Текст книги "Охота на русалку"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Едва Евгений успел накормить сына, в дверь позвонили. Игорь пропустил вперед молодую женщину, вошел сам и предложил Евгению:

– Знакомься! Ксения! Или Оксана! Ей все равно.

– Тоже из детдомовских? – спросил Женька.

– Она в Чечне была, на войне, медсестрой… Вернулась, а ее место в больнице занято. Другую взяли на время. У нее двое детей. Без мужа растит. Будь одиночкой, конечно, потребовали б освободить место. А тут язык не повернулся. Теперь Ксюшка без работы мучается. Хоть сам понимаешь, что оклады у медиков вшивые. Может, возьмешь ее?

– Почему не она, а ты за нее просишь? Может, она не хочет в торговлю? Да и как справится? Вираж крутой! Нужна честность, коммуникабельность, навыки. Сумеет ли? Давно без работы? – повернулся к женщине.

– Больше года, – ответила тихо.

– А почему в торговлю решились?

– Уж не до выбора! – опустила голову.

– Дети имеются?

– Нету никого.

– Живете где?

– Квартира есть. Хорошая. Я там все годы прожила. Но родители разошлись, разъехались в другие города. Я одна осталась, сама.

– Понятно. Что ж, давайте завтра выходите на работу. Попробуем, может, получится! Но вам понадобится сан-книжка.

– Она есть. Я подрабатывала в столовой кухрабочей. Иначе не дожила б, – ответила, отвернувшись и покраснев до макушки.

– Спасибо, Жень! Она многих в Чечне от смерти спасла. А сама чуть не сгинула. Я ее случайно увидел. Не узнал бы, она окликнула. Разговорились. Когда услышал, совестно стало. Решил тебя спросить. Кто знает, как получится? Но охота, чтоб не впустую с ней…

– Наши жены тоже не были продавцами, а прижало – всему научились. Так и эта! Жить захочет, освоит!

Ксения слушала мужчин молча. Заметив в мойке стопку немытых тарелок, тихо вымыла их, протерла стол, подоконник. Мужчины говорили о своем и совсем забыли о гостье. Та увидела мальчонку, заглянувшего на кухню, заговорила с ним. И забылась. Пацан рассказал, что у него не стало матери, а ему без нее очень плохо.

Ксения усадила мальчонку на колени, рассказала сказку. Пацаненку она понравилась. Он попросил еще и, не дождавшись конца, уснул.

Во сне он увидел мать и крепко обхватил ее руками за шею. «Не отпущу! Если ты пойдешь в могилку, я с тобой», – пообещал твердо.

Когда Евгений вспомнил о Ксении и вышел в комнату, то увидел там гостью, она сидела в кресле, прижав к себе мальчика.

– Уже подружились?

– Я работала медсестрой в детском отделении. Только в последний год перевели в хирургию. С детьми люблю работать, хотя и со взрослыми проблем не было! – отдала ребенка отцу. Он уложил мальчишку в постель и впервые заметил, что тот даже не проснулся.

…Ксения уже на следующий день приняла пивбар. Отмыв его до блеска изнутри и снаружи, взялась торговать. Игорь полдня наблюдал за ней. Решил на всякий случай поддержать человека на первых порах. Едва женщина открыла двери, к ней ввалилась толпа клиентов, соскучившихся по пиву.

– Опять новая? Ну и дела! Смотри, чтоб тебя бандюги не убили. Двоих они убрали. А уж какие девчата здесь работали! Юленька и Леля! Красивые обе, а уж какие сердечные, добрые! Даже в долг давали! – подморгнул женщине обросший мужик в замусоленной спецовке дорожника.

– Не надейтесь. Я в долг не наливаю. Предупреждаю заранее. Есть хозяин, с ним говорите! Сама не командую! – отшила сразу.

– А я покуда и не прошу! Меня тут все знают. Любой в долг даст, – не дождался ответа Ксении.

– Не забудьте вернуть бокал… – строго сказала она дорожнику.

– Во мымра худосочная! Я что, им закусывать буду? – возмутился мужик.

– Я за всеми не услежу. Потому напомнила.

