверкнули полицейскими бляхами и направились к своей цели.

С южной стороны двенадцатого пирса они обнаружили лихтер № 3. В маленькой рубке горел свет. МакБрайд и Ригалло спрыгнули на палубу, зашли в рубку.

На рундуке сидела девушка. Большая девушка, очень большая. Нет, не толстая, но высокая, широкая в плечах и в бедрах. Мощная. Светлая кожа, светло-каштановые волосы, большой рот, губы очень заметные. Одежда простая, дешевая, модной не назовешь. На вошедших она посмотрела настороженно.

– Здорово, милая, – ухмыльнулся Ригалло.

– Сдорово, – хмуро повторила она.

– Альф где? – спросил МакБрайд.

– Я не спать, – с жутким акцентом ответила она.

– Хм… А у нас с ним встреча, – не моргнув глазом соврал Ригалло.

Она пожала плечами.

– У нас тоше встреча. Альф всегда опасдывать.

– Ну, не ругай его, он хороший парень, – продолжал распевать соловьем Ригалло.

Она посмотрела на Ригалло весьма серьезно и вдруг улыбнулась, показав большие белые зубы.

– Та-а. Альф очень хороший. Я ждать. Вы ждать?

– Конечно-конечно, подождем. Ведь мы его друзья, – гнул свою линию Ригалло. – Правда, Мак?

– Угу…

– Альф парень толковый, – подмигнул Ригалло.

– Та-а, – подтвердила девушка, понемногу оттаивая. – Хороший, хороший. – Она помолчала, потом засмеялась и хлопнула себя по колену. – Альф умный. Мистер Браун нравится Альф.

– Еще бы, – подключился МакБрайд. – И мистер Браун парень хороший. Но он мог бы Альфу и побольше платить.

Девушка совсем перестала опасаться липовых «друзей» своего парня.

– Та-а. Я тоже говорить Альф. Но я думать, мистер Браун будет правильно с Альф. Альф сказал, что будет получить много доллар.

– Уж он-то их заслуживает, – живо поддакнул Ригалло.

– Альф будет богатый парень.

МакБрайд и Ригалло улыбнулись друг другу, улыбнулись девушке, и МакБрайд сказал:

– Только вот, мисс, Альф утаил от друзей, что знаком с такой красавицей, как вы.

Она порозовела и опустила глаза.

– Та-а. Я думать, Альф меня очень любить. Я любить Альф очень.

– Но на свадьбу-то он нас пригласит, – уверенно сказал МакБрайд.

– А как же! – поднял руки Ригалло.

– Та-а…

– Когда он собирался вернуться? – спросил МакБрайд.

– Уже час прошел, как надо вернуться. Но я ждать.

– Да-да. Альф говорил, что у него дело на пятом причале, – фантазировал Ригалло. – Только не сказал какое.

– На пятом причале? – спросила девушка.

– Угу.

– Я идти туда.

– Не надо, – вмешался МакБрайд. – Мы сами туда сейчас пойдем и скажем, что вы здесь ждете. Он не сказал, какое у него там дело?

– Альф не сказать. Он никогда много сказать. Только сказать, что занят.

МакБрайд поднялся.

– Если мы его найдем, обязательно о вас скажем. Как вас зовут?

– Хильда. Хильда Йонсон. Я приехать из Осло два год назад.

– До свидания, – сказал МакБрайд.

– Увидимся, Хильда, – расплылся в улыбке Ригалло.

– Та-а, – улыбнулась Хильда Йонсон.

Полицейские вылезли на причал и неторопливо зашагали обратно.

– Кто этот Браун? – спросил Ригалло.

– А черт его знает. Должно быть, один из боссов. Сейчас сторожа спросим.

У входа на пирс они обнаружили сторожа и задали ему этот вопрос.

– Управляющий, – ответил сторож. – Браун – наш управляющий. Кто же еще?

– Ну, спокойной ночи.

Они вышли на улицу.

– Что теперь, кэп?

– Ничего, пока не увижу Брауна.

