Текст книги "В тени замка"

Автор книги: Эрин Пайзи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 18

Когда дверь за Бонни и Энгусом закрылась, гости пришли в возбуждение.

– Какой наглец! – сказал сэр Ян своей жене.

Другие гости обсуждали между собой происшедшее и только покачивали головами. Зейкервель, танцевавший с Терезой, вздохнул:

– Бедная дурочка. У нее нет ни малейшего представления о том, куда она попала.

Тереза посмотрела на него.

– Я думаю, что это самое романтичное, что я видела в своей жизни.

– В этом и проявляется Энгус. Ему нравится жить, как если бы весь мир был театром. Он всегда делает постановки великих драм. Возможно, он долго думал и над этой сценой. Бонни не понимает, что она всего лишь один из персонажей, как и я, – он приглашает меня декорировать его дом или развлекать за ужином. Смотри. Он получит большое наслаждение, женившись на Бонни, потому, что все ее любят и не хотят, чтобы он был с ней. Если твои родители не будут обращать на него никакого внимания, ему скоро наскучит эта игра. Ему вообще все очень скоро наскучит, и он вернет ее назад.

Тереза была шокирована.

– Ты хочешь сказать, что он ее не любит?

Зейкервель нахмурился.

– Такие люди не любят никого, кроме самих себя. Он убедил себя в том, что ему нужна такая жена, как Бонни. У него всегда была навязчивая идея жениться на девственнице. Он чудовищно ревнив. Вот почему он так жестоко избил Соню. Я ремонтировал ее кухню несколько месяцев назад, и она рассказывала, что он заставил ее исповедаться. Через несколько дней он напился и припомнил ей все это.

Маргарет остановила их.

– Тереза, ты не думаешь, что нам стоит предостеречь Бонни? В том смысле, что она плохо знает Энгуса. Может, стоит позвонить в Драмосси и сказать ей ничего не предпринимать в спешке, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю.

Тереза усмехнулась.

– Ты имеешь в виду не спать с ним. Но мне кажется, это не совсем мудрое решение. Думаю, что Зейкервель прав. Если мы оставим ее в покое, и если это одна из очередных драм Энгуса, ему это скоро наскучит. В конце концов, он привык к темпераментным женщинам, а не к двадцатитрехлетним американским девственницам.

– Застрелить его! – проревел Саймон прямо под ухом Зейкервеля. Тот подпрыгнул. – Да я не тебя имею в виду, дурак. Энгуса. Давайте устроим охоту и застрелим его.

– Прекрасная идея! Вздернуть его! – предложил сэр Ян.

Мэри вздохнула.

– Не знаю. Мне кажется, это касается их обоих, это не только прихоть Энгуса. Вы видели, как они смотрели друг на друга?

Паулина кивнула.

– Это было похоже на разряд электрического тока. Мне казалось, я вижу искры. – Она глубоко вздохнула. – Но если бы мне предложили все, что ей пообещает Энгус, я бы сказала нет. Он и за мной пытался ухаживать.

– Да? Я и понятия об этом не имела.

– Да. Это было много лет назад. На одной вечеринке он затеял ужасную драку. Потом все кончилось, мне стало жаль его, когда он выскочил на улицу. – Она помолчала. – А затем он сказал: «Пойдем со мной». Я ответила: «Нет». Вот в чем разница между Бонни и мной. Нас так учили мать и отец. Мы видели, как они заботятся друг о друге. Я инстинктивно почувствовала, что в тот момент нужна была ему, чтобы мною закрыть ту черную дыру, которая образовалась внутри него. После этого прошло бы какое-то время, и он бы меня выкинул. Бедная Бонни. – Она вздрогнула.

Мэри была удивлена. Паулина никогда так откровенно не рассказывала о себе.

– Я знаю, что все это звучит очень драматично, – Паулина улыбнулась, – но такие мужчины, как Энгус, возбуждают. Они опасны, и уже только из-за этого можно сделать выбор. Я сделала выбор в своей жизни и предпочла человека, который будет любить меня и наших детей, пусть даже он скучноват. Впрочем, я тоже.

