Текст книги "Муза (ЛП)"
Автор книги: Эмма Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Когда я приступал к портретной съемке, точное сходство с объектом было не менее важно, чем уловить в них какое-то врожденное качество, которым обладали только они. Что бы ни делало их ими.
Я дул на руки и пытался передать глаза этой молодой женщины такими, какими я их видел – красивыми, с длинными ресницами, но с внутренним светом, который не был приглушен унылым лондонским утром. Но какой бы внутренний свет ни был у меня, который направлял мое искусство, он казался далеким. Завуалированным. Как будто я чувствовал, что он все еще есть, но притуплен. Я нарисовал женщину по заученным навыкам и не более того. Пара была в восторге от точности, когда я закончил, и хвалила меня снова и снова, но я знал правду.
Это было дерьмо.
«Это потрясающе! Спасибо!» – ворковала женщина.
Мужчина заглянул ей в глаза. «Я собираюсь взять его в офис, чтобы я мог пялиться на тебя, когда буду на работе».
Молодожены.
Парень достал десятифунтовую купюру и протянул ее мне. «Спасибо, парень. Отличная работа».
Я жонглировал своим этюдником и собирался закрыть его, когда порыв ветра сорвал страницы. Парень наклонил голову, мельком взглянув на набросок моего посетителя-демона.
«Святое дерьмо, что это?»
Холодными пальцами я пытался закрыть книгу. «А, это. Ничего. Мне приснился странный сон».
«Это удивительно», – сказал он, выглядя разочарованным, когда мне наконец удалось закрыть книгу. «Как... вау».
«Что это было?» Женщина заглянула ему через плечо.
«Это как... как вы это называете? Падший ангел? Он может видеть?»
«Конечно», – пробормотал я и снова открыл книгу. Я развернул ее, чтобы они могли просмотреть. С американской наглостью они без спросу перелистывали страницы, охали и ахали над рисунками.
«Это эпично, чувак», – сказал парень. «Сколько?»
Я моргнул. «Сколько...?»
«За большого. С крыльями и прочим».
«О, он не продается».
Это было смешно. Мне так же отчаянно не хватало денег, как и этому парню, чтобы заполучить мой эскиз. Необъяснимо, но я не был готов с ним расстаться.
«Может, это и к лучшему. Это немного пугает». Женщина вздрогнула. «Эти черные глаза...»
«Да, представьте себе это в полном цвете». Парень выпустил мой этюдник. «Спасибо, еще раз».
Они ушли, держась за руки. Я сгорбился на табурете, положив этюдник на колени, и ледяными пальцами обводил моего демона. Чтобы изобразить его в цвете, нужны были масла. Много черного, белого и насыщенного кроваво-красного цвета его шерсти. Жаркое золото его волос...
Мгновенная искра вдохновения погасла с очередным порывом холодного ветра. Масла были дорогими, а мое сомнение в себе, которое становилось все более свирепым с каждой неудачей, говорило мне, что все равно не удастся запечатлеть образ так, как он должен быть запечатлен.
«Господи, ну сколько можно себя жалеть?».
Но и эти слова унесло ветром. В этом и заключалась проблема депрессии – логика мало на что влияла. Прошлые победы и хорошие времена стали казаться все более далекими, как будто они произошли с кем-то другим. Серая унылость всего вокруг оседала все глубже, высасывая ту самую энергию, которая была мне нужна, чтобы вытащить себя из этого состояния и двигаться дальше. Замкнутый круг оцепенелого отчаяния, который подпитывал сам себя, пока я не почувствовал себя полым и пустым.
Я сделал еще несколько портретов, получил еще несколько фунтов и закончил работу. К последнему клиенту я уже почти не чувствовал своих пальцев. Я вернулся на автобусе в свой район, купил немного супа, еще один горячий кофе и направился обратно в свою квартиру, размышляя, стоит ли мне с кем-то поговорить.
С кем-то профессиональным.
"И что им сказать?" коварный голос шептал. "Ты грустишь, потому что мир не падает к твоим ногам за твое искусство? Бу-бу-бум.
В своей маленькой квартирке, с телевизором мисс Томас, гудящим надо мной, слышимым сквозь тонкие стены, я открыл свой ноутбук, намереваясь поискать еще открытые объявления. Комиссионные. Кто-то хочет портрет своего кота. Что угодно.
