Текст книги "В тени замка"
Автор книги: Эрин Пайзи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 5
Первые воспоминания Бонни, нечеткие и неясные, казались сплошной путаницей. Она помнила теплый желтый свет, ласкающий ее лицо. Этот свет пробивался через пеструю листву каштана. Она помнила белый цвет коляски и улыбающееся лицо отца, который нес ее к крыльцу, где кормил из бутылочки и напевал детские песенки. На эти умиротворенные минуты накладывалось другое – всегда жесткое и злое лицо матери. Бонни вздрагивала, когда ее брала мать. Ее руки были такие неуклюжие и бесчувственные. Лора очень редко занималась Бонни.
Первые несколько лет, пока Бонни была маленькой, Лора спала дома только тогда, когда не гуляла со своими дружками. Она часто напивалась, стягивала с себя одежду и показывала синяки.
– Смотри, – говорила она Джеймсу с гордостью, – почему ты не можешь трахать меня так?
Джеймс выталкивал ее из комнаты.
– Не выражайся так при ребенке.
Первое более яркое воспоминание о матери связано со словами отца:
– С мамой случилось несчастье. Она упала.
Бонни посмотрела на милое лицо матери и пожалела ее.
– Мама, болит? – спросила она. Девочка подошла к маме, погладила колено Лоры своей полной ручонкой.
– Ты ее слишком разнежил, Джеймс, – сказала мать.
Джеймс научился не обращать на Лору внимания. Он целыми днями работал садовником в богатом доме в другом районе города. Хозяева хорошо относились к парню, в котором угадывалось хорошее воспитание, и, сочувствуя ему, не задавали никаких вопросов. Они также разрешали приводить с собой Бонни. В хорошую погоду он работал в саду, и Бонни была рядом, на солнышке. Когда погода была плохая, они шли в теплицу.
Когда Бонни исполнилось три года, Лора обнаружила, что девочку можно использовать для того, чтобы что-то принести или подать. Если Бонни выполняла приказы недостаточно быстро, Лора ее сильно шлепала. Однажды Джеймс вернулся домой из магазина и заметил синяки на ноге ребенка. Он подозревал, что Лора била дочь, но она делала это так быстро и исподтишка, что невозможно было ее уличить. Но когда он увидел подтеки на коже ребенка, его охватила слепая ярость. Джеймс и не заметил, как схватил Лору за горло.
– Только посмей тронуть ее пальцем, и я выброшу тебя отсюда.
Лору это сильно потрясло, но потом она осознала, что это случилось из-за любимой дочери. У Лоры не было намерения уходить из дома. На деньги, которые Джеймс зарабатывал как садовник, и сумму, которую он получал из Бостона, они могли жить вполне прилично. Джеймс даже купил небольшую машину. Лора решила хотя бы проявить симпатию к Бонни.
Джеймса удивила и обрадовала такая перемена в Лоре. Раньше он оставлял Бонни с миссис Шварц, но теперь вдруг Лора стала проявлять интерес к девочке. Он приходил домой усталый от работы, Лора брала Бонни и купала ее. Лора наслаждалась своей новой ролью. Ей нравилось сочинять рассказы и играть с девочкой. Со своей стороны, Бонни полюбила обаятельную и нежную мать. К тому времени, как Бонни достигла школьного возраста, она послушно приносила Лоре все, что та хотела, готовила для нее кофе и делала все очень старательно, как и ее отец.
Лора решила снова занять свое место в сердце и постели Джеймса. Она подумала, что им нужно больше времени проводить вместе и ходить в гости. «В конце концов, – сказала она себе, – Августина когда-нибудь умрет, и тогда Джеймс унаследует большую сумму из завещания своего отца. И пусть эта старая корова лишает его наследства». Вспоминая охвативший его приступ ярости, Лора с мазохистским удовольствием пыталась вернуться к моменту, когда руки мужа вцепились ей в глотку. Она начала разработку долгосрочного плана по соблазнению Джеймса.
– Джеймс, – сказала как-то Лора. – Я была у доктора Дженнингса. Он хочет, чтобы ты пришел к нему завтра после работы.
