Текст книги "Лазурь и Пурпур. Месть или Любовь? (СИ)"

Автор книги: Энни Вилкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

22. Дэмин и Кьяра

Неугомонной Кьяре гонка была только в радость. Девчонка с удовольствием неслась вперед, погрязая туфлями в песке, с детским азартом пряталась за барханами, будто не было над ней скрывающих заговоров, и щурилась, глядя на тяжелое, съедающее остатки пар-оольской армии солнце.

Она была удивительно красива в золотом закатном свете, свободная, как ветер, счастливая моментом, как птица. Дэмин, поначалу собиравшийся создать что-то вроде плывущего по воздуху паланкина, быстро отбросил эту идею. Кьяру комфорт интересовал мало, ей было приятно двигаться, и волна ее энтузиазма захватывала и Дэмина. Он шел чуть позади нее, выслеживающей пар-оольцев, и с улыбкой любовался вьющимися на ветру распущенными рыжими волосами, все время выбивавшимися из-под платка.

Кьяра походила на огненный пустынный цветок, на прекрасного песчаного духа. Ладони девушки были восхитительно прохладными, но плечи дышали жаром, когда мужчина нагонял ее, чтобы заключить в объятия. Кьяра жалась к нему, смеялась, а потом выворачивалась, стремясь скорее продолжить путь.

Она ни о чем его не спрашивала и ничего не просила. Дэмин был готов к тому, что девушка потребует вылечить ее, но Кьяра будто и вовсе об этом забыла.

«Ты же понимал, что так и будет, – шептал ему внутренний голос. – После спасения она доверяет тебе еще больше. Как и любой, кому на грани смерти благодетель протянул руку помощи. Ты проделывал такое десятки раз».

Сейчас смотреть на нее сквозь призму привычного интереса к движениям человеческой души было невозможно и неправильно.

«Я люблю ее».

– У них привал! – крикнула Кьяра, отмахиваясь от назойливо лезущих в глаза прядей. – Так что у нас тоже!

– Согласен, – кивнул ей Дэмин. – Я уж думал, ты бросишься их обходить.

– Вы намекаете, что я слишком увлеклась погоней? – наморщила нос Кьяра. Озорная улыбка невероятно ей шла. – Сами сказали же. Нам нужно внимательно следить, чтобы не пропустить момента.

– Я сказал, что проще всего взять в заложники мудрецов, – скорее ради формальности напомнил Дэмин, давно решивший для себя, что предпочитает прогулку с любимой девушкой быстрому скрытному перемещению.

– И что пар-оольцы приведут нас в следующий лагерь, – подхватила Кьяра. – И что по времени разницы нет, ведь без пар-оольцев мы не проникнем в их логово и не узнаем, когда можно возвращаться во дворец. И что у них могут быть почтовые окна, через которые им дадут приказ перемещаться. Я одного не пойму: почему они не пытаются обнаружить нас магически?

– Они пробовали – и нашли наши тела, – усмехнулся Дэмин, приближаясь к девушке. – И видишь вон тех шестерых марионеток? Они все время следят за пустыней. Но слишком доверяют своим поисковым заговорам.

– Вы нас скрываете? – радостно уточнила Кьяра, послушно переплетая свои пальцы с его. – Подождите. Тела?

– Ты задохнулась под песком, а я был поражен одним из спинелевых зарядов, а после – красочно разорвавшим мою грудь заговором, – сокрушенно покачал головой Дэмин, гладя спутанные волосы своей спутницы, от чего Кьяра зажмурилась, как кошка. – Чудовищное зрелище.

– Кровавый и печальный конец великого и ужасного лекаря Дэмина Лоани, перед которым трепетала вся Империя, и последней дочери красного герцога, перед которой никто особо не трепетал, – серьезно кивнула Кьяра, а в ее желтых глазах блестел смех. – Достойно трагических легенд. Мы вполне могли бы попасть в песни. Вы – за самоотверженную храбрость, я – как прекрасная дама при герое. Кстати, это было бы обидно.

– Ты умерла с мечом в руках, – заверил ее Дэмин, целуя согретые солнцем щеки. – И это был меч кого-то из пар-оольцев. Вот насколько ты великолепна, воительница степей.

