Текст книги "Стражница (ЛП)"
Автор книги: Эрика О'Рурк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Мы этого точно не знаем, – ответил Доминик. – Но в любом случае здесь они сделать ничего не смогут. Это нейтральная территория.
Но Маргарет сказала, что Доминик пытается защитить её. А Люк нервничал – это было заметно по тому, как он вцепился в мою руку и пробегал взглядом по толпе. Если Серафимы не представляют опасности, тогда кто?
Внезапно наступила тишина – звон Зовущей стих. Его отсутствие было почти таким же пугающим, как и начало.
– Пора начинать, – сказал Доминик и с Маргарет под ручку подошёл к краю сцены. Орла и Паскаль встали справа и слева от них. Люк подтолкнул меня вперёд, но прежде, чем мы достигли нашего местоположения, он заколебался.
Только в этот момент я начала по-настоящему волноваться.
Глава 36
Люк не раз говорил мне, что его воспитывали как будущего лидера своего Дома. Он был существенной частью пророчества о Разрушительном потоке, и для него должно было быть самой естественной вещью в мире, занять своё место на церемонии Дуг.
Если он сомневается, тогда действительно что-то идёт совершенно не так, как надо.
Я хотела ретироваться, но было уже поздно – мы стояли посередине сцены. На меня вопросительно и с подозрением смотрели тысячи людей. Знакомая паника подступила к горлу.
Доминик начал говорить, воспев хвалу о жертве Эванджелины во время Разрушительного потока.
Когда я его слушала, мой затылок стал горячим, и во мне проснулось отвращение. Она предала этих людей, стала предательницей, а не мученицей, защищавшей их дело.
Голос Доминика разносился по переполненной Аллеи, подчёркивая мудрость Эванджелины и её мужество, её самоотверженный поступок, совершённый для Дуг и их наследия. Он говорил с абсолютной, непоколебимой убеждённостью. Либо это был достойный Оскора спектакль, либо признак того, что я совершенно неправильно оценила его лояльность.
Люк, казалось, совсем не проявляет интереса. Его взгляд постоянно блуждал по толпе. Я попыталась увидеть то, что видит он, но была не в состояние игнорировать слова Доменика, и пока он говорил, я сердилась всё сильнее.
В конце концов Доминик проявил милосердие и закончил. Он спустился вниз по лестнице, так что плащ развивался позади него и вытянул руки над кристально-чистым прудом, образовав ладонями чашу. Мгновение спустя мою кожу начало покалывать, как будто замлела рука или нога. Я закрутила плечами, пытаясь избавиться от ощущения. Он открыл ладони, как будто высыпал что-то в воду, но в неё ничего не упало. Я услышала шипение, а потом с поверхности поднялись струйки дыма и развеялись на ветру.
Люк наклонился вперёд.
– Он почтил её память. Остальные последуют сейчас его примеру.
– Все?
Я посмотрела на толпу Дуг. Это была самая большая похоронная церемония в мире. Нам придётся застрять здесь надолго.
Он заговорил, не шевеля губами.
– Радуйся, что на тебе удобная обувь.
Но когда Доминик освободил место, и вперёд вышел Паскаль, чтобы в свою очередь отдать должное Эванджелине, магия снова поползла по моей коже. Я потёрла руки, и Люк прижался ко мне сильнее.
Орла заняла место перед бассейном, поверхность которого немного вспенилась. Я вздрогнула перед лицом нового всплеска магии и заметила, что Паскаль внимательно за мной наблюдает.
В одно мгновения я поняла, какая ошибка заключалась в этом плане.
– Слишком много магии, – прошептала я.
– Только капелька, – уверил меня Люк, но его голос звучал напряжённо. – Почти ничего.
– Да посмотри же. Посчитай их Люк. Сколько капелек?
Это было как в старой истории, в которой зёрнышко риса помещали на первую клетку шахматной доски, а потом два на вторую, четыре на третью… В последней клетке куча риса больше, чем гора Эверест. Эти капельки магии были как зёрнышки риса, и я упаду замертво ещё прежде, чем мы доберёмся до второй половины шахматной доски.
Доминик резко махнул головой, показывая, что мы следующие на очереди, но Люк остался стоять, где стоял и смотрел на своего отца с явным отвращением.