– Но мы знали, что у нас был выбор, – сказала Мэри, – а знает ли об этом Бонни? Она ушла с ним, как будто это ее судьба.

Теперь заговорил Сирил.

– Она ждала Энгуса всю свою жизнь. Бонни говорила, что чувствует себя виноватой за боль и горечь своего отца и думает, что предала его, когда он ушел. Всю жизни она искала кого-то с такой же глубокой скорбью, как у ее отца. И вот она нашли Энгуса. Нет никаких сомнений: она верит в то, что спасет его. – Лицо Сирила выглядело грустным. – Моя тетя, которая жила в Ист-Энде, поступила так же. Ее отец всегда бил мать. Надо полагать, что она должна была выйти замуж за человека другого склада. Моя мать так и сделала, но моя тетя…

Джон просто сходил с ума.

– Мы должны что-то предпринять, – сказал он Луке и Мэтью.

– Оставьте ее в покое. Если мы вмешаемся, от этого она станет только упрямее. Давайте надеяться на то, что он отколет какую-нибудь штучку, и она вернется. Если мы станем надоедать ей, она не бросит его. Я буду ждать, потому что хочу остаться ее подругой.

Джон с уважением посмотрел на сестру.

– Знаешь, а ты права.

Зал был пронизан радостным возбуждением, но теперь, когда Энгус и Бонни уехали, все померкло и стало грустно. Женщины хотели домой, чтобы в тишине помечтать о таком же изумительном моменте. Им хотелось верить, что их тоже кто-то может так любить, так же как Энгус, ворваться в замок и увезти их от этой тоскливой бессмысленной жизни. Мужчины мечтали о красивой женщине, которая всегда будет их ждать. Много снов приснилось гостям замка той ночью.

– Спокойной ночи, Саймон, – Маргарет была вся в слезах.

– Не плачь, – хрипло сказал Саймон. Он сел и обнял жену. – Маленькая моя глупышка расстроилась.

– Кажется, так. Завтра же я позвоню ее бабушке. Я чувствую беду.

– Не глупи. Ты замечательная женщина. Я тебя люблю.

– Я знаю, – Маргарет улыбнулась. – Ты сделал бы для меня то, что Энгус сделал для Бонни?

Саймон кивнул:

– Конечно, дорогая.

Маргарет вздохнула и крепче прижалась к мужу.

Глава 19

Бонни открыла глаза. Какую-то минуту она думала, что находится у себя дома в Лексингтоне. Затем девушка вспомнила события прошлой ночи. Она села и огляделась. Она лежала в огромной кровати с красно-желтой узорчатой драпировкой. Портьеры на окнах были подобраны ей в тон. Стены комнаты отделаны светлым деревом. В камине догорал огонь. Около камина стояли два удобных бархатных кресла, а у стены напротив дверей – ниша из красного дерева для книг. Она заметила батарею и улыбнулась. «Но мне нечего надеть, кроме бального платья», – вспомнила она.

Бонни вылезла из кровати и подошла к окну. Глубокий ров вокруг замка был наполнен водой. Заснеженные поля убегали за горизонт. Огромные деревья с голыми ветками стояли, как часовые, охраняя стены древнего замка.

В дверь постучали.

– Кто там?

«Наверное, Энгус», – подумала она.

– Это Джинни, ваша горничная. Хозяин дал платье для вас.

Бонни открыла дверь. Горничная была очень удивлена. Она ожидала увидеть одну из самых обычных женщин, которых хозяин часто приводил домой. Вместо этого перед ней стояла красивая молодая женщина ее же возраста с невинным лицом и теплой улыбкой.

– Хозяин хочет, чтобы вы позавтракали с ним. Я вас провожу в столовую.

Бонни оживилась:

– Дайте мне пять минут, и мы пойдем вместе.

Она взяла шелковое платье и закрыла дверь. Она старалась пока не думать об Энгусе, и вдруг ей вспомнился вчерашний разговор.

– Что ты думаешь о моем представлении?

– Представлении?

– Да, – нетерпеливо подтвердил он.

– А, – Бонни это задело. – И часто ты делаешь такие вещи?

