Текст книги "Огненная дорога"

Автор книги: Энн Бенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

Алехандро недоумевал, как женщине столь отменного здоровья удается выглядеть такой бледной.

– И хорошо, что не слишком поздно, потому что вы пугающе бледны.

Графиня взяла его за руку и прижала ее к своему сердцу.

– Правда? Я так и думала. Я чувствую, что бледна и внутри, и снаружи. – Она отпустила его руку и прикоснулась к его щеке. – А вот вы этим не страдаете – у вас прекрасный, яркий цвет кожи.

Ее рука соскользнула вниз, к его шее, остановившись всего на несколько дюймов выше все еще различимого клейма. Он взял ее маленькую руку, поднес к губам и нежно поцеловал каждый пальчик. И хотя страсть, которой он якобы воспылал к ней, была всего лишь уловкой, сам факт прикосновения губ к теплой, мягкой коже привел к тому, что по его телу прокатилась волна самых разнообразных эмоций. Теплые вспышки удовольствия распространились от сердца до самых кончиков пальцев. Он почувствовал непривычное волнение.

Справившись в конце концов с собой, он посмотрел ей в глаза.

– Ни одна медицинская книга не квалифицирует бледность как болезнь. Всему виной ваше нормандское происхождение. И Божья воля, да славится Он за то, что создает такие изумительные творения, как вы.

Она застонала, явно впав в экстаз, а он и дальше разливался соловьем, льстя ей, и какое-то время они продолжали в том же духе. У Алехандро невольно мелькнула мысль: где до сих пор скрывалась эта его способность флиртовать и почему именно сейчас проявила себя столь речисто?

«Может, все дело в том, что я слишком долго не испытывал удовольствий такого рода».

Это и впрямь было удовольствие, поскольку графиня отличалась и красотой, и умом; вдобавок ей явно не хватало мужского внимания. Она нравилась ему, и…

…и поэтому он устыдился того, что использует ее. Однако что еще ему оставалось?

– Мною владеет очень сильное желание, – страстно сказал он.

– О, скажите, что за желание, и, если это в моей власти, я переверну небо и землю, чтобы оно осуществилось.

– По счастью, ничего такого не требуется. Все, чего я хочу, – это увидеть вас при свете дня, в саду, в окружении других прекрасных творений Божьих.

Он не помнил, точно ли повторил слова Чосера, но результат оказался тот, что и требовалось.

– Свидание! – воскликнула она. – Чудесная идея! Но как вы сумеете вырваться, ведь де Шальяк так ревностно следит за вами… Я-то смогу выйти отсюда без труда, король позволяет мне гулять по Парижу, лишь бы были достойные сопровождающие. Он знает, что я не брошу своих детей. И мои охранники умеют держаться на расстоянии. А вот ваши…

– …в эту минуту, возможно, приложили уши к двери и шпионят за нами, – с улыбкой напомнил ей Алехандро.

Она засмеялась и сказала, уже тише:

– А я и забыла!

– Думаю, нужно поручить все устроить Чосеру, – прошептал Алехандро. – Он чрезвычайно предан вам, леди.

– Я никогда и не сомневалась в этом.

Открыв дверь дома Марселя, Мария увидела молодого парня в одеянии пажа. Он приветливо улыбнулся ей и сказал:

– Добрый день, моя красавица.

Не «мадмуазель», не «женщина», а – «моя красавица». Она кокетливо вздернула подбородок.

– И вам добрый день, молодой человек.

– Я хотел бы переговорить с вами.

– Да? Зачем?

– Затем, что мне приятно видеть ваше хорошенькое личико, а пока я буду говорить, вы не уйдете, и я смогу и дальше любоваться вами. И еще, позвольте заметить, меня очаровал ваш мелодичный голос.

Мария рассмеялась.

– И вы сможете лишний раз услышать его, когда я позову того, кто вам действительно нужен.

– Ах, вы меня поймали! А я-то думал, что смогу и дальше поболтать с вами. Увы! В таком случае, можно мне поговорить с мсье Жаком, будьте так любезны… – Он кивнул в направлении зала, откуда доносились звуки разговора, явно не слишком цивилизованного, судя по громкости и тону. – Конечно, если позволительно его отрывать.

