Текст книги "День освобождения (ЛП)"

Автор книги: Энди Макнаб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Теперь я мог немного отступить и позволить Хаббе-Хаббе отвести их в магазин. «Теперь осталось пятьдесят, всё ещё справа».

Я всё ещё мог видеть Ромео, но тот факт, что у Хуббы-Хуббы был курок, давал мне свободу думать о том, что делать дальше. Я просто надеялся, что Лотфи скоро придёт.

«Двадцать пять не хватает, всё ещё справа, проверяю номера. Они замедляются, замедляются».

Я слушал, опустив голову, притворяясь, что разглядываю проносящийся мимо мир. Не было нужды смотреть прямо на цели. Мне рассказывали, что происходит, и это был бы кошмар, если бы мы встретились лицом к лицу.

«Приближаемся к цели. Подожди, подожди. Вот уже у цели, полностью… полностью, цель достигнута. Они разговаривают с белой рубашкой. Подожди, подожди». Из сети раздался детский плач и поток женского арабского. Я слышал, как их говор становится слабее: он уходил от неё. «H – это фокстрот, я не могу держать курок, я не могу держать курок».

Я ускорил шаг.

«Понял. N нажимаю на курок. Ты держишь тыл, признай».

Щелк, щелк.

Подойдя ближе, я понял, в чём проблема. Хубба-Хубба переходил дорогу слева направо, как раз мимо цели: он прятался в дверном проёме, через который пытались пробраться две женщины в платках, длинных пальто и с коляской.

Он добрался до перекрёстка, который находился через два магазина слева от цели, и скрылся из виду. Его маршрут пролегал через заднюю часть магазинов и широкий переулок.

Безопасность теперь определённо приносилась в жертву эффективности, когда я остановился, чтобы взглянуть на витрину возле хозяйственного магазина. Лестницы на тротуаре были прислонены к стене, а между перекладинами торчали мётлы и щётки. Неважно; по крайней мере, я видел магазин. «У N есть курок».

Щелк, щелк.

Я также видел разговор, который вели неизвестный в белой рубашке с Ромео Один и Ромео Два. Закончив разговор, они направились к задней части тускло освещённого магазина. Мне пришлось снять очки, чтобы лучше видеть, что происходит внутри. Магазин выглядел почти пустым, товаров было немного, если не считать нескольких рулонов разноцветной ткани, развешанных по стенам. Они прошли мимо длинной стеклянной витрины, уставленной отрезами ткани, и тут из задней внутренней двери вышел ещё один мужчина с группой людей, которые до этого стояли в тени.

«Ждите, ждите. Неизвестные на цели».

Потом я понял, что они не незнакомцы. Это был тот самый мужчина с козлиной бородкой, которого я видел выходящим из «Лексуса» в среду вечером в Жуан-ле-Пен и направляющимся к «Невесте пустыни». Его водитель, невысокий и лысый, стоял справа от него, всё ещё со скучающим видом.

Козлиная бородка наклонилась вперёд и прошептала на ухо Ромео Два, не поздоровавшись. Я вернулся в сеть. «Это, возможно, Ромео Три. Высокий, араб, в чёрных джинсах, с козлиной бородкой, с тремя или четырьмя неизвестными».

В темноте послышалось ещё немного движения. Мне резко перекрыл обзор прогрохотавший между нами грузовик. К тому времени, как он проехал, все уже начали выходить обратно через внутреннюю дверь.

«Они направляются в дальнюю часть магазина», – сказал я. «Вот и все три Ромео, не заметили, могут направиться к вам. Х, подтвердите».

«Почти приехали, почти приехали. Подождите».

Это, должно быть, была хаваллада. Они шептали пароль.

Я отошёл от хозяйственного магазина. Было бессмысленно подставляться под прицел белой рубашки, которая уже вернулась к стеклянному прилавку. Я всё ещё мог держать курок на расстоянии. Я вернулся туда, откуда пришёл, убедившись, что всё ещё вижу это место.

«Алло, это Л. Проверка радиосвязи, проверка радиосвязи».

Облегчение – это было не то слово, когда я нащупал пресс и остановился у двери квартиры, за газетным киоском. «У N курок на магазин. Где ты?»

«Приближаемся к цели со стороны главного».

«Понял. Подожди».