Ничего.
Попробую завтра, подумал я, забираясь в постель, хотя было уже почти семь часов вечера. Завтра будет новый день. Шанс начать все сначала.
Но я заснул под шепот другого голоса, который с ужасной уверенностью говорил, что завтра будет то же самое. И послезавтра. И послезавтра...
Перевод: https://t.me/justbooks18
Глава 5
Я проснулся в черноте ночи, дезориентированный. Странное чувство, что я был не один. В моей маленькой комнате было какое-то присутствие, занимающее пространство. Какой-то груз лежал на кровати рядом с моими ногами. Я достал очки и включил маленькую прикроватную лампу.
«Привет, Коул».
«Господи!»
Я попятился назад на пятках, пока не ударился спиной о стену, мое сердце гулко стучало в грудной клетке, а кровь приливала к ушам.
Демон вернулся.
Только это был сон, а это было реальностью. Не было ни крыльев, ни черных глаз, а был человек из плоти и крови, одетый в черный костюм, пальто и шарф. Мужчина, которого я видел в Гайд-парке на днях. Он был красив издалека на улице, но вблизи... я не мог оторвать взгляд. Его лицо было мечтой художника – композиция противоречивых черт, которые гармонично сочетались в нечто захватывающее дух. Четкие и резкие щеки, но полный и мягкий рот. Сильный нос между сине-зелеными глазами, окаймленными длинными мягкими ресницами. Он был ослепителен. Красивый.
Красивый убийца. Черт возьми, вот как это бывает. Он последовал за мной сюда, и теперь меня собираются убить.
«Я не собираюсь тебя убивать», – спокойно сказал он. «Не совсем.»
«Не совсем?» пролепетал я, нащупывая телефон на тумбочке. «Я видел тебя... на улице на днях», – настаивал я, хотя у него был тот же британский акцент, что и у демона. «Как вы сюда попали?»
«Эта комната необычайно ветхая, с многочисленными трещинами и разломами», – сказал он, оглядываясь вокруг с презрением, написанным на его необычайно красивых чертах лица. «Вы могли бы подумать о более гостеприимном жилье».
"Конечно, я так и сделаю", – сказал я, сжимая пальцами телефонную трубку. "Вы вломились. Я звоню в полицию".
«Нет необходимости. В конце концов, тебе это только снится».
«Сон...»
«Как и прошлой ночью».
Но он был слишком реален. Слишком много плоти и костей, он сидел на моей кровати, прижав меня к себе под одеялом; я чувствовал его вес на тонком матрасе. В полумраке я видел отблеск света от его золотых волос и еще более резкий блеск в его голубых глазах. В воздухе витал аромат его одеколона, смешанный со слабым запахом пепла...
«Ни хрена себе...» Я начал тыкать в свой телефон.
Он вздохнул, раздраженный, и поднялся на ноги. Одним плавным движением он вырвал телефон из моей руки. Я начал кричать о помощи, и в следующее мгновение его глаза стали черными на черном. Из его спины проросли черные пернатые крылья, заполнив мое маленькое пространство тьмой. Крик умер в моем горле, и я мог только смотреть.
Так же быстро, как они появились, его крылья втянулись и исчезли, а глаза вернулись к сине-зеленому цвету.
«Как я и говорил, сон».
«Господи Иисусе».
Он ухмыльнулся. «Даже близко нет. Меня зовут Амбри, а тебя – Коул Мэтисон. Вот так. Теперь, когда нас правильно представили, ты можешь перестать сжимать покрывало, как испуганный ребенок».
Мои руки ослабили свою когтистую хватку на покрывале, и я с колотящимся сердцем смотрел, как он расхаживает по моей маленькой квартире. Он рассматривал мои картины, сложенные у стены, неторопливо перелистывая их.
Я схожу с ума, вот и все. Многие художники сходили с ума. Это вроде как наша фишка...
«Интересно», – сказал Амбри, отрывая меня от моих мыслей.
«Что именно?»
"Твои работы. Все портреты". Он больше не был непринужденным, а изучал мои работы, его брови нахмурились. "Вы очень хороши. Даже необычно".
