Текст книги "Создания Света (ЛП)"

Автор книги: Эмили Б. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Стоять.

Я застыла, опустив голову. Я поправила корзину, чтобы рука с пятном была ближе.

– Ты не допущена к этому крылу.

– Меня послала Чара, – выдохнула я.

– Не время стирки.

– Она получила весть от лекаря короля, где говорилось, что королю нездоровится, – я чуть склонила корзинку. – Он хотел чистые ткани на случай…

– Хм, – страж не был рад. – Чаре стоило послать обычную прачку.

Я услышала, как Мира поднимается за мной.

– Не мучай ее, Паво, она новенькая. Чара явно гоняет ее за пролитый кипяток.

Страж издал нетерпеливый звук и кивнул головой.

– Не мешкай. И скажи Чаре в следующий раз присылать новеньких с запиской.

Я присела в реверансе, думая, что Чаре достанется потом от стражи.

– Да, спасибо, – я прошла мимо него.

– Эй, – бросил он через плечо. Я оглянулась в панике. Он меня узнал? – В комнате слуг есть желтокорень, – сказал он.

Я вдохнула, склонила голову и поправила корзинку. Я поспешила за Мирой. Я моргала, глаза щипало. Хотелось плакать.

– Стражи хорошие, – сказала она, мы добрались до двойных дверей. – Они должны быть острожными. Как только они запомнят лицо, проблем не будет.

Она снова посмотрела на меня, схватившись за ручку.

– Ты была на кухнях, да?

– Камины, – подтвердила я.

Она удовлетворенно кивнула и повернулась к ручке. Мы прошли в прихожую. Я так привыкла к лязгу железа, когда стражи внутри оживлялись, что замешкалась, когда он не последовал. Двое едва взглянули на нас, прислоняясь к стене и болтая. Ближайший посмотрел на мое лицо, потом на руку, а потом повернулся к товарищу.

– Все хорошо, Мира? – спросил второй страж.

– Хорошо? Рада знать, что романтика не умерла.

– Мое предложение еще в силе, – страж тряхнул головой с усмешкой. – Постель короля свободна.

– Я доложу на твое неслыханное поведение, – выдохнула она, ее смуглые щеки порозовели. Она повернула ручку на другой стороне, и мы прошли дальше. Я следовала, опустив голову, краснея от смущения из-за разговора о постели моего мужа. – Да, я сказала, что стражи хорошие, – сказала Мира, закрыв дверь. – Но некоторые из них дураки.

Я постаралась выдавить смешок. Она пошла к камину, опустила свою корзинку. В другом конце комнаты мужчина мыл окна с видом на каньон, сейчас скрытый во тьме. Женщина подметала и меняла шалфей в вазах на свежий. Я с неудобством вспомнила, что мое лицо было над камином, смотрело с Селено со свадебного портрета. Я посмотрела туда, и мой рот раскрылся при виде большой карты Алькоро.

Они убрали наш портрет со свадьбы.

Он убрал наш портрет.

– Спальня там, – кивнула Мира. – Ты еще не видела вышивки там.

Я попыталась бодро улыбнуться, но не справилась, постаралась скрыть резкое ощущение предательства, которое я не заслужила, потому что был другой путь. Я поправила корзинку и поспешила по коридору, что шел от приемной. Знакомый запах окутал меня, пронзил меня невидимой волной. Наши комнаты летом украшали цветами пустыни, но я всегда предпочитала зимнее украшение из шалфея… Я глубоко вдыхала, горло сдавливали эмоции. Это был дом, когда-то это было нашим убежищем, центром наших интимных жизней. Ближе всего были двери нашего кабинета – его, где на дереве было вырезано Пророчество, и моя. Из любопытства я проверила ручку. Заперто. Я была уверена, что Шаула все обыскала и заперла, надеясь убедительно обвинить меня в измене. Мои полевые альбомы, учебники, исследования, все мои переписки были проанализированы, как насекомое под лупой.

Могло быть хуже. Личные документы я спрятала перед поездкой в Сиприян глубоко в гардеробе. Я хотела забрать их, добавив к конверту из стола Шаулы. Я миновала нашу комнату для завтрака и добралась до двери спальни. Я повернула ручку.