– Ваша очередь, сын мой, – сказал Доминик. Внешне слова прозвучали дружелюбно, но под ними чувствовалась властность. Толпа нетерпеливо всколыхнулась, и Доминик понизил голос до шипения. – Отдайте ей должное.
Стиснув зубы, Люк потянул меня к зеркальному бассейну.
– Держись, – сказал он, когда мы подошли ближе. – Всё будет в порядке, я клянусь.
Я не была уверенна в том, может ли он действительно пообещать это. У меня были спазмы в желудке, и я обхватила себя одной рукой за талию.
Бассейн был около трёх метров в длину, но меньше одного метра в ширину – узкий прямоугольник из чёрного, похожего на стекло камня, возможно обсидиан или оникс. Вода была такой неподвижной, что на поверхности, как в зеркале, было видно наше отражение: Люк кипел от злости, я была бледной и растерянной.
Я почти не узнала себя, а когда узнала, была в ужасе. В последние месяцы я слишком тяжело над этим работала и многое пережила, чтобы быть той испуганной девочкой в воде. Потребовалось некоторое усилие, чтобы оторвать от отражения взгляд и вместо этого посмотреть на толпу. Люди начинали роптать, а их лица потемнели от недоверия.
Констанция стояла в нескольких метрах от первого ряда, серебреный капюшон едва прикрывал голову. Она пыталась делать вид, что скучает, и выпятила верхнюю губу, но её глаза округлились, и она внимательно за всем следила. Стоящая рядом с ней Ниобе выглядела раздражённой и, как будто не удивлялась, что из-за меня произошла задержка.
Несгибаемым, резким движением Люк вытянул вперёд руки, ожидая, что я повторю за ним. Когда я не сдвинулась с места, он толкнул меня, думая, что я последую его примеру.
Я не могла.
Меня удерживали не страх и не гнев из-за слов Доминика. Я не могла встать перед этими людьми и сделать вид, будто горюю по Эванджелине. Я не могла отдать должное женщине, которая убила мою лучшую подругу, ни по-настоящему, ни символически. И никакие благоразумные причины, аргументы и мрачные взгляды Доминика не могли заставить меня передумать.
Ропот толпы стал громче.
– Мышонок, что тебя останавливает? – Люк говорил, не двигая губами. – Ты сможешь.
– Я не могу.
Он замер, разглядывая моё лицо; его собственное отражало тревогу.
– Что ж, я должен сделать это. Прости, – он набрал в лёгкие воздуха и вызвал магию.
Мир, казалось, обрёл высокое разрешение, моё зрение стало чересчур резким и ясным, а слова Люка звучали, как будто он говорит в моей голове, когда магия с треском приземлилась на воду под нами. Я почувствовала, как сила пронеслась через нашу связь, а также, как её поглотила цепь, вместо того, чтобы ударить в меня. Это наша связь защитила меня, как всегда, когда Люк творил заклинание.
Я почувствовала себя несокрушимой, голова закружилась от облегчения. Если мы уйдём, прежде чем возле зеркального бассейна наступит очередь других Дуг, то я буду в безопасности. А потом в толпе кто-то выкрикнул:
– Плоская не почтила её памяти.
– Чёрт возьми, – пробормотал Люк, и я была полностью с ним согласна.
Ропот и негодование толпы усилились, раздалось ещё больше криков, некоторые так далеко позади толпы, что слова невозможно было понять. Однако их тон был предельно ясным – тлеющий гнев, теперь вскипевший. Протест разрастался: я была непрошеной гостьей, которая неправомерно ступила на освящённую землю, и теперь выставила похороны Эванджелины на всеобщее посмешище.
Без предупреждения над головами толпы раздался взрыв, который отдавался эхом, словно выстрел. На противоположной стороне сцены появилась закутанная в плащ фигура, небесно-голубой капюшон был натянут на голову, скрывая лицо.
Толпа внезапно замолчала. Плавный и чарующий голос мужчины вознёсся над тишиной.
– Плоская принесла нам несчастья, – выкрикнул он. – Она та, кто испортил нашу магию и наших лидеров. Пусть она заплатит за это.