Кэт предупреждала Марию о том, что может прозвучать это имя.

– Входите и подождите здесь. Они там спорят из-за своей гадкой политики, и, мне кажется, он будет рад прерваться. Сейчас приведу его.

Чосер так очаровал ее, что она даже забыла спросить его имя.

И пока он дожидался в маленьком вестибюле, из кухонного подвала появилась Кэт. Взглянула на него мельком, не увидела ничего примечательного и прошла мимо, но внезапно услышала за спиной потрясенный возглас и обернулась.

– Вам нехорошо, сэр?

– Нет, мадемуазель, просто я поражен.

– Могу я спросить чем?

– Тем, что, хотя я понимаю все безумие этой идеи, вы сверхъестественным образом похожи на моего господина, лорда Лайонела. Вы могли бы быть сестрой принца, так сильно сходство.

Она сделала шаг назад, стараясь совладать с собой и сохранить невозмутимое выражение лица.

Чосер решил, что она обиделась, и быстро добавил:

– Хотя вы несравненно красивее. Те же черты в вас выглядят очень мило; в нем же…

Пошатнувшись, она схватилась за перила лестницы, и тут появился Каль. Увидев, в каком она состоянии, он бросился к ней.

– Кэт! Что тебя так растревожило?

Она сделала глубокий вдох.

– Ничего, просто… этот молодой джентльмен… ошибочно принял меня за кого-то другого.

– Простите, – сказал не на шутку обеспокоенный Чосер, – я заметил это удивительное сходство, когда вы проходили мимо. Конечно, вы не можете быть сестрой принца, поскольку все его сестры в Англии, и вдобавок вы слишком молоды, чтобы быть одной из них.

Сердитый взгляд Каля заставил его смолкнуть.

– Дорогая Кэт, позволь, я объясню. Это юный Чосер, о котором я тебе говорил, паж графини Элизабет.

Он обхватил молодую женщину за плечи.

– Да, – сказал Чосер, – и я молю простить меня. Я не хотел огорчать… м-м… вашу…

– Мою жену.

Каль притянул Кэт к себе. Та удивленно посмотрела на него.

– Ах, вашу жену! Ну и глуп же я… Мне вдвойне стыдно. – Однако любопытство взяло верх, и Чосер добавил: – Ваш дядя не говорил, что вы женаты, и я… решил, что вы не…

– Вот оно, доказательство, молодой человек, перед вами. – Каль нервно оглянулся в сторону зала. – А мсье Марселю я забыл упомянуть об этом.

– И вас можно понять, сэр. Вы, наверное, не хотите, чтобы другие джентльмены пялились на такую драгоценность, как ваша жена. Вам, добрый сэр, несказанно повезло.

– Да уж. – Гильом с улыбкой посмотрел на Кэт. – Поднимись к себе, дорогая, а мы с Чосером займемся нашим делом.

– Нет, дорогой, – возразила она, – я не хочу расставаться с тобой! И мне требуется твоя поддержка после… после этой ужасной путаницы. Я буду сидеть тихо, как мышка. Но постой, есть идея получше! Давайте все вместе поднимемся наверх. Там мне будет легче прийти в себя, и там нам никто не помешает.

Так они и сделали. Гильом поддерживал ее, когда они поднимались по ступеням в свою крошечную комнату. Шествие замыкал Чосер.

Когда все оказались внутри, Каль закрыл дверь.

– Теперь изложите мне план.

– Как я понял, доктор хочет, чтобы вы его «похитили», хотя это, конечно, нельзя назвать похищением, поскольку все будет сделано по его доброй воле. Видимо, он желает, чтобы такое впечатление сложилось у де Шальяка. Значит, в соответствии с этим мы и будем действовать. Он хочет, чтобы вы изменили внешность, но не настолько, чтобы насторожить охранников и привлечь к вам их внимание.

Чосер описал путь от дома де Шальяка до особняка, где обитали Лайонел и Элизабет – по воле короля, в обмен на то, что сам он продолжал оставаться в Лондоне.

– Охранники привыкли ездить этим путем, поскольку доктор и графиня, в развитие своего романтического приключения, встречаются почти ежедневно. Когда мы завернем за угол, я отстану, оказавшись между мсье Эрнандесом и охранниками. Вот тут-то вы схватите поводья его коня и быстро умчите доктора. В сад, где его будет ждать леди.