– Так уже лучше, – прыснула Кьяра. – И все же под песком… Могли бы придумать что-то более героическое, раз уж создавали иллюзию.

– Какое тщеславие, – продолжил ее целовать Дэмин, не уточняя, что создал иллюзию не на пустом месте, и что якорем для нее стал задохнувшийся под песком пар-оолец. Кьяре не нужно было об этом знать: что бы девушка ни думала о себе как о воине, она ни разу никого не убила и боялась, что стала причиной смерти даже врага, в которого случайно попала копьем.

– Я все-таки дочь Теренера, – пожала плечами Кьяра, нежно касаясь носом подбородка мужчины. – Мы такие. Нам подавай славную смерть в бою. – Увидев, что Дэмин чуть отодвинулся, и безошибочно поняв, почему он нахмурился, она спешно добавила: – Знаю, вы ненавидели моего дядю, но он лишь один из Теренеров. В моей семье есть и хорошие качества, которыми я горжусь. Мы верные. И считаем честь превыше всего остального. Никогда не прощаем обидчиков и мстим за своих близких, что бы ни случилось. И да, не хотим умирать как безымянные.

И снова это чувство – словно соль въедается в открытую рану. Дэмин попытался прогнать его, это дробящее ощущение беды, но не смог. Кьяра смотрела на него снизу вверх, красивая, серьезная – и в ее глазах он видел несгибаемость веры в то, что прощать обидчиков семьи нельзя.

И вдруг этот момент окрасился другим, ошеломляющим осознанием.

.

Солнечный свет омывал ее стройную фигуру, и лучи текли, завихряясь, вокруг него самого. Лекарь вдруг понял, что буквально видит эти переплетения, и что сияние проникает вглубь него, притягивая и привязывая его к Кьяре истинной, нерушимой связью эр-лливи, еще неокрепшей, лишь только зародившейся между двумя стремящимися друг к другу душами.

Разве мог Дэмин Лоани подумать, что подобное когда-либо произойдет с ним?!

«Вероятность встретить истинную пару так мала, что я бы не рассчитывал на нее всерьез, – говорил ему отец. – Она должна дополнять тебя, быть своеобразным отражением и компенсирующей твои недостатки деталью, усиливающей, но и кардинально меняющей твою жизнь. Я знаю лишь одного полудемона, выбравшего эр-лливи, и двоих людей, не давших связи открыться. — Он тогда замолчал, обдумывая слова, и когда произнес их, Дэмин понял, что отец предельно честен: – Я хочу, чтобы ты понимал, насколько это серьезно. У меня когда-то не хватило сил блокировать возникшую эр-лливи, и я убил женщину, которая могла быть мне парой, чтобы она не стала моим вечным ярмом. Только романтичный дурак пожалеет об этом. Поиск идеала – глупая затея, но если все же не повезет и встретишь – тысячу раз подумай, прежде чем дать ей развернуться. Она привязывает навеки. Никого нельзя любить вечно».

Никого нельзя любить вечно, ни к кому нельзя быть привязанным. У Дэмина было почти четыре сотни лет, чтобы обдумать это: отец погиб на бессмысленной дуэли, не дожив до сотого дня рождения сына.

Мысль о том, чтобы поступить с Кьярой так же, как отец со своей парой когда-то, обернулась в Дэмине яростью. Страх за жизнь девушки, еще не отпустивший лекаря до конца, счастье видеть ее живой, целой и свободной, сконцентрировались до одного сложно поддающегося анализу чувства правильности происходящего. Быть с ней всегда, всегда видеть ее улыбку, стать неразлучными и неразлучимыми ничем – ни внешними обстоятельствами, ни обидами, ни местью, – разве не это начертала судьба?

Даже непримиримая Кьяра смирится, когда поймет.

Дэмин знал: он мог прекратить становление эр-лливи, отгородившись от нее, мог оттолкнуть, предотвратить… Мог хотя бы замедлить, раз уж успел отследить процесс в самом начале. Мог сказать Кьяре.

Вместо этого лекарь разом распахнулся связи навстречу, питая эр-лливи своей силой – так губку наполняет вода. Переплетения вспыхнули и заискрились, крепчая, и сплошным полотном обхватили прижавшуюся к Дэмину Кьяру. Тут же отдача, словно цунами, ударила лекарю в грудь смесью чувств, и он покачнулся, на миг потеряв осознание реальности, сжавшейся для него до теплоты девушки в его руках – куска солнца и жара, самого ценного, что у него когда-либо было.