– Мы здесь сколько лет бухаем. И мы, и нас тут насквозь знают. Эта суслячья жопа только объявилась, а уже срамит…

– А ну повтори, кто я? Как меня назвал? – подошла Ксения к дорожнику. Тот не моргнув глазом повторил и тут же кувырком вылетел из пивбара.

– Ну и баба! Психическая, видать.

– Ее вышибалой надо брать, а не в продавцы…

– Лихая стерва! Глянуть не на что! Черт в юбке, а дерется хуже мужика! – вошел в пивбар дорожник. Допил пиво, отвернувшись от Ксении, а потом все жаловался выпивохам, что у нынешних несознательных баб пропало всякое уважение к мужикам. – Чуть что, враз в драку! Вот и моя окаянная недалеко от этой стоит. Сказал невпопад – валиком или коромыслом огреет. Не будет этого, в макушку утюгом расцелует да еще заставит благодарить за припарку!

Игорь видел все, но не вмешивался.

Ксения мыла бокалы. И тут в пивбар вошел Пашка. Его знали многие. Здесь он появлялся не часто, но всегда памятно. Анекдоты, шутки сыпались из него как из мешка. Но не всем они нравились. Пашка любил высмеивать, особо баб. Потому сам, дожив до сорока, ни разу не женился. Увидев Ксению, подошел поближе и спросил:

– Нешто всамделишные бабы поизвелись? Почему здесь лобковая вошь мужикам пиво наливает?

– Слушай, Павлик, помолчи, она тут одного уже уделала! Смотри, чтоб тебе не устроила облом, – предупредили Пашку, но того как прорвало:

– Матерь вашу в качель! Да ее только через лупу разглядеть можно. Что за чмо? Ни мужик, ни баба! Где у ней чего?

– Слушай, что тебе до нее? Бери себе и отвали!

– Как так отвали? Меня по всей форме обслужить должны, со всякими добрыми пожеланиями!

– Шел бы ты отсюда, дядя! В карманах, кроме пыли, ни хрена! А вылупаешься будто богач!

– А я и есть такой! Не веришь, гнида, глянь, – достал из кармана горсть мелочи.

– Не иначе нищих тряхнул, отнял милостыню.

– Чего? Да я тебя научу, как со мной трекать! – потянулся было рукой к бабе, но та плеснула в лицо из бокала.

Пашка отступил на шаг.

– И кто такую мартышку сюда поставил? Никакого уважения нет! Из-за нее все деньги выронил. Сыщи их нынче! Тут на три кружки пива было! Эх ты, барбоска мокрожопая!

Собирал мелочь по полу, кряхтя и ругаясь.

– Целый месяц сюда не приходил. А заявился, и обидели! И это кого? Меня, Пашу! Первого знатока в пиве! Мне равных не найти во всем городе! Я всюду дорогой и любимый гость. А эта швабра меня обесчестила. Облила помоями! И я остался без денег и без пива!

– Собирай, не скрипи здесь! Ишь ценитель выискался! Научись себя вести! Не спеши тянуть лапы к чужим бабам, а то и по шее можешь получить, – пригрозила Ксения.

– Эх ты, мошкара! Вот до тебя тут бабы были – любо заходить!

– Теперь ко мне привыкайте!

– А если и тебя, такую смелую, возьмут крутые за горло? Они грубых не уважают!

– Не беспокойся! Я за себя постою. У тебя не попрошу помощи.

– Ой зря! Тебя, ровно пуговку от штанов, в любой карман спрятать можно. А проверить никто не решится. Знаешь почему, догадываешься? – подморгнул Ксении, та покраснела. – Не о том подумала. Я контуженый!

– Воевал? – посерьезнела Ксения.

– Ну да! А разве без того хоть один мужик вырос? Вот и я – нашел гранату в лесу, приволок ее в сарай, спрятался за кучу угля. И давай ковыряться, из чего она? Разобрать не удалось. Я в нее поленья стал швырять, попаду иль нет? Попал! Крыши у сарая мигом не стало, корова в лес сбежала на всю неделю, я очнулся лишь на второй день.

– Небось в больнице?