Вечерние уборщики уже собирались задернуть бордовые шторы, поправив бежевое покрывало, все было вышито золотыми нитями, как и говорила Мира. Мой столик у кровати был чистым, а у Селено еще стояла серебряная астролябия, что была отодвинута и собирала пыль за миской, которую доставали, когда ему было плохо ночью. Я прошла комнату, миновала телескоп, накрытый тканью, похожий на призрака в углу, и добралась до неприметной панели в стене. Краска и обшивка идеально скрывали шов, но, когда я надавила на край, панель тихо щелкнула и отклонилась. Я посмотрела на наш путь отступления, неровный туннель в форме шестиугольника, ведущий во тьму. Нам еще не приходилось использовать его, но стражи дважды репетировали побег, засекали, как долго мы будем добираться до выхода за стеной замка. Это было в начале нашего правления, и мы с Селено по очереди пугали друг друга и долго целовались – так он подавлял мой страх узких темных мест, несмотря на ожидание стражей.

Я закрыла дверь. В этот раз смех мои нервы не успокоит, но тут ничего не поделать. Я отвернулась от стены. Мне нужно было спрятаться в шкафу, как я делала с нишей тети. Я не видела повода открывать шкаф вечером, и длинные плащи прекрасно скрыли бы меня. Я пошла туда, но голос раздался сзади.

– Говорю тебе, не мешкай.

Я оглянулась и увидела Миру с ее корзинкой с углем. Она кивнула мне.

– Лучше иди. Порой они заканчивают раньше.

Я застыла на миг, она опустилась у большого камина, покрытого плиткой. Выбора не было, и я пошла к шкафу Селено. Я открыла его и увидела ряд накрахмаленных болеро, их камни сияли в свете ламп. Я сделала вид, что роюсь в корзинке, надеясь, что Мира быстро закончит и уйдет. Надеясь, что страж не запомнит, сколько нас было. Могли ли они так ошибиться? Я прикусила губу, не подумав об этом раньше. Я повторяла это так часто, что прокусила губу до крови.

Мира за мной болтала:

– …никто не знает, что будет с фрейлинами, пажами и стражами королевы. Моя подруга думает, что ей поручат другое задание или отпустят.

Я невнятно ответила и впилась пальцами в искусную вышивку болеро. Там была золотая рыба. Он был в этом болеро на последнем Звездопаде. Июнь. А потом из-под ног пропало дно. Я была в поясе с сочетающейся вышивкой, мы смеялись из-за того, что были с рыбами на одежде в такой жаркий и сухой день. Он потел и с радостью сбросил лишнюю одежду, когда мы ушли в уединение нашего звездного двора. Ночь становилась темнее, и ветерок прилетал с края каньона. Он схватил болеро и укутал им мои плечи.

Кочерга звякнула.

– Знаешь, – сказала Мира, заговорщически шепча. – Я бы не хотела, чтобы это разошлось. Клянусь Светом, я не сплетница, но Талита из канцелярии сказала, что они хотят казнить ее.

Мои пальцы замерли, я сжала расшитые перчатки.

– Казнить королеву?

– Конечно, королеву. Похоже, это лишь вопрос документов, но бумаги уже на месте, так что это будет до совета…

Сердце грохотало в груди, я вспомнила обрывки слов Шаулы стражу. У нее был документ. С его подписью. То, что она заставила его подписать.

Приказ о моей казни.

Я думала о разной смерти, но не о такой.

Глупая я. Глупая, сентиментальная и наивная я.

– Я закончила, – громко сказала я, хотя ничего особо не трогала в шкафу. Я сунула перчатки в ящик и задвинула его, два пальца чуть не раздавив при этом. Я спешно прижала корзинку к бедру.

– Вовремя. Идем, посмотрим… о, кто ты?

Я не слышала, как открылась дверь спальни. Я развернулась и сжала корзинку.

Двое стояли на пороге. Первым был страж из прихожей, уже не нахальный, а напряженный. Он сжимал пальцы, словно хотел потянуться за оружием, и впивался в меня взглядом.

– Эй, ты, – резко сказал он. – Назови имя и дело.

Рядом с ним с возмущенным видом стояла прачка.

Глава 4

– О, – снова сказала Мира. Она посмотрела на нас. – Не понимаю.

Страж прижал ладонь к рукояти меча.

– Кто ты? – спросил он у меня.

Я сглотнула.

– Меня зовут Анха. У меня особое поручение от Чары. Обычно я не в эту смену.