– Похоже, что Нельсону не самому взбрела в голову идея позабавиться с баржой, – предположил Ригалло.

– Посмотрим, Ригги. Поймай-ка такси.

МакБрайд отправился домой, проспал восемь часов и к восьми утра уже был в своем кабинете. Оттуда он поехал в управление Портовой буксирной компании, к пирсу номер 9.

Браун, очевидно, только что прибыл, ибо разбирался с утренней почтой. Толстый смуглый господин, нервный, суетливый, подвижный.

– Капитан МакБрайд… А, да… Присаживайтесь, пожалуйста. Сигару?

МакБрайд уселся, но от сигары отказался.

– Вы, возможно, уже знаете, что один из ваших капитанов сидит у меня в участке?

Глаза Брауна скосились к кончику носа, он облизнул губы.

– Ужасно! Нет, не знал… Опять пьяная драка? Я его, конечно, выкуплю, внесу штраф… вычту из зарплаты.

– Нет, не драка. Дело гораздо серьезнее. Он пытался сплавить баржу Тэйтов.

– Ох! Надо же! Нет, вы только подумайте! Чего эти чертовы пьяницы не натворят!

– Но Нельсон не был пьян.

– Гм. Это странно. С чего бы он выкинул тогда такой дурацкий фокус, а, капитан?

– Не представляю. Думал, вы поможете понять.

– Я?

– Угу.

– Но, капитан, я сам в недоумении. Черт его знает, чего ожидать от этих придурков-шведов…

– Шведы к делу не относятся, мистер Браун.

– А… что относится?

– Это я и хочу это узнать.

– Но, капитан, я в недоумении…

– Недоумение тоже к делу не относится.

Браун поджал губы, глаза скосились вообще неведомо куда. Выглядел он совершенно растерянным.

– Но, капитан…

– Мистер Браун, ради бога, ближе к делу.

– Но, капитан, клянусь, я не знаю, что предположить.

– Что-то здесь нечисто, – задушевно подсказал МакБрайд.

– Если Нельсон виноват, я, разумеется, его уволю. Хотите, я прибуду к вам в участок и там с ним поговорю? Сейчас девять. В десять я могу туда подъехать.

– Буду вас ждать, – сказал МакБрайд, поднимаясь.

– Договорились! Сигару не желаете?

– Нет, спасибо.

И МакБрайд удалился.

3

Через двадцать минут капитан входил в контору «Тэйт энд Тэйт». Курьер проводил его в святая святых компании, в кабинет Хайрама Тэйта, младшего по возрасту и старшего по служебному положению компаньона, исполнительного директора фирмы. Тэйт оказался сухощавым костистым мужчиной сорока с лишним лет, со сверкающими темными глазами.

– Я по вечернему происшествию у пятого пирса, – начал МакБрайд.

– Что ж, отлично. Я сейчас же отправлюсь с вами и вчиню иск этой ночной пташке.

– Как вы прокомментируете это происшествие?

– Капитан, предупреждаю, я не смогу быть объективным и непредвзятым судьей в этом вопросе. Хотите знать, что я думаю? Пожалуйста. Я полагаю, что Портовая буксирная пытается меня запугать. Мы не состоим в Союзе, и я скажу почему. Майкла Тэйта, моего отца, просто-напросто надули. Имейте в виду, Портовая буксирная и Тэйты всегда были свирепыми конкурентами в речных перевозках. На нашу фирму наваливается больше инспекторов, чем их существует в природе. Придираются ко всему и даже ни к чему. Антисанитария в туалетах. Двери открываются не в ту сторону. Нарушения в электрохозяйстве. И так далее. А с чего все началось? С муниципального пирса в Приморском бассейне. Город выставил его на продажу, и мы хотели его купить. Портовая тоже хотела его купить. Наше желание вполне логично, потому что у нас не было терминала в том районе, а туда идет много грузов. Портовая вынесла вопрос в Союз. Меня как раз не было в городе, нас представлял Тэйт-старший, известный любитель хорошо провести время. Они как следует накачали его к заседанию совета, и он подписал везде, где стояли птички. Дело сделано, нотариально заверено, и когда родитель мой проспался, то обнаружил, что муниципальный причал ушел к Портовой. Когда я вернулся в город, он был вне себя. Я, разумеется, тоже почувствовал себя обиженным, и мы заявили о выходе из Союза. Какой резон в нем состоять, если он явно прислуживает одной стороне за счет другой? Портовая – крупная компания, пробивает все судебные решения в свою пользу. Смешно… Когда мы увидим, что положение изменилось, например получим хоть часть пирса для погрузки-выгрузки, мы вернемся в Союз. Вот моя версия. Уж верьте или нет.