– В какой час это произойдет? – спросил Карл.

– Точно в полдень.

– И это все?

– А что еще нужно? Ах да, заключительная часть. Как это я забыл? Я иногда забываю о необходимости заканчивать… разные вещи. Привычка, от которой нужно избавиться, и поскорее. Позже доктор вернется к де Шальяку, расскажет, что его похитили, затащили в какой-то притон, ограбили, а потом опоили, и очнулся он в незнакомом месте. Впрочем, это и так ясно, стоит ли упоминать? Он расскажет о незнакомцах, которые помогли ему в час нужды, и де Шальяку не к чему будет придраться. А доктор и графиня, таким образом, насладятся обществом друг друга, жаль только, недолго, но зато не под бдительными взорами де Шальяка и принца Лайонела. Не знаю, по правде говоря, у кого из этих двоих ревность разыграется больше.

В отличие от Чосера Кэт и Гильом знали совершенно точно, кто из двоих мужчин, которых якобы ожидала перспектива почувствовать себя рогоносцами, придет в большую ярость к концу этого дня. Де Шальяк, разумеется.

– Я пришел к выводу, что не стоит злить Наварру, прося его изменить место сражения, – сказал Каль Этьену Марселю. – Мы снова изучили карты и пришли к выводу, что Компьен сойдет. Вам нет необходимости связываться с ним.

Марсель отложил перо.

– Очень умно, Гильом… Я рад, что вы приняли такое решение. Я весь день не брался за письмо, потому что не мог придумать, как изложить наши доводы в привлекательной для Наварры форме.

– Для Наварры привлекательны лишь его цели и его удовольствия.

– Тем не менее для меня это огромное облегчение – что не нужно отправлять ему послание с предложениями, которые, как он считает, противоречат его интересам.

– В таком случае в Париже мне больше делать нечего.

– Наверное.

Каль сделал глубокий вдох.

– Тогда утром мы отправимся на север. Я начну собирать свою армию. Мы сообщим Наварре, когда будем готовы.

Марсель встал.

– Вы не пожалеете, что заключили этот союз. Удачи – и вам, Гильом, и тем, кто пойдет за вами. Вы делаете важное дело, за которое многие опасаются браться, но которого тем не менее очень ждут.

Они обнялись и похлопали друг друга по спинам; ни дать ни взять и впрямь дядя и племянник.

– Выпьем напоследок, – предложил Марсель, – а потом, думаю, вы захотите пораньше уйти на покой. Боюсь, завтра вас ждет долгий день.

– Много долгих дней, я бы сказал.

Марсель поднял бокал.

– За Жакерию! Ваши люди еще покажут себя.

Они лежали на соломенном тюфяке в своей каморке, понимая, что это их последняя спокойная ночь, что, когда Алехандро будет с ними, все, возможно, изменится. Охваченные неуверенностью и тревогой, они страстно сжимали друг друга в объятиях.

– Ты назвал меня женой, – прошептала Кэт.

– Я собираюсь много, много раз называть тебя так. Как только представится возможность, нам нужно найти священника.

– Муж, – пробормотала она. – Чудесное слово.

Он поцеловал ее – в глаза, в кончик носа, а потом в губы, нежно и страстно.

– Одна надежда, что твой père будет того же мнения.

Алехандро казалось, что он всего день или два не видел несносного Фламеля – но вот он, здесь, снова отрывает его от работы, которую, как он сам настаивал, нужно завершить как можно быстрее.

– Вы даже не закончили второй раздел?

– Я продвигаюсь достаточно быстро. Эта работа требует времени и внимания. Проявляйте терпение.

– Ах! – Коротышка – очевидно, в качестве наказания – стукнул себя кулаком по лбу. – Думаете, я не твержу себе то же самое все время? Твержу, неустанно твержу! Просто я молился, и Бог услышал мои молитвы, доверил мне дело созидания, или, по крайней мере, так я понял его знак и страстно желаю поскорее приступить к делу.

Алехандро отложил перо и удивленно посмотрел на него.

– Бог уже подал вам знак?

Сложив вместе ладони, Фламель поднял взгляд к небесам.