«Я не... и не трогай их», – сказал я, все еще укладываясь в постель, как беспомощный дурак.
Амбри проигнорировал меня. «Вот это сделано особенно хорошо».
Он протянул портрет маслом – лучший из всех. Это был портрет одного из моих профессоров в Академии. Я одел ее в темно-зеленое платье и шляпу с большим околышем. Ее кавалер кинг-чарльз спаниель лежал, свернувшись калачиком, у нее на коленях.
«Напоминает мне портреты, сделанные в мое время», – сказал он, гнев сжал его голос.
«В ваше время?»
С затянувшимся взглядом он поставил мою картину на место среди других. «Скажи мне, Коул Мэтисон, почему ты живешь в этой лачуге, когда у тебя такой талант?»
Я застенчиво пожал плечами. «В последнее время было нелегко».
Амбри все еще прохаживался у меня дома, сцепив руки за спиной, словно осматривал самый дерьмовый музей в мире. Он фыркнул. «Немного?»
«Откуда ты знаешь мое имя?»
«Как плод твоего воображения, я знаю о тебе все, не так ли?»
«Ты кажешься мне чертовски реальным».
Резко изогнутые брови Амбри сошлись вместе. «Разве ты только что не видел меня в моем демоническом обличии? Ты спишь.»
«Демоническом.» Я тяжело сглотнул. «Хорошо, я подыграю. Так вот кто ты? ...демон?»
«Это одно из названий для нашего вида. В нем есть элегантность и сексуальность, которую я ценю».
«Чего ты хочешь?»
«Отличный вопрос. Я думал, что моя задача здесь будет довольно простой, но теперь...» Амбри бросил еще один взгляд на мои картины, затем взял единственный в комнате стул – крысиный, деревянный – и элегантно опустился на него. Он скрестил одну лодыжку над коленом. "Я возьму то, что хочу. В конце концов. Жизнь людей жалко коротка, даже без нашего вмешательства, так что, возможно, лучше спросить: «Коул Мэтисон, чего вы хотите?».
Теперь, когда его внимание было приковано ко мне, я чувствовал каждую частичку этого внимания. Его слова были полны опасности, но обещание секса просачивалось из них и исходило от него, как пар. Я вспомнил прошлую ночь; даже перепуганный до безумия, я хотел его. Я кончил во сне...
"Ты... как это называется? Инкуб?"
Его брови многозначительно поднялись, и он провел языком по своей полной нижней губе, пока его взгляд буравил меня вдоль и поперек. «Я могу быть тем, кем ты хочешь, чтобы я был».
Никогда еще в истории английского языка девять слов не были так насыщены сексом. Каждый слог погружался в мозг моих чертовых костей. Мое сердце все еще билось в тяжелом, ровном ритме, но откровенный ужас смягчился. Более того, непрекращающиеся негативные мысли, мучившие меня весь день и ночь, странно затихли.
Окончательное доказательство того, что это сон.
"Значит, это «да»? спросил я, с любопытством вглядываясь в это безумие. Я не мог оторвать от него глаз и не хотел.
«Это однозначное „нет“. Инкубы притворяются теми, кем они не являются, чтобы получить то, чего хотят», – с презрением сказал Амбри. «Более могущественным является демон, которому человек сознательно отдает».
«Ты демон с моралью», – сказал я. «Это мило».
Его взгляд проследил за моим телом под одеялом; я практически чувствовал его жар. «Ты находишь меня симпатичным, Коул Мэтисон?»
Я посмотрел вниз. Я снова был чертовски тверд. Я схватил другую подушку и накрыл колени. «Черт возьми».
«Не смущайся», – сказал Амбри. «Это то, что я делаю. Инкуб питается актом секса. Я питаюсь потребностью. Похоть. Желание». Он наклонил голову. «Мне продемонстрировать?»
«Н-нет», – выдавил я из себя, потрясенный и озадаченная тем, что мне действительно хотелось сказать «да». Эрекция под подушкой умоляла меня сказать «да».
Отпустить...
Знающая улыбка Амбри была чем-то из чертовой фантазии. «Ну что ж, не стоит торопиться. Ночь только началась». Его взгляд переместился на тумбочку рядом с кроватью и упал на мой блокнот.