– Как только подворачивается случай, – засмеялся он. – Мне нравится смотреть в их глупые бессмысленные лица. Я знал, что Макгрегор не посмеет не впустить меня. Это было бы плохой приметой. Знаешь, мне пришлось потратить много времени, чтобы узнать, где ты.

Бонни смягчилась. Тот факт, что Энгусу пришлось преодолеть столько преград, чтобы найти ее, успокоил ее. Она улыбнулась.

– Что будет теперь?

Энгус не ответил. Вдруг Бонни поняла, что все ее мечты о том, чтобы заняться с Энгусом любовью, могут очень скоро осуществиться. Она не знала, хочет ли он, чтобы эти фантазии осуществились, и чувствовала себя неловко.

– Я знала, что ты прекрасен. Когда я увидела тебя в дверях, то сразу поняла, что ты приехал за мной.

Энгус был доволен.

– Вот в этом моменте я не был полностью уверен.

– Опять игра?

– И да, и нет. – Он приблизил Бонни к себе. – Да, вся моя жизнь – игра. И нет. Я так люблю тебя, Бонни. С первой минуты, как увидел тебя, я понял, что мы предназначены друг для друга. Вот тут я не играю.

Голова Бонни лежала на груди Энгуса. Даже в этот поздний час девушка не утратила ни свежести, ни великолепия, которое ему хотелось оберегать, а потом, как он понял, погубить. Он задумался. «Почему я всегда ищу счастья, а потом причиняю боль? – спрашивал он себя. – В этот раз, – пообещал он себе, – все будет по-другому».

Бонни почти спала.

– Я могла бы лежать так всегда, – пробормотала она, когда он нежно разбудил ее.

– Мы приехали.

Они вошли в тень замка. Энгус повел ее вверх по лестнице и распахнул одну из дверей. Это была спальня.

– Спокойной ночи, дорогая, – сказал он, поцеловав ее в лоб. Она была удивлена. – Я не насильник, – сказал он, – хотя, может, ты слышала совсем другое. – Он нежно поцеловал Бонни. – Завтра мы все обсудим. – Он нежно подтолкнул ее к комнате и закрыл дверь.

В своей спальне, где огромная люстра свисала с потолка, Энгус открыл простую бархатную коробочку. Сверкнули бриллианты. В последний раз он видел это кольцо на руке матери.

Он вспомнил, как стоял у подножия каменной лестницы, которая вела из спальни в главный зал. Ему было почти четыре года, в руках он держал плюшевого медвежонка и красный паровозик из дерева. Энгус смотрел на свою мать. Она лежала на спине, шея была вывернута так, как будто бы она смотрела в его сторону. Глаза были пусты, рот приоткрыт. Тонкая струйка крови сочилась по лицу.

Мальчик выронил игрушки и сделал шаг к матери. Тут он услышал какие-то звуки. Он увидел неясные очертания отца, который стоял наверху и смотрел на тело мертвой женщины.

– Убирайся! – кричал он. – Убирайся!

Энгус бросился наутек. Он слышал, как отец сбежал по лестнице и гнался за ним по комнатам замка.

– Я убью тебя! – орал он. – Я убью тебя так же, как эту шлюху – твою мать!

Энгус побежал на боковую лестницу, туда, где были слуги. Он знал, что если сможет добежать до Джона, одного из охотников, то будет спасен.

Джон не боялся отца Энгуса. Мальчик прибежал на кухню и бросился к нему.

– Успокойся. – Джон погладил дрожавшего ребенка. – Ничего плохого не случится, парень. За тобой гонится отец?

Мальчик кивнул.

– Он убил маму!

Тут зазвонил колокольчик.

– Это твой отец. Подожди у камина. Я успокою его, – сказал Джон.

– Он убил мою маму! – закричал Энгус.

– Нет, нет, малыш. Он бы не мог этого сделать. Он… – колокольчик яростно зазвонил снова. – Будь здесь, пока я не вернусь.

