Текст книги "Часы тьмы"

Автор книги: Эндрю Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 72

Вечером Хоук устроил пробежку. Два дня он просидел дома, но Карен не давала о себе знать. Вечер выдался душным и влажным. Трещали цикады. Наконец ему удалось снять раздражение, которое распирало грудь.

Он знал, что не вправе ее подталкивать. Он знал, как ей будет тяжело встретиться лицом к лицу с мужем. Вскрыть раны, которые только-только затянулись. Он не знал, стоит ли еще ждать, чтобы понять, хочет ли она увидеться с Чарли. Или теперь, когда ей известна правда (или часть правды), ему нужно просто уйти в сторону. И выложить все Фицпатрику.

Потому что он должен вновь открыть дело о наезде. Продолжить расследование смерти Эй-Джея Раймонда.

С которого, собственно, все и началось.

К своему удивлению, подбегая к дому, он увидел знакомый «лексус», припаркованный у тротуара. Карен сидела на ступеньках, ведущих к двери. Когда он остановился, она встала.

Застенчиво улыбнулась:

– Привет.

Сшитая по фигуре черная рубашка опускалась на дорогие джинсы, волосы пребывали в некотором беспорядке, запястье украшал браслет. В этот теплый летний вечер выглядела она великолепно.

– Извини, что потревожила, – лицо Карен вдруг стало виноватым, как у нашкодившей девочки, – но мне нужно с кем-то поговорить. Вот я и рискнула приехать.

Хоук покачал головой:

– Никого ты не потревожила.

Они поднялись по ступенькам, он открыл дверь. Схватил полотенце, которое лежало в кухне на столике, вытер лицо. Спросил, хочет ли она пива.

– Нет. Спасибо.

Он видел, что Карен очень нервничает. И то, что она держала внутри, грозило ее разорвать. Она прошла в гостиную, остановилась у мольберта, стоящего у окна. Хоук последовал за ней. Сел на высокий табурет.

– Я не знала, что ты пишешь картины.

Хоук пожал плечами.

– Ты присмотрись внимательнее, прежде чем произносить такие слова.

Она стояла так близко от Хоука, что до его ноздрей долетал легкий аромат ее духов – сладкий, цветочный, – и у него участился пульс. Ему захотелось дотронуться до нее.

– У тебя получается. Я постоянно узнаю о тебе что-то новое, лейтенант.

– До чего приятно слышать такое о себе. – Хоук улыбнулся.

– Наверное, ты еще и готовишь. Могу поспорить…

– Карен… – Он никогда не видел ее такой взведенной. Взял за руку. Она вырвалась.

– Это он! – Ее глаза злобно сверкнули. – Он мне ответил. На это ушло три дня. Мне пришлось писать ему дважды. – Она потерла шею. – Я не знала, что сказать ему, Тай. Что, черт возьми, я могла ему сказать? «Я знаю, это ты, Чарли. Пожалуйста, ответь мне». Наконец он ответил.

– И что написал?

– Что написал? – Она фыркнула. – Он написал: «Привет, детка».

– И все?

– Да. – Карен улыбнулась, на ее лице читалась обида. Все с той же улыбкой она прошлась по комнате. Посмотрела на бухту из другого окна, двинулась к комоду. Увидела пару фотографий в рамках. На одной – две маленькие девочки. Хоук заметил, что Карен пристально ее разглядывает. На второй – скиф Хоука, «Меррили».

– Твой?

– Мой. – Хоук кивнул, поднялся с табурета. – Конечно, не яхта султана Брунея, но Джессике нравится. Летом мы плаваем вверх по Гудзону, до Ньюингтона, или в море, до острова Шелтер. Если погода хорошая, я…

– Ты все это делаешь, Тай? – Ее глаза сверкали. – Ты из тех, кого называют хорошими людьми?

Хоук не знал, комплимент ли это. Карен плотно сжала губы, провела рукой по спутанным волосам. Казалось, она сейчас взорвется.

Он шагнул к ней.