– Зачем?
– Из-за меня. Знаешь, после того, как родилась Бонни, я сама не своя, так ведь?
– Так. – Теперь Джеймс был осторожен. Он уже привык к резким переменам в ее поведении. Эта улыбающаяся застенчивая женщина была той Лорой, которую он уже не знал несколько последних лет. – Ладно. Если ты хочешь, я схожу.
– Спасибо, – сказала она, и в этот момент Джеймс почувствовал, как забилось его сердце.
Доктор Дженнингс довольно резко заговорил с Джеймсом.
– У вашей жены очень сильный нервный срыв. Она регулярно приходит ко мне, и я заметил, что она обезумела от горя. Должен сказать вам, мистер Фрейзер, что вы невероятно слепы, чтобы понять ее страдания.
Джеймс неловко переминался с ноги на ногу.
– Ну, она так сильно изменилась, стала неузнаваемой. Я думал, что она меня больше не любит.
Лицо врача было непроницаемо.
– У нее психоз. Вы не понимаете причину ее заболевания.
– Но она практически бросила ребенка.
– Это вполне нормально. Некоторые молодые матери могут так вести себя какое-то время. – Голос врача стал мягче. Он видел боль и заботу на лице Джеймса.
– Это правда, доктор? Она это говорила? Она говорила, что любит меня?
Доктор Дженнингс был добрым человеком. Увидев, как Джеймс расстроился, он вышел из-за стола и положил свою руку на его плечо.
– Сейчас, молодой человек, возвращайтесь домой к своей замечательной жене. Мой вам совет: обнимите ее и извинитесь.
– Хорошо. Как я мог быть таким жестоким и глупым? Все что я хочу – это вернуть Лору. Спасибо вам, доктор.
Доктор улыбнулся.
– Вы очень счастливый молодой человек, – сказал он, провожая Джеймса.
Лора, прижимаясь к его груди, приняла робкие извинения Джеймса с кислой, но довольной улыбкой. Он примчался домой с огромным букетом цветов и бутылкой ее любимого вина. Они провели тот вечер, обещая друг другу вычеркнуть злополучное прошлое и начать жить заново.
Бонни ходила в школу, и потихоньку все наладилось. Джеймс «переехал» назад в спальню Лоры, а Лора снисходительно терпела его попытки заниматься любовью. Она перестала пить и уходить из дома. Лора пыталась содержать его в чистоте и порядке, хотя всю грязную работу по дому делала Бонни. Между матерью и дочерью установилось молчаливое соглашение не говорить об этом отцу.
Джеймс, в свою очередь, был неимоверно счастлив. Он любил свою работу и теперь редко думал о матери и ее особняке. То, что его мать отказалась принять тех, кого он любил больше всего на свете, оказалось для него достаточным, чтобы сохранить самообладание и не возвращаться к прошлой жизни. Но все же одно смутное сомнение появилось у него, когда они занимались любовью. Он чувствовал, что никогда по-настоящему не удовлетворит ее. Казалось, она физически удовлетворена, но эмоционально ей чего-то не доставало.
Однажды случайно, в порыве страсти, Лора потребовала, чтобы он ее ударил. Сама мысль о том, чтобы причинить боль тому, кого он любит, обескуражила Джеймса. Лора тут же извинилась и пробудила в нем страсть. Джеймс выбросил тот случай из головы. Жизнь шла размеренным шагом. Для всех соседей они были любящей дружной парой с невероятно красивой дочуркой.
К тому времени, как Бонни исполнилось восемь лет, Лоре до смерти надоела игра в счастливое замужество. Она исполняла роль преданной жены и матери почти четыре года. Это ей очень, очень наскучило.
Однажды, когда Бонни была в школе, а Джеймс на работе, к ним пришел угольщик. Лора никогда раньше его не видела. «Видно, новенький», – подумала она, разглядывая невысокого роста мужчину, державшего мешок угля на спине. Он не торопясь осмотрел ее с ног до головы и улыбнулся.