– Да, будь он благословен.

– Видимо, вы в его глазах исключительно набожный человек, раз он ответил вам так быстро.

– Наверное, он считает меня таким. Должен признаться, это случилось гораздо быстрее, чем я когда-либо надеялся.

– А не могли бы вы описать мне природу этого знака?

– Конечно. Не вижу причин скрывать. Это было видение, которое пришло ко мне во сне. Поначалу оно было ужасающим, но потом я понял, что Бог хочет таким образом подчеркнуть его значительность, и весь превратился во внимание. Я находился в темнице или склепе, глубоком, лишенном воздуха, почти без света, и меня до глубины души пронизывал страх. Я умолял тюремщиков отпустить меня, но они не обращали на мои просьбы никакого внимания. Потом однажды маленькая дверь отворилась, и я оказался снаружи, в потоках света, такого яркого, что привыкшие к мраку глаза почти ничего не видели. Однако Бог позаботился о том, что я смог увидеть нечто более яркое и удивительное, чем доступно обычному зрению: круг света, горячий, алый, который надвигался на меня, а потом взорвался пламенем изумительной красоты…

Дальше Алехандро не вслушивался. Свою главную задачу алхимик выполнил – доставил сообщение тому, кому оно предназначалось. Поскольку в глубине души Алехандро совершенно точно знал: «знак» был дан ему и только ему; знак того, что настало время покинуть Париж.

Двадцать четыре

– Я никогда прежде не была у тебя наверху.

– Не потому, что я не пытался затащить тебя туда.

Попытка Тома игриво пошутить создала у Джейни успокаивающее ощущение, что в этом мире хоть что-то не изменилось. С нехарактерным для себя смирением она шла следом за ним по длинному, покрытому ковром коридору второго этажа. Он открыл дверь гостевой комнаты, вошел, положил сумку Джейни на постель и протянул руку, как бы намекая на «чаевые».

Она попыталась рассмеяться, хотела что-то сказать, но не сумела издать ни звука и вместо этого разразилась слезами. Том подошел к ней, обнял за плечи, пытаясь утешить, но понимая, что слова тут бессильны.

Она неизящно шмыгнула носом.

– Почему моя жизнь внезапно превратилась в такую кучу дерьма?

– Послушай, я понимаю, это звучит не слишком успокаивающе, – сказал он, – но могло ведь быть гораздо хуже. Твоих ценностей там не было, и ты можешь заново отстроить дом, причем, скорее всего, гораздо дешевле – сейчас полным-полно строителей, ищущих работу. Вчера вечером я достал из сейфа твой страховой полис и ознакомился с ним. Он покрывает…

– Знаю, знаю, он покрывает все. И это хорошо, ведь с чем я осталась? Только с тем, что у тебя в сейфе и вот в этой сумке. Просто… просто… ох…

– Что? – мягко спросил он.

Она сделала несколько медленных, глубоких вдохов-выдохов и, казалось, снова обрела решительный настрой.

– Не важно. Я весь день скулила. А может, и всю жизнь. Теперь пора работать. – Она опустила взгляд. – Не нужно было ездить в Исландию.

Том ничего не сказал. Несколько мгновений прошло в молчании. Потом Джейни подняла на него взгляд усталых глаз.

– Я хочу поблагодарить тебя, Том, очень, очень… Это один из тех случаев, когда без тебя я просто не знала бы, что делать.

– Все в порядке, – ответил он с улыбкой. – Я не против. Хотя… вдруг я привыкну к твоему обществу? И что потом?

– Послушай, если тебе эта идея хоть в чем-то не по душе, я могу остановиться у Майкла и Кэролайн.

– Нет. Я пошутил. Здесь тебе будет намного легче.

– Это правда. Спасибо тебе. Надеюсь, настанет день, когда я тоже смогу сделать для тебя что-нибудь хорошее.

Том молчал. Он тоже на это надеялся.

– Послушай, есть еще одна проблема, – продолжала Джейни. – Кристина всегда приходила ко мне домой, а сейчас это невозможно. Мне требуется место, где я могу встречаться с ней.

– Пусть приходит сюда, конечно.

– Вообще-то я имела в виду твой офис.

Услышав это, он, как ей показалось, напрягся.