«Что это?» Он наклонился и взял его в руки, открыл его, чтобы посмотреть на свои наброски. «О...»
Наконец, я сломал свою инерцию и свесил ноги с кровати, потянувшись за книгой. «Давай сюда».
Реальность, казалось, разорвалась прямо передо мной, когда Амбри растворился в кишащей массе блестящих черных жуков, а затем снова собрался в мужчину возле ванной моей квартиры, перелистывающего свои наброски. Он посмотрел на меня с болезненным выражением лица. Почти тронутый.
«Ты нарисовал... меня».
«Ну, да». Я протер глаза обеими руками от безумия вести разговор с человеком, который мог по желанию испарять себя в жуков. «Я нарисовал его после вчерашнего визита. Или сна. Ты, мягко говоря, производишь впечатление».
Амбри снова нахмурила брови. «Конечно, произвожу. Я замечательный объект».
«Одна пара хотела купить у меня одну, но я отказался».
«Потому что вы утопаете в роскоши и богатстве?»
Я не хотел расставаться с тобой.
«У меня есть свои причины». Я скрестил руки. «Что это за имя такое – Амбри?»
«Оно латинское, означает: жалкая попытка сменить тему».
Он закрыл этюдник и подошел ко мне, чтобы вернуть его на тумбочку. Мое пространство снова заполнилось его близостью, его теплом, его силой, которая делала именно то, о чем он говорил – вытаскивала мое одиночество на поверхность. Я вцепился пальцами в свои руки, пытаясь сохранить присутствие. Я должен был видеть сон, но никогда еще не чувствовал себя настолько бодрым. Мое тело было настроено на Амбри, нервные окончания были возбуждены. Мои руки хотели прикоснуться к нему...
Я прочистил горло. «Я никогда не слышал такого имени, как у тебя. Как мое воображение придумало его? Или жуки, или крылья? Как оно придумало все это? Это все безумие, не так ли?».
«Возможно». Амбри вернулся к креслу и придвинул его вплотную, так что наши колени практически соприкасались. «Возможно, ты наколдовал меня, чтобы немного снять стресс, который течет по твоим венам вместо крови».
«Я серьезно».
«Я тоже». Его ухмылка стала заманчивой.
Господи.
Находиться в присутствии Амбри было все равно, что пытаться оставаться трезвым, выпивая рюмку за рюмкой богатейшего ликера. «Чего ты на самом деле хочешь от меня?»
«Думаю, я ясно выразил свои намерения». Он посмотрел на подушку, все еще прикрывающую мою эрекцию. «Как и ты».
«Если ты плод моего воображения, то я создал тебя. Все в тебе – это что-то во мне, что пытается вырваться наружу. Так что же это? Мои карьерные неудачи? Неуверенность в себе? Одиночество?»
«Знаешь, в чем твоя проблема, Коул Мэтисон? Ты слишком много думаешь».
Я загипнотизированно наблюдал, как Амбри соскользнул со стула и встал передо мной на колени. Его руки – изящные и длиннопалые – легли на каждое из моих коленей и начали скользить вверх по моим бедрам, по тонкому материалу пижамных штанов. Он осторожно снял подушку с моих коленей и отложил ее в сторону. Затем его руки снова оказались на моих ногах, большие пальцы делали круговые движения по внутренней стороне бедра, в дюймах от моего члена, который напрягся, чтобы освободиться, чтобы к нему прикоснулись. Внезапное желание увидеть обнаженного Амбри разгорелось во мне, как вспышка из темной пустоши лишений, куда я сам себя загнал. Но происходило ли это на самом деле? Мне снился этот мужчина, у которого иногда были крылья, а в рукаве он держал домашних жуков?
Руки Амбри переместились выше, потянулись к завязкам на моих брюках.
«Я не могу», – сказала я придушенным голосом. «Я не делаю этого. Я не просто... трахаюсь со случайными незнакомцами. Мечта или нет».
«Кто сказал что-то о трахе?»
«Разве не для этого ты здесь?»
«Ты скажи мне. Чего ты хочешь?»
Он, голый. Его рот обхватывает мой член. Моя рука в его волосах, удерживающая его там, пока он сосал и лизал...
В отчаянии я прижался к нему. «Нет. Это безумие. Я не могу. Мы не должны... Убери от меня руки».
