Текст книги "Часы тьмы"

Автор книги: Эндрю Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 41

– Мама! – Саманта постучала в дверь спальни.

Карен повернулась:

– Да, цыпленок?

Карен сидела на кровати. Работал телевизор. Она даже не знала, что смотрит. Всю обратную дорогу думала только об одном: Джонатан мертв. Его сбил автомобиль, когда он возвращался домой с велосипедной прогулки. Трейдер Чарли хотел ей что-то сообщить. У него была семья, двое маленьких детей. И умер он, как тот юноша, в кармане которого обнаружилась бумажка с именем и фамилией Чарли, под колесами автомобиля. Если бы она не вспомнила о нем, не поехала к нему, они бы об этом никогда не узнали.

Саманта села рядом.

– Мама, что происходит?

Карен убавила звук.

– Ты о чем?

– Мама, пожалуйста, мы же не идиоты. Ты больше недели сама не своя. И не нужно иметь медицинский диплом, чтобы понять, что это не грипп. Что-то происходит. Ты в порядке?

– Разумеется, милая.

Карен догадывалась, что ее лицо говорит совсем о другом. Но разве могла она сказать дочери правду?

Саманта не сводила с нее глаз.

– Я тебе не верю. Посмотри на себя. Ты уже столько дней практически не выходишь из дома. Не бегаешь трусцой, не ходишь на йогу. Бледная, как призрак. Ты не должна ничего от нас скрывать. Особенно что-то важное. Ведь ты не больна, верно?

– Нет, дорогая. – Карен взяла руку дочери. – Я не больна. Честное слово.

– Тогда в чем дело?

Что она могла сказать? Что видела лицо мужа после его предполагаемой смерти? Что нашла деньги и фальшивый паспорт с кредитными карточками? Что Чарли, возможно, совершил что-то противозаконное? Что два человека, которые могли об этом что-то рассказать, умерли? Разве можно сообщать детям о том, что отец обманул их таким чудовищным образом? Карен не могла найти ответы на эти вопросы. Не могла причинить боль тем, кого любила больше всего на свете.

– Может, ты беременна? – не унималась Сэм.

– Нет, цыпленок. – Карен попыталась улыбнуться, но из уголка ее глаза покатилась слеза. – Я не беременна.

– Ты грустишь из-за того, что я уезжаю в колледж? Если грустишь, так я не поеду. Поступлю в местный. Останусь с тобой и Алексом…

– Ох, Саманта! – Карен обняла дочь, прижала к себе. – Я бы никогда, никогда так не сделала. Я горжусь тобой, цыпленок. Тем, сколько ты положила на это сил и времени. Я горжусь вами обоими. У вас впереди целая жизнь. И случившееся с отцом ничего не должно изменить.

– Тогда в чем же дело, мама? Вчера вечером я видела здесь детектива из Гринвича. Вы о чем-то говорили под дождем. Пожалуйста, ты можешь мне сказать. Ты всегда требовала от меня честности. Теперь твоя очередь.

– Я знаю. – Она откинула прядь волос с глаз Саманты. – Я всегда этого хотела, и ты меня не разочаровывала, верно?

– По большей части да. – Саманта пожала плечами. – Кое-что, конечно, оставляла при себе.

– Кое-что оставляла при себе. – Карен улыбнулась. – Значит, и мне так можно?

Улыбнулась и Саманта.

– Я знаю, что пришла моя очередь делиться, Сэм. Но сейчас сказать не могу. Пока не могу. Извини. Не все…

– Это как-то связано с отцом, мама? Я видела, ты разбирала его вещи…

– Сэм, пожалуйста, ты должна мне доверять. Я не могу…

– Я знаю, он любил тебя, мама. – Глаза Саманты заблестели. – Любил нас всех. Я надеюсь, мне повезет и я встречу человека, который будет так же любить меня.

– Да, малыш. – Карен крепко прижала дочь к себе. Обе заплакали. – Я знаю, малыш, знаю…

И замолчала, не договорив. В голове мелькнула пугающая мысль.