Я не спускал глаз с магазина, пока мимо проходила группа подростков в самых мешковатых джинсах в мире, с плеерами Walkman в ушах и сигаретами в руках. Это дало мне время подумать, прежде чем я сел за парту.

«Л, сядь, представитель. У меня передний триггер. Ромео Один и Ромео Два дополняют магазин, есть и возможный Ромео Три. Араб, высокий, чёрный на синем фоне, с козлиной бородкой. Х – фокстрот, задний триггер. Замри на месте и оставайся в сборе на случай, если Ромео Три станет мобильным. Л, подтверди».

Щелк, щелк.

Как только всё закончилось, в сети появился Хабба-Хубба. «Эйч на курке». Я слышал, как он пытается контролировать дыхание, чтобы его было чётко слышно.

«Н, подтвердить. Н, подтвердить».

Щелк, щелк.

«Это L-статичный. Первый перекрёсток после рынка, можно двигаться во всех направлениях. N, подтвердите».

Щелк, щелк.

Я предположил, что сейчас он находится на перекрестке лицом к бульвару, чтобы иметь возможность сделать это, выйти на проспект и повернуть налево, направо и во всех направлениях.

Hubba-Hubba начала проверять номерные знаки на случай, если какая-нибудь машина за магазином поедет с возможной хавалладой. «Белый фургон Mercedes, Zulu Tango один-пять-шесть-семь. Большая царапина на левом боку. Синий Lexus, Alpha Yankee Tango один-три. Идеально отполированный».

Я был прав, это был он.

«Стой, стой – движение по транспортным средствам».

Сеть оставалась открытой несколько секунд, и я слышал тяжёлое дыхание Хуббы-Хуббы и шорох его одежды, прежде чем она затихла. Последовала долгая пауза, и я чувствовал, как моё сердце забилось чаще, пока я ждал следующего дежурного, который должен был сообщить, что машины готовы к вылету. Лотфи делал то же самое, и его двигатель работал в режиме подготовки. Мир просто проходил мимо, пока мы оба ждали Хуббу-Хуббу.

Сеть затрещала, оживая. «Это араб, низкий, толстый, в коричневых шерстяных джинсах. Фокстрот из магазина. Погоди… Он идёт к «Мерседесу», он направляется к фургону. Погоди… погоди… ничего хорошего, кажется, он меня видел, он звонит по мобильному. Это мой фокстрот. Сбил курок, сбил курок».

Я ударил по прессу, не отрывая глаз от мишени. «H, готов к бою. Приготовьтесь к тому, чтобы взять на себя всё, что движется. L, пошёл…»

Из магазина вышли двое парней. Судя по выражению их смуглых лиц, они были на задании.

«Ждите, ждите. Двое неизвестных спереди от цели, оба арабы и в чёрной коже. Верно, к перекрёстку. Х, полный вперёд, убирайтесь оттуда. Х, подтвердите».

Щелк, щелк.

Лютфи снова появился в сети. «L мобилен». Его голос был напряжённым, и я понял его беспокойство.

Двое из магазина добрались до перекрёстка и повернули направо. Я нажал на пресс. «Это неизвестные, они сейчас прямо на перекрёстке, не видны, сзади. Х, подтвердите».

Голос Хаббы-Хуббы был шёпотом. «У Х. двое неизвестных, я пока не могу двигаться. Двигатель заведён, двигатель фургона заведён».

Он был близко, я слышал его.

«Это...»

Следующим звуком были сопротивление Хуббы-Хуббы и арабские крики. Вокруг Sony раздались громкие схватки, и она потрескивала, словно лесной пожар.

Блядь. Стало шумно.

Глава 47

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Я рванул через дорогу, не обращая внимания на движение. Правой рукой я засунул браунинг в джинсы, чтобы он не выпал, а левой придерживал наушник. Всё моё существо было сосредоточено на том углу, через два магазина слева от цели. У меня возникло это знакомое чувство в животе, то самое, которое всегда возникало, когда что-то шло не так. Оно было со мной даже в детстве, когда я убегал от мальчишек постарше, которые хотели избить меня и отобрать деньги на обед, или от разъярённого продавца, у которого я пытался украсть вещи. Это было ужасное чувство: ты знаешь, что ситуация сложилась, ты хочешь, чтобы её не было, ты знаешь, что нужно что-то с этим делать, но ноги просто не несли тебя достаточно быстро.