Я чувствовала, что его окружала магия, невидимый, удивительно сильный поток. Другие должно быть тоже его почувствовали, в противном случае не допустили бы такого нарушения.
На одну долю секунды Доминик скривился, как ребёнок, у которого забрали его любимую игрушку. Потом взял себя в руки и мастерски задействовал свой шарм. Он пересёк сцену, за ним следовали Орла и Паскаль. Прямо как обиженный аристократ, он выкрикнул зычным голосом:
– Мы собрались здесь, чтобы отдать должное нашей покойной основоположнице.
Ты позоришь её и свой Дом, если ведёшь такие разговоры! Когда Верити Грей была при смерти, она перенесла важнейшую часть своего существа на эту девушку. Благодаря крови и жертве, Плоская стала Сосудом. Она заслуживает благодарности, а без помощи Эванджелины мы, возможно, никогда бы этого не выяснили. Кто ты такой, что осмеливаешься прийти сюда, выдвинуть дикие обвинения и осквернить эту церемонию?
Говорящий откинул капюшон и оказался совершенно обычным мужчиной средних лет. У него была ничего не говорящая внешность, красивый, как типичный диктор новостей местной радиостанции. Гладкие, зачёсанные назад, каштановые волосы, угловатые черты. Только расчётливый огонёк в его взгляде заставлял присмотреться к нему поближе.
– Антон Ренард. И это не я выставил церемонию на всеобщее посмешище, – его голос был лихорадочным из-за самодовольства, когда он обратился к толпе. – Посмотрите, насколько они беспомощны? Какие слабые? Они создали союз с Плоской. Они настолько некомпетентны, что не видят больше никаких других способов, кроме как отдать наше будущее в руки этой девчонки. Посмотрите на магию, вред, который она понесла под их опекой! Их время истекло.
– А что мы должны по-твоему сделать?
Голос Доминика звучал в одно и тоже время энергично и спокойно, но я чувствовала, как сильно он напряжён. Краем глаза я видела, как Паскаль и Орла пытаются подражать его манере держаться и поняла почему – они не могут позволить себе казаться слабыми или напуганными, только не на глазах множества Дуг.
Почему они просто не избавятся от этого человека? Они ведь определённо могли загнать его в Межпространство!
– Откажитесь от союза. Позвольте магии вернуться в её естественное состояние.
Оно поспособствует тому, чтобы мы Дуги, вернули наше прежнее величие и освободит от диктатуры Кварторов.
– Эти слава очень сильно похожи на измену, не так ли? – спросил Доминик, этот вопрос завис в пространстве без ответа. Толпа, перед лицом обвинения, стояла, как громом поражённая.
– Быть преданным магии – это не измена.
– Ты из Дома Эванджелины, не так ли? – спросила Орла. – Ты мог бы подняться до Квартора. Дело всё в этом? Мне кажется немного невежливым, протягивать руку к месту Эванджелины ещё прежде, чем закончились её похороны.
Люк склонил голову ко мне.
– Этот человек хочет больше, чем просто место Эванджелины. Он принадлежит к Серафимам. Будет лучше, если мы уведём тебя отсюда.
Антон издевательски рассмеялся над словами Орлы и позволил зрителям увидеть своё презрение. Они зачарованно наблюдали за зрелищем.
– Вы действительно думаете, что я стремлюсь к этому, стать одним из вас? Что Дома что-то для меня значат? Они ещё один из этих реликтов.
Он отвёл вытянутую руку в сторону и что-то выкрикнул на языке магии.
В тридцати сантиметрах от меня взорвался зеркальный бассейн. Вода вылилась на землю. Толпа ахнула, когда каждая Дуга на Аллее отпрянула назад.
Рядом со мной Люк распахнул глаза и оттолкнул меня от зазубренных кусков камня.
– Что случилось?
– Этот камень пропитан магией. Он несокрушимый.
– Больше нет, – сказала я.
Антон скользил взглядом по морю плащей, наслаждаясь страхом и невольным уважением, читавшимся в глазах толпы.
– Я предлагаю новый мир, – сказал он, – Построенный на развалинах старого, возглавляемый Серафимами. Мы устраним Кварторов и Сосуд вместе с ними. Присутствие этой девушки здесь оскорбительно, но не самое худшее её преступление.
