Текст книги "Обитель зла"

Автор книги: Эрл Стенли Гарднер

Соавторы: Раймонд Чэндлер,Корнелл Вулрич,Норберт Дэвис,Ричард Сэйл,Фредерик Небель,Карлтон Стивенс Монтеньи,Рауль Уитфилд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

8

От главного вестибюля к моргу муниципального госпиталя вел светлый длинный коридор. Он заканчивался двумя дверьми в глухой, облицованной мрамором стене. На стеклянной панели одной из дверей значилось: «Смотровая»; свет внутри не горел. Другая дверь открывалась в небольшой уютный офис.

Человек с ярко-голубыми глазами и рыжими волосами, разделенными пробором строго посередине, копался в каких-то бланках, сваленных на столе. Он поднял глаза, оглядел меня с ног до головы и неожиданно расплылся в улыбке.

– Привет, Лэндон… Помните дело Шелби? – сказал я.

Пронзительные голубые глаза ярко вспыхнули. Он вскочил на ноги и, обогнув стол, устремился с протянутой рукой мне навстречу.

– Безусловно. Чем вам помочь?.. – Он внезапно замолчал и щелкнул пальцами, воскликнув: – Черт! Вы же тот самый парень, который помог нам тогда отыскать гоночный автомобиль.

Я выкинул окурок через открытую дверь в коридор.

– Вообще-то я здесь по другой причине, – начал я. – Во всяком случае, сегодня. У вас здесь должен где-то быть парень, которого зовут… звали Лу Харгер… Его подобрали или прошлой ночью, или уже поутру в Вест-Симарроне, насколько мне известно. Он был застрелен… Могу я посмотреть на него?

– Разумеется. Здесь вам никто не посмеет препятствовать, – заверил Лэндон.

Он провел меня через кабинет в дальний сектор помещения, где превалировал белый цвет: стены, плитка на полу – все было белым. И ко всему прочему – невероятно яркое освещение. Вдоль одной из стен протянулись двухъярусные металлические ящики со стеклянными дверцами, заглянув в которые можно увидеть продолговатые, укутанные в белое свертки, а еще дальше – заиндевевшие трубы.

Тело, покрытое простыней, лежало на столе, верхняя часть которого была приподнята, а нижняя, предназначавшаяся для ног, – опущена. Лэндон привычно откинул простыню с мертвого безучастного ко всему и желтоватого лица. Длинные черные волосы в беспорядке разметались по небольшой подушке; в них еще виднелись капельки влаги. Полуоткрытые глаза были равнодушно обращены к потолку.

Я подошел ближе и взглянул на лицо. Лэндон стянул простыню пониже, постучав костяшками пальцев по груди: звук оказался глухим, как будто стучали по доске. Возле сердца было пулевое отверстие.

– Чистый выстрел, – отметил Лэндон.

Я быстро отвернулся, достал сигарету и стал крутить ее в пальцах.

– Кто его опознал? – спросил я, не поднимая глаз.

– Его опознали по предметам, находившимся в кармане, – сообщил Лэндон. – Мы, само собой, проверяем сейчас его отпечатки пальцев. Вы были с ним знакомы?

– Да, – ответил я.

Лэндон мягко поскреб свой подбородок ногтем большого пальца. Мы вернулись в его кабинет, где он опять сел за свой стол. Порывшись в бумагах, Лэндон отделил одну из них от общей пачки и какое-то время внимательно рассматривал. Потом сказал:

– Тело обнаружено в двенадцать тридцать пять пополуночи патрульной машиной шерифа. Труп лежал у обочины старой дороги, которая ведет из Вест-Симаррона, в четверти мили от развилки. Это малопосещаемая дорога, однако патрульная машина временами прочесывает ее в поисках уединившихся парочек, предающихся незаконным ласкам в авто.

– Вы можете сказать, как давно он мертв? – поинтересовался я.

– Ну, не слишком давно. Он был еще теплым, а ведь ночи в этих местах весьма свежи.

Я сунул в рот так и не зажженную сигарету и стал перекатывать ее губами.

– Держу пари, что вы извлекли из него длиннющую пулю тридцать восьмого калибра, – сказал я.

– А как вы это узнали? – тут же спросил Лэндон.