Я свернул за угол, но не увидел ничего, кроме нескольких человек, стоявших, может быть, метрах в двадцати дальше, на другой стороне дороги. Все взгляды были обращены к переулку. Крики всё ещё доносились из сети, перемежаясь криками и звуками борьбы. Всё было на арабском, но Хубба-Хубба не говорил. Затем я услышал его на заднем плане. Ему было больно, он наполнялся, он становился подавленным.

У меня пересохло во рту, когда я вытащил оружие и, опасаясь постороннего, держал его при себе. Я свернул за угол в переулок, не потрудившись расчистить его. Времени не было.

Я опоздал. Фургон «Мерседес» подпрыгивал на выбоинах, удаляясь от меня, а один из неизвестных пытался закрыть заднюю дверь. В сети снова раздалось арабское гвалт. Даже если бы я говорил на этом языке, я бы не понял, о чём идёт речь – настолько всё было сумбурно и громко. Но Хубба-Хубба точно был там. Я мельком увидел его кроссовки; он отбивался, когда двое парней забрались на него, пытаясь удержать сзади.

Левая дверь была уже закрыта, маленькое окошко затянуто чёрным пластиком. Вторую дверь закрыли изнутри; она тоже была заклеена. Я продолжал бежать к задней части магазина.

Лексус всё ещё стоял там. Задняя дверь магазина была закрыта. Чёрт, за кем идти, за Хуббой-Хубой или за хавалладой?

Лотфи резко въехал в переулок, словно персонаж из «Блюза Хилл-стрит». Где-то кто-то, должно быть, звонил в полицию. Я махнул рукой, пытаясь заставить его сбавить скорость, остановиться. Машина чуть не перевернулась через передние колеса, когда он резко затормозил. В его глазах читалось бешенство. Растущая толпа на дороге обернулась и завороженно уставилась на него.

Лютфи выскочил из машины, держа пистолет наготове, чтобы выстрелить.

«Да тише ты, мать твою!» – я указал в сторону переулка, который теперь был свободен. «Фургон, задние окна заклеены чёрным пластиком. Он сзади. Давай, давай, бери его».

Я повернулся и побежал обратно тем же путём, откуда пришёл, и крикнул ему, когда он запрыгнул обратно в «Фокус». «Я покажу тебе дорогу на бульваре, переходи на четвёртый канал, четвёртый канал. Вперёд, вперёд, вперёд!»

Я скрылся за углом слева, направляясь обратно к бульвару. К чёрту третью сторону. Люди повсюду останавливались, чтобы поглазеть.

Я спустился к углу и посмотрел налево. Фургон замедлил ход, когда поток машин подъехал к овощному рынку. Я переключил Sony на четыре скорости и нажал на кнопку, одновременно вдыхая кислород. «Л, они ушли налево, они ушли налево к главной. Л, подтвердите, подтвердите».

«Фокус» с визгом показался на перекрёстке, Лотфи всё ещё играл в полицейских и грабителей. Ему нужно было сбросить скорость, пока он не врезался или не сбил кого-нибудь. И то, и другое не дало бы ему возможности двигаться. Он лихорадочно смотрел по сторонам, пытаясь увидеть, куда уехал фургон, потом опустил глаза, наверное, только что вспомнив о переключении каналов. Я продолжал передавать. «Они ушли налево, они ушли налево к главной дороге».

Он не ответил, но, должно быть, услышал меня, потому что «Фокус» с визгом помчался в сторону рынка, резко затормозил, сигналя людям, пытавшимся перейти дорогу перед ним, а затем помчался вниз, к толпе покупателей фруктов.

Я повернул направо и прошёл метров двадцать в сторону «Скудо», когда в ушах раздался крик и ругань. Я ничего не понимал. «Тише, тише! Повтори ещё раз».

Я подошел к фургону и начал тянуть за мягкий стальной номерной знак сзади, нащупывая приклеенный за ним ключ и брелок. Лотфи продолжал пытаться донести свою мысль; он сбавил скорость, но голос всё ещё был очень высоким, он был очень взволнован. «У L есть, у L есть! Минуя рынок, прямо на главную. Они идут на главную. N, подтвердите, подтвердите».