Он энергично хлопнул в ладоши, а потом резко вытянул их, направив ладони в нашу сторону. Сила удара отбросила нас друг от друга. Люк повалился головой вниз в разбитые камни. Я качнулась вперёд и упала на колени у подножия лестницы.
Тяжёлый плащ мешал мне двигаться. Антон, дёрнув, поставил меня на ноги, собрал ткань в кулак и скрутил её так, что пряжка сдавила мне трахею. Я судорожно дёргала за неё, пока шёлк наконец не порвался и не освободил меня.
– У тебя нет права носить нашу одежду, – прошипел он.
В нескольких шагах от нас встал Люк. Кровь текла у него по лбу. Прежде чем я смогла подбежать к нему, Антон схватил меня за руку, толкнул в толпу и выкрикнул:
– Сама девчонка доказательство предательства Кварторов!
Я уже знала, что он скажет, когда увидела странный, злобный блеск в его глазах.
Я испуганно пыталась вырваться, в то время как он объявил:
– Она убийца. Наш матриарх умерла не из-за Разрушительного потока, её погубила она. Плоская использовала нашу магию, чтобы убить Эванджелину Марайс.
Гл
ава 37
Реакция последовала незамедлительно – разразился неистовый шум, и толпа перед нами пришла в движение. Так же быстро Люк запрыгнул по лестнице наверх, обнажив меч, он целился прямо в горло Антона.
– Отпусти её, не то я пущу прямо здесь твою кровь.
– Видите? – крикнул Антон. – Наследник предпочёл её своему народу. Даже он позволил себя обмануть, – по крайней мере он отпустил меня. – Теперь вы все видите, что я хотел сказать, – объяснил он, когда Люк взял меня за руку.
Мы обошли Антона стороной, но Люк всё ещё был начеку.
– Спускайся вниз, – сказал он, указывая на заднюю лестницу помоста.
Я последовала за ним, мои колени дрожали.
Кварторы вышли нам навстречу.
– Уведи её в безопасное место, – сказал Доминик Люку. – Здесь я сам всё улажу.
Он прошёл к передней части сцены. По сравнению с его огромной фигурой Антон выглядел крошечным, да и держался Доминик гораздо более властнее. Когда он поднял руку, опустилась тишина, как будто он заставил толпу замолчать магическим способом. Люк согнал меня с лестницы, но я всё же услышала слова Доминика, объявлявшие, что церемония прерывается. Он насмехался над Серафимами, которые осквернили похороны Эванджелины, и всё снова перевернул. Однако мне было всё равно, я только хотела уйти.
Мы спешили вдоль усыпанной ракушками дорожки, стараясь уйти как можно дальше от скорбящей публики. Когда мы остановились, я устало опустилась на землю.
– Что ж, – сказала я. – Это было не совсем то, что я ожидала.
Люк сел рядом со мной.
– Ты не единственная.
Я прижалась к нему, и стук его сердца успокоил меня.
– Ты говорил, что Аллея нейтральная территория и что там никто не может использовать магию против другого человека. Почему Антон смог напасть на нас?
Он вытер грязное пятно на моей щеке, а потом помог подняться.
– Нейтралитет – это принцип, правило, которое было создано в древности и предназначалось для поддержания мира между Домами. Похоже, Антон не особо дружит со старыми правилами.
– Он хотел кое-что продемонстрировать, – сказала Орла.
Она и Паскаль направлялись к нам, они медленно шли вдоль тропинки, чтобы Маргарет от них не отставала.
– Серафимы считают, что они выше правил нашего мира.
– Рад слышать, что ты признаёшь, что они существуют на самом деле, – сказал Люк.
– Я ошибалась, – она выглядела так, будто эта мысль ей неприятна. – Они существуют, и ещё хуже, они опасны. Люди прислушиваются к ним. Они встревожены, и каким бы смешным не было объяснение Антона, оно даёт им козла отпущения. Исправить магию стало теперь ещё более актуальным вопросом, чем когда-либо прежде. Немедленно. Прежде чем Антон и его люди предпримут следующий шаг.
– Это не подходящий момент, – сказал Люк.