– Карен…

– «Привет, детка», – повторила она, голос дрогнул. – И это все, что он мне написал, Тай. Типа, как там у тебя дела, милая? Как дети? И это Чарльз! Человек, которого я похоронила. Рядом с которым спала больше восемнадцати лет. «Привет, детка»! И что мне теперь ему сказать, Тай? Что теперь будет?!

Хоук подошел к ней вплотную и обнял. На этот раз, как всегда и мечтал, крепко прижимая к груди. Кровь грозила выплеснуться из вен.

Поначалу Карен попыталась отстраниться, в ней вроде бы вспыхнула злость. Потом сдалась, слезы горячим дождем брызнули на его футболку, груди плотно прижались к его груди.

Он ее поцеловал. Карен уже не сопротивлялась. Наоборот, раздвинула губы, ее язык жаждал встретиться с его. Их обоих охватила страсть, а запах ее духов (что-то сладкое, возможно, жасмин) сводил Хоука с ума.

Его рука спустилась вниз по ее спине, пальцы нырнули под джинсы. Возбуждая его. Он вытащил руку, задрал рубашку, ощутил теплую плоть живота, чуть отстранился, заглянул в глаза.

– Ты ничего не должна.

– Я не могу!.. – Щеки Карен блестели от слез. – Я не могу быть одна.

Он вновь поцеловал ее. На этот раз языки слились в медленном, сладостном танце.

– Просто не могу…

Хоук вытер слезы с ее лица.

– Ты ничего не должна. Никому.

И подхватил ее на руки.

Любовью они занялись в спальне.

Он медленно расстегнул ее рубашку, прошелся руками по черным кружевам бюстгальтера, нежно тронул промежность, отчего она подалась назад в легком испуге – этих мест никто не касался больше года. Тяжело дыша, Карен прижалась лицом к его голой груди.

– Тай, я давно этим не занималась.

– Я знаю… – Он уже снимал с нее рубашку, расстегивал джинсы.

Она напряглась в предвкушении.

– Я хочу сказать, с кем-то еще. Я прожила с Чарльзом почти двадцать лет.

– Это нормально. Я знаю.

Он уложил ее на спину, стянул с нее джинсы, сунул руку в трусики, почувствовал, как она дрожит от возбуждения. Карен посмотрела на Хоука. Он столько сделал для нее, она смогла на него опереться в тот важный момент, когда ее мир, казалось, покатился в пучину безумия. Она протянула руку, осторожно коснулась заживающей раны на боку, поцеловала ее, ощутила соленую сладость пота. Хоук уже снимал шорты. Именно он помог ей сохранить самообладание, выдержать этот новый удар судьбы.

– Тай…

Он навис над ней, сильный, крепкий, мускулистый. Их тела соединились, Карен словно прошиб разряд тока. Она выгнула спину, подаваясь к нему. Ее груди плотно прижались к его груди.

И теперь их уже ничего не сдерживало. Голова Карен упала на кровать, мотаясь из стороны в сторону, когда он раз за разом пронзал ее, дрожь страсти волнами прокатывала по телу, от кончиков пальцев ног до макушки. Руками она охватила его ягодицы, помогая входить в нее на максимальную глубину. Поймав общий ритм, они все ускоряли и ускоряли его. Карен всем телом прижималась к нему – к мужчине, который рисковал ради нее. Вот и она хотела отдать ему все, без остатка. Даже ту часть, которую не отдавала никому. В том числе и Чарли. Которую всегда придерживала.

Всё…

ГЛАВА 73

Потом они лежали на кровати, полностью удовлетворенные, тело Карен покрывал пот, оно еще горело огнем страсти. Хоук охлаждал его, дул на грудь, шею. Волосы ее спутались окончательно.

– Тебе сегодня повезло, – промурлыкала Карен, шутливо закатив глаза. – Обычно я даю только на третьем свидании. Это железное правило с сайта Match.com.

Хоук рассмеялся:

– Слушай, если это что-нибудь значит, я обещаю пригласить тебя пару раз в ресторан. Задним числом.

– Уф! – Карен шумно выдохнула. – У меня прямо гора с плеч.