– Ага! С домашним доктором, бабкой, она меня каталкой всего выходила. Никого за всю жизнь так не пиздила. У меня жопа толще ее перины сделалась. Сам себя напугался. Хотел заорать, силюсь, ан не получается. Какой-то вой идет с глотки. Бабка, услышав, с ужасов каталку забыла. Бежит, крестится, а я за ней. Мне тоже от себя жутко. Ну так-то с неделю ждали. А говорить не могу. Повели меня к знахарке в соседнюю деревню. Помогла. Язык развязала, но контузия осталась – мозги остались заклиненными! Слышь, мошкара, козявка сушеная, плесни в бокал! Я тут кое-что подобрал!

Ксения до конца дня освоилась и попросила Женьку приехать за выручкой.

– Оставьте деньги на завтрашний день. Нужно закупать пиво. А я не могу постоянно мотаться к вам. Потом отдадите, сразу за несколько дней.

– Нет, я так не могу. Зачем мне лишняя головная боль? Оставите денег на первую партию пива, а дальше наторгую. Зачем лишние с собой носить стану?

– Я не могу сегодня приехать!

– Можно Игорю отдам?

– Без вопросов!

Игорь не удивился. Он знал щепетильную Ксению и Женьку. Понимал, что мужику не хочется приезжать в пивбар, где каждый угол напоминал о жене. Он уезжал отсюда с болью в сердце и разбитой головой и до самого утра не мог уснуть.

Ксении трудно было понять Евгения – ведь он хозяин пивбара, а за деньгами мужика не вытащить.

«Может, он подумал, что я к нему хочу приклеиться?» – испугалась баба и решила вообще не звонить и не напоминать о себе.

Честно говоря, Евгений ей не понравился. Она внутренне сморщилась при виде обросшего, помятого человека. Усталые глаза, раздражительность, привычка грызть ногти – все это ее вовсе не привлекало. А тут еще увидела плешь на голове, потертые домашние тапочки и оторванную пуговку на рубашке.

«Неряха! Всю жизнь на бабе ездил. Сам ничего не умеет, слюнтяй! Таких в ежовых рукавицах держать надо. Подумаешь, ему некогда! Мне даже лучше вообще тебя не видеть. Игорь – свой. А ты, гнус, так и засохнешь над своими бумагами! – вспомнила стол в комнате, заваленный бумагами, папками, какими-то документами. – Скучно живешь, мужик! Как сверчок, какой сам себя загнал в угол и отгородился бедой. А ведь рядом с тобой мальчонка! Каково ему?..»

Впрочем, отдав деньги Игорю, Ксюша забыла о Евгении. Да и какое ей дело до него?

Женьке Ксения тоже не понравилась. Едва увидел, мысленно назвал мартышкой.

«Ну уж очень худая женщина, очень маленькая! И рожа безобразная! Ну да пиво такой товар, что продавцу не обязательно быть привлекательным. Пиво кто хошь продаст. Лишь бы оно было! Наши клиенты без претензий. А Ксения научится со временем. Куда денется? Но деньги при себе иметь боится. Наверное, обожглась или подставили. Хотя какое мне дело до нее?»

Решил позвонить следователю и узнать, скоро ли состоится суд над киллером.

– Я уже отдал дело в суд. Теперь у них узнавайте, в канцелярии. Не думаю, что надолго затянут изучение материалов. Там все доказательства имеются. Какой срок дадут? Вот этого не знаю. Одно мне известно точно – каким бы он ни был, мало не покажется. Тюрьма и зона – не санаторий. К сожалению, там человека не перевоспитывают. Скорее наоборот. В данном случае говорю с вами как мужчина с мужчиной. Если б это осуждение помогло нам оживить покойную, но нет. Жизнь ушла. И судьба этого придурка тоже будет изувечена. Он пройдет через такое, что до конца своих дней будет помнить.

– Говорят, его отчим уже вовсю старается спасти пасынка от срока.

– Мало ли что он хочет? Важно, как решат народные заседатели! А это серьезные, мудрые люди с громадным жизненным опытом. Этих не уговорить, не подкупить. Все значительно старше нас с вами. Думаю, за две-три недели они справятся с этим делом.

И снова потянулись томительные дни ожидания. Евгений старался не думать о предстоящем процессе. И только Мишка Волчков не спал ночами. Он с ужасом ждал дня суда.