«Если ты настаиваешь».
Он убрал руки с моих бедер, и я тут же пожалел об этом. Я хотел их тепла и тяжести – чьих-то еще прикосновений к моей коже. Я сглотнул, голова практически кружилась от желания обладать им.
Он изучил мою реакцию и улыбнулся, как довольный кот. «Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы ты кончил», – сказал он. «Расслабься, Коул Мэтисон, и позволь мне овладеть тобой».
Амбри просил меня не расслабиться, а сдаться. Я колебался еще секунду, но его сила изматывала меня. Я хотел хотеть его. Желание подчиниться ему было моим собственным голодом. Он проникал в меня, как наркотик. Тепло и тяжелая потребность двигались по моим венам.
Вот что он делает...
Слабым кивком головы я сдался.
«Отличное решение». Амбри улыбнулся и плавно выскользнул из плаща – он опустился на колени. Я зачарованно смотрел, как он снимает шарф и пиджак. Он надел жилет, единственной целью которого было придать форму и подчеркнуть стройное, мускулистое тело под ним. Он расстегнул рубашку, закатал рукава, словно готовясь приступить к работе.
Потому что он такой и есть, да поможет мне Бог.
Но здесь не было никакого Бога. Я ушел за грань своего воображения в нечто темное и воняющее опасностью. И сексом. Амбри был ходячим, говорящим воплощением всех мыслимых фантазий и еще нескольких, которые только предстояло воплотить.
Он поднялся на ноги и встал надо мной, изучая меня. «Прошло много времени, не так ли?»
Я беззвучно кивнул, и мое сердце чуть не разорвалось, когда он положил руки на кровать по обе стороны от меня, заставив меня откинуться назад. Его внезапная близость заставила меня застонать. Как от голода. Его лицо было в дюйме от моего; тепло его дыхания коснулось моей щеки. Его нос почти – но не совсем – касался моего, а его сине-зеленый взгляд блуждал. Изучал. Его губы последовали за мной, и я только и смог удержаться от того, чтобы не открыть рот, чтобы попробовать его на вкус.
«Прошло слишком много времени с тех пор, как ты позволил кому-то приблизиться к себе так близко», – сказал он, низко и соблазнительно. "Слишком долго ты не чувствовал тепла другого. С тех пор, как кто-то заглянул в твои глаза – твои великолепные глаза художника, которые смотрят прямо на человека и проникают в его душу. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Чтобы кто-то заглянул в твою душу. Чтобы увидеть тебя и сказать: «Да, Коул. Ты – все для меня. Ты идеален. Тебя достаточно...»
В моей груди вырвался звук, и горячие слезы залили глаза. Я потянулся к своему ноющему члену, но Амбри отпрянул назад, уходя из моего пространства. Слишком далеко.
«Никаких прикосновений, помнишь?» – выругался он. «Справедливость есть справедливость».
Я подавил стон, но подчинился. Мои руки впились когтями в простыни, едва сдерживаемая потребность пронеслась сквозь меня как гром. Милосердно – мучительно – Амбри снова приблизился ко мне, тембр его голоса теперь двигался по моей шее. Огонь зажегся на моей коже, пробежав по спине, заставляя ее выгнуться дугой к нему. Я закрыл глаза, мое тело содрогалось, болело, нуждалось...
«Мне нужно...» стонал я. Умолял. «Мне нужно...»
«Я знаю, что тебе нужно», – прошептал Амбри с темной, соблазнительной властностью. «Но не сейчас. Ты не можешь кончить, пока я не разрешу. Я хочу насладиться твоим желанием еще несколько мгновений. Насладиться тем, как сильно ты хочешь меня...»
Я снова застонал. В темноте закрытых глаз я чувствовал, что его губы были безумно близко к моей коже, но не касались ее, и я проклинал себя за то, что заставил его сдержать слово.
Если он не прикоснется ко мне, я, черт возьми, умру...
«Больше никаких мыслей. Ложись, Коул. Все твои потребности, желания и голод... Сейчас ты отдашь это мне. Это мое. Мое.»
Я беспомощно кивнул, мои глаза все еще были закрыты, с некоторой тревогой отмечая, что единственная вещь во всем гребаном мире, которой я хотел быть, была его.