– Я просто высказал догадку. Очень характерное отверстие…

Он впился мне в лицо своими ярко-голубыми глазами, исполненными неподдельного интереса. Я поблагодарил его, посулил, что мы еще непременно увидимся, вышел из кабинета и уже в коридоре закурил сигарету.

Вернувшись к лифтам, я заскочил в один из них, поднялся на седьмой этаж, потом проследовал вдоль точно такого же коридора, что и внизу. Только вел этот коридор не к моргу, а к тесноватым, скудно обставленным офисам следователей окружного прокурора. Пройдя коридор до середины, я открыл ближайшую дверь и вошел.

Грузный Берни Ольз сидел, развалившись, за письменным столом, стоявшим у стены. Он был тем самым старшим следователем, обратиться к которому мне предложил Фенвезер – если я влипну в какую-нибудь неприятность. Ольз был блондином среднего роста с белыми бровями и раздвоенным, сильно выдававшимся вперед подбородком. В комнате находился еще один стол; он располагался у другой стены. Еще пара крепких стульев с жесткими сиденьями и высокими спинками, медная плевательница на резиновом коврике – вот и вся обстановка.

Ольз небрежно кивнул мне, выбрался из-за стола и запер дверь на задвижку. Потом полез в стол за плоской жестяной коробкой с тонюсенькими сигарами, закурил и, подтолкнув по столу коробку в моем направлении, уставился на меня. Я опустился на один из стульев и принялся на нем раскачиваться.

– Итак? – поинтересовался Ольз.

– Это Лу Харгер, – произнес я. – Я надеялся, что это не он.

– Черта с два. Я сразу сказал, что это именно Харгер и никто другой.

Кто-то подергал ручку двери, потом постучал. Ольз даже бровью не повел. Да, кто бы там ни был за дверью, он ушел ни с чем.

Я медленно произнес:

– Лу был убит между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью тридцатью пятью. Времени на то, чтобы прикончить его так, как рассказывала мне девушка, явно не хватило бы. Не хватило бы времени и мне…

– Ага. Возможно, вам даже удастся это доказать. А впоследствии вы, наверное, сможете убедить следствие, что никто из ваших друзей не убивал его при помощи вашего пистолета.

– Никто из моих друзей не стал бы использовать для этого мое оружие, если, конечно, мы и впрямь говорим о друзьях, – бросил я.

Ольз откашлялся и посмотрел на меня, кисло улыбнувшись.

– Вашим оружием мог воспользоваться кто угодно. Вероятно, именно на это убийца и рассчитывал, – сказал он.

Я опустил ножки стула на пол и внимательно посмотрел на Ольза.

– И вы полагаете, что я бы заявился к вам и стал рассказывать про деньги, пистолет и вообще про все, что меня связывает с этим делом?

Ольз очень спокойно ответил:

– Конечно – если бы знали, что кое-кто нам уже обо всем рассказал.

– Дорр, похоже, времени зря не теряет… – заметил я.

Потушив сигарету, я швырнул ее в сторону медной плевательницы. Затем встал.

– Ну хорошо. Поскольку ордера на мой арест еще нет, я двину дальше, чтобы поведать свою историю остальным.

– Присядьте-ка на минуту, – сказал Ольз.

Я сел. Он вынул тоненькую сигару изо рта и резко отшвырнул ее в сторону. Она покатилась по коричневому линолеуму и осталась дымиться в углу. Ольз положил руки на стол и принялся барабанить по нему пальцами. Его нижняя губа выпятилась вперед и надвинулась на верхнюю.

– Вероятно, Дорру известно, что в настоящий момент вы находитесь здесь, – начал Ольз. – И есть единственное объяснение тому, что вас еще не бросили за решетку. Просто они до сих пор не могут для себя решить, что им выгоднее: посадить вас или просто прикончить. Если Фенвезер проиграет на выборах, я вылечу в трубу вместе с ним – особенно если буду водить дружбу с вами.

– Если Мэнни Тиннена посадят, – заметил я, – Фенвезер ни за что не проиграет.

Ольз достал еще одну тонкую сигарку из жестянки и закурил. Неожиданно он схватил со стола свою шляпу и, повертев в руках, нахлобучил на голову.