– Держи себя в руках и нигде не сорвись. Ни в одном слове. Будь человеком. И если ты впрямь сожалеешь о случившемся, пусть это поймут и увидят все. Конечно, тебя будут обзывать, проклинать, оскорблять, от того не уйдешь. Ты не должен огрызаться или отвечать тем же. Ведь ты отнял жизнь у человека. Понятно, что родня и знакомые ненавидят тебя как злейшего врага! Но мы с твоим отчимом подготовили хорошую почву. И приговор не должен быть суровым. Я рассчитываю на минимум – пять лет общего режима. Когда попадешь в зону, там тоже приложим усилия. Прояви благоразумие и терпение. Успокойся. Все будет хорошо! – говорил адвокат. Но Мишке не верилось.

Несколько раз он видел во сна Лельку. Да и сон ли это был? Она появлялась в камере ночью, будто просачивалась сквозь железную дверь, вся в белом, озиралась по сторонам, ища Мишку. Тот вдавливался в шконку, а женщина, вытянув руки, искала, нащупывала его. Вот она подошла к шконке, Мишка с головой укрылся одеялом, нащупала ноги. Ее холодные пальцы морозили душу. Вот они коснулись живота, плеч, вцепились в горло клещами. Человек пытается стряхнуть руки с горла, но они впились намертво. Их не разжать, не сбросить…

Мишка задыхается. Орет от ужаса. Лелька хохочет ледяным смехом, чуть ослабив пальцы, вскоре снова начинает душить. И так до рассвета. Потом она исчезает. Мишка стал бояться наступления ночи. Он просил перевести его в общую камеру, но следователь счел эту просьбу пустой.

Мишке не разрешили свидания с матерью и отчимом. Ответили, что лишь после суда ему могут предоставить такую возможность. Но не раньше.

Адвокат передавал парню записки от них. Оба просили держаться и немного потерпеть.

Мишка радовался, что его не бросили, не забыли.

Конечно, он давно бы успокоился, если б Лелька не приходила по ночам. Но когда он начинал говорить о ней следователю или адвокату, те отмахивались и отвечали, что это всего-навсего тюремный синдром и он случается со всеми впечатлительными людьми, попавшими в камеру впервые в жизни. Но это не опасно и проходит, как только человек получает возможность общения с другими или ему меняют место содержания.

– Меньше думайте о бабах. Готовьтесь к будущему отбыванию срока в колонии. Там скоро забудете не только о Лельке, а и о том, как выглядят женщины! – отвечал следователь.

Мишка после такой отповеди ни с чем к нему не обращался. Ждал суда молча, стиснув зубы.

Ждал процесса и Евгений. Он тоже готовился к этому дню. Ведь там он увидит убийцу Лели, виновника всех его бед. Почему-то он представлял киллера старым и безобразным, с корявой рожей, кривым и волосатым, звероподобным, растленным, омерзительным типом.

«Нормальный человек не мог убить. Лелька со всеми умела ладить. Ее все любили. Даже крутые не решились на такое. Кто же этот? Конечно, зверь!»

Женька в последнее время почти не бывал в пивбаре. Сын целыми днями пропадал у Игоря, сдружился с ребятней. Он резко изменился. Сам убирал в доме, учился готовить немудрящие ужины, сам себе стирал. Не давал отцу сидеть оцепенело перед портретом матери.

– Пап! Кончай хандрить. Мне тоже мамку жаль. Но что делать, не помирать же следом! Я у тебя есть. Сбереги себя…

– Ты прав, сынок.

– Пап! А что, если ты тетю Ксюшу у нас оставишь насовсем?

– Зачем? Ну, она помогает по дому, я ей приплачиваю немного. Оставлять насовсем не вижу смысла. Жениться я не собираюсь. Иметь бабу в доме вместо кошки? Зачем она нам?

– Ну была ж Мария! И вообще хорошо, когда дома кто-то ждет! А Ксюша еще и добрая. Она много сказок знает.

– Скоро ты из них вырастешь. Большим станешь. Не нужно нам в доме чужих людей, сам потом жалеть станешь. Да и она не согласится. У нее своя квартира есть.

– И тоже пустая! И ее там никто не ждет.

– Эх, сынок, ожидать теперь могут по-разному. Да и не заменит чужая тетка родную мать…

– Я хочу, чтоб тебе было легче. У меня теперь вон сколько друзей завелось. И девчонки, и пацаны! С ними так весело, скучать некогда. А у тебя одни дядьки. Самый лучший – Игорь. Но ведь даже у него своя тетка есть. А ты разве хуже его?