Я дважды щелкнула, не желая пока разговаривать, на случай, если он разозлится еще больше.

К этому моменту я уже вытащил брелок и нажал на него, чтобы открыть центральный замок. Я запрыгнул в машину и начал разворачивать «Ситроен», чтобы дать дорогу Лотфи. За мной наблюдала группа посторонних; по крайней мере двое были в мобильных телефонах. Это был настоящий промах, достойный оружия.

Втиснувшись на «Скудо» в поток машин и направляясь к рынку, я пересмотрел своё решение поехать к Хаббе-Хаббе. Должно быть, оно верно: Лотфи не стал бы помогать мне поднимать Козелка. Но в глубине души я знал, что мы в любом случае не поймаем Козелка; теперь он точно закопается. Работа была разрушена, и я тоже, если меня поймает полиция. Но что я мог сделать? Бросить их двоих и просто отправиться в аэропорт? Соблазн был велик. Я инстинктивно опустил руку на поясную сумку, убедившись, что документы всё ещё при мне. Я мог просто развернуться и поехать прямиком в аэропорт Ниццы, чтобы успеть на первый же самолёт…

Лютфи немного успокоился, когда вернулся в сеть, изо всех сил стараясь сдержать скорость и напряжение в голосе. «L всё ещё идёт, L всё ещё идёт. Они приближаются к главной, зелёный свет, зелёный свет. Никаких сигналов. Подождите, подождите. Они собираются прямо, это уже прямо на главной, в сторону автострады. Подтвердите, подтвердите».

Щелк, щелк.

К этому времени я уже был на полпути к рынку. Лотфи впереди я не видел и надеялся, что он всё ещё с ними и не попал под светофор. Я не мог этого гарантировать, потому что он был слишком взволнован, чтобы дать мне развернутый комментарий.

Я пытался предвидеть. Главная дорога тянулась примерно на полторы мили, пока не сделала крутой поворот налево у моста через железнодорожные пути от грузового терминала. Если фургон пойдёт этим путём, то в конечном итоге попадёт на подъездную дорогу, которая идёт вдоль реки к автостраде в северной части города, где находился безопасный дом.

«L всё ещё приближается к товарной станции». Несмотря на все усилия, он всё ещё был взволнован и говорил на октаву выше своего обычного голоса, но теперь я, по крайней мере, мог его понимать.

Я выехал на главную дорогу на красный свет, вплотную приблизившись к впереди идущей машине на случай, если светофор будет коротким.

«Это уже на товарной станции, всё ещё прямо по направлению к автостраде. N, подтвердите».

«Понял, меня задержали на главном посту».

Щелк, щелк.

Переключился свет. Все машины в колонне проехали, и я повернул направо, следуя за Лютфи, пытаясь приблизиться и поддержать его, пока он комментировал: «Вот и приближаемся к бассейну справа».

Я услышал через сетку шипение пневматических тормозов грузовика.

«Это сейчас в бассейне. Всё ещё прямо, скорость сорок, сорок пять. N, подтвердите».

«Понял, мобильник N».

Щелк, щелк.

Слева от меня показались железнодорожные пути, уходящие прямо к товарной станции. Я не мог отставать от них так уж далеко. Бассейн находился метрах в трёхстах дальше, и я ехал примерно с той же скоростью, что и они, в потоке машин.

Вдруг я раздался бешеный крик: «Стой, стой, стой! Это на светофоре перед железнодорожным мостом. Фургон через пять машин позади, я за ним через четыре, светофоры всё ещё красные. Эй, где ты? Где ты?»

Я нажала на кнопку. «Бассейн недалеко».

«Понял. Ждать, ждать. Зелёный свет. Ждать, ждать… Теперь двигаемся. Это слева через мост. Ждать, ждать… Ждать. Они едут… Ждать, ждать. Это они в правой полосе… собираются повернуть направо, они выезжают на автостраду. Это они направляются к автостраде, они следуют вдоль реки к автостраде. Подтверждаю, подтверждаю. N, подтверждаю. Где вы?»

Щелк, щелк.

Он снова начал нервничать, проезжая на фургоне через перекрёсток. Важно было, что он знал: я понимаю, где он, и что я где-то позади него.