– Чего ради этой рыжей взбрело в голову наплести вам, что убийство произошло в ее квартире? Да еще про этот труп на полу… Зачем было комедию ломать?

– Они очень хотели, чтобы я туда съездил. План их был таков: выслушав девицу, я непременно отправлюсь туда, чтобы убедиться, что в квартире не оставили револьвера, или чтобы проверить рассказ девушки. А значит, я покину центр города, где похищать меня не слишком удобно… Кстати, таким образом они также могли проверить, не приставил ли окружной прокурор ко мне своих ребят.

– Это всего лишь догадка, – вяло пробурчал Ольз.

– Безусловно, – согласился я.

Ольз расставил свои слоновьи ноги и уперся ими в пол, положив руки на колени. Тонкая сигарка слегка подрагивала в углу его рта.

– Я бы очень хотел познакомиться с этими парнями, которые играючи забывают про двадцать два куска, лишь бы сочинить сказочку покрасивее, – ехидно проскрипел он.

Я снова встал и, обойдя Ольза, направился к двери.

Ольз поинтересовался:

– Что за спешка?

Я обернулся и, пожав плечами, равнодушно глянул на него.

– Так вам вроде все это не слишком интересно, – заметил я.

Поднявшись со стула, он с расстановкой произнес:

– Таксист, вероятнее всего, просто мелкий мошенник. Но возможно, люди Дорра пока не в курсе, что он тоже принял участие в происходящем. Давайте-ка наведаемся к нему, пока память у него не отшибло. Вместе с головой…

9

Гараж компании «Грин топ кэб» находился на Девиверас-стрит, в трех кварталах к востоку от Мейн-стрит. Я припарковал свой «мармон» возле пожарного крана и вылез наружу. Ольз, распластавшись на сиденье, заявил:

– Я останусь здесь. Посмотрю, нет ли за нами хвоста.

Оказавшись в огромном и гулком гараже, я тотчас разглядел в полумраке несколько только что покрашенных ярких авто. В глубине находилась контора – крохотная, грязная, со стеклянными стенами. Внутри сидел коротышка в котелке для дерби, сдвинутом на затылок, и алом галстуке, который он придавил заросшим щетиной подбородком. Коротышка нарезал себе в ладонь стружку с плитки табака.

– Вы диспетчер? – спросил я.

– Ага.

– Я разыскиваю одного из ваших шоферов, – пояснил я. – Его зовут Том Снайд.

Коротышка отложил в сторону нож и плитку, принявшись разминать табачную стружку пальцами.

– А в чем проблема-то?

– Нет никакой проблемы. Я его приятель.

– Еще один, значит?.. Он работает по ночам, мистер… Так что сейчас он уже ушел, я полагаю. Ренфри-стрит, семнадцать-двадцать три. Это неподалеку от Серого озера.

– Спасибо. А телефон у него есть?

– Да откуда там телефон…

Вытащив из внутреннего кармана сложенную карту города, я развернул ее на столе и сунул коротышке под нос. Тому это явно не понравилось.

– У нас вообще-то есть большая карта – вон там, на стене, – пробурчал он, начав набивать короткую трубку табаком.

– Я как-то уже привык к этой, – признался я.

Склонившись над разложенной картой, я стал искать Ренфри-стрит. Потом внезапно оторвался от карты и взглянул коротышке прямо в глаза.

– А адресок-то вы вспомнили чертовски быстро, – заметил я.

Он не спеша сунул трубку в рот, впился зубами в мундштук и спрятал два пальца в жилетный кармашек.

– Ну да, тут совсем недавно парочка каких-то типов им интересовалась.

Я мигом сложил карту и, уже выскакивая из дверей, затолкал ее обратно во внутренний карман. Одним прыжком перемахнул тротуар, прыгнул за руль и врубил стартер.

– Нас опередили, – сообщил я Берни Ользу. – Двое ублюдков недавно заполучили адрес парня. Может статься…

Когда мы на всей скорости резко повернули, шины взвизгнули, а Ольз, ухватившись за дверцу, выругался. Нагнувшись вперед, я вцепился в руль и гнал что было сил. На Центральной улице нам пришлось остановиться на красный свет. Я свернул к бензоколонке, проскочил ее, опять вырулил на Центральную и подрезал несколько машин, чтобы вовремя вписаться в поворот на восточное шоссе.