– Обстоятельства не идеальны, – согласился Паскаль и поправил очки, – но у нас, возможно, не будет шанса получше. Магия меняется и во время церемонии реагировала на Мауру. Я не могу предсказать, что произойдёт дальше.
– Зато я могу, – объяснил Доминик, шагая в нашу сторону. – Антон исчез, но он так натравил толпу, что она требует твоей крови. Единственное, что их остановит и не даст организовать на тебя охоту – это восстановление магии. Если ты докажешь, что он неправ, то они перестанут верить и его словам насчёт Эванджелины.
Паскаль и Орла кивнули в знак согласия. Люк смотрел в землю, и страдание отчётливо читалось на его лице.
Доминик продолжил:
– Маргарет предсказала, что наступит новая эра, и именно это случилось сегодня. Теперь пришла пора внести и тебе свою лепту.
– Вы точно этого не знаете, – в отчаяние сказала я.
– Конечно же мы знаем. И знали уже всё это время.
Со стороны Аллеи раздался крик. Вдоль тропинки бежала Констанция, а за ней следовала Ниобе.
– Ты её убила? Ты действительно убила Эванджелину? Ты утверждала, что пыталась ей помочь, ты лгунья!
– Констанция… он сказал не…
Она не понизила голоса, когда оказалась возле нас.
– Неправду? Зачем кому-то утверждать нечто подобное, если это не так?
– Всё сложно.
– Да или нет. Ты убила её?
– Она была очень злым человеком, – сказала я. – Ты не знаешь…
– Ты …! – завопила она, набросилась на меня и толкнула, так что я повалилась на землю.
Прежде чем Констанция успела меня ударить, Люк стащил её с меня и толкнул к Ниобе.
– Пойди прочь, малявка. Мышонок, ты в порядке?
– Да, – я медленно села, вытаскивая травинки из волос.
Мой светло-голубой свитер был покрыт зелёными пятнами от травы и брызгами грязи.
Паскаль молча протянул мне платок, в то время, как Ниобе удерживала Констанцию.
– Успокойся, в противном случае твоим следующим уроком будет колдовать путы, – резко сказала она.
– Ты должна поверить мне, – сказала я. – Эванджелина действительно была плохой. Эта группировка, которая нарушила похороны, называет себя Серафимами…
– Я знаю, кто они.
Лицо Констанции было бледным, но её глаза сверкали тёмно-голубым цветом от гнева и слёз, а волосы хлестали вокруг лица. В основание моего черепа начала пульсировать боль.
Люк нахмурился.
– Твои силы только что проявились, но ты уже знаешь о Серафимах? Как такое возможно?
– Они целенаправленно выбрали её, – сказала Ниобе. – Новенькая. Наивная. Легко поддаётся влиянию.
Конатанция резко развернулась, и поднялся свежей ветерок.
– Я не наивная! Они мои друзья!
– У меня была подруга, – тихо сказала я. – Серафимы убили её.
Еванджелина была одной из них.
– Я тебе не верю.
Ненависть прямо-таки кипела в ней, так что мне казалось, будто я вижу её в форме чёрных, потрескивающих линий, когда магия начала расти.
– Но тебе стоит поверить, – сказал Люк смертельно спокойным голосом. – Верити приехала в Новый Орлеан, чтобы провести лето у Эванджелины, научиться правильно использовать свои силы и исполнить пророчество о Разрушительном потоке. Эванджелина попыталась завербовать её, точно так же, как сделали с тобой. Только твоя сестра была умной и не повелась на их удочку. Поэтому её прикончили.
Констанция начала плакать.
– Вы всё врёте.
– Что касается этого вопроса, нет, – сказала я, сдерживая желание лечь на землю и свернуться в калачик.
Конастанция должна это понять. Если я смогу всё ей объяснить, то возможно она успокоиться.
– Они выжидали, пока она вернётся домой, там, где не было рядом Люка и других Дуг, защищавших её.
– Вы врёте, – всхлипывая, повторила она, из её носа текли сопли.
– Как только Эванджелина выяснила, что я могу закончить задание Верити, она использовала меня, чтобы вызвать Разрушительный поток. Её план не сработал, и она умерла.
– Но это был несчастный случай, ведь так? Ты сделала это не намеренно. Ты не убила её.