– Что тут смешного? – резко спросила Лора.
– Ничего, – ответил мужчина, продолжая улыбаться.
– Положите уголь в сарай и возвращайтесь за деньгами, – сказала Лора и торопливо ушла на кухню.
Взгляд этого угольщика растревожил ее. Его бледно-голубые с желтым ободком глаза напоминали глаза животного. Эти холодные, жестокие глаза пробудили в ней волну желания. Лора слышала звук угля, падающего на пол сарая. Угольщик что-то насвистывал. Когда он все закончил, то вернулся в дом. Лора впустила его. Стоя посреди кухни в грязных ботинках и засаленной куртке, усмехаясь, он ждал… Одно его плечо казалось выше другого, вся рубашка была в пятнах. От него сильно пахло потом, углем и табаком. Лора жадно принюхивалась. Когда он подошел, она сделала попытку оттолкнуть его, но его большие губы уже целовали ее. Он повалил Лору на стол и стал рвать одежду. Спустя мгновение их тела соединились. Она испытала волшебный экстаз. Впервые за четыре года она получила такое невероятное наслаждение.
Наконец он прервал молчание.
– Давай выпьем кофе.
Взъерошенная, тяжело дыша, Лора кивнула.
– Что здесь, в этом чудном месте, делает такая похотливая женщина? – спросил он.
Лора взглянула на него.
– Я пришла сюда из другой жизни. Но эта жизнь, по крайней мере, более удобная.
Он покачал головой:
– Может быть, но вы здесь не живете.
– Я знаю, – согласилась Лора.
– Меня зовут Чарли. Я недавно в городе. А вы миссис…
Лора улыбнулась.
– Я Лора. – Она сделала паузу. – Мы можем заниматься этим каждую неделю. Никто не узнает.
Чарли хмыкнул.
– Вы удивитесь, сколько здесь таких дам, как вы. У меня таких навалом, – он бросил хитрый взгляд, – я просто хочу сделать их счастливыми.
Лора кивнула.
– Каждый думает, что все это может быть где-то в другой жизни. Но я знаю, что это происходит всюду. Внутри мы все одинаковы. – Вдруг Лора представила Августину со своим священником и просителями. – Или почти все, – добавила она.
Чарли нахмурился.
– Только не моя мама. Она была святая. Господи, упокой ее душу.
– Ладно, – сказал он, поставив чашку, – я пойду. Увидимся на следующей неделе. Мне нужно работать. – Он криво улыбнулся, показав выбитые зубы.
Когда он ушел, Лора поднялась в спальню. Она переоделась, и, улыбаясь, легла. «Я знала, что так будет», – хихикнула она и погрузилась в глубокий сон.
Чарли приносил уголь каждую неделю. Он скоро понял, что Лора получает удовольствие, когда он бьет ее. Она была ненасытна. Он даже боялся бить ее, так как она предупредила, что муж может заметить синяки. Но несколько раз они забывали обо всем.
– Черт возьми, что это у тебя на спине? – спросил однажды Джеймс, когда Лора расстилала постель. – На твоем плече ужасная царапина.
– Ах, это… Я собирала в саду ягоды и полезла под колючую проволоку. Она и зацепила меня.
– Бедняжка, – Джеймс притянул ее к себе, взял на руки и понес в постель. Они занимались любовью, и, чувствуя, как она отдается ему, простонал: «Я люблю тебя Лора, люблю».
Через несколько месяцев Джеймс заметил, что Лора необычайно счастлива, почти в эйфории. Ему было очень приятно видеть ее танцующей и напевающей про себя какую-то мелодию, но что-то тут было не так. Может это возвращение той самой Лоры? Нет, просто теперь у нее действительно счастливая жизнь. Джеймс был бесконечно счастлив.
В феврале, перед тем, как Бонни исполнилось девять лет, Джеймс копал мерзлую землю. Вдруг его лопата наткнулась на что-то твердое. Он сунул руку, чтобы вытащить, как он думал, камень. Острая боль пронзила руку, и он понял, что это была разбитая бутылка. Он замотал кровоточащую руку платком, который всегда держал в кармане, и направился к дому, чтобы там ему наложили повязку. Его хозяин, видя, что кровотечение не прекращается, настоял на том, чтобы Джеймс немедленно пошел к врачу.