– Чары не было неделю из-за боли в ногах, – сказала прачка. В ее корзинке были идеально выглаженные штаны.

– Да, – быстро сказала я, словно это было очевидно. – Потому она меня поменяла. Чтобы я ее прикрыла.

Страж двинулся вперед с рукой на мече. Прачка плелась за ним.

– Чара не сообщила о перемене королевскую стражу.

– Нет, наверное, она…

– Королевская стража всегда должна знать о таких изменениях.

Я подавила желание попятиться к шкафу. Он смотрел мне в лицо. Я сжала корзинку.

– Простите за путаницу. Я уже ухожу, и я расскажу ей о проблеме, – только бы уйти, мне нужно найти другой способ проникнуть в королевские покои. Если они не утроят дозор и не выставят сторожевых псов.

Но страж не был убежден.

– Где обычно ты работаешь?

– У каминов, – сказала я. Мира с любопытством смотрела на меня.

– Кто старший?

Я не помнила, кто отвечал за камины. Я даже не могла вспомнить имя того, кто отвечал за всех слуг, разум так парализовало от страха. Я сглотнула, зная, что даже короткий миг может предоставить нужный ответ. Но промедление решило мою судьбу.

Произошло сразу несколько вещей. Страж выхватил меч из ножен. Мира прижала ладонь ко рту. Прачка попятилась. И дверь за стражем распахнулась.

Я выронила корзинку.

На пороге стоял Селено и другой страж из приемной, держащийся за меч. Следом за Мирой и прачкой я присела в низком реверансе, склонила голову. Не важно, ведь пятно, что скрывало меня для всех, было открыто перед тем, кто знал меня близко. Все затихло.

Когда заговорил король, его голос был тихим:

– Все вы, прочь.

– Мой король, – сказал первый страж, указывая мечом на меня, как я полагала, ведь смотрела на пальцы ног. – Эта девушка говорит, что она прачка, но не объясняет, что делает в королевских покоях.

– Она принесла чистые простыни, как можно было заметить, Нэш. Убери меч и дай ей завершить работу. Остальные, прочь. И пусть остальные в зале перенесут дела на завтра. Я буду спать.

– Да, мой король, – страж не скрывал сомнений, но я слышала, как он убрал меч в ножны. Приборы Миры звякнули, она поспешила с прачкой за дверь. Я взглянула, Нэш все еще стоял на пороге и смотрел на меня. – Мой король, – сказал он. – Я бы хотел оставить с вами стража.

– Я бы хотел, чтобы ты позволил человеку поступать, как он хочет, в пределах его комнаты, – рявкнул Селено.

Нэш вдохнул, словно понял подозрительную природу моего присутствия. С пылающим лицом я смотрела на свои сапоги. Дверь громко закрылась.

Миг тишины растянулся, как эхо в каньоне. Я смотрела на корзинку у своих ног, стыд, поражение и гнев воевали в моей груди.

– Думала, я тебя не узнаю?

Я медленно подняла голову. Его обычно смуглая кожа была бледной, а глаза окружали темные тени.

– Я надеялась, что меня не узнают остальные, – сказала я.

– Получилось?

– Скорее всего.

– Тогда это дворец дураков, – сказал он. – Тебя ведь не спутать.

Я вспыхнула, не понимая, ругает он меня или нет. Я не думала, что он считал это комплиментом, и гнев на миг выиграл в моей груди. Я выпрямилась.

– Почему ты прикрыл меня? – спросила я.

– Не знаю, – сказал он. – Мне пойти за Нэшем?

– Видимо, да. Сам придешь на мое повешение или пропустишь ради чего-то приятнее?

Он сжал губы. Наступила тишина, мы смотрели друг на друга. Нас разделяли угол и столбик кровати, но мог быть и океан.

А потом он выдохнул.

– Растабан будет здесь через пару минут. Не знаю, что ты здесь делаешь, Джемма, но ради пары счастливых моментов, что у нас были, я даю тебе шанс уйти. По туннелю. Убирайся из дворца, из Каллаиса. Если сделаешь сейчас, я никому не скажу, что ты была здесь.

– Пять лет брака и десяток лет дружбы до этого, – сказала я. – И всего несколько счастливых моментов?

Он впервые отвел взгляд, хмуро рассматривал угол.