Кьяра подняла на Дэмина свои сияющие и почему-то пьяные глаза и тихо прошептала:

– Что происходит?

Дэмин не смог сразу ей ответить. Свет, льющийся из ее глаз, тепло ее открывшегося ему во всей своей легкости и чистоте сердца, эйфорическое переживание прикосновения ее кожи, биение ее здорового теперь и принадлежащего ему сердца – все это нахлынуло на него разом, уничтожая любые преграды, которые могло бы построить сознание. Подхватив любимую на руки, лекарь впился поцелуем в мягкие, податливые губы, ощущая колкие песчинки, и почувствовал, как пораженная его пылом Кьяра растворяется в ласке.

Руки девушки скользнули Дэмину за спину, пальцы запутались в волосах. Знать, что все ее существо стремится к нему, что она прижимается так крепко, как может, тоже мгновенно потеряв любую связь с реальностью, оказалось неожиданно, но естественно, как дышать.

– Что это? – снова прошептала она ему в губы, продолжая его целовать. – Я чувствую тебя… Ты…

Дэмин не дал ей договорить. Они рухнули на песок, покатились по нему, не замечая царапин. Дэмин навис над Кьярой, сжимая ее запястья – ей нравилась его сила, он чуял это! – и погладил другой рукой ее сладко выгнувшуюся ему навстречу влажную спину под уже расстегнутым колетом. Невидящие глаза девушки была широко открыты, и взгляд был тяжелым от желания. Она снова потянулась за поцелуем:

– Я хочу… – прошептала Кьяра, не сумев произнести вслух остального.

«Что скажет она после, когда все поймет?»

И Дэмин остановился.

Он и сам не знал, как ему удалось. Наслаждение пульсировало в его жилах, разливалось по ее телу, касание было сродни наркотику. Продолжая удерживать руки Кьяры, Дэмин отстранился, закрывая глаза, чтобы не видеть этих громадных золотых звезд, не видеть реками разметавшихся по песку красных волос. Ее медовый аромат сводил его с ума. Она рванулась вперед, не понимая, и снова попыталась поймать его губы, но Дэмин отстранился, собираясь.

– Я люблю тебя, – сказал он Кьяре тихо. – Ты даже не представляешь, насколько. Я выбрал связать с тобой всю свою жизнь.

– Я тоже… – задыхаясь, начала отвечать она, но Дэмин, уже понявший, что происходит, положил ей пальцы на губы – он не смог бы остановить ее поцелуем, не рискуя потерять остатки контроля.

– Не говори сейчас, – попросил он Кьяру. – Ты чувствуешь меня. Нас.

– Я не понимаю, – медленно и намного трезвее проговорила она, когда он убрал руку. Взор ее был мятущимся, и Дэмин понял, что девушка приходит в себя. – Я почему-то…

.

Вот она осознала свое положение: как лежит, прижатая к песку всем его весом, как обхватила ногами его бедро, как его рука легко удерживает оба ее запястья. Глаза расширились, щеки загорелись.

Дэмин резко отпустил девушку и медленно, окончательно возвращая контроль над своим телом, сел рядом с ней, давая ей возможность подобрать к груди колени. Кьяра на него не смотрела, унимая дыхание.

– То, что вы сейчас сказали, – начала она дрожащим голосом, словно предлагала обсудить погоду. – Вы серьезно? Или вы такое всем говорите?

Дэмин смотрел, как она справляется со смущением. Хотелось обнять ее, прижать снова к себе, но сейчас Кьяра и так злилась на себя за слабость.

– Ты единственная, – ответил он, ловя взор беспокойных, растерянных глаз.

– Тогда почему остановились? – с вызовом спросила Кьяра, отчаянно маскируя неуверенность бравадой, как и обычно.

Сердце Дэмина замерло от нежности. Все, что он ощущал сейчас, было острее, чем даже час назад – и лекарь был по-настоящему счастлив.

– Потому что ты была уязвима. И не понимала, что делаешь.

Кьяра потерла нос, словно хотела чихнуть. Потом вдруг вскочила, застегивая колет:

– А что это было? Магия какая-то?