Доктор Дженнингс наложил швы. «Глубокая рана, – сказал он. – Если вы хотите, чтобы рана полностью зажила, нужно дать руке отдохнуть. До конца недели побудьте дома».
Следуя совету врача, Джеймс тут же отправился домой. Он вошел через переднюю дверь на кухню и вдруг увидел свою жену, стоявшую на четвереньках, и Чарли, взгромоздившегося на нее. Они были слишком поглощены собой, чтобы его заметить, но Джеймс очень отчетливо видел блаженное лицо Лоры. Он знал, что никогда бы не смог так с ней себя повести. Его била дрожь. Он почувствовал невероятное отвращение. Повернувшись, Джеймс вышел из комнаты и поднялся наверх. Он принялся быстро собирать свои вещи.
Лора услышала его шаги наверху. «О Боже!» – воскликнула она, скидывая с себя Чарли. Чарли упал на спину, как огромный жук. «Убирайся, идиот. Здесь Джеймс», – прошептала она. Чарли вскочил и как молния исчез за дверью. Лора поправила на себе одежду и поднялась в спальню.
– Что ты здесь делаешь, Джеймс? – спросила она.
– Собираю вещи. Я забираю Бонни, мы уезжаем.
Лора глубоко вздохнула. Ее голос прозвучал очень холодно:
– Ты можешь убираться, но попробуй только взять мою дочь. Я сообщу полиции, что ты похитил ее, и не успеешь проехать и десяти миль, как тебя остановят. Ты не можешь отнять ее у меня из-за того, что ты устал.
Джеймс взглянул на нее.
– Полиция может меня остановить, но при этом я расскажу судье о том, что видел.
Лора улыбнулась.
– И что же ты видел?
– Тебя. Я видел тебя с этим грязным животным.
– Нет, – Лора самоуверенно покачала головой. – Тебе все это приснилось. Неужели ты думаешь, что судья поверит тебе, а не мне? Кто поверит в то, что такая красивая женщина, как я, имеет что-то общее с угольщиком. В конце концов, меня здесь уважают. Все. Я могу найти целую армию свидетелей, которые защитят меня. Особенно доктор Дженнингс. – Она криво усмехнулась. – К тому же я ему сказала, что у тебя есть женщины. Он сочувствует мне. И как, ты думаешь, все это будет выглядеть в суде? С кем они оставят Бонни? С нежной любящей матерью или каким-то садовником, который обманывает свою жену?
– Я не из тех, кто обманывает.
– А суд это поймет? Я совсем не дура, Джеймс. И не вздумай что-нибудь затевать против меня. Бонни остается со мной.
Джеймс был побежден.
– Послушай, Лора, ты ведь никогда меня не любила. Тебе не хотелось спать со мной. Все, что ты хотела, – это мои деньги. Но ты их никогда не получишь. Я не могу больше жить с тобой в одном доме. – Он смотрел на нее. – Не могу поверить в то, что я так долго был дураком. Только сейчас я рассмотрел тебя по-настоящему. Ты отвратительное человеческое существо.
Лицо Лоры стало суровым.
– Ты хорошо говоришь. Как и твои богатые изнеженные друзья. Так тебе и надо. Первый раз в своей жизни ты видишь, чего действительно хочет женщина, и тебе это омерзительно. Дело не во мне, а в тебе. В любом случае, я давно собиралась сказать, чтобы ты ушел. Мне все надоело. Надоело до смерти за все эти годы, что знаю тебя. Жизнь – это не воскресная школа. А теперь убирайся из моего дома и не вмешивайся в мою жизнь.