Она оглядела небольшую спальню, пытаясь выяснить о нем что-то такое, чего не знала. Простая деревянная кровать. Тумбочка, на ней две книги. Биография Эйнштейна, роман Денниса Лихэйна, джинсы, брошенные на стул в углу. Маленький телевизор.

– А это что такое? – Карен указала на что-то тонкое и деревянное, прислоненное к стене.

– Хоккейная клюшка.

Карен приподнялась на локте.

– Скажи мне, я только что переспала с мужчиной, который держит в спальне хоккейную клюшку?

Хоук пожал плечами:

– Зимой я играю в хоккей. Наверное, с той поры и стоит.

– Тай, сейчас гребаный июнь!

Он кивнул, как маленький мальчик, под кроватью которого нашли припрятанные булочки.

– Да, хорошо, что ты не пришла на прошлой неделе. Тут лежали и коньки.

Карен провела рукой по его щеке.

– Так приятно видеть вас смеющимся, лейтенант.

– Полагаю, смех не повредит нам обоим.

Какое-то время они полежали на большой кровати, соприкасаясь разве что кончиками пальцев, еще привыкая друг к другу.

– Тай… – Карен приподнялась. – Давно хотела тебя спросить. Когда я была у тебя в кабинете, заметила фотографию с двумя девочками. А на том футбольном матче, где я познакомилась с твоей дочерью, ты сказал мне, что она – твоя единственная. И дома у тебя фотография двух девочек… – Она прижалась к нему. – Я не хочу что-то бередить…

– Нет. – Он покачал головой. – Ты не бередишь. – И, глядя в потолок, рассказал ей о Норе. Наконец-то. – Сейчас ей было бы девять.

Карен снова едва не расплакалась.

Он рассказал, как они вернулись из магазина, как выяснилось, он там что-то забыл, вот и возникла необходимость немедленно вернуться. Приближалась его смена, он опаздывал. Бет на него злилась. Тогда они жили в Куинсе. Это была упаковка йогуртов.

Вот он и выскочил из автомобиля слишком быстро – до смены оставалось всего полчаса – и побежал в дом за чеком.

– Упаковка йогуртов, – повторил Хоук, покачал головой, пожал плечами. – Они играли. С игрушечным корабликом, как потом рассказала нам Джесси. Автомобиль покатился назад. Как выяснилось, я не заблокировал коробку передач. Мы услышали крик Джесси. И Бет… Я помню, как она на меня посмотрела. Все произошло так внезапно. – Он облизнул губы, взглянул на Карен. – Ей было четыре годика.

Карен села, провела рукой по его влажному от пота лицу.

– Ты по-прежнему носишь это в себе. Я вижу. Увидела еще в тот день, когда мы впервые встретились.

– Тебе тогда хватало и своих забот.

– Да, но я все равно увидела. Думаю, поэтому и поблагодарила тебя. За твои слова. Мне сразу стало ясно, что ты меня понимаешь. И не думаю, что это когда-нибудь уйдет.

– Разве это может уйти?

– Я знаю. – Карен кивнула. – Знаю… а твоя жена? Бет, да?

Хоук оперся о локоть.

– Не думаю, что она когда-нибудь меня простит. И ирония судьбы в том, что в магазин я спешил именно ради нее. – Он встретился взглядом с Карен. – Ты вот часто спрашивала, почему я все это делаю…

– Да, – вновь кивнула она.

– Одна причина в том, что меня тянуло к тебе с нашей первой встречи. Я не мог выкинуть тебя из головы.

Карен взяла его за руку.

– Но другая – этот Раймонд, лежащий на асфальте. Знаешь, так бывает: что-то вдруг возвращает тебя в прошлое. Что-то в нем и вернуло меня к Норе. Я не мог отделаться… от этого образа. До сих пор не могу.

– Их волосы… – Карен прижала руку Хоука к своей груди. – У них одинаковые рыжие волосы. Ты все время пытался загладить свою вину за тот несчастный случай, найдя виновника этого наезда. Героически защищая меня.