– Такой, как твоя мать, нет второй на свете.

– Пап! Люди, когда живут по одному, быстро стареют.

– А нас двое! И нам хорошо с тобой вместе.

– Ладно, как хочешь!

Женька снова взялся за свои бумаги, и кто знает, сколько просидел бы над ними, если б не телефонный звонок, пронзительный и долгий.

– Кто? Секретарь суда? Я слушаю вас! – ответил Евгений. – Завтра процесс? В десять начало слушания? Конечно, приду! Нет! Извещения не получал. Теперь и не стоит. Я уже знаю. Спасибо вам!

Положил трубку, но тут же позвонил Игорю:

– Мне только что звонили из суда. Завтра начало процесса. Я пойду! Возьму сына, пусть увидит и запомнит, кто убил его мать.

– Хорошо. Я тоже появлюсь где-то после обеда. Посмотрю. Интересно, сколько ему дадут?

– Теперь уже все равно!

– Э-э нет! Такого гада только на пожизненное нужно законопатить. Меньшее – оскорбление!

– Будут решать заседатели и судья, так мне сказали. А им не укажешь!

– Слышал я, что родители у киллера ушлые. Ну и суетятся со своим козлом. От крутых его отмылили. Якобы он с ними не тусовался. Вот где пожалеешь, что крутых замели! Эти теперь достали б гада и в камере! Слышал, он их высветил целиком, подставил под ментов, натрекал про дела, о каких лягавые и не секли. Короче, ссучился чмо! Завалил корефанов с головой. За такое, останься хоть один на воле, тому мудаку-мокрушнику одной минуты дышать не дали б.

– Пусть гад помучается. Сдохнуть мигом для него подарок. Пусть хлебнет горечи при жизни! – надеялся Евгений.

Игорь предложил ему.

– Суд будет идти долго. Давай пацана своего отвези к ребятам. Зачем ему душу рвать? Уж потом, когда к концу дело двинется… Не стоит психику ребенка надрывать. Он только стал выравниваться.

– Да брось! Он мне уже бабу советует завести. Ту, из пивбара, Ксению советует! Понял?

– Молодец! Настоящий мужик! О тебе заботится. И ты не теряйся! Ксюшка чистый человечек. Она путевому мужику подарком будет всю жизнь. Но пока не нашла свою судьбу. Не повезло. А и ты комплексуешь. Я бы советовал тебе присмотреться к ней. Но пойми верно, не навязываю. Это дело твое.

Утром Евгений отвез сына к Игорю. Увидел, как ребята окружили его мальчонку, оживленно заговорили о чем-то своем, смеялись громко, заразительно. И он, довольный, поехал на процесс.

Он начался минута в минуту, без опоздания. Когда в зал под конвоем ввели Мишку, Евгений, увидев убийцу, разозлился: «Эдакий слабак, ничтожество, ублюдок и урод, сущий кретин, как посмел убить Лельку? Ведь на человека не похож!»

Мишка глянул на Женьку, сразу понял, кто он, и, скорчив гримасу презрения, поднял голову, прошел мимо, отвернувшись.

– Чтоб ты сдох, паскуда! – донеслось до слуха Волчкова. Он увидел Тоньку, сидевшую рядом с Евгением мрачной горой.

Баба плакала от досады, что не имеет возможности достать киллера и свести с ним счеты по-своему. Она несколько раз видела Мишку в пивбаре, но никогда не подозревала, что он может убить подругу. Да и видимого повода не было.

Ближе всех к Мишке сели мать с отчимом. Они не слушали государственного обвинителя, зачитавшего заключение. Он попросил у суда определить наказание в десять лет с отбыванием в колонии строгого режима.

Евгений в душе поблагодарил прокурора. Тот был суров и непреклонен, не забыл связь Мишки с бандитами. И отметил, что даже те не решились на подобное.

Потом дали слово защите. Адвокат говорил очень долго. Он даже взял из архивов школы и института характеристики Мишки и читал их громко, с выражением, так что один из присяжных не выдержал:

– Ну чего надрываетесь? Сколько лет назад учился подсудимый в школе? Вуз бросил давным-давно! К чему вспоминать прошлое? Вы по делу говорите. Не тяните время впустую!