– Я хочу попрощаться с Бонни, – Джеймс смотрел мимо Лоры, как будто ее и не существовало. – Я буду присылать для нее деньги. Но и когда она закончит школу, я все еще буду присылать тебе деньги, потому что я обещал заботиться о тебе. Ты можешь оставить себе машину, а если нужно – продать. – Он откашлялся. – Мы больше никогда не увидимся, но я хочу, чтобы ты мне пообещала, если ты, конечно, на это способна: не водить в дом мужчин, и чтобы Бонни об этом не знала.
Лора взглянула на него.
– Хорошо. Я обещаю.
– Я научился не доверять тебе, поэтому я найму частного детектива, чтобы он все время следил за домом. И если хоть раз он доложит, что в доме бывают мужчины, я перестану давать деньги и заберу девочку. Я не хочу, чтобы мою малышку трогала ты или твои грязные мужики. Ты поняла?
Лора кивнула. Она знала, что Джеймс будет ее обеспечивать столько, сколько она будет воспитывать ребенка. Она всегда может пойти с мужчинами к сестре.
– Поняла, – только и ответила Лора.
– Я подожду Бонни на крыльце.
Джеймс сидел в кресле-качалке, размышляя о своей жизни, разбившейся вдребезги. Вокруг стояли голые деревья. На Мерилл навалилась холодная зима. Иней блестел и переливался на траве. Желтый свет пробивался через окна, заливая улицу. Клубы дыма поднимались над трубами. Для Джеймса все разлетелось на мелкие части. Жизнь, казалось, потеряла всякий смысл. Вдруг он увидел свою дочурку, возвращавшуюся из школы. Заметив отца на крыльце, Бонни побежала, ее светлые волосы развевались, щеки покраснели от мороза. Она бросилась в объятия отца.
– Папуля, – сказала она, увидев чемодан, – ты куда собрался?
– Уезжаю. – Слезы накатились на глаза. – Уезжаю потому, что твоя мама будет счастлива без меня. Я ей не подхожу. Но у тебя все будет в порядке. Я хочу, чтобы ты много занималась. Поступишь в колледж, сделаешь карьеру. Я тебя очень люблю, но не могу здесь остаться. Случилось так, что твоя мама и я не можем больше быть вместе. Я не хочу, чтобы ты страдала, видя наши размолвки. А так мама будет жить своей жизнью, а я своей.
Бонни тихо плакала, пока он говорил. Она не знала, что сказать.
– Но я не могу жить без тебя. Не могу! Теперь они плакали вдвоем.
– Это самое лучшее, что я могу сделать, Бонни. Я уеду, и в доме будет все спокойно. Однажды ты поймешь, что я имею в виду.
Он поднял ее на руки и крепко прижал к себе, потом опустил и пошел по дорожке. Бонни слышала стук его удаляющихся шагов. Она слышала, как хлопнула калитка. Она видела в последний раз спину уходившего отца, несшего свой чемодан. Бонни стояла, не шелохнувшись… Всю свою остальную жизнь она будет искать человека, с которым бы ей было так тепло, как с отцом.
Лора наблюдала за ними обоими через окно. Затем позвала дочь:
– Бонни, иди сюда. Ты можешь простудиться.
Девочка повернулась, вошла в дом, и ни слова не говоря, стала подниматься наверх.
– Ты не хочешь узнать, почему ушел твой отец? – спросила Лора.
Бонни покачала головой.
– Просто мы его мало любили. Если бы любили по-настоящему, он бы не ушел. – От этой ужасной мысли она разрыдалась и убежала в свою спальню.
Глава 6
Для Бонни, живущей теперь только с матерью, жизнь превратилась в сплошной кошмар. Никак не заживала рана, которую нанес ей уход отца. Лора не скрывала свое пьянство от дочери.
– Маленькая дрянь, – в пьяном угаре злобно шипела на нее мать. – Убери-ка здесь как следует. – Затем била ее.
Бонни очень стеснялась матери, чтобы приводить домой своих друзей. Ее единственным успокоением была школьная подруга Мици, девочка из дружной еврейской семьи, жившей на Бейли-стрит.
– Если у тебя нет семьи, у тебя нет ничего, – говорила обычно мама Мици, прижимая Бонни к себе. – Пойдем, детка. Я тебя покормлю. – Ущипнув девочку за щечку, она вела ее в теплую ароматную кухню, где всегда что-нибудь пекла бабушка Мици. Эти моменты Бонни помнила хорошо.