Энгус кивнул. Он очень долго сидел у огня. Мальчик знал, что его мама умерла, потому что у нее были такие же глаза, как у оленихи, которую он однажды нашел в лесу. Глаза закатились, кровь стекала на землю. Он также знал, что отец убил его мать, которая беззаветно любила сына и никуда от себя не отпускала. Энгус любил мать за то, что она любила его. Он ненавидел мать за то, что она любила отца, который их бил. Он ненавидел своего отца, потому что тот истязал мать, мать плакала, и Энгус ненавидел себя за то, что не мог защитить ее. «Теперь я один», – подумал он. Уже тогда он понял, что потерял последнюю опору в жизни. Жестокое одиночество окутывало его.

Джон вернулся на кухню.

– Дела плохи, – сказал он, – твоя мать поскользнулась на лестнице и упала вниз. – Он взял мальчика на руки. – Твоя мать умерла, малыш, но отец не убивал ее. Она поскользнулась.

Мужчина и ребенок посмотрели друг другу в глаза. Джон прочитал правду в глазах Энгуса. Слезы бежали по его лицу. Джон пытался сдержать свою скорбь, так как тоже любил нежную хозяйку, которая жила, как тень, в этом огромном замке.

– Я сказал хозяину, что возьму тебя к себе домой. Ты там побудешь несколько дней с Шейлой и детишками.

Поздно ночью, когда Энгус уснул, Джон сказал своей жене перед сном.

– Старый ублюдок пьян, как свинья. Мальчик говорит правду. Он толкнул ее. Но они напоили как следует этого осла-доктора, который зафиксировал ее смерть, как несчастный случай. Мальчик будет знать правду. Тяжелое бремя для человека.

Энгус положил коробочку с кольцом на столик. Обычно, вспоминая этот и другие жуткие моменты, он прикладывался к бутылке виски. Но сегодня он поборол желание напиться и крушить все подряд, чтобы заглушить боль. С тех пор, как он увидел Бонни, в его сердце поселился покой. От нее исходило такое же мягкое сияние, которое излучала его мать. Его воспоминания о матери были отрывочны и смутны. Они потерялись во мгле ужасов и насилия. Волосы его матери были черного цвета, а Бонни была блондинкой, но у нее такая же улыбка. В ее обществе он чувствовал безмятежность, безмятежность, которой не знал целых двадцать девять лет. Он знал, что расскажет Бонни о своем отце, он доверял ей, даже не зная ее. Она поймет.

Глава 20

Надев черное шелковое платье, Бонни умылась в маленькой уютной ванной. Ей казалось, что все это сон, и если она будет слишком много обо всем думать, то проснется и снова окажется в маленькой каменной комнатке замка Макгрегора. Бонни вытерла лицо толстым полотенцем. «Нет, все-таки это реальность», – решила она.

Бонни подошла к кровати и взяла в руки халат из тяжелого шелка. На его лацкане красовался герб Макфирсонов, расшитый золотом. Девушка накинула его на плечи. Халат складками свисал до пола. Бонни ощущала мягкость нежного шелка. «Нет, надо себя ущипнуть, тогда пойму, на самом ли деле все это происходит». Она сделала это и рассмеялась. В этот момент открылась дверь и вошла Джинни.

– И что тут смешного?

– Я решила проверить, не снится ли мне все это. Нет, это не сон. Это все на самом деле.

Джинни кивнула.

– Конечно же. В доме такое волнение по поводу вашего приезда. Раньше сколько гостей не приезжало, хозяин еще ни разу так не хлопотал.

Но Бонни не слушала ее. Она разглядывала стены, на которых висели полотна английских, голландских, итальянских и французских мастеров. Джинни вела ее через богато украшенные комнаты, и Бонни казалось, что они в настоящем дворце. Почти вся мебель была привезена из Испании. Бонни вспомнила, что мать Энгуса была испанкой.

Проходя по огромному залу, она увидела портрет женщины, очень похожей на Энгуса.

– Это, – объяснила Джинни, – последняя хозяйка замка. Красива, правда?

Бонни посмотрела на спокойное выдержанное лицо.

– У нее такой печальный взгляд.