Жена Лауэра сказала, что мужа убили за несколько дней до того, как ему предстояло давать показания по «Харбор кэпител». Сол Ленник не мог не знать об этом.

«Не волнуйся, я все улажу…»

И он ей ничего не сказал.

Внезапно Карен задалась вопросом: «Он знал? Он знал, что Чарли жив?»

– Да, малыш. – Карен продолжала гладить дочь по голове. – Я надеюсь, ты встретишь такого человека.

ГЛАВА 42

Сол Ленник стоял на Карловом мосту через Влтаву. Пражане и многочисленные туристы наслаждались отличной погодой и прекрасными видами, открывающимися с моста. За мольбертами сидели художники. Скрипачи играли Дворжака и Сметану. В городе царило праздничное весеннее настроение. Ленник оглядывал готические шпили собора Святого Вита и Пражского замка. Ему вообще нравилась Прага, а особенно – панорама, открывающаяся с этого моста через Влтаву.

Трое мужчин в деловых костюмах вышли с улицы Линарта, остановились под восточной башней.

Один, с песочными волосами, в плаще и коричневой фетровой шляпе, в очках с тонкой металлической оправой, румяный, улыбающийся, направился к Леннику с металлическим чемоданчиком в руке, двое других отстали на несколько шагов.

Ленник хорошо его знал.

Иоганн Петер Фихте, уроженец Германии, работал в департаментах частных клиентов «Кредит Сюис» и «Бундесбанка», защитил докторскую диссертацию по экономике в Университете Базеля. Теперь ему принадлежал небольшой частный банк, в число клиентов которого входили многие известные люди.

А также не очень известные, избегающие светиться на публике, но сказочно богатые.

Среди прочего банкир занимался «денежным трафиком». Его годами наработанные связи позволяли в максимально короткие сроки перемешать значительные активы, причем в любом виде (наличные, драгоценные камни, оружие, даже наркотики) из любой части света так, чтобы в конечной точке они появлялись в виде легальных, полностью отмытых денег, пригодных для инвестиций. Для этого у него существовала целая сеть торговцев наличностью и компаний-пустышек, плюс лабиринт взаимоотношений – от преступного мира до советов крупнейших корпораций. Среди менее известных клиентов Фихте числились иракские политики и афганские полевые командиры, которые доили американские фонды развития, казахский министр нефтяной промышленности, кузен президента, присвоивший десятую часть нефтяных запасов страны, русские олигархи, которые специализировались на наркотиках и проституции, даже колумбийские наркокартели.

Фихте помахал свободной рукой, лавируя в толпе. Его спутники (телохранители, как предполагал Ленник) по-прежнему держались в нескольких шагах позади.

– Сол! – воскликнул Фихте, широко улыбаясь, поставил металлический чемоданчик у его ног и обнял американца. – Всегда приятно видеть тебя, друг мой. И ты проделал столь долгий путь.

– Работа есть работа, – улыбнулся Ленник, пожимая руку банкира.

– Да, мы всего лишь высокооплачиваемые мальчики на побегушках и бухгалтеры богачей. – Банкир пожал плечами. – Стоит им щелкнуть пальцами, как мы срываемся с места. Как твоя очаровательная жена? И дочь? Она все еще в Бостоне, не так ли? Прекрасный город.

– Все хорошо, Иоганн. Спасибо, что спросил. Перейдем к делу?

– Да-да, бизнес прежде всего! – Фихте вздохнул, повернулся к реке. – Американский принцип. Его превосходительство генерал-майор Мабуто посылает тебе наилучшие пожелания.

– Я польщен, – солгал Ленник. – Надеюсь, ты передашь ему их и от меня.