Частный детектив, которого нанял Джеймс, постоянно следил за домом. Через него Лора пыталась узнать, где ее муж. Она даже пробовала его соблазнить, чтобы разузнать что-нибудь о Джеймсе. Но он отказывался от всех ее предложений, и говорил только, что мистер Фрейзер регулярно высылает деньги. Лора держала слово, которое дала Джеймсу, из-за страха потерять единственную статью дохода. У нее было множество мужчин, но она никогда не приводила их домой. Часто, когда матери по ночам не было дома, Бонни со страхом ждала той минуты, когда стукнет дверь и она услышит пьяные шаги матери. Лора обычно шла на кухню. Иногда она буквально повисала над раковиной, и ее рвало. Иногда она произносила перед Бонни целую речь, обвиняя дочь в том; что та разрушила всю ее жизнь. Девочка обычно молчала. Она знала, что с матерью спорить бесполезно, это ее только бесит.
Бонни решила, что она будет много заниматься и после школы уедет. Время от времени у нее появлялось смутное чувство любви к матери. Девочка лежала в постели и вспоминала те старые добрые времена, когда они были счастливы. Она вспоминала, как они с матерью играли и та рассказывала ей что-то. Теперь она видела, как сильно алкоголь изменил Лору. Когда она уходила к какому-нибудь мужчине, грубому и жестокому, то возвращалась домой вся избитая, иногда даже в крови. Несколько раз она приходила с разбитым носом. Теперь выражение ее лица потеряло всякую невинность.
Однажды Лора заявилась домой с разорванным ртом, без двух передних зубов. Бонни укоризненно покачала головой:
– Не знаю, зачем ты это делаешь, мама.
– Ты не знаешь, дерьмо, – Лора почти утратила женский облик и нормальный человеческий язык. – Твой гадкий папаша оставил мне тебя воспитывать. Что тебе надо от меня? Чтобы я преподавала в воскресной школе?
Бонни существовала как бы в двух совершенно разных мирах. В школе она была примерной ученицей, с Мици, в ее доме на Бейли-стрит, она была очаровательной девочкой с хорошими манерами.
– Она будет прекрасной женой, – качала головой миссис Абрамович. И глядя на сына Арона, добавляла: – Если только не белоручка.
Мици смеялась над матерью:
– Не бойся за Арона. Он никогда не женится на белоручке. Они не умеют готовить, а куда он денется без мацы?
Уходя с Бейли-стрит, Бонни попадала в другой мир. Она приходила домой, когда матери уже не было. Бонни оставляла учебники на столе и начинала наводить порядок. Всюду валялись груды грязного белья, на столе стояли горы немытой посуды, все пепельницы были наполнены окурками… Казалось, мать делает все специально. Когда Бонни приводила все в порядок, то садилась за уроки.
В пятнадцать лет Бонни была выше матери и очень походила на свою бабушку Августину. Девушка росла застенчивой и замкнутой, но, если требовалось, могла и постоять за себя. Лора часто била Бонни, но так, чтобы детектив этого не заметил. Избиения прекратились, когда однажды Бонни сказала матери:
– Если ты меня еще тронешь, я уйду из дома.
Лору шокировала твердость ее голоса.
– Где ты возьмешь деньги?
– Я уйду к Мици, брошу школу и найду работу.
Лора разревелась:
– А кто будет заботиться обо мне? Я буду совсем одна. Сначала твой отец бросил меня, теперь ты грозишься уйти. А что будет со мной?
Бонни почувствовала свою вину.
– Я тебя не брошу, мама. Но прекрати бить меня. Я этого не заслуживаю.
– Извини, дорогая, извини, – сказала Лора, утирая нос. – Идем, выпьем.
Бонни покачала головой.
– Нет. Я никогда не буду пить. Посмотри, что стало с тобой.
Лора разозлилась. «Ладно, неважно», – решила она и пошла на кухню, где открыла бутылку виски.