– Нет. Последнее – часть моего плана забраться к тебе в штаны, – с очень серьезным видом заявил он.

– Тай!.. – Она заглянула в его печальные глаза. – Ты хороший человек. Это я тоже разглядела в тебе с нашей первой встречи. Так скажет любой, кто знает тебя. Наша жизнь состоит из всякого и разного. Мы переходим мостовую в неположенном месте, садимся за руль, выпив чуть больше допустимого, не гасим свечу перед сном. Обычно нам все сходит с рук. Пока не наступает момент, когда не сходит. И нельзя судить себя за это до конца своих дней. Произошло это давно. Несчастный случай. Ты любил дочь. До сих пор любишь. Ты больше не должен заглаживать свою вину.

Хоук улыбнулся. Погладил Карен по щеке.

– И я слышу это от женщины, которая пришла сюда этим вечером, узнав, что ее вроде бы умерший муж стал новым другом по переписке.

– Сегодня – да! – Карен рассмеялась. – А завтра… кто знает?

И вновь улеглась на кровать. Внезапно вспомнила, почему пришла. Раздражение выплеснулось в кровь. «Привет, детка…» Как же ее это злило! Она сжала руку Тая.

– И что же нам с этим делать, Тай?

– Пока мы об этом забудем. – Он провел пальцем по ее спине, остановился на ягодице. – Потому что мешает.

– Мешает? Мешает чему? – И вновь ощутила жар внизу живота.

Он наклонился к ней, пожал плечами:

– Снова этим заняться.

– Снова этим заняться? – переспросила Карен, когда Хоук потянул ее на себя. Потерлась своим носом о его, волосы каскадом упали на лицо Хоука, потом рассмеялась: – Ты знаешь, как давно я в последний раз слышала эти слова?

ГЛАВА 74

Утром Хоук сварил кофе. Он был на веранде, когда Карен в десятом часу вышла к нему в большущей футболке с надписью «Университет Фэрфилда» на груди, которую нашла в ящике комода.

– Доброе утро. – Он погладил ее по бедру.

Она наклонилась к нему, положила голову на плечо.

– Привет.

Утро выдалось теплым и солнечным. Карен оглядела ряд скромных домов, моторки и яхты, выходящие из гавани. К Коув-Айленду спешил маршрутный кораблик. В небе кружили чайки.

Карен подошла к ограждению.

– Красиво тут. – Она кивнула в сторону холста на мольберте. – И такое ощущение, что я это уже видела.

Хоук указал на другие картины, приставленные к стене:

– На всех один и тот же вид.

Карен подставила лицо солнцу, провела рукой по волосам, с которыми играл легкий ветерок. Потом села рядом с Хоуком, пододвинула к себе кружку.

– Послушай, насчет последней ночи… – пробормотал он.

Она подняла руку, закрыла ему рот.

– Я первая. Я не собиралась навязываться тебе. Просто не могла оставаться одна. Я…

– Я хотел сказать, что последняя ночь – это сказка. – Он подмигнул Карен, глядя в ее сонные глаза.

– Я собиралась сказать то же самое, – улыбнулась она в ответ. – Я почти двадцать лет спала с одним мужчиной.

– Это было безумие. Вся накопленная энергия…

– Да, да. – Она закатила глаза.

Он придвинулся к ней.

– И знаешь, это йоговское упражнение, когда ты прогибаешь спину и…

Карен хлопнула его по руке:

– Перестань!

Тай поймал ее руку. Посмотрел на Карен. В упор.

– Я серьезно. Повторяю, я влез в это дело из-за тебя. Это главная причина. Но ты и так это знаешь. На моем лице всегда все написано.

Карен вновь положила голову ему на плечо.

– Тай, послушай, я даже не знаю, правильная ли это идея – что-то начинать…

– Я готов рискнуть.

– Слишком уж много у меня неясного. Что делать с Чарли? С детьми? Мой чертов муж жив, Тай!

– Разве ты не решила?

– Насчет чего? Помоги мне. У меня в голове все путается.