Были прения сторон. Потом снова просил слова адвокат и упрекал обвинение в том, что прокуратура односторонне изучала дело, не учла, что подсудимый впервые совершил преступление, до этого он ни разу не был замечен в драке. Что от крутых Мишка отошел сам и навсегда, его никто не убеждал, не отговаривал. А значит, моральный стержень крепок. Что в задачи общества прежде всего входит воспитание человека, а Мишка не потерян для людей. Ему присуще чувство сострадания и понимания. Он сам раскаялся в случившемся и чистосердечно признался, а это в суде нельзя игнорировать.

– Вы не учите нас азбучным истинам! – не выдержал председательствующий суда, с неприязнью глянув на адвоката.

Евгений слушал молча. В зале суда кипели страсти, присутствовавшие кричали Мишке:

– Ты, заморыш гнилой пизды, зачем на свет вывалил, паскуда? Ту транду, что высрала, горячим свинцом надо было залить! Чтоб дикие псы порвали эту суку бешеную!

– Прошу без оскорблений. Иначе удалим из зала заседаний! – пригрозил судья.

– Попался б он мне в руки на воле, не только яйцы, башку с резьбы скрутил бы мудаку! Глистопер гнойный, тухлота вонючая, такого живьем урыть! – неслось отовсюду.

– Прекратите выражаться! – кричал судья, но его голос заглушали.

– Опетушить блядюгу и «розу» в жопу вставить ему и защитнику – лысой манде! Тут его родители! С них начать надо! Обоих в куски порвать!

– Заседание окончено! Дальнейшее рассмотрение дела переносится на завтра! – донеслось до Евгения. Тот глянул на Тоньку. Баба сидела зареванная, никого не видя вокруг.

– Пошли! Приговор, я думаю, завтра огласят. – Евгений подал ей руку. Баба встала. Глаза в слезах. Еле держится на ногах. Проходя мимо клетки, где сидел Мишка, сказала громко:

– Чтоб ты сам свою жизнь проклял и молил о смерти как об избавлении…

– Пошла ты на хер, дешевка! – услышала в ответ.

Все присутствовавшие в зале мигом повернули от двери к клетке. Охрана еле сдерживала закипевшую ярость. Мишку срочно затолкали в машину, и тот вскоре снова оказался в камере. Уж какое там свидание с матерью и отчимом. Всякая секунда промедления могла стоить жизни.

– Притырок! Козел! Теперь бы со своими трекал. Домашней жратвы похавал бы! Нынче снова баланду жрать станешь, отморозок! Тебе ли пасть отворять, урод долбанутый! Валяй в камеру, чума вонючая! – Мишку втолкнули, сказав напоследок: – Таких паскуд стрелять надо!

…Женька, вернувшись домой, сыну сказал, что суд перенесли на завтра.

– Пап! Ты видел того, кто мамку убил?

– Видел, сынок…

– И ничего не сказал ему?

– Его охраняют. Только суд может решить, как наказать?

– А он страшный, злой?

– Нет! Он худой и слабый. Он и маму убил из пистолета. Тут сила не нужна.

– Что ему будет за мамку?

– Завтра узнаем! – ответил Женька и услышал звонок в дверь, а потом голос:

– Эй, хозяева! Есть дома кто-нибудь?

На пороге появилась Ксения.

– Вы хоть письмо из ящика возьмите. Иль не приметили? И деньги примите! За неделю накопилось. Как назло, Игорь не появляется, пришлось самой нести, – выкладывала перед Женькой пачки банкнот. – А это оставлю на завтра. С чего-то нужно начинать день.

– Да и зарплату пора получить! – Евгений посмотрел в свои записи, быстро отсчитал зарплату Ксении, та зарделась. – Нормально? – спросил Евгений.

– Это много. Я столько не ожидала.

– Все от выручки. Как договорились.

– Ну, спасибо! – радовалась Ксения.

– Может, поможешь нам убраться в доме? Понятно, что не за «спасибо». Мы сами очень стараемся, но у женщин это лучше получается и в доме от них тепло и уютно!