Джинни хотела что-то сказать, но передумала. «Она скоро сама все поймет, если останется», – подумала Джинни. Когда хозяин был дома, он часто брал бутылку виски и стоял перед портретом матери. Иногда ночами он был спокоен. А бывало, что слуги просто ужасались от его криков и стонов по ночам. Окна и мебель в большом зале меняли столько раз, что Джинни давно сбилась со счета. Только старый Джон мог успокоить его. «Бедный Джон, – думала Джинни. – Под его опекой находится старый хозяин, запертый наверху в своей комнате. Он обучает молодых слуг, ему бы и о себе позаботиться не помешает, да еще нужно присматривать за молодым хозяином».

– Нам нужно поторопиться, а то хозяин будет нервничать, – сказала Джинни.

Бонни улыбнулась.

– И часто он бывает таким?

Джинни только округлила глаза.

Энгус ничем не выдал своего нетерпения. Он встал, чтобы поприветствовать вошедшую Бонни. Девушка бросилась в его объятия. Она запуталась в платье, когда уже подбежала к нему, и спросила:

– Я заставила тебя ждать, дорогой?

– Нет. Я ждал этого момента так долго, что мое нетерпение только бы испортило все.

Она улыбнулась.

– Какие планы у нас на сегодня?

Энгус задумался.

– Думаю, что нам позвонят Бартоломью. Маргарет без сомнения сообщит все твоей бабушке.

– Почему ты так решил?

– Я знаю все, – сказал он, по-детски радуясь, что удивил ее. – Например, я знаю, что у твоей бабушки есть компаньон – Мора, – Бонни кивнула, а он продолжал: – И у тебя в спальне огромная кровать, обитая цветным гобеленом.

Бонни была ошеломлена.

– Откуда ты это знаешь?

– Я называю это моей «магией». Когда я был маленьким, то проводил много времени один и привык узнавать все о тех, кто работал у нас. Каждую маленькую деталь, и тогда… – Его лицо стало очень странным, мягкий голос тоже изменился, теперь он звучал отрывисто и холодно. – И тогда, – продолжал он, – когда я знал практически все, что можно узнать о человеке, я контролировал их. Я мог «залезть» в их мозг, мог быть ими, мог думать, как они. Мог делать все, что делали они. – Его глаза горели. Вдруг он заметил тревогу на лице девушки.

– Ты ведь уже этим не занимаешься? – неуверенно спросила она.

Лицо Энгуса изменилось. Он нежно поцеловал ее в губы.

– Нет, дорогая. Больше нет. Мне только хотелось узнать, как ты жила, что тебе нравится, чтобы сделать тебе приятное.

– Ну, тогда все в порядке. Кстати, что мне делать с одеждой?

Энгус позвонил, чтобы принесли завтрак.

– Мы не можем поехать по магазинам, потому что сегодня праздник и все закрыто. Но мы можем позвонить твоей кузине Терезе и попросить привезти сюда твои вещи. Но перед этим я хочу предложить тебе руку.

– Да? – Бонни была потрясена. – Я всегда мечтала о настоящей помолвке. С красными розами и так далее…

Энгус кивнул. «Она как маленький несмышленый утенок», – подумал он.

– Затем ты позвонишь Терезе, и она всех оповестит, что мы уже помолвлены.

Тут зазвонил телефон.

– Доброе утро, Тереза, – сказал он, даже не поинтересовавшись, кто звонит.

– Откуда ты знаешь, что это я? – удивилась Тереза. В комнате, откуда она звонила, было полно людей, слышавших каждое слово.

– Ты хочешь поговорить с Бонни? – заботливо спросил он.

– Да, хочу, спасибо тебе. – Тереза посмотрела на Маргарет, которая «ломала» руки. – Бонни? У тебя все в порядке?

Бонни засмеялась.

– Да. Честно, Тереза. Конечно, все в порядке. Послушай, ты можешь взять мои вещи и привезти их сегодня?

– Ты что, уезжаешь домой?

Бонни посмотрела на Энгуса.

– Я возвращаюсь домой? – спросила она, зажав трубку ладонью.

Он покачал головой.

– Нет. Не сейчас. Но у меня есть для тебя замечательная новость.

Голос Терезы стал резким.

– Новость? Что за новость?

– Подожди, и ты узнаешь. Ой, несут завтрак. Увидимся, я жду тебя.

