Текст книги "Огненная дорога"

Автор книги: Энн Бенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 33 страниц)

Однако, стоя здесь, в окружении впечатляющего собрания мудрости, заключенной во всех этих книгах, Алехандро, вопреки себе, не мог хотя бы отчасти не восхищаться бывшим папским доктором. Несмотря на зло, которое ныне погибший Клемент и де Шальяк причинили ему, отослав в Англию, он за довольно короткое время многому научился у этого своего учителя.

– Вы должны сделать все, чтобы полностью изолировать своих подопечных, – говорил де Шальяк, готовя его к путешествию. – Основываясь на наблюдениях, я пришел к выводу, что болезнь передается невидимыми парами. Больной выдыхает эти пары в атмосферу, распространяя вокруг себя эти мельчайшие частицы, которые затем настигают новую жертву. Один Бог видит и знает, каким образом передается чума, а мы можем только пытаться представить себе это. Однако она существует, и это так же неоспоримо, как семь дней Творения. И если будет угодно Господу, когда-нибудь и мы сможем увидеть эти вредоносные испарения.

Алехандро знал, что в воде есть крошечные животные; подобно ему, де Шальяк подозревал наличие крошечных животных в воздухе.

– Все дело в крысах, – выпалил Алехандро.

Де Шальяк вскинул бровь и наклонился вперед.

– Пардон?

– В крысах, – повторил Алехандро.

Взгляд голубых глаз де Шальяка метнулся в угол комнаты.

– Уверяю вас, здесь нет крыс. На кухне, может быть, но и то где-нибудь в подвале. – К удивлению Алехандро, в его голосе послышался оттенок обиды. – Я думал, что моя коллекция произведет на вас большее впечатление.

– Нет! – воскликнул Алехандро. – В смысле, да! Ваша библиотека… – Он постарался найти подходящее слово. – Она изумительна! Такого я никогда не видел.

Удовлетворенная улыбка расплылась на лице де Шальяка, однако потом, может, даже вопреки собственному желанию, он нахмурился и спросил с оттенком неуверенности:

– Тогда с какой стати вы заговорили о крысах?

– Зараза! – взволнованно ответил Алехандро. – Чумная зараза. Ее переносят крысы, я уверен в этом!

Некоторое время де Шальяк пристально вглядывался в его лицо, потом издал смешок, другой, третий, все громче и громче, пока не разразился бурным, насмешливым хохотом. Вскоре он схватился за бока. Даже охранники у двери не смогли сохранить своего обычного хладнокровия.

– Я уверен в этом! – прокричал Алехандро, и смех оборвался.

Де Шальяк медленно, величественно поднялся из кресла во весь свой немалый рост, подошел к Алехандро, почти вплотную приблизил к его лицу свое и произнес низким, ровным голосом:

– Вы в моем доме гость, мсье, и не должны возвышать свой голос. Я полагаю это дурным тоном.

Алехандро молчал. Услышав слово «гость», он воспринял это как напоминание, что он пленник, что в любой момент де Шальяк может отправить его обратно в ужасный склеп, и решил, что ни в коем случае больше не возвысит голос.

– Прошу прощения, мсье, – покаянно сказал он. – В мои намерения не входило злоупотреблять вашим гостеприимством. Лишь огромное желание поделиться с вами своим знанием заставило меня возвысить голос.

Де Шальяк по-прежнему не сводил с него глаз, и Алехандро увидел в них что-то, чего не понимал. Было ли это… но нет. Невозможно. На одно краткое мгновение ему показалось, что он разглядел в этих голубых глазах выражение сродни печали. Как если бы де Шальяк чувствовал, что его… предали.

Внезапно тот отвернулся, взял с ближайшего стола груду аккуратно сложенной одежды и подвинул ее к Алехандро.

– Это вам. Мы обсудим вашу безумную теорию за обедом. – Он ткнул пальцем в сторону испачканных штанов Алехандро. – Только сначала приведите себя в порядок. От вас несет.