– Насчет Чарльза, – уточнил Хоук. – Насчет того, чего ты от меня хочешь.

Карен глубоко вздохнула. Взгляд ее изменился, стал жестким. Она кивнула:

– Я решила. Он должен ответить на многие вопросы, Тай, и я хочу услышать его ответы. Когда он впервые начал мне лгать? Что стало для него более важным, чем я и дети? И я не собираюсь перевернуть страницу, на которой уместилась половина моей жизни, не получив ответы. От него. Встретившись с ним лицом к лицу. Я хочу найти этого человека, Тай.

Вернувшись домой, приняв душ и расчесав волосы, Карен села к компьютеру. Тревога, которая мучила ее прошлым вечером, трансформировалась в решительность. Она зашла в свой почтовый ящик, вывела на экран письмо Чарли. Прочитала еще раз:

Привет, детка…

Начала печатать.

Я не твоя «детка», Чарли. Уже нет. Я женщина, которой ты причинил ужасную боль… ты даже представить себе не можешь, сколь ужасную. Но ты это и сам знаешь, не так ли, Чарли?

Ты знал это, когда писал мне ответ. Должно быть, знал с того самого момента, как сбежал. И вот что я тебе скажу – я хочу тебя видеть. Я хочу услышать от тебя самого – почему ты это сделал? Почему использовал нас, Чарли, тех, кого ты вроде бы любил? Не через Интернет. Не в письме. Я хочу все услышать от тебя. Лицом к лицу. Хочу смотреть на тебя, когда ты будешь все это говорить, Чарли.

Ей пришлось взять себя в руки, прежде чем продолжить.

Так что скажи мне. Скажи, где мы сможем встретиться, Чарли. Ты заварил всю эту кашу, поэтому я имею право начать новую жизнь, если тебя это еще интересует. И даже не думай о том, чтобы сказать «нет». Не вздумай спрятаться, Чарли. Скажи мне.

Карен.

ГЛАВА 75

Чарльз находился на острове Сент-Люсия, в здании Южного островного банка, когда ему на мобильник пришло письмо Карен.

Ее слова остановили его, как укол эпинефрина[29]29
  Кардиостимулятор.


[Закрыть] в сердце.

Нет. Он не мог на это пойти. Не мог встретиться с ней. Ничего хорошего из этого не получилось бы. Он открыл дверь, проявив слабость и глупость. Но теперь должен захлопнуть ее.

Чарльз заполнял бланк на перевод денег. Привычно вписывал номера счетов в соответствующие графы. Снимал деньги отсюда и переводил в Национальный банк Панамы в Панама-Сити и «Сейтзенбанк» в Люксембурге – в более спокойные и безопасные для него места.

Потому что подошло время покинуть эти края.

Чарльз дождался, пока ярко одетая женщина освободит место у стола менеджера, и сел. С менеджером, симпатичной островитянкой, он уже имел дело, и та всегда встречала Чарльза обворожительной улыбкой, когда он появлялся здесь раз в несколько месяцев.

И теперь она определенно огорчилась, увидев, что он закрывает счета.

– Мистер Хансон, получается, что мы больше не увидимся? – Она заполнила положенные графы, расписалась.

– Какое-то время – нет. – Чарльз поднялся. – Благодарю. – Они обменялись рукопожатием.

Он ушел, занятый мыслями об электронном письме Карен (твердо решив отказаться от встречи), и не заметил, как менеджер вытащила из ящика стола листок бумаги. Не заметил, что она сняла телефонную трубку еще до того, как за ним закрылась дверь.

Карен еще сидела за компьютером, когда пришел ответ Чарли.

Нет, Карен. Слишком опасно. Я не могу на это пойти. Ты думаешь, будто что-то знаешь… но это не так. Просто прими на веру. Я догадываюсь, что ты чувствуешь, но, пожалуйста, умоляю тебя, продолжай жить как прежде. Никому не говори, что нашла меня. Никому, Карен! Я тебя любил. Не собирался причинять тебе боль. Но теперь слишком поздно. Сделанного не воротишь. И пожалуйста, пожалуйста, что бы ты ни чувствовала, не пиши мне больше!