– Разумеется! – Немец-банкир широко улыбнулся. Потом, понизив голос, глядя перед собой, словно следя за маленькой птичкой, которая вдали порхала над Влтавой, продолжил: – Фонды, о которых мы говорим, разделены на четыре части. Первый транш уже на счету в цюрихском банке, готовый для перевода по твоему указанию в любое место. Второй в настоящий момент в эстонском «Балтикбанк». На счету благотворительного фонда, созданного для оплаты продовольствия, закупленного ООН и предназначенного голодающему населению Восточной Африки.

Ленник улыбнулся. Фихте всегда отличало своеобразное чувство юмора.

– Я предполагал, что ты это оценишь. Третий транш – не деньги, а военная техника. В том числе и из твоей страны. Она будет вывезена в течение недели. Генерал на этом настаивает.

– А с чего такая спешка?

– Учитывая концентрацию эфиопских войск на границе с Суданом, его превосходительству, возможно, придется вместе с семьей покинуть страну очень и очень быстро. – Он подмигнул.

– Я прослежу, чтобы эти деньги не лежали без дела, – с улыбкой пообещал Ленник.

– Твои усилия оценят по достоинству, – с полупоклоном заверил его немец. Тон вновь стал деловым. – Как мы и говорили, сумма каждого транша – двести пятьдесят миллионов евро.

Более полутора миллиардов долларов! Такие деньги производили впечатление даже на Ленника. Он задался вопросом, сколько полетело голов и сколько людей осталось без гроша, чтобы в руках одного человека набралась такая сумма.

– Я думаю, общее соглашение мы уже обсудили.

– Разнообразные и совершенно прозрачные финансовые инструменты, – кивнул Ленник. – Государственные облигации США и ведущих стран мира, паевые фонды недвижимости, хеджевые фонды. Двадцать процентов останется в нашем частном облигационном фонде. Как ты знаешь, за последние семь лет мы обеспечиваем ежегодный доход в двадцать два с половиной процента, если не брать в расчет некоторые непредвиденные флуктуации.

– Флуктуации… – повторил немец, и его глаза вдруг затуманились. – Как я понимаю, ты говоришь об энергетическом фонде, который закрылся в прошлом году? Надеюсь, Сол, мне нет нужды напоминать, что мои клиенты очень огорчены таким развитием событий?

– Как я и говорил… – Ленник проглотил вдруг возникший в горле комок, – непредвиденные флуктуации. Больше такого не случится.

По правде говоря, имея в своем распоряжении столь гигантские суммы, Ленник научился зарабатывать деньги при любом состоянии рынка. Во времена экономического роста и в периоды стагнации. При подъеме рынка и при его падении. Даже на фоне крупномасштабных террористических актов. Паника, последовавшая после трагедии 11 сентября, более не могла повториться. Он вкладывал миллиарды долларов во все сферы человеческой деятельности, и если где-то что-то терял, то в другом возмещал эти потери сторицей. На фоне глобального перемещения капиталов геополитические тенденции играли все меньшую роль. Да, иногда случались проколы, проколы вроде Чарли, который упрямо ставил на рост нефтяных котировок и в конце концов потерял контроль над своими позициями. А мог бы брать пример с саудовских и кувейтских инвестиционных фондов. Эти страны поставляли на мировой рынок огромное количество нефти, но при этом страховали свои риски, покупая по всему миру плантации сахарного тростника, используемого для производства этанола.

– Так тебя это не беспокоит, друг мой? – внезапно спросил немец-банкир. – Ты еврей и при этом знаешь, что деньги, которые ты зарабатываешь, частенько поступают в распоряжение стран, настроенных враждебно к людям твоей национальности.

– Да, я еврей. – Ленник посмотрел на него и пожал плечами. – Но я давно уже пришел к выводу, что деньги национальности не имеют, Иоганн.

– Не имеют, – согласился Фихте. – Тем не менее терпение моих клиентов на исходе. – Взгляд его стал резким. – Потеря более полумиллиарда долларов им не по нутру, Сол. Они попросили напомнить тебе… у твоей дочери в Бостоне есть дети, так? – Он встретился с Ленником взглядом. – Двух и четырех лет?