Я прикусила губу. Я всё сделала правильно. Но если не в состояние признать, что убила, то возможно всё-таки сама в это полностью не верю.
– Она убила Верити, – сказала я. – Она это заслужила.
– Я ненавижу тебя! Ненавижу! Они правы насчёт тебя. Ты всё разрушила! – выкрикнула она, и магия захлестала в воздухе, повалив меня на землю.
– Ниобе! – выпалил Люк. – Забери её с собой!
Ниобе кивнула, схватила Констанцию за руку и взяла с собой в Межпространство. Давление магии спало, но только совсем чуть-чуть. Нельзя было отменить то, что уже произошло.
– Линии не могут сдерживать магию, – сказал Паскаль. – Девчонка что-то активировала. Нужно действовать быстро.
Люк присел на корточки рядом со мной.
– Время пришло.
– Я боюсь, – прошептала я.
Он обхватил моё лицо руками.
– Я тоже.
Доминик крикнул:
– Сейчас Маура!
Он, Паскаль и Орла встали вокруг нас, образовав треугольник.
– Не сопротивляйся. С тобой ничего не случиться, если не будешь сопротивляться.
Люк взял меня за руку так же, как во время связывающей церемонии, а другую вытянул, в то время как с его языка слетали слова на языке Дуг, и голоса Кварторов присоединились к нему.
Вокруг нас начал шипеть и трещать воздух, когда Линии проявились и внезапно стали для меня видимыми, трещины в воздухе и земле, зубчатые скважины, из которых вытекала магия. Они быстро поднялись вокруг нас, пересекая воздух. Моё сердце пульсировало в такт магии, и с каждым ударом она входили в меня всё глубже: из больших, круглых артерий в более маленькие, тонкие капилляры, чтобы потом через стенки клеток пройти и заполнить мои лёгкие. Я чувствовала магию в позвоночнике, из которого она распространилась в каждый нерв.
Она жаждала соединится с сетью Линий вокруг меня. Я напряглась и протянула руку, и мир исчез: магия угрожала выйти из-под контроля. Рука Люка обхватила мою, и наша связь вспыхнула. Моё зрение сразу прояснилось.
– Спасибо.
Он кивнул, в то время, как у него на лбу образовались капли пота.
Вокруг меня три из четырёх элементов слились друг с другом, когда Кварторы вызвали магию. Если все четыре элемента сосредоточатся на одной точке, то у нас появится узловой центр, доступ к грубой магии. В последний раз я использовала колонны Связывающего храма, но храм был разрушен. Я не знала, существует ли ещё такое место, где встречались бы все четыре формы элементарной магии.
Только мне вовсе не нужны все четыре, не так ли? Линии определяют элемент, но неразбавленная сила в них, стремящаяся к освобождению – это грубая магия. Мы всё так усложнили, но всё, что мне нужно сделать, это проникнуть в Линию, мимо элементарного барьера, которые я создала, дотянуться до силы внутри них.
В нескольких шагах от Люка одна Линия разбухла и вздулась, ещё несколько секунд и она лопнет. Если я попаду туда раньше, то смогу последовать за ней к источнику. Если не успею, и Линия взорвётся, я умру.
– Отпусти меня.
– Что?
Его пальцы нащупали мои, но я вырвалась и протянула руку.
Я содрогнулась от силы потока. Линия была на ощупь холодный, гладкой и гибкой, как мускулатура. Я должна сделать это, прежде чем Люк вмешается. Я с трудом вдохнула, встала, широко расставив ноги, и воткнула пальцы в Линию, поверхность уступила, и грубая магия нахлынула на меня.
Это было похоже на прорыв платины. Только что это был ещё ручеёк, но в следующий момент я почти тонула, подхваченная силой грубой магии. Я знала достаточно, чтобы не сопротивляться натиску хаоса и энергии, и когда моё тело привыкло к нему, остальной мир померк.
Теперь моей единственной связью с внешним миром была серебреная нить вокруг запястья. Знакомое, пьянящее ощущение всемогущества было сильным, но я отвернулась от него. Оно меня больше не привлекало.
Я сама искала ответы, и вместо мира, нашла только мучения, раздирающие душу.
Я выяснила столько правды, что её хватит для целой или даже для трёх жизней.