Но эта мысль сгорела в жаре самой грубой похоти, которую я когда-либо знал. Присутствие и сила Амбри толкнули меня на спину. Я опустился на кровать и почувствовал, как он придвинулся ко мне, склонившись надо мной, но все еще как-то очень далеко. Мои бедра поднимались и опускались, стремясь к нему, но ничего не было.
Наконец, когда я уже не мог сдерживаться ни секунды, его медовый голос пролился мне в ухо. «Приди ко мне, Коул. Кончи для меня прямо сейчас».
Мгновенно моя спина выгнулась дугой, дыхание стало отчаянно прерывистым и укорачивалось по мере того, как оргазм достигал пика. Я не мог удержаться и открыл глаза, чтобы увидеть творение моего воображения – прекрасного совершенного мужчину, доводящего меня до кульминации только своими словами, своим присутствием, как будто не было ничего другого, чего бы он хотел больше. Как будто он был создан только для этого, только для меня.
Моя квартира была пуста.
Моя собственная рука обхватила мой член, яростно поглаживая его. Сырая, хищная потребность, которую Амбри вытягивала из меня, накатывала на меня волна за волной. Я подавил скрежещущий крик между стиснутыми зубами, когда моя кульминация вырвалась через мои пальцы, содрогаясь, когда она двигалась по моему телу тяжелыми, горячими лентами удовольствия.
Господи, мать твою.
Я втягивал воздух резкими глотками, мое сердце то колотилось, то замирало. Разочарование нахлынуло, когда экстаз угас. Отсутствие Амбри было холодным ведром воды как раз тогда, когда я наконец-то начал оттаивать от своего отчаяния. Когда я впервые за несколько месяцев почувствовал что-то кроме безнадежности.
Когда самый умопомрачительный оргазм в моей жизни улетучился, я сел и ошарашено огляделся вокруг. Если это был сон, то я не помню, как очнулась от него. Оставалось еще и свирепое любопытство. Кем бы ни был Амбри, он был невозможен, но, тем не менее, я создал его. Зачем? Кто он?
Вернется ли он?
Последний вопрос жёг сильнее всего.
Я привел себя в порядок, затем откинулся на подушки, и реальность вернулась ледяным сквозняком. Амбри не отсутствовал; не было никакого Амбри. Я просто проснулся. И теперь, когда я проснулся, коварный шепот, мучивший меня, вернулся с новой силой.
Твоя жалкая нужда приняла физическую форму. Воображаемый друг. Красивый мужчина, который хочет только тебя. Который хвалит твои картины и называет тебя необыкновенной. Как грустно.
Я застонал и поглубже закутался в одеяло, закрыв глаза от мыслей. Но они последовали за мной в холодную ночь, которая стала еще холоднее, когда сон закончился.
Одна мысль преследовала меня в темноте, более громкая и страшная, чем все остальные.
Все твои сны закончились.
Перевод: https://t.me/justbooks18
Глава 6
Я брожу по улицам Лондона вместо того, чтобы принять форму аникорпуса. Мне нужен прохладный ноябрьский воздух, чтобы охладить мои щеки. Чтобы успокоить пульс и вернуть самообладание.
«Что за чертовщина...?»
Уговаривать и наслаждаться кульминацией человека – обычное дело. Я делала это тысячу раз, но пока я доводил Коула Мэтисона до разрядки, в которой он отчаянно нуждался, во мне росло тревожное чувство. Нежелательные эмоции словно пытались пробудиться от трехсотлетней спячки.
«Ерунда», – заявляю я и иду быстрее. «Он привлекателен. В этом нет никакого скандала».
За исключением того, что на протяжении веков я встречался с бесчисленным количеством других людей, которые были гораздо более условно красивыми. Коул был привлекателен, безусловно, с его притягательными глазами, которые были самого темного оттенка коричневого. Почти черные. Острые от интеллекта и в то же время мягкие, отражающие его артистическое сердце. Широкий рот, широкие плечи. Его непокорная копна каштановых волос, отливающих золотом, так и просилась в мои пальцы, чтобы я сжал их в кулак, пока я прижимался губами к его губам...
«Я не целуюсь с людьми», – сказал я ночью.