Ленник побледнел как полотно.

– Меня попросили узнать, как их здоровье, Сол. Надеюсь, они в полном порядке? Вот тебе совет, друг мой, от моих работодателей: пожалуйста, не тяни. И постарайся свести эти… как ты их назвал… флуктуации к минимуму.

Холодная капелька пота побежала по спине Ленника под полосатой рубашкой «Бриони» стоимостью в шестьсот долларов.

– Твой человек стоил нам больших денег. И не следует тебе так удивляться, Сол. Ты знаешь, с кем имеешь дело. За все нужно платить, друг мой… даже тебе.

Фихте надел шляпу.

Ленник почувствовал, как сдавило грудь. Ладони, теперь мокрые от пота, крепко сжали металлический поручень. Он кивнул:

– Ты говорил о четырех траншах, Иоганн. По двести пятьдесят миллионов евро каждый. Но пока рассказал мне только о трех.

– Ах да… четвертый… – Немец-банкир улыбнулся и похлопал Ленника по спине. Указал на металлический чемоданчик: – Четвертый транш я передаю сегодня, repp Ленник. В облигациях на предъявителя. Мои люди проводят тебя до того места, куда ты захочешь их отнести.

ГЛАВА 43

К утру припухлость на щеке Хоука заметно спала. Он упаковал чемоданы. Давить на старика дальше не имело смысла. Нужные сведения он мог получить и другими способами. Хоук взглянул на часы. Он собирался вылететь десятичасовым рейсом.

Когда вышел из отеля, увидел Паппи Раймонда, стоящего у ограждения.

Лицо старика осунулось, глаза налились кровью. Казалось, он провел ночь в какой-то подворотне. Или затеял драку с хорьком. Причем хорек победил.

– Как глаз? – спросил он Хоука. Вроде бы извиняющимся тоном.

– Нормально. – Хоук пожал плечами, коснулся щеки. – Жаль, что остался без пива.

– Да. – Паппи улыбнулся. – Полагаю, с меня причитается? – Синие глаза блеснули. – Собрался домой?

– Вроде бы у меня сложилось впечатление, что вы этого и добивались.

– Правда? – Паппи хмыкнул. – Я такое говорил?

Хоук поставил чемоданы на землю.

– Всю жизнь я был дураком, – прервал затянувшуюся паузу Паппи. – И все из-за упрямства. Беда в том, что понимаешь это, лишь состарившись. А тогда уже слишком поздно.

Из кармана он достал корешок билета на финальную игру студенческого чемпионата, который прошлым вечером Хоук сунул ему в карман.

– Мы ехали целый день, чтобы увидеть эту игру. Для моего сына она ничем не уступала Супербоулу.[19]19
  Матч за звание чемпиона по американскому футболу. Едва ли не самое значимое событие спортивного года в США.


[Закрыть] – Паппи почесал затылок. Туман из глаз вдруг ушел. – Наверное, я должен тебя поблагодарить. Я помню, как вчера вечером ты сказал…

– Моей дочери было четыре года. – Хоук смотрел ему в глаза. – Она попала под колеса нашего автомобиля. Пять лет назад. Я последним был за рулем. Думал, что поставил ручку переключения скоростей на паркинг. Я тоже озлобился, но в конце концов боль ушла. Моя бывшая жена до сих пор не может смотреть мне в глаза, не увидев того кошмара. Так что я знаю… Это все, что я хотел сказать.

– Этого забыть нельзя, да? – спросил Раймонд.

Хоук покачал головой:

– Нельзя.

Раймонд шумно выдохнул.

– Я три или четыре раза видел, как приходили эти чертовы танкеры. Из Венесуэлы, с Филиппин, из Тринидада. Дважды сам проводил их в порт. Даже дурак мог понять, что осадка очень высокая. Нефти в них не было ни капли. Я сам заглянул в танки одного. Чистые, как задница младенца. А по документам они привозили нефть.

Хоук кивнул.