– Какие были счастливыми, Селено? – спросила я. – Это были воздушные змеи над каньоном или лазание по деревьям авокадо? Новый памфлет из университета Самны или продумывание тезисов вместе? Твои гипотезы насчет метеоритных дождей или мое открытие стридуляции цикад? Ночи у телескопа? Подарки на Звездопад? Танцы на свад….

– Прекрати, – резко сказал он.

– Я просто хочу знать, – я не могла себя остановить, – чтобы понимать, что ты будешь помнить, когда меня повесят, потому что я пришла за тобой и одна в туннель не полезу.

– Ты предала меня! – воскликнул он, яростно пронзая меня взглядом. – Когда нужно было выбирать между мной и нашими врагами, ты выбрала королеву Мону и королеву Элламэй. Как бы ты себя чувствовала на моем месте? Если бы я встал на сторону чужака, а не жены и королевы моей страны?

– Даже не знаю, – сказала я. – В твоем сценарии я стала бы убивать невооруженного человека?

Его тело сжалось.

– Он не был без оружия, у него были бомбы.

– Они были в кармане, – сказала я. – Он не представлял угрозу в тот миг.

– Он держал тебя в плену!

– И королева Мона договаривалась о моей свободе! – я шагнула к нему. – Ты убил Лиля Робидью, чтобы доказать, что можешь это сделать, что не остановился бы и убил следующей королеву Элламэй. Ты слышал, что я говорила тебе, что мне не навредили? Ты слышал, что я просила тебя поговорить с Моной?

– Чтобы она превратила Алькоро в пепел!

– Чтобы мы смогли что-нибудь спасти из пепла, что уже здесь! – парировала я. – Если бы ты привел Мону, Элламэй и Ро сюда, к Лестнице-к-Звездам, мы бы получили мятеж Востока против нас раньше, чем закрылись бы двери их темниц.

Он тряхнул руками, ладони были подняты к небу.

– Что ты от меня хочешь? Что тебе нужно сейчас? В отличие от тебя, я не могу резко сменить сторону.

Гнев в моем теле растаял. Он пытался ранить, но не попадал едкостью так, как хотел. Я выдохнула.

– Нет, – признала я. – Ты не можешь. Что я хочу от тебя? Я хочу, чтобы ты позволил мне помочь тебе, как я всегда делала. Я хочу, чтобы ты пошел со мной, чтобы мы все исправили. Я хочу, чтобы ты не принял этой ночью маковую настойку.

Последнее застало его врасплох.

– Что?

– Я хочу, чтобы ты сказал Растабану, что не хочешь настойку сегодня, и выслушал, что он скажет.

– Она нужна мне, Джемма, – зло сказал он. – Иначе я не усну.

– Знаю, – сказала я. – И ты знаешь, что я это ненавижу. Так окажи услугу мне. Или себе, если тебе так лучше. Проведи небольшой эксперимент сегодня.

– Джемма…

– Скажи Растабану, что решил попробовать уснуть без настойки. Только сегодня, чтобы проверить. Скажи, что примешь настой завтра, если не сработает.

– Для чего?

– Чтобы увидеть, позволит ли он.

– Конечно, позволит, – слова повисли, пытаясь защитить его. – Но, – быстро сказал он, словно надеясь их прикрыть. – Я не хочу. Я хочу ее принять, потому что хочу поспать ночью.

– Хорошо. Прими настой. Доложи обо мне страже. Завтра утром меня повесят, – я видела, как свет движется в щели под дверью, и я придвинулась к своему шкафу. – Но, даст тебе Растабан настой или нет, спать ты все равно хорошо не сможешь. Я подменила сегодняшнюю дозу медом.

Он смотрел на меня с испугом.

– Ты… ты…

Кто-то постучал в дверь.

Селено развернулся. Я спешно прыгнула в свой шкаф, меня окутал запах крахмала и мешочком с шалфеем. Я поймала взгляд Селено в мою сторону, а потом закрыла за собой дверь. Я едва могла видеть в трещину, он стоял, пока стук не раздался снова.

– Мой король?

Он встряхнулся.

– Заходи, Растабан.

Лекарь вошел с портфелем и слабо поклонился.

– Прелат говорит, вы решили лечь раньше.

– Д-да, – он посмотрел на шкаф. За Рабастаном была моя тетя, холодная и непоколебимая, словно не обнаружила, что кто-то побывал в ее кабинете. За ней вошел паж Селено с подносом, который он опустил на тумбочку у кровати. Он прошел к шкафу короля, вытащил перчатки, что я бросила в ящик небрежно, и поправил их. Он открыл другой ящик и вытащил пижаму Селено.