– Здесь будет лучше.

– Уверен? Том, они сожгли мой дом… куда мы пойдем, если они сожгут и твой?

Это «мы» прозвучало для него сладкой музыкой, но он не стал высказываться по этому поводу.

– Не знаю. Может, на тропический остров. Или найдем себе некий утопический рай. Ладно, придет время, разберемся.

Увидев, что она выходит из лифта, Честер Малин тут же обрушил на Джейни град вопросов. Складывалось впечатление, будто он специально караулил ее.

– Правда, что твой дом сгорел? Я слышал в новостях. Выяснили, что именно случилось?

«Ни тебе "С возвращением", или "Как ты?", или "Нам очень жаль, возьми несколько свободных дней, если нужно". Нет, его интересуют исключительно пикантные детали».

– Керосин или что-то в этом роде. Все сгорело.

– О-о! Скверно.

Джейни показалось, что на мгновение Человек-Обезьяна побледнел – когда понял, что дом подожгли. Однако он быстро оправился, и она решила, что у нее просто разыгралось воображение.

– Мой зять – подрядчик, – продолжал он. – Я скажу ему, пусть позвонит тебе.

«Ну, вот и зять-подрядчик выискался», – подумала она.

Скоро целая стая их слетится к обугленным останкам ее дома, словно вороны к трупу.

– Спасибо. Только попроси его подождать пару недель.

– Значит, ты не хочешь нанять строителей немедленно?

– В самые ближайшие дни нет. Нужно сначала кое-что уладить.

– А, понимаю. Хорошо, что ты вернулась. Тут накопилось множество дел.

– Да. – Она обошла его и кивнула в направлении своего офиса. – Если позволишь, прямо сейчас ими и займусь.

В офисном компьютере ее ждало сообщение от Кристины. Быстро покончив со служебной корреспонденцией, Джейни написала ей:

«Я вернулась. Ох, девочка, я вернулась. Нужно встретиться».

Полчаса спустя пришел ответ: «Отлично! После работы».

– Такое чувство, будто меня не было целую вечность, – сказала Джейни, опускаясь на скамью рядом с девушкой. – А ведь это продолжалось всего три дня. Но, бог мой, какая каша тут заварилась!

Кристина протянула ей кожаный чехол с Виртуальным Мнемоником. Джейни с радостью взяла его и открыла.

– Привет, малыш, – проворковала она. – Мамочка уже дома.

– Доктор Кроув. – Кристина округлила глаза. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Настолько, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. Почему вы спрашиваете? – Джейни оглядела себя и снова подняла взгляд на Кристину. – Я что-то ляпнула?

– Нет, но… вы разговариваете с компьютером.

– Просто компьютер – одна из немногих привычных вещей, сохранившихся в моей жизни. Как будто мою собачку вернули из ветлечебницы, вот я и радуюсь. – Она закрыла футляр и прошептала: – Покормлю тебя позже. Расскажите же, что происходило, пока меня не было, – голосом, в котором отчетливо звучало предвкушение, попросила она Кристину.

– Почти ничего.

– Шутите? Вы работали с данными, которые я вам оставила?

– Работала. Я изучила все, что вы нашли.

– И…

– И ничего. Ни владельца патента. Ни пациента Зеро.

Джейни задумчиво помолчала.

– Это еще не означает, что его не существует. Или что мы не сумеем найти его. Как и того, кто это сделал.

– Не означает. Но, к несчастью, это не означает также, что мы сможем решить проблему. По крайней мере, быстро. Нам нужен сегмент исходного гена.

– Мы можем воссоздать его, взяв соскоб. Из нуклеотидов и других крошечных фрагментов ткани.

– На это уйдут месяцы. Не думаю, что в нашем распоряжении столько времени. – Кристина развернула мятную пастилку, положила ее в рот, а обертку сунула в карман. – Это очень огорчительно – зайти так далеко и потом уткнуться в стену наподобие этой.

– Можно где-то еще достать этот сегмент? Ваша реконструкция указывает на то, что он существует. Значит, нужно просто найти его. У кого-то он наверняка есть.

– Да, у одного из ста шестидесяти миллионов человек, живущих в Соединенных Штатах. Может, обзвоним всех по очереди?