Глянул на женщину и приметил, что она вовсе не страшная, даже очень мила. Подкрасилась едва заметно, сделала укладку, джинсы сменила на платье, и получилась женщина, даже оригинальная по-своему, маленькая, шустрая, за ней попробуй успей.

Она спросила, как прошел суд, вынесли ль приговор убийце. Женька рассказал все, добавив, что завтра ему снова надо туда пойти.

– Мне завтра приходить к вам? – спросила Ксения. И высунувшийся мальчишка поспешил опередить отца:

– Конечна, приходи! А то у меня уже три подружки есть, а у папки никого!

Евгений развел руками:

– Комментарии излишни…

Он сходил за письмом. И, вскрыв, стал читать:

…Мы незнакомы и никогда не виделись. Мы лишь прочли письмо, написанное Сережке Мелову. Он был классным рыбаком, путевым мужиком и нашим другом. Его уважали все, и не только на нашем судне. Почему пишем о нем в прошедшем времени? Сереги больше нет. Мы много лет работали вместе и никогда не думали, что все случится так неожиданно. Мы возвращались с места лова к своему причалу. Получили штормовое предупреждение и спешили. Но шторм нагнал нас в море, ночью. Серега сказал, что глянет, как там сети. Хорошо ли закрепили их и шлюпки? Никто даже на секунду не засомневался, что Мелов скоро вернется. Ведь мы с ним побывали во всяких переделках. А тут время шло, Серега не вернулся. Его смыло волной с кормы и унесло в море. Шторм гулял на все двенадцать баллов. Искать человека в открытом море в такую погоду – больше чем безумие. На поиски Сереги были брошены вертолетчики и специальные поисковые суда. Бесполезно! Почти через месяц его выкинуло на берег приливной волной. Конечно, мертвого. Но не это удивило! А то, что погиб он в один день с Лелей – вашей женой, которую любил все годы больше жизни. Он мечтал, коль не дано жить, хоть умереть с ней в один день, и судьба услышала, подарила обоим лебяжью смерть. Так считают у нас на Севере. Спасибо вам, что вслед нашему другу не сказали грубых, обидных слов, поняли и простили по-мужски. Не оскорбили память о покойном…

– Господи! На все воля твоя! Прости нас, грешных! – у Евгения дрожали руки.

Утром, едва он встал с постели, позвонил Игорь:

– Ну что? Поедешь на процесс?

– Конечно!

– Тогда и нас прихвати. Обоих…

– Договорились!..

Вскоре все втроем они вошли в зал заседаний. Сегодня народу было меньше, чем вчера. И Евгений даже порадовался этому. Не будут его рассматривать любопытные старухи. Никто не помешает ходу процесса. А он шел по всем правилам.

– Я, конечно, сожалею о случившемся. Но хочу уточнить – убивал Русалку не из выгоды, не за деньги. И даже не по слову крутых. Меня никто не мог заставить! – ухмылялся Мишка, оглядев растерявшегося адвоката, построившего всю свою защиту на том, что Мишка убил Лельку под угрозой крутых. – Никто мне не грозил! Я убил ее сам! Очистил город от махровой проститутки, которая, имея мужика и сына, бегала трахаться к крутым! Сама! За деньги и выгоду! Скажите, кто она после всего? Эта дешевка была звездой притона и путалась со всеми мужиками, от подростков до стариков. Я больше чем уверен, что пивбар был слабой ширмой, за которой она вместе со своей соседкой, тоже путанкой притона, занимались распутством и развратом! Горожане, наоборот, должны благодарить меня, что я очистил город от грязи. Я не считаю себя виновным и требую освободить меня. Других мотивов не было. И, честно говоря, не чувствую угрызений совести за случившееся…

Мишка победно оглядел притихший, изумленный зал. И вдруг эту тишину разорвал грохот выстрела. Игорь расстрелял Мишку почти в упор из именного пистолета, подаренного ему когда-то в Афгане…

Глаза Игоря потемнели, казалось, в них сверкали молнии. Он легко стряхнул с себя двух охранников, повисших на плечах. Глянул на бездыханного Волчка и, подойдя к судьям, сказал сквозь зубы:

– Козлов не судят! Их убивают! Я на войне не умел прощать! И свой приговор всегда исполнял сам! Чтоб не забыть, кто есть мужик, зачем мы на Земле. И главное, чтоб не разучились себя уважать!