Растабан открыл ключом, висящим на шее, портфель, не замечая, как Селено нервно ерзает. Шаула вытащила копию Книги Пророчества и пролистала пару страниц. Паж вернулся и снял его перчатки.

– Вообще-то, – быстро сказал Селено. – Я подумал немного задержаться и почитать.

Лекарь вытащил флакон, и я увидела янтарный блеск меда.

– Наоборот, мой король, думаю, ранний сон вам поможет.

– Нет… я хочу посидеть и почитать, – паж снял болеро с плеч Селено.

– Мой король, вечерняя доза особо отмеряна. Ее не стоит принимать поздно, иначе вы пропустите утренние дела.

– Тогда… – его голос был полон неуверенности. – Тогда, Растабан, думаю, мне не стоит принимать дозу сегодня.

Растабан налил вязкое содержимое флакона в кружку на тумбочке.

– Это не мудро, мой король. Простите, но вы вряд ли уснете в таком случае.

Селено отогнал пажа и начал сам расстегивать рубашку.

– Я знаю о потенциальных эффектах. Я бы предпочел не принимать, – паж не растерялся, тихо склонился и снял его блестящие туфли.

Лекарь добавил пару щепоток травы в чашку, налил сверху кипяток.

– Мой король, я понимаю ваше нежелание, но настаиваю на настое. Был бы это другой день или другая неделя, когда я мог бы следить за вашим переходом на другое снотворное, то мы бы поговорили.

– Ваша работа сейчас слишком важна, чтобы играть с лекарствами, – пробормотала Шаула, разглядывая страницу. – Обстоятельства требуют вашего полного внимания, будет безответственно отказываться от лекарств, что помогают вам жить.

– Ладно, – сказал Селено. – Давай половину дозы. Начнем переход на другое снотворное.

Растабан покрутил чашку.

– Не сегодня. Если хотите, мы с Прелатом обсудим это с советом и посмотрим, когда можно организовать период для возвращения на валериану.

– Я не хочу возвращаться к валериане, – сказал Селено нетерпеливо, его рубашка раскрылась. – Я бы хотел не принимать ничего.

Шаула выбрала абзац и отметила страницу.

– Может, весной, когда текущие события будут разрешены.

Растабан протянул чашку, Селено посмотрел на нее. Он отчаянно посмотрел на портфель.

– Ты использовал не тот день, – сказал он.

Растабан сверился с флаконами.

– Нет, мой король. Сегодня восемнадцатый.

– Уверен, семнадцатый.

– Нет, мой король. Семнадцатый пустой, вы вчера его приняли.

Я прикусила губу, на лице Селено было смятение.

– Если вы так хотите меня усыпить, я приму две дозы. Давай и завтрашнюю.

Растабан медленно закрыл портфель. Он разглядывал Селено.

– Как вы себя сегодня чувствуете, мой король?

– Я в порядке! – рявкнул Селено.

– Голова болит? Кружится? Озноб?

– Нет, – Селено дернулся, его паж снял расстегнутую рубашку. Свет лампы мерцал на его обнаженной коже.

– Вы не были так взволнованны во время молитвы, – сказала Шаула. – Что успело произойти и довести вас до такого?

Селено посмотрел на мой шкаф, гневно кривя губы. Растабан не упустил взгляд, но не так его понял.

– Ах, – лекарь повернулся к портфелю. – Я дам вам немного кизила, чтобы успокоить ваши нервы…

– О, ради Света, – Селено забрал чашку из руки лекаря и опрокинул в рот. Он сглотнул и вытер губы тыльной стороной ладони. – На вкус как мед, – сказал он зло, глядя в мою сторону. Я задержала дыхание. Он хотя бы принял это до того, как Растабан добавил кизил, ведь это растение звали в народе рыбьим ядом.

Растабан хмыкнул и убрал травы. Паж снял с Селено штаны и надел ночную рубашку через голову. Растабан проверил пульс и дыхание короля. Шаула коснулась плеча Селено.

– Мой король, нынче время беспорядков. Горе терзает тело и разум…

– Я не горюю!

– …расстраиваться из-за предательства королевы – естественно, – продолжила она. Селено дернулся от рук на нем – ее на его плече, Растабана на его запястье и спине, а еще пажа, разглаживающего ночную рубашку. – Помните, что успех в пророчестве не зависит от королевы.