Это было жесткое и быстрое правило. Мое единственное правило, когда дело касалось того, что я могу сделать или чтобы сделали со мной. Но приоткрытые губы Коула начали распутывать меня. Мой контроль начал ослабевать, и вместо того, чтобы наблюдать плоды своего труда – самый приятный момент – я выскользнул через щель в окне, оставив себя ненасытным. Голодным.
Желающим.
«Нет. Невозможно».
Я поднимаюсь в воздух и роем лечу в свою квартиру в Челси. Для этого я оставляю окна открытыми и врываюсь в свою спальню. Новое проклятие срывается с моих губ, когда я превращаюсь в человека.
Демон...
Я чувствую ее запах. Огонь и корица, возбуждение и опасность, кровь и секс.
«Сахар, пряности и все развратное», – бормочу я, выходя в гостиную – мою гостиную – и вижу Эйшет, Разрушительницу мужчин и вторую команду Асмодея, распростертую на моем диване.
Суккуба вся в черных кружевах, ее черные волосы струятся между крыльями летучей мыши, как шелк. Она не столько лежит на моем диване, сколько перекидывается через него длинными, вялыми конечностями. Кроваво-красные ногти лениво скользят по ее обнаженному, бескровному бедру. От меня не ускользает, что она в своей демонической форме, а я нет. Я слаб в этой человеческой оболочке, и она это знает.
«Эйшет», – говорю я спокойно. «Это неожиданно».
И зловеще.
«Амбри, дорогой. Прошло слишком много времени».
Я наклоняюсь, чтобы мы могли поцеловаться в щеки, а затем быстро удаляюсь из ее пространства. В эти несколько коротких мгновений я чувствую, как она ползает в моем сознании, ищет...
«Бренди?»
«Пожалуйста».
Я наполняю два бокала из хрустального графина и протягиваю один ей, прежде чем сесть на стул напротив.
"Что привело тебя на эту сторону?"
Ее красные губы растягиваются в улыбке, от которой у меня зудит кожа. «Не прикидывайся дураком. Асмодей – не терпеливый субъект, и я тоже».
«Все по делу, да? Жаль.»
«Мы можем сначала развлечься, если хочешь». Она слегка раздвигает бедра. «Ради старых времен?»
Я ухмыляюсь над краем своего бокала. «Мы бы сожгли город дотла».
«Разве не так?» Ее идеальные брови изгибаются дугой. «Я удивлена, что ты в Лондоне. Возвращаетесь на место преступления дорогого дяди?»
«Мы не обсуждаем наши человеческие травмы, голубка. Это невежливо».
"Наши человеческие травмы делают нас такими, какие мы есть", – говорит она со смехом. "Но, правда, ты сказал мне, что покончил с Британией".
«Ты знаешь, почему я здесь».
«Знаю». Она ставит бокал на мой журнальный столик в стиле Людовика XVI. «Наш темный лорд хочет получить отчет о проделанной работе».
«Уже?» спросил я, нахмурившись, чтобы скрыть свое беспокойство. «Я только начал».
«Он не доверяет тебе, дорогой. Потери Кассиэля и Астарота не маловажны». Она внезапно садится, ее черные-пречерные глаза вспыхивают. «Скажи мне честно, Амбри. Между нами говоря, это ты послал старика на верную смерть?»
Как будто я мог ей в чем-то признаться. Как будто это останется между мной и ею...
«Это то, что они говорят?»
«Все говорят, что ты помог человеческой девушке вызвать его. А у той человеческой девушки был ангел-хранитель...»
«А что мне оставалось делать? С ангелами не стоит шутить», – напомнил я ей. «Каждый должен помнить об этом».
Эйшет откидывается назад и потягивает свой напиток. «Мне не нравится быть здесь по делу, Амбри, когда ты так прекрасно создан для удовольствия. Но у меня нет выбора. Ты медленно подчиняешься приказам Асмодея...»
"Медленно?" хмыкнул я. "Сначала я пытался запугать человека до безумия, показывая ему себя. Он оказался более стойким..."
Коул был храбрым. Он держался так долго, как только мог.
«Поэтому я вернулся сегодня вечером, чтобы узнать о нем больше. Оценить его способности».
«И поиграть с ним?»