– Между нами установилась связь, – не стал обманывать ее Дэмин. – Похоже, когда она раскрывается, это выглядит так.

– Похоже? Вы не уверены? – подозрительно спросила девушка.

Дэмин ощущал ее смущение – и желание броситься в бой, чтобы не показать его. Подыграть, помогая, было проще простого.

– Такое со мной впервые.

– Что за связь? Это вы сделали?!

– Связь называется эр-лливи. Связывает влюбленных. Я не устанавливал ее.

– Кто сказал, что я в вас влюблена?! – возмутилась Кьяра.

– Ты сама только что хотела мне признаться, – усмехнулся Дэмин.

– Сами сказали, я не понимала, что делаю! – предсказуемо взвилась Кьяра. – Зачем нам связь? Уберите!

– Не могу, – притворно сокрушенно вздохнул Дэмин. – Давай лучше ты прочитаешь про нее в императорской библиотеке, а потом решим, что делать?

Кьяра села на песок к Дэмину спиной. Некоторое время она молчала, потом бросила через плечо:

– Спасибо.

– За что?

– Что отпустили, – буркнула девушка.

– Песок – не моя стихия.

– То есть будь мы в цветущем саду?!.. – повернулась к нему красная как рак Кьяра. Она выглядела мило и смешно.

– Но мы в Хурлах, – вздохнул Дэмин.

– Вот и ладно, – отвернулась обратно девушка. – Никому не рассказывайте!

– О чем?

– Именно! Не о чем! – кивнула Кьяра. – Да и не поверил бы никто.

– Сама знаешь, что поверили бы, – поддел ее лекарь.

– Да какая из меня фаворитка! – очаровательно вспыхнула Кьяра.

– Никакая, – подтвердил лекарь. И прежде, чем девушка поняла, было ли это согласие обидным, предложил: – Хочешь пить?

***

– Хорошо. Каждый заговор – это приказ на тайном языке, слитый в единое слово. Именно поэтому Тайному языку учатся много лет, на нем надо уметь говорить, а не просто повторять звуки. Творить заговор, а не заучивать его, как с воздушным лезвием. Однако раз обещал: вииассааиишиие. Вода рождается из земли, протекая сквозь и вверх. Вииас – вода. Ассаи – рождение, аиса – протекание, ишиесааси – сквозь землю, ие – вверх. Мы объединяем эти слова, убирая ненужные окончания и чередующиеся корни и связывая между собой: вии-ас-сааи-и-ши-ие.

– Но получается не совсем… – Кьяра восхищенно посмотрела на Дэмина. – Это не важно, да?

Тот сидел, расположившись на воздушном пласте, как мог бы расположиться на троне: прямо и вместе с тем небрежно опершись на прозрачный подлокотник. Лекарь был ошеломительно красив. Многослойное темно-бирюзовое одеяние, казалось, совсем ему не мешало, несмотря на жару, на лбу не виднелось даже испарины. Светлые волосы, еще недавно растрепанные после событий, о которых думать было жгуче стыдно и так же обжигающе приятно, он снова собрал в идеальный гладкий узел – при помощи магии, не иначе. Солнце почти уже перевалило через бархан, и красный свет смягчал строгие черты Дэмина.

И он улыбался, глядя ей в глаза. Кьяра больше не раздражала его, наоборот, лекарь выглядел радостным и довольным, будто ее попытки овладеть заговором забавляли и умиляли его.

«Может, и правда любит? Не станет же он врать о таком!»

– Конечно, важно, но тайный язык отличается от языка рад по своему строению. Есть десятки способов заставить воду течь из песка. Этот – самый простой для повторения.

– То есть все равно просто повторить.

– Повторить, держа в голове образ действия каждого из слов. Внимательно и по слогам, а не как когда ты создала воронку в песке, – улыбнулся Дэмин.

– Ввиассааиишиие, — прошептала Кьяра, пытаясь подражать лекарю.

Песок перед ней чуть потемнел. Девушка потрогала пятно пальцем – и к подушечке пристал комок.

– Липко, – удивленно поднесла она к лицу руку, растирая песок и с усилием разлепляя пальцы. – Странно. Что я сделала не так?

– Ввиас – сок, вииас – вода. Ты сейчас выжала досуха одну из колючек. Хотя бы не ядовитую.