От злости кровь бросилась Карен в лицо. Она написала:

Нет, Чарли, боюсь, тебе придется на это пойти. Я знаю, что ты сделал, и речь не о том, что ты жив. Я знаю… я знаю о «Фэлкон партнерс» и о деньгах, которыми ты управлял через офшоры. Все это ты скрывал от меня долгие голы. Я знаю о «Дельфин ойл», Чарли. И о пустых танкерах. И о человеке в Пенсаколе, который раскрыл твое мошенничество. Что ты сделал, чтобы остановить его, Чарли?

Ответ пришел тут же, с нотками паники:

Кто тебе рассказал, Карен?

Не имеет значения, Чарли!

Теперь они общались в режиме реального времени – она, Карен, и человек, которого она считала умершим.

Ты не понимаешь. Главное – я знаю. Я знаю, о парне, которого убили в Гринвиче в тот лень, котла ты исчез. В тот лень, когда мы лили слезы о тебе, Чарли. И я знаю, что ты побывал в Гринвиче. Этого недостаточно? Я знаю, что ты приехал сюда после взрывов на Центральном вокзале. При этих взрывах ты вроде бы погиб, Чарли. Я знаю, что ты позвонил ему, назвавшись вымышленным именем.

Откуда, Карен, откуда?

И я знаю, кто он. Я знаю, что он сын того человека из Пенсаколы. А что стало известно твоему трейлеру, Джонатану Лауэру? Что он собирался мне сообщить? Этого недостаточно, Чарли? Мошенничество. Убийство… Или все-таки хватит?

Через несколько секунд Чарли ответил:

Карен. Пожалуйста…

Она вытерла глаза.

Я ничего не рассказывала детям. Если бы рассказала, их бы это убило, Чарли. Как убивало меня. Они сейчас в отъезде. На сафари с моими родителями. Подарок Сэм на окончание школы. Но какие-то люли угрожали нам, Чарли. Угрожали ИМ! Ты этого хотел, Чарли? Ты этого хотел, бросая нас?

Карен глубоко вдохнула и продолжила печатать.

Я знаю, что риск есть. Но нам придется на него пойти. Иначе я обращусь со всем этим в полицию. Против тебя выдвинут обвинение, Чарли. И я говорю об убийстве. Они тебя найдут. Если смогла я, поверь, они тоже смогут. И что тогда подумают о тебе твои дети? Что ты убийца, а не тот человек, которым они восхищаются до сих пор.

Карен уже хотела отправить письмо, но передумала и допечатала еще один абзац.

Это цена моего молчания, Чарли. Только в этом случае я не стану поднимать шум. Ты всегда считал, что все должно быть по справедливости. Я не хочу, чтобы ты возвращался ко мне. Я тебя больше не люблю и не знаю, испытываю ли я к тебе хоть какие-то чувства. Но я хочу увидеть тебя, Чарли. Я хочу, чтобы ты сам сказал мне, почему ты нас бросил. Глядя мне в глаза. Поэтому просто скажи мне, как мы это сделаем. Больше ничего. Никаких извинений. Никакой печали. Потом ты не услышишь обо мне до конца твоей никчемной жизни.

Она отправила письмо. И ждала. Несколько минут. Ответа не было. Карен встревожилась. Вдруг она надавила слишком сильно? Что, если напугала его? И он решил затаиться. Запрятаться так, чтобы она больше его не нашла.

Она ждала вечность. Глядя на экран. «Не повторяй того, что ты уже сделал, Чарли. Только не теперь. Давай, Чарли, притворись, что ты когда-то меня любил. Не заставляй меня переживать все заново».

Она закрыла глаза. Может, на какое-то время даже задремала, вымотанная донельзя.

Услышала звук. Открыв глаза, увидела, что пришло письмо. Щелкнула по нему.

Одна. Это единственный вариант.

Карен не отрывала глаз от экрана. Губы разошлись в удовлетворенной улыбке.

Хорошо, Чарли. Одна.