Светофор на железнодорожном мосту был примерно в ста ярдах впереди меня, когда Лютфи возобновил свой комментарий. «Скорость шестьдесят, шестьдесят пять. На полпути к повороту на автостраду. Север, где вы? Где вы?»

Теперь, когда он закончил маневрировать на перекрестках и выехал на прямую, пришло время поговорить.

«У мостовых огней и удержался».

«Понял, скорость не изменилась».

Они ехали по двухполосному шоссе в сторону Л'Ариана, автострада была далеко впереди и выше, на виадуке. Если бы они продолжили движение по этой стороне реки, то могли бы съехать на съезд на Монако и Италию или пересечь реку и направиться на съезд на Канны и Марсель. Мне было всё равно, куда; гораздо проще было бы выехать по автостраде, к чёрту теперь эти пункты взимания платы и камеры.

Лютфи сказал ещё кое-что: «Приближаемся к мосту через реку, горит красный. Нас задержат».

Хорошо, я смог догнать. Из машины впереди валил сигаретный дым, и рация орала, пока мы ждали, когда переключится мой сигнал светофора на железнодорожном мосту. «Мобильный N».

«Понял, N. Это на светофоре, намерен повернуть налево. Они собираются пересечь реку, они собираются пересечь реку».

Я свернул направо на дорогу с быстрым течением и руслом реки слева. Впереди меня были две другие машины. Я видел виадук автострады и разогнался до девяноста миль в час, пытаясь сократить разрыв. «Ждите, ждите, на зелёный… это лево через реку, лево через реку. N, подтвердите».

Щелк, щелк.

Голос Лотфи всё ещё был высоким, но медленнее. «Это уже полпути через мост. Они направляются направо, они направляются направо, не на автостраду, а прямо к Л'Ариан. Н, подтвердите, где вы?»

Глава 48

Щелк, щелк.

Лотфи вернулся. «Стой, стой, стой. Задержаны на светофоре, всё ещё движемся в сторону Л’Ариан. Движение по автостраде продолжается. Нас задержали. N, они определённо движутся направо. Подтвердите, подтвердите. Где вы? А вдруг они пойдут в горы?»

Пока ещё не время было с ним разговаривать. Щёлк, щёлк.

Я нажал на газ и попытался сократить дистанцию. Если фургон продолжал двигаться дальше на север, мимо Л'Ариан и населённого пункта, дороги становились очень узкими и вились по горам по обе стороны. Было бы трудно преследовать цель в такой местности даже с командой из четырёх машин, не говоря уже о двух. Нам обоим пришлось бы держаться над фургоном, часто меняя позиции, чтобы одна и та же машина никогда не отставала от цели надолго. В то же время нам пришлось бы держаться рядом друг с другом, потому что, как только мы поднимемся на эти холмы, было бы неизвестно, сможем ли мы поддерживать связь. Если бы фургон стал невидимым, нам пришлось бы разделиться и смотреть в разные стороны, чтобы попытаться найти его, что полностью испортило бы всё.

Лотфи вернулся. «Ждите, ждите. Зелёный свет. Они едут, направо, к мусоросжигательному заводу. Север, подтвердите».

Щелк, щелк.

«Понял, приближаемся к мосту, приближаемся к мосту».

«Понял, Север. Всё ещё в сторону мусоросжигательного завода. Скорость четыре-пять, пять-ноль. Увеличивается».

«Принял, принял, я на мосту, на мосту».

Щелк, щелк.

Я свернул на мост и поехал по рельсам, проложенным над каменистым руслом реки. Справа от меня возвышались виадук и труба мусоросжигательного завода. Я повернул направо и, следуя по другой стороне берега, увидел «Фокус» Лотфи примерно в четырёх машинах позади фургона «Мерседес». Лотфи снова взял управление в свои руки. «Это уже на полпути к мусоросжигательному заводу».

«Понял. N поддерживает. Теперь я поддерживаю. Подтверждаю».

«Хорошо, хорошо, приближаемся к мусоросжигательному заводу. Подождите, подождите, у мусоросжигательного завода всё ещё прямо. Теперь прямо к жилым домам».

Щелк, щелк.

Лотфи теперь говорил гораздо лучше. «Приближаются к квартирам. Подождите, подождите. Проехали первый поворот налево, скорость шесть пять, семь ноль. Похоже, они здесь не сбавляют скорость. С, подтвердите. С, подтвердите».