И де Шальяк величественно выплыл из комнаты, оставив Алехандро наедине с охранниками и книгами. Насладиться последними, однако, возможности не представилось. Охранники тут же заставили его покинуть комнату и по длинным, изгибающимся коридорам и переходам повели через весь особняк, имеющий, казалось, бесчисленное множество комнат. Алехандро попытался запомнить дорогу, но понял, что любая попытка бегства может быть пресечена во множестве точек пути через дом. Путешествие закончилось в маленькой комнате на самом верхнем этаже. Когда деревянная дверь захлопнулась за ним, он огляделся. Окно с окантованным деревом прозрачным стеклом было достаточно велико, чтобы сквозь него протиснуться, однако, открыв его и глянув вниз, он почувствовал легкое головокружение и понял, что вряд ли уцелеет, прыгнув вниз. Люди сплошным потоком шли по улице, и даже если он не сломает обе ноги, его, несомненно, схватят. И что потом?

Нет. Он подождет и хорошенько пораскинет мозгами, прежде чем что-либо предпринимать.

Высунувшись из окна и изогнув шею, он с трудом нашел взглядом реку. На том берегу, в квартале, получившем название «Болото»,[16]16
  Имеется в виду парижский квартал Марэ.


[Закрыть] находилась улица Роз с ее относительной безопасностью. Может, Кэт уже добралась туда и сейчас тщетно ожидает его? Если да, то лишь он один в этом виноват. Им двигало исключительно любопытство относительно смысла странного нового слова, а на поверку выяснилось, что этот смысл не столь важен по сравнению с бедствиями, которые навлекли на Алехандро его поиски.

«Горе тому…», – с содроганием припомнил он слова рукописи.

Похоже, этот Авраам был еще и пророком.

«Божье проклятие, вот что такое мое любопытство, – уныло думал он. – Вечно от него одни неприятности».

Если бы не любопытство и не желание узнать, от чего точно умер Карлос Альдерон, Алехандро не стал бы вскрывать его труп и ему не пришлось бы бежать из Испании.

Если бы не стремление узнать, как именно практикуют врачи в Авиньоне, де Шальяк, в те времена доверенное лицо хитрого, умелого манипулятора Папы Клемента VI, и знать не знал бы о его существовании, не призвал бы к себе и не отправил бы в Англию охранять здоровье королевского семейства.

И снова, если бы не любопытство, побудившее выяснить, какое лекарство от чумы нашла английская целительница, не пришлось бы бежать во Францию.

«Но тогда Кэт не выжила бы. И я тоже».

И с учетом такого исхода обмен казался стоящим. Алехандро сел в кресло, постарался собраться с мыслями и тут, в тишине и сосредоточенности, почувствовал собственный, не слишком приятный запах – результат того, что его волочили по улицам. На столе стоял кувшин с водой, рядом лежал кусок ткани. Следуя совету де Шальяка, Алехандро помылся, как смог, и надел свежую одежду; при этом он снова вспоминал события этого дня, в особенности окончание своего разговора с де Шальяком. И несмотря на все неприятности, испытал неожиданное чувство удовольствия оттого, что впервые за много дней его речь была обращена не к себе самому, а к кому-то другому: сначала к священникам, потом к ученым и, в конце концов, к бывшему учителю. Что-то, сказанное де Шальяком, застряло в сознании, словно мясное сухожилие между зубами. Что это было? О крошечных животных в воздухе? Он никак не мог припомнить и знал, что не успокоится, пока это не произойдет.

Поскольку, несмотря на все сложности своего положения, снова находился во власти любопытства.

Десять

«Лагерь "Мейр"», – напечатала Джейни задание поисковой системе. Ее снедало любопытство; кроме того, она надеялась, что поиски могут привести туда, где обнаружатся ответы хотя бы на некоторые вопросы.

Первой оказалась ссылка на буклет, рекламирующий лагерь родителям, желающим отправить детей на летний отдых. Джейни внимательно изучила его, даже просмотрела все ссылки, возвращаясь назад, если требовалось. Тут имелись прекрасные фотографии идиллических пейзажей и жилых помещений, таких чистеньких и аккуратных, какими, не сомневалась Джейни, в реальной жизни они никогда не выглядели: ни паутины, ни слепней, ни влажных полотенец, забытых на койках. Эти фотографии наверняка понравятся родителям, однако их дети лучше знают, как все обстоит на самом деле. Еще там было приведено меню, сопровождающееся восторженными отзывами директора и контролирующих работников. Цветущего вида воспитатели в одинаковых голубых теннисках и шортах цвета хаки, взявшись за руки, улыбались с групповой фотографии. И конечно, имелись снимки крепеньких мальчиков с белозубыми улыбками и чистыми, загорелыми лицами; ни одной рваной рубашки, боже упаси. Счастливые дети в замечательном летнем лагере, все до одного.

На втором сайте лагерь «Мейр» стоял в списке летних лагерей, где учили иврит; тут же имелась ссылка на сайт, который Джейни только что просматривала. Третий представлял собой просто справочник летних лагерей штата Нью-Йорк, и Джейни лишь бегло проглядела его.

Четвертая и последняя страница оказалась самой интересной. Она принадлежала четырнадцатилетнему мальчику, имевшему множество всяких увлечений, о которых он с воодушевлением писал, и, среди прочего, побывавшему в лагере «Мейр». Он хотел связаться с другими приятелями по лагерю. На странице была и фотография мальчика; улыбаясь, он сидел в инвалидной коляске.

Джейни сделала закладку этой страницы, распечатала ее и сунула листок в свою сумку.

Миссис Прайвес, с тем же утомленным видом и в той же позе, как и прежде, когда Джейни приходила сюда, сидела у постели сына. Мелькнула мысль: выходит ли бедная женщина куда-нибудь, кроме туалета, и есть ли кто-то из числа друзей, родственников, соседей, кто приносит ей из дома свежую одежду? Если нет, решила Джейни, она предложит сделать это сама.

Только она хотела поздороваться, как женщина повернулась, и Джейни удивилась тому, как поразительно изменилось выражение ее лица.

– Ему стало лучше, – взволнованно сказала мать. – Временами он приходит в сознание.

В ее улыбке сквозила трогательная надежда.

Джейни ответила не сразу. То, что мальчик приходит в сознание, это, конечно, хороший знак, но он вовсе не обязательно свидетельствует об улучшении с точки зрения повреждения позвоночника. Однако она решила не высказываться по этому поводу и вложила в улыбку всю искренность, на какую была способна.

– Это замечательно, – сказала она, отошла к двери, выглянула в коридор, никого в поле зрения не обнаружила и плотно закрыла дверь.

Снова вернувшись к постели, она взглядом попросила у матери разрешения, и та энергично закивала в ответ.

Она быстро осмотрела мальчика, ища малейшие признаки подлинного улучшения. Однако в целом все выглядело точно так же, как прежде. Потом Джейни взяла у него небольшой соскоб кожи, положила в пластиковый мешок и тщательно запечатала. В ногах постели был укреплен дисплей с данными о текущем состоянии больного, но, к разочарованию Джейни, ее идентификационный чип не относился к числу тех, которые имели право открывать программу просмотра. Даже если миссис Прайвес не будет возражать против этого, отсутствие у Джейни официального статуса не позволит убедить администрацию больницы открыть ей доступ к файлу. И Честер Малин в этом помогать уж точно не станет. Хуже того, он будет всячески мешать ей.

Однако она выкинула эти мысли из головы, поскольку сильно сомневалась, что извлечет из электронного файла намного больше того, что уже знала. И у нее не хватило мужества сказать полной надежды матери, что бессознательное состояние – отнюдь не самая тяжкая проблема Абрахама.

«Пока был без сознания, он, по крайней мере, не понимал, что парализован, – подумала она, – зато теперь…»

Тем не менее это, безусловно, радость для матери, заслуживающей того, чтобы ее ноша стала легче, хотя бы ненамного.

Поэтому Джейни снова оставила свои мысли при себе и перешла к другой проблеме.

– Этот лагерь, куда ездил Абрахам и где ему делали инъекцию… Я бы хотела получше разобраться с этим, если не возражаете.

– Зачем?

– По тому, что вы рассказывали, я могу предположить, что он подвергся воздействию лямблий. Эти организмы способны вызвать серьезное заболевание и распространяются через источник воды, где обитают. Симптомы временами трудно определить, – солгала Джейни, – но иногда случаются последствия, выявляющиеся позднее. Бывает, что и спустя годы.

Она бросила многозначительный взгляд на Абрахама. Улыбка миссис Прайвес увяла.

– Ох, дорогая, я и понятия не имела… никто и словом не заикался ни о чем таком.

– Ну, это не очень широко известно, и, по правде говоря, во времена Вспышек мы мало задумывались о лямблиях. Нашим вниманием полностью завладел Доктор Сэм. Но меня вот что интересует: не осталось ли у вас с тех пор каких-либо медицинских справок или других документов?

– Нет, когда мы в последний раз переезжали, я взяла только самое необходимое. Со временем, знаете ли, надоедает таскать за собой скарб, а после Вспышек эти бумаги казались… не такими уж важными, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю.

– Не помню, чтобы мне попадалось что-то такое, когда я последний раз делала генеральную уборку.

– Не возражаете, если я свяжусь с лагерем и попрошу у них медицинскую карту Абрахама?

– Конечно не возражаю. – Миссис Прайвес помолчала с задумчивым и обеспокоенным видом, а потом посмотрела Джейни в глаза. – Вы же не думаете…

У нее, казалось, не хватало сил закончить вопрос.

«…Что его пребывание в лагере имеет отношение к тому, что с ним сейчас? Держу пари, что это так, но точно пока не знаю».

И снова Джейни солгала.

– Сомневаюсь. И не хочу строить необоснованных предположений. Хотя, мне кажется, покопаться в этом стоит. Мне понадобится письмо, подтверждающее ваше согласие. – Она достала из сумки листок бумаги и ручку. – Я принесла его, в надежде, что…

Миссис Прайвес взяла ручку и подписала письмо, не читая.

– Я согласна на все, что, по-вашему, может помочь. – Она вернула письмо. – Как там насчет фонда… ничего не слышно?

– Нет. Мне очень жаль. Но я все еще занимаюсь этим и буду продолжать, пока не иссякнет всякая возможность. До этого еще далеко.

– Хорошо. Спасибо, что не отступаетесь.

– Давайте просто надеяться, что все получится… Так что вам сказали здесь насчет того, что Абрахам очнулся?

– Они вообще мне ничего не говорили.

Взглядом Джейни спросила: «Тогда как?..»

– Доктор Кроув, я же его мать. Мать знает свое дитя.

На это нечего было возразить.

Она была раздражена из-за недосыпания и вообще сбита с толку событиями прошедшей ночи. Следовало просто пойти домой, перекусить и вздремнуть, чтобы, когда она проснется, голова работала как следует и можно было уловить хоть какой-то смысл в том безумном водовороте, в центре которого она внезапно оказалась.

«Пожалуйста, пусть я просто усну, а когда снова открою глаза, пусть уже будет Рождество, и все проблемы останутся позади».

В сознании против воли зазвучала рождественская мелодия, но с незнакомыми словами…

«Снова все прямо как в Лондоне…»

Живот у нее свело.

«Ох, пожалуйста, только не это, не как в Лондоне. Пусть будет что угодно, только не как в Лондоне…»

…с его «компудоками», и биокопами, и дружески улыбающимися людьми, которые за каждый чих без носового платка сдают тебя полиции, прежде, однако, вежливо предложив чаю. Сначала город показался ей таким благородным, таким цивилизованным, таким опрятным, однако к тому времени, когда она оттуда сбежала, в голове билась одна мысль: «Нет места лучше дома, нет места лучше дома…»

Однако сегодня даже само понятие дома утратило свою обычную притягательность, по причинам, о которых Джейни была не в состоянии думать. Подчиняясь требованию полусонного сознания, она отправилась в ближайшее кафе, чтобы выпить кофе и, может быть, что-нибудь съесть.

В обычный день она уселась бы за самый уединенный столик в углу, который смогла найти, открыла бы ноутбук и, откусывая сэндвич, ознакомилась бы по Интернету с последними новостями. Перескакивала бы с международных новостей на местные, на новости науки и спорта, а потом, если было бы время, заглянула (ругая себя) на сайт таблоида «Пипл». Таков был предсказуемый, до боли знакомый, обычный ежедневный ритуал, но сейчас он оказался нарушен внезапным исчезновением ноутбука.

И каждый раз, когда Джон Сэндхауз разглагольствовал о том, что компьютеры забрали слишком много власти над людьми, и предсказывал, что в конце концов они станут новыми большевиками; каждый раз, когда он всячески обзывал свой компьютер и молился о том, чтобы Большая база, которая, казалось, знала все обо всех, провалилась в тартарары, Джейни грозила ему пальцем и говорила: «Прикуси язык, неандерталец. Как бы мы жили без компьютеров?»

Теперь она ответила на собственный вопрос тем, что купила газету.

Печальный факт, однако, состоял в том, что «газета» представляла собой Интернет-терминал с возможностью печати. Чтобы расплатиться, Джейни прижала руку с ИД-датчиком к распознающему устройству, а потом, нажав кнопку, стояла и смотрела, как машина печатает копию местной газеты, информация в которой обновлялась каждый час. Некоторые новейшие машины такого типа даже складывали газеты.

Но не эта. Джейни сложила газету сама, получая удовольствие от знакомого, успокаивающего хруста бумаги. Сунув под мышку все еще теплую газету, она взяла со стойки сэндвич, кофе и пошла, лавируя между столиками в поисках более или менее уединенного места. Найдя его, она села, внезапно почувствовав себя старой и усталой.

Положила на столик газету и прочла выделенный жирным шрифтом заголовок:

МЕДИКИ ОПАСАЮТСЯ НОВОЙ ВСПЫШКИ

Дыхание у нее перехватило. За много, много дней она видела всего второе такое сообщение, однако чума до такой степени стала неотъемлемой частью жизни, что редко удостаивалась упоминания на первых полосах газет. Это происходило лишь тогда, когда болезнь наносила сильный, быстрый удар.

Джейни поставила кофейную чашку.

Значит, это серьезно.

«Администрация города вынуждена закрыть единственную начальную школу вплоть до…» – прочитала она.

«Ох, нет, не дети, пожалуйста, пусть больше не страдают дети!»

То, о чем говорилось в газете, произошло в тысяче миль отсюда. Однако пострадавший, о котором рассказывала Кэролайн, жил на расстоянии не больше двадцати миль. Мили Вспышек очень, очень коротки и зависят от перемещения носителя болезни.

«Должны же быть хоть какие-то хорошие новости», – огорченно подумала Джейни, развернула газету и прочла следующий заголовок:

ПОМОЩНИК ПОПУЛЯРНОГО ТРЕНЕРА

ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ

ВО ВРЕМЯ ВЕЛОСИПЕДНОЙ ПРОГУЛКИ

И подзаголовок:

Должностные лица университета

настаивают на тщательном расследовании

необъяснимого несчастного случая

Еще тут имелась фотография, сделанная, наверное, два-три года назад. Бородка клинышком отсутствовала, волосы были длиннее, но, вне всякого сомнения, это был тот самый человек, которого Кэролайн очаровывала несколько вечеров назад с целью вынудить его отойти от компьютерного терминала.

Волна адреналина захлестнула Джейни, и хотя желудок давно переварил приготовленный Томом завтрак, возникло сильнейшее желание избавиться даже от воспоминаний о еде.

Приступ тошноты сопровождался выступившим по всему телу липким холодным потом. Газета выскользнула из рук и с шумом спланировала на пол.

Люди вокруг моментально обернулись в ее сторону, на что она отреагировала почти злобным взглядом, говорящим: «Не ваше дело». Когда интерес к ней угас, она закрыла глаза и прижала ко лбу руку. Потом заставила себя поднять газету и прочесть статью, хотя испытывала страх перед тем, что может там обнаружить.

«…Опытный велосипедист, никогда не нарушавший правил уличного движения… обычной дорогой возвращался с работы домой… на безлюдном участке… по необъяснимой причине съехал в котлован… шлем спас голову от повреждений, однако шея оказалась сломана, и, по-видимому, он умер мгновенно».

Джейни достала из сумки сотовый телефон и произнесла имя Кэролайн, хотя сомневалась, что он распознает ее дрожащий голос. Распознал. Кэролайн ответила после второго гудка.

– Нужно рассказать Майклу, – сказала она, услышав новости.

– Конечно, – ответила Джейни, заранее страшась его реакции.

Она не согласилась прийти в полицейский участок, настояв на встрече в сквере, где никто не мог их подслушать.

– Господи! – воскликнул Майкл, прочтя статью. – И что?

– Как «что»? Этот человек погиб, причем внезапно. И мы общались с ним всего несколько дней назад.

– Может, это всего лишь невероятное совпадение, – ответил Майкл, пытаясь неумело сложить газету.

– Майкл, пожалуйста. Ты же коп и знаешь, что таких совпадений не бывает. В мой дом вломились, но не унесли ничего, кроме компьютера, в котором по чистой случайности были украденные данные. А потом парень, принимавший участие в краже этих данных…

– Он же не знал об этом, значит, и рассказать никому не мог…

– Этого и не требовалось. Компьютерный терминал в баре зафиксировал его идентификационный пароль. В смысле, я того и добивалась – чтобы подумали на него, если незаконное проникновение будет обнаружено, однако меня беспокоило официальное расследование. Мне даже в голову не приходило, что может случиться такое… и мы действовали очень осторожно, не желая подставлять его. Я хотела лишь получить эти данные, а теперь… о господи!

– Джейни, аварии с велосипедистами происходят сплошь и рядом, люди постоянно гибнут в них, и сломанная шея – один из самых распространенных вариантов.

– Майкл, почему ты здесь? – неожиданно спросила Джейни.

– Потому что ты позвонила мне, – с недоуменным видом ответил он, – и попросила встретиться с тобой.

– Нет. Я имею в виду, почему ты оказался в этой стране?

– Какое отношение это имеет…

– Я объясню тебе какое. Ты здесь, потому что, когда в Лондоне люди внезапно начали умирать от чумы и под ногтями одной из жертв обнаружились ДНК Кэролайн, ты не счел это простым совпадением.

Он не сводил с нее пристального взгляда.

– Потому что, как большинство людей, у которых имеется в наличии хотя бы половина мозгов, ты убежден, что истинные совпадения – вещь чрезвычайно редкая. А ведь я тебе даже еще не все рассказала. Сегодня утром по электронной почте я получила странное сообщение без обратного адреса. Между прочим, уже второе с тем же псевдонимом – Вогел. В первом было просто «Кто ты?», и я подумала, что оно послано наобум или, может, какой-то слишком башковитый ребенок развлекается. Но в сегодняшнем письме сказано «Не бойся». – Джейни помолчала. – Оно пришло как раз в тот момент, когда я тряслась от страха. Не думаю, что это случайность.

Майкл не стал открыто соглашаться с ее гипотезой, но и аргументов против у него не нашлось.

– Я могу провести расследование и попытаться выяснить, что скрывает в себе это сообщение. Иногда внутри них есть нечто, недоступное простому прочтению.

– Шутишь? А я так верю в новые средства связи.

– Прости, милая, – ответил Майкл. – Не надо понимать все буквально. – Вздохнув и иронически глядя на нее, он добавил: – Знаешь, ты застала меня немного врасплох со всем этим.

Он был так добр к ней! По-хорошему, он должен был накричать на нее – за то, что они стащили его прибор. С искренним раскаянием Джейни сказала:

– Майкл, мне очень жаль. Я понимаю, что это было…

– Забудь, – оборвал он ее. – На твоем месте я, наверное, поступил бы так же. Вот что… это сообщение… какой там псевдоним?

– Вогел, – с облегчением ответила Джейни. – И больше ничего.

Когда позже тем же днем она вошла в приемную юридической фирмы Тома, выражение усталой озабоченности на ее лице было так заметно, что секретарша Тома спросила, хорошо ли она себя чувствует. Джейни ответила утвердительно – хотя на самом деле это было не так – и попыталась дать неуклюжее объяснение:

– Не выспалась ночью, вот и все.

Женщина, которая в общих чертах знала о произошедшем, сочувственно кивнула ей.

– Мне очень жаль. Для вас, наверное, сейчас трудное время, но, уверена, скоро все наладится. Мистер Макалистер усиленно занимается вашим делом.

«Правильнее сказать, делами, – подумала Джейни, – и, может, будут и новые».

– Знаю. И полностью доверяю ему. Послушайте, мне не назначено, но я займу не больше пары минут. Я дала мистеру Макалистеру кое-что, чтобы спрятать в сейф, а сейчас хочу забрать это, будьте так любезны.

– Может, присядете? А я пока выясню, чем он занимается.

Джейни была жутко взвинчена и, скорее, походила бы туда-сюда, чтобы выпустить энергию, но тем не менее послушалась. Кресло было такое удобное и мягкое, что, когда несколько минут спустя Том вышел из своего офиса, она почти засыпала. Он мягко дотронулся до ее плеча.

– Эй, соня!

Джейни мгновенно очнулась, резко выпрямилась, протерла глаза и провела рукой по волосам.

– А ведь этого следовало ожидать, верно?

– Ладно, не расстраивайся. – Он тепло улыбнулся и похлопал ее по плечу. – Даже сверхчеловеку время от времени требуется сон. Моника говорит, ты хочешь забрать из сейфа свои вещи.

– Да. Хотя… не вещи, а вещь. В этом конверте их две, одна пусть останется здесь. Но я, наверное, вскоре заберу и ее, просто сначала мне нужно кое-что организовать.

– Хорошо. Пошли со мной в святая святых.

Джейни встала и вслед за Томом прошла через его офис. Она бывала тут неоднократно и воспринимала его кабинет почти как свой собственный, но он нравился ей гораздо больше. Все здесь дышало той же умеренностью, которой отличался и сам Том, – ничего ненужного, ничего нефункционального. Мебель дорогая, тщательно подобранная, но неброская; как-никак Том успешно трудился на благо своих клиентов и прилично зарабатывал.

Он прямиком направился к деревянному шкафу позади письменного стола и открыл его медным ключом. Стал виден встроенный в шкаф серый металлический сейф.

– Отвернись, – сказал он, – чтобы никому не пришло в голову пытать тебя, добиваясь комбинации.

– Ну, если это заставит меня проснуться…

Он засмеялся, нажал на панели нужные кнопки, и внутренняя дверца открылась; он повторил с ней ту же операцию.

– Ничего себе сейф, – сказала Джейни, все еще стоя спиной к нему и прислушиваясь. – Что ты там держишь, особо важные секреты?

– Только твои, – ответил он. – Других таких интересных клиентов у меня нет. – Он пошарил внутри сейфа, достал конверт, повернулся и протянул его Джейни. – Хочешь чашку кофе? Может, это тебя взбодрит.

Как бы не слыша его, она взяла конверт двумя руками и ощупала содержимое пальцами. Положила конверт на колени, расстегнула зажим, осторожно вытащила дневник и с благоговением раскрыла старую тетрадь. Зачарованный, Том смотрел, как она вынула спрятанный среди страниц четырнадцатого столетия диск века двадцать первого.

– И что ты собираешься сейчас забрать?

– Диск, но только для того, чтобы скопировать его, и тут же верну обратно. А дневник оставлю здесь, может, еще на несколько дней. Если не возражаешь.

– Конечно не возражаю. И, если пожелаешь, можно скопировать диск прямо сейчас, а оригинал оставить в сейфе.

Она настолько плохо соображала, что даже не подумала сама попросить об этом.

– Это замечательно… и избавит меня от хлопот.

Том нажал кнопку внутренней связи, и в дверном проеме возникла секретарша.

– Пожалуйста, возьмите этот диск и снимите с него копию.

Потом он снова предложил Джейни кофе.

– Спасибо, но, думаю, мне лучше просто взять диск и уйти. Я так устала, что едва соображаю. Безумный день.

– Ночь, ты хочешь сказать.

– Нет, именно день… сегодня еще кое-что случилось…

– Хочешь об этом поговорить? – спросил Том.

– Да. Некоторые вещи мне просто необходимо обсудить с тобой, но не прямо сейчас. Пусть сначала все уляжется. Может, завтра.

Вернулась Моника с двумя дисками. Джейни положила один в конверт, другой в свою сумку и отдала конверт Тому, который снова убрал его в сейф.

– Ладно, – сказала она, – с этим покончено. Пойду-ка я домой, пока прямо тут не рухнула. Не очень-то мне хочется, по правде говоря, но, наверное, так будет лучше. – Она усмехнулась. – В конце концов, я там живу.

– Я тебя отвезу. На сегодня все дела у меня закончены.

– Правда?

– Да. Здесь мне больше делать нечего. Я должен просто сосредоточиться и подумать, а дома это получается лучше, чем здесь.

– Ты слишком добр ко мне, Том. Спасибо. Я боялась, что засну в автобусе.

– Нет уж. Только этого не хватало.

Дом не ощущался как дом, когда она вошла внутрь. Казалось, он был загажен, даже осквернен. Джейни знала, что со временем это чувство пройдет, но не скоро. Открыв дверь ключом, она вошла внутрь; Том по пятам за ней.

Беспорядок еще оставался, но был не слишком велик; копы, которых привел с собой Майкл, многое подобрали, перевернули и поставили на место. Однако, чтобы привести дом в привычный для Джейни вид, ей предстояло потрудиться самой с ведром, веником и скребком. И Марией Каллас.

«Может, пригласить экзорциста…»

Но здесь по-прежнему была постель, ее постель, с чистыми, прохладными простынями, и пуховыми подушками, и одеялом в шелковом пододеяльнике.

Джейни сняла телефонную трубку, и гудок известил ее о том, что телефонная компания выполнила свое обещание. Она оглянулась вокруг и с удрученным видом посмотрела на Тома.

– Знаешь что? Я просто возьму и лягу. Даже думать не могу о том, чтобы убираться прямо сейчас.

Он подвинул стоящее у кухонного стола кресло и сел.

– Я побуду здесь, пока ты не уснешь.

– У тебя есть на это время? А как же работа?

– У меня в машине портфель. Не беспокойся, все в порядке.

– Ты только тем и занимаешься, что спасаешь мне жизнь. Я всегда спрашиваю себя, чем заслужила такое отношение. – Джейни зевнула и потерла лоб. – Я предложила бы приготовить тебе что-нибудь поесть, но не думаю, что сейчас у меня хорошо получится.

– Выброси это из головы. Я не голоден и перекушу позже, когда уеду.

– Ладно. В таком случае доброй ночи.

Она повернулась и пошла по коридору.

– Джейни…

– Что?

Последовала крошечная пауза, и потом Том сказал:

– Оставь дверь приоткрытой, чтобы я мог видеть тебя и понять, когда можно уходить.

Том уже собирался покинуть дом, когда зазвонил телефон. Звонили, конечно, не ему, но естественное желание ответить взяло верх. Он снял трубку еще до второго звонка.

– Дом доктора Кроув.

Последовала краткая пауза, и потом удивленный мужской голос произнес:

– Кто это?

– Адвокат доктора Кроув.

– Том?

– Да…

– Это Брюс.

– Ох! Привет.

Новая пауза.

– Джейни здесь?

– Да, но она спит.

Брюс, казалось, на мгновение утратил дар речи.

– Это… что… у вас сейчас ведь семь часов? Или я перепутал?

– Нет, не перепутал. Семь часов восемь минут, точнее говоря. Просто нынешней ночью возникла небольшая проблема.

Даже на расстоянии почувствовалось, как встревожился Брюс.

– Что за проблема?

– Кто-то вломился сюда.

– О господи, с ней все в порядке?

– Все нормально. Она спряталась в ванной… этот тип туда заглядывать не стал. Правда, она вся измотана… это случилось вскоре после двух, и копы оставались тут до рассвета. Ей просто нужно как следует выспаться, хотя она, конечно, перенесла шок.

– Ну, это… в смысле, кто…

– Пока неизвестно. Сюда сразу же приехал Майкл Розов, но никаких следов они не нашли и, по-моему, не рассчитывают поймать этого типа. И кстати, он взял только ее компьютер. Надо думать, все произошло очень быстро, хотя для нее, наверное, растянулось на часы.