Кьяра вытерла руку о брюки.

– А если я просто скажу вииас?

– Ты назвала воду водой. Никакого приказа.

Кьяра скрестила ноги плотнее и с энтузиазмом уставилась на ямку в песке, мысленно репетируя. Когда она подняла глаза, то лекарь снова улыбнулся ей, и что-то в сердце отозвалось на этот его прямой, увлеченный взгляд. Да, своего интереса он не считал нужным скрывать.

– Все так? – зачем-то уточнила Кьяра, но Дэмин легко понял ее настоящий вопрос:

– Мне нравится наблюдать за тем, как ты увлечена.

Кьяра вспомнила его сильную хватку – как он одной рукой удерживал ее запястья над головой. И тот жар поцелуев… Тело словно отяжелело теплом. Никогда еще ни с одним мужчиной она не заходила так далеко. Никому бы не позволила – но никого и не хотела так отчаянно.

И они здесь совсем одни.

Ну как можно смотреть так прямо, не отрываясь?! Почему кажется, что в синих глазах плещется не только интерес, но и страсть, и откуда эта уверенность, что он в любой момент может сократить дистанцию и…

– Не пытайтесь меня смутить. Все равно получится. – Кьяра набрала в грудь воздуха, представляя воду, сочащуюся сквозь песок: – Вииассааиишиие. — Песок перед ней снова потемнел, расчерченный слабым ручейком. – Вииассааиишиие! — повторила она громче, теряя концентрацию. – Что я делаю не так?

– Говоришь правильно. Значит, не держишь в уме образ, – озвучил Дэмин то, что Кьяра и сама понимала. – И ты совсем слаба. У тебя получилось в первый раз, но фонтана, чтобы можно было пить, ты пока не создашь.

– Почему?

– Объем потока мира, который ты можешь задействовать, мал, – пожал плечами Дэмин. – И я не хочу, чтобы ты вымоталась. Тренируйся на досуге, с землей будет легче, чем с песком, формула подходит. – Вииассааиишиие.

Прямо из ямки у скрещенных ног Кьяры вырвалась струя воды. Она была узкой, но била ввысь почти до уровня глаз сидящей девушки. Кьяра наклонилась вперед и поймала поток губами, утоляя жажду.

Вода была чистейшей – такая обычно течет с гор, а не из глубин пустыни, к тому же еще и прохладной. Этакий небольшой кусочек искрящегося багрянцем счастья в жаре душной Хурлах, и сотворенная на глазах Кьяры простая – и настоящая! – магия.

– Очень вкусная! – благодарно выдохнула девушка. – Кристальная! А правда, что вы как лекарь могли бы превратить ее в эликсир? Мне Арван говорил внимательно следить, что я пью в вашем присутствии.

– Конечно. Если тебе интересно попробовать сок любой пустынной травы или, скажем, жука, я могу тебе это устроить, – рассмеялся Дэмин.

– Жука? – скривилась Кьяра.

– Субстанции универсальны, – туманно ответил Дэмин. – Заметь, я не сказал «сок пар-оольца», так что можешь не морщиться.

– А теперь можно? – осведомилась Кьяра, у которой и правда холодок прошел по спине.

– Можно.

– Бррр.

– Бедная.

Давя улыбку – как же легко было с лекарем говорить! Словно само общение было вот таким источником в пустыне! Безумное, прекрасное чувство! – Кьяра умыла водой лицо.

– Вы будете пить?

– Конечно, – ответил Дэмин, быстро приближаясь.

Наклоняясь к потоку, он приобнял Кьяру сзади, и девушке захотелось схватиться за его сильную руку, а потом, куда сильнее – слизнуть капли с его губ. Что Кьра и сделала, не успев смутиться, и тут же утонула в ответном поцелуе.

– Я просто хотела пить, – объяснила она, зажмуриваясь от смущения и снова наклоняясь к фонтанчику.

– Напилась? – осведомился Дэмин несколько мгновений спустя, разворачивая девушку к себе. – Боюсь, и я не утолил жажды.