«Понял. Это я у мусоросжигательного завода».

«Понял, N, это после второго поворота налево, подожди, после третьего. Всё ещё прямо, они всё ещё едут прямо, скорость не меняется».

Проезжая мимо мусоросжигательного завода, я увидел сгоревший остов Audi на пустыре справа от него, а в нескольких ярдах от него – остов фургона, который также сгорел.

«Это уже за многоквартирными домами, всё ещё прямо. Они едут на север, похоже, выезжают из города, скорость не изменилась. Мне скоро нужно будет, чтобы ты взял. N, подтверди». Он снова начал нервничать.

Щелк, щелк.

«Они приближаются к мосту справа. Стоп-сигналы горят, стоп-сигналы горят! Направо, направо, они возвращаются через реку. Они уже прямо на мосту. N, подтвердите. N, подтвердите».

Щелк, щелк.

Глядя вдоль каменистого русла реки, впереди я увидел фургон, пересекающий мост слева направо, а «Форд Фокус» – прямо за ним. Лотфи вернулся. «На полпути через мост горят стоп-сигналы, стоп-сигналы горят, собираюсь повернуть налево».

Я видел, как мигают задние указатели поворота фургона.

«Это уже за мостом, они собираются повернуть налево, в промышленную зону. Я пойду…»

«Не ходи с ними, не ходи с ними! Подтверди, подтверди. Л, подтверди. Не делай этого».

Фургон скрылся, свернув налево сразу за мостом. «Фокус» поехал прямо, пока Лотфи рассказывал мне, что видел по дороге. «Это фургон у конюшни, у конюшни. Они уехали прямо, в промышленную зону за конюшней, где-то слева. Я не вижу».

«Понял. N проверяет, N проверяет. L, подтвердил».

Я дважды щёлкнул, увидев, как он свернул налево и исчез. Я добрался до моста, повернул направо и, проехав ему навстречу, услышал резкий рывок пневматических тормозов и мигание фар приближающегося грузовика.

Я не хотел, чтобы Лотфи туда заходил. Заходить в закрытую зону было опасно, и это могла быть ловушка. Или они могли просто зайти туда, чтобы проверить, не преследуют ли их.

Я был примерно на полпути к мосту, когда услышал: «Фокстрот Л.»

«Понял. Это я на мостике».

Добравшись до другой стороны каменистого русла реки, я посмотрел на первый поворот налево и увидел лошадь, о которой он говорил. Внизу, слева от дороги, возвышался каменный монстр высотой тридцать футов, гарцевавший на задних ногах, на римский манер. Он находился слева от входа в то, что выглядело как разваливающийся промышленный комплекс. Слева от ворот находился большой, обветшалый кирпичный склад с выцветшей, нарисованной от руки вывеской во всю длину стены, гласившей, что это броканте, продающий подержанную мебель и всякую всячину. У стены стояла вереница машин. Чёрт с ним. Я свернул, перебежал дорогу и направился влево от лошади и машин.

Дорога быстро превратилась в кошмар из грязи, луж солярки и грязи. Наконец я увидел в боковом зеркале Лотфи, идущего ко мне со стороны мостовой дороги. Я свернул влево, обогнав лошадь, и прижался задом к кирпичной стене склада, в ряд с другими машинами. Съезда с промкомплекса не было видно, на случай, если за мной следят, и выглядело это вполне естественно. Я был обычным покупателем мебели.

Лютфи стоял всего в нескольких метрах от ворот фабрики и тянулся за пистолетом. Если он меня и видел, то уж точно не собирался ко мне присоединяться.

Я опустил стекло и помахал ему из «Ситроена», словно давно потерянному другу, улыбаясь и жестом приглашая перейти дорогу. Похоже, система не работала. Я слышал только шум машин, проносящихся по мосту, и шипение пневматических тормозов. Он посмотрел на меня и, должно быть, передумал, потому что неохотно побежал ко мне, объезжая выбоины, когда я протянул руку из окна, приветствуя третьих лиц. Он притворялся, но его глаза всё ещё бегали, как в Алжире.

Я попытался его успокоить и взглянул на пистолет. «Убери его, приятель, и иди в машину».