– Хорошо, я обдумаю. Если вы хотите выдвинуть обвинения против Нельсона, мы вынесем обвинительное заключение.

– Конечно, хоть сейчас. – Он поднялся и направился к вешалке. – Сигару, прошу…

– Нет, спасибо.

До участка они доехали в автомобиле Тэйта, а когда вошли, то увидели, что по дежурному помещению расхаживает Ригалло. Детектив был явно не в духе.

– Ох, кэп, вас тут так не хватало…

– Что случилось?

– Бауэр из управления забрал Нельсона.

– А ты куда смотрел?

Ригалло развел руками.

– А кто я такой? Я простой детектив.

– Что случилось? – спросил Тэйт.

– Нельсона забрали в Управление полиции.

– Но я хотел бы…

– Да-да. Мистер Ригалло, проводите мистера Тэйта.

Ригалло увел Тэйта, а МакБрайд ворвался в свой кабинет. За его столом сидел Кеннеди, раскладывал пасьянс.

– Вон с моего трона, газетная утка!

– Мак, минуту! Почти сошлось!

МакБрайд схватил кресло за спинку, откатил его назад вместе с Кеннеди, сунул к столу стул и опустился на него. Он окинул взглядом карты, перекинул одну, другую, третью…

– Учись, пока я жив, Кеннеди.

– О-о-о, Мак! Маэстро! А как насчет покера?

– Некогда. Занят.

– Чем?

– Мыслю.

– Бауэр Нельсона забрал.

– А то я не знаю!

Кеннеди усмехнулся.

– Бауэр… Капитан «чего изволите?»… Наверное, сам шеф полиции желает пожать Нельсону руку, поблагодарить за усердие и отправить домой.

– Гм… – МакБрайд встал, надел пальто и покинул свой кабинет.

Через десять минут он вошел в городское Управление полиции.

Комиссар Стробл, окутанный дымом превосходной сигары, встретил МакБрайда легким прищуром отеческого взора.

– Что с Нельсоном? – спросил МакБрайд.

– Мы его отпустили.

– Отпустили… – эхом отозвался МакБрайд.

– А чего его держать? Мы и Скоггинса выслушали. Он спал. Нельсон увидел, что веревка там, развязалась что ли, и снова хотел ее привязать к этому… к крючку. Скоггинс вообще ни в чем не уверен. Не разменивайтесь по мелочам, МакБрайд.

– Мелочь? Если это мелочь, стоит ли посылать за Нельсоном Бауэра, да и вообще стоит ли шефу полиции размениваться по мелочам?

Глаза Стробла сузились.

– МакБрайд, я выудил тебя с Пятого участка. Дал тебе шанс. Не валяй дурака.

– Я как раз не хочу, чтобы из меня делали дурака. Ситуация на воде – не мелочь. Этот Нельсон по уши в дерьме. А те, на кого он работает, в дерьме еще больше.

Стробл наклонился вперед, поджал губы.

– Повторяю: этот случай – мелочь. Не надо спорить. Возвращайся к себе и забудь об этом случае. Все, свободен.