Растабан отпустил его запястье.

– Я уже добавил кизил и лаванду в дневные дозы, и, если вы ощущаете себя нестабильно по вечерам, я добавлю их в ваш настой.

– Я не нестабилен!

– Стоит доверять советникам, – сказала Шаула, отпуская его плечо. – Не нужно сейчас ничего менять. Не отказывайтесь от нашей помощи. Предательство Джеммы ударило по вам. Когда безопасность страны будет обеспечена, и вы сможете немного расслабиться, мы подумаем об изменении лекарства. Но не сейчас.

– Видимо, никогда, если я должен ждать безопасности Алькоро, – с горечью сказал Селено.

Прелат снова открыла книгу.

– В ваших словах сомнение Пророчества, мой король. Не идите по этому пути. Помните, что ваши действия несут волю Света, если забыть это, можно начать действовать против Пророчества, – она нашла отмеченный абзац. – «Пророчество Призма дает Седьмому королю беспрецедентный мандат, его дела направлены волей свыше. Каждый поступок, даже мелкий, – это продвижение к Пророчеству, как и поступки тех, кто ему помогает. Действие во имя короля сделано во имя Пророчества. Жизнь, забранная его рукой или оставленная, несет волю Света. Нет места сомнению, ведь сомнение короля – сомнение в самом Пророчестве».

Моя мама правильно помнила – Шаула всегда хорошо зачитывала религиозную теорию.

Она закрыла книгу. Паж отогнул покрывала на кровати, оставив заправленной сторону, что раньше принадлежала мне. Растабан указал на кровать, и Селено механически сел. Лекарь проверил его глаза и похлопал по плечу.

– Отдыхайте, мой король. Я вернусь утром с вашим настоем.

Он и паж тихо ушли из комнаты. Шаула покидала ее последней, кивнула Селено и закрыла дверь с громким щелчком.

Он сидел на краю кровати, смотрел решительно вперед, не оглядываясь на шкаф. Я не двигалась, ждала, чтобы все точно ушли. Минуты тянулись медленно.

Наконец, я приоткрыла дверь и вышла. Селено все еще не смотрел в мою сторону, его тело было немного напряжено. Его ладони были сжаты на коленях.

Я обошла и встала перед ним.

– В этом есть смысл, – выдавил он. – Знаю, ты ощущаешь свою победу, но в их словах есть смысл.

– Я не ощущаю своей победы, – сказала я. – Но заметила, что ты не сказал им, что я здесь.

Он нахмурился.

– Если ты такая умная, почему не сделаешь все сама?

Я прошла к его шкафу. Я вытащила плащ с капюшоном и сапоги, которые он носил во время наших прогулок по каньону. Я опустила их рядом с ним.

– Идем со мной, – сказала я.

– Нет, – ответил он. – С чего бы?

– Потому что я узнала то, что может помочь нам обоим, – сказала я.

– Утес в каньоне?

– Другое Пророчество, – сказала я. – Почти полное.

Он прищурился.

– Я тебе не верю.

– Оно недалеко защищенное от стихий, а не на виду, как то, что в Каллаисе.

– Кто сказал тебе об этом?

– Ученый, – осторожно сказала я. – Вы вряд ли встречались.

Он разглядывал меня.

– Ты плохо врешь.

Я вспыхнула.

– Я не вру, Селено.

– Тогда ты не говоришь мне всей правды. Что ты говорила, когда мы были учениками? Что же я упускаю?

– Я могу пока что сообщить только это, потому что я еще не видела своими глазами, – сказала я. – И я не могу обсуждать это, пока не увидела.

– Где Пророчество? Далеко?

Я вдохнула.

– В паре дней пути.

– Дней?

– Может, дольше.

– Джемма. Они пошлют армию.

– Тогда стоит начать сейчас, – сказала я.

– А если я откажусь?

Я отвернулась к своему шкафу и открыла ящик со своими звездными обручами.

– Тогда ты проведешь бессонную ночь в кровати, а потом всю жизнь будешь слушаться лекаря и Прелата, – сказала я.

– Они позволили отказаться от мака, – зло сказал он.

– Это ты так думаешь, – я вытащила несколько плоских шкатулок с обручами. Он нахмурился от моего тона, но не ответил. – А пока что я хочу пойти и узнать, что в Пророчестве говорится о тебе. И… мы можем больше никогда друг друга не увидеть.