Он проигнорировал меня.

«Садись в машину».

«Нет, пойдём. Это пустая трата времени. Нам нужно пойти и забрать его. Сейчас же».

Я начала умолять его через окно, и мы оба улыбались, пока его глаза вращались вокруг, словно пара вертушек.

«Мы просто не можем так просто войти», – я жестом пригласил его сесть в фургон. «Слушай, мы не знаем, где они, сколько их. Это может быть ловушка. Давай, садись в машину, не торопись, и мы все выберемся отсюда живыми».

Но Лотфи это не устраивало. «Он, возможно, скоро умрёт. Нам нужно…»

«Знаю, знаю. Но давайте сначала выясним, где он, чтобы решить, как его вытащить целым и невредимым».

«Я не оставлю своего брата».

«Мы никого не оставим. Просто садитесь в машину. Нам нужно сохранять спокойствие и придумать, как его вытащить. Давай, ты же знаешь, что это правильно».

Он задумался на пару секунд, затем обошёл «Ситроен» спереди и сел рядом со мной. Он смотрел на каменистое русло реки справа, где заканчивалась стена броканте. Я оставил его одного, переключил канал обратно на второй и слушал, не передаёт ли Хубба-Хубба. В эфире вообще ничего не было, поэтому я выключил рацию и снял её с пояса, пока Лотфи проверял камеру.

«Я не могу больше ждать, он может умереть в любую минуту. Ты пойдёшь со мной?»

Я повернулся к Лотфи, тяжело дышавшему ноздрями, который пытался успокоиться, глядя мне в глаза. Я не мог понять, волнует ли его вообще, пойду я с ним или нет: он всё равно собирался идти.

«Ты знаешь, это полный пиздец… Ты не знаешь, сколько их, не знаешь, какое у них оружие, ты даже не знаешь, где они, чёрт возьми, находятся. Ты же умрёшь, ты же это знаешь, правда?»

«Бог решит мою судьбу». Он повернулся к дверной ручке.

Ненавидел я эту дрянь. Надо было просто бросить всё это и ехать в аэропорт на бульваре. К чёрту всё. Я начал втягивать живот, чтобы вытащить «Браунинг». Свободной рукой я похлопал его по руке, привлекая внимание, а потом кивнул на рацию. «Мы больше не можем пользоваться этими штуками, приятель. Они могут начать сканировать каналы на Хабба-Хаббе. Будем надеяться, что они не переключились на четвёртый канал и не подслушали, как мы паникуем по дороге сюда, а?»

Лютфи повернулся ко мне и улыбнулся, пока я спускал курок с предохранительного взвода и проверял патронник. Голова кружилась. Зачем я это делаю? «Спасибо», – тихо сказал он.

«Ага, конечно. Вот же жопа. Если уж мне суждено умереть, то лучше уж взять с собой пару этих ублюдков – пусть взвешивают свои книги, как их там зовут».

Он закончил проверять, правильно ли расположены журналы на поясе, и посмотрел на меня, когда я сделал то же самое. «Судьба – их книги судьбы. Ты же знаешь, как это называется».

«Ну, тогда пошли...»

Взгляд Лютфи метнулся куда-то мимо меня, и он откинулся на спинку стула. Я инстинктивно последовал за ним.

«Лексус».

Я услышал хруст гравия, которым была усыпана часть выбоин на дороге по направлению к промышленному комплексу.

«Двое впереди».

Я посмотрел, но теперь, когда я смотрел сбоку, я не мог разглядеть, кто стоит за затемнёнными задними стёклами. За рулём определённо был Балдилокс.

«Ромео Третий, с козлиной бородкой, я видел его в том же ресторане, что и Бриллиант, на днях. Не знаю, встречались ли они или нет, но…»

Машина проехала мимо ворот, и я выскочил из «Скудо», оттолкнув свой «Браунинг».

«Давай, мы можем сделать это и не погибнуть сейчас, у нас есть время».

Лотфи оббежал машину, чтобы наверстать упущенное, пока я шёл к ржавым, провисшим сетчатым воротам, которые не закрывались уже много лет. Я держался левее, у стены из броканта, чтобы хоть немного укрыться. Лотфи догнал меня, всё ещё держа пистолет наготове. «Убери его», – рявкнул я. «Третья сторона, чёрт возьми».