Постовой, негр, схватился за свисток, лихорадочно пытаясь разглядеть цифры моего номера. Я, конечно же, не остановился.

Промелькнули склады, рынок, огромная газовая цистерна, опять склады, железнодорожные пути, два моста… Я трижды пролетал мимо светофоров в самый последний миг, а в четвертый раз понесся прямо на красный. На протяжении шести кварталов я слышал за собой вой сирены – это нас преследовал постовой на мотоцикле. Ольз передал мне бронзовую бляху со звездой, я высунул ее из окна машины, и в этот миг на нее упал луч солнца, ослепив нашего преследователя. Сирена умолкла. Мотоциклист следовал за нами еще двенадцать кварталов, потом отвалил.

Серое озеро – это искусственный водный резервуар в долине, расположенной между двумя холмистыми грядами на восточной окраине Сан-Анджело. Узкие, но аккуратно замощенные улочки привольно разбегались по склонам холмов, описывая причудливые кривые вокруг беспорядочно разбросанных непритязательных коттеджей.

Мы влетели на вершину холма, читая на ходу названия улиц. Серый шелк озерной глади остался у нас за спиной, и рев истерзанного двигателя «мармона» оглушал теперь пространство между оползающими склонами, устилавшими пылью почти заброшенные дороги. Дикие собаки рыскали в густой траве среди сусликовых нор. Ренфри-стрит проходила практически по самой вершине холма. Там, откуда она брала начало, располагался небольшой, приятного вида коттедж. Перед ним на лужайке был установлен проволочный манеж, внутри которого барахтался младенец в пеленке. Далее перед нами возник пустырь без каких-либо признаков жизни. Чуть погодя показались два дома, а потом дорога вновь резко устремилась в гору, но сделав несколько крутых поворотов, потянулась между откосами, достаточно высокими для того, чтобы вся улица была погружена в тень.

Вдруг впереди нас, за поворотом, мощно грянул выстрел.

Ольз, резко выпрямившись, крикнул:

– Ого! Это вам не ружьецо, с каким на кроликов ходят!

Он выхватил табельное оружие и приоткрыл дверцу со своей стороны.

Выскочив за поворот, мы заметили прямо у подножия холма еще два дома, разделенные несколькими пологими участками. Поперек улицы стояла длинная серая машина. Левое переднее колесо спущено, обе передние дверцы распахнуты настежь, напоминая слоновьи уши.

Молодой, небольшого роста человек, стоя на коленях, привалился к борту машины рядом с раскрытой правой дверцей. Его правая рука с окровавленной кистью безжизненно свисала вдоль тела, а другой он тщился поднять с бетонной мостовой автоматический пистолет, валявшийся перед ним.

Я со всего маху затормозил, и «Мармон» занесло; Ольз вывалился наружу.

– Брось эту штуку, парень! – заорал он.

Человек с простреленной рукой выругался и привалился спиной к подножке. Тут же из-за машины последовал выстрел. Пуля пронеслась совсем близко от моего уха. К этому времени я уже бежал по дороге. Серая машина стояла под углом, поэтому, кроме открытой дверцы, я не мог видеть, что находилось с левой ее стороны. А стреляли по мне, судя по всему, именно оттуда. Ольз всадил в распахнутую дверцу пару пуль подряд. Я упал на мостовую и, заглянув под машину, заметил чьи-то ноги. Выстрелил по ним, но промазал.

И сразу же после этого чуть ли не за углом ближайшего дома прозвучал негромкий, но отчетливый хлопок. В серой машине одно из стекол разлетелось вдребезги. Оттуда прогремел еще один выстрел, и от угла дома, над кустами, отлетел кусок штукатурки. Тут я заметил мужскую фигуру, наполовину скрытую зарослями. Человек лежал на земле, сжимая в руках легкую винтовку.

Это был Том Снайд, водитель такси.