– Это будет потерей для тебя?

– Это ведь всего парочка счастливых моментов, – сказала я.

Его губы дрогнули, словно он проглотил что-то горькое.

– Зачем тебе все это?

– Ради спокойствия, – я выбрала шкатулку, где должен быть обруч с серебряной звездой и серым жемчугом, открыла ее для стопки писем.

– Да? – спросил он.

Я оглянулась через плечо, сжимая письма в руке.

– Великий Свет, этого мало? Ты предпочел бы славу в Восточном мире? Потому что что-нибудь такое будет.

Он вскинул бровь, не ожидая от меня шутку.

– Как так?

– Королева Седьмого короля повешена за измену и похищение короля? – предположила я, закрывая шкатулку и пряча бумаги под рубашку вместе с пакетом из тонкого пергамента.

– Да, думаю, об этом будут долго говорить, – сухо сказал он. – Но откуда мне знать, что ты не поведешь меня к своим новым союзникам на востоке?

– Кроме того, что никто не будет ожидать от меня такого? – спросила я.

Уголок его рта поднялся, но это не была улыбка.

– Очко засчитано.

Я закрыла шкаф и повернулась к нему.

– Селено, послушай. Ты ненавидишь свой титул. Тебе не нравится быть Седьмым королем. Не нравится то, что от тебя требуется из-за этого. Тебе всегда это не нравилось. А мне не нравится, что это с тобой сделало.

– Ничего это со мной не сделало.

– Сделало, – мягко сказала я.

Он нахмурился.

– Тогда это изменило и тебя, потому что тихий и добрый биолог, на котором я женился, не предложил бы мне убежать из замка, надеясь опровергнуть Пророчество.

«Умный и азартный астроном, за которого я вышла, и не вынудил бы меня. Не обменял бы здравый смысл на панику. Не убил бы Лиля».

Я подавила тираду, что закипала во мне, это все равно не отправило бы его в туннель. А крики привлекут стражу.

– Разве у нас был выбор, кроме принятия всего, как оно есть? – спросила я, раскинув руки. – Появились новые данные и доказательства. Селено, как мы можем не проверить это? А если там есть то, что мы упускали все эти годы? Наука развивается и меняется, историю пересматривают… почему тут что-то отличается?

– Ученая до мозга костей, – сухо сказал он. – Хотя твоя тетя назвала бы это ересью.

– Возможно. Но она только Прелат, а не само Пророчество, – я указала на панель, скрывающую проход. – Я хочу лишь увидеть это своими глазами, и чтобы ты был со мной. Я не прошу твоей любви или даже доверия, – его лицо странно побелело, но я не унималась. – Считай это полевыми исследованиями. Сколько ученых презирало своих напарников по исследованиям?

Он потрясенно смотрел на меня, вдохнул, словно хотел что-то сказать. Но промолчал. Просто задержал дыхание. Он посмотрел на меня, наряд служанки, голые руки и грязные сапоги.

– Как ты проникла в замок? – спросил он.

– Через щель под прачечной, – сказала я. – Там ловушки для термитов.

– Там, где тарантулы?

– Они не опасны, – сказала я.

Он выдохнул, словно издал тихий невеселый смешок. Он вытащил чулки и туфли и надел их. Он встал и накинул на плечи плащ.

– Это ничего между нами не меняет, ты понимаешь? – спросил он.

– Ничего не меняет.

– Раз ты это знаешь, – он указал на скрытую дверь, – веди.

Глава 5

Туннель для побега был узким, затхлым и темным. Очередное тесное пространство. Я вдохнула, радуясь, что тут хотя бы стою на ногах. Я пыталась не думать о том, что по этому туннелю идти может быть дольше, чем лезть под прачечной.

Чтобы запереть дверь за нами, пришлось неловко толкаться локтями и коленями. Я тянула, пока не услышала щелчок, провела по гладкой поверхности ладонью. Дверь не открывалась с этой стороны, ведь нарушители могли пробраться. Можно было идти только вперед. Дыхание Селено вырывалось короткими порывами на мое лицо.

– Допустим, мы выберемся, – сказал он со скептицизмом. – У тебя есть план, что будет дальше?

Я пролезла мимо него, скользя руками по стенам.

– Мы встретимся с тем, кто нам поможет.