– Хорошо. – Тереза положила трубку и повернулась к Джону. – Она хочет, чтобы я собрала вещи и привезла ей.

Маргарет заплакала.

– О Боже, только бы она не решила выйти замуж за Энгуса!

– Она всегда так осторожно вела себя с мужчинами, не думаю, что она позволит, чтобы дело сразу зашло так далеко. С другой стороны, я помню, как однажды она сказала, что относится к тому типу женщин, которые способны потерять голову и посвятить себя полностью одному мужчине. Только я не думала, что это будет Энгус. И конечно, не предполагала, что все это произойдет так быстро.

Джон посмотрел на мать.

– А я знал. Я узнал ее лучше, чем кто-либо. Под ее холодной внешностью прячется необычайная впечатлительность. Проведя с ней один вечер, я чувствовал себя обессиленным. Каждую минуту, проведенную вместе, надо было прожить так, чтобы она ничуть не сомневалась в твоей искренности.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. С Энгусом у нее будет полно хлопот. Все, что мы можем сделать – ждать и надеяться, что она одумается, – сказал Сирил.

Маргарет вытерла глаза.

– Я позвоню Августине, может быть, она сможет что-то сделать. А сейчас оставьте меня одну, мне нужно сосредоточиться.

К большому удивлению Маргарет, Августина приняла эту новость спокойно.

– Это сын Макфирсонов? Бонни рассказывала о нем, когда была здесь. Я ей пообещала ничего не говорить, пока она сама не узнает его получше. Она по-своему очень импульсивная девушка. – Августина вспомнила, как четыре года назад Бонни собрала свои вещи и уехала из Мерилла, оставив свою мать без присмотра.

– Не волнуйся, Маргарет. Я полностью доверяю Бонни. Я попрошу привезти парня домой и тогда поговорю с ней.

– Правда? – Маргарет сразу стало легче, и она была благодарна Августине за это. – Все, что мы можем сделать здесь, – ждать, пока она позвонит нам, и сделать вид, что все очень рады. Я не хочу давать Энгусу повод разлучить ее с нами.

Маргарет повесила трубку, и в первый раз после отъезда Бонни у нее появилась какая-то надежда на лучшее. Может быть, он изменится. Любовь прекрасной женщины… Она вспомнила эту старую пословицу. Затем Маргарет встала и пошла искать мужа.

После обильного завтрака Бонни откинулась на спинку кресла и вздохнула.

– Я обычно столько не ем, но вчера в ожидании тебя мне вообще ничего не хотелось.

Энгус улыбнулся:

– Сейчас унесут тарелки, и я покажу тебе кольцо.

Бонни широко раскрыла глаза от удивления.

– Оно у тебя здесь?

– Да. – Он похлопал по карману. – Гарри! – крикнул он.

В комнату вошел молодой человек.

– Да? – он внимательно посмотрел на Бонни.

– Черт возьми, Гарри, ты ведь слуга. – Тот побелел. Лицо Энгуса стало холодным и злым. – Убери все со стола.

– Да, – сказал Гарри.

«Подожди, – подумал он, убирая со стола. – Подожди, ты еще напьешься, тебе будет плохо, а я помогать не буду. – Он посмотрел на Бонни сквозь длинные ресницы. – И ты дождешься. Однажды твое лицо превратится в кровоточащую массу. Корова».

Гарри был, по сути, собутыльником и дружком Энгуса, сопровождавшим его повсюду. Он с ним мотался по всему миру. Он видел, как Энгус однажды ночью в Сингапуре бил проститутку. Слава Богу, у Гарри хватило сил ударить Энгуса до того, как тот успел проломить девчонке голову.

Когда Гарри ушел, Энгус взял Бонни за руку.

– Идем.

Она послушно пошла за ним. Отсюда они прошли в огромный солярий, где росло множество различных пальм. Его зубчатые стены были застеклены сверху и комната казалась просторной. Вид местности, покрытой вереском, вызывал у Бонни восхищение.

– Вот… – нежно сказал Энгус. Она оглянулась и увидела, что в руках он держит огромный букет белых роз. – Я выбрал белые розы, потому что красные напоминают мне кровь, – серьезно сказал он.