Да, это стена, но любую стену можно преодолеть. Джейни наклонилась к девушке.

– Послушайте, во время своей маленькой прогулки по Большой базе я могу поискать и этот сегмент.

Кристина удивленно расширила глаза.

– Прогулка по Большой базе? Когда?

– Скоро, – ответила Джейни. – Перед отъездом я послала вам сообщение об этом.

– Я не… получала ничего.

То, что Кристина отрицала этот факт, встревожило Джейни, но одновременно вызвало сочувствие, поскольку с памятью у девушки явно были проблемы. Обдумывая, как продолжить разговор, она решила очень тщательно подбирать каждое слово; требовалось вести себя мягко и одновременно достаточно жестко.

– Да, я послала его. Это было одно из последних дел, которые я сделала перед отъездом в Исландию. И когда позже тем же вечером вы пришли за Мнемоником, то сказали, что с деньгами проблем не будет. Вы тогда тоже ели мятную пастилку. Я помню даже хруст обертки… Что с вами? – спросила Джейни, увидев, как побледнела Кристина.

– Ничего, все в порядке, – поспешно ответила та.

– С деньгами правда не будет проблем? Потому что, если…

– Нет. Не будет. – Девушка прижала ладонь ко лбу. – Простите. Я забыла. Голова у меня в последнее время так забита самыми разными вещами, что иногда я кое о чем забываю.

– Кристина, – мягко заговорила Джейни, – я давно собираюсь вас расспросить. Я заметила…

Девушка чуть не подскочила на скамье.

– С моей памятью все в порядке!

«Ну вот, – подумала Джейни. – Значит, я была права».

Может, следует последовать совету Тома и осмотреть Кристину? Она мягко похлопала девушку по плечу.

– Расслабьтесь. Я просто заметила, что вы производите впечатление человека, постоянно пребывающего в условиях стресса. А стресс всегда губительно влияет на память. Поэтому позвольте приветствовать вас в нашем клубе Забывчивых, привилегированным членом которого являюсь я сама, в особенности на этой неделе.

– Простите. Просто сразу так много всего навалилось… этот проект…

– Ужасно много. И проект пожирает все силы, и чем глубже мы зарываемся в него, тем больше. Поэтому давайте просто продвигаться вперед маленькими шажками, и в конце концов все выяснится. Вместо того, что я планировала делать вначале, теперь мы будем искать этот сегмент. И найдем его.

Девушка поерзала на скамье.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что он должен где-то быть. Должен. И в конце концов мы загоним в угол этого маленького засранца.

Повеял приятный вечерний ветерок, раздувая волосы Кристины; она, похоже, ничего не замечала, выглядела потерянной и даже грустной. Не раздумывая, Джейни протянула руку и убрала с глаз Кристины выбившуюся прядь.

– Пока я поживу у своего адвоката. Ему многое известно о том, что происходит.

Она ожидала хоть какой-то реакции, но ее не последовало, и Джейни забеспокоилась.

– Он не возражает, чтобы мы с вами встречались у него дома.

– Это хорошо.

Джейни спрашивала себя, о чем сейчас думает девушка. Молчание затягивалось, и она добавила:

– Я хотела сообщить вам еще кое-что. Сегодня днем я разговаривала с этим хакером. Он сказал, что можно подключиться в любой момент, когда я буду готова. Я бы хотела сделать это как можно скорее; даже сегодня вечером, если получится. Поэтому мне желательно в самое ближайшее время получить от вас генную последовательность.

– Хорошо. Я пришлю ее по электронной почте, как… как можно быстрее.

Кристина встала, кивнула на прощание и ушла.

Хакер заверил ее, что безопаснее всего встретиться в баре.

– Никто не станет заглядывать вам через плечо, – заявил он. – Их другое интересует, верно?

Ее окружала толпа молодых, алчущих людей; теплый воздух был настолько пропитан гормонами, что это отчасти даже угнетало.

– Похоже на то, – сказала Джейни. – И как вы собираетесь действовать?

– Это вам знать не обязательно. Gentilhomme[27]27
  Благородный человек (фр.).


[Закрыть] должен иметь свои секреты.

Он явно обыгрывал свой французский акцент для произведения большего эффекта, однако с Джейни этот номер не удался – европейский облик парня и нарочито мягкие манеры не произвели на нее впечатления.