Я надеялась.

– Ты не скажешь, кто это?

– Нет, пока не дойдем, – сказала я.

– Я не буду рад этому человеку?

– Возможно, – я сделала пару шагов вперед. – Идем.

Мы двигались во тьме, шаги были короткими и шаркающими. Я чуть не упала с первой ступеньки лестницы, нога соскользнула с края. Ступеньки были скругленными и неровнями, и мы прижимались к стене, спускаясь.

– Стоило взять свет, – сказал Селено.

– Я напомню в следующий раз.

Он недовольно фыркнул.

Лестница сменилась низким коридором, потолок задевал мои волосы. Пригибаясь, прогоняя страх, что собирался внутри, я шла дальше. Мы миновали неровную кирпичную стену, что возвели за комнатами, чтобы создать проход. У изначальной стены даже была мозаика, я ее нащупала.

Наш путь вел вниз, подальше от королевских покоев. И все равно я замечала, что дыхание Селено становится быстрым и хриплым, чем дальше мы шли.

– У тебя есть вода? – спросил он, когда мы пересекли пороге, и проем начал расширяться.

– Не с собой. Будет, когда мы выйдем.

Он тяжело дышал. Пару минут спустя, когда я подумывала остановиться и отдохнуть, я, хоть и шла осторожно, врезалась в стену. Я отлетела в Селено, он отшатнулся. Мы рухнули на пол.

– Ай, – сказал он.

– Прости, – я потерла лоб и слезла с него, потянулась вперед вслепую. Пальцы задели высокий порог, нашли низкий потолок и брешь в три фута высотой.

– Что такое? – спросил он.

– Проем маленький. Я забыла о нем, видимо, сверху трубы, – Я протянула руку, надеясь, что за проемом просторнее, но ничего подобного. – И этот проем тянется.

– Мы можем идти?

– Думаю, придется ползти, – я вдохнула и пролезла в брешь. Он заполз следом, и я подвинулась, освобождая место.

Приходилось ползти, прижимая колени к животу. Я подвинулась на два-три шага, а потом протянула руку, чтобы понять, что на другой стороне. Мои пальцы скользнули по кирпичу. Я застыла, Селено врезался в меня сзади, не зная, что я остановилась. Воздух тут был спертым, затхлым и старым. Я зажмурилась, дыхание участилось. Жар вспыхнул в крови, волна паники нахлынула от тесного пространства. Я прижала ладони к стенам, руки дрожали.

– Что такое? – спросил он.

Я не могла ответить и покачала головой, но он не мог это видеть.

– Джемма?

Я приоткрыла рот и вдохнула. Я скользнула ногой вперед.

– Ничего, – прохрипела я. – Идем.

Еще пять шагов, и пол с потолком выровнялись. Я протиснулась в проем, встала на дрожащие ноги. Желудок сводило.

Я слышала, как Селено встал за мной. Через миг кончики его пальцев коснулись моего локтя.

– Ты в порядке?

– Да, – сказала я, прошла пару шагов с кружащейся головой. – Идем. Думаю, мы близко.

Я знала, что мы близки к концу туннеля, пол из деревянного и кирпичного стал каменным. Мы были внутри внешних стен, где-то в барьере, окружающем лунные сады. Воздух становился холоднее с каждым шагом, кромешная тьма становилась мглой. Решетка открывалась над головами, впуская слабый лунный свет и заблудившиеся снежинки. Мы миновали другую решетку, а потом третью, и там решетка была ржавой, отчасти прикрытой лозами без листьев. Появился сильный запах мочи.

– Фу, – сказал Селено. – Гуано.

Я посмотрела на блестящий пол, а потом на потолок едва в футе над нашими головами. В тусклом свете я могла разобрать лишь силуэт десятков пушистых маленьких тел, собравшихся вместе. Летучие мыши.

– Хорошее зимнее гнездо, – сказала я.

– Понадеемся, что им уютно.

Я не стала рассказывать, что они вряд ли проснутся от зимней спячки, а шагала по грязному полу. Туннель спускался ниже. Мы были близко к концу. Я шла, вытянув руку. Наконец, когда я начала задаваться вопросом, сколько еще нам идти, пальцы коснулись дерева. Я выдохнула с облегчением.

– Пришли, – сказала я, нашла ручку – засов, что открывался только с одной стороны. Я толкнула холодный металл.