МакБрайд вышел, сдавленно рыча. Он уже понимал, что на реке назревают события. Мелочь! Он выругался. Сколько можно! В который раз он спотыкается о ржавые колеса муниципальной машины…

Вернувшись в кабинет, он пережил несколько моментов черной депрессии. Сколько можно биться лбом в гранитную стену? Кто он такой? Капитан полиции, начальник полицейского участка, возомнивший о себе невесть что. И что он, скажите на милость, сделает против воли собственного начальства?

Но прострация тут же сменилась железной твердостью воли. Сдаться? Пристроиться к холуйской очереди за милостью начальства? А что произойдет с его совестью? С его гордостью? Как он посмотрит в глаза Ригалло и Дорану? А Кеннеди? И другим людям, уверенным в нем и в его твердой позиции?

Нет, путь назад ему заказан. Он создал систему справедливости с кулаками, смог избежать смерти, увольнения из полиции. Нельзя сказать, что эта борьба не носит элемента игры, причем игры интересной, увлекательной. Сколько грязи убрал он с улиц Ричмонд-Сити, сколько уничтожил банд, скольких воров лишил золотоносных жил…

Но до корней еще не добрался. Интересно, насколько глубоко увяз в рэкете шеф полиции – до назначения на этот пост? И хочет ли он теперь, пользуясь своей господствующей позицией, воссоздать то, что удалось разрушить МакБрайду? Почему он выпустил Нельсона?

Мелочь… Дьявол побери!

Странно, но целый месяц на реке сохранялась спокойная обстановка. Иной раз МакБрайд вспоминал случай с Нельсоном и даже испытывал сомнения: неужели тот и вправду не виноват? Но нет, Ригалло не из тех, кто ошибется в таком вопросе. У него глаз наметан.

Однажды утром МакБрайд узнал интересную новость.

Частый гость Кеннеди по-хозяйски вплыл в его кабинет.

– Что скажешь, Мак?

– О чем?

– Этой ночью с чего-то вдруг затонула баржа Тэйтов. Одна из самых старых. Вдруг дала течь и затонула. С грузом медной проволоки на сто тысяч зеленых. Капитана спас буксир «Энни Тэйт», который тянул баржу. Прочитай в «Ньюс экзаминер».

Он протянул МакБрайду газету, открытую на редакционной колонке.

«Прошлой ночью баржа № 2 компании „Тэйт энд Тэйт“ затонула напротив мыса Кейпс. Очевидно, что баржа нуждалась в основательном ремонте. Ветер и волнение на море были в пределах нормы, буксир „Энни Тэйт“ вполне справлялся с работой. Груз стоимостью в $100 000 затонул на глубине в 50 саженей. Капитан Олаф Бостад находится в центральной городской больнице, он пострадал от переохлаждения.

Нам кажется очевидным, что причиной этой аварии следует считать недостаток ответственности в каком-то ключевом пункте. Почему баржа № 2, одна из первых, построенных для „Тэйт энд Тэйт“, вышла в морское плавание – вне нашего понимания. Кажется немыслимым, что уважающая себя компания подвергает своих служащих серьезной опасности, выпуская в каботаж столь древнее судно. Компания, разумеется, убытков не понесет. Пострадают страховщики. Не следует удивляться как высокой стоимости страховки, так и тому, что многие страховые компании отказываются страховать каботажные баржи».

– Гм… – промычал МакБрайд.

– Кто, интересно, все это оплатил, – промурлыкал Кеннеди. – Тэйты, конечно, погорели… А еще страховая компания не сказала своего слова!

– Да, пришел конец спокойной жизни на водном фронте.

И действительно, на следующий день ни одно судно Тэйтов, ни одна баржа, ни даже буксиры не отошли от причалов. К МакБрайду личным курьером шефа полиции заявился капитан Бауэр.

– МакБрайд, вам поручается патрулирование порта. Бросьте на это всех своих людей. По два копа на каждый пирс, где швартуется «Тэйт энд Тэйт». Страховая компания наложила запрет на их выход в рейсы до окончания инспекции всех единиц. Город тоже пришлет инспекторов. Полный запрет на выход.

– Все понял, – кивнул МакБрайд.