Ольз, зарычав, решил вплотную заняться серой машиной. Он выстрелил по ее дверце еще два раза, а потом кинулся под передние колеса. Из-за машины последовало еще несколько выстрелов. Я отшвырнул ногой пистолет раненого незнакомца, скользнул мимо него и украдкой выглянул из-за багажника. Тому типу, что прятался за машиной, было куда труднее, чем мне, поскольку ему приходилось держать под обзором все стороны.

Это оказался очень крупный мужчина в коричневом костюме. Громко топая, он бросился что было сил к холму среди коттеджей. Прогремел револьвер Ольза. Мужчина, вильнув на ходу, обернулся и выстрелил в ответ. Ольз покинул укрытие. Я заметил, что с его головы слетела шляпа. Я наблюдал за тем, как он встал, широко расставив ноги, и прицелился из пистолета, словно на полицейских учениях.

Однако бугай уже падал. Моя пуля пробила ему шею. Ольз, тщательно прицелившись, выстрелил, и детина рухнул навзничь, но попытался встать. Шестую, последнюю свою пулю Ольз вогнал ему в грудь. От силы выстрела мужчину развернуло. Голова его ударилась о землю с тошнотворным хрустом.

Мы подобрались к распростертому телу с разных сторон. Ольз нагнулся и перевернул мужчину на спину. Лицо того было спокойным, оно даже после смерти не утратило своеобразного обаяния, несмотря на струю крови, хлеставшую из шеи. Ольз принялся осматривать карманы убитого.

Я оглянулся посмотреть, что поделывает другой бандит. Он ничем особенным не занимался, разве что жутко гримасничал от боли, сидя на подножке и прижимая к боку правую руку.

Том Снайд, вскарабкавшись по склону, приблизился к нам.

Ольз сообщил:

– Этого молодца зовут Поук Эндрюс. Слоняется по билльярдным.

Ольз встал и отряхнул колени. В левой руке он держал какие-то бумаги.

– Да… Поук Эндрюс. Готов был пришить кого угодно и когда угодно. Держу пари, имел с этого неплохой навар… до поры до времени.

– Это совсем не тот урод, который отключил меня, – сказал я. – Однако именно за ним я следил, когда меня вырубили. И если рыжеволосая сказала хоть одно слово правды о событиях минувшего утра, именно он был тем типом, который застрелил Лу Харгера.

Ольз кивнул и, подойдя к своей лежавшей на земле шляпе, поднял ее. В ней зияло отверстие.

– Я, признаться, не слишком удивлен, – сообщил Ольз, спокойно надевая шляпу.

Том Снайд стоял перед нами, намертво вцепившись в мелкокалиберную винтовку, которую поднял высоко к груди. Сам без шляпы, без плаща; на ногах – спортивные тапочки. Глаза парня казались прозрачными и безумными. Его уже начинало трясти.

– Я знал, что достану этих сопляков! – закричал он. – Знал, что прикончу этих паршивых ублюдков!

Потом он внезапно замолчал, и цвет его лица начал меняться, приобретая зеленоватый оттенок. Выпустив из рук винтовку, он стал медленно оседать на землю. Его руки упали на согнутые колени.

– Ты бы пошел прилег где-нибудь, дружок, – посоветовал Ольз. – Судя по цвету твоего лица, ты вот-вот выплеснешь на нас остатки своего обеда.

10

Том Снайд, распластавшись, лежал на диване в гостиной своего небольшого бунгало. Его лоб был накрыт мокрым полотенцем. Маленькая девочка с волосами медового цвета притулилась рядом, зажав в своих ладошках его руку. В дальнем углу сидела молодая женщина, чьи волосы казались немного темнее, чем у девочки. Женщина не сводила со Снайда усталых, но восхищенных глаз.

В помещении было неимоверно жарко. Все окна закрыты, жалюзи опущены. Ольз отворил несколько окон и расположился поблизости, наблюдая за серой машиной, к рулю которой за здоровую руку был пристегнут наручниками смуглый мексиканец.

– Не скажи они про мою дочурку… – проговорил Снайд из-под полотенца. – От этих слов я буквально рехнулся. Они сказали, что еще вернутся и прихватят ее с собой, если я им не подыграю…

Ольз перебил его:

– Ладно, Том. Давай-ка начнем с самого начала.