23. Кьяра

Да, Дэмин Лоани теперь вел себя иначе. Он и ощущался иначе: на смену таинственной бездне пришла уверенность, что рядом с великим лекарем Кьяре ничто не угрожает, как бы он ни был опасен для любого, кого встречал на пути. Дэмин шел рядом, красивый, величественный, как и всегда, его бирюзовые одежды и длинные светлые волосы нещадно трепал ветер, но лицо оставалось радостно-заинтересованным, словно происходящее было лишь восхитительной игрой, затеянной, чтобы провести время с дорогим ему человеком.

Порой, когда Кьяра сбегала вперед или пряталась за барханами, Дэмин нагонял ее быстрым шагом, и тогда она видела напряжение в его сжатых челюстях, словно он и правда мог испугаться, что девушка пропала.

Кьяре иногда хотелось ущипнуть себя за предплечье, так странно было чувствовать – по-настоящему, с абсолютной уверенностью! – что Дэмин Лоани счастлив ее присутствию. Девушка быстро разобралась, что таинственная связь, о которой он говорил, давала ей возможность в любой момент как бы прислушаться – и понять, что творится у него на душе. Она с азартом делала это, каждый раз немного смущенно отмечая: да, лекарь рад и что за этой радостью мелкие неудобства, вроде бьющего в лицо острого песка, не имеют никакого значения. Как маленькая девчонка, пролезшая на территорию чужого сада, Кьяра оглядывалась, пытаясь остаться незамеченной, ловила и запоминала детали всего, что могла увидеть и учуять, продумывала, что скажет, если лекарь каким-то образом поймает ее.

Девушке чудилось, что мужчина замечает ее игру, но даже если лекарь и понимал, что она так использовала связь, не говорил ей ни слова. Только смотрел на нее, теперь куда теплее, чем она могла предположить, улыбался самыми уголками красивых губ и поднимал бровь, ловя ее пытливый взгляд.

Кьяре не верилось, что в любой момент она может подойти к этому мужчине, красивому, сильному, принадлежащему такому далекому миру магии и власти, и просто взять его за руку – и что он с жаром подхватит прикосновение, целуя ее влажную от волнения ладонь и приобнимая за плечи.

Раньше, когда лекарь следил за ней, Кьяра чувствовала себя неуютно. Теперь же…

«Что вы так смотрите?»

«Любуюсь. Ты похожа на живой огонь, и пустыня подходит тебе, как роскошное платье».

О, Дэмин Лоани умел говорить так, что сердце сначала замирало, а потом переворачивалось в груди – и хотелось слушать его, слушать. Не чувствуй Кьяра искренности сказанного, она бы презрительно фыркнула, решив, что чрезмерный пафос мужчине не идет. Но Дэмин называл ее огнем – и она почти что видела себя его глазами, как лепесток пламени, от которого не хотелось отводить взора.

Никто и никогда не смотрел на нее так.

Она никогда и не была такой красивой.

«Могу читать чувства – так почему не мысли?»

Кьяра безуспешно пыталась понять, о чем думает мужчина, она задавала ему разные вопросы – и все равно даже предположить ответ не удавалось, как ни старайся.

Насколько же это было интересно!

Дэмин Лоани, конечно, оставался собой и даже, кажется, стал еще более ироничным: то и дело поддевал девушку, но теперь в его словах не слышалось и капли пренебрежения – или Кьяра теперь понимала, что это не оно, – а одно лишь веселье, смешанное с нежностью. Девушка с удовольствием вступала в спор: о политике, о том, как правильно вести себя в пустыне, о природе глубинных страхов, о семье и даже о магии, о которой сама она знала совсем немного.

.

– Но если у вас было все на родине, то зачем понадобился дворец? – допытывалась Кьяра. – Вы из тех, кто больше всего хочет власти, да? Это понятно, но так избито!

– Девчонка, – усмехнулся Дэмин, ловя оступившуюся Кьяру и целуя ее в сухие от жары губы, отчего у девушки подогнулись ноги и в голове разом помутнело. – Чуть больше такта тебе бы не повредило, ты знаешь об этом?

– Знаю, – ответила Кьяра храбро. – Заметьте, я сказала, что понимаю стремление, и исключительно в виде жеста вежливости.