Он провел инструктаж личного состава, распределил людей и отправился в контору Тэйтов.

Младший Тэйт кипел.

– Что вы на это скажете, МакБрайд? Баржа лишь два месяца назад из ремонта. Страховщик ее проверил и дал добро. А теперь… Полный запрет на выход. У нас куча заказов, многие по согласованному графику с железной дорогой и с морскими перевозчиками. Есть скоропортящиеся грузы. Тут банкротством пахнет!.. Что делать? Клиенты вопят и лают. Контракты летят, грузы берут конкуренты, а больше всего, естественно, Портовая. Это удар ниже пояса!..

– Мы ставим людей на пирсы, постараемся не допустить беспорядков, – сообщил МакБрайд.

Но без беспорядков не обошлось. Когда буксир и три лихтера Портовой подтянулись к восьмому причалу, чтобы забрать скоропортящиеся грузы из ангара «Тэйт энд Тэйт», началась драка. Вслед за руганью в ход пошли кулаки, затем полетели камни, взметнулись в воздух такелажные крюки. Вмешалась полиция, загремели выстрелы, в результате один человек получил огнестрельное ранение.

Конфликты вспыхивали и на других причалах, и в портовых кабаках. МакБрайд мотался от очага к очагу, проверял людей, вмешивался в горячих точках.

Позвонил шеф полиции.

– Прижмите их, МакБрайд. Похоже, что персонал «Тэйт энд Тэйт» – сплошь хулиганье и бандиты. Не миндальничайте с ними. Вяжите всех и в каталажку.

МакБрайд почти не спал в эту ночь. Долго болтать не хотелось.

– Делаем, что можем. А лучше бы инспекторы пошевелились и страховщики. Разбудите их по своим каналам. Как только они уйдут, беспорядки закончатся.

– Работайте, работайте, МакБрайд, – и шеф закончил беседу.

МакБрайд положил трубку и повернулся к Ригалло:

– Вот для чего он меня сюда перевел. В качестве дубины. Велел громить Тэйтов. Они зачислены в козлы отпущения.

– Мак, мы с Дораном с тобой, – заверил Ригалло.

– Спасибо, Ригги. Я в вас уверен.

На реке и в городе постоянно вспыхивали беспорядки. МакБрайд задействовал все резервы.

Домой МакБрайд не отлучался, спал урывками, питался кофе и гамбургерами. Готовился провести так же и следующую ночь. Тэйты трещали. Инспекторы не торопились с проверкой, канителились, искали зацепки, чтобы протянуть время подольше, не выпустили даже одной баржи.

Портовая буксирная не успевала считать барыши. Ее персонал, члены Союза, естественные враги отщепенцев из «Тэйт энд Тэйт», не упускали возможности зацепить пострадавших конкурентов.

Хайрам Тэйт позвонил МакБрайду.

– Послушайте, МакБрайд! У вас в этом вшивом крысятнике сложилась репутация борца за справедливость. Что мне делать? Эти подонки из Портовой наглеют, и я не могу винить своих людей. Я уже за двадцать человек внес залог. С инспекцией тянут, мне грозит банкротство. Это подтасовка, грязная подпольная возня. Если так пойдет дальше, то я сам плюну на все и пойду бить морды первым встречным подонкам из Портовой.

– Сохраняйте спокойствие, Тэйт! Я должен поддерживать порядок.

– Ха, порядок, к дьяволу! – воскликнул Тэйт и бросил трубку.

– Тэйт кипит, кэп? – спросил Ригалло.

– Кипит. Его можно понять.

– Да, тут закипишь.

– А ведь может случиться и что похуже… Портовая явно пытается убрать с дороги главного конкурента, Тэйтов. И все организовано. Все куплены. Инспекторы, страховщики, «Ньюс экзаминер». Мэрия.

– Кэп, а случайно ли баржа затонула?

– Я думал об этом, но как тут докажешь?!

Час за часом поступали сообщения с мест, самое ошеломляющее пришло около полуночи от патруля на пирсе № 15: