Текст книги "Часы тьмы"

Автор книги: Эндрю Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 17

Декабрь

Их жизнь начала упорядочиваться. Сэм подала заявления о приеме в университеты Тафтса и Бакнелла,[13]13
  Крупные частные университеты, находящиеся соответственно в штатах Массачусетс и Пенсильвания.


[Закрыть] в списке ее предпочтений они занимали две первые строчки. На собеседования Карен съездила вместе с ней.

И вот тогда к ней в дверь постучали двое мужчин.

– Миссис Фрайдман? – спросил один из них, пониже ростом. С резкими чертами лица, коротко стриженными светлыми волосами, в сером деловом костюме под дождевиком. Второй, худющий, высокий, в очках с роговой оправой, держал в руке кожаный брифкейс, из тех, что в почете у адвокатов. – Мы из частной аудиторской компании, миссис Фрайдман. Позволите войти?

Поначалу она решила, что они представляют государственный фонд, учрежденный для семей жертв. Она слышала от родственников других погибших, что люди эти держатся очень холодно и официально. Она открыла дверь.

– Благодарю. – Светловолосый говорил с легким европейским акцентом. Протянул визитную карточку «Арчер энд Бей ассошиэйтс». Йоханнесбург, Южная Африка. – Я – Пол Руз, миссис Фрайдман. Моего коллегу зовут Пол Гиллеспи. Мы не отнимем у вас много времени. Может, присядем?

– Разумеется… – Не нравились Карен эти молодые люди, их бесстрастные манеры. Она еще раз взглянула на визитку. – Если ваш приход как-то связан с моим мужем, сразу скажу, что ликвидацией фонда занимается Сол Ленник из «Уайтэкр кэпител гроуп»…

– Мы связывались с мистером Ленником, – ответил Руз все также бесстрастно. Шагнул к гостиной. – Если позволите…

Она усадила их на диван.

– У вас красивый дом! – Руз оглядел гостиную.

– Благодарю. Так вы аудиторы? – Карен предпочитала не отвлекаться. – Я думаю, фондом моего мужа занималась местная фирма. «Росс энд Уайнер». А вы представляете…

– Мы не имеем отношения к фонду вашего мужа, миссис Фрайдман, – южноафриканец положил ногу на ногу, – но представляем интересы некоторых его инвесторов.

– Инвесторов?

Карен знала, что наибольшие инвестиции в фонд Чарли шли от «Морган Стэнли». Со дня основания фонда в него инвестировали О'Флинны и Хейзены.

– Каких инвесторов? – в недоумении переспросила она.

Руз сухо улыбнулся:

– Просто… инвесторов.

Эта улыбка начала действовать Карен на нервы.

Его спутник, Гиллеспи, открыл брифкейс.

– Вы получили деньги от ликвидации активов фирмы вашего мужа, не так ли, миссис Фрайдман?

– Вот это больше похоже на аудит! – резко ответила Карен. – Да. И что тут не так? – После продажи всех активов, с учетом последних расходов, доля Чарли составила чуть меньше четырех миллионов долларов. – Может, все-таки объясните, в чем дело?

– Мы проверяем некоторые сделки… – Гиллеспи положил на кофейный столик толстый отчет в кожаном переплете.

– Послушайте, к делам моего мужа я не имела никакого отношения. – Все это уже не на шутку тревожило Карен. – Я уверена, если вы говорили с мистером Ленником…

– Речь идет о недостачах, – уточнил бухгалтер.

Визитеры определенно вызывали раздражение. Карен до сих пор не могла понять, по какой причине они пришли. Вновь посмотрела на визитные карточки.

– Вы аудиторы?

– Аудиторы и судебные следователи, миссис Фрайдман, – отозвался Руз.

– Мы пытаемся разобраться в некоторых аспектах деятельности фирмы вашего мужа, – объяснил Гиллеспи. – В бумагах есть… скажем так, некоторые неясности. Мы понимаем, что независимый хеджевый фонд волен не соблюдать некоторые формальности.

– Послушайте, я думаю, вам следует уйти. Я думаю, будет лучше, если со всеми этими вопросами вы обратитесь…

– Но в одном сомнений нет, – продолжил бухгалтер, словно и не слышал ее. – Пропала крупная сумма денег.

– Пропала… – Карен встретилась с ним взглядом, сдерживая злость. Сол ничего не говорил о пропавших деньгах. – Так почему вы здесь? Что ж, может, не все так плохо, мистер Гиллеспи? Мой муж умер, как вам, должно быть, известно. Однажды утром восемь месяцев назад ушел на работу и не вернулся. Поэтому скажите мне… – Она встала. – О какой сумме идет речь, мистер Гиллеспи? Я принесу кошелек.

– Мы говорим о двухстах пятидесяти миллионах долларов, миссис Фрайдман, – невозмутимо ответил бухгалтер. – Выдержите дома такие деньги?

Сердце Карен упало. Она села, слова бухгалтера пронзили ее, словно пули. А лицо мистера Гиллеспи оставалось бесстрастным.

– Что вы такое говорите?

Руз вновь взял инициативу на себя, наклонился вперед:

– Мы говорим о чертовски больших деньгах, которые оставались неучтенными в фирме вашего мужа, миссис Фрайдман. И наши клиенты хотят, чтобы мы нашли эти деньги.

Двести пятьдесят миллионов… Сумма настолько поразила Карен, что она не могла даже смеяться. Ликвидация фонда прошла так гладко. Да все активы бизнеса Чарли не превышали этой суммы.

Она посмотрела в их тусклые, ничего не выражающие глаза. Поняла, что они намекают на какие-то деяния ее мужа. Но Чарли умер. И не мог себя защитить.

– Я не уверена, что нам следует продолжать этот разговор, мистер Гиллеспи, мистер Руз. – Карен снова встала. Она хотела, чтобы эти мужчины покинули ее дом. Как можно быстрее. Немедленно. – Я говорила вам, что не участвовала в бизнесе моего мужа. С вашими претензиями вам следует обратиться к мистеру Леннику. Попрошу вас уйти.

– Мы ни в коем случае не хотели причинить вам боль или обидеть вас, миссис Фрайдман. – Голос Руза звучал примирительно. – Но должен предупредить, что может начаться расследование. И я рекомендую вам не тратить деньги, полученные после ликвидации хеджевого фонда вашего мужа. – Он опять улыбнулся, еще раз оглядел гостиную. – Как я и говорил, у вас чудесный дом… Но мы сочли необходимым предупредить вас. – Он повернулся к двери. – Возможно, проверка ждет и ваши личные счета.

Волоски на руках Карен встали дыбом.

ГЛАВА 18

Карен потребовалось несколько минут – панических минут, – чтобы дозвониться до Сола Ленника.

Секретарю пришлось попотеть, чтобы разыскать его. Ленник улетел в Европу, в деловую командировку, но по возбужденному голосу Карен секретарь поняла, что найти его необходимо.

– Карен?

– Сол, извини, что беспокою… – Она едва сдерживала слезы. И рассказала о визите двоих мужчин из «Арчера».

– Откуда?

– «Арчер энд Бей ассошиэйтс». Они аудиторы, судебные следователи. В визитке указано, что они из Южной Африки. Они сказали, что говорили с тобой.

Он попросил ее вновь все пересказать уже более подробно, задал несколько вопросов об именах и о сути сказанного ими.

– Карен, послушай. Прежде всего будь уверена, что тебя это совершенно не касается. Ликвидация партнерства «Харбор» близка к завершению, и я заверяю тебя, что все активы учтены в документации. Если на то пошло, могу тебе сказать, что в последние дни Чарли понес убытки. Он сильно вложился в акции канадских месторождений, которые не оправдали надежд.

– Кто эти люди, Сол?

– Не знаю, подозреваю, какая-то заокеанская бухгалтерская фирма, но я выясню. Возможно, их нанял кто-то из инвесторов Чарли, с тем чтобы замедлить процесс ликвидации фонда.

– Они говорили о сотнях миллионов долларов, Сол! Ты знаешь, Чарли такими суммами не управлял. Они предупредили, что мне не стоит тратить деньги, полученные при ликвидации фонда. Это деньги Чарли, Сол! У меня мурашки бегут по коже. Они сказали, что проверка может коснуться и моих личных счетов.

– Этого не случится, Карен. Видишь ли, есть некоторые мелочи, за которые при желании можно зацепиться…

– Какие мелочи, Сол? – Ничего такого раньше он ей не говорил.

– Можно поставить под сомнение некоторые сделки. Какие-то ошибки можно найти в инвестиционных соглашениях Чарли. Но я не хочу забегать вперед паровоза. В этом нет никакой необходимости.

– Чарли мертв, Сол! Он не может защищать себя! Сколько раз я слышала, как он тревожился из-за денег своих клиентов! Это была его жизненная позиция. А эти люди, эти намеки… Они не имели права приходить ко мне, Сол!

– Карен, не сомневайся, у них не было ни единого основания так говорить. Кем бы они ни были, они просто пытаются замутить воду. И они сильно ошиблись, обратившись к тебе.

– Да, Сол, возможно, ошиблись. – Ярость, от которой Карен трясло, начала стихать. – Но они приходили сюда. Я не хочу больше их видеть в моем доме! Слава Богу, Саманта и Алекс были в школе.

– Послушай, Карен, отправь мне факсом их визитку. Постараюсь с этим разобраться. И позабочусь о том, чтобы больше этого не повторилось.

– Чарли дорожил своей репутацией. Ты это знаешь лучше других.

– Знаю, Карен. Чарли был для меня вторым сыном. Ты понимаешь, что твои интересы я ставлю превыше всего?

Она отбросила волосы с лица, все больше успокаиваясь.

– Я понимаю…

– Пришли мне визитку, Карен. И я хочу быть первым, кому ты позвонишь, если они все-таки заявятся к тебе еще раз.

– Спасибо, Сол.

Внезапно какое-то странное чувство накатило на Карен, неудержимое желание разрыдаться. Такое с ней теперь случалось. На этот раз слезы вызвали мысли о необходимости защищать репутацию мужа. Но за считанные секунды ей удалось взять себя в руки.

– Я это от души, Сол… Действительно, спасибо тебе.

– Ты могла бы этого не говорить, Карен, – ответил наставник ее мужа.

Ему не хватило духа рассказать ей обо всем в этот раз. И он сомневался, что когда-нибудь расскажет.

Ленник положил трубку на рычаг в вестибюле мюнхенского отеля «Времена года».

Неделей раньше звонил коллега из Королевского банка Шотландии, один из заемщиков, которого он свел с Чарли: фонд использовал в своих операциях деньги банка. В голосе банкира слышалась легкая тревога.

Ему стало известно о случайной проверке нефтяного танкера, которую провела таможня Джакарты.

У Ленника на мгновение остановилось сердце. Он крутанул вращающийся стул, повернулся спиной к столу.

– А что такое?

– Какое-то несоответствие в описании груза, – ответил банкир.

Согласно документам в танках находилось 1,4 миллиона баррелей нефти. Но таможенники обнаружили, что танкер пуст, заявил банкир.

Лицо Ленника посерело.

– Я уверен, это какая-то ошибка, – продолжил шотландский банкир.

Эти 1,4 миллиона баррелей нефти по шестьдесят два доллара за баррель банк получил в залог от Чарльза Фрайдмана за предоставленный кредит.

Банкир откашлялся.

– Есть какие-то основания для тревоги?

Ленник почувствовал, как по спине побежал холодок. «Я с этим разберусь», – пообещал он коллеге, и этого хватило, чтобы банкир успокоился. Но, положив трубку, Ленник закрыл глаза.

Подумал о недавних убытках Чарли, о напряжении, под которым ему приходилось работать. Под которым работали они все. Как много назанимал Чарльз?

«Глупый ты сукин сын, Чарли, – вздохнул Ленник. Потянулся к телефонному аппарату, начал набирать номер. – Как ты мог впасть в такое отчаяние, идиот, проявить такую безответственность? Или ты не знал, что это за люди?»

Эти люди не любили светиться. И терпеть не могли, если кто-то совал нос в их дела. Теперь все придется перестраивать. Все, Чарли…

Даже сейчас, в отеле «Времена года», от воспоминаний о слишком уж деликатном вопросе банкира у Ленника пересохло во рту.

«Есть ли какие-то основания для тревоги?»

ГЛАВА 19

Во второй день хоккейных тренировок в конце февраля Сэм Фрайдман поставила клюшку в свой шкафчик в раздевалке и закрыла дверцу.

В школьной команде девушек она играла правого нападающего. В прошлом году они потеряли двух главных форвардов, которые окончили школу, так что этот сезон обещал быть сложным. Сэм надела куртку, заглянула в дневник. Завтра контрольная по рассказу Тобиаса Вульфа, это по литературе, а по истории – глава о Вьетнаме. Поскольку ее приняли в университет Тафтса еще в январе, она не так уж и налегала на учебу. Вот и сегодня их компания собиралась встретиться вечерком, может, даже выпить пива.

Для старшеклассников – обычное дело.

Выйдя на стоянку, Сэм подбежала к своему синему внедорожнику «акура», открыла дверцу, бросила сумку с книгами на переднее пассажирское сиденье, села за руль, завела двигатель. Включила айпод, нашла свою любимую песню.

– И я говорю, что не приду… – запела она, копируя Дженнифер Хадсон в фильме «Девушки мечты». Уже взялась за ручку автоматической коробки передач.

В этот момент чья-то рука накрыла ее рот и прижала затылком к подголовнику.

– Ни звука, Саманта, – раздалось сзади.

Незнакомец знал ее имя, и это напугало Саманту больше всего. Она почувствовала, как внутри все похолодело, попыталась скосить глаза, чтобы разглядеть человека в зеркале заднего вида.

– Тихо, Саманта! – Незнакомец развернул ее лицо так, чтобы она смотрела прямо перед собой. – Не пытайся рассмотреть меня. Для своего же блага.

«Как он узнал мое имя?»

Она вспомнила, что миллион раз читала о таких вот ситуациях. «Не сопротивляйся. Делай все, что он говорит. Отдай деньги, драгоценности, все, что попросит. Пусть он свое получит. Чего бы ни попросил».

– Ты испугалась, Саманта, не так ли? – спросил мужчина приглушенным голосом. Его рука продолжала зажимать ей рот.

Она кивнула.

– Я тебя не виню. Я бы тоже испугался.

Она оглядывала автостоянку, моля Бога, чтобы кто-нибудь появился. Но в этот поздний, темный час стоянка пустовала. Саманта почувствовала шеей горячее дыхание незнакомца. Закрыла глаза.

«Господи, он собирается изнасиловать меня. А то и хуже…»

– Но сегодня у тебя счастливый день. Я не причиню тебе вреда, Саманта. Я просто хочу, чтобы ты передала одному человеку несколько слов. Ты это сделаешь?

Да, кивнула Саманта, да. «Держись, держись, – молила она себя. – Он тебя отпустит».

– Твоей мамочке.

«Моей мамочке… При чем здесь мама?»

– Я хочу, чтобы ты передала ей, Сэм, что расследование скоро начнется. И это будет очень личное расследование. Она поймет. Мы не из тех, кто терпеливо ждет… целую вечность. Я думаю, ты это видишь, не так ли? Ты меня понимаешь, Сэм?

Она закрыла глаза. Ее трясло. Она кивнула.

– Хорошо. Скажи ей, что часы пошли. И ей не захочется увидеть, что произойдет, когда они остановятся, я могу это обещать. Ты меня слышишь, Сэм? – Он чуть отвел руку.

– Да, – прошептала Саманта дрожащим голосом.

– А теперь не оглядывайся, – предупредил мужчина. – Я сейчас уйду. – Его лицо скрывал капюшон. – Поверь мне, меньше знаешь – крепче спишь.

Саманта застыла. Лишь голова моталась взад-вперед.

– Понимаю.

– Отлично.

Дверца открылась. Мужчина выскользнул из салона. Она не скосила взгляд на боковое зеркало. Не обернулась. Смотрела прямо перед собой. Как ей и велели.

– Ты папенькина дочка, не так ли, Сэм?

Ее глаза широко раскрылись.

– Запомни сумму. Двести пятьдесят миллионов долларов. Скажи матери, долго мы ждать не будем.

ГЛАВА 20

Карен крепко прижимала к себе дочь. Они сидели на диване в гостиной. Саманта рыдала, уткнувшись лицом в плечо матери, и едва могла говорить. Она позвонила Карен, как только мужчина ушел. Потом в панике помчалась домой. Карен немедленно позвонила в полицию. И теперь тихую улицу освещали мигалки.

– Почему школа не охраняется? – набросилась Карен на первого полицейского, вошедшего в дом. – Почему на территорию может зайти кто угодно? – Карен повернулась к Сэм и раздраженно бросила: – Крошка, как ты могла не запереть автомобиль?

– Я не знаю, мама.

Но глубоко в душе Карен знала – дело-то не в Саманте. Не в обеспечении охраны территории школы. Не в запертых дверцах автомобиля.

Причиной был Чарли.

Точнее, что-то такое, что он сделал. И ничего ей не сказал.

Они бы нашли Саманту в торговом центре, или около чьего-то дома, или в клубе, где она работала. Но добраться они хотели не до Саманты, и Карен это знала.

Они хотели добраться до нее.

А она понятия не имела, чего добивались эти люди.

Когда Карен заметила входящего в дверь лейтенанта Хоука, ее вдруг охватило безмерное облегчение. Она вскочила, подбежала к нему. Едва удержалась от того, чтобы не обнять.

Хоук положил руку ей на плечо.

– С ней все хорошо?

– Да. – Карен облегченно кивнула. – Думаю, что да.

– Я знаю, ей уже пару раз задавали все эти вопросы, но мне тоже надо с ней поговорить.

Карен повела его к дочери.

– Хорошо.

Хоук сел на кофейный столик, прямо перед Самантой.

– Сэм, я лейтенант Хоук, возглавляю отдел детективов полиции Гринвича. Мы с твоей мамой знакомы по тем дням, когда погиб твой отец. Я хочу, чтобы ты в точности рассказала мне, что произошло.

Карен кивнула дочери, села рядом с ней на диван, взяла за руку.

Всхлипывая, Саманта повторила свой рассказ. Она вышла из спортивного комплекса после тренировки, села в автомобиль, включила айпод. На заднем сиденье, совершенно неожиданно для нее, возник мужчина, зажал ей рот, чтобы она не закричала, заговорил ледяным голосом, от которого по коже бежали мурашки.

– Я так испугалась, мама!..

Карен сильнее сжала ее руку.

– Я знаю, детка, знаю…

Она сказала Хоуку, что разглядеть незнакомца ей не удалось.

– Он велел мне не смотреть на него, и я боялась, что он изнасилует меня или убьет.

– Ты все сделала правильно, милая, – заверил ее Хоук.

– Он сказал, что скоро начнется расследование. И оно будет очень личным. Упомянул какие-то двести пятьдесят миллионов долларов. – Саманта посмотрела на мать: – О чем он говорил, мама?

Карен без малейшей заминки покачала головой:

– Я не знаю.

Когда Хоук задал все вопросы, Карен поднялась с дивана. Попросила пройти с ней во внутренний дворик. В темноте они видели огни кораблей, плывущих по проливу.

– Вы представляете себе, что все это значит? – спросил Хоук.

Карен глубоко вздохнула и кивнула:

– Да.

«И нет…»

Она рассказала ему о визите двоих мужчин из «Арчер энд Бей», которые спрашивали ее о пропавших деньгах.

– О двухстах пятидесяти миллионах долларов, – призналась она.

А теперь вот это.

– Я не знаю, что происходит. – Карен покачала головой, ее глаза заблестели. – Попечитель фонда Чарли… он наш добрый друг, заверяет, что с бухгалтерией фонда все чисто. И я уверена, что так оно и было. Эти люди… – Карен посмотрела на Хоука. – Чарли был хорошим человеком. Не связывался с грязными деньгами. Мне кажется, они обратились не по адресу. Клиентов у Чарли было немного. «Морган Стэнли», несколько обеспеченных семей, его давних знакомых.

– Вы понимаете, что с этим придется разбираться? – спросил Хоук.

Карен кивнула.

– Но если ваша дочь не назовет мне приметы преступника, задача сильно усложнится. На стоянке есть видеокамеры. Может, кто-то его заметил. Но уже стемнело, и в такой час вряд ли там могло быть много народу. А эти люди, безусловно, профессионалы.

Карен вновь кивнула:

– Знаю.

Она наклонилась вперед, от избытка вопросов вдруг закружилась голова, колени начали подгибаться.

Лейтенант положил руку ей на плечо. Она не отстранилась.

Карен нашла в себе силы пережить смерть Чарли, долгие месяцы неопределенности и одиночества, ликвидацию его фирмы. Но теперь вот не выдержала. Слезы покатились из глаз, горячие слезы скорби, страха, замешательства. Страха, что внезапно в эту историю оказались вовлечены дети. Страха перед неизвестностью. Слезы лились и лились. Она ненавидела эти слезы. Ненавидела возникшие сомнения в честности мужа. Ненавидела тех людей, которые вторглись в ее жизнь.

– Я позабочусь о вашей защите. – Лейтенант сжал плечо Карен. – Возле вашего дома будет дежурить полицейский. И какое-то время мы понаблюдаем, не следит ли кто за вашими детьми, когда они едут в школу и возвращаются домой.

Она посмотрела на него, глубоко вдохнула.

– У меня такое чувство, будто мой муж что-то сделал, лейтенант. По части бизнеса. Чарли всегда рисковал, и вот теперь один из его рисков отозвался. Но он мертв. И не может отвести от нас угрозу. – Она вытерла глаза. – Он ушел, а мы по-прежнему здесь.

– Мне нужен список его клиентов.

– Хорошо.

– И мне нужно поговорить с Ленником, попечителем фонда вашего мужа.

– Я понимаю. – Карен подалась назад, пытаясь взять себя в руки. Потекла тушь. Она протерла глаза.

– Я что-нибудь найду. Обещаю вам. И сделаю все, чтобы надежно вас защитить.

– Спасибо, лейтенант. – Она вновь прижалась к нему. – За все.

Когда он убирал руку с ее свитера, затрещало статическое электричество.

– Послушайте, – он улыбнулся, – я, конечно, не очень знаком с порядками на Уолл-стрит, но все-таки думаю, что «Морган Стэнли» не прибегает к таким методам, чтобы получить долги.

ГЛАВА 21

Звонок раздался в половине двенадцатого вечера. Ленник только-только вышел из лимузина у своего дома на Парк-авеню. Они вернулись из оперы. Мими, его жена, в ванной снимала макияж.

– Ты можешь взять трубку, Сол?

Ленник как раз разувался. И он прекрасно знал, что означают столь поздние звонки. Раздраженно сдернул трубку. «Ну почему не подождать до утра?»

– Алло?

– Сол!

Карен Фрайдман. По голосу чувствовалось, что она очень расстроена и взволнована. Он сразу понял: что-то не так.

– Что случилось, Карен?

Она рассказала о происшествии у школы.

Ленник встал. Саманту он считал своей внучатой племянницей. Приходил на празднование ее батмицвы.[14]14
  В иудаизме девочка, достигшая возраста 12 лет и одного дня считается правомочной блюсти все заповеди, исполнение которых предписано женщине еврейской религиозной традицией. В настоящее время не столько религиозный, как светский праздник.


[Закрыть] Открыл для нее и для Алекса счет в своей фирме. Защемило сердце.

– Господи, Карен, с ней все в порядке?

– Она в порядке… – Карен всхлипнула. – Но… – И рассказала о требовании денег. И о том, что незнакомец назвал ее папенькиной дочкой. – Что это значит, Сол? Это какая-то угроза?

В нижнем белье и носках Ленник плюхнулся на кровать. Подумал о Чарли. О лавине, которую тот вызвал.

«Безмозглый ты сукин сын». Покачал головой, вздохнул.

– Что-то происходит, Сол. Ты уже собрался что-то сказать мне пару недель назад. Но посчитан, что тогда не самое удачное время… Так вот, я только что уложила дочь в свою кровать. – Голос Карен стал жестче. – Она испугана до смерти. Как думаешь, Сол, сейчас удачное время?