– Невыносимая ты девчонка, – выдохнул ей Дэмин в губы, и Кьяра зажмурилась от удовольствия. Но вместо еще одного поцелуя мужчина отстранился и ответил куда серьезнее: – В Рень-Ци у меня была земля, несколько сотен безымянных, неплохая лаборатория и двоюродный брат-владыка, решивший, что я обязан помогать семье Лоани в каждом ее стремлении, раз уж меня признали частью правящего клана. Весьма оптимистичное, но неудобное для меня предположение – учитывая, что я не хотел ни оставить родные земли без хорошего правителя, ни тем более повесить на себя подобное ярмо.

– Я не верю, что вы бы сделали что-то с братом.

– Я старше него и мог наследовать титул. В Пурпурных землях я обладал достаточной популярностью, чтобы на мою сторону встали несколько сильных семей, так что если бы прошел слух о нашей размолвке, это в любом случае подорвало бы авторитет Вэя Лоани. Он хороший правитель, хоть и непонятливый брат.

– Вы пытаетесь подчеркнуть, что дело не во власти, – задумчиво заключила Кьяра, поднимая лицо к небу: там, сквозь рваные облака появлялись первые звезды. – Не отрицая. Красиво.

– Ты о небе?

– Не только.

– А ты, значит, боишься власти?

Это был неожиданный вопрос.

– С чего вы взяли? – возмутилась было Кьяра, но договаривая, уже понимала, что Дэмин попал в точку.

– Случайное предположение, – усмехнулся лекарь. – Последняя дочь красного герцога должна быть готова править степями. Конечно, она хорошо подготовлена своим отцом и не может избегать этой перспективы.

– У нас женщины не наследуют, – вывернулась из объятий Дэмина Кьяра. – Отец завещал все своему военачальнику, если я не выйду замуж. И мне кажется, что из меня получился бы плохой правитель. Но я не боюсь.

– Как скажешь, – кивнул Дэмин. – А говорят, лучшие правители получаются из тех, кто не стремится к власти.

– Кто говорит?

– Романтически настроенные глупцы, не имеющие ни малейшего представления о том, какими качествами должен обладать правитель.

– То есть из меня бы получился плохой правитель, это вы хотите сказать?!

– Так ты же и не собиралась им становиться.

– А из вас – хороший? – сощурилась Кьяра.

– Ты же предположила, что я тоже не стремлюсь к власти, – вздохнул Дэмин, а в его глазах плясали искорки смеха.

– Я сказала, что вы красиво меня путаете. Наоборот, хотите быть влиятельным.

– А это разве одно и то же?

– Что? – сбилась Кьяра, и лекарь рассмеялся. – Да! То есть нет, но разве это важно? Вы стремитесь к влиянию, я уверена. Или оно появилось у вас по несчастливой случайности, как у скромного, не подходящего человека?

Дэмин вздохнул.

– Влияние отличается от гласной власти отсутствием ответственности.

– Я бы не сказала, – мотнула головой Кьяра. – Просто ответственность тут перед собой и теми, кто знает, что вы обладаете влиянием. Но и в случае, если вы герцог, меру своего долга вы в конечном счете устанавливаете сами, так что все упирается в ответ перед собой.

– Умница, – улыбнулся лекарь. – И чем сложнее схема ответа перед собой, тем беспомощнее правитель.

– Вы про моральные ориентиры? – подняла нос Кьяра. – Да, представляю себе, что было бы с Пурпурными землями, если бы вы правили.

– Что?

– Вас бы ненавидели.

– Я похож на того, кого пугает ненависть?

– То есть вас можно ненавидеть? Если я, скажем…

– Нет, – прервал ее Дэмин. – Тебе ненавидеть меня нельзя.

– Ну и не очень-то и хотелось, – обхватила его за пояс Кьяра. – Я верю, что Пурпурные земли, да и любые земли, расцветут под рукой расчетливого правителя, имеющего основной целью их процветание и не обремененного этическими дилеммами, – признала она, утыкаясь носом в тяжелый шелк его одежд. – Но я правда рада, что вы не правите.

– И решения император принимает исключительно сам, – иронично подтвердил Дэмин.

– Все равно да, – ответила Кьяра, хотя и подумала другое.

– Смотри, они останавливаются, – с сожалением проговорил Дэмин.

.

.