– Конечно, вам придется рассказать мне. Разве не я плачу? Я хочу знать, за что конкретно меня арестуют, если арестуют.

– Никто вас не «арестует». – Он подмигнул ей. – По крайней мере не за это.

Он вытащил из своей сумки роговичный сканер; эта ныне отвергнутая технология когда-то была единственным способом проникновения в Большую базу.

– Приложите один из своих прекрасных голубых глаз к этой штуке и, пожалуйста, входите. И никакой записи не останется, кто вы такая.

Джейни была потрясена… надо же, какая древность! И принялась нервно оглядываться – не заметил ли кто-нибудь ее удивление? Но, как и предсказывал хакер, на них не обращали внимания. Тем не менее ее так и подмывало сказать: «Верни мне мои пять тысяч, мошенник, и тогда я, так и быть, не выбью твои прекрасные зубы и не запихну их тебе в глотку…»

Но… она уже здесь, деньги перешли из рук в руки, и, может быть, всего лишь может быть, эта технология эпохи динозавров откроет нужную дверь. Джейни решила подождать и посмотреть, как будут развиваться события.

С помощью шнура хакер подключил сканер к компьютеру и вставил в боковую щель диск. Постучал по клавишам, прикоснулся к экрану, снова прикоснулся к экрану и спустя недолгое время сделал это в третий раз. Победоносно улыбнулся и заявил:

– Voilà![28]28
  Ну вот! (фр.)


[Закрыть] Смело вперед, мадемуазель!

– Это невозможно, – сказала Джейни. – Уже два года как все роговичные программы удалены, вместе с архивом роговиц.

– А я только что заново инсталлировал нужную программу, – с усмешкой ответил француз. – Теперь база данных рассматривает ее просто как еще один способ ввода данных.

– Вам не под силу заполучить роговичную программу.

– Тут вы правы. Я слишком сомнительный тип, чтобы мне ее продали. Однако штука в том, что мне не требуется ее заполучать. Видите ли, я тот, кто написал ее.

Как он и обещал, несколько минут спустя она оказалась внутри. Хакер посмотрел на часы.

– У вас тридцать минут. Bon voyage.[29]29
  Приятного путешествия (фр.).


[Закрыть]

Сейчас Большая база ощущалась как Страна чудес, однако Джейни не могла позволить себе бродить по ней бесцельно – это было бы слишком большой роскошью. Она ввела код генного сегмента, полученного от Кристины по электронной почте, и дала Большой базе задание найти его. Предстоял долгий поиск в миллионах файлов, и Джейни молила Бога, чтобы получить хоть какой-нибудь результат.

Прошли пятнадцать драгоценных минут. Она нервно постукивала ногой и обгрызла ногти почти до кожи, пока закодированная информация пестрила перед ней на экране. На шестнадцатой минуте появилось сообщение.

ОБНАРУЖЕНО ШЕСТЬ СОВПАДАЮЩИХ ОБЪЕКТОВ.

Если удастся получить образцы тканей хотя бы одного из них, можно будет выделить требуемый ген, скопировать его черт знает в каких количествах и заместить им измененный ген пострадавших мальчиков. Если даже никогда не выяснится, кто несет ответственность за эту подмену, возникнет возможность исправить нанесенный вред. При мысли, что, по крайней мере, часть их проекта вот-вот близка к успешному завершению, Джейни почувствовала, как заколотилось сердце.

«ВЫВЕСТИ НА ДИСПЛЕЙ», – напечатала она.

На экране появились шесть имен и шесть адресов. Каждая строчка заканчивалась большой, выделенной полужирным шрифтом буквой «М».

Мертв.

Не веря своим глазам, Джейни смотрела на экран. Сердце у нее упало. Она быстро проглядела срок жизни «объектов»: двое взрослых, один младенец, три подростка. Как так, почему все они мертвы?

Глупый вопрос, ужасающий ответ: половина населения умерли, и люди из ее списка попали как раз в эту половину. Статистически вполне возможно.

Но это так ужасно! Джейни хотелось заплакать. Однако в заведении подобного рода сидящие рядом могли бы попытаться утешить ее. Поэтому она плотно сжала веки, загоняя слезы обратно, и справилась с собой.