Он сунул в рот одну из своих малюсеньких сигар, но потом, взглянув с сомнением на Тома, не стал ее закуривать.

Я сидел в очень жестком виндзорском стуле и разглядывал новехонький дешевый ковер, лежавший на полу.

– Я, значит, читал журнал, собирался поесть, а потом на работу, – неторопливо начал Том. – Дверь им открыла малышка. Они ворвались в дом. Угрожая стволами, загнали всех в гостиную и закрыли окна. Опустили жалюзи на всех окнах, кроме одного. Возле него уселся тот мексиканец, чтобы следить за дорогой. Он не сказал ни слова за все это время. Верзила плюхнулся своим задом на кровать и заставил меня дважды рассказать ему, что произошло прошлой ночью. Потом сказал, что я должен обо всем забыть: мол, никого не встречал и в город не привозил. А что было дальше – понятно.

Ольз кивнул и спросил, указывая на меня:

– Когда вы впервые встретили этого человека?

– Я точно не помню, – ответил Снайд. – Скажем, в половине двенадцатого или без четверти. Я отметился в конторе в час пятнадцать, сразу же после того, как забрал свою колымагу у «Корийона». Нам потребовалось около часа на то, чтобы добраться от побережья до города. В аптеке же мы побазарили, наверное, минут пятнадцать, а может, и больше.

– Значит, вы встретились где-то около полуночи, – прикинул Ольз.

Снайд тряхнул головой, и полотенце съехало ему на лицо. Он вернул его на прежнее место.

– Хотя, наверное, нет, – вдруг произнес Том. – Тот мужик в аптеке сказал мне, что они заканчивают в двенадцать. А когда мы уходили, он еще не собирался закрываться.

Ольз повернул голову и взглянул на меня без всякого выражения. Потом опять обратился к Снайду:

– Вернемся к этим бандитам.

– Ну, верзила предположил, что, скорее всего, мне не придется обсуждать случившееся с кем-либо еще. Но уж если придется и я все скажу, как надо, они как-нибудь заедут и подбросят мне деньжат. А коли ляпну не то, они явятся сюда за моей маленькой дочуркой.

– Эти типы – настоящее дерьмо! – выругался Ольз. – Продолжайте.

– Они убрались из дома. Когда я увидел, что они катят вверх по улице в направлении холма, то словно сошел с ума. Ренфри-стрит кончается тупиком – архитектор небось казенные денежки загреб себе, вот стройка и встала. Так что улица тянется около полумили, огибая холм, а потом – всё. Дальше пути нет. Поэтому им пришлось вернуться… Я схватил свою мелкашку двадцать второго калибра – другого-то оружия в доме нет – и затаился в кустах. Я попал в переднее колесо, правда со второго раза. Думаю, они решили, что это прокол. Потом я снова промахнулся, и они мигом усекли, что к чему. Достали свои пушки и принялись палить во все стороны. В конце концов я все-таки подстрелил мексиканца, но верзила успел спрятаться за машиной… Вот, собственно, и все. А там уже вы появились.

Ольз сцепил свои крепкие толстенные пальцы и хмуро улыбнулся женщине, сидевшей в углу.

– А кто проживает в соседнем доме, Том?

– Гранди, машинист с железной дороги. Живет один. Сейчас на работе.

– Я и не думал, что он дома, – усмехнулся Ольз. Он встал и, подойдя к девочке, потрепал ее по голове. – Тебе необходимо приехать к нам, чтобы подписать показания, Том.

– Ясное дело. – Голос Снайда звучал устало, без эмоций. – Наверное, теперь потеряю работу, ведь я не имел права давать кому-либо свою тачку.

– Ну, не думаю… – мягко возразил Ольз. – А вдруг вашему боссу понравится, что за рулем его колымаг сидят парни, которые умеют за себя постоять.

Он еще раз погладил девочку по голове и, подойдя к двери, открыл ее. Я кивнул Снайду и последовал за Ользом.

– Он до сих пор не в курсе, что произошло убийство, – тихо сказал мне Ольз. – Было бы неправильно говорить об этом при малышке.

Мы приблизились к серой машине. Ранее мы достали у Снайда из подвала несколько пустых мешков из-под цемента, затем накрыли ими тело Эндрюса, придавив по краям камнями. Ольз, глянув мельком на труп, рассеянно произнес:

– Надо побыстрее найти, где здесь телефон.