– Ой, Энгус, это у тебя болезненная впечатлительность.

Он посмотрел на нее пустыми, ничего не видящими глазами. «Она не понимает, – подумал он. – Она не видела, как здесь лежала моя мать». Он почувствовал прилив ярости, но прежде, чем эта ярость нашла выход, он сумел успокоиться. Энгус встал на одно колено и правой рукой протянул ей цветы.

– Бонни, ты выйдешь за меня замуж? – спросил он.

– Да, Энгус. – Её глаза были полны слез. – Конечно, я выйду за тебя замуж.

Энгус достал из кармана маленькую коробочку, открыл ее и достал кольцо.

– Тогда это кольцо будет знаком нашей помолвки.

Он надел кольцо на палец Бонни и встал. Энгус взял Бонни на руки и поцеловал ее так страстно, что она забыла, кто она и где находится. Энгус отпустил ее, но она не могла дышать. Она посмотрела на кольцо: три бриллианта сверкали на ее пальце.

– Какое красивое!

– Оно принадлежало моей матери.

– Да? – Бонни серьезно посмотрела на него. – Ты часто думаешь о ней?

– Все время.

Незабытые муки прошлого исказили черты его лица, и Бонни бросилась к нему.

– Бедный мой Энгус. Расскажи мне, что случилось.

Она свернулась калачиком возле него и слушала ужасный рассказ о смерти матери. Рассказ был прерван шумным приездом Терезы.

– Вот это да, – сказала она. – Что-то здесь мрачновато для двух влюбленных пташек. – И замолчала. – Энгус, ты снова не в духе?

Энгус заставил себя улыбнуться. Он долгие недели был обходительным с Терезой, узнавая информацию о Бонни. Ему не стоило злить ее.

– Мы говорим кое о чем, что ты не поймешь. Его упрек остался незамеченным. Тереза издала громкий вопль и схватила Бонни за руку.

– Вы помолвлены!

– Пожалуйста, Тереза, – он поднес руки ко лбу. – Пожалуйста, не ори. Ты распугаешь всю округу.

– Боже мой, – продолжала Тереза, – у нас тоже есть бриллианты, но не такие.

Бонни улыбнулась Энгусу.

– Да. Это не такие бриллианты, Тереза.

– Ах, да. Я кое-что слышала о сентиментальности помолвок. И что же, Энгус, надеюсь, ты не падал на колени и не молол всю эту старомодную чушь?

Энгус фыркнул. Бонни, увидев его лицо, вступилась за него.

– Это не старомодная чушь, и к тому же это не твое дело.

Тереза закинула голову и захохотала.

– Ну подожди, я всем расскажу, что ужасный Макфирсон встал на колени перед женщиной.

Бонни поняла, что Тереза зашла слишком далеко. Лицо Энгуса горело, он сжал кулаки.

– Где мой чемодан, Тереза?

– Ах да, я сдала его горничной, которая назвалась Джинни.

– Ну спасибо. Теперь, я думаю, тебе лучше уехать.

– Да? Я ведь только что приехала. Я же тебе еще не рассказала о том, как прошла ночь с Патриком. После вашего маленького шоу он сказал, что все это было неподражаемо и отправился спать. Но не переживай за меня. Еще представится случай. А на вас двоих стоило посмотреть. Я никогда не видела ничего подобного. Так романтично! Ой, да если вы хотите побыть наедине, я, конечно, удаляюсь. – Тереза была явно разочарована. – Мама просила, чтобы ты ей сегодня позвонила.

– Хорошо, позвоню. Я должна принести ей свои извинения, наверно, все это выглядит ужасно неблагодарно с моей стороны. – Вдруг Бонни почувствовала себя виноватой из-за того, что выпроваживает свою подругу и кузину. – Энгус, своим счастьем мы обязаны Терезе. Если бы она не привезла меня к Сиборнам, мы бы никогда не встретились.

Она увидела, что Энгус смягчился.

– Это правда.

Тереза усмехнулась.

– И я буду свидетельницей.

Бонни кивнула.

– Конечно.