– Вы пошли к боссу?

– К боссу, к начальнику порта, к таможенникам… С нефти пошлину не берут, так что им до этого? Не говоря уж о том, что кому-то заплатили. Мне сказали: «Твое дело – подвести их к пирсу, старик. Не мути воду». Но я продолжал мутить. Тогда мне позвонили.

– Посоветовали заткнуть рот?

Паппи кивнул.

– «Не гоните волну, мистер. Вы же не знаете, на кого она может обрушиться». Наконец они пришли ко мне.

– Вы помните – кто?

– Он встретил меня у бара. Квадратная челюсть, крепкое сложение, темные волосы, усы. Сукин сын, одного взгляда на которого достаточно, чтобы понять – жди беды. Упомянул про моего мальчика на севере, показал фотографию. Эй-Джей и какая-то женщина с ребенком. Я знал, о чем он мне говорит, но продолжал гнуть свое. Позвонил знакомому репортеру. Сказал, что добуду ему доказательства. Именно тогда тайком пробрался на танкер. А через неделю они прислали мне вот это.

Из кармана брюк Паппи выудил мобильник, пролистал сообщения, пока не нашел нужное. Показал Хоуку.

Фотография. Хоук шумно вдохнул. Эй-Джей Раймонд, лежащий на дороге.

– И вот что они мне написали, – продолжил Паппи.

Увидел все, что хотел?

В груди Хоука закипела злость.

– Кто прислал это вам?

Паппи пожал плечами:

– Разве узнаешь?

– Вы обратились в полицию?

Он покачал головой:

– Они победили. Нет.

– Я хотел бы переслать эту фотографию себе, если не возражаете.

– Валяйте. Я больше не боец. Она – ваша.

Хоук отправил снимок на свой номер. Почувствовал, как завибрировал мобильник.

– Он был хорошим мальчиком, мой сын. – Паппи встретился с Хоуком взглядом. – Любил серфинг и рыбалку. Автомобили. Никогда и мухи не обидел. Он не заслуживал такой смерти…

Хоук вернул Паппи телефон.

– Эти люди, они сделали это с ним – не с вами. Вы же пытались поступить, как считали правильным.

– А почему ты это делаешь? Ты не показал мне полицейский жетон. Дело не только в Эй-Джее, верно?

– Моя дочь, она тоже была рыжей.

– Значит, мы в одной лодке. – Паппи улыбнулся. – В каком-то смысле. Я ошибся, когда прогонял тебя, лейтенант. Испугался за Пита и еще одного моего сына, Уолтера, за их семьи. Боялся навлечь беду и на них. Но поймай их, лейтенант. Поймай этих подонков, которые убили моего сына. Я не знаю, почему они это сделали. Я не знаю, кого или что они покрывали. Но что бы это ни было, человеческая жизнь дороже. Поймай их, слышишь? А потом, я надеюсь, – он посмотрел Хоуку в глаза, – ты разберешься с ними без суда.

Хоук улыбнулся. Сжал руку Паппи.

– Как он назывался?

Паппи сощурился.

– Назывался?..

– Танкер.

– Греческое слово. – Паппи фыркнул. – Я даже в словарь заглянул. Богиня подземного мира. «Персефона», вот как он назывался.

ГЛАВА 44

Если речь шла о деньгах, Вито Колуччи мог найти что угодно. На жизнь он зарабатывал розыском активов, спрятанных мужьями от мстительных бывших жен, или вскрытием недокументированных прибылей компаний, которые оттягивали выплаты по искам. Перед тем как выйти в отставку, он пятнадцать лет отслужил детективом в полиции Стэмфорда. Вот тогда Хоук познакомился и подружился с ним.

И, по мнению Хоука, Вито Колуччи нашел бы иголку в тысяче стогах сена.

Хоук позвонил ему по дороге в аэропорт Пенсаколы:

– Вито, мне нужна твоя помощь.