Казалось магия сдерживается, ждёт указаний. Перед моим внутренним взором я увидела Линии – красивые, извивающиеся и сильные, переплетённые между собой, как коса. Мои пальцы формировали грубую магию, скручивали и поворачивали. Направляемые инстинктом, они создавали новые Линии. Когда магия начала снова свободно течь, я с облегчением вздохнула, собираясь вернуться в себя, оставив Линии.
Но потом что-то пошло не так.
Поток магии, текущей через меня, стал медленнее, развернулся в другую сторону и с новой силой обрушился на меня. Так же, как это произошло на поля для гольфа.
В этот раз никто не остановил его.
Грубая магия начала соединяться с моими костями, мышцами и кровью. И почему-то боль обжигала всё сильнее. В последний раз такого не было. Казалось, будто кто-то выворачивает наизнанку каждую отдельную клетку моего тела. Перед глазами всё потемнело, как будто я вижу ночное небо без звёзд. Магия выжигала меня, как пламя, и спасения не было.
Я не смогу спастись, если Люк не поможет. В последний раз ему удалось вытащить меня. Связь между нами стала спасающей соломинкой. Теперь она была моим единственным путём вернуться домой.
Я вслепую нащупала светящуюся нить, соединяющую нас.
– Где ты? – заплакала я, но всплеска магии не последовало, и я не почувствовала, чтобы он схватил меня.
– Люк! – крикнула я. – Пожалуйста!
Магия была ненасытной. Я потеряла саму себя, боролась, хотя там никого не было, пыталась вырваться, но была слишком слаба, чтобы справиться в одиночку.
А потом меня схватил Люк и с криком вырвал.
Что-то порвалось – как внутри меня, так и непосредственно где-то рядом, и это было мучительнее, чем всё, что я ощущала раньше. Я выпала из сети Линий в объятья Люка и опрокинула нас обоих.
Люк смягчил падение, приземлившись на спину, а я, словно у меня нет костей, соскользнула с него. Он склонился надо мной и что-то выкрикнул.
Я не услышала его из-за шума в голове. Его глаза были самыми зелёными, что я когда-либо видела, как листья крокуса, возвышающиеся над снегом, в то время, как всё остальное бледнеет в зернистый, чёрно-белый цвет немого фильма. Глаза Люка тоже побледнели, и в конце я вообще больше ничего не видела.
Глава 38
В груди трепетала паника, как пойманная птица. Когда я открыла глаза, я увидела расстеленный передо мной белоснежный лён, а под ним мраморный стол со стаканом воды. Через окно была расплывчато видна праздничная атмосфера ночного Французского квартала.
А потом я внезапно осознала, что на мне покоиться тяжёлая рука, пальцы крепко прижаты к рёбрам, всего лишь в нескольких сантиметрах от деликатного участка. Тело Люка обнимало моё. Наши колени и ноги переплелись. Мой волосы шевелились от его дыхания, ласкающего моё плечо, однако Люк продолжал спать дальше. Его грудь, прижатая к моей спине, поднималась медленно и равномерно, в отличие от моего спотыкающегося сердцебиения.
Тонкий фасад моего самообладания начал трескаться, он в любой момент рухнет. За ним находилась бездна желания и понимание того, что я больше никогда не буду чувствовать под ногами твёрдой почвы, если брошусь в неё. В попытке немного отстраниться, я заёрзала, выбираясь из-под тяжести его руки.
– Если ты продолжишь так дрыгаться, то я могу ещё подумать, что ты заинтересована в кое-чём ещё, кроме сна.
Я замерла.
– Ты не спишь.
Он задвигался, и его тело прижалось к моему. Колибри в моей груди запорхали быстрее и лишь немногие из них были испуганны.
– Я ждал тебя. Постепенно у меня начинает хорошо это получаться, – он осторожно поцеловал меня в затылок. – Ты нормально себя чувствуешь?
«Нормально» было не тем словом, которое выбрала бы я, особенно сейчас.
Я попыталась повернуться, но его нога удерживала меня, а ладонь с растопыренными пальцами лежала на моей груди, прямо над сердцем.
– Что случилось? – спросила я.
– Ты пережила это, – сказал он и прижался ко мне ещё сильнее.