Может, одного из этих людей можно эксгумировать, если по какой-то космической благодати его не кремировали, а похоронили? Не исключено, но это дело долгое. Одичавший и распоясавшийся Доктор Сэм любил полакомиться мальчиками; они буквально напрашивались на это со своими вечно грязными руками и сопливыми носами. Болезнь со смаком пожирала их изнутри – сначала печень, потом почки, потом диафрагму…

Но, может, хоть один из них умер от другого, менее ужасного заболевания, не требующего кремации? И где-то лежит тело, из которого можно забрать одну-единственную клеточку, которая нужна Джейни. Однако, быстро проглядев файлы «объектов», она убедилась в том, что и предполагала: во всех шести случаях, включая мальчиков, причиной смерти была лекарственно-устойчивая стафилококковая инфекция. Значит, не осталось никаких тел.

Она попыталась найти донора, но также потерпела неудачу. И времени оставалось так мало, что она могла сделать лишь одно – поискать ту информацию, которую хотела получить первоначально, но решила отложить в сторону из-за явной бесплодности этого направления.

Одну за другой она ввела фамилии пятнадцати ортопедов, полученные в АМА. И запросила у базы данных перечень проектов перестройки генов, прошлых и настоящих, так или иначе связанных с костной тканью. Появилось несколько ссылок, в том числе на два проекта фонда.

Она сохранила эти файлы, достала из сумки диск для копирования и попыталась вставить его в щель.

Однако там все еще находился диск с программой хакера.

«Ну и ну, – подумала она, – еще один член клуба Забывчивых».

Однако как можно забыть такую важную вещь? Удивительная идея вспыхнула в сознании Джейни, и, реализуя ее, она удивлялась себе еще больше. Надо полагать, у нее за плечом стоял компьютерный бог, потому что по какой-то таинственной причине диск с роговичной программой оказался не защищен от записи, и она смогла скопировать свои файлы прямо на него. После чего вынула его, прикрывая от взгляда рукой, убрала в сумку и заменила пустым диском, но так, чтобы он слегка торчал.

Время неумолимо подходило к концу. Оставалось сделать одно.

«НАЙТИ: КРИСТИНА ВОГЕЛ», – отпечатала Джейни.

База принялась перелопачивать себя.

«Это надолго не затянется, «объектов» вряд ли окажется много».

К ее огромному изумлению, их не обнаружилось вообще. Были представлены частично совпадающие варианты, люди со схожими именами и фамилиями: Елена Вогел, Фредерик Вогел, Гарольд Вогел, Матильда Вогел… и так далее по всему алфавиту. Но не Кристина. Совершенно сбитая с толку, Джейни закрыла программу. За минуту до окончания сеанса вернулся хакер, источая мощный запах скотча.

– Все в порядке, – сказала она, поднимаясь. – Было приятно иметь с вами дело.

Она протянула руку, рассчитывая, что он пожмет ее. Вместо этого он поднес ее к губам и поцеловал театральным жестом. Джейни непроизвольно сжалась, сознавая, что искусственные зубы всего в нескольких миллиметрах от ее кожи. Но не стала останавливать француза, не желая никоим образом расстраивать его.

– Это мне было очень приятно. – Он бросил взгляд на компьютер и, по-видимому, остался доволен увиденным. – Au revoir, мадемуазель. Может быть, мы еще встретимся.

– A bientôt,[30]30
  До скорого (фр.).


[Закрыть] мсье, – ответила Джейни. – Может быть.

Она улыбнулась самой дружеской улыбкой, которую сумела изобразить, и ушла.

То, что происходило, больше всего напоминало нормальную семейную обстановку, в которой Джейни жила на протяжении многих лет. Сейчас было очень много смешанных браков, где, скажем, отец с уцелевшими детьми находил женщину, чтобы объединить свои силы, и возникала новая семья, иногда не столько по желанию, сколько по необходимости. Джейни припомнились книги типа «Помоги себе сам», где давались советы, как построить новую семью после развода; они были популярны в конце девяностых, в те времена, когда многие ее друзья и друзья ее мужа уходили из семьи и начинали все заново. Сейчас, когда преобладала печаль, а не гнев, от этих книг было мало толку.