Бонни добилась значительных успехов в учебе: она с отличием закончила школу. На лето она собиралась найти работу, а потом поступить в университет. «Через неделю я уеду из Мерилла, – говорила она себе. – Закончив университет, я начну свою жизнь».
Когда Августина увидела почерк на конверте, она разорвала его, дрожа от нетерпения. Письмо было из Гонконга.
«Дорогая мама, я передаю это письмо с католическим священником, который перешлет его тебе. Врачи говорят, что жить мне осталось недолго. Я уже умру, когда ты получишь мое письмо. У меня рак, скоротечная форма. Но пишу я не для того, чтобы ты волновалась, а чтобы сказать, как сожалею о том, что тогда не послушался тебя.
Ты была права, а я ошибался. Из-за слепого упрямства я потерял не только свою мать, но и горячо любимую дочь Бонни. Пожалуйста, мама, ради меня, съезди и навести ребенка. Ей так нужна помощь, а я не могу сейчас посылать деньги. И не могу умереть спокойно не зная, что кто-нибудь не позаботится о моей дочери. Умоляю тебя, съезди к ней.
Я очень устал и волнуюсь, попадет ли это письмо к тебе. Теперь, хотя уже слишком поздно что-либо менять в нашей жизни, я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя, я всегда любил тебя.
Твой сын Джеймс».
Августина подошла к телефону и попросила соединить ее с больницей в Гонконге. Она с большим волнением дожидалась врача, который лечил Джеймса.
– Ваш сын умер вчера ночью, – произнес далекий голос. – Он умер очень спокойно. Перед смертью он открыл глаза, улыбнулся сиделке и сказал: «Бонни». Бонни была его женой?
– Нет, – Августина плакала. – Бонни – его дочь. – Она собралась с духом. – Она моя внучка.
– Мне так жаль, что ваш сын умер. Мы так хорошо ухаживали за ним, особенно сиделки, – продолжал врач. – Он часто говорил о вас, особенно в последние дни. Может, вам помочь отправить его тело домой?
Августина вздохнула:
– Пожалуйста, положите его тело в гроб из красного дерева, я пришлю за ним кого-нибудь из слуг сегодня самолетом. Его место здесь, со мной.
Августина положила трубку. У нее не было выбора: она должна выполнить последнюю волю сына. Она поедет в Мерилл, чтобы увидеться с внучкой.
Августина отправилась к Лоре в тот же день.
– Я специально выбрала время, пока Бонни на работе, – сказала она, с отвращением глядя на разбитый нос Лоры и выбитые зубы.
Так как Августина предупредила Лору о своем приезде, Лора выглядела более опрятно, и дом был чист. Августина продолжала:
– Тело Джеймса привезут послезавтра. Похороны будут в часовне у моего дома. Я хочу, чтобы Бонни немного побыла со мной. Джеймс просил меня позаботиться о ней.
Лора опустила глаза.
– Как я буду жить без денег? Всю жизнь я посвятила девочке. Я ничего не умею…
– Сейчас скажу об этом, – Августина перевела дыхание. – Я собираюсь назначить тебе щедрое пособие, при условии, что ты не будешь делать попыток общаться с Бонни. Если она захочет тебя видеть, я уверена, она увидит. Но я хочу, чтобы ты оставила ее в покое. Конечно, есть вероятность, что она не захочет остаться со мной, а пожелает вернуться к тебе, но я думаю, нет, – сказала она, глядя на протертые ковры и дыры в диванных подушках.
– Ладно, – кивнула Лора. – Ей нужна поддержка. Она хорошая девушка. Я не буду ей мешать.
Августина собралась уходить.
– Ей нужно завтра вылететь трехчасовым рейсом в Бостон. Ее встретят в аэропорту.
Лора кивнула.
– Она прилетит.
– А ты на похороны не приезжай, – сказала Августина. Это была не просьба, это был приказ.
Лора снова кивнула. «Никогда я их не любила», – подумала она, глядя на Августину, которая подходила к дверям.