«Можешь ли ты, как никто другой, винить меня?»
«Нет, но все, что меньше, чем быстрое и полное уничтожение человека, заставляет Асмодея подозревать твои мотивы. В конце концов, это должно быть простое дело. Близнецы готовили твою цель несколько месяцев».
Я пробормотал проклятие. "Я должен был знать".
Близнецы, Дебер и Киб, – мастера коварного шепота, который заставляет людей сомневаться в себе. Сейчас это называют «негативным самообманом», хотя ничего «самообманного» в этом нет. Большинство людей считают, что их мысли не поддаются контролю, а Дебер и Киб превратили это убеждение в искусство. Неудивительно, что они практически уничтожили веру Коула Мэтисона в себя – артисты становятся самой легкой добычей.
«Они могут сгнить, эти вмешивающиеся суки», – рычу я. «Если кто-то и доведет Коула Мэтисона до окончательного отчаяния, то это буду я».
«Твоя бравада впечатляет, Амбри, но это только слова. Слова».
«У меня есть план».
Не успеваю я произнести эти слова, как они быстро приходят, все сразу. План настолько совершенен, что я сам себе поражаюсь. План, который достигает моих целей и в то же время...
Позволяющий мне задержать Коула Мэтисона еще немного?
«Заманить несчастного человека на верную смерть – дело, конечно, благородное, – говорю я, – но не очень сложное. Гораздо сложнее соблазнить того, кто достиг вершины славы, богатства и успеха». Я считаю на пальцах. «Элвис, Хендрикс, Мэрилин... Наши победы, все. Победы, которые делают волны».
Сомнительное выражение лица Эйшет смягчается. «Вы собираетесь поднять этого жалкого мальчишку до высот, подобных Хендриксу?»
«Что-то вроде этого. Он будет рисовать меня».
Она фыркает. «Конечно. Твое эго всегда требовало столько же поглаживаний, сколько и все остальное».
«Я не воспользуюсь работой Близнецов, я ее отменю. Я подниму Коула Мэтисона и дам ему все, о чем он когда-либо мечтал. Когда все его мечты сбудутся, я повергну его в окончательное отчаяние. Тогда никто не усомнится в моей преданности».
И если мне случится исправить свое вычеркивание из семейной родословной с помощью своего портрета в то же самое время, так тому и быть. Я заслужил это, в конце концов.
"Иерархия не одобряет реалистичного изображения нашего рода", – говорит Эйшет. "Не может быть никаких доказательств нашего существования. Ты это знаешь".
Я закатываю глаза. «Я не знаю, когда ты в последний раз переходила на другую сторону, голубка, но по этой стороне плавает бесчисленное множество темных и развратных изображений. Возможно, ты слышала об Интернете?»
Риторический вопрос. Интернет был идеей, нашептанной людям одним из наших – Ширри, Королевой Безумия – во второй половине прошлого века. Празднования были грандиозными и длились веками. У меня до сих пор остались следы от укусов.
«Кроме того», – говорю я. «Ты видела наши изображения в гримуарах. Все копыта и хвосты».
«Похоже, это излишне», – говорит Эйшет через мгновение. «Твой человек на краю пропасти; тебе нужно только подтолкнуть его».
«Да, я его подтолкну», – заявляю я. «Я доставлю его Асмодею. Он мой подопечный, а не Деберы или Кибы. Слава принадлежит мне и только мне. Я не стану ее делить». Я прижимаю палец к груди. «Он мой».
Странное возбуждение, которое вызывают во мне эти слова, не похоже на то, что я чувствовал за все годы существования демонической сущности. Он теплее, мягче, но в то же время такой же сильный, как и мой обычный голод. Дремлющие эмоции пытаются проснуться. Я замечаю, что мой палец лежит прямо на сердце.
Проклятый ад.
Я тянусь к своему бокалу и выпиваю бренди, желая, чтобы оно хоть как-то подействовало на меня. На долгий миг меня охватывает страх, что Эйшет прочтет слабость, написанную на моем лице. Она заберет меня к Асмодею, где я проведу тысячелетие в немыслимых муках. Возможно, я заслуживаю этого. Возможно, я становлюсь мягкотелым. Я содрогаюсь от этого слова.