Как я поняла, его подстёгивало не только желание – хотя желание у Люка всегда играет роль – но также и облегчение.
Он уткнулся лицом в изгиб между моей шеей и плечом. Так как я не могла видеть крошечные изменения, по которым научилась читать его лицо – движение уголков губ, направление взгляда, наморщенный лоб – только его прикосновения и медленное, неровное дыхание говорили, насколько всё должно быть было ужасно.
– У нас ничего не получилось.
Это был совсем не вопрос. Что мне действительно было интересно, так это какой был нанесён ущерб. И я ещё не была готова услышать ответ.
– Как долго я была без сознания?
– Некоторое время. Сейчас полночь. Кварторы скоро будут здесь.
Он вздохнул и отпустил меня. Я повернулась и ужаснулась его бледности.
Обычно его кожа имела коричневато-золотистый цвет, но теперь она была серой, а глаза тусклыми.
– Ты исцелил меня, – сказала я.
– Я не буду за это извиняться, – ответил он.
– Нет. Я рада. Спасибо.
Он провёл пальцем по моему лбу и скулам, а большим погладил губы. Печаль, читающаяся на его лице, противоречила нежности жеста. Он что-то недоговаривал – что-то ужасное.
– Зачем Квартором приходить сюда?
Он выскользнул из кровати и потянул меня за собой.
– Полагаю, чтобы разработать стратегию. Я не совсем уверен.
Я, сощурившись, посмотрела на него.
– Ты всегда знаешь, что делают Кварторы. Можно сказать, что ты почётный член.
– Они сплотились против меня, – сказал он и посмотрел в пол, как будто ему было стыдно признаваться в этом. – Я вырвал тебя оттуда. Когда магия начала одерживать верх, я почувствовал, как ты пытаешься выбраться. Почувствовал, как сильно ты боишься, и я не смог… я не смог оставить тебя там.
– Ты спас меня. Разве это не хорошо?
– Я думал, что хорошо, – ответил он. – Но они, скорее всего, смотрят на это иначе.
В дверь постучали. Слишком поздно я спохватилась, принявшись поправлять пальцами волосы, чтобы не выглядеть так, будто ещё пять минут назад спала с Люком в кровати. Когда Кварторы друг за дружкой вошли в гостиную Люка, презрение на лице Орлы свидетельствовало о том, что всё было напрасно.
Мы молча стояли, Доминик и остальные с одной стороны комнаты, я с другой, а Люк посередине между нами.
Орла заговорила первая.
– Думаю, мы все согласимся с тем, что сегодняшние события стали для нас неожиданностью.
Взгляд Доминика прожигал во мне дырки.
– Магия изменила направление, – сказала я, стремясь защитить себя от их молчаливых обвинений, – я посмотрела на Паскаля. – Как в последний раз.
Паскаль закашлял.
– Мы же уже обговаривали, что магия, возможно, стабилизируется, если ты объединишься с ней. Всё шло, как планировалось. Почему ты прервала процесс.
– Это было слишком, – я сглотнула, вспомнив какое было чувство, когда магия пыталась вытеснить меня из моего собственного тела. – Она бы меня убила.
– Потому что ты не захотела отдать себя ей, – сказала Орла. – Если бы ты выдержала…
– Тогда я была бы сейчас мертва. Мы решили, что я должна попытаться сформировать новые Линии, вы уже забыли? Если бы я слилась с магией, тогда… от меня бы… ничего не осталось.
– Ты Сосуд, – сказал Доминик, и тепло, которое он всегда проявлял ко мне, исчезло. – Если магия опустошит тебя и понесёт как рак-отшельник раковину, значит пусть так и будет. Ты поклялась. И ты тоже, – обратился он к Люку.
– Мы так не договаривались!
– Как договаривались? – спросила я.
– Она бы умерла, – сказал Люк, сжав зубы.
– Ты знал, что она должна сделать. Что должно было случиться, и это всё ещё актуально. Что ты выиграл, подставив нас? – Доминик скривил губы от отвращения. – Несколько часов? – Он сделал резкое движение головой в сторону спальни, за дверью которой хорошо было видно помятое постельное бельё. – Надеюсь, она того стоила.