Он оперся о дверцу машины и посмотрел на мексиканца. Тот сидел, откинув голову и прикрыв глаза, с отсутствующим выражением на лице. Левое запястье было пристегнуто наручниками к рулю.

– Как звать? – грубо спросил Ольз.

– Луис Кадена, – кротко ответил мексиканец; его глаза оставались по-прежнему прикрытыми.

– Кто из вас, ублюдков, прихлопнул парня в Вест-Симарроне прошлой ночью?

– Не понимаю, сеньор, – смиренно сказал мексиканец.

– Ты передо мной дурака не валяй! – бесстрастно порекомендовал Ольз. – Это выводит меня из равновесия.

Он облокотился на окно, поигрывая во рту маленькой сигаркой. Мексиканец выглядел немного приободрившимся, хотя в то же время очень уставшим. Кровь на его правой руке, высохнув, почернела.

– Эндрюс пришил парня в Вест-Симарроне, – сказал Ольз. – С ним еще была девушка. Мы ее задержали. У тебя практически нет шансов доказать, что ты в этом не участвовал.

Огоньки в полуоткрытых глазах мексиканца вспыхнули и погасли. Он усмехнулся, сверкнув мелкими белыми зубами.

– Куда он подевал оружие? – спросил Ольз.

– Не понимаю, сеньор.

– Да ты крутой, – пробурчал Ольз. – Когда имеешь дело с такими, становится не по себе.

Он отошел от машины и начал отбивать носком ботинка кусочки высохшей грязи, налипшей на мешки из-под цемента, которыми мы прикрыли тело убитого. В результате ему удалось полностью расчистить штамп фирмы – поставщика цемента. Он прочитал название вслух:

– «Дорожные и строительные работы Дорра, Сан-Анджело». Просто чудеса: этой жирной сволочи до того неймется, что и собственного бизнеса мало!

Я стоял рядом с Ользом, глядя вниз, на долину, открывавшуюся в проеме между домами. Там, далеко под нами, на проспекте, огибавшем Серое озеро, беспрестанно возникали внезапные блики света, отражаемого ветровыми стеклами проносившихся машин.

– Ну и?.. – спросил Ольз.

– Киллерам, скорее всего, было известно про такси, – начал я, – но девушка тем не менее добралась до города со своей добычей. Так что здесь действовал не Каналес. Отдать кому-то за здорово живешь свои кровные двадцать две штуки – нет, он не из таких парней. А рыженькая имеет к убийству самое непосредственное отношение… Все явно было задумано заранее.

Ольз расплылся в улыбке.

– Безусловно. Убийство было осуществлено таким образом, чтобы подставить вас.

– Мне становится просто неловко от того, как низко некоторые субъекты ценят человеческую жизнь – всего-то двадцать две тысячи долларов, – сказал я. – Харгера укокошили, чтобы я угодил в ловушку. А деньги мне вручили для того, чтобы ловушка надежнее сработала.

– Возможно, они рассчитывали, что вы пуститесь в бега, – предположил Ольз. – А тогда вам уж точно кранты.

Я покрутил в руках сигарету.

– Ну, это было бы чересчур глупо даже для меня. Однако что нам теперь делать? Дождемся прихода луны и запоем серенаду? Или махнем в долину и поворкуем с кем надо? Эта история сплошь шита белыми нитками, но без доказательств никак не обойтись.

Ольз плюнул на один из мешков, покрывавших Поука Эндрюса. Потом брезгливо выдавил:

– Здесь главный – местный шериф. Но я могу прихватить с собой это дерьмо и забросить в наш филиал в Солано, а заодно проследить, чтобы какое-то время никто об этом не узнал. Таксист, думаю, не подведет – он скорее отдаст концы, чем рот откроет. А я зашел уже так далеко, что, пожалуй, поселю мексиканца в своем личном закутке.

– Такой ход мне по душе, – согласился я. – Полагаю, что вам не удастся долго держать все это в секрете, но, надеюсь, мне хватит времени, чтобы навестить одного толстяка и потолковать с ним о его кошке.