– Мой бухгалтер позвонит тебе завтра утром.
– Да, мадам, – Лора одумалась только после того, как сделала реверанс. «Старая чертова сука», – прошептали ее губы, когда машина Августины отъезжала от тротуара.
Лора рассматривала себя в зеркале. «Наконец-то мы приблизимся к обществу, – думала она. – Может хоть после стольких лет у меня все наладится».
Она поставила чайник на плиту, закурила сигарету и начала строить планы. Ей помешала Бонни.
– Привет, – сказала она, войдя на кухню. – Что ты здесь делаешь?
Лора прищурила глаза.
– Отгадай что. Приезжала твоя бабушка. Садись, – она подвинула стул, – мне нужно тебе кое-что сказать. Твой отец умер несколько дней назад.
Глаза Бонни наполнились слезами.
– О, мама, значит я его больше никогда не увижу?! Я всегда надеялась, что найду его.
Лора не слушала.
– Твоя бабушка хочет, чтобы ты прилетела в Бостон на похороны отца. А потом ты можешь там остаться и жить, сколько тебе захочется. Она будет этому рада.
Бонни испуганно посмотрела на нее.
– Без тебя? Ты не собираешься на похороны?
Лора опустила глаза.
– Твоя бабушка и я никогда не ладили. В конце концов, я была одной из ее служанок. Нет, Бонни, тебе придется ехать одной. Я помогу тебе собраться. – Помолчав, она добавила:
– Это твой шанс. Ты умная и симпатичная. В Бостоне ты сможешь поступить в хороший колледж или выйти замуж за богатого молодого человека.
– Я не хочу ни за кого замуж, мама, – Бонни поняла, что к факту смерти отца мать осталась безразличной. Бонни придется приберечь печаль на потом. – Я только хочу получить образование и сделать хорошую карьеру. Я могла бы заняться психологией.
Лора позволила себе выпустить слезу.
– Я буду скучать по тебе, дорогая.
Бонни импульсивно бросилась к матери и обняла ее.
– О, мама, я тоже буду скучать. Но я буду часто навещать тебя. Что ты будешь делать теперь? Ведь папа больше не пришлет денег.
Лора мучительно улыбнулась.
– Я попробую найти себе работу.
– Если бабушка разрешит, я буду присылать тебе деньги. Обещаю.
– Спасибо, дорогая, – Лора колебалась. – Я знаю, какой я была в прошлом. – Ее голос дрогнул. – Но это все потому, что мне не доставало твоего отца. Ведь я так больше и не вышла замуж, понимаешь? – Бонни кивнула. Лора взяла дочь за руку. – Я обещаю тебе, что теперь я брошу пить и не буду встречаться с мужчинами. Я хочу, чтобы ты мной гордилась.
Бонни улыбнулась.
– Это будет здорово, мама. – Они вместе спустились по лестнице и стали упаковывать одежду Бонни в старый потертый чемодан. На следующий день Лора и Бонни сели в автобус до аэропорта. Там девушку ждал билет первого класса до Бостона.
– Это все ваши вещи? – спросил служащий аэропорта, глядя на этот одинокий чемоданишко, который ехал по конвейеру рядом с кожаными чемоданами богатых пассажиров.
– Да, – смущенно ответила Бонни.
– Занимайся лучше своими делами, – зло заявила служащему Лора. – И оставь свои замечания при себе, свинья.
– Мама, ты же обещала, – сказала Бонни.
Лора усмехнулась:
– Знаю. Но это было в последний раз. Быть хорошей нелегко.
Бонни на прощанье поцеловала мать и пошла к выходу «ТОЛЬКО ДЛЯ ПАССАЖИРОВ». Когда Бонни повернулась, чтобы помахать рукой, то вдруг почувствовала свою вину и сильное желание побежать назад к этой маленькой фигурке. Но вдруг она явно услышала голос отца: «Поступай в хороший колледж и делай карьеру». Голос был такой громкий и отчетливый, что Бонни оглянулась. Все спешили на самолет. Она покачала головой: «Хорошо, папа. Я сделаю это».