В эти дни Вито возглавлял достаточно крупное агентство. Он частенько появлялся в качестве «приглашенного эксперта» на канале Эн-би-си, но не забыл, что в первое время работы на гражданке именно Хоук направил к нему немало клиентов.

– Когда? – спросил Вито.

Он знал, что Хоуку обычно требовалась информация. Информация, на поиск которой уходило немало времени и усилий.

– Сегодня, – ответил Хоук. – Или завтра, если сегодня ты занят.

– Сегодня. Я сообщу где.

Самолет Хоука приземлился в два часа дня. Из аэропорта Ла-Гуардия на своем «форде-бронко» он сразу поехал в Стэмфорд, подумав, что слишком уж глубоко залез в это дело и даже вышел за рамки закона – чего он никогда себе не позволял. У него мелькнула мысль, не позвонить ли Карен Фрайдман, но решил, что с этим можно подождать. А тут пришло текстовое сообщение.

«Обычное место. Три часа. Вито».

Под обычным местом подразумевался «Ресторан-пиццерия» в Стэмфорде, куда любили заезжать после смены копы, расположенный на Мэйн-стрит, чуть дальше делового центра, почти на административной границе Дариена.

Вито приехал первым, сидел за одним из длинных столов, накрытых клетчатыми скатертями, – невысокий, широкоплечий, с могучими бицепсами армрестлера и волнистыми седеющими волосами. Перед ним стояли тарелка макарон с соусом и миска супа-пюре из фасоли с листьями салата эскариоль.

– Я бы, конечно, заставил тебя раскошелиться, – встретил он Хоука, – но Элли посадила меня на диету, чтобы понизить холестерин.

– Это я вижу, – улыбнулся Хоук и заказал то же самое. – Как поживаешь?

– Нормально. Занят.

– На экране ты выглядишь более худым.

– А ты не стареешь. И фингал у тебя, как у молодого. Пора понять. Тай, что ты уже в другой возрастной категории.

– Постараюсь не забывать об этом.

Рядом с тарелкой Вито на столе лежал конверт из плотной бумаги. Он пододвинул его Хоуку:

– Загляни. Я поясню, что удалось найти.

Хоук достал вложенные в конверт распечатки и ксерокопии.

– С кораблем проблем не возникло. Я нашел его в «Джейнс». «Персефона», так? – Вито подхватил из тарелки несколько макаронин. – Супертанкер класса ULCC. Построен в Германии в 1978 году. Давно подлежит списанию. Что ты задумал, Тай? Решил поменять на свою моторку?

– Вроде того, – кивнул Хоук. – Швартоваться, правда, будет сложнее.

Он всмотрелся в ксерокопию страницы морского справочника с контуром корабля и его характеристиками. Водоизмещение шестьдесят две тысячи тонн.

– За эти годы его продавали несколько раз, – продолжил Вито. – Последний владелец – греческая судоходная компания «Аргос маритайм». Тебе это что-нибудь говорит?

Хоук покачал головой.

– Я так и думал. Поэтому продолжил поиски. Прикинулся помощником адвоката, который проверяет какой-то иск. Последние четыре года эта груда металла находилась в аренде у некой компании, которая занималась нефтеразведкой. «Дельфин ойл». И вот ее-то я нигде не смог отыскать.

Хоук почесал затылок.

– «Дельфин», говоришь?

– Вот именно. Проверял, где только мог. Никаких следов. Залез и в нефтеразведку, и в нефтедобычу. Ничего. Если компания «Дельфин ойл» и участвовала в нефтяном и газовом бизнесе, то держалась больно уж скромно.

– Думаешь, это реальная компания?

– Читаешь мои мысли. – Вито отодвинул тарелку. – Вот я и продолжил поиски. Залез в справочник офшорных компаний. О них нет сведений ни в Европе, ни в Азии. Не могу понять, как компания, о которой нет никаких сведений, может арендовать супертанкер? И знаешь, что я нашел? Переверни страницу.

Хоук перевернул.