Оставив его в нескольких шагах, чтобы он мог привести себя в порядок, я продолжил идти. Передо мной виднелось скопление ветхих зданий, которым было не меньше тридцати-сорока лет, некоторые из кирпича или камня, некоторые из гофрированного материала. Трубы, проходившие между зданиями, были покрыты и покрашены смолой и скреплены кусками проволочной сетки. Повсюду были переполнены мусорные контейнеры. Штабеля старых покрышек рухнули на пропитанный дизельным топливом асфальт, который потерял ровные края и начал сливаться с грязью. Там даже стоял старый каменный фермерский дом и амбары, давно отказавшиеся от борьбы с наступающими пригородами.

Я медленно продвигался вперёд, держась за стену, стараясь выглядеть как можно более нормально. Дойдя до конца стены броканте, я заметил движение слева. Задняя часть «Лексуса» исчезала внутри высокого кирпичного здания. Я вытянул руку за спину. «Стой, стой».

Я прислонился к стене как раз в тот момент, когда справа от меня, за заводским комплексом, на станцию въехал поезд. Скрип тормозов заглушил грохот рольставней, когда поезд обрушился за спиной хаваллады и его людей.

Глава 49

Чтобы лучше рассмотреть здание, я сняла очки и положила их в поясную сумку.

Промышленный комплекс состоял из шести или семи ветхих строений, разбросанных по краю большой открытой площади. Целевое здание, в которое, как я надеялся, въехал фургон, находилось в левом углу, дальше всего от нас. Оно было около сорока ярдов в длину и двадцати пяти в высоту, построено из темного, грязного кирпича. На переднем фасаде не было окон, только ржавые ставни в левой трети, достаточно высокие, чтобы вместить грузовик. Крыша была плоской, с рядами треугольных стеклянных световых люков, торчащих в воздухе, как плавники динозавра. Два других здания – переделанный каменный амбар и старый фермерский дом – образовывали левую сторону площади и примыкали к задней части броканте. Сразу за ними была река.

Лютфи изо всех сил пытался контролировать дыхание; он закрыл рот и тяжело вдыхал воздух через нос. Вены пульсировали на висках, а взгляд был прикован к зданию. «Он знает, что я иду за ним», – сказал он. «Он ждёт меня».

Он двинулся вперёд, и я протянул руку, чтобы остановить его, тревожно оглядываясь в поисках третьих лиц. Был полдень, люди двигались, машины гудели по главной дороге. «Думаю, с ним пока ничего не случится, приятель. Эспаньолка захочет узнать, что всё это значит – должно быть, поэтому он здесь. У нас есть время немного всё спланировать».

Я попытался встретиться с ним взглядом, но он был слишком сосредоточен на здании. «Мы всё равно туда не попадём – смотрите, с этой стороны нет окон, нет никакой возможности проникнуть внутрь. Только эти ставни, и они опущены и заперты. И даже если бы мы смогли попасть внутрь, мы понятия не имеем, сколько там игроков…»

Взгляд Лютфи всё ещё был прикован к зданию, когда он поднял руку, пресекая мои возражения. «Всё это меня не волнует. Бог решит исход. Мне нужно идти».

«Мы оба это сделаем. Слушай, если Бог решает, что будет дальше, давай поможем ему здесь, проведём разведку, дадим ему что-нибудь поработать». Мне удалось встретиться с ним взглядом, и он слегка улыбнулся. «Ты, может, и в клубе хороших парней, но я в этом не уверен». Я наклонил голову, указывая путь, которым мы только что пришли. «Давай осмотримся».

Теперь дело состояло из двух частей. Первая – вытащить Хуббу-Хуббу целой и невредимой, вторая – снять хавалладу. Нам ещё предстояло выполнить работу. Если мы всё сделаем правильно, возможно, мы сможем добиться и того, и другого, но не просто так, как хотел Лотфи.

Мы повернули направо, пройдя мимо «Скудо», и пошли вдоль фасада броканте к ограде как раз в тот момент, когда двое довольных покупателей пытались засунуть пару стульев на багажник своего «Ниссана». Я надеялся, что нам удастся пройти вдоль берега реки, мимо амбара и фермерского дома, зайти за нужное здание и увидеть то, что нам удастся увидеть.