Место, выбранное пар-оольцами для лагеря, было неуютным даже по меркам ко всему привыкшей Кьяры. Она-то надеялась, что второй лагерь, к которому, как оказалось, стремились остатки прореженной сначала Олтаром, а потом и Дэмином армии, будет спрятан в магическом песчаном городе или, на худой конец, в зарослях тамарикса, но островитяне расположили свои отряды на открытом пространстве, пустом, как ладонь.

В лагере находилось не меньше трех сотен человек, большинство – радчане в ошейниках. Над их головами раскинулись невидимые незаговоренному глазу, но днем спасавшие их от безжалостного солнца воздушно-земляные полотна. Кьяра завороженно следила за этой едва заметной пеленой, похожей на разреженный рой мелких насекомых. Такая же, не дающая ветру заносить площадку песком, окружала лагерь по периметру. Она чуть дрожала, как живая – это песчинки, удерживаемые воздухом, вибрировали в такт ветру.

Заговор, которым Дэмин изменил глаза Кьяры, работал даже лучше, чем тот, что в свое время использовал Олтар: хоть темнокожие пар-оольцы и были далеко, девушка могла разглядеть даже неровные бусины массивных ожерелий мудрецов и цвет дымящихся напитков, которые они не спеша потягивали, отдыхая в тканевых креслах.

Под воздушным пологом стояли двенадцать желтых, словно выросших из недр пустыни, строений незнакомой конструкции – такие, со скругленной каркасной крышей, никто в Империи не строил, – и у каждого располагалось что-то вроде деревянного настила со столом, креслами, даже опахалами из пальмовых листов, бесполезных ночью и составленных в высокие вазы.

Ну а рабам предлагалось сидеть прямо на стремительно остывавшем песке. Они жались друг к другу пестрыми рядами, сиротливые и пассивные, словно сдвинутые вместе куклы. Многие спали прямо так, сидя, навалившись друг на друга. Кьяра старалась не всматриваться в лица и не задаваться вопросом, могут ли они отдыхать без соответствующего приказа.

– Что особенно печально, им даже не паршиво, – мрачно сказала она приобнявшему ее сзади Дэмину. Легкая теплая накидка погладила ее плечи и уютным облаком обвила шею и руки, спасая от ночного пустынного холода. – Когда на мне был ошейник, я знала, что у меня болит нога, но эта боль не имела значения и не делала меня несчастной. Тогда ничто не имело значения.

– Им холодно, – заметил Дэмин, плотнее заворачивая Кьяру в созданное им полотно. – Инстинкт говорит им прижиматься друг к другу, как котята в куче.

Кьяра обернулась, сбрасывая его руки:

– Это наши соотечественники в страшном, разрушающем рабстве. Стоит говорить о них иначе.

– Эти бедняжки жмутся друг к другу, – не изменившись в лице, ответил ей Дэмин.

Кьяру разозлило то, насколько все равно ему было, и этот смех в темных глазах, и она попыталась толкнуть лекаря в грудь – Дэмин перехватил ее ладонь и, без труда поймав, прижал ее к своему плечу, словно давая Кьяре возможность погладить себя. Это отозвалось внутри горячей волной негодования и какого-то животного сладострастия, и Кьяра отдернула руку.

– Прекрати.

– Рад, что мы, наконец, на «ты».

Она и не заметила! И только его улыбка отозвалась радостью – его или ее?

– Я и не буду обращаться уважительно к тому…

– К кому раньше постоянно обращалась на «вы»? – усмехнулся Дэмин. – Ты мой борец за добро и правду.

– Это еще что значит?! – возмутилась Кьяра.

Мужчина все еще удерживал ее ладони в своих, и это нежное прикосновение словно пульсировало теплом – от кожи к коже.

– Что ты готова вступиться за слабых и переживаешь за них. Это очаровательно.

– Очаровательно? – переспросила Кьяра. Она не понимала, что происходит: злясь на Дэмина за его холодность и отстраненность, девушка не могла отделаться от ощущения, что ее окружает безусловное, абсолютное принятие, неизменно глушащее волны рождающегося возмущения. Когда лекарь называл ее очаровательной, она снова будто видела себя его глазами – и была действительно завораживающей, очаровательной, любимой.

– Конечно, – прижал ее к себе Дэмин. – Хочешь, когда будем уходить, я убью их?

Так просто! Как он мог вот так просто предлагать подобное?!

Да и разве не были пар-оольцы и их рабы защищены сотнями заговоров?