Вито широко улыбнулся:

– Эта гребаная «Дельфин ойл» зарегистрирована на Тортоле, Виргинские острова…

– На Тортоле?

Вито кивнул.

– Нынче там регистрируются все, кому не лень. Это мини-Каймановы острова. Уклонение от уплаты налогов. Вывод основных производственных фондов из-под контроля государственных органов США. В том числе из-под контроля СЕК, если это публичные компании. Насколько я могу судить, а я занимался этим лишь пару часов, «Дельфин» – холдинговая компания. Никаких доходов и прибылей. Никаких сделок. Пустышка. Менеджмент номинальный – местные адвокаты. Совет директоров – та же история. Насколько я понял, этот холдинг принадлежит инвестиционной компании, которая зарегистрирована там же. «Фэлкон партнерс».

– «Фэлкон партнерс»… никогда о ней не слышал. – Хоук покачал головой.

– Естественно, не слышал. Так и задумывалось, Тай. Потому-то она там и зарегистрирована! Это какое-то частное инвестиционное партнерство. Или было таковым. Фонд ликвидировали. В начале года активы распределили между партнерами с ограниченными полномочиями. Мне потребовалось время, чтобы понять почему. Я попытался добыть список партнеров, но выяснилось, что это закрытая информация, и до нее я добраться не смог. Кем бы они ни были, эти деньги наверняка уже ушли куда-то еще.

Вся информация о «Фэлкон партнерс» уместилась на одном листе. Хоук чувствовал: цель близка.

Владельцы «Дельфина» определенно проворачивали какие-то махинации. Иначе зачем им гонять пустые танкеры, указывая в декларациях, что танки полностью залиты нефтью? Паппи обнаружил это случайно, и они попытались заткнуть ему рот, чтобы тайное не стало явным, но упрямый старик не пожелал пойти им навстречу, и все закончилось убийством его сына. «Увидел все, что хотел?» «Дельфин» привел к «Фэлкон партнерс».[20]20
  От английского falcon – сокол.


[Закрыть]

Уже близко, думал Хоук, чувствуя, как волоски на руках встают дыбом, словно наэлектризованные.

– Так что у нас есть по «Фэлкон партнерс», Вито?

Тот пристально смотрел на него.

– А в чем суть дела, Тай?

– Суть?

Вито пожал плечами:

– Впервые за все время нашего знакомства ты темнишь. Мои ребята сообщили, что ты взял отпуск.

– Может, они сообщили тебе и причину?

– Что-то личное. Какое-то расследование, которое занимает очень много времени.

– Речь идет об убийстве, Вито, и не имеет значения, на кого я работаю. А если бы речь шла об очень уж личном… – Хоук посмотрел на него и улыбнулся, – я бы обратился на сайт знакомств, а не к тебе.

Вито рассмеялся:

– Просто хотел предупредить старого друга держаться в рамках закона, ничего больше.

Из кармана он достал сложенный лист бумаги, протянул Хоуку.

– Кто бы ни стоял за этим «Фэлкон партнерс», они хотели остаться за кадром. Совет директоров такой же номинальный, как и в «Дельфине».

Хоук просмотрел распечатку. Ничего. Предчувствие его обмануло?

– Одну зацепку я, правда, нашел, – продолжил Вито. – Информация о партнерах с ограниченными полномочиями хранилась в секрете, а вот генеральный партнер не скрывался. Его указали в партнерском соглашении, черным по белому. Это компания, которая управляла всеми фондами.

Хоук перевернул листок. Сразу увидел название компании. Вито подчеркнул его желтым фломастером.

Сердце упало, хотя он думал, что оно подпрыгнет. Хоук знал эту компанию.

«Харбор кэпител». Генеральный партнер.

Хеджевый фонд, который принадлежал мужу Карен Фрайдман.

– Ты это искал? – спросил Вито, который не сводил глаз с Хоука.

– Да, это то, что нужно. Спасибо, дружище! – Хоук вздохнул.